Текст книги "Объятия дьявола"

Глава 29

Теперь Касси с безграничным доверием говорила с Энтони обо всем. В душе у нее больше не осталось ни сокровенных уголков, ни секретов. Она ничего не утаила от мужа. Кроме известия о будущем ребенке.

Единственный приступ тошноты случился, когда она была одна. Касси, крадучись, шла по проходу после того, как вылила за борт содержимое тазика, когда перед ней неожиданно вырос Скарджилл. Окинув взглядом ее бледное лицо и тазик в руках, шотландец покачал головой.

– Вы должны сказать ему, мадонна. Он протянул руку, и Касси безмолвно вручила ему тазик.

– Просто глупо.., вы же понимаете, это доставит ему огромную радость.

– Знаю, – вздохнула Касси, – по крайней мере я тоже так думаю. От вас.., и Жозефа никогда ничего нельзя было утаить.

Губы у нее задрожали. Судорожно сглотнув, она распрямила плечи. Касси все еще не оправилась от жесточайшей рвоты и поэтому никак не могла собраться с мыслями.

– Не представляю, девочка, как можно считать иначе. Ложитесь лучше, пока силы не вернутся. Вы слишком много натерпелись. Мужчины наверняка будут винить капитана, если увидят, какая вы несчастная и измученная.

– Знаете, Скарджилл, он еще не побил меня, как обещал.

Камердинер заметил легкую улыбку в глазах хозяйки, хотя не понял ее смысла.

– Его милость сейчас придет. Он никогда не оставляет вас надолго.

Шотландец ободряюще кивнул и ушел, унося тазик. Касси ждала графа, наблюдая за волнами, увенчанными белоснежной пеной, и парусами, наполненными мартовским бризом. Устав от ожидания, она заслонила рукой глаза от яркого утреннего солнышка и направилась к синьору Доннетти, стоявшему за штурвалом.

– Где его милость, синьор Доннетти? – робко спросила Касси, поскольку не знала Франческо так же хорошо, как Скарджилла.

– Капитан улаживает небольшое недоразумение, – вежливо объяснил помощник.

– Какое именно? Он ничего мне не говорил. Что произошло, синьор Доннетти?

– Ничего особенного, мадонна, – равнодушно пожал плечами помощник. Последние дни выдались особенно тяжелыми для хозяина с хозяйкой, и теперь Франческо жалел, что не вовремя распустил язык. Но от Касси невозможно было так легко отделаться.

– Повторяю, синьор Доннетти, в чем причина недоразумения?

Он нахмурился и склонился над штурвалом.

– Это один из матросов.., новенький, нанятый перед самым отплытием из Генуи. Достаточно опытный, и все шло неплохо до прошлой ночи. Парень вел себя тихо и даже сторонился остальных членов команды. Но, к сожалению, добрался до джина. Он мгновенно озверел и набросился с ножом, на кого бы вы подумали? Артуро! Стал кричать, что Артуро скармливает команде помои, годные лишь для свиней. – Доннетти философски покачал головой. – Я, конечно, обезоружил его, но нужно было сообщить капитану.

– И что велел капитан?

– Двадцать плетей. Лично я швырнул бы негодяя за борт.

Касси невольно повернулась к грот-мачте.

– В кубрике, мадам, – подсказал Франческо, проследив за ее взглядом. – Капитан не хотел, чтобы вы увидели порку.

Касси охнула, вспомнив о синяках, которые оставил у нее на спине ремень Энтони.

– Как зовут этого человека, синьор Доннетти?

– Луиджи. Я бы ни за что не нанял его, если бы не рекомендации знакомого капитана торгового судна. Он неплохо справляется с работой и обычно никого не трогает.

Когда Касси за обедом стала расспрашивать мужа о случившемся, тот, как и синьор Доннетти, просто пожал плечами.

– Ничего из ряда вон выходящего. Этому парню вредно спиртное, я полагаю. Он скоро оправится.

– Ты сам порол его?

– Да.

Вспомнив что-то, Энтони нахмурился.

– Странный он какой-то. Хныкал, как трус, но отказался снимать рубашку. Я оставил его с кровавыми лохмотьями на спине.

– Но откуда Луиджи достал джин?

– Как ни странно, у Артуро Тот прятал бутылку в кубрике, и негодяй обнаружил его тайник.

– Интересно, – усмехнулась Касси, – подливал ли Артуро это мерзкое зелье в йоркширский пудинг?

– Я бы не возражал, если бы это заставило тебя побольше есть.

Он оценивающе оглядел ее груди, выпиравшие над кружевной отделкой лифа.

– По-моему, ты немного поправилась, любовь моя. Касси опустила глаза. Последнее время ее платья стали несколько тесны.

Граф допил вино и отодвинул стул. Скрестив руки на груди, он небрежно вытянул длинные ноги.

– Я только сейчас вспомнил, дорогая, что ты не держишь слова – Слова, милорд?

Подняв глаза, Касси увидела у него на лице широкую насмешливую улыбку.

– Прежде чем начать, однако, я должен осмотреть твое плечо.

– Я плесну вином в твою самодовольную физиономию, если ты не прекратишь молоть вздор.

Девушка подняла бокал, словно готовясь исполнить угрозу.

– Как в ту первую ночь, Кассандра? – хрипло спросил он.

Касси медленно кивнула, живо припомнив ту взбешенную перепуганную девочку, вооруженную только глупой бравадой.

– Предпочитаю вспоминать нашу вторую – совместную ночь.

– Не сомневаюсь, милорд. Может, признаетесь теперь, действительно ли ваша бесценная графиня Джиусти.., уж она-то наверняка с готовностью расставляла перед вами ноги – так восхищалась вашими блистательными талантами в постели?

– Вряд ли тебе понравится мой рассказ. Однако, Кассандра, я попрошу тебя воздерживаться от вульгарностей.

– Не понимаю, милорд, почему мужчинам можно все, а женщинам нельзя? Вечно им приходится, если можно так выразиться, балансировать на одной ножке и следить за своими выражениями, чтобы не показаться чересчур откровенными!

– Что ж, сага, следуя твоей метафоре, ты вечно скачешь на одной ножке, и я неизменно взываю к своей снисходительности, чтобы ты окончательно не потеряла равновесия.

Касси окинула мужа негодующим взглядом и гордо выпрямилась:

– Позвольте заметить, милорд, я буду говорить и делать все, что мне угодно, и не потерплю никаких нотаций.

– Но разве не я всегда позволял тебе поступать именно так?

– Позволял?! Я никому не разрешаю диктовать мне, и хватит об этом!

– Вот как? Леди изволит приказывать? Прекрасно, мадам, все будет, как вы пожелаете.

Касси так растерялась, что Энтони не сдержал хохота.

– Но как ты смеешь насмехаться надо мной?

– Опять ты прыгаешь на одной ножке, дорогая. Я смеюсь, потому что нахожу тебя и твои капризы восхитительными.

– Я не какой-нибудь домашний котенок, которого можно гладить или прогонять, по настроению, и была бы благодарна, если бы ты не считал мои чувства глупыми капризами.

– Большинство женщин, – неожиданно серьезно заметил Энтони, – предпочитают, чтобы ими управляла твердая мужская рука. По своему опыту, Кассандра, ты должна знать, что зачастую жены с тошнотворной готовностью повторяют мнения мужей. Даже если муж при этом – полнейший осел.

– Да, понимаю, что ты имеешь в виду. Но…

– Так я и знал, что не обойдется без “но”, – вздохнул Энтони.

– Но, – продолжала она, сознавая, что его разочарование притворно, – только мужчины имеют право выбора, а женщины, лишенные такового, вынуждены себя вести, как ты описываешь.

– Почему же ты совсем другая? Касси опустила глаза:

– Потому что я.., непорядочная, невоспитанная женщина…

Энтони с деланным отчаянием воздел руки к небу:

– В таком случае кто же ты, Кассандра? Ты не считаешь себя порядочной, воспитанной женщиной, – приговор, от которого лично меня бросает в дрожь, и одновременно отказываешься признавать себя беспомощным котенком. Возможно, ты предпочла бы стать мужчиной?

– По крайней мере мужчину нельзя взять силой.

– Верное, но не совсем уместное замечание.

– Нет, не хотела бы! Будь я мужчиной, вечно волновалась бы, как остальные воспримут мое поведение.

– Значит, ты готова хоть иногда мириться с моим мужским самомнением?

– Если обещаешь мириться с моим, мне было бы совестно придираться и спорить по пустякам.

– Превосходно! Наконец-то мы пришли к соглашению! Не помню, говорил ли я тебе, Кассандра, что временами ты бываешь крайне утомительной?

– Как и ты, Энтони.

– И думать не хочу, что все могло быть по-другому. – Улыбнувшись, граф поднялся. – Надеюсь, что хотя бы сегодня мир между нами сохранится.

Он подошел к жене, осторожно спустил с ее плеча платье и снял узкую повязку, прикрывающую рану, которая уже покрылась коричневой корочкой.

– Болит?

– Нет.

Рука Энтони медленно скользнула по ее груди.

– В таком случае пришло время расплаты, мадам. Я собираюсь выполнить свое обещание. Помните? Касси в ужасе закричала:

– Ни за что! Я не позволю себя бить! Но, увидев, как в глазах мужа зажглись ласковые искры, она лукаво улыбнулась:

– Если жестокость так присуща вашему характеру, милорд, с моей стороны будет несправедливо полностью сломить вашу волю.

Она безотчетно протянула руки, и граф позволил Касси раздеть себя. Пока она неловко возилась с застежкой брюк, Энтони, коварно усмехаясь, осведомился:

– Может, ты опустишься передо мной на колени и стянешь сапоги?

– Да.., но только потому, что хочу сама. К тому времени, как вся одежда оказалась на полу, Касси раскраснелась от усилий. Она по-прежнему стояла на коленях, медленно окидывая взглядом великолепное мужское тело, и краска никак не сходила со щек, но уже по иной причине.

– Если бы я выглядела, как ты, клянусь, не возражала бы против того, чтобы родиться мужчиной. Энтони осторожно обвел пальцем контуры ее лица.

– Благодарю Господа, что он оставил тебя в прежнем обличье.

– Но ты – само искушение, милый, – прошептала она.

Внезапно Энтони рывком поднял ее на ноги.

– Ну а теперь разделаемся с твоим нарядом, дорогая! Он раздел Касси, поднял на руки и быстро понес к кровати, и не успела она опомниться, как уже лежала у него на коленях лицом вниз.

– Я человек слова, сага, – сообщил он.

– Ты не посмеешь! Не нужно меня бить! Хочу, чтобы ты любил меня! – завопила Касси, но тут же прекратила сопротивляться, когда он нежно погладил ее округлые ягодицы. – Пожалуйста! – умоляюще охнула она.

– Твое желание – закон для меня, – согласился граф и перевернул ее на спину.

– По-моему, похоть и любовь идут рука об руку, – вздохнула она некоторое время спустя, насытившаяся и счастливая.

– Хорошо бы ты сказала то же самое, когда мы оба будем старыми и дряхлыми.

– Поскольку вы достигнете почтенного возраста гораздо раньше меня, милорд, надеюсь, что не окажетесь слишком немощны, когда я попрошу повторить сегодняшние подвиги в постели.

– Если такой день.., или ночь когда-нибудь настанут, – заявил он, легонько шлепнув ее по бедру, – обещаю, что сам перережу свою бесполезную глотку.

Несколько минут прошли в согласном молчании. Услышав его ровное дыхание, Касси решила, что муж заснул. Она подняла голову и увидела, что он, не мигая, смотрит на нее.

– Я думала, ты спишь.

– Посреди дня? О, мадам, неужели вы действительно считаете меня настолько слабым?

Он отодвинулся, и Касси, приподнявшись, села.

– Я должна кое-что сказать тебе. Граф молча вздернул брови и пригладил ее растрепавшиеся волосы.

– Я бы никогда не вышла замуж за Эдварда, даже если бы ты не приехал!

– Знаю, – только и сказал он.

– Ты не понимаешь.

Она почему-то опустила глаза и нервно кусала губы. Длинные пальцы чуть сжали ее грудь, и Энтони пристально всмотрелся в девушку. Нет, он не собирается облегчить ей признание. Слова, казалось, застревали у нее в горле. Касси услышала тихий неясный звук, похожий на рыдание, и с удивлением поняла, что он вырвался у нее. Пальцы Энтони на миг замерли.

– Мне так жаль, – прошептала она.

– Не понимаю, почему.

– О, я такая дурочка!

– Вот это верно.

Касси подняла голову и разъяренно уставилась на мужа.

– Я не спрашивала вашего мнения, милорд!

Но Энтони улыбнулся и поцеловал ее сомкнутые губы.

– Будь ты проклят! – взвизгнула она. – Я беременна!

Она затаила дыхание в ожидании его ответа. Но граф продолжал молчать. Его рука скользнула с ее груди на живот и осталась там.

– И это мне известно, Кассандра. Касси недоуменно приоткрыла рот и попыталась что-то сказать, но у нее с губ сорвался только лепет:

– Не понимаю.., как…

– Когда я привез тебя сюда после дуэли, тебе стало плохо от вина.

– Но каждому может стать плохо в подобных обстоятельствах – Совершенно верно, – весело подтвердил граф. – Но ты забываешь, как хорошо я знаю твое тело, сага. Стоит тебе забеременеть, и твои груди мгновенно тяжелеют и набухают.

Касси почувствовала себя круглой дурой.

– Но почему ты ничего не сказал?

– Потому что, моя дорогая простушка, ждал этих слов от тебя. Теперь, когда ты знаешь, что детей не находят в капусте, я решил, что на этот раз твоя очередь сообщить мне новость.

Касси долго молча смотрела на него, прежде чем нерешительно спросить:

– И ты не усомнился во мне? Не посчитал нечестной, коварной, расчетливой? Не подумал, что я вернулась к тебе только из-за ребенка?

– Считал и думал.., но только до прошлой ночи Касси, резко выпрямившись, подозрительно покачала головой.

– Почему до прошлой ночи? Не понимаю, чем она отличается от предыдущих.

Граф мгновенно принял растерянный вид.

– Кажется, ты права. Возможно.., я имел в виду позавчерашний день.

Касси наградила его уничтожающим взглядом.

– Вам, конечно, нравится забавляться мной, милорд! Поверьте, это очень серьезно! Оставьте свои глупые шуточки!

– Прости, Кассандра! Если мои подсчеты верны, дитя родится в середине октября, и после лондонского сезона у меня на руках окажется толстая жена. Боже, что я буду делать, когда осенью друзья, как обычно, начнут наезжать с визитами в Клер-касл? – И, уныло вздохнув, Энтони добавил:

– Кажется, придется пригласить Эллиота и жену, которой он, несомненно, обзаведется к тому времени, поскольку ты станешь слишком неуклюжей, чтобы самой отправиться в ссылку, в Хемпхилл-Холл.

– Какая ужасная перспектива, милорд!

– Отчего же, дорогая. Но должен ли я дать обет целомудрия? Обычно, я приглашаю целую компанию прекрасных дам в Клер-касл, чтобы бедняжки насладились свежим осенним воздухом. Креннолан, мой дворецкий, весьма известен своим крепким пуншем, одним из крайне действенных средств убеждения самых упорных красавиц, поначалу отказывающихся разделить со мной постель.

Касси ударила его кулаком в живот, и Энтони послушно охнул.

– Ты, жалкий негодяй! Я! Я буду в твоей постели! И утоплю тебя в пунше, если ты хотя бы мельком взглянешь на другую! И сама приготовлю его и положу туда сонное зелье!

Энтони перекатился на спину и ответил ей хищной улыбкой:

– Ах, любовь моя, но не сможешь же ты справиться со всеми этими леди!

– В таком случае, – бесхитростно заявила Касси, опуская глаза, – мне, возможно, следует свести знакомство с мужьями этих красавиц, прежде чем испортится фигура.

– Это мысль, – протянул Энтони, видя, что жена с трудом сдерживается. – Но учти, сага, большинство джентльменов настойчиво продолжают носить парик, причем не снимая. И они бреют головы. Неужели тебе понравится лысый мужчина в постели! – И, понизив голос до насмешливого шепота, добавил:

– Кроме того, конечно, существует печальная проблема вшей.

– Вот как? Вы обладаете поистине великим талантом, милорд, превращать самые серьезные обсуждения в пустую болтовню.

– Будь у тебя что сказать, дорогая, я имею в виду действительно серьезное, – поверь, ты нашла бы меня самым внимательным собеседником.

– Получается, я несу чушь и так ничего и не добилась?

– Да. Кажется, я обременен глупенькой женой, которая не доверяет собственному мужу. Касси все еще нерешительно хмурилась.

– Я собиралась вернуться в Англию.., одна.

– Тогда я должен быть благодарен за быстроходность моей яхты. Еще два месяца поисков, и я превратился бы в куда более страшного злодея, чем был в Нью-Йорке.

– Но больше никаких секретов. – Касси удовлетворенно вздохнула и, прижавшись к мужу, закинула на него ногу. – И ты готов принести такую жертву?

– Какую именно?

– Пунш Креннолана.

– Кассандра, ты отняла у меня последние силы, а теперь говоришь загадками.

– Дамы, милорд, и ваше целомудрие. Энтони почувствовал, как губы, прижатые к его плечу, раздвинулись в улыбке.

– Видишь ли, у леди тоже бывают вши.

– Вот как! – только и вымолвила Касси.

Глава 30

Надутые паруса громко хлопали о снасти, и яхта летела вперед, когда ветер неожиданно переменился.

– Право руля, мадонна.

Касси кивнула и повернула тяжелый штурвал чуть вправо. Почти детская радость охватила ее, когда яхта немедленно послушалась.

– Наша дочь будет любить море, – убежденно объявила она, слизывая соленую пену с губ.

– Или сын.

Оглянувшись, она увидела столь редкую улыбку на худом, обветренном лице синьора Доннетти.

– Все дочери и сыновья, сколько бы их ни было, – твердо откликнулась она, не сводя глаз с бесконечного горизонта. – Что вы собираетесь делать, когда окажетесь в Англии?

– “Кассандра” никогда подолгу не застаивается в порту. Летом мы отплываем в Вест-Индию, потом вернемся в Геную до весны. Капитан – не столько английский аристократ, сколько истинный генуэзский банкир. Когда он живет в Англии, обязательно нанимает курьеров, чтобы те возили его распоряжения в Геную, Париж и Амстердам, где у него банки и торговые предприятия. Он человек проницательный и энергичный, и поэтому дела его процветают.

Касси удивилась столь пространной речи обычно немногословного синьора Доннетти. Вероятно, он опасается, что жена графа не одобрит столь неблагородных занятий?

Покосившись на вновь замкнувшегося помощника, она мягко заверила:

– Конечно, я молода, синьор Доннетти, но не настолько глупа. “По крайней мере не всегда делаю глупости”, – поправилась она про себя. – В Генуе я уже успела узнать кое-что о делах его милости и надеюсь быть ему полезной.

Больше Касси ничего не добавила, понимая, как сильно возмутится Франческо при одной мысли о том, что женщина может вмешиваться в мужские дела.

Посмотрев налево, она заметила нового матроса, Луиджи, ловко управлявшегося с бухтой каната.

– Его спина зажила?

– Да, но он по-прежнему нелюдимый и угрюмый. Как только мы доберемся до Англии, я с ним распрощаюсь.

Касси вспомнила о странном происшествии, случившемся накануне. Она вышла из каюты, чтобы присоединиться к стоявшему на шканцах графу. Внезапно неизвестно откуда возник Луиджи. Взгляд темных глазок был неотрывно устремлен на ее тело.

– Что? – осведомилась она, переходя на итальянский.

Но он нагло уставился на нее и молчал.

– Что тебе нужно?

Совсем рядом послышались шаги, и Луиджи, наспех пробормотав извинения, исчез в проходе.

– Что произошло, мадонна?

– Как я рада, что вы появились, Скарджилл! Этот человек, Луиджи.., мне от него как-то не по себе.

– Негодяй осмелился приблизиться к вам?

– Да. По-моему, он заблудился.

– Капитан обязательно узнает об этом! – фыркнул Скарджилл.

Касси, посчитав, что ведет себя глупо, дотронулась до его рукава:

– Пожалуйста, не беспокойте его милость подобным вздором. Он просто застал меня врасплох, вот и все.

И видя, что она не убедила Скарджилла, поспешно переменила тему, заговорив о Шотландии, поскольку знала, что камердинер решил провести несколько месяцев у родных, недалеко от Глазго, как только хозяева обоснуются в Клер-касл.

– Да, мой брат живет недалеко от Лох-Ломонд. Чудесные места.., поросшие вереском холмы и пустоши. Вам бы понравилась эта земля, мадонна, да только бедность убивает надежду в сердцах и заставляет людей голодать. Меня примут настороженно, ведь я служу у презренных сассенахов – по-вашему, англичан. Придется рассказать о том, что в жилах его светлости течет итальянская кровь. Возможно, это сделает их посговорчивее.

* * *

– Проклятие! Всего неделя до берегов Англии, и морю взбрело сорвать на нас свою злобу!

Касси взглянула на нависшие черные тучи, собиравшиеся на западе, и вздрогнула.

– У нас есть время до вечера, милорд?

– Если повезет. Признаться, испытание не из приятных, Кассандра. Я бы с радостью обошелся еще без одного шторма в Атлантическом океане.

Но по мере того как ветер становился сильнее, Касси почувствовала, что в ней растет едва скрываемое возбуждение. Она спросила, перекрывая шум ветра и хлопанье парусов.

– Можно, я надену мужской костюм и встану вместе с тобой за штурвал?

– Черта с два! – Он схватил Касси за руку и повернул лицом к себе. – Отправишься в каюту и будешь сидеть там.

– Нет! Я хочу остаться с тобой!

Энтони разжал руки и шагнул к штурвалу. Касси нахмурилась, стараясь подслушать, о чем он говорит с синьором Доннетти. Белая стрела молнии разорвала небо, и Касси подпрыгнула от неожиданности, но тут же улыбнулась. Она не позволит обращаться с собой, как с жеманной маленькой девочкой, которая будет только рада, если ее запрут в каюте. Нет, она хочет разделить с Энтони эти острые ощущения, свободу и радость бури!

Касси вызывающе скрестила руки на груди и почувствовала даже некоторое разочарование, когда, широко улыбаясь, вернулся муж.

– Пойдем со мной, любимая.

Касси с подозрением уставилась на него:

– Поможешь мне переодеться?

– Если хочешь.

Девушка недоверчиво покачала головой. Подобная уступчивость совершенно не свойственна графу.

– Хорошо, – наконец решилась она. – Но поспешим. Небо почти черное. Шторм разразится с минуты на минуту.

Она побежала вперед, подобрав юбки, и, распахнув дверь каюты, бросилась к шкафу.

– Где штаны? Ты захватил их с собой или придется снова просить у матросов?

Энтони прислонился к закрытой двери.

– Ни то, ни другое. Ты останешься здесь, дорогая, пока не закончится шторм.

– Ты обманул меня!

– Верно, но мне ничего не оставалось делать.

– Я уже говорила, милорд, – начала она, пытаясь сдержаться, – что обычно поступаю, как захочу. И не позволю обращаться со мной, как с несмышленым младенцем!

– Тогда, мадам, перестаньте вести себя подобным образом.

Яхта неожиданно рванулась вправо, и Касси едва успела схватиться за комод, чтобы не упасть. Муж мгновенно очутился рядом.

– А если бы ты в это время была на палубе? Я не могу позволить тебе так рисковать.

– А я не позволю диктовать мне, что делать, милорд. И немедленно уберите руки!

Яхту снова качнуло. Энтони крепче сжал плечи жены.

– У меня нет времени спорить с тобой, Кассандра! Ты сделаешь, как велено, иначе я просто привяжу тебя к кровати! Подумай о моем ребенке, черт возьми!

Поток злобных слов застрял в горле. Ребенок… В своем возбуждении она не подумала о младенце.

Касси растерянно сгорбилась.

– Хорошо, – пробормотала она, не глядя на мужа.

– Ты обещаешь?

– Да, Он ласково погладил ее щеку.

– Не расстраивайся, этот шторм не последний, – заверил Энтони, устремившись к двери.

– Ты будешь осторожен? – окликнула его Касси. Но муж только усмехнулся.

– Знаю, ты считаешь себя более опытным морским волком, но будь уверена, я постараюсь.

Касси тупо уставилась в закрытую дверь и тяжело вздохнула. Всегда он оказывается прав!

Она обхватила округлившийся живот руками и шагнула к столу.

– Поскольку ужина не дождешься, – провозгласила она, – можно по крайней мере наслаждаться хорошим вином.

Касси налила полный бокал, осушила половину и поперхнулась. Бокал выскользнул у нее из рук и разлетелся по полу, забрызгав платье красной жидкостью.

– Неуклюжая тупица!

Продолжая ругать себя, она нетерпеливо рванула застежку платья. К тому времени, как ей удалось завернуться в халат, шторм уже бушевал вовсю. Разъяренные волны набрасывались на яхту, заливая палубу. Касси подошла к окнам и вцепилась в спинку стула, боясь потерять равновесие. Но сквозь сплошную серую пелену дождя невозможно было разглядеть ничего. Девушка вздрогнула и поплотнее закуталась в халат. Словно издалека доносились крики матросов и отрывистые команды.

– Если бы не ты, мой малыш, – тихо пожаловалась Касси, гладя себя по животу, – я бы была сейчас там и подставляла лицо стихии.

Она представила, как граф стоит у штурвала, изо всех сил стараясь держаться курса: черные волосы прилипли ко лбу, мышцы напряжены.., с языка слетают команды, которые она сама мысленно отдавала.

– Это просто нечестно, – прошептала девушка, наливая еще вина, но густая влага тут же выплеснулась через край, когда яхта резко дернулась влево. Пробормотав проклятие, Касси осторожно перелила вино обратно в графин.

Каюта была залита серым, сумеречным светом, и Касси зажгла единственную свечу в медном подсвечнике, привинченном к письменному столу, нетерпеливо ожидая, пока колеблющийся огонек озарит темные углы. Странно, раньше она никогда не боялась ни мрака, ни воображаемых призраков.

Она медленно побрела к кровати, стараясь не наступить на валявшиеся повсюду осколки. Нужно бы, конечно, собрать их, но Касси боялась пораниться при такой сильной качке.

Она растянулась на постели, накинув толстое одеяло из синего бархата, и уставилась в потолок, пытаясь заснуть. Может, лучше все-таки надеть мужские штаны и прокрасться наверх? Нет, она дала слово помнить о его ребенке. Его ребенке, подумать только! Сам бы попробовал, каково это – мучиться от тошноты, наблюдать, как портится фигура, с каждым днем становиться все более толстой и неуклюжей!

Она вспомнила о знакомых дамах, которые выглядели в этом положении как переваливающиеся с боку на бок утки.., а животы! Словно огромные арбузы!

– Ну вот, опять ты мелешь чушь, – со смехом сказала она себе. Постепенно ею овладела дремота, но внезапно Касси послышался какой-то шум. Она села, и, свесив ноги, огляделась. Свеча почти догорела, но Касси успела увидеть, как медленно поворачивается дверная ручка. Девушка невольно поежилась. Граф ворвался бы сразу, не тратя времени. Вероятно, это Скарджилл принес ужин и боится испугать ее или уронить блюда.

Но это был не Скарджилл. Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы пропустить тощего незнакомца. Он скользнул внутрь и снова захлопнул дверь. Луиджи!

Несколько бесконечных мгновений они не отрывали друг от друга глаз. Наконец Касси опомнилась и, вскочив, закричала:

– Как ты посмел явиться сюда? Что тебе надо? Матрос нахмурился, и Касси перешла на итальянский.

– Немедленно уходи! Убирайся, слышишь? Только сейчас она как следует разглядела его. Чуть выше среднего роста, темно-оливковая кожа, пустые, тусклые, словно угольки, глаза. Одежда промокла, и черные волосы блестящими прядями прилипли ко лбу и небритым щекам.

– Что тебе нужно? – повторила она, судорожно стягивая на груди халат.

– Ах, синьора, неужели вы не понимаете? И не узнаете меня? – пробормотал он, нагло раздевая ее взглядом.

– Нет! – взвизгнула она. – Немедленно уходи, иначе с тебя сдерут шкуру!

Луиджи прислонился к двери. Тонкие губы растянулись в широкой ухмылке:

– Настал час расплаты, синьора. Ваш благородный муж зверски прикончил двух моих товарищей и по-прежнему жаждет крови. А, вижу, теперь вы меня узнали?

– Четвертый… – выговорила Касси, едва шевеля губами. – Четвертый bravi. Тот, чье имя мы не знали. Он отвесил ей шутовской поклон. Касси монотонно перечислила имена:

– Джулио, Джакомо, Андреа.., и Луиджи. Убийца хлопнул себя по бедру и восторженно расхохотался.

– Вижу, вы хорошо запомнили нас, ваша высокородная милость! Узнали, каково это, когда брюхо тебе мнет настоящий мужчина?

И внезапно из насмешливо-дерзкого его тон стал мрачно-яростным.

– Да, двое моих друзей мертвы. Мертвы из-за вас и вашего ублюдка – мужа!

Яхта взлетела на гребень волны, и Касси отбросило назад. Тяжело, прерывисто дыша, она схватилась за столбик кровати. Шторм бушевал в полную силу. Никто не услышит ее криков. Никто не придет на помощь.

– Но вас было не четверо, а пятеро. Правда, ты, как и остальные, слишком труслив, чтобы открыть его имя.

В глубине души Касси понимала, что он убьет ее, и все-таки продолжала доводить его, подогревать ярость.

Луиджи стиснул серебряную рукоятку торчавшего из-за пояса стилета и многозначительно пожал плечами:

– У меня было много времени, чтобы хорошенько обдумать, как лучше отправить вас на тот свет, синьора, вместе с вашим драгоценным муженьком. Шторм сослужил мне хорошую службу. Сначала вы, а потом этот надменный подонок!

– Если ты собираешься убить меня, почему не назовешь имя человека, заплатившего вам?

Как спокойно она говорит.., словно просит принести чашку кофе! Но мысли Касси лихорадочно метались, обостренные страхом, сжимавшим сердце ледяными тисками.

– Вы, моя прекрасная англичанка, не знаете, что это такое – быть bravi? – процедил он. – Никто и никогда не заставит меня произнести имя того, кто приказал отправить ваши души дьяволу.

– Но почему, Луиджи? Почему он хочет этого?

– Не ваше дело, синьора. Довольно болтовни, – хладнокровно, почти отрешенно бросил убийца.

– Так, значит, ты попросту ничего не знаешь, верно, Луиджи? Твой хозяин не счел нужным объяснить тебе, жалкому крестьянину, грязной твари!

Луиджи зарычал, и Касси отпрянула, прижавшись к кроватному столбику.

– Будь ты проклята, сука! Заткнись! Мои товарищи не сказали ничего.., ничего, слышишь? Защищали меня.., и его. Я не жалуюсь – он озолотит меня, а вы с вашим мужем, синьора, будете плавать в море, пока акулы не обглодают вас до костей. – Он выпрямился и снова оглядел Касси. – Поверьте, мне совсем не по душе, что придется воткнуть вам стилет между ребрами – ведь вы всего-навсего женщина! Только кровь, хлещущая из перерезанной глотки вашего мужа, возместит мне все тяготы этого гнусного плавания!

Энтони! Он станет легкой добычей, ведь сейчас капитан занят тем, чтобы уберечь “Кассандру”! Он даже не поймет, что умирает!

Волна ярости захлестнула Касси, и она не сразу заметила, что Луиджи медленно крадется к ней. Глаза наемника горели неприкрытой похотью.

– В первый раз мне не довелось по-настоящему насладиться вашим телом, миледи. Это Андреа виноват.., все испортил. Столько крови, столько липкого семени на ваших бедрах! Но теперь все будет по-другому. Перед смертью вы познаете, что такое мужчина!

Он расстегивал пуговицы штанов, которые даже не потрудился стянуть. Касси оцепенела от ужаса и закричала громко, безнадежно, нескончаемо, пока не сорвала голос. Луиджи был уже почти рядом, когда она снова вскрикнула, но он лишь дико рассмеялся, забрызгав ее слюной.

– Вижу, вам не терпится принять меня! Дайте мне насладиться, синьора, и ваша смерть будет легкой.

«Я действительно всего-навсего женщина, – терзалась Касси, – и он не ожидает никакого сопротивления!»

Мысль засела в мозгу острой занозой. Единственная надежда – на женскую слабость, кажущуюся беспомощность.

В этот миг на глаза Касси попались осколки, лежащие под столом.

Цепкие руки уже тянулись к ней, и она почти физически ощущала его похоть, видела торчащий из штанов, налившийся кровью отросток. Касси подалась к убийце и, когда он обхватил ее руками, с силой ударила его коленом в пах. , Луиджи взвыл от боли и ярости и схватился за живот.

– Ты проклятая сука, жалкая шлюха! Помучаешься, прежде чем дьявол заберет тебя!

Он бросился на нее, так и не успев разогнуться. Касси ударила его кулаком в лицо и попыталась скользнуть мимо, но он повалил ее на пол. Перед глазами вспыхнули белые искры. Касси стала вырываться, пока он не занес кулак, чтобы оглушить ее. Тогда она с ловкостью отчаявшегося зверька откатилась вбок, подняв руки над головой. Удар пришелся по щеке, но от страха Касси его почти не почувствовала. Луиджи сыпал грязными ругательствами, проклиная ее. Костлявые пальцы рвали халат. Касси ощутила невероятный душевный подъем, словно озарение внезапно снизошло на нее и придало мужества. Нащупав зазубренный треугольный осколок, она с холодным бесстрастием, будто со стороны наблюдала, как поднимается ее рука с зажатым в кулаке стеклянным копьем. И когда он чуть приподнялся, впиваясь ногтями в ее бедра, Касси не увидела ничего, кроме его искаженного лица, и почувствовала свирепое торжество. Острый, как нож, осколок легко раскроил его щеку от глаза до подбородка.