Текст книги "Сонная Лощина. Дети революции"

Глава 15
Сонная Лощина, штат Нью-Йорк
Январь 2014 года

Всю дорогу до Сонной Лощины Эбби молчала.

Прежде чем тронуться в путь, она отправила Ирвингу сообщение: «как можно скорее приезжайте в арсенал». Потом Дженни зачитала ответ: Ирвинг обещал быть через десять минут.

Когда сестры наконец добрались до «пещеры Бэтмена», капитан с Крейном уже ждали.

Эбби всю дорогу думала, как объяснить все Ирвингу, но так и не смогла найти подходящих слов. Как сказать ему, что Бэт Наджент засветилась на камере видеонаблюдения в винной лавке?

Ирвинг стоял, скрестив руки на груди, а Крейн прихлебывал чай, положив локоть на гримуар Уайткомба-Сирса.

Эбби решила сперва поговорить с коллегой-Свидетелем.

– Я так понимаю, произношение ты отработал и все запомнил?

Крейн кивнул.

– Да, и дожидаюсь часа и места, дабы сотворить ритуал.

– С местом мы как раз определяемся. – Тяжело вздохнув, она обратилась к Ирвингу: – В деле прорыв, но вам это не понравится.

Собравшись с духом, Эбби выложила Ирвингу все: про Ипполито, его сделку со следствием, и про то, что они с Дженни видели Наджент на записи с камеры слежения, как она покупала тот самый одноразовый сотовый, которым Полчински пользовался последние три недели.

Некоторое время Ирвинг просто молчал. Эбби еще плохо его знала и потому не догадывалась, как капитан отреагирует на новости. Краткое знакомство с ним, однако, показывало, что на неприятные известия он реагирует сдержанно – и вряд ли вообще способен психовать, – однако в тихом омуте, как известно, черти водятся.

К немалому облегчению Эбби, Ирвинг только скрестил руки на груди.

– Итак, если я все верно понял, ты обвиняешь мою бывшую напарницу – человека, вхожего в мой дом, нянчившего моего ребенка, – в серии убийств, направленных на воскрешение наделенной демонической силой ведьмы? И все – на основании слов пошедшего на сделку уголовника?

– Формулировка Эбби мне больше понравилась, – буркнула Дженни.

– Послушайте, капитан, я понимаю: обвинения звучат надуманно, однако ничего другого у нас пока нет. К тому же о произошедшем в Метрополитенмузее мы знаем исключительно со слов Наджент. Ей прекрасно знакома схема охранных систем, она может замять дело. Когда ограбили музей города Нью-Йорка, она даже не пострадала…

– Как не пострадал я, шеф охраны музея и один из полицейских, – напомнил Ирвинг. – Так что это еще ничего не доказывает. А этот ваш одноразовый сотовый – вообще едва ли ниточка, ведущая к Полчински.

– Я бы согласилась, если бы мы готовились представить это обвинение окружному прокурору, – кисло проговорила Эбби, – но дело-то не обычное. Нам нужно предотвратить воскрешение могущественной ведьмы, которая, вернувшись, наверняка утопит нас в крови.

– Ты не совсем верно употребляешь будущее время, – тихо поправил ее Крейн. – Зерильда уже погубила десятки жизней – как в прошлой жизни, так и в ваше время: ее последователи отвечают…

– Я знаю, за что они отвечают, Крейн! – отрезал Ирвинг и, покачав головой, добавил: – Не хочу верить, что моя бывшая напарница – одна из них.

– Я понимаю, капитан, – ответил Крейн, вставая и направляясь к Ирвингу, – что связь, установившаяся между вами за время, что вы расчесывали улицы Нью-Йорка, очень крепка.

Несмотря на всю серьезность ситуации, Эбби только героическим усилием воли сумела сдержать смех. Краем глаза она заметила, что и Дженни едва сдерживается. Бывали дни, когда сохранить рассудок помогали такие вот каламбуры в исполнении Крейна, неумело пытающегося воспроизвести современные сленг и жаргон.

– Однако… – попытался продолжить Крейн, но Ирвинг перебил его:

– Нет, ничего ты не понимаешь, Крейн. Ты не представляешь, каково мне приходилось, и я буду благодарен, если не станешь даже предполагать. – Тон Ирвинга сделался спокойнее, хотя резкости и не утратил.

Крейн с ответом не спешил, в отличие от Эбби.

– Послушайте, капитан, мы опираемся на доказательства – пускай они и хлипкие. Других нет, а время на исходе. Солнце вот-вот сядет. Надо как можно скорее отыскать вашу подругу.

Качая головой, Ирвинг отошел в угол комнаты.

– Я не верю, нет. Она бы не смогла утаить от меня такое. Никак.

На этом чаша терпения Эбби переполнилась.

– Вы что, издеваетесь?! Видите эту гору хлама вокруг? Это натуральный памятник, наглядное подтверждение тому, как шериф Корбин, мой лучший друг, наставник и напарник, утаивал от меня весомую часть своей жизни. Мы еще знакомы не были, а он уже на демонов охотился, да еще сестренку мою подтянул… – Она ткнула пальцем в Дженни, которая чуть не съежилась. – …И я ни о чем таком понятия не имела, пока Корбина не обезглавили.

– Слова лейтенанта правдивы, – сказал Крейн, кладя руку на плечо Ирвингу. – Катрина, моя жена, также умело скрывала вторую жизнь. Все, кто нам дорог, утаивали от нас что-то. Причем шериф Корбин и моя супруга пошли на обман из самых благих и честных побуждений. Если мисс Наджент та, кем мы ее считаем, то ее намерения куда менее честны и куда более коварны.

– Фигово, знаю, – заговорила Дженни. – Помню, каково мне пришлось в юности, когда старшая сестра, которую я боготворила и ради которой пошла бы на все, кинула меня.

– Дженни… – Эбби поморщилась.

– Не переживай, Эбби, – вскинула руку Дженни. – Я не косточки тебе перемываю, я лишь хочу доказать нашему капитану Неочевидности, что люди куда сложней, чем кажутся. Всем нам есть что скрывать, у всех свои тайны. Вот вы говорите, будто Крейн не знает вас – так, может, и вы не знаете ничего об этой дамочке Наджент? К черту все, переборите себя.

– И кстати, – добавила Эбби, – еще перед Рождеством Молох, сволочь такая, пообещал Крейну, дескать, он сам отдаст меня ему, Молоху. Черта с два это случится. Ну, или случится… Заранее ведь не знаешь.

Выдохнув сквозь сжатые зубы, Ирвинг достал из кармана пиджака сотовый.

– Дайте, что ли, позвоню ей и…

– Нет! – Эбби схватила его за руку. – Так вы сами скажете, что мы ее раскусили. Она пока считает, будто переиграла нас. Пусть заблуждается.

Смерив ее сердитым взглядом, Ирвинг произнес:

– Ты даже не дала мне договорить. Я хотел связаться с ней и слить ложную инфу, мол, мы на неверном пути. Чтобы она и дальше, как ты говоришь, заблуждалась.

– Простите, – сконфуженная, Эбби выпустила его руку.

– Кто я тебе? Наивный мальчик? – Покачав головой, капитан полез в меню смартфона. – Мне это не нравится, но спорить со всеми вами, особенно когда вы правы, бесполезно, это я успел понять. – Он поднес трубку к уху. – Бэт? Здравствуй! Слушай, у нас зацепка: нашелся человек, связанный с кражами крестов. Да, лейтенант Миллс от своего «барабана» узнала про одного домушника в Гринвиче. Едем в Коннектикут – проверять. Ты с нами?

Что ответила Наджент, Эбби не слышала, но тактика Ирвинга ей пришлась по душе.

– Ну ладно тогда. Я тебе перезвоню, если что, скажу, как прошло. Пока.

– Отлично сыграно, капитан, – одобрительно кивнул Крейн.

– Спасибо. – Ирвинг спрятал телефон в карман. – Бэт сказала, что навещает подругу в больнице. Скорей всего, соврала – как и я ей. Бэт живет на севере Бронкса, в доме, который вот уже несколько поколений принадлежит ее семье. Предлагаю выдвигаться прямо сейчас, пока луна не взошла.

Дженни метнулась к картотечному шкафу.

– Надо только о защите позаботиться.

– О защите? – переспросила Эбби.

– Ну да. Прошлой ночью я пыталась перебрать и упорядочить этот кошмар…

– Дай угадаю, – не выдержала Эбби. – Ты нашла кое-что интересное и увлеклась?

– С языка сняла, сестричка. В общем, пару лет назад Корбин откопал кое-что занятное. – Она выдвинула ящик одного из шкафов и извлекла из него свиток. Закрыв ящик, она разложила пергамент на столе, явив чернильный рисунок: вписанная в круг пентаграмма и обнаженный человек в ней.

– Пентаграмма Агриппы, – благоговейно произнес Крейн. – В Оксфорде мы подобные вещи относили к продуктам предрассудков эпохи Возрождения. После того, как генерал Вашингтон применил одно такое средство, дабы защитить нас от Зерильды, мне пришлось пересмотреть свое мнение. – Он взглянул на Дженни. – Насколько я помню, сие защитное изображение требует ключевой фразы, дабы послужить нам должным образом?

Дженни кивнула.

– Корбин говорил, что защиту получит всякий, кто держится за свиток, когда произносится заклинание. Защиту от любой магии – и черной в том числе – на ближайшие сутки.

– И?

– Что – и? – смущенно переспросила Дженни.

– Одно дело, если меня защитят от вредоносного магического воздействия, и совсем другое, если от любого воздействия природы магической. Мне стоит воздержаться от прикосновения к свитку.

– Что? – нахмурилась Дженни. – Не глупи. Эта дамочка способна разорвать человека на куски.

Эбби, впрочем, догадалась, к чему клонит Крейн.

– Если магия на тебя не действует, то и ты не сумеешь сотворить заклинание.

– Все верно. Придется мне полагаться на вас троих, поручить свою безопасность вам.

Улыбнувшись, Эбби сказала:

– Мы же так и поступаем: бережем друг друга. Иначе злодеев не остановишь – только прикрывая друг другу спину. – Тут она виновато глянула на сестру.

Дженни молча отвернулась. После того случая в лесу, когда они увидели Молоха, Дженни плохо давалось проявление чувств, и винить в этом Эбби могла только себя. Если бы она – как только что красноречиво выразилась Дженни – не кинула младшую сестру, та вряд ли выросла бы в такую буку.

– Ну ладно, – сказала Дженни, кладя руку на свиток, – пора прокачать защиту.

Эбби тоже взялась за лист пергамента.

– Простите, – нерешительно произнес Ирвинг, – у меня все это в мозгу не умещается. Даже в спинном.

– Сочувствую, капитан, – тихо произнес Крейн, – но нам надо торопиться.

– Все хорошо, – ответил Ирвинг, берясь за уголок свитка. – Всякий раз, как у меня возникают проблемы с этим безумием, я вспоминаю Пола Шорта.

Эбби поморщилась и понимающе кивнула. Шорт был экспертом, старым другом Ирвинга. Эбби пару раз пересекалась с ним по основной работе. Всадник Смерти расстрелял его на глазах у Ирвинга, который и сам чуть не погиб. После того случая капитан, можно сказать, и прозрел. До тех пор он помогал, но не верил, однако когда безголовый человек застрелил его друга из штурмовой винтовки, все страшилки внезапно стали реальностью.

– Готовы? – спросила Дженни.

Эбби кивнула, а Ирвинг произнес:

– Я – ни капли, но ты продолжай.

Дженни кивнула, зажмурилась и, сделав глубокий вдох, произнесла:

– Da nobis auxilium de magicis.

Ослепленная внезапной вспышкой света, Эбби часто-часто заморгала.

Когда цветные зайчики перестали плясать перед глазами, она увидела, что свитка на столе больше нет. Пахло дымом.

– У Корбина, надо думать, больше таких не завалялось? – пробормотала Эбби, все еще продолжая моргать.

– Если и завалялось, то он мне не сказал, – ответила Дженни.

– Думаю, теперь, – выгнул бровь Крейн, – мы можем смело заявить, что если шериф Корбин о чем и умолчал, это вовсе не признак отсутствия предмета разговора, хотя сейчас это не столь важно. Предлагаю со всей возможной скоростью направиться во владения Бронка.

Они по очереди покинули арсенал, а Крейн даже подождал, пока Эбби погасит свет и запрет дверь.

– Так что там сказала Дженни? – спросила она, провернув ключ в замочной скважине.

– Если переводить буквально, то вот что: «защити нас от магии». Лаконичность, достойная пера поэта.

– Краткость и емкость – это хорошо. Поэзия мне тоже нравится. – Она пристально посмотрела на Крейна. – Мне бы просто хотелось побольше таких свитков, или чтобы они действовали подольше, или чтобы и ты мог воспользоваться такой защитой и при этом сотворить заклинание. – Она тяжело вздохнула. – Но… если бы да кабы, выросли б во рту грибы.

– Как оригинально, – скорчив очередную мину, заметил Крейн и, слегка наклонив голову, добавил: – В придачу к осуществлению желаний мы обрели еще и неиссякаемый источник провианта. – Он мотнул головой. – Впрочем, если бы желания сбывались, мы бы с тобой никогда не встретились. Колонисты победили бы британскую армию раньше, и мы с Катриной счастливо дожили бы до старости вместе с нашим сыном… или даже окружив себя бо́льшим числом детей.

Эбби чуть не ляпнула, как сама она отправилась бы наконец в округ Колумбия, поступила бы в академию ФБР, но не смогла озвучить эти мысли. Крейн говорил так запросто и буднично, однако не сумел скрыть, какая боль прячется за скорбными словами о том, как могли бы – и должны были, по мнению Эбби, – обернуться события.

Впрочем, и этого она сказать не могла, опасаясь показаться снисходительной.

Поэтому Эбби просто по-дружески улыбнулась Крейну и горячо потрясла его за руку.

Крейн ответил такой же улыбкой.

– Увы, – тихо сказал он.

Через минуту они уже все были снаружи, где Ирвинг дожидался их возле служебного внедорожника. Солнце опускалось за горизонт, окрашивая небо над рекой Гудзон в сочные пурпурные и оранжевые тона, погружая мост Таппан-Зи в мягкое свечение.

Эбби, впрочем, не остановилась полюбоваться великолепным зрелищем, но пообещала себе как-нибудь на днях насладиться видом очередного заката. В конце концов, они с Крейном спасают мир, и не грех порой напомнить себе, чего ради стоит его спасать.

Ирвинг потряс связкой ключей на брелоке.

– Мы можем угодить в час пик, а луна скоро взойдет. Я беру служебную машину – если попадется затор, включим сирену и мигалки.

– Что это? – саркастично произнесла Дженни. – Злоупотребляете полномочиями? Капитан Ирвинг, вы меня впечатляете.

– Не начинай, – резко заметил Ирвинг. – Только не сегодня.

– Прощения просим, – вскинула руки Дженни.

Ирвинг сел на водительское место, Дженни – позади него; Эбби забралась в салон рядом с капитаном, Крейн – за ней.

Ирвинг включил зажигание.

– Послушайте, – сказала Эбби, – мне жаль, что так вышло. Понимаю, это нелегко…

– Нам всем сейчас нелегко, – ответил капитан. – Это не освобождает нас от долга. Как сказала твоя сестра: надо перебороть себя.

Нажав на газ, он выехал на Бикман-авеню.

Глава 16
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк
Январь 2014 года

Бэт Наджент вошла в палату к Софии и замерла на пороге. У койки сидела Фрида.

– Привет, Бэт, – сказала она, будто и не исчезала на три месяца. Она смотрела на подругу-коматозницу. София происходила из очень состоятельной семьи Кэботов, так что страховка обеспечила ей отдельную палату в больнице Горы Синай и внимание лучших специалистов.

Никто из них, правда, так и не сумел добиться улучшения в ее состоянии.

Еще София служила запасным вариантом – Бэт не хотела соваться в библиотеку Уайткомба-Сирса в Сонной Лощине, под носом у Свидетелей, но Стейси убили, и выбора не осталось.

Однако все обернулось на пользу Бэт: ей не придется брать кровь у Софии, потомка одного из награжденных крестом, дабы усилить заклинание. Она убила Уайткомба-Сирса и взяла кровь у него.

Правда, в данный момент ее больше занимало возвращение блудной сестрицы-ведьмы.

– Тебя кто сюда впустил? – подбоченившись, спросила Бэт.

– Это же больница, – как-то странно усмехнулась Фрида. Да и голос ее звучал приглушенно. – Люди постоянно приходят и уходят.

Ох и поговорит Бэт с охраной больницы… А впрочем, ладно.

– Где же тебя мотало? – спросила Бэт.

Тут Фрида поднялась и посмотрела на нее. Бэт ахнула: левая сторона лица Фриды была изуродована шрамами.

– Что случилось? – уже намного спокойнее спросила Бэт.

– Могу на оба твоих вопроса ответить сразу. Спустя две ночи после того, как Молох заглянул к тебе, он навестил меня. Я к тому времени паковала чемоданы и собиралась бежать. Я ведь вступила в ковен ради блага, а не разрушений. Хотела сделать мир лучше, не сжигать его к чертям. – Она покачала головой. – Молох решил отыграться на мне за неудачную попытку воскресить Зерильду первый раз. Забрал у меня лицо. О да, он в красках расписал, как два Свидетеля сорвали его планы и спалили кости Зерильды. Молох во всем обвинил меня, неверную. – Она фыркнула. – Уж я-то всегда была верна Зерильде, всегда – душой и телом. После прихода Молоха я сама провалялась в больнице несколько месяцев, лечилась.

– Прости, – сказала Бэт, приближаясь к ней. – Я ведь не знала.

– Да ладно, я все равно не хотела никого видеть. И с ковеном больше не хочу иметь ничего общего. Сюда пришла навестить Софию. Довольно с меня этого безумия. Зерильда не вернется. Не верю. Только не сейчас.

– Нет, вернется, – с нажимом возразила Бэт. – Причем сегодня же.

– Повтори. – Фрида подозрительно уставилась на нее, как в старые добрые времена.

И Бэт раскрыла ей план: поведала о фазах луны, шести Крестах Конгресса – один из которых принадлежал семье Софии, – и намеченном на сегодня ритуале.

– Стоило догадаться, – чуть не с жалостью проговорила Фрида. – В газетах писали про музеи в центре города и два ограбления в округе Вестчестер. Такую бойню устроили… Я все думала, ты это или Стейси.

– Стейси мертва, – напрямую, не видя смысла скрывать, ответила Бэт. – Она пыталась выкрасть крест из форта в Тикондероге, но ее убили два Свидетеля. Свидетели, что помешали воскресить Зерильду первый раз.

– Что? Стейси мертва?!

Бэт кивнула, и Фрида вздрогнула.

– Черт, безумие какое-то. Знаешь, я ведь считала, что это Стейси совершила те убийства, потому что погибли копы. Ты же говорила: копов убивать нельзя. – Это в прошлом, – неубедительно соврала Бэт. – Будь дело рядовым – да, нельзя светиться, но теперь… Мы готовы воскресить госпожу. Сорвать куш! Оно того стоит, черт подери. Слушай, Фрида, я совершаю ритуал сегодня. – Она потянулась к ее правой руке, словно боясь прикоснуться к левой (вдруг и та пострадала от когтей Молоха). – Твоя помощь пригодилась бы.

– Нет, – отпрянула Фрида. – Сказано тебе: я вышла из игры. После того, что было в октябре…

– Да как ты не поймешь! Я ведь затеяла все это именно из-за того, что случилось в октябре! – Бэт шумно выдохнула. – Тем вечером ты оказалась права: нельзя было допускать до нашего дела Молоха. И вот, сегодня, в том, что я… нет, в том, что мы свершим, он не участвует. Подумай, Фрида, мы наконец вернем госпожу. Зерильда поведет нас…

– Нас? – рассмеялась Фрида. – Нет больше никаких «нас», Бэт! За последний год ковен сократился наполовину, София в коме, а Стейси мертва.

Бэт ушам своим не поверила: Фрида отказывается понять масштаб грядущего!

– Госпожа сумеет исцелить Софию. Потом вернутся Мириам и остальные!

– Мечтать не вредно.

– Если нет, – пожала плечами Бэт, – я найду других сторонников. Когда шабаши станет устраивать сама Зерильда Аваддонская, вербовать новичков будет куда проще. – Она пристально посмотрела в глаза Фриде. – И я свершу обряд, с тобой или без тебя, Фрида. Но лучше было бы, конечно, с тобой.

Она протянула руку:

– Так ты со мной или нет?

Некоторое время Фрида колебалась, глядя на руку Бэт. Приборы, что поддерживали жизнь Софии, издали два гудка, прозвучавших неожиданно громко в тишине палаты.

– При одном условии, – сказала Фрида, беря Бэт за руку. – Как только вернем Зерильду – попросим ее разобраться с Молохом.

Бэт расхохоталась, будто сама думала попросить госпожу о том же – сразу, как та вернет к жизни Софию.

Ее, впрочем, обеспокоило, что Фрида ни разу не назвала Зерильду госпожой, как прежде.

Ну и ладно, с этим можно будет разобраться и после ритуала.

– По рукам.

– Я в деле, но учти: я порядком ослабла. Уже несколько месяцев заклинаний не творила.

– Ничего, восстановишься. Это как на велосипеде кататься: раз научился – и не забудешь.

Посидев еще немного с Софией, ведьмы отправились к Бэт. На автобусном экспрессе вернулись в Ривердейл и направились к дому, где прошло детство Бэт. К дому, которым ее семья владела несколько поколений.

Едва они вошли, Фрида громко присвистнула, увидев деревянные половицы в гостиной.

– Черт, подруга, ты содрала ковер?

В центре комнаты Бэт успела начертить сигил; диван, кресло с откидной спинкой и кресло-качалка отправились к стене, а кофейный столик – в подвал. – Пришлось. Иначе символ мелом не начертишь.

– Не то чтобы я жалуюсь… У тебя такой славный пол под ковром прятался. Знала бы, давно посоветовала бы ковер убрать.

Из гостиной Бэт прошла в столовую, где в стене за портретом скрывался сейф. На фото пятилетняя Бэт сидела на коленях у матери, у них за спиной стояла бабушка, а на стене позади висел портрет прабабки, умершей в год рождения Бэт.

Сняв фото со стены, Бэт открыла сейф и извлекла из него шесть крестов Конгресса и нож, которым заколола Эла Уайткомба-Сирса.

Наконец долгое ожидание, планы и труды – все это принесло желанные плоды. Сегодня с поддержкой Фриды Бэт наконец победит – и с ними победит госпожа.