Текст книги "Спецкоманда SEAL. Абордаж"

– Чикаёре! – бросил Хиггинс. – Иди сюда!

Тот повиновался не раздумывая.

Спустя пару секунд он уже лежал лицом вниз, связанный по рукам и ногам пластиковой лентой. Хиггинс уговаривающим тоном спрашивал его о чем-то. Тот отвечал, мотая головой в сторону коридора и отчаянно вращая глазами.

– Что он говорит, Проф?

– О'кей, он говорит, что он из команды. Говорит, там, в машинном отделении двое иранских часовых. Говорит еще, что-то их там сильно разъярило, вот он и решил удрать оттуда пока не поздно.

– Ладно. Пусть пока полежит, – кивнул Маккензи.

Оставив связанного японца, Котики двинулись дальше. Дверь в машинное отделение оказалась закрыта, но не заперта и открылась от толчка Гарсии. С огороженной поручнями площадки хорошо просматривалось все машинное отделение – низкий зал, заполненный разнообразными механизмами причудливой формы: редукторами, конденсаторами, генераторами и огромными паровыми турбинами – невероятными доисторическими чудищами зеленого цвета, окруженными решетчатыми площадками.

При виде ворвавшегося Маккензи иранский солдат что-то выкрикнул, но тут же упал, сраженный автоматной очередью. Его АКМ стукнулся о кожух турбины и отлетел куда-то в угол. Второй солдат, истошно вопя что-то на фарси, бросился к ближайшему кожуху в поисках укрытия. Гарсия прислонился к перилам и выстрелил раз... другой. Иранец опрокинулся на спину и затих. Несколько секунд Маккензи не опускал автомата.

Ничего.

– Запри дверь, – бросил Маккензи Гарсии. – Проф, за мной!

Металлическая стремянка вела с входной площадки на машинную палубу. Маккензи закинул автомат за плечо и скользнул по перилам вниз. Здесь все наполнилось мощным гулом; в основном шумом редукторов, передававших вращение турбин гребным валам.

Мак и Проф быстро обыскали помещение на предмет спрятавшихся танго. Террористов они не нашли, зато за массивным кожухом генератора обнаружилось четверо перепуганных японских моряков. Маккензи взял их на мушку, а Хиггинс связал руки, отвел к передней переборке и только там связал ноги, после чего начал допрос.

– Черт, Мак, – только и сказал он, вернувшись. – Они говорят, что на борту сорок-пятьдесят ублюдков! Несколько японских танго и до черта иранцев!

– Мне и самому уже давно так кажется. – Маккензи обернулся и внимательно посмотрел вперед. В переборке было три люка: два по сторонам – выходы с площадок – и третья пониже, проход к котлам. Гарсия, оставшись на площадке у правого борта, держал дверь под прицелом. Четверо связанных по рукам и ногам матросов лежали на палубе у люка в котельную.

С точки зрения тактики, Котики просто не могли продолжать операцию так, как планировалось. Конечно, какой Котик не любит щегольнуть соотношением потерь три к одному и выше. И все же, трезво оценивая ситуацию, у семерых Котиков вряд ли есть шанс устоять против неизвестного, но значительного количества хорошо вооруженных иранцев, тем более победить. В отличие от усердно навязываемой Котикам репутации этаких рэмбоподобных коммандос, бездумно рискующих в любом случае. Отряды не подразделения смертников, и на безнадежное дело Котики предпочитают не идти. Их подготовка, боевой опыт и дорогой ценой завоеванное мастерство слишком ценны, чтобы не глядя выбрасывать их, пусть и героическим жестом.

– Молот-шесть, – произнес Мак в микрофон. – Я – первый.

– Слушаю, первый. Говори.

– Эхо Ромео в наших руках. Но, шкипер, долго мы его не удержим. У меня тут несколько местных, так те говорят, мы здорово влипли.

– Понял, – наступила долгая пауза, в течение которой Маккензи почти слышал скрип шариков в голове Мёрдока.

– О'кей, Шеф, – произнес Мёрдок. – Приготовь все для Коленной Чашечки, но не задействуй.

– Понял. Готовлю Коленку, но не задействую.

– Идет.

«Коленная Чашечка» – кодовое наименование одного из вариантов действий Котиков – крайняя мера, нацеленная на то, чтобы ни в коем случае не допустить попадания груза «Йюдюки Мару» в руки иранцев. Двух небольших зарядов – по одному на гребной вал – хватило бы, чтобы лишить «Йюдюки Мару» хода на срок, достаточный для организации новой попытки захвата судна с участием дополнительных сил Котиков или морской пехоты.

В случае если и это не сработает, оставалось последнее, отчаянное средство под кодовым названием «Секи Башка» – Котики пробьют взрывами несколько отверстий в тщательно рассчитанных точках в бортах судна, отправив его на дно. Теоретически специальные подводные аппараты могли бы извлечь груз на поверхность до того, как коррозия разъест свинцовые контейнеры.

И все же это крайняя мера. Слишком велик риск повредить контейнер – про возможность отравленных течений, разносящих плутоний от Сейшел до Кейптауна, даже подумать страшно.

– Проф! – позвал Маккензи. – «Коленка»! Ты берешь левый вал, я – правый.

Гребные валы «Йюдюки Мару» тянулись от редукторов, соединяющих их с турбинами, и через герметичные сальники уходили в туннели к винтам. Заряд, размещенный на валу, при взрыве либо перебивал его, либо гнул – в обоих случаях ремонт возможен только в сухом доке.

Маккензи полез в рюкзак и извлек оттуда резак, полукилограммовый контейнер с пластической взрывчаткой Си-6, детонаторы и электронный механизм, способный привести детонаторы в действие в интервале от одной до 9999 секунд.

Он не прошел и половины расстояния до вала, когда в люк левого борта ворвались иранцы.

– Я прикрою! – крикнул Гарсия, открывая огонь с площадки у правого борта. Его пули высекли сноп искр из стального люка, потом ударили в бегущего первым иранского солдата, перебросив его через поручень на кожух генератора. Следующий иранец успел дать короткую очередь из своего АКМ, прежде чем попал под заградительный огонь Гарсии. Его окровавленное тело слетело вниз по лестнице.

Новых претендентов не появлялось, хотя из коридора доносилась ожесточенная перебранка на фарси.

Маккензи укрылся за кожухом редуктора у одной из гудящих турбин.

– Шестой, я первый. У нас тут становится жарко. Очень!

– Понял тебя, первый. Что успели сделать?

За голосом Мёрдока Маккензи услышал в наушнике грохот тяжелого пулемета.

– Мало! Мало успели! – крикнул он в микрофон. – Нужна поддержка, быстро! – кто-то выпустил внутрь машинного отделения очередь из АКМ. Рано или поздно превосходящие их численностью иранцы выкурят их отсюда – огнем, гранатами или газом.

И тогда все кончено.

Маккензи вынул пустой магазин и вставил новый. Еще одна очередь из АКМ. Похоже, иранцы готовятся к новой атаке.

Изначальный план перебить валы теперь уже невыполним. Для того чтобы разместить взрывчатку, требуется несколько минут... а в распоряжении Котиков считанные секунды.

Что же, черт возьми, творится на мостике?

17

23.26 (20.26 по Гринвичу)

Грузовое судно «Йюдюки Мару», мостик.

– Я слышал их шаги на лестнице, – сказал Эллсуорт.

– Взрывпакеты, – произнес Мёрдок, а рука его уже тянулась к нужному карману. Грохот шагов по стальным ступенькам слышался все громче, перебиваясь резкими голосами. Котики сорвали чеки со своих гранат, выдержали паузу и одновременно швырнули их в проем.

Спустя мгновение темный коридор осветился ослепительной вспышкой, а уши заложило от грохота. Когда звон в ушах чуть утих, Мёрдок расслышал стоны и вопли иранцев из коридора.

– Вместе! – бросил он Доку. Они выбежали на площадку и выставили стволы автоматов из-за перил. По всей лестнице разбросались темным пятнами тела иранских солдат. Мёрдок передвинул рычажок на стрельбу очередями и выпустил в них почти полный магазин. Док тоже стрелял, и несколько секунд спустя внизу никто уже не шевелился.

– Оставайся здесь, – приказал Мёрдок Эллсуорту. – Крикни, если полезут еще.

– Заметано, Шкипер.

Мёрдок бросился обратно на мостик и тут же пригнулся: с передней палубы ударили новые очереди. Он съежился под пультом, а на крыльях снова загрохотали пулеметы.

Операция «Солнечный молот» захлебывалась на глазах. Четверка американцев на мостике отразила атаку иранцев, прижала к земле тех, кто находился на передней палубе. Однако скоро придут в себя остальные, и на них на всех Котиков просто не хватит.

Он щелкнул рацией.

– Старший, старший, я Молот один. Слышите меня?

Где-то на севере тарелка-антенна кружащего «Боинга Е-3А Сентри» – самолета системы раннего предупреждения АВАКС – поймала сигнал и переправила с жадностью ожидавшим сведений людям в подвал Пентагона.

– Молот один. Старший слушает, – пришел ответ.

– Бьем в металл, – передал Мёрдок кодовую фразу, означавшую, что Молот пытается вбить гвоздь не в дерево, как ожидалось, а в сталь.

Долго-долго слышались в наушнике только атмосферные помехи. Пальба за окном стихла, но он слышал перекликавшихся в темноте иранцев.

Он только что передал руководству в Пентагоне, что операцию нельзя завершить в том виде, в каком ее задумывали. Теперь он ожидал кодовой фразы «Альфа Браво» – приказа отходить.

А что будет, подумал он, если ему передадут «Альфа Майк» – приказ продолжить операцию? Задолго до восхода солнца он и его люди будут убиты или взяты в плен, и они не могут сделать ничего, даже «Коленку» вряд ли успеют взорвать.

Черт! Если им прикажут держаться, ему придется имитировать неполадки со связью. Командовать операцией на месте поручено ЕМУ, не Вашингтону, но это не дает ему права не подчиняться прямому распоряжению центра.

Ну же! Давайте!

* * *

23.28 (15.28 по вашингтонскому времени, 20.28 по Гринвичу)

Объединенный Центр Командования Специальными Операциями.

Пентагон.

– К черту! – взорвался генерал Бредли, свирепо мусоля свою сигару. – Не могут же они просто так взять и сигануть с корабля. Нам осталась какая-то минута до получения картинки. Нельзя же бросать все так!

Конгрессмену Мёрдоку показалось, что Бредли больше всего беспокоило то, что он не может наблюдать за событиями. Словно ребенок, которому не дают посмотреть любимый мультик.

– У нас вряд ли есть выбор, генерал, – ответил Мейсон. Он махнул рукой в сторону экрана, на котором появилась настроечная сетка. – Там, на месте, наш человек – Мёрдок. Ему предстоит отдать приказ – так или иначе предстоит. И нам надо поддержать его.

Ну вот, все и сказано. Операцией «Солнечный молот» руководит его сын. Конгрессмен Мёрдок зажмурился, пытаясь побороть предательскую тошноту.

– В любом случае, – произнес Бейнбридж, – мы должны дать им ответ. СЕЙЧАС.

Капитан Грейнджер невесело рассмеялся.

– Джентльмены, вы хоть понимаете, что, какой бы приказ мы им ни отдали, настоять на его выполнении мы все равно не в силах. Решение за ними.

– Передайте им «Альфа Браво», – сказал Бейнбридж. Глаза его сверкнули фосфорическим светом. В них отражался экран.

Мейсон поднял трубку и начал быстро говорить что-то. Пока он говорил, на столе зазвонил другой телефон. Трубку снял Картер.

– Да... гм... да. Мы готовы, – он выключил связь, но трубку не положил. – Спутник над местом. Они обрабатывают картинку в НЦФО – национальный центр фотообработки находится в совместном ведении ЦРУ и НАСА. Все изображения с военных спутников принимаются и обрабатываются именно здесь.

Настроечная сетка мигнула и сменилась медленно ползущим по экрану изображением какой-то темной, рваной поверхности. Мёрдоку потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить: он видит поверхность океана. Повинуясь приказам чьих-то невидимых рук, изображение съехало в сторону, и камера вновь сфокусировалась на «Йюдюки Мару». На этот раз угол съемки оказался ниже и менялся быстрее: спутник, с которого велась съемка, двигался по более низкой орбите.

«Йюдюки Мару» снова предстал на экране бело-зеленым пятном, но на этот раз по всей передней палубе мелькали белые вспышки – там стреляли. Странно это: видеть стрельбу, но не слышать выстрелов.

– Вот как, – произнес Бредли. – Перестрелка. Боже, как им теперь выбираться отсюда?

– А что с другой группой? – спросил Мёрдок. – С теми, что на «Ормузе»?

– Вообще-то они должны поддерживать атаку на корабль с плутонием. Но они еле управляются с оравой взятых ими пленных. И до прибытия вертолетов еще как минимум полчаса. – Бредли покачал головой. – Я не вижу шанса на успех операции. Им надо уходить.

– Если только, – тихо добавил Бейнбридж, – иранцы их выпустят.

* * *

23.29 (20.29 по Гринвичу)

Грузовое судно «Йюдюки Мару», мостик.

– Молот один. Я – Старший. Альфа Браво, повторяю, Альфа Браво! Повторите.

– Старший, я Молот один. Повторяю: принял Альфа Браво, Альфа Браво. Конец связи. – Мёрдок отключил канал. – А ну, мужики! – заорал он остальным на мостике. – Делаем ноги! – переключившись на тактическую частоту, он вновь связался с Маккензи. – Первый, я шестой. Убирайся оттуда, Мак! Приказ уходить! За борт!

* * *

23.29 (20.29 по Гринвичу)

Грузовое судно «Йюдюки Мару», машинное отделение.

– Шестой, тебя понял. – Маккензи отчаянно замахал руками Хиггинсу и Гарсии. – Ладно, мальчики-девочки! Вылазь из «доджа»!

Черт. С наседающими иранцами у них нет шансов разместить взрывчатку так, чтобы нанести судну серьезные повреждения. Но хотя бы часть «Коленки» он все-таки выполнит. Мёрдок не отдавал на этот счет никаких конкретных приказов, он даже не спросил, что они успели сделать.

Значит, решать предстоит самому Маккензи. Высунувшись из-за редуктора, он выпустил в открытую дверь длинную очередь, отогнав на некоторое время иранцев. Хиггинс использовал эту паузу, чтобы забраться по стремянке на площадку у правого люка, где уже съежился Гарсия.

– Прикройте! – крикнул Маккензи. Хиггинс откликнулся на эту просьбу короткой очередью. Пули высекли искры у люка левого борта. Маккензи вытащил из мешка таймер, дважды ткнул пальцем в девятку и нажал на кнопку «пуск». Потом сунул мешок поглубже в нишу на кожухе первого редуктора. У него оставалось еще полторы минуты.

– Пошли! – крикнул он на бегу по узкому проходу между машинами.

У стремянки он задержался: на полу все еще лежали четверо японских моряков. Энергично действуя тесаком, он перерезал ленты у них на руках и ногах, ткнул пальцем в среднюю дверь и прокричал одно из немногих известных ему слов по-японски: «Изоге! Быстро!»

Матросы не нуждались в дополнительных понуканиях. Кто на ногах, кто на четвереньках, они устремились к люку в котельную. Сама взрывная волна вряд ли причинит вред лежащим на палубе людям, но осколки металла и оторванные детали могут превратиться в смертоносную шрапнель. Что хуже, Маккензи не имел ни малейшего представления о том, что сотворят иранцы с заложниками после того, как тех сначала задержали, а потом выпустили Котики. Они запросто могли выместить на них свою злость. Как бы то ни было, так у японцев оставался по крайней мере шанс спастись.

– Черт возьми, Мак! – закричал сверху Гарсия. – Шевели задницей!

Маккензи быстро забрался по ступеням наверх и посмотрел на часы. Оставались считанные секунды.

– Пошли! – бросил он. – Быстро, быстро!

Задраив за собой люк, они бросились наверх тем же путем, каким пришли. Стоило им отбежать от люка, как за их спиной раздался взрыв и по стальной переборке забарабанили осколки. И тут же корабль затрясся новой, какой-то неприятной дрожью.

– Похоже, ты нашел нужное место, Мак, – заметил Гарсия.

– Да, но это только так, пара колесиков.

У лежащего на полу японца они задержались. Гарсия и Маккензи прикрывали с двух сторон подходы, а Хиггинс освободил того, негромко говоря ему что-то по-японски.

Маккензи включил рацию.

– Шестой! Шестой! Я первый.

– Шестой слушает. Давай, что там у тебя.

– О'кей, лейтенант. Неприятель снова в Эхо Ромео. Мы выбили полколенки.

– Понял, Мак. Серьезно повредили?

– Не могу сказать точно, лейтенант. Но, по моим расчетам, правый вал погнут к чертовой матери.

– Понял. Я и здесь ощущаю вибрацию. О'кей, Мак. Хорошая работа. Выходи для эвакуации. Постарайся в течение трех минут удержать зону отхода. Если мы за это время не прорвемся к вам, уходите сами.

Эвакуация. Маккензи поморщился. Операция не удалась, одно слово, провал. Только и осталось, что делать ноги...

– Да, сэр. Понял, – он покосился на Хиггинса, помогавшего японцу подняться на ноги. – Да, лейтенант, у нас тут один из заложников.

– Славно, – ответил Мёрдок. – Захватите его с собой, если сможете.

– Вот и я так подумал, – допрос японского моряка смог бы прояснить многие вопросы насчет похитителей «Йюдюки Мару», что не помешает при второй попытке захвата.

– Уходим к чертовой матери! – крикнул он всем остальным, и они бросились к лестнице на верхнюю палубу.

* * *

23.31 (20.31 по Гринвичу)

Грузовое судно «Йюдюки Мару», мостик.

Мёрдок покосился на перепуганного японца. Тот так и лежал на животе со связанными за спиной руками. Затылок его был припорошен битым стеклом; из пореза на лбу шла кровь. Мёрдоку не хотелось связывать себе руки освобожденными заложниками, но еще меньше хотелось оставлять их на расправу иранцам. У Мака уже есть один «язык». Неплохо. Он захватит второго.

– Док! – крикнул он. – Помоги этому парню. Возьмем его с собой.

Эллсуорт вставил в автомат полный магазин.

– Есть, Шкипер!

К ним присоединились Роселли и Браун.

– Левому пулемету хана, – доложил Роселли. – Я вынул затвор и отправил за борт.

– С правым то же самое, – добавил Мэджик.

– О'кей, джентльмены, – Мёрдок последний раз окинул взглядом усыпанный битым стеклом, залитый кровью мостик. – Ничего не забыли? Тогда уносим ноги.

* * *

23.32 (20.32 по Гринвичу)

Грузовое судно «Йюдюки Мару».

Тецуо Куребаяси приподнял голову над крышкой трюма, вглядываясь в темный силуэт надстройки. Что уж тут увидишь: большинство ламп разбили, включая огни на мостике.

Во всяком случае, ходовая рубка оказалась пустой. Оба пулемета тоже молчали.

Может, американских коммандос поубивали?

Куребаяси не был дилетантом, чтобы поверить в это. Скорее всего они просто ушли.

Но для чего они тогда нападали? Чего они хотели в первую очередь? Куребаяси допускал, что оли пытались отбить «Йюдюки Мару», но, захватив мостик и – по невразумительным донесениям иранцев – другие отсеки, они просто ушли оттуда.

Куда они делись и почему?

Куребаяси осторожно, каждую секунду ожидая пулю от невидимого снайпера, поднялся. Выстрелов не последовало.

– Цуите кои! – скомандовал он сгрудившимся вокруг него в темноте людям. – Идите за мной.

Никто не двинулся с места, и ему пришлось повторить на ломаном фарси.

– Акабе ман бьявид!

Выставив перед собой АКМ, он осторожно двинулся вперед. Еще в учебных лагерях – в Сирии, в Ливии – он понял, что отвага в бою – это всего лишь концентрация воли в нужный момент... действие, когда все кругом бездействуют. Поначалу никто из иранцев не среагировал. Однако по мере того как он шаг за шагом приближался к надстройке, к нему начали присоединяться и остальные – сначала по одиночке, потом группами. Он ускорил шаг, потом побежал.

– Изоге! Быстро!

* * *

23.33 (20.33 по Гринвичу)

Грузовое судно «Йюдюки Мару».

Освобожденный заложник не выказывал никакого желания поспевать за Котиками, так что Мёрдоку дважды пришлось просить Эллсуорта встряхнуть того, чтоб шевелился. Мэджика Брауна он послал вперед разгонять тех, кто, возможно, захочет задержать их, а Роселли – назад, прикрывать от погони.

Сам он оставался с Доком и пленным; они двигались к корме по узкой галерее между плоскостью надстройки и фальшбортом.

Когда Браун без помех достиг кормы, Мёрдок жестом отправил Дока и пленного туда же, а сам повернулся к Роселли.

– Что слышно?

– Они у нас на хвосте, лейтенант, – ответил долговязый Котик. – Не меньше десятка.

– Давай-ка поубавим их пыл, пока остальные наши уберутся.

– С удовольствием, – присев у стены надстройки, Роселли поднял автомат и нацелился в темноту. Мёрдок, стоя, целился над головой Роселли. В темноте мелькнули чьи-то тени...

– Давай! – выдохнул Мёрдок и нажал спуск. Автомат с шипением выплюнул длинную очередь. Со стороны передней палубы послышался пронзительный вопль, потом оттуда ударили автоматы. Пуля с визгом отрикошетила от стальной обшивки в футе от головы Мёрдока.

– Черт, они нас здесь перестреляют! – возмутился Роселли.

– Зато не достанут наших в воде. Огонь!

Мёрдок расстрелял магазин и заправил новый. Последний магазин. Тридцать пуль... ничего, у него еще есть пистолет и нож. Он передвинул рычажок на одиночную стрельбу.

С кормы донесся крик. Оглянувшись через плечо, Мёрдок увидел японца, по дуге плюхающегося в фосфоресцирующую пену за кормой. Похоже, Доку пришлось прибегнуть к убеждению силой. За моряком последовала черная тень – Док идеальным прыжком нырнул с высоты двадцать футов.

– Шкипер! – послышался в наушнике голос Брауна. – Мы на месте!

– Мы тоже в воде, – добавил Маккензи. – Вы что, ребята, решили остаться на борту и поиграть с новыми друзьями?

Он выстрелил еще раз скорее по угадываемым, чем видимым целям. Мёрдок почти физически ощущал, как море тянет его в свои объятия. С самого начала Котику внушается, что море – его настоящий дом, его преимущество, место спасения, где его не сможет преследовать никакой враг.

– О'кей, Клинок, – позвал он. – За борт!

– Есть, Шкипер! Я... ох, черт! – прежде чем Клинок договорил, палуба содрогнулась под их ногами, и где-то за кормой «Йюдюки Мару» грянул двойной «БУ-БУМ!». Посмотрев в ту сторону, Мёрдок увидел что-то похожее на столб белой пены, на светящийся изнутри гейзер, вздымающийся к ночному небу.

– Ради Бога, что это? – не без опаски спросил Роселли.

– Это не у нас, – ответил Мёрдок. – Я бы сказал, что это иранская «Кило».

В темноте прогремел еще взрыв, сопровождаемый новым гейзером.

– Это немного отвлечет наших приятелей, – сказал Мёрдок. – Пошли!

Они в три прыжка достигли фальшборта, перелетели через него и головой вниз бросились в море.