Текст книги "Спецкоманда SEAL. Абордаж"

18
Понедельник, 23 мая

13.45 (18.45 по Гринвичу)

Кабинет для совещаний штаб-квартиры МорСпецБоГр-2.

Литтл-Крик, штат Вирджиния.

– Получив приказ прервать выполнение операции «Солнечный молот», – Кобурн обращался с кафедры к присутствующим в кабинете, – наши люди вернулись в лодки и отцепились от корабля. По словам лейтенанта Мёрдока, с палубы по ним стреляли, но наугад. Скорее всего в темной морской воде их просто не было видно. Оба БНСа отошли от «Йюдюки Мару», опустили в воду гидроакустический передатчик и дождались подхода ударной подлодки «Санта Фе».

Капитан Пол Мейсон поерзал в кресле. Совещание только началось, а спина у него уже отчаянно болела.

На совещании присутствовало большинство из руководства МорСпецБоГр-2, а вместе с ними Брайан Хэдли из ЦРУ и Керриген со своими штабистами.

Мейсон не сомневался, что Керриген не упустит возможности дискредитировать Отряды в связи со вчерашней неудачей. И все равно, хочется кому-нибудь или нет, участие в дальнейшем развитии этой драмы Котикам обеспечено.

В противном случае Керригену не составило бы труда собрать всех их здесь.

– Приблизительно тогда же, – продолжал Кобурн, – в 23.35 по местному времени, иранская торпедная подлодка «Исламская Революция» была уничтожена двумя управляемыми торпедами с подлодки «Нью-Порт Ньюс». Возможно, иранцы узнали об операции по шуму, произведенному Котиками в воде. – Кобурн покосился на лежавшие перед Керригеном бумажки. – Атаку на «Исламскую Революцию» предприняли после того, как акустический пост «Ньюпорт Ньюс» засек шум открывающихся торпедных аппаратов, предположительно для торпедной атаки «Йюдюки Мару». Потопление было санкционировано вице-адмиралом Уинстоном в штабе Вооруженных Сил США в Неаполе после консультаций с Советом Национальной Безопасности и Объединенным Комитетом Начальников Штабов.

Группа захвата «Ормуза» оставалась на борту иранского танкера до тех пор, пока ее не сменили морские пехотинцы, переброшенные вертолетами с десантного вертолетоносца «Нассау». Этими же вертолетами Котиков вывезли на борт «Нассау», где они сейчас и находятся. Туда же сегодня утром доставили с борта «Санта-Фе» группу захвата «Йюдюки Мару» и с ними двух членов японской команды, в настоящее время их допрашивают.

– Таким образом, все принимавшие участие в операции Котики находятся на борту «Нассау» в двадцати милях от Рас Озира – северо-восточной оконечности Африканского Рога Сомали. «Ормуз» и его команда контролируются морской пехотой и направляются на Сокотру. «Йюдюки Мару» остается в руках иранцев, – Кобурн оглядел присутствовавших и кивнул адмиралу Керригену.

– Адмирал?

Поднимаясь на кафедру, Керриген улыбался. Ни дать ни взять, подумал Мейсон, кот, сожравший хозяйскую канарейку, – толстый, ленивый и чертовски довольный собой. Вчерашняя неудача Котиков из Седьмого Отряда давала ему в руки большой козырь в его кампании против спецподразделений флота.

– Джентльмены, – начал представитель ближневосточной группировки американских сил. – Президент через Совет Национальной Безопасности и Комитет Штабов информировал нас о том, что Соединенные Штаты намерены решительно и безотлагательно содействовать разрешению кризиса в Индийском океане. Генералу Воннегуту из Второго Экспедиционного корпуса морской пехоты поручено разработать план операции, имеющей целью захват «Йюдюки Мару» и доставку груза в Японию прежде, чем его могут выгрузить враждебные радикальные элементы. В данной операции под кодовым названием «Смертельное оружие» будут задействованы все силы Второго Экспедиционного корпуса морской пехоты, сосредоточенного, как уже сообщил капитан Кобурн, в районе Африканского Рога.

Провал попытки отряда SEAL захватить «Йюдюки Мару» демонстрирует, с моей точки зрения, необходимость в дальнейшем полагаться на использование регулярных воинских частей – особенно в столь серьезной ситуации, как похищение двух тонн плутония...

Вот так, с горечью подумал Мейсон. А кто, как не Котики, дал тебе время на подготовку твоей амфибийной операции? Благодаря кому «Йюдюки Мару» не достигнет иранских портов до следующей субботы?

– По состоянию на девять ноль ноль сегодняшнего утра по нашему времени, – продолжал Керриген, – «Йюдюки Мару» следовал прежним курсом, сбавив ход до десяти узлов. Минувшей ночью он пересек экватор и находится в одиннадцати тысячах километров от Могадишо. Курс прямо на Залив.

Иран до сих пор воздерживается от комментариев по поводу этих событий. Он не признал потери одной из своих подлодок, равно как не делал официальных заявлений по поводу захвата «Ормуза». Мы всерьез прорабатываем версию, согласно которой похищение «Йюдюки Мару» – дело рук неизвестной нам группировки оппозиционеров иранской армии.

И еще один шаг в развитии событий засекли наши спутники. Пять часов назад, незадолго до рассвета, из Бендер-Аббаса вышла и направилась на юг большая эскадра. В ее состав входит крейсер с управляемыми ракетами на борту «Дамаванд», два эсминца – «Альборз» и «Саханд» – и четыре сторожевика класса «Комбатант-2». Поскольку в совокупности эти корабли составляют значительную часть иранского, военного флота, можно заключить, что Тегеран всерьез озабочен событиями в Индийском океане. Что нам еще не известно – так это то, направляется ли эта флотилия на помощь «Йюдюки Мару» или против захвативших ее смутьянов. Впрочем, с нашей точки зрения, это почти одно и то же. Согласно решению Совета Национальной Безопасности к грузу «Йюдюки Мару» нельзя допустить ни официальный Иран, ни иранских оппозиционеров.

В любом случае сведения, полученные от захваченных в плен японцев «Йюдюки Мару», способны пролить свет на ситуацию. В этой связи я уступаю место мистеру Хэдли, у которого имеется свежая информация. Мистер Хэдли?

Керриген сошел с кафедры, и место его занял цэрэушник.

– Спасибо, адмирал. Мне вряд ли что удастся добавить за исключением любопытного сообщения, переданного в Лэнгли нашим офицером с «Нассау».

Выяснилось, что один из освобожденных людьми лейтенанта Мёрдока членов экипажа входит в группу террористов, захвативших «Йюдюки Мару».

Слушатели восприняли этот факт возбужденным шепотом. Такой новости не ожидали.

– Человек, освобожденный Мёрдоком на мостике, в самом деле тот, за кого себя выдает: Хиро Куросава, моряк из штата компании, владеющей «Йюдюки Мару». Тот же, кого... гм... Шеф Маккензи задержал около машинного отделения, был позднее опознан Куросавой как один из тех недавно нанятых моряков, которые в прошлую среду с оружием в руках захватили корабль.

Этот японец пока молчит, однако отпечатки его пальцев пересланы по факсу в Лэнгли, где он идентифицирован как Сигеру Ота, член – возможно, рядовой – японской «Охтори».

– "Охтори"? – переспросил Керриген. – Это еще, черт возьми, что такое?

– Новая радикальная группировка, отколовшаяся от старой японской Красной Армии. «Охтори» в переводе с японского приблизительно соответствует нашему слову феникс.

– Птица, воскресавшая из пепла... – задумчиво проговорил Мейсон.

Он произнес чуть слышно, скорее про себя, но Хэдли согласно кивнул.

– Вот именно. ЯКА входило в число наиболее опасных террористических группировок семидесятых. Они причастны к ряду террористических актов, из которых наибольшую известность получила бойня в аэропорту Лод в Израиле, в 1972 году – тогда погибло двадцать шесть человек. В начале восьмидесятых их лидеры декларировали неприменение силы для достижения политических целей, хотя их базы существуют на Ближнем Востоке до сих пор. Должно быть, «Охтори» – крыло этой организации, выступающее за насилие.

– И сотрудничающее с Ираном? – уточнил адмирал Бейнбридж.

– С Ираном или с какими-то иранскими террористами, – ответил Хэдли. – ЯКА базируется на Ближнем Востоке с начала семидесятых, у них есть лагеря в Сирии и Ливии. Хотя наиболее тесные связи у них с ООП и другими палестинскими объединениями, я вполне допускаю, что они столковались и с шиитами, за которыми стоит Иран, – Хэдли провел пятерней по своей седой гриве. – Какие бы цели они перед собой ни ставили, в одном можно быть абсолютно уверенным: они наверняка враждебны интересам Запада. Они проповедуют антиизраильское, антиамериканское настроение, ставят своей целью свержение существующего порядка вооруженным путем. И вполне возможно, они решили разнообразить свой арсенал с помощью двух тонн плутония.

– А что насчет гринписовской шхуны? – спросил Бейнбридж. – Как там ее... «Белуга»?

– У нас не хватает на них спутникового времени, – объяснил Хэдли. – Но радар АВАКСа показывает, что они по-прежнему следуют за «Йюдюки Мару», в двух-трех десятках миль от нее.

– Кто-то должен отпугнуть их, – заявил Кобурн. – Не хотелось бы, чтобы во всем этом могли быть замешаны гражданские лица.

– До сих пор они нам были даже полезны, – заметил Хэдли. – Они первыми сообщили о гибели «Сикисимы» и ежедневно докладывают о своем местоположении.

– Да, конечно. Но у нас же есть спутники. А эти люди могут придать операции совершенно ненужную огласку.

– По правде говоря, – сказал Хэдли, – притом, что освещение операции «Солнечный молот» в прессе вызывает некоторые опасения, Совет Национальной Безопасности решил, что присутствие «Белуги» нам, возможно, даже на руку.

– Господи Иисусе Христе! – выдохнул Мейсон. – Это как же так?

– С одной стороны, – пояснил Хэдли, – НЕГАТИВНАЯ оценка прессой наших действий, в случае если мы прогоним оттуда «Белугу», нам вовсе не нужна. «Белуга» зарегистрирована на «Гринпис», но фактически ее владельцем является Руди Колер. Входит в десятку лидеров движения «зеленых», активист борьбы за ядерное разоружение... и большая шишка в европейской прессе. Владеет полудюжиной крупных газет и журналов в Германии, Франции и Италии. Если мы прикажем убраться оттуда ЕМУ, помяните мое слово, нас обвинят в утаивании информации, нарушении свободы слова... ну, скажем, еще в грубом обращении с женщинами.

– С другой стороны, присутствуя при захвате «Йюдюки Мару», когда США предотвратят экологическую катастрофу, Колер высоко оценит нашу роль в этом конфликте.

– А что произойдет, – медленно произнес адмирал Бейнбридж, – если на глазах у этих людей что-то пойдет не так? Например, если террористы взорвут судно?

– В этом случае, адмирал, – Хэдли одарил его невеселой улыбкой, – боюсь, нам не помогут никакие пропагандистские меры. И, кстати, тогда нам стоит позаботиться не об оценке своих действий Руди Колером, а о том, кто займет вакантное место главы синдиката.

На данный момент это все, что я могу вам сообщить, если у вас нет вопросов. Разумеется, по мере поступления свежей информации вас проинформируют, – он сошел с кафедры.

– Адмирал Керриген?

– Спасибо, Брайан, – Керриген вновь занял его место. – О'кей, джентльмены. Думаю, всем вам не терпится узнать, какая роль в операции «Смертельное оружие» отведена спецподразделению флота.

ВОТ ОНО, подумал Мейсон. Он не сомневался, что Керриген использует Отряды как карту в своей собственной игре. То, как он произнес слово «отведена», означало только одно: он считает, что поставил МорСпецБоГр-2 на место.

– Поскольку третий взвод Седьмого Отряда уже на борту «Нассау», он временно включен в состав Второго Экспедиционного корпуса морской пехоты под командованием генерала Воннегута. Следующие несколько дней они по горло будут заняты разбором их действий. Я сообщу адмиралу Уинстону и генералу Воннегуту, что те могут использовать их в операции «Смертельное оружие» по своему усмотрению. Согласны, адмирал?

– Э-э... адмирал Керриген, – замялся Бейнбридж. – Разве не целесообразно было бы перебросить в регион дополнительные силы Котиков? Капитан Кобурн может доставить оставшуюся часть Седьмого Отряда за...

– Нет, адмирал, не стоит, – отрезал Керриген. – Морская пехота располагает своими специальными подразделениями, так что я сильно сомневаюсь, что ваши люди по большому счету смогут что-либо добавить к раскладу сил. При необходимости мой штаб вас известит. У меня все.

Он кивком головы поднял своих штабистов и покинул помещение. Еще с минуту оставшиеся негромко переговаривались.

Все ясно: Керриген одержал над Отрядами долгожданную победу; неудача Седьмого Отряда на «Йюдюки Мару» позволила ему полностью сбросить Котиков со счетов.

Мейсон подумал еще о слушаниях в Вашингтоне. Какой же вес имеет теперь команда Керригена на Капитолии?

Вполне возможно, именно сейчас решилась дальнейшая судьба Отрядов – раз и навсегда, с неизбежностью захлопнутой наглухо двери.

* * *

23.10 (20.10 по Гринвичу)

Десантный вертолетоносец «Нассау».

В районе Рас Азир, Сомали.

– Эй, Шкипер!

– Привет, Мак. Что там у тебя?

Мёрдок стоял на площадке левого подъемника, в настоящий момент опущенной на уровень ангара. Огромное, похожее на пещеру, пространство за его спиной занимали вертолеты и самолеты вертикального взлета «Харриер». Машины стояли так тесно, что разобраться в их расположении и найти нужный мог только «гладильщик» – офицер, отвечающий за доставку техники на полетную палубу. Кажущийся хаос усугублялся снующими между машин техниками и низкими тягачами – «мулами».

Здесь как-то спокойнее, думал Мёрдок, опершись о поручень подъемника. Здесь не отсвечивало из ангара. Здесь, в двенадцати футах от поверхности воды, еще слышалось шипение волн, рассекаемых огромным корпусом корабля, улавливалась мощная вибрация винтов.

– Не хотелось беспокоить вас, лейтенант, – несколько нерешительно произнес Маккензи.

– Не стесняйтесь, Шеф. Выкладывайте начистоту.

Зрелище было впечатляющее, из тех, что никогда не надоедали Мёрдоку. Хотя махина корабля и закрывала полнеба, остальная половина поражала россыпью звезд, незамутненных городским смогом, не приглушенных уличными огнями. А в полумиле за кормой на фоне Млечного Пути светились красные и зеленые огни большого десантного корабля «Остин».

– Спасибо, лейтенант, – произнес Маккензи, подходя и отдавая честь. Мёрдок козырнул в ответ. Отутюженная маскировочная форма и флотская кепка Маккензи – все позаимствовано на корабельном складе полдня назад. – Ребята размещены. Оружие разобрано и вычищено, снаряжение уложено. На складе хаки хватило всем.

– Хорошо, – кивнул Мёрдок, тоже переодетый в офицерскую форму. – А то я уже начал побаиваться, не придется ли нам до конца плавания разгуливать в гидрокостюмах.

Мак помялся, вглядываясь в темноту за кормой.

– Кстати, может, вы мне ответите... До меня дошел слушок, что один из парней, которых мы прихватили с собой, – танго. Знаете что-нибудь об этом?

– Извините, Шеф. К сожалению, мне самому ни черта не говорят.

Мёрдок не врал. Он слышал какие-то разговоры среди младших офицеров «Нассау», но сказать что-либо определенное не мог. Когда же он напрямую спрашивал офицеров разведки, те, мило улыбаясь, отвечали, что, мол, допросы продолжаются, и в свое время он все узнает.

– Сдается мне, сэр, что нас пошлют передохнуть.

– Возможно, Шеф. Впрочем, не скажу, что меня это расстраивает. Ребята сделали все возможное в данной ситуации. Даже больше, – он улыбнулся, хотя вряд ли Маккензи видел его в темноте. – Если кого-то и винить в том, что «Солнечный молот» просрали, так только меня.

– Просрали, сэр?

– Именно просрали. Мы ведь не захватили корыто, нет?

– Мы заблокировали компьютер у япошек, мы трахнули к чертовой матери их гребной вал. Это уже кое-что, сэр, разве не так? И взяли двух «языков». Пусть даже они не танго, отделу «Джи-2» это даст до черта информации о том, что же творится на корабле.

– Может, и так. Но нам не удалось выполнить приказ, Шеф. Это явно не понравится в Литтл-Крик. Очень уж ставки велики.

Последние двадцать минут, глядя на звезды, он размышлял, как все это отзовется. Отец скорее всего использует сию историю как повод для того, чтобы заставить его уйти из Отрядов – только потому, что сыну конгрессмена никак не пристало огорчать папочку. Черт, капитана Кобурна теперь могут просто принудить гнать Блэйка Мёрдока поганой метлой. Если только у «Джи-2» не появится к завтрашнему полудню новых вопросов, их могут отправить на берег. Судя по тому, что он слышал от офицеров-морпехов с «Нассау», дело теперь целиком передается морской пехоте.

– Ну, если вас интересует мое мнение, лейтенант, – произнес Маккензи, – вы чертовски здорово там сработали. Ребята тоже так считают, все до одного. Мне казалось, вам стоит знать об этом, – он козырнул, повернулся и скрылся в глубине ангара «Нассау», оставив ошеломленного Мёрдока салютовать пустому пространству.

Уважение Маккензи и других Котиков его взвода значило для него сейчас больше, чем любая похвала адмирала Бейнбриджа.

Пора, решил он, подумать не о собственном будущем, а о ребятах. Они должны знать, что он о них думает.

Он повернулся и пошел за Маккензи в ярко освещенное чрево «Нассау».

19
Среда, 25 мая

16.10 (13.10 по Гринвичу)

Моторная яхта «Белуга».

Индийский океан, в 380 милях к югу от Сокотры.

Они пересекли экватор в предрассветные часы, во вторник. Все эти дни Джин приставала к Полу насчет того, что происходит, но ни Пол, ни их хозяева не имели об этом ни малейшего представления.

– Скорее всего террористы, – говорил время от времени Карл. Но, не считая жуткого зрелища плавающих в нефтяном пятне тел неделю назад, никаких других свидетельств не поступило. Никаких официальных заявлений, никаких демаршей – только отдельные сообщения в выпусках новостей о загадочной смене курса «Йюдюки Мару». Радиопередачи с Мадагаскара и Сейшел, дошедшие до экипажа «Белуги», подтверждали, что на экране их радара действительно корабль с плутонием. Но единственными достоверными сообщениями с места событий были их собственные.

А уж Джин-то хорошо знала, как мало им известно.

Последние несколько дней Пол, Руди и Карл все спорили, не стоит ли подойти к японскому кораблю поближе, чтобы предупредить его команду. Пол и Карл опасались, что, если корабль захвачен, то «Белуга» и вся ее команда здорово рискуют. Одна очередь из тяжелого пулемета превратит яхту в тонущий обломок. Руди же упорствовал, что террористам нужен только рупор для провозглашения своих политических целей... а кто может служить лучшим рупором, как не Руди Колер? Впрочем, хотя Руди владел «Белугой», он не брал на себя ответственность втягивать их в эту историю. Джин казалось даже, что при всей своей репортерской хватке Руди все же побаивался во что-нибудь вляпаться.

Женщины по большей части держались в стороне от споров, хотя друг с другом только об этом и говорили. Солнечные ванны продолжались, хотя теперь они загорали меньше и никогда в полдень. В конце мая на экваторе солнце жжет немилосердно.

Террористы... Джин не хотела иметь дело с террористами. Она не сомневалась, что в ночь на понедельник слышала стрельбу, хотя Руди убеждал ее, что за тридцать миль в открытом океане не услышишь ничего. И все же она слышала ЧТО-ТО незадолго до полуночи: низкий, гулкий двойной грохот на севере. Конечно, не исключено, что это гром... только вот небо оставалось совершенно чистым.

В конце концов решили подойти поближе, но не слишком. Согласно последним выпускам новостей – а теперь над ними то и дело летали самолеты с корреспондентами ведущих агентств – «Йюдюки Мару» сбавил ход до десяти узлов, скорее всего из-за неполадок с машинами. За ночь расстояние между ним и «Белугой» заметно сократилось, и «Йюдюки Мару» почти все время виднелся точкой на горизонте. Если верить Виктору, их разделяло не больше десяти миль.

– Джин! – помахала ей лежавшая рядом с Гертрудой на пляжном коврике Хельга. – Джин! Давай к нам!

Махнув в ответ рукой, она полезла по лесенке на крышу рубки. На ней не было ничего, кроме трусиков от бикини; каким-то образом за эти несколько дней она избавилась от стеснительности, так мучавшей ее в первые недели плавания. Может, это исходящее от плутониевого судна ощущение опасности так изменило ее? Или пресловутая неуверенность заставляла ее держаться поближе к остальным, ставшими ей чем-то вроде семьи? Растянувшись на полотенце, она взяла у Гертруды флакон масла от солнечных ожогов и начала натираться.

– Что слышно? – поинтересовалась Хельга. – Снова ничего?

Джин только что вышла из крошечной радиорубки «Белуги» – их единственного окна в мир через антенну спутниковой связи.

– Си-эн-эн выдало историю, будто пару дней назад американские коммандос безуспешно пытались захватить корабль с плутонием, – ответила Джин. – Пентагон это отрицает.

– А про них... про этих? – Гертруда ткнула пальцем в сторону далекого судна. Теперь уже никто на борту «Белуги» не сомневался в том, что «Йюдюки Мару» захвачен террористами, но почему-то все боялись заговаривать об этом открыто. Безликие захватчики, кем бы они ни были, именовались исключительно как «эти».

– Про этих ничего. Хотя нет, проскочило некое любопытное сообщение. Похоже, Иран обвиняет Штаты в том, что они захватили один из его военных кораблей. Танкер «Ормуз».

– Ах, – брезгливо произнесла Хельга. – Так кто же кого терроризирует?

– Белый дом и Пентагон все отрицают.

– Ну конечно, – Гертруда скорчила гримасу. – Что с них взять? Милитаристы! – слово, которое на большинстве языков произносится одинаково, прозвучало у нее со всей гортанной твердостью немецкого прононса. – Ну когда твоя страна поймет, что «холодная война» окончена, а место милитаризма – на свалке?

Джин мотнула головой в сторону далекого корабля.

– Возможно, когда ЭТИ поймут, что бессмысленно использовать террор как политическое оружие.

– Но какой смысл в захвате иранского танкера? – удивилась Хельга. – Может, они перепутали цели?

– Хотелось бы мне знать... – Джин наклонила голову. – Бессмыслица какая-то, – она задумчиво посмотрела на север. Оттуда по ультрамариновой водной глади что-то двигалось.

– Джин? – спросила Хельга. – Что это?

Корабль... нет, для корабля он был слишком мал и двигался быстрее... Он приближался к ним с носа, оставляя за собой белый бурун. За несколько секунд он увеличился в размерах от игрушки до изящного акулоподобного катера футов на двадцать длиннее «Белуги» с белым шаром радарной установки над рубкой и маленькой башенкой с весьма грозным орудием на носу. На мачте трепетал зелено-бело-красный иранский флаг.

Оцепенев от неожиданности, женщины не сводили глаз с патрульного катера. Мужчины тоже замерли без движения, только Виктор нырнул куда-то на нижнюю палубу. Когда он вернулся с карабином в руках, иранский катер, описав дугу, уже подходил к правому борту «Белуги».

На палубе катера толпились вооруженные до зубов солдаты в хаки. Стоило Виктору с карабином сделать шаг вперед, как с мостика катера прогрохотала пулеметная очередь. Пули прошли над головой, отколов щепки от мачты и реи.

– Хёр ауф дамит! – рявнул в мегафон голос с иранского катера. – Брось оружие!

Виктор нехотя бросил карабин на палубу. Через фальшборт на «Белугу» уже лезли иранские солдаты, что-то крича и размахивая автоматами.

Джин завизжала, когда иранский солдат бесцеремонно схватил ее за талию и толкнул на палубу к остальным.

– Убери лапы!

Ответом стал увесистый, болезненный шлепок по голой спине.

– Акоб бехравид! – ни одного знакомого слова, но смысл ясен. Джин пришлось подчиниться.

Команду и пассажиров яхты согнали на корму. Любое сопротивление, даже устный протест, подавлялись ударом кулака или приклада. Хельга извивалась в руках двоих солдат, один из которых хватал ее за грудь. Сжав кулаки, к ним рванулся Карл.

– Ублюдки! Нихт дох!

Хлопнул одинокий выстрел, и Карла швырнуло на палубу. На белой стене рубки остались красные пятна крови.

– Карл! Найн! – Хельга попыталась броситься к мужу, но солдаты сунули ее в общую шеренгу. Карл несколько секунд слабо шевелился, пытаясь зажать рукой рану в груди, потом затих.

Джин и ее товарищи словно во сне повиновались налетчикам. Часть иранцев столпилась вокруг женщин: глазея, они отпускали какие-то сальные шуточки. Виктор попытался драться и был сбит с ног ударом приклада по голове. Тот, что застрелил Карла, – высокий мускулистый тип с закрывавшими рот пышными усами – махнул автоматическим пистолетом.

– На колени! Все! – приказал он по-английски. – Всем в ряд и на колени! Руки за голову!

Пленные в страхе повиновались. Джин оказалась между беспомощно всхлипывающей Хельгой и одним из матросов с «Белуги». Усач – судя по всему, командир иранцев – прошелся вдоль строя, внимательно разглядывая каждого. Рядом с ним, как это ни странно, шел японец в защитного цвета шортах и футболке. Он держал в руках автомат, причем так, словно умеет с ним обращаться.

Японец? Кто-то из экипажа плутониевого судна? Боже, что же здесь все-таки происходит?

Иранец остановился перед Гертрудой.

– Американка?

– Наин, – ответила она. – Их бин дойчер... – она замолчала, облизнула пересохшие губы и повторила по-английски. – Я... я немка. Мой паспорт в...

Усач остановил ее нетерпеливым движением и пошел дальше. У заливавшейся слезами Хельги он снова задержался, но промолчал. Осмотрев ее с ног до головы, он перевел взгляд на Джин. Ее непроизвольно затрясло, и ноги отказывались держать ее даже так, в коленопреклоненном положении. Иранец улыбнулся; улыбка его не обещала ничего хорошего.

– Ты, – сказал он, встав прямо перед ней. – Ты точно американка.

КАК ОН УЗНАЛ? Джин слабо кивнула.

Протянув руку, он легонько коснулся ее скользкой от масла левой груди костяшками пальцев. Она непроизвольно отшатнулась и чуть не упала. Солдаты заржали.

– Вам, западным женщинам, стоило бы поучиться скромности, – задумчиво произнес командир. Он говорил по-английски без ошибок, хотя и с акцентом. – Так бесстыдно выставляя тела напоказ, вы порочите себя и своих мужей. Вы также искушаете моих людей: что они подумают о вашем моральном облике? Или отсутствии такового?

Японец прошептал ему что-то, тот кивнул, повернулся и выкрикнул что-то на фарси. Солдаты с гоготом схватили женщин, вытащили их из строя и погнали к каютам. С каждым шагом вниз по трапу Джин касались чьи-то бесцеремонные, похотливые руки – они хватали ее за грудь, за ягодицы, за ноги, они дергали за завязки ее трусиков и в конце концов сорвали их. Послышался визг Гертруды – это иранский солдат размахивал ее трусами, словно трофейным знаменем. Трусы Хельги были не на завязках, так что ее опрокинули на палубу и тогда только стянули их.

Боже, они же нас изнасилуют, подумала Джин, но тут их втолкнули в каюту, и дверь за ними захлопнулась. Судя по развороченной мебели, разбитым бутылкам из бара, солдаты уже успели побывать здесь.

Из-за двери слышались смех и крики на фарси. Солдаты разгуливали по «Белуге», сокрушая все запертые двери – просто так, от избытка радостных чувств. Иранский офицер кричал что-то мужской части команды, но слов разобрать Джин не могла. Боже, что он там говорит? Что он сделает с Полом? Гертруда, дрожа, лежала на полу, пытаясь прикрыть наготу руками. Хельга перестала плакать и с застывшим лицом начала кружить по каюте, механически подбирая обрывки одежды и осколки стекла. Только теперь до Джин дошло, что их заперли в каюте Хельги и Карла.

– Карл, – бормотала Хельга. – Карл не любит беспорядка...

Бедняга Карл...

Оцепенев от ужаса, уставив взгляд в запертую дверь, сидела Джин Брендис на кушетке. Она не питала иллюзий насчет освобождения – кто их освободит после того, как они стали свидетелями акта пиратства в открытом море? Никто не позвонит в американское посольство, никто не напишет об этом в газетах, разве что маленькую заметку о том, что «Белуга» со всем экипажем пропала без вести.

Вопрос только в том, сколько им позволят остаться в живых и что с ними сделают за это время.

* * *

16.35 (13.35 по Гринвичу)

Моторная яхта «Белуга».

Индийский океан, в 380 милях к югу от Сокотры.

Тецуо Куребаяси вполуха слушал, что полковник Рухолла Агаси кричит коленопреклоненным людям. Куребаяси говорил по-английски – только так он и мог общаться с иранцами, – но полковник говорил слишком быстро, к тому же Агаси время от времени переключался на немецкий, которого Куребаяси не понимал.

Не в пример Сайеду Хамиду – толстому борову из Пасдарана, возглавлявшему группу иранцев на борту «Йюдюки Мару», – Агаси отличался острым умом; он хорошо знал, что делает и как добиться быстрых результатов. Куребаяси не понимал слов полковника, но знал, о чем идет речь: он сам предложил эту идею иранцам всего несколько часов назад. Агаси командовал группой пасдаранцев, прибывших с иранской эскадрой, и Куребаяси предложил захватить гринписовскую яхту не тупице Хамиду, а именно ему.

Речь возымела ожидаемый эффект. Агаси справился со своей ролью блестяще: он помахал перед носом у мужчин конфискованными обрывками женских купальников, потом ткнул пальцем в сторону каюты с запертыми женщинами, потом на своих вооруженных людей. Напугав их как следует, он заставил двоих пленников сознаться, что две женщины – их жены; убитый был, судя по всему, мужем третьей. Жаль, конечно, что именно его Небо избрало послужить наглядным примером для остальных.

Ну и ладно, двоих вполне достаточно.

Куребаяси давно уже изучал американскую тактику. Янки уже предприняли одну тайную операцию, высадив на «Йюдюки Мару» маленький отряд коммандос в попытке застать похитителей врасплох. Эта попытка потерпела неудачу, хотя из сорока иранцев были убиты или серьезно ранены восемнадцать, да пропал без вести бедняга Сигеру (Эта, один из «Охтори». Следующим их шагом – в этом он не сомневался – станет либо попытка переговоров, либо демонстрация силы. Иранцы уже сообщили о концентрации американского флота южнее Аравийского полуострова, на пути «Йюдюки Мару», так что скорее всего дело идет к открытой их атаке, возможно, под прикрытием парламентера.

Конечно, даже всему иранскому флоту не справиться с американцами в открытом бою. Лучшим ответом оружию янки могла стать только «Белуга» и ее пассажиры. Все, что для этого требовалось, – это готовность пленных к сотрудничеству.

Впрочем, с этим проблем не ожидалось. Куребаяси учился в Америке – два года в университете Лос-Анджелеса. Он знал западных людей и их извращенную логику – особенно в том, что касалось женщин и секса. Колер и Брендис, без всякого сомнения, сделают все, абсолютно все, только бы их жен не насиловали или не пытали у них на глазах. Поскольку помощь Колера нужна им в первую очередь, начать лучше с жены убитого немца, затем заняться американкой, а его жену оставить напоследок. Жаль только, все это займет некоторое время, а Куребаяси сомневался в том, что атаки американцев придется ждать долго.

Впрочем, возможно, хватит и словесных угроз. Прищурившись, он еще раз оглядел пленников. Пожалуй... Короткая речь Агаси достигла цели. Американец – как его там, Брендис – побледнел и покрылся потом, того и гляди свалится без чувств. Колер зажмурился и бормотал что-то про себя по-немецки. Эти созрели, подумал Куребаяси. Теперь из них можно веревки вить.