Текст книги "Спецкоманда SEAL. Абордаж"

Он снова задумался о том, что же им движет, что с ним станет. Чего он ждет от «Охтори»? Чего он хочет добиться?

Принести себя в священную жертву? Но Куребаяси не слишком верил в красивую сказку насчет звезд, в которые он и те, кто с ним, превратятся, если только выполнят долг и повергнут американского колосса. Скорее забвение... Куребаяси вдруг понял, что страшится этого. Смешаться с прахом, не узнав, имели ли смысл его боль и жертвы... эта мысль терзала его, хотя раньше он несчетное число раз говорил об этом с друзьями.

Может, он просто боится? При этой мысли ему стало стыдно, страх забытья притупился. Он задержался на лестничной площадке. Возможно, стоит вернуться на мостик и снова поговорить с Такэдой, и все придет в норму...

У входа на мостик дежурили два пасдаранца, издали заметные по красным шарфам. Один из них покосился на Куребаяси, ухмыльнулся и сказал что-то другому на фарси. Тот противно засмеялся.

Варвары...

Где-то над головой Куребаяси негромко хлопнули автоматные глушители. Смеявшийся иранец выпучил глаза; на его горле, переносице и лбу расцвели алые цветки. Второй еще пытался поднять свою Г-3, когда на груди его аккуратным треугольником обозначились три девятимиллиметровые дырки. Он раскрыл рот, чтобы крикнуть: еще три пули с шипением ударили ему в лицо, во все стороны брызнули кровавые ошметки.

Куребаяси не стал дожидаться нападавших и даже не задержался осознать, что же произошло. Слетев кубарем вниз по маршу, он перекатился на спину, сжимая в руках АКМ. На потолке ведущего на мостик коридора шевелились чьи-то тени: кто-то готовился ворваться в рубку.

Осторожно-осторожно он поднял автомат и притаился, ожидая первого, кто покажется в дверном проеме.

* * *

01.26 (22.26 по Гринвичу)

Коридор у входа на мостик.

Грузовое судно «Йюдюки Мару».

Чаккер Уилсон посмотрел вдоль коридора – он был пуст, не считая распластавшихся под двумя красными пятнами на переборке убитых иранцев. Точно между пятнами находилась закрытая дверь на мостик; вряд ли по ту сторону ее кто-либо что-то услышал.

Лейтенант Мёрдок похлопал его по плечу – именно они сняли выстрелами иранских часовых. Теперь путь был чист. За их спинами стояли наготове младший лейтенант Де Витт и Сойка Стирлинг.

Капитан Кобурн оказался прав: Уилсон теперь знал, что не рожден для любой другой флотской службы, не говоря уж о службе на гражданке. Он снова был в Отряде – там и только там его место.

Мёрдок двинулся к двери на мостик; Уилсон держался футах в четырех сзади.

Где-то глубоко в подсознании Уилсона зажегся тревожный красный сигнал. Что-то было не так...

28

01.26 (22.26 по Гринвичу)

Коридор у входа на мостик.

Грузовое судно «Йюдюки Мару».

Уилсон понял, что его тревожит. Эл-Ти приближался к двери, нацелившись на нее и убитых иранцев. Еще шаг – и он поравняется с дверью на лестницу.

И его внимание целиком приковано к двери; похоже, он забыл про лестницу. И если там, на нижней площадке кто-то ждет с оружием в руках...

Предупреждать Эл-Ти знаком или по радио уже поздно. Прижав к плечу телескопический приклад своего автомата, Уилсон рванулся вперед, обогнал замершего от неожиданности Мёрдока и резко развернулся всем телом к проему.

Там, внизу кто-то поднял автомат. Уилсон нажал на спуск; автомат неприятеля тоже полыхнул пламенем из ствола, скрывая лицо стрелявшего, грохот АКМ заглушил негромкое шипение очереди из «хеклер и коха». Уилсон ощутил удар по бедру, потом в бок, но все удерживал прицел, выпустив еще две короткие очереди. Парень на лестничной площадке дернулся как от удара, перекатился на бок, сделал попытку подняться и затих. Только тогда Уилсон заметил, что это японец.

Секундой позже на площадку снизу поднялись Маккензи с висящим на груди М60 и Пума Хольт. Маккензи тронул ногой тело японца.

– Этот танго готов, – произнес он, но слова звучали откуда-то издалека.

Мёрдок помог Уилсону сесть.

– Сукин ты сын, Чаккер, – яростно прошептал он ему на ухо. – Ты что, думал, я оставлю спину незащищенной?

Только тут до Уилсона дошло, что в него попали. Боли он не ощущал, но весь бок онемел, будто ему вкатили туда лошадиную дозу новокаина, да ноге было горячо и мокро.

– Мне казалось... вы не бережете... свой хвост...

Хольт присел на колено рядом и стал вскрывать перевязочный пакет. Где-то поблизости разразилась стрельба.

– Началось, – произнес Мёрдок. – Действуем открыто.

– О'кей, – бросил Де Витт. – Пошли на мостик!

Уилсон все не мог понять, почему слышит их, как сквозь вату...

* * *

01.26 (22.26 по Гринвичу)

Передняя палуба.

Грузовое судно «Йюдюки Мару».

Когда над палубой «Йюдюки Мару» разнеслась первая автоматная очередь, группа огневого прикрытия Котиков как раз занимала позицию у правого борта. Шеф Бен Косцюшко и Гремучка Фернандес только-только схоронились за деревянным контейнером на палубе, как огонь откуда-то сверху мгновенно оборвал все работы у трюмов.

Кто-то тревожно заорал на фарси, и тут же из темноты ринулись на корму солдаты с оружием наперевес. Косцюшко повел туда-сюда стволом своего М60, проверив сектор обстрела, и нажал на спуск. Пулеметная очередь уложила троих первых пасдаранцев и рассеяла остальных. Фернандес нацелил свой М203 на связку баллонов с пропаном и прочего сварочного оборудования посреди палубы.

– Эй, Шеф, – спросил он, перекрикивая грохот пулемета. – У этой посудины ведь толстая палуба, верно?

– Десять дюймов брони, Гремучка. Думаю, твоей хлопушкой ее не пробить.

– Вот и посмотрим, – Фернандес нажал на спуск М203, с глухим хлопком выплюнувшего 40-мм гранату. Снаряд угодил в баллон с ацетиленом и взорвался; вся правая часть корабля осветилась ядовито-желтым светом, а к небу взметнулся столб белого пламени. Кто-то из иранцев, сбивая огонь, катался по палубе, другие пытались сбросить пылающую одежду.

Те же, кто уцелел, в панике бросались за борт.

С бака раздалась одинокая очередь из автоматической винтовки, и Косцюшко открыл ответный огонь.

* * *

01.26 (22.26 по Гринвичу)

Заправочный пирс.

Гавань Бендер-Э Аббас.

Автоматные очереди разорвали тишину. Со своего зрительского места под пирсом Кобурн видел, как мечутся маленькие фигурки по японскому судну и по причалу, у которого оно стояло. Казалось, на палубе японца разразился ад – ровно посредине между носом и надстройкой под аккомпанемент характерного хрюканья М60 что-то ослепительно пылало.

– Что там с «Комбаттантом»? – спросил капитан. Док осторожно высунулся из-под пирса и посмотрел на сторожевик.

– Черт, – бросил он. – Похоже, дело дрянь.

Кобурн подобрался к Доку. С этой точки он видел только корму сторожевика; обзору мешали стальные трубопроводы бетонированных резервуаров.

Стрельба и взрывы на «Йюдюки Мару» не оставили безучастными иранцев на борту «Комбаттанта». Кобурн не видел передней башни, но кормовую зенитную установку уже развернули, и расчет, перекликаясь друг с другом, готовился к стрельбе. Взад и вперед по пирсу в поисках выгодной позиции носились солдаты. Со сторожевика отлично простреливался весь правый борт японца, что превращало Котиков на палубе «Йюдюки Мару» в легкую мишень.

– Вы, я вижу, думаете о том же? – спросил Док.

– А что тут такого? – Кобурн порылся в карманах бронежилета и достал ручную гранату. Док – тоже; придержав скобу, он уже разгибал усики предохранительной чеки.

– Эти баки с ГСМ, пожалуй, сойдут, – заметил Кобурн. В самом деле, ГСМ – горюче-смазочные материалы, в данном случае солярка – являлись идеальной мишенью.

– Мечта идио... тьфу, Котика! – согласился Док.

– По моей команде: три... два... один... пли!

Гранаты описали в воздухе дугу и с каменным стуком упали на бетон как раз между трубами.

– Бипавид! – взвизгнул кто-то, и тут же раздался взрыв. Дизельное топливо потоком хлынуло из разорванных труб и пробоин в резервуарах.

Кобурн достал вторую гранату, на этот раз зажигательную с задержкой взрыва на две секунды. Подмигнув Доку, он выдернул чеку и отправил ее следом за первыми двумя.

Термитная начинка вспыхнула в лужах солярки. Температура горения термита – 2200 градусов Цельсия – достаточно, чтобы прожигать сталь. Послышался еще один взрыв, и небо окрасилось заревом.

* * *

01.27 (22.27 по Гринвичу)

Грузовое судно «Йюдюки Мару», ходовая рубка.

Заняв позицию по сторонам, Мёрдок и Маккензи выждали, пока отдельные выстрелы не слились в сплошной грохот, приковав внимание тех, кто находился на мостике. Мёрдок ворвался на мостик первым, сразив очередью онемевшего от ужаса иранского солдата. За ним влетел Маккензи, и тут же уши заложило от грохота его М60.

За окнами рубки ночь осветилась пожаром на палубе «Йюдюки Мару» и еще одним, гораздо ярче – где-то слева на фоне огромных желто-оранжевых языков пламени чернел силуэт сторожевого корабля.

Мёрдок не мог себе позволить любоваться зрелищем. Он повернулся налево и снял еще одного иранца у стола с телетайпами, потом вернулся прикрыть Мака. Трое иранских морских офицеров – один с золотыми позументами на белоснежной форме – пытались укрыться от кинжального огня пулемета Маккензи. Один... другой... третий... Еще один офицер потянулся к кобуре, очередь тотчас срезала и его.

– Уиу! Рок-н-ролл! – завопил Маккензи во внезапно обрушившейся тишине: он наконец оторвал палец от спускового крючка. – Вот это, я понимаю, игра!

– Да, оглушит кого угодно, – согласился Мёрдок, осматривая тела офицеров. – Поосторожнее с этой штуковиной, ладно? Нам еще выводить это корыто из... ого!

Мёрдок замер, прицелившись в силуэт человека, одиноко стоящего на правом крыле мостика. В руках у того был пистолет, но он держал его как-то странно, дулом в небо. Может, парень просто не успел прицелиться... или пытается сдаться. Это японец, значит, «Охтори». Еще один пленный танго будет классным подарком ребятам из разведки.

– Спокойно, парень, – крикнул Мёрдок. – Брось оружие. А... буки о сутеро! Брось оружие!

– А ну брось! – присоединился Маккензи; голос его казался таким же громким, как пальба секунду назад. – Ну!

Японский террорист мгновение колебался, покачивая стволом пистолета над головой. Неожиданно он приставил дуло к правому виску и нажал на спуск. Треснул выстрел, голова дернулась к левому плечу, и тут же левая сторона черепа как бы опала под мокрой шапкой растрепанных волос. Пистолет упал за борт; террорист опустился на колени, потом распластался на палубе.

– Вот сукин сын, – произнес Сойка, подходя к Мёрдоку. – Он что, псих?

– Хуже, – ответил Мёрдок. – Он хотел умереть за свое дело. С такими воевать труднее всего.

– Ладно, уж лучше он, чем мы, – подытожил Маккензи. – Пошли, удостоверимся, что остальные поступят так же. Идем, Сойка. Поможешь мне водрузить этого поросенка.

Вдвоем они установили М60 в выбитом окне рубки. Пламя на палубе поутихло, теперь можно было разглядеть разбросанные повсюду трупы. Газ из баллонов выгорел, догорали лишь деревянные контейнеры, но света хватало, чтобы палуба просматривалась как на ладони. Иранский солдат выстрелил в сторону мостика; пуля ушла выше. Маккензи ответил очередью, швырнувшей того за борт. С берега по кораблю стреляли, но вслепую, не причиняя вреда.

Вот уже второй раз за последние дни Мёрдок уселся за компьютер, набирая команду. Тот снова откликнулся набором иероглифов: кто-то недавно работал с ним, пытаясь снять блокировку трюмов. Переключив его на английский, Мёрдок быстро пробежал взглядом символы и меню на экране монитора. Отлично. Его пароль на месте, и трюмы никто не открывал.

Он позволил себе один-единственный вздох облегчения. Операция неизмеримо осложнилась бы, проникни эти ублюдки в трюм.

Мёрдок щелкнул «Моторолой».

– Проф! Это Мёрдок!

– Слышу, Эл-Ти, – ответил голос Хиггинса. – Мы все настроили, готовы передавать.

– Приглашай их, – сказал Мёрдок. – Передай: груз в целости.

– Понял! Передаю!

Лейтенант посмотрел в распахнутую дверь – там на расстеленном брезенте лежал без сознания Уилсон.

– Да, еще передай, нам нужно эвакуировать раненого.

– Есть, Эл-Ти!

– Клинок!

– Здесь, Эл-Ти!

– Где это «здесь»?

– На корме, Эл-Ти. С Профом.

– Спускайся в машинное отделение. Встретитесь там с Маком. Проверьте машины. Можем ли мы поставить судно под пары?

– Понял, Эл-Ти. Иду.

– Мак, слышал?

– Все понял, Шкипер, – техасец нехотя передал свой М60 Хольту, который оказал посильную помощь раненому Чаккеру. До прихода в Котики Роселли служил мотористом, а Маккензи – старшим механиком. Если им и удастся выйти из порта своим ходом, то только с помощью этих двоих.

– Сойка?

– Я, Эл-Ти!

– Побереги пулемет для Мака. Хольт, идешь со мной. Надо проверить состояние судна, прежде чем выходить.

– Есть, Шкипер!

Теперь им предстояло на славу потрудиться.

* * *

01.30 (22.30 по Гринвичу)

Заправочный пирс.

Гавань Бендер-Э Аббас.

Док осторожно выглядывал из-за ящиков в сторону ярко освещенной площадки перед рядом мастерских и складов. Рядом опустился Кобурн с лицом, перемазанным кровью с гримом пополам.

– Что скажешь, Док?

– Не нравится мне это, капитан. Слишком открыто.

За их спиной рвануло еще раз. Заправочный пирс продолжал пылать, ярко освещая порт. Гасить пожар сбежались сотни иранцев. Док с Кобурном пропустили пожарные машины и солдат, схоронившись за горой бетонных труб, по возможности стараясь убраться подальше.

Теперь они удалились от воды уже на восемьдесят ярдов, однако от причала с «Йюдюки Мару» их отделяло сотни две. В просвет между пакгаузами Док видел переднюю часть японского судна. Пожар на его палубе, похоже, стихал.

Черт! Корабль, к сожалению, слишком далеко, вне досягаемости их раций. Каждый раз, как только Док пытался выйти на связь, он не слышал ничего, кроме помех.

Тут Кобурн молча указал на стоянку военных машин перед складом. Похоже, их никто не охранял.

– Вот и транспорт.

– М-да, – голос Дока прозвучал не слишком уверенно.

– Нам надо добраться до причала «Мару», – пояснил Кобурн. – На джипе можно разъезжать по порту как свои.

– Ага. И нас пристрелят наши же ребята, приняв за иранскую кавалерию, – все же Доку пришлось согласиться, что на машине они доберутся до места быстрее, чем на своих двоих. К тому же, хоть он и не сообщал этого своему пациенту, Кобурн находился не в лучшем виде. Первую помощь при отравлении Док оказал, сняв маску и регенератор, но капитан мог получить и скрытые повреждения, а выявить их на месте Эллсуорт не мог. Для этого требовалось оборудование лазарета – точнее, госпиталя – на борту «Нассау».

Но прежде пациента следовало туда доставить.

– О'кей, – согласился он наконец. – Попробуем.

Стараясь держаться в тени, Эллсуорт с Кобурном обогнули площадку и вышли к стоянке. Док выбрал машину – джип явно американского производства, сунул Кобурну свой автомат и уселся за руль.

– А ключи? – спросил Кобурн.

– Зачем? – удивился Док. Вытащив нож, он рукояткой разбил пластмассовый кожух блока зажигания, перерезал пару проводков и закоротил концы. Двигатель чихнул и завелся.

Кобурн скептически наблюдал за этой операцией, занявшей не больше пяти секунд.

– Если верить твоему личному делу, Док, ты же сельский парень.

– Он самый и есть. Простецкий сельский парень...

– ...пытающийся выжить в бессердечном большом городе, – покачал головой Кобурн. – Где-то я это уже слышал. Напомни мне только, чтобы я не пускал тебя в свою машину.

Док врубил передачу и вырулил со стоянки.

– Обижаете, капитан, я сама простота. Мне не то, что машину, вы мне можете доверить все свои деньги, свою девушку...

– Ну да, в тебе простоты что в гремучей змее. Не знаю, стоит ли мне... берегись!

Они увидели опасность одновременно: цепочка иранских солдат пробиралась по галерее на стене массивного бетонного сооружения – судя по всему, сухого дока. Вместо того чтобы притормозить, он прибавил скорости.

– Не беспокойтесь, капитан. Мы же сами теперь иранцы, вы что, забыли? Мы же в машине официального ихнего иранского правительства...

Однако иранцев на галерее это, похоже, не убедило. Сверху замелькали вспышки выстрелов; по мостовой и борту машины зачиркало.

– Верно, – согласился Кобурн. Повернувшись, он поднял автомат и ответил иранцам длинной очередью. – Угон государственного транспортного средства карается...

Док крутанул руль, направив машину юзом в узкий проезд между складами. Они вырвались на широкий, ярко освещенный причал; перепуганные солдаты и портовые рабочие бросились в разные стороны.

– Надеюсь, санитар из тебя лучший, чем шофер, – крикнул Кобурн, и в то же мгновение пулеметная очередь ударила спереди, разнеся ветровое стекло и пробив правую переднюю шину. Док чувствовал, что машина теряет управление, и с трудом удерживал ее в устойчивом положении. Из-под капота вырвался дым, мотор заглох. Машину занесло, она протащилась боком футов десять и, ударившись о причальную тумбу, затихла.

– Черт, ну и пешеходы нынче... – Док осекся. Кобурн с залитой кровью головой сползал с сиденья. – Черт!

Привстав в разбитом джипе, Док вытащил с заднего сиденья свой автомат, передвинул рычажок на автоматическую стрельбу и открыл огонь по набегавшим пасдаранцам. Двое упали, остальные залегли. Док оглянулся через плечо; до «Йюдюки Мару» оставалось еще добрых пятьдесят ярдов.

– Море – твой друг, – произнес он. До сих пор он считал эти слова, вбиваемые в голову каждому курсанту ПДГ, преувеличением, но сейчас убедился в их справедливости. Он осмотрел Кобурна – пульс прощупывался хорошо. Скорее всего пуля только царапнула голову, оглушив его; правда, времени на более детальный осмотр у Эллсуорта не было.

Успеется.

Еще одна пуля ударила в борт джипа.

– Пошли, Капитан, – произнес он, стягивая тело Кобурна с пассажирского сиденья. Взвалив его на спину, он подбежал к краю причала. – Поплаваем еще немного.

29

01.32 (22.32 по Гринвичу)

Вертолет Чертов Пес-один.

Бендер-Э Аббас.

Вертолеты оторвались от палубы еще час назад, но почти все это время кружили над нейтральными водами Залива. Эскадрилья Чертовых Псов состояла из шести «Ирокезов», базирующихся на «Нассау» и «Иводзиме». На борту находились объединенные боевые группы Котиков и морпехов численностью по пятнадцать человек на машину. Вертолеты шли низко, держась вплотную за парой «Суперкобр». «Кобры», прогрохотав над палубой «Йюдюки Мару», заложили вираж над портовыми постройками.

Со стороны сухого дока послышалась автоматная стрельба; за ней последовала вспышка, и от головной «Кобры» к доку потянулись огненные следы неуправляемых ракет.

Теперь хаос охватил уже весь порт. Сквозь взрывы и стрельбу прорывался вой сирен. Где-то в стороне от порта в общий хор включились зенитные батареи – они вели бессистемный и в общем-то безвредный огонь; зато горизонт украсили зеленые светляки трассирующих снарядов.

Теперь акваторию порта уже безраздельно контролировали американцы. Заправочный пирс полыхал. Огонь перекинулся на сторожевик, корпус которого сотрясали все новые взрывы боезапаса и топливных баков. Отовсюду бежали люди. Некоторые целенаправленно, с оружием в руках, но большинство – с одним-единственным желанием: спрятаться или удрать подальше от этого кошмара. Мало кто осмеливался вступить в дуэль с кружившими над портом «Кобрами». Тех, кто попробовал, уничтожили почти мгновенно: кого ракетными залпами, кого снарядами визжавших, как бензопила, скорострельных пушек.

Головной «Ирокез», снизившись, сделал круг над «Йюдюки Мару», пытаясь вызвать на себя огонь неприятеля. Убедившись, что желающих стрелять нет, машина зависла в двадцати футах над передней палубой; из открытых люков упали, разматываясь, тросы, и по ним на палубу стремительно скользнули люди с черным гримом на лицах.

Высадившихся на палубу коммандос набрали из отрядов «Рекон» морской пехоты и первого взвода Седьмого Отряда Котиков. Вместе они составляли Морские Силы Спецназначения – МССН. Задуманные, выражаясь языком Пентагона, «для оптимального выполнения особо сложных и ответственных заданий», МССН готовились для осуществления глубоких рейдов на территорию неприятеля, защиты американских посольств и других учреждений, для эвакуации ценных людей и документов, а также для освобождения заложников. Теоретически в большинстве кризисных ситуаций спецподразделениям «Дельта» требуется для развертывания не менее двух суток, в то время как у флота и морской пехоты всегда кто-нибудь найдется поблизости.

Котики и отряды «Рекон» уже ряд лет проводили совместные учения в рамках МССН, несмотря на сохраняющуюся между двумя родами войск традиционную вражду, в большинстве случаев такое сотрудничество дало очень неплохие результаты.

Стоило последнему из четырнадцати коммандос оказаться на палубе, как вертолет сбросил тросы, задрал хвост и ушел в темноту. На его месте сразу же зависла вторая машина, и на палубу скользнули еще четырнадцать человек.

Остальные вертолеты высадили десант на берегу, на площадках, контролирующих подходы к пирсу. А над головой уже рокотали другие вертолеты, тяжелые «Суперкони» морской пехоты, несущие по пятьдесят пять десантников с тяжелым вооружением – их целью было перекрыть дороги, связывающие порт с Бендер-Аббасом и другими прибрежными городами. Их прикрывали самолеты вертикального взлета ЭйВи-8 «Харриер» – «Лунь». Эти фантастические машины способны сменять стремительный полет реактивного истребителя на зависание по-вертолетному. Разведка доложила о продвижении к порту иранского танкового батальона, и авиационной группе ЭКМП-2 предписывалось не допускать его прорыва к гавани. Одновременно другая группа «Харриеров» и «Суперкобр» нанесла внезапный удар по аэропорту Бендер-Аббаса, превратив дюжину военных самолетов в обугленные обломки и повредив пушечным и пулеметным огнем еще двадцать машин. Вторая волна воздушной поддержки – эскадрилья Ф/А-18 «Хорнет», вооруженная кассетными бомбами с лазерным наведением – была на подходе.

Очень скоро «Йюдюки Мару» остался последним островком спокойствия и тишины, глазом затишья в центре бушующего тайфуна.

* * *

01.40 (22.40 по Гринвичу)

Грузовое судно «Йюдюки Мару».

Мёрдок пересек палубу, направляясь к человеку, отдававшему приказы вновь прибывшим коммандос. На первый взгляд отличить морпехов от Котиков почти невозможно: все бойцы МССН носили черную защитную форму с бронежилетами, круглые защитные шлемы, одинаковый черный грим на лице. Большинство держали в руках «хеклер и кох», хотя некоторые – М16/М203 или дробовики. Единственное отличие заключалось в оружии ближнего боя: у Котиков им служили девятимиллиметровые «хаш-паппи», а у морпехов – проверенные «кольты» калибра 45.

Мёрдок, правда, отметил про себя: они действовали как слаженная, сработанная команда.

Командир прибывшей группы повернулся к Мёрдоку.

– Капитан Каваног, – представился он, протягивая руку в перчатке. Салютовать он не стал на случай, если эту сцену наблюдает со стороны какой-нибудь вражеский снайпер. – Корпус морской пехоты.

– Лейтенант Мёрдок, – он принял руку морпеха и крепко пожал ее. Чин капитана морской пехоты приблизительно соответствует лейтенанту ВМФ. – Добро пожаловать на борт, капитан.

– Почту за честь. Вы здесь старший офицер?

– Он самый.

– Мне приказано поступить в ваше распоряжение, сэр. Мы решили, что вам, ребята, помощь не помешает.

– Верно, не помешает. – Мёрдок махнул рукой в сторону горящего заправочного пирса. – Послушайте, у меня на берегу двое парней. Скорее всего вон там. Один из них, возможно, ранен. Надеюсь, вы сможете выделить несколько ребят на их поиски?

– Нет проблем, сэр. Этот пожарчик – их идея?

– Не удивлюсь, если так, – поднял бровь Мёрдок.

Разговор был прерван хором радостных воплей откуда-то с надстройки «Йюдюки Мару», подхваченных бойцами МССН на палубе. Задрав голову, Мёрдок увидел, как на мачту японского корабля рывками поднимается в свете береговых огней американский флаг.

Интересно, подумал Мёрдок, флаг захватил кто-то из Котиков, или же это собственность морской пехоты?

– Ну что ж, чувствуйте себя как дома, капитан, – улыбнулся Мёрдок. – Посмотрим, что нужно сделать, чтобы вывести корабль отсюда.

– Есть, сэр, – откликнулся Каваног и блеснул ослепительной улыбкой на черном лице. – Вы, ребята, классно сработали. Почти так же здорово, как морская пехота!

– Только не заливайте, – рассмеялся в ответ Мёрдок, – насчет того, что морская пехота первой высаживается на неприятельский берег.

«Йюдюки Мару» был полностью в их руках. Котики, а теперь и морпехи продолжали прочесывать проходы и помещения судна в поисках оставшихся иранцев или японских террористов, но эту часть сражения они выиграли. Несколько минут назад Де Витт и Фрейзер застрелили боевика «Охтори», сторожившего каюты экипажа. Там они обнаружили японских моряков и в их числе капитана Когу – пленника на борту собственного судна. Мёрдок приказал пока не выпускать команду из кают. Им и самим так безопаснее, к тому же не исключено, что среди них прячется кто-нибудь из «Охтори».

В окружающей темноте продолжали постреливать, но «Йюдюки Мару» пока ничего не угрожало. На причал у судна приземлился санитарный «Ирокез». Уилсон будет на пути к «Нассау» через несколько минут.

– Эй, Эл-Ти! – через палубу к Мёрдоку спешил Роселли.

– Что скажешь, Клинок?

– Мы с Маком осмотрели котлы и машинное отделение. Если не считать погнутого правого вала, все более или менее в порядке. Мы можем развести пары и – судно готово к выходу через двадцать минут.

– Валяйте. Насколько помешает погнутый вал?

– Ну, у нас могут быть проблемы с маневрированием, особенно в порту – он узкий как задница. Но если вас не беспокоит пара снесенных пирсов и помятых скул...

– Снесите хоть весь порт, только выведите эту посудину обратно в Оманский залив.

– У меня во взводе неплохой механик, – вмешался Каваног. – Могу прислать его к вам на помощь.

– Принято с благодарностью.

– Эл-Ти, это Проф, – прохрипело у Мёрдока в наушнике.

– Слушаю, Профессор. Чего у тебя?

– К нам тут Особо Важные Персоны. Расчетное время прибытия через две минуты. Сказали, чтобы мы очистили палубу.

– Понял. Кто это?

– Говорят, это ООАБ. Похоже, дирижируем оркестром теперь не мы, – голос Хиггинса показался Мёрдоку чуть расстроенным.

– О'кей, Профессор. Мы свое дело сделали.

Ровно через две минуты над передней палубой «Йюдюки Мару» завис черный «Ирокез» без опознавательных знаков.

ООАБ – Отряды по Обеспечению Атомной Безопасности – элитные, супероснащенные правительственные подразделения, созданные в рамках Министерства энергетики США в 1975 году. Их задачей является поиск и идентификация похищенного или утерянного ядерного оружия и расщепляющихся материалов. Деятельность их почти полностью засекречена, свидетельством чему является то, что об их существовании известно очень немногим, хотя за последние двадцать лет их сотни раз задействовали по тревоге. В США отряды ООАБ расквартированы на ядерном полигоне в Неваде и на базе ВВС Эндрюс; за границей – на авиабазе Рамштейн в Германии. Прибывший на «Йюдюки Мару» отряд ООАБ также базировался в Рамштейне и с самого начала кризиса был прикомандирован к ЭКМП-2.

Мёрдок смотрел, как вертолет плавно опускается на палубу и зависает в нескольких дюймах над ней. Из люков выскочили двенадцать человек; половина была в белоснежных антирадиационных скафандрах с прозрачными шлемами, как у астронавтов, другая половина – в обычной армейской форме, но без знаков различия. Один из них направился прямо к Мёрдоку. Вертолет сразу же взмыл вверх.

– Вы Мёрдок?

– Да, сэр.

– Смит. Старший офицер ООАБ. Какова обстановка?

– Насколько мы можем судить, сэр, груз не тронут. Мы остановили засранцев прежде, чем они вскрыли трюмы.

– Об этом судить нам, лейтенант, – сухо сказал тот. – Пусть ваши люди держатся подальше от трюмов. На палубе останутся только абсолютно необходимые для обороны. Ваша команда пробудет на борту до тех пор, пока мы не отбуксируем судно за пределы иранских территориальных вод.

– Отбуксируете, сэр?

– Да. Один из крейсеров ЭКМП-2 подойдет, как только будут нейтрализованы вражеские батареи на островах в Заливе. Мы ожидаем рандеву с «Рикавери» в Оманском заливе часам к десяти утра.

«Рикавери», корабль времен второй мировой войны, служил в качестве плавучей водолазной базы, а также для спасательных и буксировочных операций.

Где-то в стороне ухнул взрыв, сопровождаемый приглушенной стрельбой.

– Извините за дерзость, сэр, но вы предлагаете какой-то бред. Очень скоро сюда припрется вся иранская армия, нельзя же так рисковать, дожидаясь их. Мы можем выйти через двадцать минут.

Офицер ООАБ не верил своим ушам.

– Этот корабль готов к отплытию?

Мёрдок посмотрел на часы.

– Двадцать минут, сэр.

– Но вы в этом уверены? Мне говорили, что какие-то Котики вывели из строя машины и что судно пришлось вести сюда на буксире.

– У меня в машинном отделении несколько толковых людей, сэр, – чуть тверже произнес Мёрдок. – Мы пойдем своим ходом.

Офицер ООАБ скорчил кислую мину, но идея убраться из Бендер-Аббаса через двадцать минут, а не через несколько часов, воодушевила и его.

– А что с иранскими батареями на островах?

– Сэр, – улыбнулся Мёрдок. – Я думаю, они как раз перешли под контроль Котиков и «Рекона».

Не зная этого наверняка, Мёрдок тем не менее был недалек от истины. Он участвовал в планировании многих учебных и боевых операций и поэтому верил, что разработчики операции «Смертельное оружие» позаботились и о безопасном проходе мимо неприятельских берегов.

– Отлично, – произнес наконец Смит. – Постарайтесь побыстрее подготовить судно к отплытию.

– Да, сэр. Выйдем, как только объявятся два моих человека.

– А? Что? Что вы хотите этим сказать?

– Два моих человека находятся на берегу, сэр. Они не вернулись после захвата судна. Мы не можем уходить без них.

Стоявший рядом Де Витт неожиданно отвернулся, безуспешно пытаясь удержаться от смеха. Сойка широко улыбнулся и ткнул хихикавшего Роселли локтем в бок.

Смит взорвался.

– Вы... не имеете права! Ценность груза...

– ...имеет решающее значение. Да, сэр. Я бы на вашем месте не волновался, мистер Смит. Один из пропавших – мой командир. Другой – один из самых надежных моих людей. Я уверен, что они скоро объявятся.

Офицер бросил на Мёрдока убийственный взгляд, резко повернулся и зашагал к надстройке. Мёрдок вслед ему покачал головой. Разумеется, плутоний важнее всего, и если Док со Стариком не покажутся, «Йюдюки Мару» придется отплывать без них.

Однако приятно все-таки поставить этого индюка на место.

Роселли подошел поближе.

– Ничего от Дока и капитана?

– Нет пока. Морпехи будут искать их, даже если мы уйдем.

– Включите меня в поисковую партию, Эл-Ти. Я могу помочь. Я представляю себе ход мыслей Дока.

Мёрдок криво усмехнулся.

– Мне жаль разочаровывать тебя, Клинок, но у них в Иране нет баров. Алкоголь здесь запрещен, ты забыл?