Текст книги "Коготь дракона"

– Не все согласны с Указом о Волшебных Существах. – Дайд притулился на краешке бревна, а Лиланте сидела в семи шагах от него, обхватив руками колени и прижавшись к ним щекой. – Преследование волшебных существ – это нарушение Пакта Эйдана, и Ри должен знать это. С тех пор как исчез Лодестар, все в нашей стране идет наперекосяк. Вот почему мы должны найти Лодестар. Ри умирает, все это знают. Какая-то смертельная болезнь высасывает из него жизнь, а вместе с ней разум и душу. Мы видели его несколько месяцев назад, когда играли в Риссмадилле. Лицо у него было серым, как пепел, и с него не сходила глупая ухмылка. Энит говорит, что он не протянет и года, а она никогда не ошибается.

Энит была бабушкой Дайда, и он постоянно упоминал в разговорах ее имя. Лиланте поняла, что старуха – лучший друг юноши и его сестры.

– Если Ри умрет, не оставив наследника, начнется гражданская война, это уж как пить дать. Вот почему Фэйрги набирают силу на севере и востоке – потому что, как только Джаспер умрет, страну будет некому возглавить, к тому же без Лодестара мы не можем ничего поделать с Фэйргами. Все Йедды погибли. – Видя удивление на лице Лиланте, он вернулся к тому, с чего начал: – Я пытаюсь объяснить, что тебе незачем меня бояться. Я не согласен с королевским указом, я просто ненавижу его, я борюсь против него. – Он снова остановился, потом поспешно продолжил: – Я расскажу тебе об этом, чтобы ты поняла, что я твой друг. Мне нравятся волшебные существа, я не могу поверить, что Ри хочет их уничтожить, и не понимаю почему. Вы были здесь задолго до Великого Переселения, когда мы, люди, пришли в эту страну.

– Ну, меня-то не было, – сказала Лиланте, пугаясь собственной смелости. – Мне всего восемнадцать.

Дайд очень обрадовался тому, что она начала рассказывать о себе.

– Ну, я имею в виду волшебных существ вообще.

– Знаешь, я ведь наполовину человек. Мой отец был одним из вас, только моя мать была древяницей.

– Я думаю, в каждом из нас есть кровь волшебных существ. – Голос Дайда звучал не слишком уверенно.

Лицо Лиланте снова стало печальным.

– Но немногие решатся это признать. Но однажды такое произошло. Говорят, Мак-Эйслины были больше чем наполовину ниссами и древяниками, ведь они жили в лесах больше тысячи лет. Правда, теперь этот род почти угас, но их эмблемой было Летнее Дерево. Собственно, именно поэтому я здесь – мой хозяин послал меня, чтобы найти кого-нибудь из Башни Мак-Эйслинов, – до него дошли слухи, что в Башне снова живут, и он надеется, что кто-то из этого рода уцелел, а может быть, вернулся кто-нибудь из Грезящих.

В лицо Лиланте вернулась жизнь, она наклонилась вперед, и ее зеленые волосы рассыпались по плечам.

– А кто такие Грезящие?

– Башня Эйслинны называется Башня Грезящих. Ее, разумеется, разрушили после Дня Предательства, но многие годы ходили слухи, что часть Грезящих ускользнула под покровом ночи и спаслась от смерти. Понимаешь, многие из них могут странствовать по дороге грез в любую сторону и получают предупреждения. Мы надеемся, что это правда и что кто-то из них вернулся. Понимаешь, мой хозяин кого-то видел. Он ходил в Башню Воронов и пытался связаться с другими Башнями через Магический Пруд. В Башне Грезящих кто-то был, но он спугнул его или их, а связаться снова оказалось невозможно.

– Откуда ты все это знаешь?

– Я хорошо знаю хозяина. Он много лет жил вместе с нами. Я могу связаться с ним, а он со мной, когда мы оба находимся рядом с водой. Каждый день на рассвете я пытаюсь дотянуться до него, но в последнее время он молчит. Я очень беспокоюсь,

– А кто твой хозяин?

– Ты слышала что-нибудь о Калеке?

– Нет.

– Хм, ты меня удивляешь. Хотя ты же дитя леса и могла не слышать о нем. Он предводитель повстанцев. Он один из тех, кто руководит войной против злой Банри и Красных Стражей; кто спасает пойманных ули-бистов и ведьм, даже глупых старых знахарок и знахарей, которые устраивают беспорядки. Наша сила постепенно растет, и скоро Ткачиха начнет новое полотно.

– И что тогда?

– Хороший вопрос. Если все пойдет по плану, мы свергнем Банри и отправимся на поиски Лодестара. Как только он будет у нас в руках, мы прогоним Фэйргов от наших берегов и люди с волшебными существами снова заживут мирно.

– Но разве Фэйрги – не ули-бисты ? Ведь они тоже жили здесь задолго до Великого Перехода, так же как мы, древяницы или ниссы.

Смуглое лицо Дайда медленно наливалось краской, пока не покраснели даже кончики ушей.

– Верно. Однако Фэйрги никогда не подписывали Пакт Эйдана. И они уже тысячу лет пытаются уничтожить нас.

– Но ведь Карриг был их страной, ну, с самого начала, я имею в виду. По крайней мере, так мне говорили мама и папа. Все северное побережье, и Шантан тоже. Им нужно выходить на сушу, чтобы произвести на свет и вырастить потомство, а эти скалистые берега и были их родильным домом

– Но они такие жестокие. Они никогда не заключали с нами никаких соглашений. Они просто нападали бы на нас, пока не истребили бы или мы не истребили бы их. Мы одерживаем победы, но они приходят снова и снова, и их очень много.

– Интересно, где они теперь производят на свет детей? – пробормотала Лиланте.

– На берегах Каррига, разумеется, ведь все Йедд убиты и клан Мак-Синнов вымер! Говорят, в живых остался один лорд, его сын и горстка слуг. Тебе никогда не казалось странным, что после указа Ри были уничтожены все Йедд, после чего Фэйрги без труда завоевали Карриг?

– Нет, – пожала плечами Лиланте.

Повисло молчание. Дайд покраснел и сверкнул глазами. Потом, немного успокоившись, он заметил:

– Как бы то ни было, в узор вплетается новая нить. Я тебе не враг, я хочу помочь тебе.

– Чем?

Дайд снова смутился,

– Ну, я не знаю. То есть, я имел в виду, что хочу помочь всем ули-бистам добиться отмены Указа о Волшебных Существах и восстановить Пакт Эйдана.

– Изабо тоже этого хотела, – вполголоса пробормотала Лиланте.

Ее слова подействовали на Дайда как удар грома. Резко повернувшись, он спросил:

– Ты знаешь Изабо? Девушку с рыжими волосами и голубыми глазами? Которая всегда смеется?

– Ты тоже ее знаешь?

– Мы познакомились много лет назад, еще детьми. Мне показалось, я видел ее еще раз совсем недавно, в Кариле. Надеюсь, что я ошибся.

– Изабо собиралась в Карилу. Она должна была там с кем-то встретиться.

– Нет, надеюсь, что это все-таки была не Изабо! Хотя, когда я окликнул ее, она обернулась. – Лицо Дайда внезапно помрачнело.

– Почему? С ней что-то случилось?

– Еще как случилось, если, конечно, это была Изабо. Ее судили за колдовство и собирались бросить озерному змею. Мы покинули город как раз перед закатом, и языки в Кариле болтали только о рыжеволосой ведьме. Ее казнь должна была стать главным зрелищем месяца. Все обыватели собрались, чтобы поглазеть на нее!

Лиланте поднялась на ноги.

– О нет! Ее не могли поймать! Почему ты не помог ей? Почему ты ничего не сделал?

– А что я мог сделать? – спросил Дайд. – Я был один, а ее окружал целый отряд солдат, не говоря уж о толпе на площади. Я даже не уверен в том, что это она, я успел разглядеть только рыжие волосы.

Древяница, разрыдавшись, бросилась в лес. Обеспокоенный Дайд кинулся за ней, но Лиланте исчезла. В то утро, помогая собирать свой фургон, он мысленно обыскивал весь близлежащий лес, но Лиланте точно сквозь землю провалилась.

Три дня циркачи шли по зеленой дороге, тянущейся вдоль ручья, и каждую ночь разбивали лагерь у тихих заводей. Дайд бы расстроен. Он должен был скрывать свое огорчение, поскольку его долгие отлучки уже вызывали насмешки циркачей, следовало быть очень осторожным, чтобы не выдать своей тайны. За сношения с мятежниками приговаривали к смерти, и Дайд боялся навлечь подозрения на себя или своих родных. Вдобавок его мучила мысль, что ведьма, казненная в Кариле, могла быть Изабо: несмотря на то что они не виделись восемь лет, он часто вспоминал о ней и гадал о том, суждено ли им встретиться еще раз.

Каждое утро он убегал из лагеря к какому-нибудь пруду на случай, если его хозяин захочет связаться с ним или вернется Лиланте. На четвертый день он сидел у воды, глядя, как в ней отражается рассветное небо, не испытывая при виде этой красоты не малейшей радости, когда почувствовал рядом чужое сознание. Подняв глаза, он увидел Лиланте. Ее зеленые волосы были спутаны, лицо в грязных потеках, глаза опухли от слез.

– Я хочу присоединиться к вам, – сказала она. – Я тоже хочу помогать повстанцам.

Мысли Дайда заметались, как потревоженные птицы. Сначала он хотел посоветовать ей не валять дурака, затем подумал, что должен вовлекать в движение новых людей, в особенности владеющих магией. Он видел горе Лиланте, хотя и не вполне понимал его причины.

– Пойдем, я познакомлю тебя со своей бабушкой, – предложил он. – Она скажет, что нам делать.

МАЙЯ КОЛДУНЬЯ

Майя сидела в своей комнате, глядя на закат и пытаясь унять легкую дрожь. Пришло время связаться с отцом, и предстоящий разговор пугал ее. Бесполезно напоминать себе, что она Банри Эйлианана, самая могущественная женщина в стране. Бесполезно говорить, что здесь, в Риссмадилле, она далеко от отца. Сама мысль о том, что она должна будет говорить с ним, наполняла ее ужасом.

Отца Майи стоило бояться. Он принадлежал к расе воинов, уважающих силу и презирающих слабость, к расе, жизнь которой определялась вековыми традициями. Несмотря на то что Майя уже давно не жила с отцом – ее отдали на воспитание Жрицам Йора, едва она научилась ходить, – одной мысли о нем было достаточно, чтобы внутри все смерзлось в ледяной ком. Сани знала это. Когда она доставала из сундука волшебное зеркало, в ее выцветших глазках мелькал злорадный огонек.

Зеркало с ручкой, изображавшей рыбий хвост, было очень старым, металл покрылся зелеными пятнами, хотя овальная поверхность до сих пор оставалась яркой и блестящей, без единой царапины. Когда Майя взяла его в руки и вгляделась в свое отражение, ее лицо замерцало таинственной нездешней красотой.

Используя зеркало, как учила ее Сани, Майя вглядывалась в свое отражение, мысленно взывая к отцу. Его многочисленные имена превращались в мелодичные трели. Она пела, пока ее отражение не растворилось в появившейся ряби. Сквозь пелену проступило его лицо, темное от ярости. Он бушевал, страшный рот был широко раскрыт, поблескивали желтые клыки.

– Почему ты не связалась со мною раньше? – Его песня больше походила на рев прибоя, чем на мелодичный голос Майи.

– Это было небезопасно.

– Небезопасно! Разве у тебя нет власти? Разве ты не Банри?

– Этот дворец кишит мятежными лордами и шпионящими слугами. Я не могу рисковать. Чем больше моя власть, тем подозрительнее они становятся.

– Ты слаба и глупа, как все женщины. Когда я получу то, что мне нужно? У тебя есть какие-нибудь новости?

– Указ о Волшебных Существах действует, и многие из них покорились нам. Большинство, конечно, никуда не годится, но некоторые… некоторые оказались полезными. Мы схватили многих мятежников и ведьм, которые жалеют волшебных существ и невольно выдают себя. Самая большая удача – обнаружен и уничтожен еще один оплот мятежников в Рурахе. Эти болваны вернулись в Башню, а я, разумеется, приглядывала за ней. Блессем и Эслинн находятся под нашим контролем, и хотя Рурах и Тирейч до сих пор не покорились, это не имеет никакого значения, ведь мы контролируем ситуацию.

– А что ты скажешь о наших старых врагах, драконах?

Майе очень хотелось отвести взгляд, но она не осмелилась.

– Драконы восстали.

Ее отец откинул голову назад и зарычал, обнажив клыки.

– Ладно, – сказал он наконец. – Каждый раз, когда мы поднимались на борьбу за то, что принадлежит нам по праву, драконы выступали против нас. Но я недоволен тобой, дочь. – Последнее слово он выплюнул, словно оскорбление. Для его народа дочери были пешками в политической игре, не имевшими ни прав, ни собственной воли. В голодные времена девочек безжалостно топили, чтобы осталось больше пищи для мальчиков. Если девочке удавалось дожить до брачного возраста, ее выдавали замуж за мужчину, которого выбирал ее отец или брат. Мужественность для ее народа была неразрывно сплетена с жестокостью, а право на власть, еду и женщин зависело от мужественности. Майе удалось избежать этой участи благодаря странному капризу судьбы – ее отдали Жрицам Йора, которые почувствовали в девочке силу и решили использовать ее в своих целях.

– Ты все испортила, – безжалостно продолжал отец. Она не позволила ни движению, ни взгляду выдать то, что творится в ее в душе, но не могла запретить бисеринкам пота выступить на лбу. – Ты должна была войти в доверие к драконам – вы, женщины , умеете красиво говорить. Ты должна была посылать им роскошные дары и разливаться соловьем до тех пор, пока они не утратили бы бдительность, а потом убить их отравленными копьями. Что ты сделала неправильно?

Майя с усилием посмотрела ему в глаза и сказала ровным голосом:

– Отряд моих гвардейцев, выслеживающий ведьм в Белых горах, впал в панику, когда дракон подлетел слишком близко. У них были с собой отравленные копья. Я уверена, Его Высочество будет рад узнать, что драконье зелье действует именно так, как он предсказывал.

– Ну разумеется, действует, дура. Уж не думаешь ли ты, что Круг Семи восстал только потому, что убили какого-то дракона? Это мог быть несчастный случай. Такие вещи можно объяснить тем, что люди боятся драконов и от одного их вида впадают в панику. Драконы знают, что им нельзя подлетать слишком близко.

– Это была самка, и к тому же беременная.

Он фыркнул, всем своим видом выражая презрение.

– Полагаю, это заставило их холодную кровь вскипеть. Почему ты не послала в их долину парламентеров? Как только они впустили бы герольдов…

– Мы послали, – пролепетала Майя, – но они отказались их принять.

– Отказались принять ваших герольдов! Герольдов Банри Эйлианана? Значит, ты действительно их оскорбила. Ты недоговариваешь. А как насчет остальных колючек в нашем боку? Что слышно о Мегэн?

Майя невольно сглотнула.

– Есть причины полагать, что Архиколдунья Мегэн Ник-Кьюинн добралась до драконов раньше нас. Мы нашли ее убежище неподалеку от Драконьего Когтя и застали там нескольких ведьм, совершавших свой мерзкий обряд. Некоторых удалось убить, хотя они взывали к силам земли и огня. Мегэн ускользнула, однако мы поймали и казнили ее воспитанницу. Теперь мы идем по следу старухи и уверены, что вскоре она будет у нас в руках.

– О да, уверены. Шестнадцать лет ты была уверена, что уничтожила ее. Значит, она настроила против тебя драконов, и те взбунтовались. Во имя Йора! Я вынужден полагаться на презренную женщину! Ты выдернешь эту колючку из моего бока, или, клянусь Йором, я посмотрю, какого цвета твоя кровь!

– Да, Ваше Высочество. – Майя склонила голову, пытаясь сохранить на лице невозмутимое выражение.

– А что с Калекой? Я заметил, что ты ни разу о нем не упомянула. Надеюсь, хоть здесь ты меня не подвела?

– Мы обнаружили местонахождение главаря мятежников с помощью зеркала и были уверены, что в конце концов он приведет нас к Мегэн. Много раз он обманывал нас и уходил от слежки, но мы все плотнее стягивали сеть вокруг него.

– И? Когда мы разговаривали в последний раз, ты говорила то же самое. Я хочу знать, достаточно ли плотной оказалась твоя сеть. В прошлый раз я велел тебе не рисковать и не позволять ему приближаться к этим проклятым горам, где все долины на одно лицо. Я приказал тебе схватить его, когда он подойдет к Перевалу, и выпытать у него сведения о Архиколдунье. Ты не выполнила моих приказаний?

Майя снова покрылась потом.

– Выполнила, Ваше Высочество, только…

– Понятно. Какую еще глупость ты сотворила?

Майя торопливо заговорила:

– Наши планы сорвала воспитанница Мегэн. Она освободила его в первую же ночь после ареста и отвлекла наших людей, а он тем временем скрылся в горах. Но мы поймали ее и предали казни.

– А Калека снова ускользнул от вас. Почему ты не смогла найти его?

– Он перестал пользоваться магией.

– Значит, он знает, что ты следишь за ним!

– Похоже, знает.

– И ты рассказала бы мне об этом, если бы я тебя не спросил? – пропел он обманчиво спокойным голосом. Майя лихорадочно придумывала ответ, но он растянул губы, снова обнажив поблескивающие клыки, и начал реветь. Она отшатнулась. Наконец, успокоившись, он выдохнул:– Это все ваша женская скрытность. Ваша подлость и коварство! Я должен поручать серьезные дела дурам и неженкам! Гордые дети Йора пали так низко, что зависят от слабоумной полукровки!

– Мы ближе к победе, чем когда-либо, отец! – Майя устремила на него отчаянный взгляд. – Разве вы не говорили, что гнев Йора вскипает медленно, но стирает в песок прибрежные скалы?

Он испепелил ее взглядом, потом устрашающе расхохотался.

– Верно. Но знай, настанет зима, когда твой щенок родится и поплывет, и мы придем! Позаботься о том, чтобы я был тобой доволен, и этой старой ведьмой тоже!

Он исчез, и из рябящих глубин зеркала снова всплыло отражение Майи. Лицо у нее было серым, как пепел, глаза расширены от страха.

Сани тоже была напугана.

– Ты просто дура! Не стоит вызывать его гнев, думая, что ты на другом краю земли! У него длинные руки. Не стоит думать, что ты такая сильная и могущественная, только потому, что ты женила на себе Ри. Ты пока ничто и никто! Никчемная полукровка, песчинка на скале Его Высочества, Владыки Морей, Повелителя Волн, Всадника Морского Змея! Если ты подвергаешь опасности себя, то в опасности оказываюсь и я, а я не позволю тебе погубить меня!

– Хватит! – рявкнула Майя. – Может быть, у моего отца длинные руки, но зато я гораздо ближе. – Она бросилась на старуху и сильно ударила ее об стол.

Служанка медленно поднялась, отряхивая платье.

– Будь осторожна, моя дорогая, очень осторожна. – Она благоговейно взяла в руки зеркало и снова завернула его в выцветший шелк. – Не забывай о том, что сейчас я – твой единственный друг, и единственный, кто поддержит тебя в борьбе с твоим отцом. А что, если я расскажу ему о том, о чем ты так мудро умолчала?

Майе хотелось завизжать, но она выпрямилась во весь рост, надвинувшись на старую женщину, и произнесла бархатным голосом:

– Нет, это ты будь осторожна, Сани. Не забывай, я пока еще Банри.

– Конечно, дорогая, как я могу забыть об этом? Просто помни, наступит зима, и придет твой отец, а твой драгоценный Ри будет лежать в могиле. И кем ты будешь тогда?

Майе было нечего ответить. Она сделала ошибку, позволив себе сорваться. Она знала верховную жрицу Сани всю жизнь и питала к маленькой сморщенной женщине должное уважение. Именно Сани когда-то воспитала ее. Она никогда ничего не забывала и редко прощала. Закусив губу, Майя схватила плед и, накинув его на плечи, быстро сказала:

– Пойду прогуляюсь. Мне необходим свежий воздух.

– Желаю вам насладиться, миледи, – учтиво произнесла Сани. Майя стремительно пересекла большой зал, чуть не врезавшись в старую кухарку, усердно начищавшую дверную ручку.

– Прошу прощения, миледи, но, как говаривала моя маменька, если хочешь, чтобы все было сделано как следует, делай это сама! Служанки совсем обленились! Что-то случилось, миледи?

Майя покачала головой и прошла мимо, подумав о том, что Сани была права, когда уверяла, что кухарка шпионит за ними. Глядя на добродушное лицо Латифы, было невозможно в это поверить, но сейчас Майя была готова подозревать кого угодно и в чем угодно. Повернувшись на каблуках, она предупредила:

– Чтобы я больше не видела тебя около моих покоев, понятно?

Латифа недоуменно посмотрела на нее.

– Но, миледи…

– Тебе понятно?

– Да, миледи.

– Отлично!

Долгая скачка из Риссмадилла к морю лишь ухудшила настроение. Майе пришлось пробираться по многолюдным улицам, накинув на голову плед, чтобы никто не узнал ее и не задумался, почему она едет одна. Хотя на водах Бертфэйна еще играл последний отблеск заката, он позволил видеть лишь корабли, столпившиеся в устье реки. Улицы были переполнены матросами, пропивавшими свои сбережения. Никто не знал, когда торговые суда снова смогут выйти в море. Майя не сдержала вздоха облегчения, когда наконец покинула город и почувствовала запах леса и моря. Она в ловушке, теперь она видела это с беспощадной ясностью. Что будет, если ее отец одержит победу? Она потеряет корону, потеряет власть, потеряет свободу. Почувствовав укол страха, Майя спешилась, оставив лошадь пастись на свободе, и, пробежав последние сто ярдов, взобралась по защитной насыпи, чтобы посмотреть на море.

Был отлив, и перед ней простирались мили бесплодного песка, усеянного мелкими камушками. Сорвав с себя одежду, она побежала к серебрящейся на горизонте воде. Наступила ночь, и только яркий свет двух лун освещал берег. Она ясно видела воду, темно-синюю под звездным небом. Ветерок ласкал обнаженную кожу, пах морем, и вода была так близко. Добежав до воды, она стремительно поплыла вперед.

Майя пыталась вспомнить, что она чувствовала, когда пришла сюда, как гордилась, что именно она избрана на эту роль, и была готова добиться своего любой ценой. Каким простым был тогда ее выбор! Сейчас она жалела, что не может вернуть те далекие годы. Чтобы Джаспер снова любил ее, чтобы ее, как тогда, окружала любовь и доверие народа. Если бы отец, и Сани исчезли и оставили меня в покое. Тогда я могла бы быть счастлива , думала она.

Майя привыкла к интригам двора, где огромная власть была сосредоточена в руках крошечной горстки людей, к тому, что приходится постоянно лгать и прибегать ко всевозможным ухищрениям, чтобы добиться своего. С удовольствием рассекая прохладную соленую воду и глядя в ночное небо, Майя снова начала строить планы, и ее хмурое лицо постепенно разгладилось, а на губах возникло подобие улыбки. У нее еще был шанс.