Текст книги "Коготь дракона"

Прямо над ее головой раскинул крылья Зимородок, южнее светился Кентавр – ярко блестело скопление звезд, которое называли его Бородой. На востоке появился над горизонтом Водолей, а над ним пламенел Глотатель Огня. Эти созвездия особенно беспокоили Мегэн, потому что она еще никогда не видела их вместе. Обычно Водолей скрывался за горизонтом к тому времени, когда Глотатель Огня только начинал восходить. И, что было еще более странно, казалось, луны поменялись местами, так что Магниссон Красный находился ниже, чем Голубая Гладриэль. Мегэн пожалела, что так мало знает о звездах и не может понять, что они предсказывают.

Она задремала перед самым рассветом, а проснувшись, обнаружила, что ей на колено присела маленькая птичка, а на бедре пригрелся сурок.

Приободрившись, она рискнула вскарабкаться на внешнюю стену, с которой можно было увидеть окрестности. Несмотря на красоту открывшегося ей пейзажа, тревога Мегэн не улеглась. Предгорья Драконьего Когтя были усеяны палатками Красных Стражей. Солнце ярко блестело на наконечниках их копий.

Похоже, против драконов послали целую армию, и Мегэн задумалась о том, каким колдовством они могли пользоваться. Появление месмерда , который сопровождал Красных Стражей, потрясло ее и показало все лицемерие борьбы с магией, которую вел Оул, и ее беспощадность. Должно быть, они сговорились со многими волшебными созданиями. Мегэн попыталась разглядеть, что стало с ее домом, но высокий горный кряж закрывал вид на долину.

По мере того, как она поднималась, дорога, разрушенная временем и погодой, становилась все опасней. Порой Мегэн приходилось проверять камни своим посохом, прижимаясь к каменному уступу.

В одном месте дорога была совсем разрушена – на ее месте зияла десятифутовая дыра, открывавшая головокружительный обрыв.

Цепляясь острыми коготками, Гита взобрался к Мегэн на плечо, чтобы ехидно заметить:

Бьюсь об заклад, сейчас тебе не помешал бы Талант Ишбель Крылатой.

Мегэн не смогла удержаться от улыбки. Погладив шелковистый мех донбега, она огляделась и заметила небольшое растение, упорно цепляющееся за расселину примерно в трех футах над ее головой. Клубок из листьев и крошечных цветочков размером с ее кулак держался за скалу обнаженными корнями. Мегэн подняла руку, – тоненькие стебельки мгновенно начали расти. Из-под стремительно растущих корней посыпались мелкие камешки, и Гита поспешно юркнул под плед. Ведьма присела на землю, когда цветущие плети (теперь каждый цветок был размером с обеденную тарелку) расползлись по всему склону. Донбег свернулся в клубочек у нее на коленях, и она глубоко вздохнула, в который раз почувствовав свой возраст.

Когда камни, наконец, прекратили сыпаться, Мегэн встала, любуясь делом своих рук. Кустик барвинка превратился в каскад вьющихся ветвей, полностью покрывший откос вдоль опасной бреши. Гита радостно застрекотал, перепрыгивая с плеча Мегэн на гибкую и крепкую лозу, и в несколько прыжков перебрался на другую сторону.

– Если бы и я могла так же легко прыгать по ветвям, – вздохнула Мегэн, привязывая свой мешок к посоху. Она переправлялась почти двадцать минут, иногда повисая на лозах всем телом. Однажды камень под ее ногой сорвался и рухнул вниз. Мегэн изо всех сил вцепилась в лозу. Прошло несколько бесконечных секунд, прежде чем ей удалось нащупать ногой новую опору, однако вскоре она выбралась на другой край дыры и, тяжело дыша, присела на дорогу.

Хотя выращенное с помощью магии растение могло навести на ее след Красных Стражей, она не стала его уничтожать. Сама мысль об этом казалась кощунственной – так упорно оно цеплялось за жизнь и, к тому же, помогло ей перебраться через расщелину.

Оно может пригодиться на обратном пути , практично заметил Гита, и Мегэн, вздрогнув, подумала, что не рассчитывала на возвращение.

Ночью пошел дождь, мелкая нескончаемая морось, от которой насквозь промокла одежда. Незадолго до рассвета дождь начал превращаться в снег, лужи начали схватываться ледяной коркой. Мегэн прижалась к камням, растирая занемевшие руки. Гита носился вокруг, недовольно щебеча. Успокойся , мысленно велела ему Мегэн.

Ну почему мы не можем вернуться в нашу безопасную долину? Не стоит связываться с драконами. Они очень странные существа, любовь моя, они не любят людей, они не любят донбегов. Зачем мы здесь? Не надо спрашивать драконов, чего они хотят, надо просто радоваться, что они тебя не сожрали. Любовь моя, мне не нравится в горах, здесь так холодно, я хочу обратно в мое гнездышко. Я должен почистить его, ведь уже наступила весна. А что, если его займет какой-нибудь другой донбег? Мысленный голос Гита так и звенел от беспокойства.

Никто не займет твое гнездышко, Гит. Впрочем, если ты хочешь вернуться, – возвращайся, хотя мне будет тоскливо без тебя.

Донбег запрыгнул ей на коленку, потерся о ее щеку. Его мех был холодным и влажным от дождя. Разве я могу тебя бросить, любовь моя? – сказал он. Ведь я спас тебя от опасной ящерицы и еще могу тебе пригодиться. Нет, нет. Гита останется, Гита позаботится о своей ведьме.

Спасибо , отозвалась Мегэн и снова перевела взгляд на свои руки, на которых поблескивали магические кольца. – Она рассеянно касалась их пальцами, думая о том, как доберется до вершины и начнет спуск в долину драконов. От этой мысли в груди стало холодно. Она сжала кольца с такой силой, что они впились в ладонь; затем, вздрогнув, сняла их и, аккуратно завернув, спрятала в карман. Подумав, она достала Кольцо Огня, украшенное гранатом, и не без труда натянула на свой узловатый палец.

Уже почти рассвело, небо загоралось золотом и багрянцем. Увидев пролетающего сокола, Мегэн попросила его спуститься. Новости ее не обрадовали. Отряд Красных Стражей, собирающийся у подножия Великой Лестницы, насчитывал более двухсот пятидесяти человек. Мегэн негромко и хрипло рассмеялась. Пути назад не было.

Мегэн немного взбодрилась, поев холодной каши и выпив чаю, и, тяжело поднявшись на ноги, продолжила восхождение к Драконьему Когтю. Шагая, она выполняла упражнения на сосредоточение, чтобы подготовиться к встрече с драконами.

К тому времени, когда она добралась до площадки лестницы, день перевалил за середину и тени снова стали длинными. Мегэн очень устала. Она ступила на каменный помост с невольным трепетом, но он был пуст, лишь огромные статуи подставляли ветру обветшавшие крылья. Подойдя к восточному краю, она посмотрела вниз, на свою долину. При виде дымящихся черных пятен на месте леса у нее больно сжалось сердце. Исполинское дерево, долгие годы служившее ей домом, сильно пострадало от топоров и огня, но все еще стояло, это вселило в Мегэн слабую надежду.

Она долго стояла, изучая местность и запоминая, где Красные Стражи разбили свои палатки. Потом она, в который раз, вспомнила об Изабо, которая пробирается по стране, кишащей солдатами, но вытеснила эту мысль из сознания, зная, что сейчас не сможет ничего выяснить. Лесная ведьма угрюмо вскинула мешок на плечо и взяла посох, но прежде, чем она сделала хоть один шаг, на нее упала огромная тень.

Мегэн подняла глаза и увидела огромного бронзового дракона, который с пронзительным криком летел прямо на нее. Мощь и красота животного вызывали невольный трепет, но Мегэн продолжала стоять на краю, мысленно приветствуя дракона.

Дракон сложил крылья и стремительно спикировал на площадку.

Мегэн стоило большого труда устоять на месте. Она стянула с пальца кольцо и подняла его, чтобы камень заиграл рубиновым светом.

– Великий, я приношу тебе дар, – мысленно заговорила она.

Заложив крутой вираж, дракон опустился на один из утесов. Он был гораздо больше того, с которым Мегэн разговаривала в прошлый раз, а его глаза зло блестели. Глядя на Мегэн, как кошка на мышь, он произнес:

– Что ты можешь предложить такого, что могло бы заинтересовать меня?

Было очень трудно отвести глаза, но Мегэн знала, что нельзя встречаться с ним взглядом. Глядя на его блестящую чешую, она разжала пальцы, чтобы показать ему кольцо.

– Кольцо ведьмы, – зевнул дракон, показав тонкий голубой язык. – Симпатичная безделушка.

Сделав шаг, она положила кольцо на землю. Прежде чем она вернулась на место, дракон рванулся вперед, ловко подхватил перстень кончиком хвоста и, подбросив в воздух, поймал когтистой лапой.

– Благодарю тебя за хороший подарок, – насмешливо произнес он. – А теперь можешь идти.

Встав перед ним, Мегэн низко поклонилась.

– Я прошу аудиенции у Круга Семи.

– Похоже, люди стали очень дерзкими и нахальными за те несколько веков, что я не говорил с ними, – прозвучал у нее в голове голос дракона. – Ведьма, которая не уходит, когда мы требуем этого, и толпа солдат, которая разбила лагерь у нас под носом. Нас это не радует.

– Прошу простить мое вторжение, сказала Мегэн. Только чрезвычайные обстоятельства мешают мне подчиниться велениям великих драконов.

– Учтивые слова, ведьма, – отозвался дракон. – Однако мы просили тебя покинуть наши владения, но ты вернулась. Почему?

– Я нуждаюсь в помощи, милорд дракон.

– А почему твои дела должны касаться драконов?

– Я хочу обратиться ко всем известной мудрости драконов.

– А те люди в красных плащах так нуждаются в нашей мудрости, что даже привели к нашей горе такую армию?

– Не знаю, милорд. Я не имею с ними ничего общего, я не знаю чего они хотят, но полагаю, что они желают мне зла и драконам, я думаю, тоже.

Дракон окинул ее задумчивым взглядом.

– Думаю, не твое дело указывать драконам, кто им друг, а кто враг.

– Да, милорд.

Огромные топазовые глаза продолжали разглядывать ее. Мегэн ждала. Наконец, дракон зевнул, показав голубое нёбо.

– Ты надоела мне, ведьма. Скажи, зачем ты пришла. Конечно, не для того, чтобы предупредить нас о появлении солдат?

– Нет, милорд, я знаю, вы не нуждаетесь в моей помощи. Я пришла за вашей.

Дракон неожиданно расхохотался.

– Дерзко, но честно. Необычно для ведьмы.

– Ведьмы дают обет говорить одну только правду.

– А сколько ведьм потом исполняют эту клятву?

– Я не нарушаю своих обетов.

– А разве ведьмы не дают клятву уважать жизнь других?

Мегэн сжала кулаки.

– Кроме тех случаев, когда они защищают свою жизнь.

– А гнев? А месть?

Ведьма медленно разжала ладони.

– Да, это, безусловно, серьезные причины, – сказала она сухо, услышав неприятный смех дракона.

– Хватит, колдунья, я устал играть с тобой, хоть ты и умна. Зачем ты нарушаешь наш покой?

– Я хочу обратиться к Кругу Семи, милорд, если они согласятся меня принять.

– У Круга Семи есть заботы поважнее, чем желания ничтожных людишек. Какое у тебя дело?

– В стране великая смута и волнения, действуют злые силы. Я знаю, что драконы видят нити времени, и надеюсь, что их знания и мудрость помогут мне выбрать верный путь. – С каждым произнесенным словом голос Мегэн становился увереннее, странные формулы драконьего языка вспоминались сами собой.

– Круг Семи интересуется человеческими смутами не больше, чем вы интересуетесь битвами муравьев или гусениц. Твои сородичи постоянно убивают друг друга, почему мы должны обращать на это внимание?

– Потому что гражданская война, которая разгорается в Эйлианане, касается и драконов, – прямо ответила Мегэн. – Майя Незнакомка приказала истребить волшебных существ, и драконов уже убивают. Я знаю, прежде драконы проявляли интерес к человеческим делам, иначе зачем им понадобилось спасать человеческого младенца? Судьба Изабо должна быть небезразлична Кругу Семи, иначе они не отдали бы ее мне. Драконы ничего не делают, не обдумав хорошенько.

– Верно, ведьма, но мы также не даем аудиенций, не получив достойных даров. Я не могу позволить тебе пройти, ибо ты идешь с пустыми руками.

– Я принесла дары, – сказала колдунья, доставая кольца с яшмой, бирюзой и голубым топазом, которые прятала в кармане.

– Жалкий дар. Вряд ли он достоин внимания Великого Круга.

– Верно, милорд. Я воистину стыжусь предстать перед Кругом Семи с таким скромным подношением. Если бы я могла, я бы принесла с собой драгоценности из казны Кьюинна и Кольцо Серпетры, но я всего лишь старая лесная ведьма, у которой нет ничего, кроме этих колец.

Дракон молниеносно выбросил и снова спрятал свой голубой язык.

– И твоей плоти и крови.

– В основном старые кости, – горестно сказала Мегэн, – и еще ревматизм. Я думаю, Великие выплюнули бы меня с отвращением, милорд.

К ее удивлению, дракон расхохотался, и от этого звука кровь застыла у нее в жилах.

– Искренние речи, ведьма, воистину искренние. Ладно. Я позволю тебе пройти, но знай, что твоя жалкая жизнь полностью зависит от воли Великих. Не серди их.

– Благодарю вас, милорд. – Мегэн снова поклонилась, и дракон расправил крылья и хвост, на миг заслонив собой небо.

– Мы увидимся, когда твои смехотворные маленькие ножки принесут тебя к подножию Лестницы. Не мешкай, а не то Круг может забыть, что ты идешь.

Мегэн поклонилась, хотя у нее упало сердце при мысли о предстоящем трехдневном путешествии. Она уже не могла видеть крошащийся камень Великой Лестницы.

Дракон хитро посмотрел на нее.

– Значит, жалеешь, что у тебя нет крыльев, чтобы парить, как дракон. Не хочешь ли прокатиться у меня на спине?

Ужас, смешанный с радостью, накатил на нее, точно горячая волна лунного зелья. Смиренно склонив голову, она сказала:

– Это честь, о которой я не осмеливаюсь даже мечтать.

Поднявшись на задние лапы, дракон взревел, заставив Мегэн попятиться и зажать уши ладонями, цепенея от вечного страха.

– Ни один человек еще не летал на моей спине, – прошипел он, и ни один не полетит. – С этими словами бронзовый гигант сорвался с каменной арки и исчез. Мегэн, вдохнув, медленно поднялась с камня, разгладила юбку и начала спускаться.

На этом склоне дорога сохранилась гораздо лучше, а резной орнамент на стене был куда четче. Старая ведьма внимательно разглядывала его, обнаружив, что резьба изображает высокого человека в короне из оленьих рогов, стоящего под цветущим деревом. Рисунки окаймляли сплетенные драконы, другие символы власти и отделяли друг от друга две розы в терновых ветвях.

Гита вскарабкался на плечо Мегэн.

– Летнее Дерево, – сказал он, показав на человека, увенчанного оленьими рогами. Эти слова заинтересовали Мегэн, но когда она спросила донбега, что он имел в виду, тот, застрекотав что-то, сбежал вниз по спине.

Вскоре Мегэн нашла участок стены, выщербленный настолько, что она смогла вскарабкаться на нее. Усевшись наверху, она окинула взглядом Северные горы, тянувшиеся насколько хватало глаз. Они были значительно выше Сичианских гор и, несмотря на то, что началась весна, их покрывал снег. Прямо под ней располагался широкий кратер, напоминавший глубокую чашу. В глубине кратера курилось паром небольшое зеленоватое озеро. Прищурив старые глаза, Мегэн несколько минут смотрела на озеро, прежде чем поняла: то, что казалось ей скалами, выступающими из воды, на самом деле является драконами. Поспешно отведя взгляд, она прижалась к земле, чтобы не быть замеченной. Она видела, как драконы купаются в озере, пуская из ноздрей струйки пара, еще один отдыхал на скале, подставив солнцу бледный живот. Он перевернулся, хлестнув по воде длинным хвостом, и Мегэн увидела, что он гораздо крупнее, чем те, с которыми она разговаривала. Ее охватил трепет. Ведьма невольно подумала о том, правильно ли она поступает. Она не ожидала, что драконов окажется так много. Впрочем, один дракон или пять – разница невелика. Через несколько минут Мегэн продолжила путь.

Обнаружилось, что спускаться по высоким каменным ступеням гораздо легче, чем взбираться, и когда Мегэн спустилась вниз, настроение у нее было лучше некуда. Здесь статуи, охраняющие арку, сохранились гораздо лучше, поэтому она воспользовалась возможностью внимательно их рассмотреть. Казалось, – это настоящие драконы, обращенные в камень каким-то могущественным волшебником. Неведомый ваятель изобразил каждую чешуйку и каждый коготь на драконьих лапах.

Вымощенная булыжником дорога огибала зеленое озеро и вела к точно такой же арке на его противоположной стороне. Мегэн догадалась, что там тоже должна была быть Великая Лестница, ведущая в северные страны, населенные дикими племенами. Она слышала о них, так как за несколько лет до Сожжения, человек из северных краев пришел в Башню, чтобы учиться. Он поразил ведьм, прилетев в Лукерсирей на спине дракона. Драконы были известны своей неприязнью к людям и никому не позволяли себя оседлать. До его появления ведьмы считали все истории о северных жителях сказками, ибо страна за Драконьим Когтем, Тирлетан, была такой суровой, что там могли выжить только снежные великаны и белые совы.

Глубоко вздохнув, Мегэн прошла между статуями и ступила на дорогу. Из озера вылез самый маленький дракон, по его золотистой шкуре скатывались капли воды. Он молча прошел рядом с ней, заставив ее почувствовать себя бесконечно маленькой. Другие драконы потянулись за ним, и вскоре Мегэн со всех сторон окружили исполинские бронзовые тела. Пытаясь подавить страх, вызванный видом такого множества драконов, она крепко сжала посох и принялась разглядывать кратер. Его высокие стены поднимались над озером почти отвесно. На севере и на юге их прорезала Великая Лестница. Над озером, занимавшим большую часть котловины, курился пар. В одной из стенок кратера зияли семь огромных пещер. Гигантские арки, ведущие в первый грот, были украшены затейливой резьбой, они явно были сделаны теми, кто построил Великую Лестницу.

К самой высокой арке вели от дороги широкие круглые ступени. Маленький дракон сопровождал Мегэн, делая вид, что не замечает, насколько ей неудобно подниматься по высокими ступеням. За резной аркой обнаружилась дорога, крутой спиралью уходящая вниз. Покрытые резьбой стены утопали во мраке. Приглядевшись, Мегэн заметила, что в пещере находится еще один дракон. Она молча поклонилась ему, чувствуя, что горло сдавливает от страха.

– Еще раз приветствую тебя, ведьма, – презрительно сказал дракон. – Я вижу, ты вернулась, несмотря на мое предупреждение.

– Приветствую тебя, благородный. Да будет твое ложе всегда теплым, а небеса голубыми.

– Да доживешь ты до следующего рассвета, – ответил он, подергивая хвостом, и начал спускаться по дороге, пританцовывая, точно огромный боевой конь.

Мегэн шла за ним, с изумлением разглядывая пещеру. Ее своды вздымались вверх на сотни футов, на них были изображены луны и звезды, кометы и планеты, украшенные позолотой и драгоценными камнями. Стены пещеры были покрыты резьбой: сквозь листья и ветви выглядывали животные и волшебные существа, одни прекрасные, словно мечта, другие – уродливые. Однако вскоре стало так темно, что Мегэн пришлось зажечь колдовской огонь и закрепить его на верхушке посоха, чтобы не оступиться в темноте.

Освещенные его слабым голубым светом, лица, казалось, ожили, и начали ей подмигивать.

Процессия драконов медленно спускалась в глубь горы. Старая ведьма шагала посередине, чувствуя во рту металлический привкус. Гита, сжавшийся в ее кармане в плотный комочек, мелко дрожал. Скрытые во мраке, драконы превратились в силуэты и звуки – цокот когтей по камню, шорох чешуи, шум дыхания, который, казалось, усиливался по мере того, как они спускались. Дойдя до конца спирали, Мегэн заглянула в темноту, ощущая, что ее одолевают мрачные предчувствия. В воздухе пахло серой и дымом, огромную пещеру наполнял шум, похожий на рокот прибоя. Он усиливался и затихал, точно шелест волн о покрытый галькой берег.

Огромные плиты пола были истерты тяжелыми драконьими телами. Высокий сводчатый потолок поддерживали круглые колонны. Внезапно вспыхнули факелы, закрепленные под потолком. Тени съежившись, метнулись прочь, на шкурах драконов заиграли яркие блики. Черные тени на стенах казались огромными драконами, поднимающими изогнутые крылья и бьющими хвостами.

В дальнем конце пещеры виднелись невысокие ступени, ведущие к помосту, заваленному всевозможными сокровищами: мечами и чашами, кольцами и статуями, золотыми пряжками и нитками жемчуга, на которых толстым слоем лежала пыль. Ритмичный рокот стал громче, и Мегэн, чувствуя, как заколотилось ее сердце, оперлась на свой посох. Между грудами сокровищ она увидела когтистую лапу высотой в ее рост. Она подняла посох, и свет от ее фонаря разлился во все стороны, осветив гигантское плечо. От одного взгляда на королеву драконов у Мегэн подогнулись колени, и она опустилась на землю, на мгновение потеряв дар речи. Чешуя королевы отливала зеленью, как старая бронза. Ее огромные глаза были закрыты, длинный хвост тянулся вдоль стены. Это ее дыхание наполняло зал рокотом, напоминающим шум речной волны. От него, как от ветра, развевались волосы, выбившиеся из прически.

Наконец, Мегэн, собравшись с духом, подняла глаза. В мерцающем свете виднелись еще пять огромных драконов. Они обступили свою королеву полукругом, а их огромные немигающие глаза ярко светились. Драконий страх лишил Мегэн последних сил. Если бы ноги слушались ее, она убежала бы без оглядки, но ее тело отказывалось ее поволноваться.

Наконец, дрожь, бившая Мегэн, стала слабее, и она подняла глаза и увидела, что драконы-самцы собрались у нее за спиной, сложив крылья по бокам. Морщинистые веки королевы медленно поднялись и она взглянула на Мегэн.

Их золотое сияние притягивало взгляд Мегэн, она почувствовала, что мир вокруг нее исчезает, растворяясь в этом завораживающем пламени. Казалось, что время бешено мчится вперед, звезды и планеты сменяют друг друга, расцветают и осыпаются леса, облака собираются в отары, как овцы, и снова рассыпаются по небу. Плоть исчезала с костей, кости истлевали, рассыпаясь в прах, из праха вырастала молодая трава, и над всем этим яростно пылало солнце и плыли облака. Перед ней промелькнула ее собственная жизнь, пронеслась за единый миг, за единственный удар сердца – все долгие годы, все ее победы, печали и радости появились и исчезли, – и она почувствовала, как сама распадается и исчезает.

Тоненькая и сверкающая, как раскаленная проволока, она плыла где-то в безвременье. В ее мозгу раздался голос, заставивший все ее существо зазвенеть, точно струна арфы под пальцами менестреля.

– Мегэн Повелительница Зверей, я воистину удивлена, что вижу тебя здесь, – сказал голос. – Я считала тебя мудрой. Что привело тебя сюда?

Мегэн захотелось разрыдаться.

– Я… я прошу прощения.

– Ты дважды пошла наперекор нашему велению. Мы не любим, когда нам перечат.

Мегэн мучительно пыталась вспомнить, зачем она пришла, но не могла отвести глаз от пылающего ока матери драконов. Она видела, как появляются и высыхают моря, рождаются и гибнут города, горы изрыгают пламя и рассыпаются в пыль.

– Мой сын говорит, что ты принесла дары. Покажи.

Мегэн покорно достала свои кольца и, не отводя взгляда от королевы, положила их перед ней.

– Я думаю, это не все, – сказала та. И Мегэн почувствовала, как ее рука сама скользнула в карман и вытащила огромный изумруд, вспыхнувший зеленым пламенем, и опал, который носят колдуньи. С мучительным чувством она положила свое приношение на землю.

– А где твой лунный камень, колдунья?

– Я отдала его своей ученице, Изабо, когда она прошла Испытание.

– Стало быть, маленькая Изабо теперь молодая ведьма. – Казалось, королева драконов удовлетворенно вздохнула. – Ее мать была бы довольна.

– Полагаю, что была бы, – уверенно сказала Мегэн. – Она выглядела довольной.

Драконий глаз расширился, и Мегэн почувствовала, что мир вокруг нее бешено завертелся и опрокинулся. Время вспыхнуло, каскадом искр и на миг она разглядела, что ткали Пряхи. Потом видение померкло, и мир остановился. Она все еще смотрела в драконий глаз, но видела лишь огромный желтый круг и отражающееся в нем пламя факелов. Она снова собрала всю свою решимость.

– Ты не только мудра для человека, ты еще и догадлива, – сказала мать драконов. – Значит, ты разгадала тайну рождения Изабо. Разве она не отдала тебе свое кольцо, как велит ваш обычай?

Мегэн почувствовала пронзительную скорбь. Неохотно опустив руку в карман, она вынула кольцо с лунным камнем, сделанное для нее Изабо. Расставаться с этим кольцом было больнее, чем отдать его колдунье, ведь оно было знаком любви и уважения.

Королева драконов тонко улыбнулась, мелькнул гибкий раздвоенный язык длиной с саму Мегэн.

– Именно те дары, которые отрывают от сердца, мы ценим больше всего, – проурчала она.

С болью в сердце Мегэн смотрела, как огромная драконья лапа сгребает ее кольца и бросает их в общую кучу. Каждое из этих колец было оплачено долгими годами терпения и упорной учебы, и Мегэн носила их с гордостью. Ей было тяжело видеть, как они исчезают в пыльном углу пещеры, среди груд сокровищ, скопившихся за многие века.

– Значит, я была права? – спросила Мегэн, исполненная решимости выжать из королевы драконов сведения, которые стоили бы отданных колец. – Изабо – дитя Ишбель?

– Да, это так. Ты нашла разгадку, колдунья. – В мысленном голосе матери драконов слышалось легкое удивление.

– Вы забываете, что до Дня Предательства Ишбель была моей ученицей, – холодно сказала Мегэн. – Я знала, что она носит ребенка, и знала, что ей удалось спастись.

– Так, может быть, догадливая маленькая ведьма, ты знаешь, кто был ее отцом?

– Я помню возлюбленного Ишбель, рыжеволосого воина из Тирлетана. Его звали Хагард.

– А что ты знаешь о Хан’гараде, Повелителе Драконов, Воине Со Шрамом на Лице?

Мегэн заговорила, осторожно подбирая слова.

– Хан’гарад пришел в Башню Двух Лун много лет назад, когда Шабаш Ведьм был на вершине своей власти. Он сказал, что пришел, чтобы учиться у нас, потому что постиг все, чему могли научить мудрецы его страны, а ему хотелось большего. Помню, он особенно интересовался нашими знаниями о драконах, и я устроила так, чтобы он стал учеником Фельда, который занимался этим много лет. Прошло много времени с тех пор, как моя прежняя ученица, Табитас, покинула меня, и я сделала своей помощницей Ишбель. Когда в Башне появился Хан’гарад, Ишбель было восемнадцать, они встретились и полюбили друг друга, несмотря на мои опасения. Но молодежь есть молодежь, и ведьмы не так уж отличаются от всех прочих. Вскоре я с радостью и испугом узнала, что Ишбель носит дитя.

В какой-то миг ей показалось, что воспоминания сейчас переполнят ее, и, точно в насмешку над ее болью, в драконьем глазу отразилась пылающая Башня, казни ведьм, побег Ишбель и ее собственный. Рыдания сотрясали все тело Мегэн, она закрыла лицо ладонями. Но видение не отступало, и она увидела свой последний поединок с Майей и смерть Хан’гарада от своих собственных рук.

Мне пришлось так поступить, прорыдала Мегэн.

– У меня не было выбора. Или их жизнь, или наша. Я не знала…

Она замолчала, ибо не хотела лгать. Она знала, что Банри схватила Хан’гарада, когда Мегэн приказала земле разверзнуться у нее под ногами. Пытаясь убить Майю, она погубила Хан’гарада, возлюбленного своей ученицы, и до сих пор не могла простить себе этого.

– А знаешь ли ты, кем был Хан’гарад? – спросила мать драконов, и Мегэн различила в ее голосе гнев. Она покачала головой, глядя в огромное золотистое око. На этот раз ей показалось, что она летит навстречу ветру, ее длинные волосы развеваются, а земля стремительно проваливается вниз. Потом она камнем рухнула вниз, вошла в штопор и снова взмыла вверх, и око дракона было солнцем, сияющим в вышине.

– Хан’гарад был Первым Воином Клана Огненного Дракона, для своего народа он был незаменим. Еще он был Повелителем Драконов, единственным человеком, которому было позволено садиться на наши спины. Знаешь, за что он удостоился такой чести? Он спас жизнь моей дочери, единственной самки в моем роду и преемницы в Кругу Семи.

У Мегэн потемнело в глазах. Она почувствовала, что падает.

– Почему же ты отдала его дочь мне на воспитание? На воспитание той, кто убила его? – воззвала она к ослепительной пустоте.

– Хан’гарад не погиб, Мегэн Повелительница Зверей. Он жив, хотя и существует не в том виде, в котором ты его знала. Можешь не мучиться угрызениями совести. Кроме того, мне-то что за дело? В конце концов, он был всего лишь человеком.

Мысли Мегэн постепенно прояснилась, и она больше не чувствовала расступающегося перед ней времени и не видела прекрасных и жутких видений. Она вернулась в эту пещеру, ощутила твердый камень на полу, и смело посмотрела в топазовый драконий глаз.

– Мудрейшая, – сказала она, – я не понимаю. Ты сказала, что Хан’гарад Повелитель Драконов жив, хотя я видела, как земля поглотила его. Теперь я знаю, что Ишбель тоже выжила, хотя думала, что она мертва. Ты подтвердила, что Изабо ее дочь. Скажи мне, – это ты принесла ее ко мне?

– Да. Я велела своему седьмому сыну взять малютку в когти и лететь в долину, где ты жила. Я многие годы наблюдала за тобой и знала, что там Изабо будет в безопасности.

– Великая, я отважилась вторгнуться в твою страну, чтобы понять, какая роль предназначена Изабо. Я учила и защищала ее, как могла, но теперь у меня связаны руки. Меня изгнали из долины, зверей в моем лесу убили, моей собственной жизни угрожает опасность. Почему ты отдала мне Изабо?

Повисла долгая тишина, и Мегэн осознала, что другие драконы все еще лежат у нее за спиной, вслушиваясь в каждое слово матери драконов, Королевы Круга.

Наконец, королева неохотно ответила.

–Все очень просто, колдунья. Он спас мою дочь, и я решила спасти его ребенка. Я не интересуюсь мелкими склоками твоего народа. Столько войн, столько жизней и смертей, что мне до них?

– Тогда почему, мудрейшая, вы нарушили Пакт Эйдана и убивали людей и животных Эйлианана?

Мегэн почувствовала, как драконы за ее спиной начали нервно постукивать кончиками хвостов. Огромная туша королевы шевельнулась, заставив Мегэн отпрянуть.

– Четыреста лет на наших когтях не было крови обитателей твоей земли, звериной или человеческой, – сказала королева, и ее мысленный голос дрожал от ярости. – Мы чтили твоего предка, великого Мак-Кьюинна, который преподнес нам множество роскошных даров. Но небеса принадлежат нам и будут нашими. За последние шестнадцать лет убиты четыре наших соплеменника. Четыре!

Драконы, поднявшись на дыбы, яростно взревели. Эхо подхватило оглушительный звук, разнося его на многие мили. Мегэн упала на пол, зажав уши ладонями, но рев продолжал терзать барабанные перепонки. Наконец, скорбная песнь смолкла, и Мегэн осмелилась опустить руки. Огромный топазовый глаз, казалось, видел ее насквозь.

– Мегэн Повелительница Зверей, Хранительница Ключа Шабаша, я знаю, что ты не принимаешь участия в охоте на драконов. Первый погибший дракон был всего лишь глупым детенышем, потому он и попался. Он напал на коровье стадо и заставил его разбежаться. Поэтому, когда хозяин замка вместе со своими людьми и вашими ведьмами в красных плащах поехал и застрелил его, мы горевали, но понимали, что это могло быть ваше варварское правосудие. Действительно, напав на стадо, детеныш нарушил Пакт Эйдана. Однако, другие драконы были убиты на их собственной земле, на наших пастбищах в Сичиане и Белых горах. Они не сделали ничего, что могло навлечь на них гнев твоего народа.