Текст книги "Коготь дракона"

– Ты понимаешь? Люди пришли в их страну и выследили их. Одна из них была самкой и носила детеныша! Круг Семи уменьшился до шести! Никогда раньше не случалось, чтобы в Великом Круге не было всех семи драконов, а если королева умирает, не оставив отпрыска женского пола, это для нас самая большая трагедия, какая только может быть! Мы не стали мстить за гибель наших сыновей в память о твоем предке, Мегэн Повелительница Зверей, но убийство нашей дочери и ее нерожденного детеныша – это то, чего мы простить не можем!

Остальные драконы одобрительно взревели, и Мегэн почувствовала, как остальные пять королев шелестят крыльями и касаются друг друга своими гибкими шеями. Мать драконов продолжала:

– Тогда я собрала Круг Семи, чтобы решить, что мы будем делать. Со всех концов острова слетелись драконы, и велик был их гнев на твой народ. И все же я предостерегала их. Множество знамений окружает нас, и я хотела подождать, пока они не станут более ясными. Но теперь войска твоего короля скопились у самого подножия Лестницы, и я не думаю, чтобы они желали нам добра. Они должны знать, что все драконы страны сейчас находятся здесь. Они убили нашу дочь отравленным копьем! Если они пойдут на нас войной, я боюсь, что погибнет еще больше моих детей.

И снова скорбный плач, повышаясь и затихая, наполнил зал, и Мегэн показалось, что ее голова и сердце сейчас разорвутся. Ее потрясло то, что рассказала ей мать драконов, и она знала, что, мстя за гибель самки, драконы могут опустошить Эйлианан. Они размножались очень медленно, и лишь немногие из детенышей были самочками. Гибель беременной самки могла означать вымирание целой расы. Мегэн попыталась выразить ужас и стыд, но драконы так метались и били хвостами, что ее снова охватил приступ драконьего страха, сдавивший ей горло.

– Мы заставим их заплатить! Мы отомстим! – затянули они. Внезапно Мегэн осознала, что в зале находится восемнадцать драконов, некоторые почти такие же огромные, как королева, с потемневшими от старости шкурами.

– Это все драконы, оставшиеся в нашей стране, – печально сказала мать драконов. – Когда-то драконьи стаи закрывали небо, а шум наших крыльев заглушал раскаты грома. Теперь от священного Круга Семи осталось лишь шестеро, и нет никого, кто сменил бы нас, кроме детей.

Плач и стенания продолжались очень долго, и Мегэн, склонив голову, лихорадочно думала. Наконец, скорбящие драконы затихли, и Мегэн заговорила.

– Великая Мать, я вместе с вами скорблю о том, что великие и благородные драконы были предательски убиты. Воистину темные времена выпали на нашу долю, и я клянусь Эйя, матерью и отцом всех нас, что разыщу ведьму с черным сердцем, которая настроила против вас своих слуг. Мне кажется, я поняла, в чем дело. Майя, которая называет себя Банри, долго завидовала тем, кто владеет другой магией. Она знает, что драконы были друзьями и союзниками великого Клана Мак-Кьюиннов. – Мегэн услышала за спиной шипение и почувствовала недовольство молодых драконов, которые не знали Эйдана, прямого потомка самого Кьюинна, величайшего колдуна в истории Эйлианана.

– Воистину, Клан Мак-Кьюиннов имел много причин благодарить драконов, которые милостиво позволили нам пасти стада и строить деревни на земле Эйлианана, – быстро продолжила Мегэн. – И я еще раз прошу Великих Драконов о милости. – Ей снова пришлось дожидаться, пока драконы успокоятся, глубоко сожалея о том, что они настроены против людей.

Когда они затихли, Мегэн продолжила говорить.

– Все, о чем я прошу вас, – не наказывайте добрых людей Эйлианана, которые почитают и уважают вас. Я знаю, ваши сердца разрываются от ярости и горя. Вместе с вами скорблю и негодую я, которая всегда преклонялась перед мудростью и величием драконов. Я знаю, вы можете превратить всю страну в пустыню, убивая скот, которым мы живем, и людей, которые пасут его, уничтожая наши города и села, отравляя реки и озера. Я знаю, – это ваше право по Пакту Эйдана. Но ваши враги – не добрые люди Эйлианана. Это злокозненная Незнакомка, околдовавшая нашего Ри, потомка великого Эйдана, который всегда был вашим другом и союзником. Я сама выступлю против нее и клянусь вам, что не пожалею своей крови, чтобы отомстить за ваших братьев и сестер!

На этот раз драконы издали одобрительный рев, но Мегэн чувствовала, что огромная королева продолжает наблюдать за ней. Она заставила себя снова взглянуть в ее глаз. Огромный золотой глаз, который был так похож на кошачий, но размером превосходил все тело Мегэн. С такого расстояния она видела переливающуюся радужку узкого зрачка. Страх снова сжал ей горло.

– А почему, Мегэн Повелительница Зверей, ты хочешь взять на себя наш долг чести?

– Потому что это и мой долг, – честно ответила Мегэн. – Шестнадцать лет я сидела тихо, как мышь под метлой, и пыталась бороться с Майей не покидая своей долины. Постепенно я восстановила связи с теми ведьмами, которые выжили, и они стали моими глазами и ушами; я помогла создать движение сопротивления, которое будет моим мечом; и вот, наконец, подошел решающий момент! Мне сообщили, что власть Майи над Ри слабеет, и я знаю, что в его ушах должен звучать голос Лодестара, ибо я тоже слышу его. С каждым днем я слышу его все лучше, и он поет о битве и крови! Великая, я вижу знамения, являющиеся на небе и в воде, но, в отличие от тебя, не могу сказать, что все это значит. Я знаю лишь то, что, ткань наших жизней вплелась новая нить.

– Понимаю. Значит, ты идешь против королевы твоей страны не из-за того зла, которое она причинила моим сыновьям и дочерям, а из-за того, что она причиняет зло твоему народу?

– Да, Великая, – призналась Мегэн, хотя и опасалась, что ее честность вызовет гнев дракона.

Однако, мать драконов казалась довольной. Мегэн поняла, что прошла очередную проверку.

– Значит, в твоих планах есть место и для драконов?

Мегэн ощутила, что драконы за ее спиной напряглись, и сказала, тщательно выбирая слова.

– Нет, Великая. Кто я такая, чтобы рассчитывать на драконов, повелителей небес и дымящейся горы, величайших из всех волшебных существ? Я всего лишь прошу милосердия к людям Эйлианана, по крайней мере до тех пор, пока я не выступлю против Банри. Они всегда почитали Пакт Эйдана. Виной всему эта гнусная ведьма, которая нарушила его и запачкала свои руки в крови! – Голос Мегэн дрогнул, давали о себе знать все годы горя и гнева. Она чувствовала, что ее слова тронули королеву драконов.

– А как же наша месть? – внезапно заговорил еще один дракон, и Мегэн узнала голос бронзового гиганта, который встретил ее на склоне горы.

Мегэн перевела дыхание и сказала:

– Легион Красных Стражей стоит лагерем у вас на пороге, и мечтает с вами расправиться. Кто они такие, как не меч так называемой Банри?

Раздался шелест крыльев и раздраженное шипение, Драконы, собравшиеся в зале, зашевелились. Мать драконов пристально разглядывала лесную ведьму и отвела глаза только тогда, когда Мегэн начало казаться, что у нее вот-вот подломятся колени.

– Довольно, – сказала мать драконов. Я послала своего седьмого сына говорить с солдатами, которые осмелились ступить под Арки без разрешения. Мы поступим с солдатами так, как сочтем нужным. А теперь оставь нас. Я устала от твоих речей.

Мегэн поклонилась. У нее было еще много вопросов, но она опасалась навлечь на себя гнев драконов. Внезапно ее осенила мысль, такая простая и ясная, что она не могла не рискнуть.

– Конечно, о мудрейшая и величайшая из всех существ. Будет ли мне разрешено навестить мою ученицу Ишбель, прежде чем я покину вас?

Последовала долгая, пугающая тишина. Голова Мегэн клонилась все ниже и ниже, пока она снова не растянулась на полу перед драконом. Но мать драконов внезапно расхохоталась, и ее гулкий басистый смех эхом отозвался по всему залу. Наконец, эхо замерло, и огромная бронзово-зеленая королева опустила голову на землю и смежила веки.

– Я действительно недооценивала тебя, старая ведьма, – раздался ее мысленный голос. – Навести эту тощую маленькую ведьму, если тебе так хочется. Для бескрылой твари это четыре или пять дней пути, а может, даже больше. – Внезапно мать драконов снова расхохоталась и добавила: – Я велю кому-нибудь проводить тебя. Думаю, тебя ждет несколько сюрпризов, Мегэн Повелительница Зверей, которая осмеливается чего-то требовать от драконов.

Мегэн поклонилась так низко, что у нее заболела спина и на подгибающихся ногах начала подниматься обратно, к выходу из пещеры. Блестящая коричневая головка Гита высунулась из ее кармана, и она почувствовала, что его колотит дрожь. Смелая игра, моя ведьма. Не знаю, как ты решилась на такое. Да Мегэн и сама этого не знала.

Она почти дошла до спиральной дороги, когда послышался оглушительный рев, полный гнева и боли. Мегэн охватил ужас. Она увидела, как мать драконов встала на ноги. Ее бронзовая голова задевала потолок пещеры.

– Мой сын! – взревела она, и Мегэн сбило с ног и потащило, словно соломенную куклу, подхваченную ураганным ветром. Она катилась по каменному полу, пока не ударилась об стену пещеры с такой силой, что у нее потемнело в глазах.

Большинство драконов сорвались с места и огненными стрелами рванулись к спиральной дороге. Остались лишь королевы, которые нервно расхаживали по помосту, наступая когтистыми лапами на груды сокровищ. Мать драконов продолжала реветь, и Мегэн зажала уши ладонями, пытаясь защититься от нестерпимого шума.

Вскоре самцы прилетели обратно, неся тело самого молодого дракона – того, который встретил Мегэн в самом начале Великой Лестницы. Он метался из стороны в сторону и хлестал по колоннам длинным чешуйчатым хвостом. На пол с грохотом сыпались сбитые камни.

Когда его положили на землю, он жалобно закричал от боли. У Мегэн сжалось сердце, когда она увидело древко короткого копья, засевшего у него в боку. Казалось странным, что такое маленькое оружие может причинить огромному зверю такую боль. Один из драконов зажал древко зубами, собираясь вытащить его.

– Стой! – воскликнула Мегэн. – У него зазубренное острие. Его так не вытащишь. К тому же, оно может быть отравлено. Гита! Принеси мои травы, скорее!

Всю ночь старая ведьма возилась с драконом, пытаясь остановить медленное распространение драконьего зелья по его телу. За это время ей удалось узнать у стонущего дракона, что произошло. Красные Стражи так же, как и Мегэн, поднялись по Великой Лестнице, несмотря на то, что драконы приказали им вернуться, и пошли дальше, точь-в-точь как Мегэн. У последней арки они снова попросили разрешения говорить с Великим Кругом. Несмотря на множество даров и бойкие речи, мать-королева отказала им. Ее младшему сыну, которого послали с этой вестью, сначала пытались льстить, потом угрожали и в конце концов ранили.

Сначала он почувствовал лишь легкий укол, еще раз предостерег вожака и полетел домой, но чем выше он взлетал, тем сильнее кружилась голова и большую боль причиняла рана. К тому моменту, когда молодой дракон приземлился в долине, он был совсем плох.

Когда яд распространился по всему телу, дракона начало лихорадить, и он чуть не убил Мегэн, мечась из стороны в сторону. Она позвала на помощь других драконов, которые мысленно разговаривали с ним, подпирая своими огромными тушами. Мать драконов, слишком крупная, чтобы спускаться со своего помоста, неуклюже сползла по ступеням, чтобы посмотреть, как дела у сына. Наконец, лихорадка начала отступать, а уродливая опухоль вокруг раны исчезла. Обессиленная, Мегэн откинулась назад, прислонившись к колонне, и выпила немного митана, целебной жидкости, способной заставить забиться снова почти любое сердце.

– Ты спасла моего сына, Мегэн Повелительница Зверей, Хранительница Ключа Шабаша, и я благодарю тебя за это. – Мысленный голос матери драконов проник сквозь пелену усталости, затуманившую разум Мегэн. – В знак благодарности я скажу тебе мое имя. Выкрикни его, и один из моего рода прилетит к тебе и окажет любую помощь, какая тебе понадобится. Но делай это только в великой нужде, Мегэн Хранительница Ключа, ибо дракон не станет прилетать к тебе по первому свистку.

И Мегэн услышала имя, от которого, казалось, упали какие-то покровы, и ее снова охватило ощущение несущегося времени, огромная радость и боль живой жизни.

– Кайллек Эйллин Эйри Теллох Кае, – произнесла королева драконов.

Мегэн была потрясена. Она посмотрела в огромный золотой глаз старой королевы и тихо сказала:

– Благодарю тебя, моя Банри. Я знаю, какой чести меня удостоили. – И почувствовала, как какую-то ее часть затягивает в золотое пламя.

– Можешь выбрать из наших сокровищ все, что захочешь, – сказала бронзовая королева.

Мегэн поднялась на ноги и, сделав несколько шагов, встала на колени перед матерью драконов, не сводившей с нее сверкающего топазового ока.

– Благодарю, Величайшая, но мне не нужно ничего, кроме безопасности моего народа и вашей помощи в борьбе с Майей Колдуньей.

– Пусть будет по-твоему, – произнесла мать драконов и, подняв огромную когтистую лапу, бросила Мегэн что-то, рассыпавшееся каскадом искр. Мегэн непроизвольно подставила ладонь и увидела ней все свои кольца, в том числе кольцо с лунным камнем, сделанное для нее Изабо. Было там и кольцо с драконьим глазом, сверкающее красно-золотым огнем.

– Благодарю тебя, – запинаясь, выговорила она, смаргивая невольную слезу, и опустила кольца в карман.

– А теперь, дети мои, пора отомстить этим проклятым солдатам! – воскликнула мать драконов. Послышалось оглушительное хлопанье крыльев и стук хвостов, драконы поднялись в воздух и вылетели из огромного зала. Мегэн почувствовала, как у нее перехватывает дыхание, – ей никогда еще не приходилось видеть подобного зрелища.

– А теперь, колдунья, я хочу, чтобы ты познакомилась с моей дочерью, – сказала мать драконов, снова взгромоздившись на свое золотое ложе и устроившись на нем. – Она отвезет тебя туда, где держат твою подругу. Будь осторожна, Мегэн Повелительница Драконов.

Мегэн с благодарностью поклонилась, потом выпрямилась настолько, насколько это позволяла ее старая спина, и посмотрела прямо в глаз королевы. Ее окутало яркое сияние, но она уверенно нырнула в его темную сердцевину.

– Моя Банри, есть еще одна вещь, о которой я хотела бы спросить тебя. Несколько ночей назад с Красным Странником, горящим в вышине, что-то произошло. Какое-то сильное колдовство. Мы почувствовали это и вы, я знаю, тоже, ибо мы слышали рев твоих сыновей. Я хотела бы понять, что это было.

Королева драконов подвинула свою исполинскую тушу, под ее лапами захрустели драгоценности, с лестницы прямо к ногам Мегэн скатился тяжелый серебряный кубок, за ручку которого зацепилась нитка жемчуга. Мысленный голос королевы был полон тревоги.

– Это было Заклинание Зачатия, – ответила она. – Очень древнее заклинание и притом требующее огромной силы и выбора подходящего времени.

– Заклинание подействовало?

– Да, подействовало. Дитя, которое должно родиться, будет наделено огромными способностями. Зачатое под кометой, оно родится с наступлением зимы, когда грань между миром живых и миром мертвых тоньше всего. Это будет не обычный ребенок.

Мегэн кивнула, похолодев. Королева драконов легонько дунула на нее, обдав теплым сернистым дыханием.

– Не падай духом, Мегэн Повелительница Драконов. Я знаю твою семью долгие годы. Кровь Эйдана очень сильна в тебе. Ты воистину его дочь. Помни наше имя, если ты позовешь, я пошлю к тебе своих сыновей. Клянусь тебе в этом столетиями дружбы между нашими семьями.

Мегэн снова поблагодарила ее, хотя до сих пор дрожала от холода, который не могли прогнать ни теплое дыхание, ни теплые, слова дракона. Заклинание Зачатия, дитя, рожденное в Самайн, ночь мертвых. Действительно, в полотно их жизней вплелась новая нить.

Ведьма медленно поплелась к выходу из гигантского зала, предварительно взглянув на своего пациента, который теперь лежал неподвижно. Его шкура была тускло-серой, но прохладной, а дыхание ровным. Глядя на него, Мегэн ощутила удовлетворение: ей удалось спасти его жизнь, и драконы пообещали поддержать ее, – об этом она не осмеливалась даже мечтать. Подъем по спиральной дороге совершенно ее вымотал, старые ноги подгибались, а сердце бешено колотилось, и она кляла свое немощное тело, вспоминая о былой гибкости и проворстве. Из всех испытаний, с которыми столкнулась Мегэн за свою долгую жизнь, этому предстояло стать самым трудным. Ей понадобятся весь ее ум, сила и хитрость.

Достигнув, наконец, долины, Мегэн наткнулась на высокого юношу, с ног до головы одетого в белый мех. Ослепленная рассветными лучами, Мегэн прищурилась, пытаясь разглядеть лицо незнакомца и гадая, что он, – или все-таки она? – делает в долине драконов. И тут она онемела от изумления, – незнакомка выглядела точной копией Изабо. Мегэн пошатнулась и непременно упала бы, если бы та не помогла ей удержаться на ногах.

Прислонившись к ступеньке, Мегэн порылась в кармане и вытащила оттуда небольшую флягу. Незнакомка помогла ей отвинтить крышку, и ведьма сделала несколько глотков.

– Драконы действительно пугают, матушка, – голос ее был совсем молодым.

Ничего не ответив, Мегэн впилась взглядом в ее лицо. С каждой минутой она все больше убеждалась в том, что глаза ее не обманывают и удивительное сходство не является плодом ее воображения. Молодая женщина походила на Изабо, как отражение в зеркале. Она была такой же высокой, как Изабо, и столь же стройной. Ее волосы скрывала меховая шапка, но судя по оттенку бровей и ресниц, она тоже была рыжей.

– Как тебя зовут? – наконец, выговорила Мегэн. Брови девушки удивленно приподнялись, но она с готовностью ответила, чуть запинаясь, как будто говорила на чужом языке:

– Я Хан’дерин ад-Хан’гарад гессеп Хан’лиза из Племени Огненного Дракона, Воительница Со Шрамом На Лице и наследница Зажигающей Пламя.

– Хан’гарад. Мне знакомо это имя. Это твой отец? А как зовут твою мать? Вы с Изабо похожи как близнецы! – она разглядывала лицо Хан’дерин, и девушка подняла голову, ответив Мегэн холодным взглядом. Лицо, окруженное белым мехом, стало строгим.

– Я никогда не знала своей матери, – сказала она без малейшего сожаления. – Но я дочь внука Зажигающей Пламя, того, что зовут Хан’гарад.

– А кто такая Зажигающая Пламя?

Хан’дерин отвечала очень неохотно, и Мегэн поняла, что лишь уважение к ее возрасту заставило девушку ответить.

– Зажигающая Пламя – Старая Мать Клана Огненного Дракона. Зажигающие Пламя – дети Рыжего, данного людям после долгого изгнания, чтобы принести в одинокую ночь тепло и свет защитить от врагов племени. Я ее праправнучка и преемница, так что не имеет никакого значения, кто была моя мать. Однако, меня отдали в услужение к спящей колдунье, и я думаю, это потому, что она моя мать. Эсрок говорит, что ей тоже так кажется, хотя ей тоже никто ничего не говорил.

– Кто такая Эсрок?

К изумлению Мегэн, лицо девушки залила краска, и она потупилась. Сквозь румянец на ее щеках проступили два тонких шрама, пересекающих скулы, и лесная ведьма вспомнила, что Хан’дерин назвала себя «Воительницей Со Шрамом На Лице». Она повторила вопрос, но Хан’дерин лишь холодно взглянула на нее, сказав:

– Пожалуйста, пойдем со мной. Мне сказали, ты хочешь видеть спящую колдунью. Я отведу тебя туда.

– Куда мы идем?

– В Проклятую Долину, разумеется, – высокомерно ответила девушка.

Усталая и озадаченная, Мегэн тяжело оперлась на свой посох, поплотнее закутавшись в плед.

– Я устала. Мне нужно отдохнуть и поесть, прежде чем я смогу отправиться в путь.

– Мы не можем спать в долине драконов, старая матушка, – почтительно ответила Хан’дерин, но ее голос показался Мегэн насмешливым.

– Понимаю, – ответила она. – Тогда нам придется идти очень медленно, сегодня утром я чувствую все свои годы до единого.

– Нам не придется далеко идти, матушка, – своим холодным голосом сказала девушка. – Мне сказали, тебе было открыто имя Королевы. Значит, ты можешь сидеть на спине дракона. Мы полетим на драконе.

Мегэн прожила долгую жизнь, настолько долгую, что порой удивлялась тому, что не умерла много лет назад, освободившись из тюрьмы своего старого тела. Иногда она жаждала этого освобождения, иногда боялась, что умрет, прежде чем завершит все свои дела. Она часто думала, что же еще может преподнести жизнь ей, рожденной в королевском замке, ей, которой, скорее всего, суждено закончить свои дни, скрываясь от слуг закона. Когда она услышала, что ей предстоит лететь на драконе, ее охватила огромная радость. Подумать только, ей, наконец, представилась возможность взлететь, о которой она тайно мечтала долгие годы! Подумать только, она, Мегэн Повелительница Зверей, вот-вот сядет на спину дракона, самого загадочного и грозного из волшебных существ.

Хан’дерин повела Мегэн к озеру, над теплыми водами которого клубился пар. В теплой воде плескалась и фыркала молодая самка дракона. Над волнами была видна только ее голова, погруженная по самые ноздри.

– Драконы любят воду. Они мерзнут в горах, а в озере тепло и приятно, – это была первая фраза, которую Хан’дерин произнесла по собственной воле.

– Почему? – спросила Мегэн, такая же любопытная, как всегда.

– В чреве у горы жарко. В незапамятные времена она съела всех своих врагов на пиру, чтобы отомстить за похищение своей дочери, но боги рассердились, ибо она уже преломила с ними хлеб, а потом нарушила закон гостеприимства. Поэтому враги беспокоятся в ее животе, и иногда она изрыгает огонь. Один раз, очень давно, она попыталась избавиться от них, но наружу изверглись лишь ее раскаленные внутренности.

– Значит, драконы обитают на Драконьем Когте, потому что здесь тепло?

– Драконы живут во чреве горы, где каменные полы и стены всегда теплые. Во дворец они приходят, когда принимают гостей. Никому не позволено заходить дальше верхних залов. Даже я отваживаюсь только заглянуть в ворота.

Маленькая принцесса выбралась из озера, над ее золотистой спиной поднимался пар, на шкурке блестели крупные капли воды. В длину она не превышала двадцати футов и была золотисто-зеленой, как хризолит. Глаза принцессы сверкали, как два огромных топаза, и она подпрыгивала от избытка энергии, как жеребенок.

Мегэн низко поклонилась, но самая младшая из драконов просто зевнула и послала Мегэн несколько ребяческих мыслей.

– Я отвезу тебя, куда ты пожелаешь, – сказала она. – Мне необходимо размять крылья, а вы вместе с Хан’дерин вполне уместитесь на моей спине. Мама говорит, ты спасла моего брата от злых солдат, я благодарю тебя за это, хоть он и ужасно вредный. Меня зовут Кайллек Эсрок Эйри Теллох Кае.

– Эсрок! – воскликнула Хан’дерин.

– Это можно, Хан’дерин. Мама разрешила. Кроме того, ты сама уже сказала, как меня зовут, так что нечего ругаться!

Хан’дерин снова залилась краской, и Мегэн принялась с любопытством разглядывать ее шрамы. Внезапно у нее закружилась голова от усталости.

– Тебе необходимо что-нибудь съесть, прежде чем мы отправимся, – сказала Хан’дерин. – В первый раз лететь на драконе очень страшно.

С этими словами она принялась надевать на драконью принцессу кожаную сбрую, позволявшую человеку удержаться на ее спине. Как только упряжь была надета и подогнана, Хан’дерин разложила на чистой тряпице свежий хлеб, немного мягкого сыра, сушеные фрукты и флягу с травяным настоем. Мегэн охотно поела, ощущая на себе внимательные взгляды не только девушки, но и дракона, и попыталась собрать все свое мужество. Высокая девушка критически оглядела ее шерстяное платье и плед, а затем решительно стянула свои меха. Под ними обнаружились штаны и куртка, сделанные из мягкой белой кожи.

– На драконьей спине очень холодно, матушка. Лучше надеть мою одежду.

Мегэн с ужасом взглянула на белые шкуры и покачала головой. Хотя в ее плед и была вплетена белая шерсть гэйл’тиса – это были шерстинки, которые зацепились за колючие кусты на горных склонах – Мегэн не могла носить шкуры убитых животных, также, как не смогла бы надеть кожу мертвых людей. Ее замутило от мысли об этом, и она отчаянно замотала головой, несмотря на то, что Хан’дерин повторила свое предложение. Девушка посмотрела на нее с удивлением, потом пожала плечами и снова надела свои меха. Потом пристегнула к спине короткий арбалет, повесила через плечо колчан со стрелами и натянула кожаные перчатки, отороченные тем же белым мехом. На фоне серых камней и голубого утреннего неба она казалась просто ослепительной.

Как только Мегэн поела, Хан’дерин запрыгнула на спину Эсрок и протянула руку Мегэн, которая вскарабкалась наверх, воспользовавшись коленом дракона, как ступенькой. Стоило ей обвязать талию ремнем и вздохнуть поглубже, ее резко качнуло назад – Эсрок оторвалась от земли. Внезапно весь мир провалился вниз, – земля оказалась гораздо больше, чем казалось Мегэн, и проплывала слишком далеко, чтобы она могла чувствовать себя хоть сколько-нибудь уютно. В безбрежную голубизну неба вонзались заснеженные пики; под машущими крыльями Эсрок появлялись и исчезали зеленые долины и, бесконечно далеко, блестела вода, которая могла быть только Риллстером, петляющим по дороге к морю. В Мегэн вонзались сотни ледяных кинжалов. Она поплотнее закутала плечи пледом и попыталась справиться с взлетевшей юбкой. Гита, по обыкновению дремавший в уютной глубине ее кармана, протестующе пискнул.

Эсрок развернулась и спикировала вниз, заставив сердце у Мегэн уйти в пятки. На минуту ей показалось, что она вот-вот расстанется со своим завтраком. Потом Эсрок несколько раз облетела пик, набирая высоту, прежде чем снова стремительно нырнуть вниз.

– Давайте посмотрим, что сделали мои братья с этими солдатами, – предложила Эсрок и повернула в нескольких дюймах от обрыва.

От зрелища, которое предстало их глазам, Мегэн стало дурно. Широкий заснеженный луг, по которому она пробиралась неделю назад, сейчас был усеян мертвыми и умирающими Красными Стражами. Там лежало больше трехсот человек, и их плащи не отличались от окровавленного снега. Три огромных бронзовых самца поедали труп. Мегэн затошнило. Она перегнулась через плечо Эсрок, отчего драконья принцесса издала недовольный крик и брезгливо дернула крылом.

– Я думала, они были твоими врагами, – повернувшись к ней, крикнула Хан’дерин.

– Так оно и было, – сказала Мегэн, пытаясь вытереть рот, не выпустив упряжи из рук.

– Так почему ты рыдаешь об их смерти? Разве не этого ты хотела?

– Да, – угрюмо сказала Мегэн. – Именно этого я хотела. Теперь я уверена, – для всех нас настали страшные времена.

Слегка озадаченная тем, что Мегэн не считает бойню столь же занимательным зрелищем, как она, Эсрок развернулась и полетела над отрогами Драконьего Когтя, направляясь на север. Мегэн разглядела укромную долину с озером, отливающим зеленью в утреннем свете, прежде чем они миновали высокую горную гряду и начали снижаться на другой ее стороне. Мегэн глядела вниз, рассматривая широкую долину, по дну которой струилась река. Вокруг вздымались к небу обрывистые горы, склоны которых остаются белыми круглый год.

– Там внизу Проклятая Долина. Отсюда видны только верхушки Башен. Ты видишь их? – спросила Хан’дерин.

Удивившись ее словам, Мегэн напрягла зрение, но не разглядела ничего, кроме деревьев. Они начали спускаться, дрожа на холодном ветру, который дул с покрытых льдом равнин.

– Что такое Проклятая Долина?

– Разве ты не знаешь? Разве ты не ведьма из Башни?

– Я была ей, пока существовали Башни, – отозвалась Мегэн. – Но все они теперь разрушены.

– Не все, – возразила Хан’дерин.

Маленькая принцесса опустилась у начала северной Великой Лестницы, объяснив, что не может подлететь ближе из-за густого леса. Кроме того, мне пока не разрешают улетать слишком далеко от Круга.

Мегэн стало интересно, сколько же ей лет. Принцесса ответила на ее невысказанную мысль:

– Я еще детеныш, мне всего сто лет. Я родилась самой последней, и мама говорит, что я должна быть очень осторожна, потому что все остальные самки уже слишком стары, чтобы откладывать яйца.

– А в каком возрасте вы начинаете размножаться? – спросила Мегэн и услышала в ответ:

– Я уже почти созрела, но мне не нравится никто из молодых самцов. Они не принимают меня всерьез.

Когда гибкий золотисто-зеленый дракон вновь поднялся в воздух, Хан’дерин вытащила из кутов длинные изогнутые салазки. Изогнутая доска, расписанная узором из огнедышащих красных драконов, выглядела очень тяжелой, но девушка управлялась с ней привычно и легко. В салазках лежал набитый кожаный мешок. Пошарив внутри, она вытащила оттуда целый арсенал. Мегэн села, прислонившись спиной к огромной арке, и принялась рассматривать затейливую резьбу, украшавшую каменную стену. Между изображениями драконов находилась эмблема, знакомая ей со времени подъема по Лестнице – две розы между волнистыми линиями терновых ветвей. Мегэн задумалась, пытаясь понять, что она значит.

– Ты знаешь, что означают изображения на камне? – спросила она у девушки.

– Немного, – ответила Хан’дерин. – Они, разумеется, были вырезаны Рыжими.

– Почему «разумеется»?

– Ну как же, розы и шипы, – удивленно сказала Хан’дерин, и Мегэн медленно кивнула. Она вспомнила, как в детстве ей рассказывали о древней истории Эйлианана и о том, как были установлены Тринадцать Башен. Среди них была одна, припомнила она смутно, или две, которые назывались Башнями Роз и Шипов. Они были разрушены много лет назад.

– А Рыжий? Кто такой Рыжий?

– Рыжий Колдун, – ответила Хан’дерин.

Мегэн изучала историю больше четырехсот лет назад, а после Дня Предательства многое в ней было переписано на новый лад, теперь было трудно понять, что происходило в действительности, а что нет.

– Там были сестра и брат, и оба умели колдовать, верно? Они отправились на Хребет Мира и построили там свои Башни. Рыжий – это брат?

– Они оба были Рыжими, – ответила Хан’дерин. – Ну, по крайней мере, так мне сказали.

– Тирлетан! – воскликнула Мегэн, и девушка неожиданно бросила на нее враждебный взгляд. – Ну конечно. Это Тирлетан, да? Драконий Коготь – это его граница. Страна Близнецов. Они были близнецами и тоже рыжеволосыми!

– Близнецы запретны, – сдавленным голосом сказала Хан’дерин. Мегэн с изумлением взглянула на нее. – Одного из них обычно приносят в жертву Белым Богам. Вот почему Зажигающая Пламя была так встревожена, когда нашли меня. А что если я глас Белых Богов? Но сон велел ей взять меня, и она не посмела ослушаться.

– Но почему близнецы запретны?

– Только один может быть Зажигающим Пламя.

– Так значит, Зажигающий Пламя – один из нескольких близнецов?

– Моя прабабка говорит, что близнецы – рождаются для того, чтобы стать Зажигающими Пламя, и они всегда рыжеволосые. Обычно это мальчик и девочка; я всего один раз слышала о близнецах-девочках. Но близнецы неподходящая тема для учтивой беседы. В кланах считают, что они рождаются к несчастью.