Текст книги "Праздник для двоих"

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Закрыв дверь за двумя женщинами, Джуд решила, что хватит уже улыбаться. От напряженной любезной улыбки, которая застыла на лице как гримаса, у нее свело щеки. В душе же бушевала настоящая ярость. После пережитого шока она чувствовала себя ослабевшей физически и разбитой. Закрыв глаза, она прислонилась к стене и некоторое время стояла, борясь с головокружением.

Когда Лука сказал, что не примет ее отказа, Джуд и в голову не пришло, что он может воспользоваться всеми возможными способами, чтобы приблизиться к ней. Действительно, думала она, он прав, я и в самом деле наивна до глупости. Нужно было заранее предвидеть, что он способен на многое.

Да, Лука умеет обходиться с детьми и животными, но это еще не значит, что взрослые люди должны идти у него на поводу. Хотя дети и любили его, он все равно был в ее глазах жалким предателем. Все, довольно дипломатии, она будет бороться с ним на равных. Если Лука думает, что ее так легко напугать и усмирить, он глубоко заблуждается.

Внезапно ее тело покрылось холодным потом при воспоминании о недавнем кошмарном происшествии, когда у нее на пороге появились две женщины, представившиеся работниками социальной службы.

Оказывается, некий «заботливый» сосед – имя, естественно, названо не было – пожаловался, что ее дети безутешно плачут по ночам. Заботливый сосед!

Джуд задрожала от ярости, вспоминая пережитые ею ужасные полчаса беседы. Дамы из социальной службы быстро разобрались в обстановке и поняли, что дети ухожены, здоровы и ни в чем не нуждаются.

Они с пониманием отнеслись к ее положению, но выразили озабоченность по поводу того, что она действительно сильно перегружена делами. Джуд поспешила убедить их, что это все временно, потом ситуация выправится. Несмотря на их уверения в том, что они более чем удовлетворены тем, как она справляется, в голову Джуд закралась ужасная мысль: вдруг они решат, будто она недостойна воспитывать детей и не может быть им хорошей матерью? Теперь лет десять ей придется жить с оглядкой, в постоянном ожидании, что кто-нибудь заявится к ней с официальными полномочиями и заберет у нее детей, обвиняя ее в некомпетентности в вопросах их воспитания.

Неожиданный стук в дверь вырвал Джуд из задумчивости, заставив подпрыгнуть от страха. Она собралась с духом, распрямила плечи и тряхнула головой. Сейчас она даст ему окончательный и решительный отпор, скажет ему все, что она о нем думает, и покончит с этим.

Ее грудь колыхалась от учащенного дыхания, глаза горели воинственным огнем. Джуд решительно распахнула дверь и изумленно замерла на пороге:

– Мама! Что ты здесь делаешь?

Лин Лукас также отшатнулась при виде агрессивного взгляда дочери. Справившись с беспокойством, она вошла в квартиру.

– Джуд! Что это с тобой! Разве так следует встречать родную мать? – Она слегка коснулась губами щек Джуд. – А я, между прочим, отменила несколько встреч ради того, чтобы навестить тебя. – Лин нахмурила брови, словно сама удивлялась такой своей жертвенности. – Что это ты сделала с волосами?

Джуд устало провела по своим коротким вьющимся волосам и рассеянно ответила:

– Ничего. Послушай, мама, не могла бы ты недолго посидеть тут и последить за порядком? Спасибо.

Это очень великодушно с твоей стороны… Они пока посмотрят мультфильмы. Только не ставь им фильм про машины, Эми пугается.

Бросив последние слова через плечо, Джуд бегом направилась к лифту. Мать изумленно смотрела вслед дочери.

– Бабушка Лин! – послышался пронзительный тонкий голосок.

Лин Лукас осторожно переступила через кучу разбросанных на деревянном полу игрушек.

– Идите сюда, дети, посмотрите, какие подарки принесла вам бабушка, – сказала она, мужественно направляясь к детям, как жертва на заклание.

Карло открыл дверь. Увидев воинственную Джуд, он без слов отступил в сторону, чтобы пропустить ее в холл.

– Я сейчас спрошу… – начал он.

– Не надо, он меня примет обязательно, не бойся, – прошипела Джуд, как злобная кошка при виде собаки. Она огляделась и замерла в растерянности. В холл выходила по меньшей мере дюжина дверей. Да где же он?

– Думаю, что сейчас он в своей спальне. Шестая дверь слева. Но ты уверена…

– Прекрасно! – резко бросила Джуд. Она повернулась на каблуках и пошла вперед, отсчитывая двери. Одна… Как же, так и вышла я за него замуж! Две…

Единственное, что мне хочется сделать, – это задушить его собственными руками! Три… Пронырливый интриган! – Добираясь до нужной двери, она успела всячески изругать Луку и решить, что только его смерть может послужить ей достойной компенсацией!

Дверь распахнулась с таким грохотом, что даже лампочки на потолке мигнули. Лука поднял голову. В его глазах появилось изумленно-недоверчивое выражение, а на лбу обозначилась складочка, когда перед ним предстала Джуд – разъяренная, как сама богиня мщения. Уперев руки в бока, она твердым шагом вошла к нему в спальню.

Он опустил полотенце, которым вытирал мокрые волосы, и повесил его себе на шею.

– Чем обязан такому удовольствию? Что-нибудь случилось с Джозефом?

– Нет, с ним все в порядке. Я… я…

Джуд не учла одного: входя в спальню к мужчине без всякого предупреждения, рискуешь увидеть более того, что ожидаешь или хочешь.

Если тебе не нравится, не смотри, ехидно заговорил внутренний голос. Но Джуд не могла отвести взгляда.

Разве здесь могло что-то не нравиться? Он был… великолепен. Дыхание стало прерывистым.

Тридцать секунд – это много, когда сушишь покрытые лаком ногти. Но несравненно длиннее эти секунды кажутся, если глаза не в силах оторваться от загорелого мускулистого тела полуобнаженного мужчины, особенно если за секунду до этого стараешься убедить себя в том, что он – не более чем гора мускулов и животной похоти.

– Можно подумать, что ты не знаешь, почему я нахожусь здесь! – фыркнула Джуд, как только обрела способность говорить. С пылающими щеками она повернулась к нему спиной. Но было уже поздно!

Тридцать секунд, в течение которых ее лицо несколько раз изменило цвет, она пыталась вспомнить, зачем же явилась сюда.

Джуд стояла посреди комнаты, сердито пыхтя и пытаясь успокоиться. Она прислушивалась, как он одевался, тихо шурша одеждой.

Очевидно, Лука буквально перед ее приходом вышел из душа. Он был весь мокрый, и дрожь сладкого волнения невольно прошла у нее по позвоночнику, а полузакрытые глаза затуманились, когда она вспомнила, как заманчиво дрожали капельки воды на его загорелой коже. На нем не было одежды, кроме двух полотенец. Одним он обернул узкие стройные бедра, а другое висело на шее.

Весь его вид приводил Джуд в состояние оцепенения. Она знала и раньше, что фигура у него сногсшибательная. Глядя на него, любая нормальная женщина почувствовала бы головокружение, сказала себе Джуд.

– Конечно, рассказы о моем всемогуществе сильно преувеличены, но даром ясновидения я не обладаю… Как поживает Джозеф?

Она не видела его, но кожей почувствовала, что он приближается. Лука прошел мимо нее, и она ощутила слабый запах чистого мужского тела.

– Не слишком ли самонадеянно с твоей стороны утверждать о всемогуществе? Ведь эти слухи исходят от людей, которым ты платишь и которые именно поэтому старательно делают тебе рекламу.

Он остановился в нескольких шагах от нее. К ее огромному облегчению, теперь на нем был черный шелковый халат.

– Я не вещь, чтобы меня рекламировать.

– Ах, я тебя обидела! Извини, – сказала она тоном притворного раскаяния.

Сузив глаза, он разглядывал ее гневное лицо. Одна черная бровь сардонически приподнялась.

– Что, по-твоему, я скрываю от тебя, Джудит?

– Не называй меня Джудит! – сердито бросила она. – Меня зовут Джуд!

– Мне нравится и Джуд.

– Можешь называть меня «доктор Лукас» и не смей притворяться передо мной. У тебя нет ни капельки совести!! Ты способен на все, лишь бы достичь своей цели! Чувства других для тебя ничего не значат!

Лука слушал ее обвинения, а его взгляд оценивающе гулял по ее часто вздымающейся груди. Он смотрит, а я реагирую, никакой самоконтроль не помогает, думала Джуд. Предательское тело было не в силах устоять перед блеском его сияющих глаз под густыми темными ресницами.

– Закончила? – спросил Лука, когда она остановилась, чтобы перевести дыхание.

– Я еще и не начинала, – угрожающе произнесла она.

– Похоже, это будет продолжаться еще долго, так почему бы тебе не устроиться поудобнее? – Лука кивнул на диван, который стоял у стены. – Или ты предпочтешь, – его глаза опасно заблестели, – устроиться здесь? – Он похлопал по широкой кровати.

Джуд поглядела в ту строну, куда он указывал, и ее тело пронизала волна желания. Она представила себя обнаженной среди разбросанных в беспорядке подушек и смятых простыней, представила их сплетенные тела, блестящие от пота, и у нее сжалось горло.

– Думаю, что ты уже отдохнул за двоих, – с трудом ответила она, невольно окидывая взглядом его высокую фигуру.

– Я бы оделся, если бы знал, что у меня намечаются гости, – сухо ответил он.

Господи! Неужели он мог читать ее мысли? Хотя она знала, что это невозможно, все внутри у нее сжалось от напряжения. Что со мной случилось? Этот человек чудовище, а вовсе не ясновидящий!

– Не беспокойся, я надолго не останусь. Просто пришла, чтобы сказать тебе, что у тебя ничего не вышло. Социальная служба убедилась, что за детьми вполне достойно ухаживают и что их любят. – Она сердито фыркнула, чтобы выразить ему свое презрение.

Лука покачал головой, показывая, что ничего не понимает. Ах, он сама доброта, горько подумала она!

Если бы я не была уверена, что он лжет, то, пожалуй, поверила бы ему.

– Социальная служба?

Свистящий звук вырвался из ее плотно сжатых губ.

– Да, куда ты доложил обо мне. Делай что хочешь, шантажируй, да хоть всю землю переверни, только не думай, что напугаешь меня… Все равно не пойду за тебя замуж! И берегись! – угрожающе продолжала она. – После того, что ты сделал вчера вечером и сегодня утром, я начинаю понимать, что недооценила тебя. Я думала, ты просто по-человечески решил помочь мне, лишь потому, что я оказалась в трудном положении. Ты ловко воспользовался ситуацией. Я была даже тронута твоей добротой! Как это смешно!

– Ты говоришь, что к тебе приходили из социальной службы? Как звали этих людей? – спросил Лука, в нетерпении щелкая пальцами, словно ему не хватало от возмущения слов.

– Работники социальной службы, – ответила она, гневно топнув ногой.

– Работники социальной службы… – Едва не сбив ее с ног, он решительно бросился к дверям. Она заметила на полу мокрые следы, потянувшиеся от его босых ног.

С его ступней она перевела взгляд на покрытые пушком икры, и у нее сжались мышцы живота.

Как можно презирать и одновременно обожать каждую клеточку этого тела? – думала она в отчаянии.

Наблюдая за ним с наигранным безразличием, Джуд вновь была поражена силой неистощимой энергии, которую он излучал. Лука был подобен неуправляемой стихии, его можно было сравнить разве что с ураганом.

Да, он ворвался в ее жизнь, словно ураган. Джуд не могла не восхищаться им, завороженная безумной красотой этой первобытной природы, соприкосновение с которой сулило ей верную гибель.

Переступив одной ногой через порог, он крикнул что-то по-итальянски. Низкий голос Карло ответил ему на том же языке. Лука повернулся к Джуд.

– Не трать слов даром, – цинично посоветовала она. – Я прекрасно знаю: Карло поклянется на Библии, что он – принц Уэльский, если ты его об этом попросишь. Какой адской властью ты сумел так выдрессировать порядочного человека – понятия не имею.

– Карло глубоко религиозный человек. Он не станет лгать, положа руку на Библию. Ты ему, кстати, понравилась, что удивительно. Обычно он не любит моих девушек.

Еще не хватало, чтобы ее считали одной из его лихих подружек! Джуд слегка порозовела.

– Я тебе не подружка! – заявила она обиженно. Кроме того, я вообще не девушка… то есть, я девушка, но только не в этом смысле.

Лука слушал ее с выражением вежливого интереса, давая ей возможность выпутаться из словесной галиматьи.

– Ты сам знаешь, что я хотела сказать, – заключила Джуд, в отчаянии заламывая руки.

– Только наполовину догадываюсь, – признал он и быстро добавил:

– Миссис Монтгомери.

Джуд сердито тряхнула головой.

– Не знаю никакой миссис Монтгомери.

– Она, кажется, живет в квартире этажом выше, над тобой.

– Может быть. – Джуд пожала плечами. – Я живу здесь двенадцать месяцев и разговаривала за все это время с одним-единственным человеком – с Марко.

Да и он общался со мной лишь потому, что… – Она замолчала и покраснела.

– Не надо ничего объяснять.

Джуд вздернула подбородок.

– Я хотела сказать, что нравилась ему, вот и все.

– Я так и предположил, – отозвался Лука.

Джуд сложила руки на груди и изобразила улыбку одними губами.

– Какой ты добрый!

– Марко приглашал тебя в эту комнату? – Его тон был слегка напряженным, а взгляд настороженным, хотя он изо всех сил старался не показывать этого.

– Приглашал ли он меня в эту спальню? Это ты хотел спросить?

Его темные глаза сверкнули, и Джуд поняла, что рассердила его. Странно, что раньше, целенаправленно стараясь его разозлить, она совершенно в этом не преуспевала.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я тебя спрашиваю… не притворяйся непонимающей!

Джуд действительно совершенно не понимала, что он хочет от нее. Но на всякий случай небрежно пожала плечами и с детским любопытством обвела взглядом незнакомую просторную комнату.

Лучи света проникали сквозь небольшую дверь, которая вела на просторную террасу. Комната была приятно обставлена и выглядела уютной. Мебель была дорогой и качественной, но неброской.

Из общего вида выбивалась огромная, похожая на корабль, кровать с резными спинками. Однако чувствовался дух запустения, словно хозяин не часто бывал в этом помещении.

– Нравится?

Джуд повернулась и встретила его внимательный взгляд.

Она снова пожала плечами, но невольно ее глаза опять обратились в сторону огромной кровати.

– Эта комната свидетельствует о тугом кошельке, а не о человеке, – из вредности сказала Джуд. – Однако она свидетельствует и о самом человеке, о его сущности, показывает, что он не только представляет собой красивое лицо, но и имеет какое-никакое внутреннее содержание…

Последовало напряженное молчание, и тут Джуд поняла, что ее намеренные оскорбления мало того что не достигли цели, но и вызвали обратную реакцию. Он лишь громко расхохотался.

Глядя на его откинутую назад голову, открытую мощную шею, Джуд подумала, что снимок, сделанный хорошим фотографом в этот момент, стал бы шедевром, а его автор сделал бы себе карьеру. Смеющийся Лука, совершенно раскованный, был неотразимо привлекателен!

Джуд поняла, что этот образ она не забудет никогда, он останется в ее памяти до конца жизни. И, возможно, она еще пожалеет, что отказала ему.

Что бы сказал Дэвид, если бы узнал, что его сестренке Джуди сделал предложение богатый и знаменитый плейбой? Поздравил бы он ее с тем, что она не поступилась своими принципами? Скорее всего – нет. Дэвид сразу бы угадал ее истинные чувства.

У тебя есть предложение получше, Джуди? спросил бы он. Его суховатый голос, словно живой, прозвучал у нее в ушах.

– Так, значит, этот стиль тебе не по душе? – ворвался в ее размышления ироничный голос Луки.

– Мне кажется, что атмосфера в этой спальне довольно неприветливая, – начала лгать Джуд, внутренне чувствуя, что любая комната, в которой находился бы Лука, просто не может быть для нее ни холодной, ни неприветливой.

Лука провел рукой по своим волосам, видно было, что он злится.

– Я задал тебе вопрос, – сказал он.

– Я забыла, о чем ты меня спросил.

– Я спросил, приглашал ли Марко тебя в эту комнату.

– Почему Марко должен был приглашать меня в спальню?

Сквозь сжатые зубы он прошипел:

– Ты спала с моим братом?

– Это тебя совершенно не касается, черт побери!

– Напротив, как твой будущий муж, я считаю, что меня это касается в первую очередь, – возразил Лука. И знаешь, – добавил он уже спокойно, – ты слишком нервничаешь, когда речь заходит о сексе. Немного странно для психолога, не находишь?

Джуд приготовилась дать ему достойный отпор и уже открыла рот, но он вновь заговорил своим сладким и тягучим голосом, от звуков которого она утратила весь свой воинственный пыл.

– Между нами не должно быть секретов, сага.

– Значит ли это, что ты готов рассказать мне обо всех твоих бывших любовницах? – Джуд коротко рассмеялась, представив Луку в этой спальне с одной из красоток, фотографии которых то и дело мелькали рядом с ним в желтых газетенках. – Впрочем, – добавила она, – мне не хотелось бы тратить целый месяц жизни на скабрезные подробности твоих похождений!

Темные глаза изучали ее пылающее лицо. И тут он сделал неожиданное открытие:

– А ведь ты меня ревнуешь!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Джуд не ударила по этому самодовольному лицу, ничего не возразила в ответ. Она онемела от возмущения, стараясь привести в порядок свои разбросанные мысли.

– Я упомянул миссис Монтгомери в связи вот с чем, – объяснил Лука совершенно другим тоном, словно это вовсе и не он всего несколько секунд назад так настойчиво расспрашивал ее о любовных шашнях с братом. – Дело в том, что примерно неделю назад эта любезная дама приходила и к нам. Так сказал Карло. Меня тогда не было дома. Насколько я понял, она посетила всех жильцов.

– Ко мне она раньше не заходила, и я не понимаю, какое отношение все это имеет к…

– Она хотела, чтобы все мы подписали коллективную жалобу на шум в одной из квартир.

Джуд застыла, изо всех сил стараясь скрыть беспокойство.

– По ее словам, шум доносился из твоей квартиры.

Джуд проглотила тяжелый комок.

– Ее сильно разочаровал Карло, который посоветовал ей вместо того, чтобы собирать жалобы, постучаться и, если потребуется, предложить матери помощь. Такой поступок был бы более естественным, ведь, по ее словам, в квартире постоянно плакали дети. Но в Великобритании вообще много странных обычаев: например, в ресторан почему-то не пускают родителей вместе с детьми. В Италии такой дискриминации нет и в помине. Там считается, что дети – это божий дар, поэтому их не надо отделять от взрослых.

Пока он сообщал эти интересные подробности о культуре другого народа, Джуд чувствовала себя полностью униженной. Она ворвалась с ощущением морального превосходства, такая уверенная в себе и в том, что Лука виноват во всем, но теперь…

Конечно, теперь уже было поздно раскаиваться в агрессивном вторжении в квартиру Луки. Почему же я забыла о том, что события не совпадают по времени? – ругала она себя. Ведь она познакомилась с Лукой два дня назад, а жалоба поступила к ним дней семь назад.

Она не потрудилась подождать и спокойно поразмыслить. Поэтому теперь ей приходится стоять с виноватым видом перед Лукой и униженно оправдываться перед ним.

– Миссис Монтгомери написала жалобу на жильцов с нижнего этажа, когда те завели щенка, и тоже собирала подписи против них, – прошептала Джуд.

– Похоже, у нее склочный характер.

– Так, значит, это не ты пожаловался на меня? прошептала она.

– Верно, это был не я. Наверное, миссис Монтгомери не нашла необходимой поддержки у жильцов и избрала другую тактику.

– Господи! – вздохнула Джуд, поднимая лицо, и нехотя признала:

– Я, кажется, должна извиниться перед тобой.

– Выходи за меня замуж, и забудем обиды.

Яростное шипение вырвалось из горла Джуд, она зло уставилась ему в глаза. Но неожиданно для себя увидела на его лице добрую улыбку, а в темных сияющих глазах – теплоту. От этого она еще больше смутилась. Тряхнув головой, Джуд невольно рассмеялась, закинув голову.

– Когда тебе это надоест?

– Никогда.

В его глазах уже не было смеха, они приняли серьезное выражение. Но было в них что-то, отчего у нее невольно дрогнуло и часто забилось сердце.

– Это не оправдание, но я очень сильно испугалась, – зачастила Джуд, чтобы скрыть подступившее волнение. – Меня охватил ужас, когда я представила, что у меня заберут детей.

– Ты пошла бы на все, лишь бы не допустить этого, правда, Джуд?

Когда она обнаружила, что по-матерински привязана к детям? – задумалась Джуд. Трудно сказать.

Лука продолжал вопросительно смотреть ей в глаза.

– О, – воскликнула она с внезапным озарением, ты хочешь сказать, что именно поэтому ты… Ты чувствуешь, что таким путем?..

– Кажется, наконец-то мы нашли точку соприкосновения.

– Всего несколько дней назад я была бы счастлива, если бы кто-нибудь снял это бремя ответственности с моих плеч. – Вспомнив это, она от стыда прикусила дрожащую нижнюю губу. – Ты считаешь, что мои чувства нельзя сравнить с чувствами родной матери… но, клянусь, не знаю, смогла бы я чувствовать больше любви к собственным детям, чем к этим сиротам.

– Не пытайся прочесть мои мысли или узнать мое мнение об этом.

Он говорил резко и отрывисто. Джуд с настороженным удивлением смотрела в его нахмуренное лицо. Его выражение ни о чем ей не говорило, однако Джуд показалось, что она не поняла что-то очень важное.

– Я знаю, что тебе дороги эти дети, – продолжал он. – Но не об этом сейчас речь.

– Дэвид, должно быть, сошел с ума, когда ему взбрело в голову назначить меня их опекуншей… Хотя больше у нас никого нет, кроме мамы. – Под его пристальным взглядом она занервничала. – Правильнее сказать, нет никого, кто бы мог… – Ее глаза испуганно расширились. – Боже! Я же оставила маму с детьми! Мне надо спешить… – Она повернулась к дверям, но Лука оказался там раньше ее. Сердце в ее груди билось как сумасшедшее. – Мне действительно нужно идти. – К отчаянию Джуд, ее слова прозвучали слабо и неубедительно. Она словно хотела, чтобы кто-нибудь убедил ее остаться.

– Разве нельзя дать согласие хотя бы ради того, чтобы не было больше раздражающего стука в дверь, ради того, чтобы у детей было счастливое и спокойное детство… – Он поднял руку, не желая, чтобы она возражала. – Не притворяйся, будто ты ни разу не задумалась над моим предложением, Джуд. Даже если оно показалось тебе смешным, ты же все-таки немного думала обо мне. Ты умная женщина. Не позволяй, чтобы предрассудки повлияли на твое окончательное решение.

– Брак не должен основываться на жертвенности, сказала Джуд с облегчением, чувствуя, что голос ее становится почти нормальным. Ей трудно было выбирать между ним и свободой. Раньше в его присутствии она ощущала, что пол словно уходит у нее из-под ног, но сейчас все было иначе. Словно для того, чтобы компенсировать былую слабость, все ее эмоции крайне обострились. И все равно она чувствовала неловкость.

– Брак означает многое, хотя некоторым людям так и не дано этого понять и пережить, сага.

Его ласковое обращение растрогало ее, хотя она знала, что он не вкладывает в него никакого особенного смысла.

– Это очень циничное заявление. – Она склонила голову набок. Он уже знал, что у нее этот жест означает вопрос. – Разве ты не был женат на матери Валентины?

– Я никогда и ни на ком не был женат.

– Но ты хотел?

– Только не воображай меня жертвой жестокого романа, – попросил он с недовольным выражением лица.

– Я ничего такого не воображала.

– Не правда, – сердито возразил он. – Я знаю, что означает этот твой задумчивый, устремленный вдаль взгляд. Наигранная сентиментальность обычно злит меня.

– Спасибо, что предупредил. Постараюсь учесть на будущее, – сказала она, внутренне удивляясь, что мужчина с внешностью героя девичьих грез может оказаться столь далеким от романтики.

– Значит, ты все же признаешь, что у нас есть общее будущее?

– Это предположение – не более чем плод твоего собственного воображения.

– Я не женат лишь по причине, что мне никогда не хотелось вступать в брак – до сих пор.

– Но ты же на самом деле не хочешь жениться на мне. – Она внимательно изучала его красивое лицо, пытаясь угадать, о чем он думает.

– Что в моем предложении навело тебя на такую мысль?

– А я тоже работаю в социальной службе.

– Почему ты так недоверчиво относишься ко мне?

Ты очень красивая женщина, – добавил он терпеливо-ласкающим тоном.

Джуд сердито фыркнула. Не оригинально для мужчины, который привык расточать женщинам комплименты. Она видела, какого сорта женщины его окружали. Неужели он хотя бы на мгновение мог поставить ее рядом с этими красотками? По сравнению с ними она выглядела бы серой и невзрачной дурнушкой.

– Когда я иду по улице, на проезжей части моментально возникают пробки. И если бы я не была так красива, ты не сделал бы мне предложение. Я правильно поняла?

– Ты хороша такой, как есть.

Несмотря на огромное любопытство, она не стала развивать эту мысль.

– Но ты, должно быть, несколько раз был на пороге брака?

– Нет, никогда.

– У тебя что, аллергия на брачные союзы? Ты ведь уже далеко не мальчик.

Лука подавил невольную улыбку.

– Мне тридцать два года, если тебя это интересует. Зубы у меня еще не выпали от старости. – Он оскалился, демонстрируя два ряда крепких белых зубов. – У моего отца на голове все еще густая шевелюра, надеюсь, что у его сына волосы тоже долго не выпадут. Может, этот факт как-то повлияет на твое решение.

– Не повлияет.

– До сих пор я не видел необходимости вступать в брак. У меня уже есть ребенок, а это, на мой взгляд, единственная причина, почему люди вступают в брак.

– А любовь? – возразила Джуд и тут же покраснела до корней волос, увидев, как его чувственные губы сложились в улыбку. Не в силах выдержать насмешливый взгляд его темных глаз, она отвернулась.

– Любовь – это химическая реакция в организме, приводящая к временному дисбалансу. Брак основан на концепции, что этот дисбаланс продлится всю жизнь. – Он презрительно рассмеялся. – Ты вбила себе в голову, сага, что любишь меня, так как, когда ты стоишь рядом со мной, твое сердце начинает биться в ускоренном ритме. Не от любви, а от полового влечения учащается твое дыхание. И поднимается температура.

Джуд, словно защищаясь, положила себе на грудь ладонь, под которой сердце стучало как сумасшедшее.

– Ничего подобного, – задыхаясь, ответила она. Ко мне это не относится.

– Относится и к тебе, и ко мне тоже, – хрипло прошептал он. – Не надо играть со мной. Мне понравилась твоя откровенность вчера вечером.

– Я была вне себя, – возразила она, с ужасом видя, что он приближается к ней. – Я не это хотела сказать…

– Это, и я тоже этого хочу. Я нахожу тебя привлекательной. Неужели это так трудно понять? – нетерпеливо спросил он.

Джуд зажала руками уши, зажмурила глаза и отрицательно покачала головой.

– Я не верю тебе! – воскликнула она. – Ты пытаешься смутить меня!

И уже сильно преуспел в этом, добавила она про себя.

Джуд была слишком сильно потрясена, чтобы сопротивляться, когда он мощной рукой сжал ее запястье.

От этого контакта ее тело пронзила жгучая молния чувственности. Она завороженно глядела ему в лицо, а он, сжав ее пальцы, обнажил грудь и приложил ее руку к своей горячей коже. Ее ноздри затрепетали, когда она невольно вдохнула его теплый аромат.

– Нет. – Ее грудь часто вздымалась от волнения, она пыталась вырвать у него свою руку.

– Ты не скрывала, что хочешь меня.

Она закрыла глаза и простонала. За что такие мучения!

– Отрицай, сколько хочешь. Думаешь, я сам этого не чувствую? – Он провел кончиком пальца по ее скуле. Она вздрогнула, и он улыбнулся. – Джуд!

– Я не хочу! Это само… самообман!

– Это ты пытаешься обмануть сама себя. Ты отказываешься от практичного и единственно разумного решения твоих и моих проблем, – обвинил он ее.

Пусть думает, что хочет. Только бы не угадал ее истинные чувства, это было бы слишком унизительно.

– И для чего все это? Ждешь романтических чувств, любви, которая существует разве что в слезливых романах? – Его выразительные губы растянулись в презрительной улыбке. – Посмотри правде в глаза.

– Какой правде? – воскликнула Джуд.

– Извини за прямоту, но…

– Ты извиняешься, не чувствуя за собой вины! сердито прервала она его. – Тебе доставляет радость смеяться над мечтой!

– Не говори глупостей!

– Если человек не согласен с тобой, это автоматически означает, что он глуп, да. Лука? Ты сам ни о ж чем не мечтаешь, так не запрещай это другим!

На его скулах заиграли желваки, глаза его, приобретя недобрый блеск, сверлили ее стальным взглядом. У нее закружилась голова, она, как загипнотизированная, смотрела на него.

– Какие же качества должен иметь мужчина твоей мечты и чего не хватает у меня? Он должен быть блондином с голубыми глазами, с очками на носу, демонстрирующими интеллект? Он должен читать тебе сонеты Шекспира, чтобы соблазнить тебя? А может быть, ты предпочитаешь, чтобы он умел чинить электрические пробки и приносил тебе чай в постель?

Его грубый сарказм затронул ее за живое.

– Я сама могу поменять пробки, и мне не важен его внешний вид.

– Конечно, не важен, – согласился Лука. – Ведь ты будешь обожать его прекрасную душу. Dio! Я прямо задыхаюсь от восторга, как только представлю! – Говоря это, он чувствовал, как ее маленькая рука сжимается в кулак. – И ты, конечно, совершенно равнодушна к внешности, несмотря на то, что взглядом пожираешь меня! И тебя нисколько не взволнует, если я сниму с тебя вот это… – Он начал расстегивать пуговицы на ее одежде.

– Не смей! Прекрати сейчас же! – в ужасе воскликнула Джуд. – Я прошу тебя. Лука! – Он опустил руку, и она с облегчением вздохнула. – Ты доволен теперь, что продемонстрировал передо мной во всем блеске свою неотразимость? Твоя проблема… – начала она, но он прервал ее отрывистым стаккато сардонического смеха.

– А разве у меня есть проблемы? Да, – наконец согласился он, скалясь ей прямо в лицо. – Моя проблема – ты! Господи! Никому еще не удавалось довести меня до такой ярости! До встречи с тобой!

– Ты хочешь знать, каким я представляю идеального любовника? Но с тобой, право, трудно разговаривать на такую тему, – заявила Джуд, сверкая глазами. – Ты – самый скучный человек из всех, кого я знаю, даже из тех, кто страдает жестокой депрессией! Неужели ты никогда ни о чем не мечтал?

Горящие угли в глубине его глаз погасли. Она попыталась отвести взгляд, но он приподнял ее лицо за подбородок.

– Я мечтаю, только думаю, что ты не сможешь меня понять. – Его голос стал низким, бархатистым и завораживающе-гипнотическим. Она угадала скрытый подтекст, и от этого по всему ее телу прошла дрожь возбуждения.

– Состояние твоего подсознания не представляет для меня никакого интереса.

Но ее уверенность несколько поколебалась, когда он наклонился и она почувствовала на своей коже, на своих губах его теплое дыхание.

– Ты дрожишь, когда я касаюсь тебя, – вкрадчиво пропел он.

Волны желания поглотили ее целиком, она беспомощно смотрела в его прекрасные выразительные глаза. Ее дыхание стало прерывистым, воля была парализована страстью, каждый мускул, каждая пора ее тела, каждая клеточка замерла в ожидании его поцелуя.