Текст книги "Убийство из тюбика с кремом"

– Да, но при одном маленьком условии, что милиция а) – знает, с кем конкретно они разговаривали и к какой конкретной группировке он относится и б) – захочет нам сказать.

Ниро зевнул.

– И ты это еще не выяснил. – Я с недоумением посмотрела на него.

– Завтра попробую это выяснить, э-эээ…

– А как же быть с юристами? Что ты о них думаешь? – прервала я его зевок.

– Сегодня мы все равно не будем иметь никакой новой информации. А нет ничего хуже, чем размышлять на пустом месте. – Он снова зевнул. – Баиньки, баиньки, – пробормотал он полусонно и стал выкарабкиваться из кресла.

Заразившись его настроением, я тоже зевнула.

Ну что ж, подождем до завтра…

Глава 11
ДАВАЙ ПОПРОБУЕМ ПОСТРОИТЬ ВЕРСИИ

Когда я утром проснулась, Ниро уже не было. Такой небывалый приступ энтузиазма свидетельствовал о том, что ему в голову пришла какая-то мысль. Умывшись и спустившись в кухню, я выяснила, что мне оставлен хороший завтрак.

Ну что ж, значит, настроение у него было хорошее. Учитывая, что инструкций мне на сегодня оставлено не было, я вкусно и не торопясь позавтракала и решила, что получившуюся паузу очень хорошо использовать для приведения своих дел в порядок. Сдав вахту Мамаше Крокодайл, которая немедленно наполнила весь дом жужжанием пылесоса, я отправилась в издательство. По дороге, заскочив к маме, полила ее цветы. По моим подсчетам, они с Пеппи должны были продержаться на море еще недели две. Так что за цветами надо приглядывать как следует.

В издательстве, как обычно, была жуткая кутерьма. Стоит мне день-другой не показаться… Короче, вырваться мне удалось только к вечеру. Ниро, немножко обиженный, ждал меня обедать.

– Ты же знаешь, – проворчал он, когда я вернулась, – мы обедаем обычно в семь часов, а сейчас уже половина девятого. Нет ничего хуже, чем есть разогретую еду. А то, что я приготовил, уже можно выбрасывать на помойку, это же невозможно есть разогретым^

Тут он явно преувеличивал. Не знаю, как оно должно быть на вкус, только что приготовленное, но, даже разогретое, было чудовищно вкусно…

Шарики из воздушного дрожжевого теста, так я их окрестила, были начинены зеленью. Употреблялись они с расплавленным сыром, который томился рядом на фондю. Для употребления внутрь требовалось отрезать кусочек печеного шарика и, поддев его на вилочку, обмакнуть в расплавленном сыре. М-м-м… Когда энное количество таких шариков уже делали мою талию шарообразной, на обеденном столе появилось «горячее», как сказал мой любимый. А до этого, интересно, что было, холодное, что ли?

Ломтики филе судака, запеченные на филе. Их тоже можно было поливать расплавленным сыром, и это было тоже объеденье.

Насытившись, я стала приставать к Ниро, чтобы он поведал мне о своих успехах за день.

Поворчав для порядка, что я совершенно не интересуюсь его делами, а мотаюсь весь день неизвестно где (это о моей-то работе, нахал!), он с плохо скрываемой гордостью стал рассказывать о своих успехах.

– Таки я их. нашел… – Кого?

– Тех, кто предлагал «Милене» свои услуги.

– И кто же это?

– Ну… Скажем так… Достаточно известная группировка. Я сейчас не хочу говорить какая, потому что это надо, уточнить наверняка.

– Так ведь я их все равно не знаю.

– Короче, меня завтра сведут с одним из бригадиров, который должен быть в курсе, причастна их бригада к этим событиям или нет.

– Бригадир, может, еще ударник соцтруда? – Я презрительно фыркнула. – А ты уверен, что он тебе ответит правду?

– Понимаешь ли, Вася, – это он меня так, – Даже Не так важно, что он скажет. Важно знать совершенно точно, врет он или нет. А зная это, можно сделать точный вывод и быть в нем абсолютно уверенным. – Ниро замолчал.

– А в твоем случае он будет врать или говорить правду?

– Вот это-то и будет понятно только завтра…

– А не кажется тебе, что это очень расточительно с их стороны, вести себя подобным образом. Ведь они не имеют никакой прибыли с того, что портят продукцию, а затраты довольно велики.

Я уселась поудобней и стала загибать пальцы, прикидывая их возможные траты.

– Получается, что только на одну полиграфию, если они печатали эти салфетки, точнее, упаковки для салфеток, они должны были потратить две-три тысячи баксов… Гадость всякую мешать – опять же деньги… Мальчику платить, даже двум, которые на конференции все проделали… А прибыль у них какая-то мифическая получается: ну скажут они кому-то, вот как они классно нагадили «Милене»…

– Да, я совсем забыл сказать тебе, – Ниро полез в карман, – салфетки – это не типографская печать. Они отпечатаны на цветном ксероксе. Пришел результат анализов. А все остальное – это аккуратная надомная работа.

Я снова призадумалась. Это был достаточно сокрушительный удар по моей аргументации. В таком случае получалось, что расходы на эту «заподлянку» были существенно ниже, чем я считала. Опять же мальчикам они могли не платить, – в конце концов, это и так их постоянная «работа» – гадости людям делать… Потом я спохватилась:

– Но ведь все равно получается, что они скупили несколько сотен, а скорее всего больше, упаковок крема. Заплатили кому-то, чтобы тот сделал салфетки. Отпечатали, в конце концов, пусть и на ксероксе, эту упаковку. Все равно получается несколько тысяч долларов.

Тут уж задумался мой любимый. Только в отличие от меня его мыслительный процесс сопровождался не загибанием пальцев и качанием ногой на диване, а хождением по комнате и музыкальным звоном его китайских шариков…

– Достаточно большой расход для них, это ты права. Руку там или ногу сломать, поджечь что – тут они на траты большие не идут. Особенно если они с этого не получат никакой прибыли. – Он замолчал. – Опять же работа довольно тонкая, не в их стиле… Пара трупов с огнестрельным ранением, это было бы больше похоже – тут ты опять же права.

– Ну, а что, если предположить, что они немножко умнее, чем мы обычно думаем?

– Ты имеешь в виду, что это они наняли адвоката и рассчитывают поживиться с возможных исков?

Думала я не совсем об этом, но от такой классной мысли открещиваться как-то не хотелось… Хотя такой поворот событий я не предполагала. Но это совсем не значило, что этого не может быть!

– А что! Ты думаешь, что это возможно?

– Почему бы и нет? – Опять хождение по комнате, оглашаемое курлыканьем шариков. – Тогда вся картинка складывается. – Он вытянул в мою сторону указательный палец и замер, – Тогда становится понятно, почему они пошли на такие траты! Они ведь собираются получить впредь гораздо больше, – Он опять заходил по комнате, – Что такое потратить две-три тысячи долларов по сравнению с тем, чтобы получить несколько миллионов… А ведь речь идет именно об этом.

– Тогда это объясняет и то, откуда у старшего из юристов появились деньги.

– Вполне возможно. В конце концов, если они твердо уверены в успехе, то они могли потратить не две-три тысячи, а пятьдесят. Хотя… – Ниро замолчал. Потом рассмеялся. – Хотя в такой ситуации скорее можно предположить гораздо более простое. И это походило бы на них гораздо больше, чем тратить на кого-то приличные деньги. – Он опять улыбнулся. —

Они могли заставить ту прос… как бы это повежливее сказать?.. мадам, с которой он теперь общается, раскрутить нашего дорогого юриста под видом большой любви.

– Это как? – не поняла я.

– Смотри, – он уселся рядом со мной на диван, – все очень просто. Представим на минутку, что они знают об этой девчонке что-то такое, чего та предпочла, чтобы никто не узнал. И предлагают ей: «Слушай, да! Сделай так, чтобы этот хрен в тебя втюрился, и крути его на полный катушняк». —Ну?

– «Тащи его в дорогие кабаки, пущай он сам себя туда зовет – от большой любви, да! Ходи в богатые казино. Короче, бля, сделай так, чтобы он потратил все бабки и уехал в долгах. Ну и дай ему немного бабок, которые мы тебе оставим… Но смотри!» – тут Ниро вышел из роли, в которую так хорошо вписался, и перестал кривить лицо и размахивать пальцами.

Я смотрела на него, слушала и очередной раз поразилась, как он из одной роли мгновенно переходит к другой: вот передо мной сидел нормальный человек, потом раз! – и все сменилось – и речь, и дикция, и манера держаться, и жестикуляция… Просто два совершенно разных человека. Вот по кому сцена плачет, оказывается.

Мой ненаглядный так увлекся своими рассуждениями, что не обратил внимания, как я его разглядываю.

– Можно здесь предположить и другой трюк. К примеру, есть человек, который одолжил бы ему деньги, очень легко, причем не подо что, а исключительно только под честное слово…

– И что же дальше?

– Дальше все очень просто. С одной стороны, у него есть красавица, в которую адвокат очень влюблен, особенно если он не подозревает о ее основной специальности, и на которую надо тратить очень много денег, с другой стороны, его собственные деньги подходят к концу. А тут подворачивается удобный случай одолжить деньги.

– Совсем не обязательно, почему ему надо лезть в долги?

– Ситуацию можно усложнить. Можно найти третье подставное лицо, которое пообещает ему колоссальный гонорар за какие-нибудь пустяковые услуги. И возможно, даже заплатит аванс. Небольшой.

– Забавно получается… Но это ты такой умный!

– Забавней некуда. Смотри, – он стал расставлять на столе серебряную фигурку носорога и хрустальный стакан с недопитым соком, – вот влюбленный, которому требуется много денег, – это был стакан. – А вот «добрый» человек, который обещает заплатить, – носорог поблескивал на свету. – Много – жуть как много. В самом ближайшем будущем. И дал аванс. Женщинка капризничает и требует от нашего влюбленного какой-то большой траты. Скажем, делает вид, что это единственное, что удерживает ее от решительных шагов. Вот купит ей – ну не знаю – шубу очередную норковую, в роспуск, до полу, или там бриллиантовый гарнитур тысчонок на пять баксов…

– Ага, вот ты мне никогда ничего такого не купишь!!! – Я демонстративно отвернулась и надулась.

Мой ненаглядный, ошарашенный моей логикой, уставился на меня обалдевшим взглядом. Даже спиной я чувствовала, что он размышляет – то ли ударить меня по голове, то ли свернуть шею…

Решив не доводить до крайностей, я с милой улыбкой повернулась и спросила:

– Так о чем это ты, милый?

В ответ раздалось шипение потревоженной кобры – это Ниро выпускал из себя воздух, который он набрал, чтобы в присущей ему элегантной манере высказать мне все, что он думает обо мне, моих умственных способностях и обо всех женщинах, вместе взятых!

– Я слушаю тебя, дорогой! – Мой ясный взор выражал удивление по поводу его шипения.

…Мда.

– И тут подворачивается некто, кто предлагает большую сумму денег, которая решает все проблемы. Ты бы взяла в такой ситуации деньги?

– Пожалуй, да, – трудно, однако, вывести моего человечища совсем из себя…

– Я тоже так думаю.

– А если он взял, что дальше?

– Ловушка захлопнулась. Клиент отказался от дела, аванс надо вернуть.

– Ого!

– Он одолжил такую сумму, точнее, ему навязали такую сумму, которую он не в состоянии вернуть. Его «девушка» успешно потратила эти деньги и продолжает капризничать… А вместо мягкотелого рохли, который одолжил нашему влюбленному эти деньги, вдруг на сцену выплывают крепкие ребята, которые ставят ему простое условие: «Ты деньги должен? Должен! Одно из двух: либо ты сегодня возвращаешь деньги, либо делаешь, что мы говорим, либо сам понимаешь…» Кстати, это на них гораздо больше похоже, тут они в своей стихии…

– Что же он будет делать в этой ситуации?

– Это будет зависеть от того, что он за человек…

– Однако мы уже знаем, что этот дядя не честных правил, за что он и вылетел из коллегии адвокатов?

– Вот ты сама и ответила на свой вопрос – он скорее всего согласится, особенно если ему дадут еще немножко денег.

– Видишь, как все просто? – Я победно на него взглянула. – Я ведь всегда говорила, что женщина – это великая сила…

– Стоп, стоп, стоп! Рыжик, спустись на землю, это только предположение, – мой ненаглядный огорченно взглянул на меня.

– Ты прав… Предположение. Но какое красивое! Роковая красотка совращает невинную жертву…

– Красивое! Только там совращать почти и нечего. Как говорится, все уже совращено до нас… Он и так уже вполне дозревший мальчик… Но…

– Что же тебе не нравится, радость моя? – Я обвила его за шею и поцеловала в ухо.

– Ни в одном случае мы не опираемся на факты. – Он поморщился, когда я запустила руку в гриву его волос (это мешает ходу его рассуждений, надо же!). – Может быть три варианта: вариант первый – местная мафия тихо и довольно бессмысленно гадит фирме «Милена», отстаивая свою репутацию крепких ребят, с которыми надо соглашаться. Второй – отставной адвокат придумал гениальную комбинацию, как набить свой карман покрепче, и прокручивает это дело практически в одиночку, пользуясь лишь услугами своего мягкотелого приятеля для придания законности этой операции. И третий – если мы объединим эти две схемы, то нашего «прохиндея» наняли или подставили вышеупомянутые ребятишки для той же самой цели, набить свои карманы покрепче. – Ниро с довольным видом посмотрел на меня. – Как тебе нравятся мои рассуждения?

– Замечательно, любовь моя. – Я снова обняла его и поцеловала. – Но ты упустил еще один вариант, с чисто мужской точки зрения.

– Какой? – Ниро недоумевающе посмотрел на меня, отстраняясь.

– А ты не догадываешься?

Ниро молчал, нахмурив лоб. Было видно, что он стремительно размышляет.

– Ты упустил одну маленькую фигуру в своих рассуждениях. Она у тебя получается либо марионеткой, либо исключительно представительницей древнейшей профессии, которую используют втемную. А ведь это может быть не совсем так…

– Ты имеешь в виду путану?

– Конечно…

– Ну, не думаю, – протянул Ниро и отмахнулся. – С ее мозгами, которых хватит только на одно!

– А почему бы и нет, любовь моя? Преступление как бы почти женское. Косметика гораздо ближе к женщинам, чем к мужчинам. Представь себе…

– Нет, не думаю. – Он еще раз махнул рукой. – Она и так, не напрягаясь, имела десяток-другой тысяч баксов в месяц…

– А ты все-таки представь. Дамочке пришла в голову такая мысль, а лежать на спине или изображать из себя мебель ей вроде как и надоело…

– Хм-м…

– Может быть, – я не хотела расставаться со своей версией, – она случайно натолкнулась на какую-нибудь некачественную продукцию, обиделась, а потом поняла, как можно легко шантажировать крупную косметическую фирму. Достаточно, чтобы ее продукция вызывала у людей какое-нибудь раздражение или так или иначе портила их здоровье. Может, она сама предполагала обратиться в суд и стребовать миллион-другой с этой фирмы…

– Что ж… в твоих рассуждениях есть здравый смысл. Но… Ладно, давай дальше…

– Ну а дальше, как ты всегда говоришь, довольно просто. Она могла сама натолкнуться на этого юриста. А может, попросила кого-то из своих клиентов, чтобы нашел такого. Немножко обольстила, немножко растранжирила, может быть, предложила денег, но это уже не принципиально. Короче, она получила в его лице вполне достойного сообщника. Потом кто-то из них решил, что гораздо безопаснее, да и не так накладно для здоровья, чтобы не она выступала на суде как жертва косметической фирмы, а другие люди. А они бы лишь получали гонорар за то, что представляют этих людей на суде. Да… и потом. – Я задумалась.

– Что? – спросил Ниро.

– Да и потом, надо было сделать так, чтобы этот скандал разросся. Ведь одно дело, когда приходит дамочка в суд и, потрясая коробкой крема, заявляет, что из-за этого крема у нее слезла вся кожа на лице или еще что-нибудь в таком духе. Это дело скорее всего замнут. И никаким миллионом здесь и близко не пахнет. Особенно учитывая, что это происходит в стране Тьмутаракании, то есть России. А фирма расположена в гораздо более приличной стране, в Германии. То есть судиться им придется именно там, я не права? А что такое для германского суда какая-то бестолковая россиянка, пострадавшая неизвестно от чего. Они же там «дикари», рассудят немцы. Она же там на лицо себе еще что-нибудь вылила. В лучшем случае нашей путане сделают бесплатную операцию или еще как-нибудь вылечат…

– А ты соображаешь, – подхвалил Ниро. – А тут сотни жертв, все газеты трубят об этом, радио, телевизор. Шансы растут как на дрожжах. Что ж, достойная теория…

– Так что получается у нас четыре версии…

– Четыре… Но все выдуманные. Фактов нет ни для одной… – Мой любимый с досады стал цокать языком, что я за ним до этого никогда не замечала.

– Почему нет фактов? У нас ведь фигурируют совершенно реальные лица.

– Лица-то есть, фактов нет!

– Давай тогда собирать факты…

– А я, по-твоему, что делаю? Пустые бутылки собираю?..

Глава 12
ОПЕРАЦИЯ «ТЕЛЕФОН»

По дороге с работы, застряв в пробке, черт бы их побрал, я предалась размышлениям.

Мне было очень интересно, можно ли чисто логически, не располагая большим количеством фактов, решить ту проблему, которая стояла перед нами, – это я о расследовании, не о работе…

Снова и снова прокручивала в своей голове версии, которые мы вчера обсуждали с моим любимым. Одна из них мне казалась наиболее вероятной. Это была версия о том, что кого-то из русских «мафиози» сильно обидели. Другая же импонировала мне гораздо больше, возможно, чисто по-женски.

Мне казалось, что если все придумала та незнакомая мне дамочка, то это как бы поднимает в моих глазах престиж женщин. Тут я ужаснулась своих мыслей – то, что она делала, абсолютно безнравственно и совершенно ужасно (причем я не имею в виду поведение с мужчинами, у нас это как бы нормально, нет, я имею в виду, что она сделала с совершенно безвинными людьми).

Мне казалось, что если женщина может такое придумать, то это как бы (вот извращенная логика у бабы!) свидетельствует в нашу сторону. В нашу, я имею в виду, сторону женщин…

Да… В своих рассуждениях я не сдвинулась с мертвой точки, а в автомобильной передвинулась на два машиноделения, если так можно выразиться.

Так тяжело и нудно я добралась до дому (как в последнее время я именую Нирино жилище).

Когда из гаража я вошла в дом, то услышала голос Ниро и чей-то еще. Мне стало интересно, кого же он привел. От моего любимого можно было ожидать чего-нибудь необычного, и я пошла на голос. Мужчин я обнаружила в кабинете. Они изучали огромную кипу компьютерных распечаток, разложенных в несколько кучек.

– Добрый вечер, – сказала я, появившись на пороге кабинета.

– А, Рыжик, привет, проходи. Молодой человек поздоровался со мной, но не представился, и мужчины опять углубились в бумаги. Ну что ж…

Заметив, что одна из стопок свободна, я направилась к ней. Сначала я долго не могла понять, что это такое.

Мой любимый, изрядный лентяй по натуре, потребовал не только записать разговоры подозреваемых, но и сделать расшифровку этой записи. Сейчас передо мной лежали уже готовые расшифрованные диалоги и монологи из квартиры той самой путаны, о которой я думала по дороге сюда. Да… Не очень-то она вежлива со своим «любимым»!

«…дорогой, засунь его себе в зад и не мешай мне спать…» Интересно, чем же она ему так дорога?

Я стала быстро перечитывать весь текст. Может, так и надо обращаться с мужчинами, чтобы они тебя любили и платили такие деньги? Надо будет как-нибудь попробовать, решила я про себя, усмехнувшись. Может, это и есть секрет женской неотразимости? Впрочем, конечно, бред.

Я читала распечатку страницу за страницей, совершенно забыв об окружающих. Оказывается, как это интересно – подглядывать в замочную скважину! Хотелось бы знать – это так только мне с моими порочными наклонностями или всем? …На порядок интереснее, чем смотреть телевизионные сериалы…

– Ну, и что у тебя есть? – вдруг прогудел надо мной голос.

Я вздрогнула. Меня застали ровно посреди жаркой постельной сцены. Покраснев как школьница, которую застукали над чтением недозволенной литературы, я отпрыгнула от стола. Только потом до меня дошло, что я уже давно закончила школу и это не мой драгоценный папочка, а мой ненаглядный, не менее драгоценный Ниро.

– Ну, так есть у тебя что-нибудь? – еще раз раздраженно спросил меня Ниро.

– Смотря что ты ищешь! На пару эротических рассказов хватит, а вот что-нибудь подходящего к нашему делу я не нашла.

Ниро отобрал у меня листки и стал их изучать.

Молодой человек, пришедший с ним, был также погружен в изучение другой пачки. Время от времени он делал выписки.

Я дважды спросила Ниро о том, что они нашли, но оба раза услышала что-то нечленораздельное: «Потом…»

Поняв, что добиться от него чего-нибудь вразумительного невозможно, и учитывая мое нетерпение в области получения информации, а проще сказать – любопытство, я отправилась на кухню. Как говорила моя бабушка: «Для того чтобы существенно улучшить настроение мужчины, его надо накормить». А я уже на своей практике поняла, что чем вкуснее его накормишь, тем в лучшее настроение он приходит. Поэтому я приготовила роскошный полдник.

Чувствуя, что мужчины не собираются спускаться на кухню, я водрузила все на поднос и отправилась в кабинет. Каково же было мое разочарование, когда они ухитрились проглотить все это, не отрываясь от своих бумажек, даже не заметив, что они съели.

Поняв, что мой трюк не удался, я тихо уселась в кресло в углу кабинета и стала терпеливо ждать.

Прошло еще минут пятнадцать. Терпение – это явно не моя добродетель. Я сделала несколько привлекающих движений – руками, никакого внимания. Откашлялась… Ноль эмоций! Ну я вам! Взяла со столика тарелку и… отпустила…

– А, это ты, дорогая. – Ниро словно очнулся от глубокого сна. – А почему тарелка упала?

– Да ты знаешь, – сказала я почти честно, – она у меня выскользнула.

– Да, – задумчиво произнес он, меланхолично перебирая листки в руках. – Такая куча информации, и практически все напрасно. Во всех этих записях, – он бросил кучу бумаги на стол, – практически ничего. Двести страниц бумаги, – он в сердцах смахнул всю кипу, – и информации у нас столько же, сколько и вчера!

– Володя! – Он махнул головой в сторону человека. – Ты свободен, завтра в то же время.

Молодой человек встал и исчез за дверью. Я спросила своего любимого:

– А кто за ним закроет? Мамаши Крокодайл уже нет.

Ниро, ворча, выбрался из кресла и протопал мимо меня к выходу.

Я не уставала поражаться своему любимому. Обычно он ходит совершенно бесшумно. Но когда ему надо показать, что он на кого-то обижен, он начинает топать просто-таки как гиппопотам где-нибудь на просторах саванны.

Я стала собирать с пола рассыпанные бумаги и сортировать их. Может, там и не было нужной информации, но мне было очень-очень интересно их почитать. До сих пор мне никогда не приходилось что-нибудь подслушать или подчитать столь же неотретушированное.

Мой любимый вернулся.

– Ну и как тебе? – Он показал на пачку бумаг.

– Может, здесь и нет информации, но забавно.

– Еще бы, – проворчал Ниро. – Заплатить чертову кучу денег, а в итоге получить эротические экспромты. – При этом он провел рукой по воздуху, как это делают дирижеры.

– Тоже неплохо, – в меня метнули взглядом. – Не сердись, – продолжила я примиряюще. – И вообще, расскажи мне лучше, что вы узнали.

– Давай лучше поедим.

Я чуть не подпрыгнула от возмущения:

– Да я ведь вас только что накормила, полчаса назад!!!

– Да?

Мой любимый был несколько рассеян, знаете ли!

– А я и не заметил. Давай теперь все-таки поужинаем.

– Ну! Нет слов…

…Еще раз плотно закусив, мой любимый все-таки пришел в приличное расположение духа и стал более разговорчив и мил.

– Видишь ли, мы их слушаем почти сутки. Это, конечно, не показатель, но до сих пор никакой ценной информации нет. Они ничего, ну буквально ничего не говорят об этой афере. У старшего – си-си-пуси-лапуси со своей дамочкой, у младшего – ну почти то же самое, но со своей мамочкой. Сама эта коза озабочена лишь тем, чтобы купить какие-то шмотки, опять же какую-то косметику, и висит на телефоне полдня, обсуждая с подругами какие-то очередные модные тряпки. Ничего!

Он в сердцах бросил вилку на стол. Я стала подмечать в его характере новую черту. Когда он расстроен, надо убирать из-под его рук всякие острые предметы. Осмотрев критически стол, на котором стояли только пустые тарелки, Ниро встал и отправился в кабинет. Он сказал, что надо бы придумать какую-нибудь провокацию.

Посуда осталась на моей совести, и я стала складывать ее в посудомоечную машину. В одиночестве я вновь предалась размышлениям. Что бы все-таки такое придумать, чтобы как-то определить, кто из подозреваемых действительно виноват, а кто явно не причастен. Грандиозные планы, один лучше другого, крутились в моей голове. Например, можно было натянуть черные колготки на голову, притаиться в темном переулке и каждого подозреваемого внезапно спросить: «А зачем ты гадишь фирме „Милена“?»

Не правда ли, грандиозная мысль! Или воспользоваться чем-то в духе Остапа Бендера. И начать закидывать подозреваемых телеграммами. Начиная от «грузите апельсины бочками» и кончая сакраментальным «а зачем же ты, подлая тварь…».

Внезапно на пороге кухни появился Ниро. Он торжественно сообщил:

– Мне все-таки устроят завтра свидание, – он выдержал паузу, – с тем, кто приходил к Хансу.

– То есть с предводителем стаи налетчиков? – сказала я заговорчески.

Ниро оторопело посмотрел на меня. Он несколько секунд пытался переварить, что же это я сказала.

– Короче, Рыжик, завтра я встречаюсь с их бригадиром. – И он так же внезапно исчез из моего поля зрения.

Я хотела вернуться к своим рассуждениям, но на ум мне пришла фраза моего ненаглядного. «Тянуть пустышку», как выразился мой любимый, на редкость скучное и утомительное занятие. Как подтверждение его слов я вспоминала наше прошлое приключение. Бессмысленное мое сидение в машине в течение нескольких дней кряду. Тогда это чуть не довело меня до исступления.

Надо было срочно что-то придумать. Уже засыпая, какая-то мысль мелькнула у меня в голове, но было так лень сосредоточиваться, чтобы ее додумать… В это время из открытого окна послышалось: чик-чириви. Птицы пели нам ночную серенаду.

Интересно, сколько осталось времени до возвращения моего чертенка с моря? Никогда не думала, что буду по ней так скучать…