Текст книги "Ледяной фонтан"

Глава 5. Светлые силы

По каждой травинке, в каждой росинке на зеленом лугу бегали ослепительные зайчики от яркого летнего солнца. Высокий дремучий лес расступился, крепко обняв образовавшуюся поляну со всех сторон. В самом ее центре был небольшой, поросший травой и синим мхом холм их нескольких сваленных друг на друга огромных камней. Среди них, зарождаясь в самом центре каменного сердца, журчал родник, собирая свои кристальные воды в маленькое прозрачное озерцо рядом. На одном из валунов, самом большом и пологом сидел белокурый мальчишка в белоснежной тунике и наигрывал тихую печальную мелодию на флейте в такт журчащим струям. На вид обычный подросток, с небесно-голубым взглядом, тонкими чертами лица и двумя сложенными белоснежно-белыми крыльями за спиной, как у голубя.

Вдруг, вода в источнике забурлила, поток усилился, и по озерцу поплыла белая пена. Флейта смолкла, и мальчик бросился к краю камня, на котором сидел: прямо из бурлящего центра озерца на берег вышел высокий молодой человек лет двадцати, с пышными белобрысыми кудрями и такими же небесно-синими глазами, как и у мальчика с флейтой. Одет он был в темную теплую куртку и обычные джинсы, на замшевых ботинках вперемешку с капельками воды белел снег. Обычный московский студент старших курсов, если бы на его правом плече не висел большой золотой лук. Солнце тут же заиграло с его резными узорами и тугой тетивой.

– Опять грустишь? – подмигнул он растерянному мальчишке, с шумом расправляя за спиной два своих огромных ярко-белых крыла, с них градом посыпались крупные капли.

– Что нового на Земле, Лазарус? – с нетерпением спросил мальчик, в его бездонных глазах, так же, как и в водах источника блестело отражение волшебного лука.

– Там Новый год, – улыбнулся старший, затем его лицо вдруг стало серьезным, – плохие новости, Джонас! Я видел, как разбилось любящее сердце, и Домианос забрал стрелу…

– Разбилось?! – испуганно вскрикнул мальчик.

– Да, разбилось. Так бывает, – ответил ему Лазарус, и, тяжело вздохнув, продолжил, – что еще хуже, Домианос заморозил наш портал.

– Заморозил портал?! – переспросил младший.

– Да, именно! Главный фонтан в центральном городском парке теперь во льду! Мы больше не сможем там появляться!

На этот раз Джонас опустил свой синий взгляд, не проронив не слова. Именно в городском парке его старший брат Лазарус оставлял в людских сердцах больше всего своих хрустальных маленьких стрел, селя в них любовь и счастье. Теперь же под властью Домианоса, парк станет кладбищем разбитых сердец.

– Я должен идти! – продолжил Лазарус, поправив лук на правом плече, он резко выдернул из своего большого сильного крыла белое перышко и кинул его в источник, – у меня много работы! Самое заветное желание людей под новый год – найти свою любовь! Иными словами – получить мою стрелу в сердце!

Он шагнул в бурлящую воду, и, дойдя до середины озерца, вдруг резко обернулся и с улыбкой крикнул младшему брату:

– Джонас! Чаще расправляй крылья! – подмигнул он, – пока есть возможность!

С этими словами он скрылся в водах источника, оставив на поверхности лишь несколько расходящихся кругов.

Мальчик не спеша подошел к воде и улыбнулся своему отражению: если ждешь улыбку, то улыбнись сам. На него глядели бездонные наивные глаза на детском лице с правильными тонкими, почти женскими, чертами. На худые плечи золотистыми локонами спадали белокурые мягкие волосы. Через пару минут в отражении мелькнули два, хоть и не таких больших и крепких, как у Лазаруса, но ослепительно белых крыла. Казалось, мальчик и сам прищурился от их чистоты. Он, как и его старший брат, выдернул из правого крыла маленькое легкое перышко и, положив его на ладошку, осторожно сдул на воду. На поверхности пошли круги, источник закипел, поплыла пена. Вода потемнела, яркие солнечные зайчики сменились отражением вечернего звездного неба с полной луной. Под ним тысячами разноцветных огней горела Москва, растянувшись внизу огромной яркой паутиной.

– Так вот она, Земля! – восхищенно выдохнул Джонас. Ночной мегаполис становился все ближе и ближе: уже по тонким светящимся ниточкам-дорогам забегами огоньки машин.

Стали различимы тысячи теплых окон, неоновые подсветки реклам, мосты, светофоры и одинокие уличные фонари. Пару секунд и перед синими глазами появился заснеженный городской парк с разноцветной праздничной суетой. В его центре по-прежнему сверкал алой с золотом подсветкой главный фонтан. Но не было слышно привычного звона струй и плеска воды: он был скован льдом до последней капли. Молодые пары, не замечая перемен, важно проходили мимо, ведомые огнями и музыкой, и даже не поворачиваясь в его сторону. Но вот, наконец, немую ледяную глыбу заметила стройная девушка в вязаной шапочке лазурного цвета и бросилась к нему.

– Денис! Посмотри! Такого раньше никогда не случалось! – удивленно ахнула она, с ужасом наблюдая, как лучи подсветки скользят по холодному льду.

– И теперь никогда не случится! – спокойно вдохнул высокий коренастый парень с соломенной стрижкой, – лед порвал трубы, весной этот хлам разберут.

– Нужно успеть загадать желание, – прошептала она, сжимая в теплых ладонях холодную монетку, – пока фонтан еще тут! И оно обязательно сбудется…

– Да ну, – перебил ее Денис, недоверчиво хмурясь, – это же просто кусок льда…

Но было поздно, Ольга крепко взяла его за руку и, улыбнувшись, закрыла глаза. По льду со звоном весело запрыгала маленькая монетка, унося с собой желания к ледяному сердцу спящего фонтана.

– Любить и быть любимой, – подумала она, – навсегда…

– Мда… хочу, чтоб мы сделали механиков по футболу, – кивнул он, добавив про себя, – да! Два один! И чтоб я забил решающий!

Денис открыл огромные карие глаза: прямо перед ним стояла его счастливая девушка с небесным взглядом, казавшимся еще ярче от лазурной вязаной шапочки. Послышался резкий свист, а затем треск: по небу цветными хлопьями разлетелись гроздья салюта. Затем еще раз, и еще… Денис, украдкой ища среди холодного льда монетку, обнял Ольгу за талию и крепко поцеловал.

Сотни взглядов устремилось в черное небо, где среди удивленных звезд разбегались разноцветные огоньки салюта. И лишь только одни серо-голубые глаза, печальные и растерянные, опустились вниз, мгновенно наполнившись солеными слезами отчаяния.

– У них все идеально, – вздохнул про себя Санька, накидывая на темные волосы, торчащие в разные стороны, капюшон своей старенькой красной толстовки, – я третий лишний…

Все это время за происходящим, словно по большому экрану наблюдал Джонас, он слышал каждый звук и знал о мыслях каждого.

– Рано отчаиваться! – прошептал он на ухо Саньке, – глаза и уши часто врут, лишь только сердце не обманет…

Парень вздрогнул и, быстро смахнув слезы, взглянул на небо. На мгновение ему показалось, будто за ним наблюдает пара голубых нечеловеческих глаз.

– Как же помочь ему? Как же спасти его? – думал Джонас, склоняясь над бурлящим источником, – на Земле только он ее действительно любит.

Мальчишка выдернул из правого крыла легкое белое перышко и бережно опустил его в плещущие волны. Между мирами послушно открылся портал, и Джонас, последний раз окинув синим взглядом родную солнечную поляну, смело бросился в источник.

Глава 6. Экзамен жизни

Все отличники одинаково готовятся к экзаменам, двоечники же постоянно находят различные причины. Кто-то работает, кто-то надеется списать, кто-то влюблен, а кто-то просто не видит во всем этом смысла.

В огромной аудитории университета было душно. Между взволнованными студентами, ерзавшими на скамейках за длинными старыми партами, вперемешку с шепотом и нервным покашливанием витали напряжение и испуг. Возле потертой выцветшей доски стоял пожилой профессор в своем любимом коричневом костюме. Перед ним на широкой крепкой кафедре цвета старого дуба, лежал потрепанный тетрадный листок, на котором было выведено каллиграфическим почерком: «Теория математической статистики. Экзамен».

Профессор с большой лысиной, увенчанной сединой, важно оглядел собравшихся сквозь толстые линзы стареньких очков, заляпанных мелом. Он довольно усмехался про себя, радуясь полному отсутствию опоздавших, и дожидался абсолютной тишины. Кое-где шуршали шпаргалки и с обреченными вздохами закрывались учебники, лишь только с последней парты доносилось:

– Солнышко, ты ему обязательно понравишься! И даже больше, чем твоя новая блузочка! Да-да, он будет в восторге! Что?! Да! Ну, конечно будет! Эм! И от тебя тоже, только первый раз я имела в виду блузочку…

– Отключите телефоны, пожалуйста! – громом раздался бас преподавателя.

– Ой, Солнышко, тут проблемы… Что?! Да небольшие! Всего лишь экзамен! Как смогу, я обязательно тебе наберу! Целую! Чмоки-чпоки!

В эту минуту перед большими мощными дверями лекционной аудитории поправляла свои рыжие кудри стройная девушка в стильной черной юбке и ярко-изумрудной, под цвет глаз, блузке. На ее плече висела модная дамская сумочка, под ногами от высоких каблучков скрипел паркет. Леонисса, младшая дочь самого могущественного демона, последний раз была на Земле не меньше пяти сотен лет назад. В те прекрасные времена она была графиней, ее очень забавляло разбивать знатные сердца. Набрав побольше воздуха в легкие, красотка уверенно распахнула двери.

– И не включайте их до окончания экзамена! – продолжал профессор, резко разворачиваясь к вошедшей, – опаздываем?! Ваша фамилия!

– Графиня дэ’ Минсонг, наследница великого графа дэ’ Минсонг, – мило улыбнулась девушка, глазами ища среди присутствующих растрепанную шевелюру Сенечкина.

Внезапно в аудитории наступила полная тишина: ни шороха, ни вздоха, ни шепота. Все смолкло. Профессор стоял в немом оцепенении, не сводя с опоздавшей своих круглых глаз.

– Что?! Кто?! – чуть слышно прошептал он сухими тяжелыми губами, – вам замечание!

– Вас высекут, господин учитель! – спокойно ответила Леонисса, ее изумрудный взгляд упал на тень профессора, которая тут же обернулась силуэтом ее отца и покрутила пальцем у своего правого виска.

– Вон! – раздался бас пришедшего в себя преподавателя, сочтя все происходящее за какой-то бездарный глупый розыгрыш, – завтра немедленно в деканат с родителями!

Леонисса, молча, развернулась и направилась к двери под громкий смех и звонкое цоканье собственных каблуков.

– Нет! Еще не сдала! Все хорошо! Тут просто такое! Нет, фотку не успела сделать! Давай громкую вязь – я должна рассказать!

Через пару минут неудавшаяся графиня снова стояла перед огромными тяжелыми дверьми. Глубоко вздохнув, она отпустила механизм перевода стрелок своих магических золотых часов. И вошла в одну и ту же аудиторию второй раз в то же самое время, что и первый.

– И не включайте их до окончания экзамена! – продолжал профессор, затем он резко развернулся к вошедшей, – опаздываем?! Ваша фамилия!

– Вика Зайцева, – мило улыбнулась она, ища глазами среди присутствующих Сенечкина, а затем добавила, как можно услужливей, – и мои родители уже в деканате!

– Садитесь! Объяснительную напишите после экзамена, – продолжал профессор, быстро записав фамилию на потрепанном тетрадном листе.

Сашка сидел в своей неизменной красной толстовке по правую руку от Арсения. Перед последним лежал маленький белый листочек из ежедневника, на котором он тщательно расписывал свой бюджет: на квартиру, на машину, на капризы своей подружки, и на прочие расходы. По левую руку от него сидела сама Аня, думая лишь о том, с какой стороны надо будет подойти за билетом, чтоб все присутствующие лучше разглядели ее новый черный шарфик.

Рядом с Санькой оставалось одно свободное место: оно-то и было целью Леониссы, являясь неплохим стартом для начала ее беспроигрышной игры. Но вдруг с верхнего ряда на это самое вакантное место прямо перед носом демоницы пересел худой белобрысый парнишка в неприметном сером свитере и мятых светло-коричневых джинсах. Пройдя через портал, Джонас потерял свои крылья.

– Выше списывать легче! – приветливо улыбнулся он девушке, пристально глядя на нее огромными небесно-синими глазами. Лицо с нежными детскими чертами было настолько наивным и добрым, что за его спиной так и хотелось приставить пару легких белых крыльев.

У Леониссы от злости заскрипели зубы, но, однако, она не подала вида. А, молча, отправилась на верхний ряд дальше изображать Вику Зайцеву. Все оборачивались ей вслед, свертывая шеи. Одна половина присутствующих смотрела с восторгом, другая – с зеленой завистью! Арсений, не сводя с опоздавшей глаз, к великому ужасу Аньки увеличил сумму в графе «на прочие расходы» в три раза.

Это был один из самых странных экзаменов: билеты никто не тянул, каждый вычислил свой с использованием номера личной зачетной книжки и замысловатой формулы, которую профессор написал на доске. Затем кто-то, дабы отвлечь его внимание, задал какой-то чересчур важный вопрос «по теме». Увлеченный математик принялся с любовью выводить на доске цифры и интегралы.

– А эта часть теоремы еще никем не доказана, – грустно закончил он свое объяснение, но затем быстро гордо добавил, – я уже десять лет работаю со своими коллегами над этой проблемой! Часть загадок уже решена!

Санька, широко зевнув, перевел скучающий взгляд с исписанной доски на нижние ряды: его глаза, заблестели, застыв на месте. Там сидела девушка с шоколадными волосами, что недавно скрывались под вязаной лазурной шапочкой. Рядом с ней ухмылялся коренастый высокий парень с соломенной шевелюрой. Санька ловил каждое ее движение, не пропускал ни одного вздоха. Сейчас он бы все отдал за то, чтоб оказаться на месте Дэна и видеть ее улыбку, а если повезет, то слышать смех.

– Вот бы этот Циркуль ставил свои автоматы за футбол! – шипел Дэн, искоса поглядывая на профессора.

– Ты забил на последней минуте! – с гордостью смотрела на него Ольга, ожидая в ответ приветливый взгляд.

– Да, 2:1! До свистка тридцать секунд, – самодовольно улыбнулся он, все так же не глядя в ее сторону, и чуть слышно добавил, – фонтан помог…

– Какой фонтан?! – вскрикнула Ольга, окружающие невольно обернулись, – так вот о чем ты думал вчера в парке?!

– Нет, не только об этом, солнц, – спохватился Дэн, осознавая, как глупо он проболтался.

Белобрысый сосед легонько толкнул Сашку в плечо, протягивая озадаченному парню свернутый тетрадный листок:

– Это тебе! Передали с соседнего ряда!

– Кто?! Что это?! – нервным шепотом спросил парень, разворачивая скомканную записку.

Там был написан вопрос, что начинался со слов «Какова вероятность события…»

– Это точно не мне, – замотал он головой, протягивая листок обратно, – кто-то ошибся!

– Ошибся?! – удивился голубоглазый с хитрой улыбкой, – ты дочитай вопрос до конца и посмотри, чья внизу подпись!

«Какова вероятность данного события: мы снова встретимся в городском парке около старого фонтана? Ольга»

Санька уставился на листок, как кот на новые тапки. Хоть в аудитории было не меньше десятка Олек, он верил в стопроцентную вероятность того, что записка была именно от «той самой». Как никто другой на Земле, в этом билете Сашка знал ответы на все вопросы и тут же принялся их писать. Наконец, все было готово, и он дрожащими руками протянул скомканный листок голубоглазому соседу:

– По обратному адресу, пожалуйста!

– Хорошо! – послушно кивнул тот.

К ужасу Саньки Джонас расправил на столе скомканную записку и ловко сложил из нее маленького белого голубя, объясняя:

– А то не долетит!

– Хм, ладно, – кивнул парень, протягивая руку, – Сашка! Будем знакомы!

– Дима! – шепотом соврал сосед, отпуская на волю бумажную птицу.

Та, словно живая, весело взмыла ввысь, а затем стала плавно снижаться к цели – той самой Ольге.

Бумажного гонца пытались поймать несколько рук, но каждый раз голубь уворачивался, словно живой. Наконец, он плюхнулся перед девушкой, едва не вскрикнувшей от удивления. Ольга осторожно развернула записку и принялась читать. Чем больше строк пробегами голубые глаза, тем шире становилась улыбка, и тем больше краснели щеки. Весь секрет был в том, что Дима незаметно подменил листок, когда делал из него голубя. Санька и понятия не имел, что там было написано от его имени.

– Дай сюда! – нетерпеливо вырвал записку Денис, порываясь прочитать, – мне должен был прийти ответ!

– Молодой человек! Покажите мне ваш листок! – прямо над ухом прозвучал строгий голос профессора, – отдайте шпаргалку! Или вы сейчас же получите неуд!

– Это не мое! Не мое! – испуганно оправдывался парень, пока преподаватель возвращался к доске.

– Чье это? – строго спросил профессор, вертя запиской над головой.

В ответ была мертвая тишина – у Саньки екнуло сердце.

– Чья это переписка?! – вопрос повторялся снова и снова, – если я выясню, то все адресаты и отправители пойдут на пересдачу!

– Это мое! – как ужаленный вскочил Санька, все резко обернулись, – это мой листок!

– Очень хорошо, молодой человек! Что же тут? – улыбнулся профессор, – кому вы это писали?!

– Никому! Ничего! – мямлил парень, – я сам себе писал! Это моя шпаргалка!

– Что ж, – вздохнул профессор, – если это шпаргалка, то тут ничего личного нет! Позвольте я взгляну! Но если вы меня обманываете, молодой человек…

Профессор осторожно расправил листок, его глаза напряженно забегали по строчкам, перечитывая написанное снова и снова. Затем он быстро вынул из кармана пиджака огромный носовой платок, серый от мела и стер им со лба выступившие капельки холодного пота. Перед ним в семи четких строчках было написано доказательство той самой теоремы, над которой он бился долгие десять лет.

– Вы… вы сами это сделали?! – профессор, едва дыша, снял заляпанные мелом очки, – это невероятно!

Сашка, недоумевая, нахмурился. Сзади него на пару рядов выше, с самодовольной улыбкой сидела Леонисса, по совместительству Вика Зайцева, и теребила в руках кожаный ремешок своих магических золотых часов. Чего-чего, а вот чтобы профессор вслух прочитал Ольге записку, написанную рукой Джонаса, она допустить не могла.

Тяжело дыша, словно после тяжелого финиша, а не после сданного на «отлично» экзамена, Сашка выскочил за массивные двери в коридор. Он снова открыл зачетку: оценка ни сколько не изменилась. Парень быстро сунул ее в карман и обвел ошарашенным взглядом коридор. На противоположном конце, бросив сумки на подоконник, о чем-то тихо спорили двое ребят. Один был высокий худой с бледным лицом и курносым носом в ярких веснушках. Благодаря своим рыжим вихрастым волосам парнишка походил на горящую спичку. Его звали Антон, но в институте это имя было не длиннее, чем Тон. Перед ним стоял его родной брат Филипп, в народе называемый Фил. Выглядел он точь-в-точь, как и Тон, и был младше его всего на десять минут. Двойняшки работали в профкоме, и сейчас им была поручена важная миссия: раздать приглашения в клуб на Новогоднюю ночь. Количество было строго ограничено, и Тон с Филом должны были вручать их только той специальности, что выиграла сегодняшний футбольный матч.

Позади Сашки заскрипели тяжелые двери: из лекционной вышел его новый белобрысый знакомый с небесным взглядом.

– Что там было?! – как ужаленный подскочил к нему Санька, хватая обеими руками за плечи.

– Отлично! – улыбнулся ему Дима, – мне досталось распределение Гаусса…

– Не в билете! В письме! – от волнения Сашка перешел на крик, – что там было написано?!

– Хм… Не знаю, ты же видел, я его не читал! – возмутился парнишка, но затем его бледное лицо озарилось улыбкой, и он добавил, – а ты заметил, как она улыбалась?

– Она улыбалась и ему тоже! – выпалил парень, отпуская худые плечи товарища.

– Да, улыбалась и ему, – согласился Дима, и немного подумав, добавил, – но письму она улыбалась по-настоящему, глазами…

– А как это, по-настоящему? – задумчиво спросил Сашка.

– Первый шаг самый трудный, первый мост самый хрупкий! Их нужно делать. Их нужно строить! – со вздохом сказал Дима, Сашка видел свое отражение в его бездонных глазах, – даже если они и бумажные…

Двери снова заскрипели, выпустив в коридор безумно довольную Викторию Зайцеву, окутанную рыжим облаком собственных волос.

– Увы, бумага горит слишком быстро, – дополнила она фразу Димы, презрительно сверкнув в его сторону зелеными глазами, – тебя зовет Циркуль! Иди! Ты где-то напортачил!

Дима, не хотя, молча, отправился в лекционную, а на лице жгучей красотки заиграла кокетливая улыбка:

– Эй, красавчик, – сладко пролепетала она, обращаясь к ошалевшему Саньке, – мне нужен персональный репетитор по теории вероятности…

– Он знает только теорию неприятностей! – смеясь, в один голос ответили Тон и Фил. Они незаметно подошли к беседующим.

– Правда что ль?! – улыбнулась им Леонисса, довольная полным оцепенением Сашки и теперь желающая вызвать в нем волну ревности, – а вы, мальчики, знаете статистику? – подмигнула она раскрасневшимся близнецам.

Дальше последовали ее хитрые вопросы, братья отвечали скомкано и невнятно, перебивая друг друга и все сильнее краснея. Сашке казалось, будто это коварная зеленоглазая кошка играет с двумя маленькими рыжими мышатами. Они радостно пищали и лезли наперегонки, толкая друг друга, прямо в ее острые когти. Леонисса манила их в пропасть милейшей улыбкой победителя. Пара нужных фраз и их сердца у нее в сумочке.

Но тут случилось непредвиденное: разгоряченный Фил за что-то ударил своего брата по лицу. Брызнула горячая кровь, по полу разлетелись позабытые приглашения. Двойняшки, сцепившись, словно заклятые враги, покатились по полу. Сашка с ужасом взглянул ей в лицо: все та же торжествующая самодовольная улыбка, выражение ее губ совсем не поменялось, а вот глаза жадно блестели.

– Думаю, они не особо сильны в статистике, – Леонисса снова переключилась на Сашку, протягивая яркий пригласительный билетик, – надеюсь, хоть там ты станешь чуточку сговорчивее.

– Спасибо! – глупо улыбнулся Сашка, разглядывая приглашение на плотной блестящей бумаге в виде острого зеркального осколка:

«Клуб «Старое зеркало» приглашает Вас на последний вечер уходящего года и первую ночь наступающего! Горячие хиты, ведущие ди-джеи, лучшие девушки и море позитива! Наше зеркало ждет Вашей улыбки!»

Студенты, один за другим, стали выходить из лекционной, скрипя массивными дверями. Судя по их довольным взволнованным лицам, Циркуль сегодня был явно «в духе», и почти каждый второй получил отметку на балл выше предполагаемой. Выходившие, быстро озираясь по сторонам, подбирали раскиданные на полу пригласительные. Вскоре их совсем не осталось. Довольному Дэну, получившему четверку по математике, не прибегая к помощи фонтана, Леонисса вручила пригласительный лично. На минуту Сашка замер на месте, улыбаясь, его взгляд встретился с Ольгиным. Она шла позади Дениса и смущенно улыбнулась в ответ, опустив свои длинные ресницы.

– Дай-ка это сюда! – прямо перед замечтавшимся Сашкой незаметно очутился Дэн и вырвал из рук приглашение, ухмыльнувшись, – лучше поспишь дома, неудачник!

Сашка, ничего не отвечая, продолжал улыбаться, рискуя получить хорошую затрещину: его время и пространство замерли, превратившись в один прекрасный миг улыбки любимых глаз. Он не замечал, как прямо на него с ненавистью и презрением смотрели холодные острые изумруды Леониссы и ярко голубые, словно две капельки неба, испуганные глаза Димы. Денис готовился к драке, засучивая рукава, он протянул Ольге свою кожаную сумку: сейчас Сашка будет разнесен в клочья. Но в самый последний момент Дэн непроизвольно взглянул Леониссе в глаза: зеленый холодный свет остудил его, словно пронзительный северный ветер. Дэн вздрогнул, по спине пробежали мурашки, в след за ними унеслось и желание драться.

Студенты шумной, пестрой рекой покидали стены университета, длинный просторный коридор опустел, гулким эхом отражая последние удаляющиеся шаги и смех. Сашка остался один на один с Леониссой, растерянный и обезоруженный. Ее рыжие кудри, словно огненные языки жаркого пламени, обжигали его большие серые глаза.

– Так, так! Потерян билетик от счастья! – довольно улыбнулась она, одновременно разрывая свое приглашение на мелкие части, – теперь ты останешься со мной.

Голос звучал сладко и нежно, Сашка стоял, пойманный в крепкие сети – бежать было не куда, да и не зачем. Пара «ванильных» вечеров, и его разбитое сердце будет пылиться в ее сумочке среди пары тысяч таких же. Сопротивление было бессмысленно: страшный зеленый пожар охватил его сердце, беспощадно сжигая все, что там было до этой встречи.

– Александр! – словно сквозь сон услышал Сашка знакомый голос, и, вздрогнув, очнулся от оцепенения: позади него стоял Дима и протягивал, крепко зажатое в руке приглашение в клуб, – вот! Возьми. Тебе оно нужнее.

Зеленый пожар моментально закончился, сердце облегченно забилось, и Сашка, горячо поблагодарив знакомого, пулей вылетел из института – готовится к самому последнему вечеру в этом году.

Взглядом, полным яда и ненависти, проводила Леонисса худощавую белобрысую фигурку Димы. Наглец еще посмел и улыбнуться ей в ответ. Жестокая война была объявлена: чтобы разрушить любовь, придется сначала оставить Саньку без его нового преданного друга.

В дальнем конце коридора шумно спорили потрепанные дракой Тон и Фил. Близнецы сейчас были очень кстати Леониссе. Ни секунды не думая, демоница отправилась к ним, нервно стуча каблучками по паркету.

– Прекратите спорить, болваны! – строго сказала она, глядя на притихших братьев презрительным взглядом, но, вдруг, ее лицо озарила милая наивная улыбка, – мальчики! Мне нужны еще приглашения!

Ребята выпрямились по стойке смирно и быстро переглянулись, забыв обо всем на свете, они бросились в профком. Леонисса отправилась следом за ними, сопровождаемая громким эхом своих каблучков.