Текст книги "Лето в Зоммербю"

Глава 5

Но дети об этом, конечно, ещё не знали. Ни о том, что здесь было красивейшее место на свете, ни о том, что лето получится удивительным.

– Ой, – сказала Марта, после ослепительного летнего дня оказавшись в сумрачной кухне: с улицы в этом доме попадали сразу на кухню, без всякой прихожей. – Ой.

Потолки были такие низкие, что папин сотрудник Андерс (про которого Матс шёпотом всегда говорил, что он секретный великан) точно упёрся бы в них головой – во всяком случае там, где балки. Такие потолки нужно белить, говорили Марте Изольда и Фридрих, у них загородный дом с таким же балочным потолком. А то в низком помещении вообще не будет света для жизни, объясняла Изольдина мама. Но в этой кухне и белый потолок не дал бы достаточно света: в ней было одно-единственное малюсенькое окошко. А прямо перед ним заслоняла солнце раскидистая верба.

– Ну и темнотища у тебя! – сказал с укоризной Матс. Он вошёл в кухню не сразу за Мартой, а чуть погодя. Такие тёмные домишки бывают у старых ведьм, он знал это точно. Или у разбойников. – Тьма-тьмущая! В одном чёрном-чёрном городе, на чёрной-чёрной улице, в чёрном-чёрном доме…

– …в чёрной-чёрной комнате сидел чумазый чёртик, знаем-знаем, – ответила бабушка и щёлкнула выключателем. – Нет, у нас не чумазо. Сейчас покажу, где тут можно спать.

Она открыла в кухне ещё одну дверь, и за ней оказался коридор, такой же тёмный, с низким потолком, как и кухня.

– На чердаке, на матрасах.

Марта даже не поняла, нравится ли ей такой поворот. В летнем домике у Изольды и Фридриха, где всё такое беленькое и свежее, ей бы точно понравилось спать на чердаке на матрасе.

– Тут нету лестницы, – сердито сказал Матс. Видимо, он решил не бояться странную бабушку. Во всяком случае, разговаривать с ней можно. Раз всё равно придётся у неё жить. – На чердак никак не залезть!

– Совсем никак? – переспросила бабушка и достала из-за старого сундука в углу палку с крючком. Этой палкой она ловко поймала кольцо на потолке и потянула. Потолок в коридоре медленно приоткрылся, и стало видно, что это люк, из которого, как в замедленной съёмке, до самого пола опустилась складная лестница. Точнее, не складная, а раскладная, потому что по дороге вниз она, конечно, раскладывалась.

Тем временем Миккель тоже пришёл в коридор.

– Классно! – выдохнул он, глядя на раскладную лестницу, нижняя ступенька которой как раз коснулась пола. – Потайная лесенка!

– Прошу вас! – Бабушка взмахнула рукой и жестом пригласила детей наверх.

Марта ещё не решила, как быть: а вдруг старая карга сложит лестницу и закроет за ними люк… Тогда они застрянут на чердаке. Через толстую камышовую крышу их криков, конечно, никто не услышит. Не говоря уж о том, что ближайшие люди всё равно за тридевять земель, на том берегу. Конечно, можно выпрыгнуть, если там есть окно.

Миккель тем временем уже почти добрался до верха, и Матс полез прямо за ним, вплотную, чуть не упираясь носом ему в рюкзак.

– Классно! – повторил Миккель. – Нет, правда здорово!

Тогда на лестницу полезла и Марта.

Чердак был похож на огромный камышовый шалаш. От самого пола вверх шла треугольная крыша из широких досок. Спасительное окно Марта уже нашла: на все четыре стороны выходило по окошку, как будто здесь собирались сделать несколько настоящих комнат. Если присмотреться – было видно, что тут идеально чисто. В одном углу стояли ящики и старая мебель: кресло со старомодной обивкой, забавный телевизор, большой и пузатый, и несметное количество банок с крышками для закатки, целые упаковки в плёнке, стоящие друг на друге, – довольно высокая башня, и куча других вещей.

– Выберите себе места, где будете спать! – сказала бабушка, стоя на лестнице прямо за Мартой. – Туда и положим матрасы.

– По-моему, тут красиво! – объявил Матс и выбрал место прямо под окном. Сквозь пыльное стекло падал солнечный луч, и на дощатый пол легла яркая полоса. – Красивая крыша! Я тут буду спать.

Бабушка кивнула.

– Помоги-ка мне, – обратилась она к Матсу.

В углу со старой мебелью нашлась и стопка матрасов. Но вблизи её лучше было не рассматривать.

– Я очень сильный! – сказал Матс и вместе с бабушкой подтащил один матрас к себе под окно. – Шрёдерсону тут нравится.

– Шрёдерсону? – переспросила бабушка, удивлённо подняв брови.

– Это его собака, – объяснил Миккель. – Мама ему привезла из Исландии, из командировки. С исландской фамилией!

– Нашли чем удивить! – буркнула бабушка. – Устраивайтесь. Сейчас принесу бельё. В углу там можете взять всё, что понравится. Смотрите только, банки мне не побейте.

Глава 6

Так начался первый вечер, и наверняка никто из них не мог и предположить, что когда-нибудь, когда будет пора уезжать, они расплачутся. Миккель и Марта тоже выбрали, куда положить матрасы, а бабушка принесла одеяла, постельное бельё и подушки. Свой матрас Марта загородила старым креслом: на него можно было вешать одежду – и вообще, так стало гораздо уютнее.

Чемодан стоял с другой стороны, как стеночка между её матрасом и матрасом Миккеля. Сразу было понятно, где кончалась её территория и начиналась его. Раз уж у них здесь не было своих комнат. Марта достала телефон и сфотографировала чердак. Неизвестно, где была Изольда: тоже в летнем домике или на Мальдивах, – но сообщение в Ватсапе дойдёт в любом случае. Марта задом наперёд спустилась по раскладной лестнице и вышла по коридору в кухню.

– Извините… – сказала она, приоткрыв дверь. Знай она бабушку поближе, она бы, конечно, просто сказала «бабушка». А так ей казалось, что это как-то неестественно.

Бабушка стояла спиной, отвернувшись к плите, где кипела вода в большой кастрюле, и вилкой проверяла картошку.

– Почти сварилась, – сообщила она не оборачиваясь. – Ещё пара минут.

– А можно мне пароль, пожалуйста? – спросила Марта и вежливо стала ждать ответа. – Я могу сама списать с роутера.

На этот раз бабушка повернулась.

– Что ты говоришь? – переспросила она.

– Хочу отправить подружке сообщение! – объяснила Марта. – Мне нужен вайфай.

Бабушка наморщила лоб.

– Ну, это ты не туда попала, детка! – сказала она. – Если я правильно поняла, что тебе нужно. Здесь таких нет: вайфая, роутера, пароля. Уж извини.

– Нет вайфая?! – ужаснулась Марта, просчитывая, во что ей выльется такая уйма мобильного Интернета. А когда трафик кончится, она останется вообще без Сети.

– А как ты выходишь в Интернет?

– Я в него не вхожу и не выхожу, – засмеялась бабушка, и Марта не поняла почему. – До сих пор обходилась, и собираюсь так держать. Придётся и тебе пожить без него.

Марта не сразу нашлась что ответить:

– А у меня трафик маленький. На мобильном.

Бабушка задумчиво смотрела на внучку. Может быть, она не знала, что такое трафик? Не исключено, с её-то образом жизни. Каменный век. И Марта отвернулась от плиты. Надо было срочно написать Изольде, куда они попали. Как влипли. На телефоне не было ни одного нового сообщения. Даже от папы ничего. Неужели папа ещё не приехал в больницу? Почему не написал, как там мама? Вдруг по спине у неё пробежал холодок. Конечно, папа уже был в больнице, он первым делом туда поехал. И если он до сих пор не написал детям, как у мамы дела… У Марты перехватило дыхание. Она набрала папин номер. И только теперь заметила: там, где обычно пять чёрточек на телефоне показывали качество связи, было чётко и однозначно написано: «Нет Сети».

– Тут что-то телефон не ловит! – сказала Марта.

А бабушка опять засмеялась:

– Я же тебе сказала! – Она и правда ничего не понимала.

Марта выбежала на улицу. Нет вайфая! Не ловит телефон! Но где-то же тут есть Сеть. Бухта была неширокая, на той стороне – город. Может, у мостков, на самом краю? Нельзя же правда жить без мобильной связи, хоть и в деревне!

Мостки – или это был целый причал? – выглядели так, словно до них никому не было дела. Одна доска наполовину выломана. Всё же здесь была привязана лодка, хоть и старая, деревянная, но над кормой торчал мотор, заботливо вынутый из воды. Лодку ласково пошлёпывали мелкие волны. Марта дошла до конца причала и вытянула руку с телефоном в сторону городка, насколько смогла. Сети не было. Сети нигде не было! Как же переписываться с папой?! С Изольдой?! Как отправлять фотки, просматривать Снэпчат и заходить в Инстаграм?!

– Марта! – позвал её Матс. Он стоял у калитки и махал руками. – Иди сюда скорей!

Марта ещё раз взглянула на воду, потом развернулась и медленно пошла к дому. Завтра надо будет поискать место, где телефон поймает Сеть. Может, сразу за полем, в Зоммербю. А сегодня вечером, раз уж такое дело, она позвонит папе по городскому – надо же узнать, как там мама. И бабушке это влетит в копеечку.

Глава 7

– Скорее иди сюда! – повторил Матс, когда она вошла в калитку и проходила как раз мимо него. Можно было подумать, она не идёт. – Там картошка в костюме.

– Что ты говоришь? – не поняла Марта.

В кухне бабушка сняла кастрюлю с огня и поставила рядом с большой миской.

– Молодые люди, кажется, никогда не видели картошку в мундире и не держали в руках ножа! – сказала она. – Ну, это дело наживное. А пока можешь и ты мне помочь, – и она кивнула в сторону кастрюли с картошкой.

Марта посмотрела на вилку и нож на столе. Рядом была разложена газета – для кожуры.

– Я тоже никогда не чистила! – призналась она. Бабушка оторвалась от чистки картошки.

– А у вас кто этим занимается? – спросила она. – Ну, ты попросту начинай. Наука несложная.

Марта взялась за нож. Потом запустила руку в кастрюлю, чтобы достать из воды картофелину, и тут же вскрикнула:

– Горячо!

Бабушка засмеялась. Безжалостная женщина.

– Какая неожиданность! – сказала она. – Вилкой бери!

Теперь Марта подцепила картофелину вилкой.

– У меня телефон вообще нигде не ловит, – сообщила она. Чистить варёную картошку оказалось совсем нетрудно, очистки снимались большими лоскутами, почти сами собой. – Даже на причале нет Сети, я дошла до конца. Наверное, папа целый день пытался мне дозвониться. Позвоню ему потом с городского.

Бабушка опять положила нож и картошку:

– С городского, говоришь? Телефона, ты имеешь в виду. Но тут его нет.

– Как это? – У Марты глаза на лоб полезли. Реально каменный век!

– Они хотели три тыщи евро, – объяснила бабушка. – Сказали: дом, удалённый от магистрали. А бесплатный кабель – только до границы участка.

Марта бросила очищенную картошку в миску. Она была такая мягкая, что развалилась.

– Но ты же дала номер Аннике! – не понимала она.

Бабушка чистила картошку как автомат, ловко это у неё выходило: раз-два – и готово.

– Дала, но не свой, – сказала бабушка. – Я дала номер Ханнеса, у которого магазин в городе, на той стороне. Он мне передаст, – и она наколола следующую картофелину.

Марта сверлила бабушку глазами.

– Значит, Анника никак не сможет нам позвонить! – заключила она. – А если с мамой что случится?

Бабушка подняла глаза и задумалась.

– Ханнес приплывёт, если что, – сказала она. – Если что важное. Сплавает. – И всё же в лице у неё появилось такое выражение, словно она только что поняла, что иногда и телефон может быть важной вещью.

Марта уже стояла в дверях. Она забыла, что у неё в руке нож, и, вынимая телефон из кармана, испачкала его картофельной кожурой. Она обтёрла его о джинсы и побежала. Ведь где-то должна быть мобильная Сеть!

Глава 8

Первая чёрточка на экране появилась, когда Марта дошла почти до края поля, до Зоммербю, и очень скоро добавились остальные.

Когда Марта проносилась мимо коров, все они одновременно, как в кордебалете, подняли головы, но, увидев, что она ими совсем не интересуется, снова опустили их, тоже в стиле балета по-коровьему, и спокойно продолжили жевать траву, будто и вовсе не прерывали своего занятия.

Марта устроилась на заборе, поставив ноги на вторую перекладину сверху. Пришли три одинаковых эсэмэски от папы: «Позвони! Всё в порядке!»

Она набрала папин номер, рука немного дрожала. Сначала ничего не было слышно, а потом папа взял трубку, и слышно стало так хорошо, как будто он стоял рядом.

– Марта?

– Папа! – выдохнула Марта. Ей показалось, она сейчас расплачется. Но это никуда не годилось.

– Марта, отбой воздушной тревоги! – сказал папа. – Я только что из больницы. Сейчас прилягу на пару часов, ночью не спал, потом опять к маме. Всё будет хорошо. Мама поправится.

– А что с ней? Она может говорить?

У папы был очень усталый голос.

– Через несколько дней, думаю, сможет, а сейчас ей нужен покой. Много переломов, но врачи говорят, это всё не беда, заживёт. Обширное сотрясение. Но в остальном с головой всё о’кей. Так что не беда.

Удивительно, но чувство, что она вот-вот расплачется, никуда не делось! Хотя надо радоваться! У одного мальчика из их класса, у Крюгера, тоже было сотрясение мозга, когда ему на физкультуре запулили мячом в голову.

А ещё у малыша Фридолина, когда ездили на экскурсию – он там грохнулся на катке затылком. Но оба выздоровели, и вообще с ними всё нормально – если считать, что они вообще когда-либо были нормальные. От сотрясения мозга не умирают – сотрясение мозга проходит!

– У меня телефон не ловит в доме. А Интернета у неё нет, – сказала Марта. – Так что, пап, не пугайся, если отвечать иногда буду не сразу. Но я буду выходить к забору время от времени, тут всё нормально ловится.

– Нет Интернета? – переспросил папа. – Боже, она как была, так и осталась. – Он зевнул. – Марта, доченька, я пойду немного посплю. Я тебе напишу. Поцелуй от меня Матса и Миккеля.

– Маме привет! – ответила Марта, но папа уже положил трубку.

Который час в Нью-Йорке? У них совсем не поздно, намного раньше, чем здесь. Но папа же всю ночь летел и ехал.

Марта ещё немного посидела на заборе, разглядывая бабушкин дом вдалеке. Папа не спросил, как у них дела, у Матса, Миккеля и у неё. Как они тут у старой карги. Всё ли нормально.

Конечно, у папы в голове совсем другое. И он не спал в самолёте. Слёзы, только что готовые брызнуть, отступили.

Мама выздоровеет, родители вернутся домой. Плакать причины не было. А до тех пор пока мама и папа не приедут, придётся уж ей с Матсом и Миккелем пожить у этой старухи, которая даже не знает, что такое Интернет, и у которой нет телефона. Но всё-таки, пожалуй, она не ведьма.

Оставалось выяснить только, почему мама и папа никогда про неё не говорили. И никогда не ездили в гости, и бабушка тоже никогда к ним не приезжала.

Глава 9

У калитки её ждал Миккель и тут же показал, что у него в руке: прозрачное пластмассовое ведёрко с красной ручкой. Когда-то на нём была наклеена этикетка, но она почти смылась, Марта прочла только «ртофельный сал».

– Мы собирали яйца! – крикнул Матс, прыгая туда-сюда. – Они все в какашках! Куры какают яйцами! – И он продемонстрировал всем видом, что помирает со смеху.

Миккель снова показал Марте ведро.

– Она мне сказала, чтобы я сам искал, – сказал он. – Смотри! Шесть штук нашёл!

Марта заглянула в ведёрко. Там действительно были яйца, на вид грязноватые. Лучше не думать, что это за зеленовато-коричневые кусочки налипли на скорлупу.

– Она сказала сначала смотреть в курятнике, – продолжил Миккель, и откуда-то изнутри, из глубины будто фонарик осветил его лицо. – Но две курицы полоумные и несутся где попало, надо было искать как следует!

– Это Шрёдерсон нашёл! – завопил Матс, размахивая бедной собакой над головой. Вид у пса был такой, будто он вот-вот потеряет сознание от полётов, даром что он плюшевый. – Около клумбы! И за клумбой!

Марта подумала: опять всё не так. В маминых журналах были фотографии прекрасных сельских домиков с камышовыми крышами, там женщины в комбинезонах собирали яйца в саду, но складывали их в корзиночку, висевшую на руке, и яйца все были ослепительно-белые или коричневые – но всегда чистые.

– Миккель, маме уже лучше, – сказала Марта. – Папе надо ещё побыть у неё, но потом они вернутся вместе, наверное, уже скоро.

– Хорошо, – ответил Миккель, осторожно, не размахивая, унося своё ведёрко, чтобы яйца остались целы. А Матс, кажется, и не слушал.

В кухне бабушка резала лук.

– Ставь, – сказала она Миккелю, почти не глядя. – Сколько у тебя штук?

– Шесть, – ответил он. – Одно было за клумбой, и ещё одно…

– Хватит на всех, – кивнула бабушка. – Сделаем тогда яичницу по-крестьянски. Надо же покормить моих нежданных гостей!

Она, конечно, может, и не ведьма, подумала Марта. Но почему тогда не сказать хотя бы «Молодец, Миккель»? Когда маленькие дети помогают, их надо хвалить. Мама и папа всегда так делали, а теперь они уехали – значит, хвалить Матса и Миккеля будет Марта. Хотя вообще-то это дело бабушки.

Но Миккель даже не заметил, что его забыли похвалить. Он смотрел счастливыми глазами в ведёрко и весь светился.

– Я дозвонилась папе! – сказала Марта.

Матс принёс Шрёдерсона, чтобы тот обнюхал яйца.

– Ка-ка-ка! – закряхтел он и снова скорчился от смеха. – Какашные яйца!

– Кончай! – сказала бабушка. – Не хватало ещё разбить. Ну так что? Что сказал папа?

И Марта пересказала, что сказал папа, и бабушка, конечно, тоже порадовалась по-своему: Марта заметила, что она немного улыбнулась глазами. Ей не нужно больше волноваться, что дети, чего доброго, останутся при ней навсегда.

– Ну, тогда садимся за стол! – объявила она. – Марта, достань тарелки, ты там увидишь.

Она поставила сковороду на огонь. То есть на плиту. Странно, что в этой старой-престарой кухне стояли современная электроплита и нормальный холодильник. Краем глаза Марта увидела, что бабушка собирается кинуть на сковородку с картошкой и луком кубики сала и сразу залить всё это яйцами.

– Не надо! – остановила Марта.

Вообще, в эти каникулы она собиралась перейти на веганство – по крайней мере, проверить, выдержит ли она. Не получилось, потому что мама уехала и почему-то всё время хотелось есть. Но без мяса она прекрасно обходится. А тут эти шкварки на сковородке!

– Не надо! – повторила Марта. Как она объяснит Изольде? Та давно перешла на веганскую диету. – Я вегетарианка!

Бабушка растерянно отвела доску со шпигом в сторону.

– Ну, если ты без мяса наешься… – пожала она плечами и достала из нижнего ящика сковородку поменьше. Часть картошки с луком отправилась туда. – Кто ещё не ест мяса?

Миккель помотал головой, Матс вообще не слушал.

– Перед тем как бить, оботри яйца как следует, – обратилась бабушка к Миккелю и показала старые газеты, на которые чистили картошку. А потом Миккель и Матс по очереди разбивали яйца над обеими сковородками и даже мешали еду лопатками, пока яйца жарились: Миккель в большой сковороде, а Матс в маленькой.

– Честной компании приятного аппетита! – объявила бабушка. Сквозь густую вербу за окном в тёмную кухню ещё пробивалось немного солнца, а яичница по-крестьянски вышла в тысячу раз вкусней, чем в любом загородном кафе, где Марта её пробовала.

– Шрёдерсон говорит – вкусно! – с набитым ртом сказал Матс. И опять так захохотал, что картошка упала с вилки и даже вылетела на стол изо рта. – Шрёдерсон любит какашные яйца!

– Ну, тогда проблем с ним в ближайшее время не будет, – ответила бабушка, как ни в чём не бывало продолжая есть.

Глава 10

– Достань-ка полотенца из шкафа! – попросила бабушка. И, пока Марта недоумённо на неё смотрела, Миккель уже побежал распахивать все дверцы шкафа. – Всем по одному.

Кухонные полотенца, наверняка такие же старые, как сам дом, были отлично отутюжены и сложены вчетверо. Раньше на них были картинки, но они почти стёрлись.

На полотенце Миккеля можно было еле-еле разглядеть хижину и горы со снегом. Над ними написано «Привет из Тироля», а цвет надписи трудно было назвать: когда-то она была красная. Китч, а не полотенце, мама такое в жизни бы не купила.

– Какое красивое! – восхитился Миккель. – С картинкой! Ты там была?

– А у меня с дыркой! – возмущённо махал своим полотенцем Матс. Ему попалось белое в синюю клеточку, старенькое, которым бабушка небось вытирала посуду, ещё когда была девочкой. – Тётя бабушка, это старьё на выброс!

– А ты вытирай полотенцем, а не дыркой! – ответила бабушка со смешком, как будто хорошо пошутила. – И не называй меня «тётя бабушка», говори просто «бабушка» или «ба» – идёт, баловник? – Потом она налила воду в исцарапанный розовый таз и поставила его в раковину. В такой кухне – и пластмассовый таз! В загородном доме Изольды и Фридриха всё было эмалированное, под старину.

– Нет, – заспорил Матс, увлечённо ковыряя дыру в полотенце. Наконец он просунул в неё палец и пошевелил им. – Так я говорить не буду, потому что я тебя не знаю. А если человек незнакомый – надо говорить «тётя» или «дядя», а то невежливо.

– У тебя нет посудомоечной машины? – спросила Марта. При желании можно было и на её полотенце рассмотреть картинку. И надпись «Ллан-вайрпуллгуингиллгогерихуирндробуллллантисилиогогогох». На картинке была станция железной дороги и табличка с названием: «Ллан-вайр-пулл-гуин-гилл-го-гер-хуирн-дроб-улл-ллант-и-силио-гого-го́х».

Бабушка резко повернулась к ней:

– Значит, телефона у меня нет, Интернета тоже нет, посудомойки нет? Всё – старьё на выброс? – И она остановила на Марте выжидательный взгляд.

– Бабушка, у тебя такие красивые куры! – заторопился вставить Миккель, который ужасно грустил, когда ему казалось, что кто-то расстроился. – Ничего, что нету посудомойки, зато у тебя красивые куры!

«Если бы они ещё мыли посуду!» – подумала Марта. Дома она бы ответила Миккелю: «Не говори ерунды». Но тут нельзя огорчать малышей. У них теперь, кроме неё, никого не было.

– Да, у меня отличные куры, правда? – ответила бабушка и вздохнула. – Посуду вы небось тоже никогда в жизни не вытирали? Или справитесь?

Миккель неуверенно кивнул, а Матс просунул в дырку ещё один палец. Пожалуй, дырка стала чуть-чуть больше. Марта не собиралась объяснять, что дома вытирать посуду было не нужно: как вытирать, сообразит и круглый дурак.

– Сначала банки! – скомандовала бабушка. И никто ни разу ничего не уронил, даже Матс.