Текст книги "Поднять «Титаник»!"

Глава 28

Случайному наблюдателю, оказавшемуся на берегу Реки Раппаханнок, равно как и всем, кто от избытка Семени, сил и праздности проплывал по этой небольшой реке, трое мужчин в надвинутых шляпах, сгрудившихся в ветхой лодке, показались бы самыми обыкновенными рыбаками, решившими провести уик-энд на воде. Все трое были одеты в линялые рубашки и грубые хлопчатобумажные брюки. Спортивные кепки с большими козырьками были украшены, по рыбацкой моде, крючками и наживкой, чтобы то и другое всегда находилось под рукой. Даже внимательный соглядатай не обнаружил бы ничего подозрительного. Под скамейкой упаковка баночного пива, возле лодки, в воде, рыболовная сеть…

Самый низкорослый из троих, рыжеволосый, с вытянутым лицом мужчина привалился на корме, и казалось, подремывал. Его руки едва удерживали удочку, лежавшую одним краем на кормовой банке. Красно-белый поплавок застыл на воде в каких-нибудь двух футах от борта. Второй мужчина ссутулился, отгородившись раскрытым журналом от всех и вся. Третий рыбак сидел так, словно кол проглотил, с напряженной спиной и неотрывно следил за своим поплавком. Этот последний был крупный мужчина с прилично выпирающим из-под одежды животом. Глубоко расстегнутая рубашка открывала клин полной волосатой плоти. На его круглом лице жуира и весельчака обращали на себя внимание нарочито сонные ярко-голубые глаза. Внешне он выглядел этаким собирательным образом любимого дедушки.

Адмирал Джозеф Кемпер мог себе позволить выглядеть всеми любимым дедушкой. Когда у человека оказывалась такая власть, как у адмирала Кемпера, ему совсем не нужно было сохранять отрешенно холодный тон в обращении с людьми, и тем более не нужно было каждым словом и каждым взглядом подчеркивать свое положение. Адмирал повернул голову и благожелательно, даже пожалуй, участливо посмотрел на дремлющего человека.

– Смотрю на вас, Джим, и ловлю себя на мысли, что вам не слишком-то нравится рыбная ловля.

– В некотором смысле. Вообще я считаю, что человечество придумало себе не много столь же никчемным занятий, как ловля рыбы удочкой, – ответил Сэндекер.

– А вы что думаете по этому поводу, господин Сигрем? С тех пор, как мы бросили якорь, вы, мне кажется, еще ни разу даже не забросили удочку?

Сигрем поверх журнальной страницы взглянул на Кемпера:

– Знаете, если бы в такой помойке, как эта Раппаханнок, могла жить рыба, то выглядела бы она примерно, как все эти мутанты из видеофильмов, а уж о вкусе такой рыбы я и говорить не берусь! Это что касается моего отношения, адмирал.

– Только одна деталь, джентльмены, – решил напомнить Кемпер. – Мне кажется, что не я вас, а вы меня притащили сюда. И посему у меня есть некоторые основания считать, что вы в сговоре.

Ни спорить, ни, тем более, переубеждать Сэндекер не решился.

– Самое лучшее, Джо, что в твоем положении можно сейчас придумать – это расслабиться и попытаться получить удовольствие. Расслабься и попробуй на время забыть, что ты начальник штаба флота Соединенных Штатов.

– Это совсем несложно, когда вы рядом. Тем более, адмирал, что вы один из немногих людей, кто умеет поставить меня на место.

– Знаешь, никому еще не удавалось, – с улыбкой сказал Сэндекер, – пройти по жизни, всем угождая и вызывая тотальной восторг. Кто-то должен и таким, как ты, устраивать отрезвляющий душ. В рамках приличия, разумеется. А ведь у тебя так сложилась жизнь, что, куда бы ты ни пришел, все норовят поцеловать твой зад. Так что рассматривай общение со мной как своего рода терапию.

Кемпер наигранно вздохнул.

– Знаете, когда я увольнял вас со службы, то был абсолютно уверен, что наши пути никогда и нигде не пересекутся. А вы, как оказалось, снова рядом и такой же, как прежде. То есть тактичный, мягкий, деликатный человек.

– Ну конечно! Я думаю, когда ты уволил меня, весь Пентагон ликовал.

– Я бы сказал то же самое чуть мягче. Когда вы ушли, не все сотрудники Пентагона рыдали по этому поводу. – Кемпер вытащил из воды крючок, осмотрел наживку и снова забросил удочку в пахучую воду реки Раппаханнок. – Ладно, ладно, Джим, я столько лет знаю нас, что, услышав приглашение, сразу понял: что-то у вас на уме. Скажете вы с господином Сигремом наконец или нет, что именно задумали. Ведь задумали же что-то, я по лицам вижу!

– Да, действительно. Мы хотим «Титаник» поднять, – как бы между прочим ровным голосом сказал Сэндекер.

Кемпер обернулся, в упор посмотрел на адмирала:

– Только-то и всего?!

– Только и всего.

– И чего это ради, могу я вас спросить? Поднять корабль, чтобы на его фоне сфотографироваться?

– Поднять, чтобы перегнать его в Нью-Йорк и взять кое-что из трюма.

Кемпер застыл на несколько секунд, в упор разглядывая Сэндекера.

– Вы, кажется, произнесли слово «Титаник», или я ослышался?

– Именно это слово.

– Джим, дорогой мой, это называется – мимо пристани. Если вы и вправду полагаете, что я поверю, будто вы…

– Какой смысл мне рассказывать байки, – вмешался Сигрем. – Эту нашу операцию курирует напрямую Белый дома.

Кемпер изучающе посмотрел на Сигрема.

– Иначе говоря, я должен сделать вывод, что вы здесь находитесь и ведете со мной переговоры, с ведома Президента, так, что ли?

– Да, сэр, именно так.

– Должен вам сказать, – продолжил Кемпер, – у вас весьма странная манера делать предложение, господин Сигрем. Если бы вы потрудились мне объяснить…

– Именно для того мы и приехали сюда, адмирал.

Кемпер обернулся вновь к Сэндекеру.

– И вы в этом замешаны, не так ли, Джим?

Сэндекер кивком признал правоту собеседника.

– И я тоже – вместе с господином Сигремом, который по врожденной деликатности мягко стелет…

– …да жестко спать, вы это хотели сказать? – уточнил Кемпер и, обернувшись к Сигрему, сказал:

– Вам слово. Я хотел бы услышать прямой, без всяких там оговорок, ответ на вопрос, зачем вам понадобилось поднимать со дна океана тысячи тонн ржавого металла?

– Позвольте начать с главного, адмирал. Прежде всего я хочу представиться, чтобы уж все встало на свои места. Я возглавляю сверхсекретный отдел, финансируемый по линии правительственных фондов. Отдел этот называется Мета Секшн.

– Впервые слышу, – признался Кемпер.

– не удивительно, нас нет ни в одном списке федеральных учреждений и организаций. Ни ЦРУ, ни ФБР или АНБ не имеют представления о характере наших исследований.

– Глухая контора, стало быть, и сплошь состоит из одних профессоров? – сказал со свойственной ему прямотой Сэндекер.

– Из профессоров – да, только не из пустых, как некоторые думают, фантазеров, – уточнил Сигрем. – Наши парни разрабатывают проекты, рассчитанные на технологии будущего, однако после разработки мы пытаемся уже сегодня, сейчас воплотить отдельные разработки в дееспособные функциональные системы.

– Ну и денежки же на вас идут, я думаю… – заметил Кемпер.

– Скромность не позволяет мне назвать точную цифру нашего бюджета, адмирал, но самолюбие вынуждает меня сказать, что мы имеем дело с десятизначными величинами.

– О, Господи! – воскликнул Кемпер, словно в его присутствии кто-то позволил себе очевидную бестактность. – То есть вам на игры дают миллиарды долларов, ни много, ни мало. И это для какой-то группы ученых, о которых и слыхом-то никто не слыхивал. Да, господин Сигрем, вынужден признаться, что вы меня удивили. Не знаю, хотели или нет, но удивили.

– Как, впрочем, и меня, – с нескрываемым ехидством в голосе отозвался Сэндекер.

– Все то время, что мне приходилось, как главе НУМА, иметь с вами дело, я знал вас, господин Сэндекер, как помощника Президента. К чему были эти уловки?

– Потому что Президент просил держать всю операцию в строжайшем секрете. Только поэтому, адмирал. Чтобы информация, не дай Бог, не просочилась на Капитолийский холм. Президент менее всего заинтересован в том, чтобы конгрессмены начали совать свои грязные носы в вопросы финансирования Мета Секшн.

Кемпер и Сэндекер переглянулись и, не говоря ни слова, понимающе кивнули друг другу. Затем они вновь уставились на Сигрема, ожидая, что еще интересного он им расскажет.

Мета Секшн разработала оборонительную систему под кодовым названием «Сицилианский проект».

– «Сицилианский проект»?

– Да, в шахматах есть такая сицилианская защита, вы наверняка знаете. Проект основан на разработанном задолго до нас принципе. Скажем, если мы посылаем звуковую волну определенной частоты через медиум или, иными словами, через промежуточную материю, в которой имеются возбужденные атомы, то мы резко увеличиваем мощность первоначальной звуковой волны.

– Что-то похожее на лазер? — уточнил Кемпер.

– До некоторой степени – да. С той лишь оговоркой, что лазер испускает узкий луч высокоэнергетического света, в то время, как наш прибор испускает веерообразный пучок звуковых волн этаким раструбом.

– Которые приводят к тому, что лопаются барабанные перепонки, – поспешил вставить Сэндекер. – А каков смысл всего проекта?

– Если вы помните из школьной программы, звуковая волна распространяется концентрическим образом, как волны на воде от брошенного камня. Так вот, наш «Сицилианский проект» дает возможность при необходимости увеличивать мощность начальной звуковой волны в миллионы раз. И если мы образуем множественный импульс; посылая звуковые волны сразу из множества источников и усиливая мощность каждого сигнала в миллионы раз, то фронт звуковой волны приобретает столь огромную энергию, что оказывается способным толкать перед собой огромное количество молекул воздуха – так что мгновенно может быть образовано что-то вроде непроницаемого занавеса площадью в сотни квадратных миль, – Сигрем сделал паузу, чтобы почесать нос, после чего продолжил: – Я не стану утомлять вас формулами и техническими деталями нашего проекта и его отдельных тактических характеристик. Все это слишком сложно, но уже из сказанного вы можете представить проблему в целом. Всякая вражеская ракета, пущенная в сторону Соединенных Штатов, приходя в соприкосновение с невидимым защитным барьером, будет немедленно взрываться прямо в воздухе, за многие сотни миль до границы.

– Это… Это что же, у вас уже сконструирована подобная система? – спросил Кемпер с сомнением.

– Да, адмирал. И смею вас заверить, вся система более чем дееспособна. В настоящее время, то есть вот в эти самые минуты, пока мы разговариваем, по всей нашей границе строятся десятки образующих единую систему станций, чей совокупный импульс окажется способным остановить и предотвратить любую вражескую ракетную атаку.

– Боже праведный, – выдохнул Сэндекер. – Так это же альтернативное оружие!

– «Сицилианский проект» нельзя считать оружием в буквальном смысле этого слова. Это лишь научный метод защиты страны от любого внешнего нападения.

– Даже не верится… – признался Кемпер.

– А вы представьте, что речь идет о выхлопах, скажем, двигателя реактивного самолета. Но просто у нас имеется двигатель в сотни тысяч раз более мощный, чем те, которые вы видели на самолетах. Чтобы представить, нужна лишь некоторая фантазия.

Кемпер был подавлен и не скрывал этого.

– Но столь мощная звуковая волна… Она же способна уничтожить вообще все вокруг, не только в воздухе, но и на земле.

– Нет. Мы направляем источники звука в небо, а усиление звуковой волны происходит уже в воздухе, по мере ее распространения.

– А какое отношение все, рассказанное сейчас вами, имеет к проблеме поднятия «Титаника»?

– Дело в том, что элемент, необходимый для получения оптимального в каждом конкретном случае уровня звуковой волны, – это бизаний. А вот тут у нас большие проблемы. И проистекают они из того, что единственное месторождение бизания было разработано еще в самом начале века, а единственную в мире крупную порцию бизаниевой руды везли в Соединенные Штаты на «Титанике».

– Вот оно что… – Кемпер понимающе кивнул. – Значит, поднятие «Титаника» это для вас как бы заключительная стадия работы над вашим научным проектом, так получается?

– Только у бизания строение атома, которое нам нужно для «Сицилианского проекта». Мы заложили в компьютер основные характеристики бизания, и машина выдала ответ, что наши шансы на успех – тридцать тысяч к одному.

– А зачем поднимать весь корабль? – поинтересовался Кемпер. – Почему бы не сделать проем в корпусе и не проникнуть таким образом в багажное отделение и не вытащить ваш бизаний?

– Проблема лишь в том, что без взрывчатки при работах такой сложности не обойтись. А если будем взрывать, то существует серьезная опасность разрушения бизания – и тогда уже навсегда. Мы обсуждали вопрос с Президентом и пришли к общему выводу, что лучше затратить несколько больше средств на подъем «Титаника», чем рисковать потерей бизания.

Кемпер вытащил задуваемый в сторону лодки крючок и по новой закинул удочку.

– Да, Сигрем, должен признаться, что таких, как вы, фантазеров, с таким размахом я еще не встречал. Скажите, а почему вы так уверены, что состояние корпуса «Титаника» выдержит поднятие корабля на поверхность. После того, как он пролежал семьдесят пять лег в воде, металл вполне мог превратиться в груду ржавой трухи.

– У наших специалистов есть своя теория, – сказал Сэндекер. Он отложил опостылевшую удочку в сторону, вытащил и открыл коробку для снастей и вытащил конверт. – Посмотри, что тут, – с этими словами он протянул несколько фотографий размером с открытку.

– Выглядит как самый обыкновенный металлический лом под водой… – сказал Кемпер, посмотрев на первую фотографию.

– Так и есть, – откликнулся Сэндекер. – Камеры наших подлодок много раз фиксировали металлические фрагменты и целые механизмы, находящиеся под водой. Чего только не бывает! То с борта корабля что-нибудь уронят, то еще что случится… Вот, например… – Сэндекер указал на фотографию, которую в этот момент рассматривал Кемпер. – Это камбузная плита, ее обнаружили подводники в районе Бермудских островов… Вот это – блок автомобильного двигателя, сфотографированный на глубине шесть тысяч четыреста футов… Дальше всякий хлам, его не удалось датировать… А вот на этом снимке запечатлен самолет времен второй мировой войны «Грумман-Ф4Ф», его обнаружили неподалеку от побережья Исландии на глубине десять тысяч футов. Удалось выяснить, что некий лейтенант Штраусс 17 марта 1946 года покинул свой самолет, когда в баках кончилось горючее. Самолет совершенно целый, опустился на дно и лежит.

Кемпер отставил фотографию подальше, как это делают дальнозоркие люди, чтобы лучше видеть предмет:

– Боже ты мой, а это что еще такое?!

– Этот снимок был сделан подводной камерой во время экспедиции «Сапфо-1», когда проводилось изучение течения Лорелея. Внешне этот предмет напоминает самую обыкновенную кухонную трубу. На самом же деле это рожок, вроде музыкального горна.

Взяв у Кемпера фотографии, Сэндекер умело перетасовал их и вытащил из пачки нужную, протянул ее собеседнику.

– Тот же самый горн после восстановления, этим Вогель занимался…

– Это корнет, – поправил его Кемпер. – Так вы говорите, он был обнаружен «Сапфо-1»?

– Да, на глубине двенадцать тысяч футов. Он пролежал там с 1912 года.

Кемпер сдержанно приподнял бровь, выказывая удивление.

– И вы хотите сказать, что этот корнет с «Титаника»?

– Могу показать документальное тому подтверждение, если нужно.

Со вздохом Кемпер возвратил фотографию Сэндекеру. Вид у Кемпера был усталый; опущенные плечи и морщины на лице делали его похожим на человека, которому пришлось слишком долго нести тяжелый груз на своих плечах. Он выудил из-под скамейки упаковку пива, достал одну банку и открыл ее.

– И что все это должно означать в контексте нашего с вами разговора?

Сэндекер деланно улыбнулся.

– Вот, скажем, самолет на этом снимке. Мы обнаружили его еще два года назад, и не заметили некоторых особенностей. Конечно, время от времени заходила речь о том, что он находится в очень приличном состоянии, однако никто из моих океанографов не видел в подобных оценках смысла. И лишь только после того, как «Сапфо-1» поднял со дна корнет, и Вогель реставрировал инструмент, несформулированная ранее идея сделалась вдруг очевидной.

– Слушаю, слушаю вас, – бесстрастным тоном сказал Кемпер.

– Прежде всего, – продолжил Сэндекер, – около девяноста процентов всего самолета «Грумман» изготовлено из алюминия. А как всем известно, соленая вода точит алюминий очень сильно. И тем не менее даже сейчас, по прошествии более сорока лет, самолет, пролежавший так долго в соленой воде, выглядит вполне прилично, чтобы не сказать – как новенький. Так же в точности обстоит дело и с этим горном. Он пролежал восемьдесят лет под водой, а блестит, как детская задница.

– У вас имеются тому объяснения? – поинтересовался Кемпер.

– Два наших специалиста в настоящее время работают с компьютерами, загрузив в машины всю необходимую информацию. На сегодняшний день рабочая гипотеза такова, что сохранность металлов в воде – производная от целой совокупности условий. Чтобы металл долго сохранялся под водой, нужно, чтобы вокруг не было животных, рыб и растений, способных наносить ущерб металлу. Нужно, кроме того, чтобы соли в воде было не особенно много. Чтобы температура не поднималась выше определенного уровня. Да плюс ко всему, чтобы недоставало кислорода, поскольку он ускоряет реакцию окисления, или проще – ржавление. При наличии хотя бы одного из перечисленных факторов, – а на больших глубинах так и бывает, – реакция окисления замедляется. И если бы у нас была возможность взглянуть на «Титаник», то я мог бы сказать более конкретно, как обстоят дела с состоянием его обшивки и корпуса в целом.

Кемпер задумался на некоторое время, затем спросил напрямик:

– Ну а от меня вы чего добиваетесь?

– Покровительства, – ответил Сигрем, видимо, давно уже приготовивший это слово и лишь дожидавшийся подходящего вопроса. – Иначе, как только Советы пронюхают, что у нас на уме, они сделают все возможное, – я не исключаю, что они даже не остановятся перед развязыванием локальной войны, – и непременно постараются перебежать нам дорогу и захватить бизаний.

– Ну, если вас беспокоит только это, вы можете быть спокойны, – сказал Кемпер, в голосе которого послышались командные нотки. – Дело в том, что русские сто раз подумают, прежде чем один раз сунуться на нашу сторону Атлантики. Ваша операция по поднятию «Титаника», господин Сигрем, будет ограждена от возможного вторжения со стороны русских, или с какой-либо иной стороны. Если мое слово что-нибудь для вас значит, то я даю вам слово.

Сэндекер еле заметно усмехнулся.

– Раз уж ты в таком благодушном настроении, Джо, может, переговорим, не откладывая в долгий ящик, о возможности использования «Модока» при поднятии «Титаника»?

– «Модока», вы сказали? – переспросил Кемпер. – Но это самая современная лодка из всех, какие только есть на флоте.

– Мы бы нашли работенку и для экипажа «Модока», если уж на то пошло, – с невозмутимостью убежденного нахала добавил Сэндекер.

При этих словах Кемпер взглянул на адмирала, перевернул пивную банку и приложил прохладным донышком ко лбу.

– Хорошо, будет вам и «Модок» с командой вместе. Все берите, и людей сколько нужно – берите, и оборудование – тоже берите…

Сигрем облегченно вздохнул.

– Ну, спасибо тебе, старина, век не забуду.

– Вы такое тут придумали, такого нагородили… – Кемпер недоумевающе покрутил головой. – Одних только проблем вагон и маленькая тележка.

– Да, легко подобные проекты не даются, – подтвердил Сигрем. – Тут вы совершенно правы.

– И что же вы собираетесь предпринять в ближайшее время, если не секрет? Сэндекер ответил:

– Прежде всего, мы пошлем к «Титанику» несколько групп с видеоаппаратурой, чтобы они все засняли, разведали как следует. Состояние корпуса – вот что меня в первую очередь волнует. Корпус и механические повреждения.

– Одному Богу известно, что там такое, – сказал раздумчиво Кемпер, – и вдруг глаза его загорелись. Поплавок исчез под водой: – Эй, Джим, у вас клюет!

Сэндекер лениво повернул голову, улыбнулся:

– Ну! И никакого тебе труда. «Титаник» бы так поймать…

– Что ж, желание хорошее, только очень уж дорогостоящее, – философски заметил Кемпер, не сочтя возможным ответить коллеге даже легкой улыбкой.

Питт захлопнул дневник Джошуа Хейза Брюстера и посмотрел на Мела Доннера, сидевшего по другую сторону большого стола.

– Вот оно, стало быть, как…

– Тут как в хорошем суде, – заметил Доннер, – правда, одна только правда и ничего, кроме правды.

– А не может так получиться, что за столько лет пребывания в воде этот ваш бизаний, или как его там, потерял все первоначальные свойства?

Доннер решительно покачал головой, отрицая саму по себе мысль, а затем вдруг пожал плечами.

– Впрочем, кто его знает… Надеюсь, что не потерял. Хотя еще ни один человек не держал в руках большие количества бизания, чтобы сказать, как именно он ведет себя…

– Иначе говоря, будут грохнуты в этот проект жуткие суммы, а в итоге может оказаться, что все напрасно, все зря, так, что ли?!

– Если бизаний надежно спрятан и герметично закрыт, а я очень надеюсь, что закрыт, тогда не напрасно.

Питт откинулся на спинку кресла и уставился на обложку дневника Брюстера.

– Получается примерно как в рулетке.

– Что ж…

– Мне все это несколько напоминает игру. Мы с вами, например, собрали бы пацанов на берегу Эри, там, где танк «паттон» затонул, дали бы этим самым пацанам бельевую веревку и сказали: «Тащите танк!» Так вот примерно получается и у нас.

– Что ж… – с тем же выражением повторил Доннер, как бы давая понять собеседнику, что на все подобные вопросы будет только один ответ.

– Даже если оставить все прочие моменты в стороне и вести речь исключительно о цене проекта – цена-то чудовищная! – с некоторым даже возмущением сказал Питт.

– А конкретнее?

– В 1974 году подводники из ЦРУ обнаружили в океане русскую субмарину, развалившуюся при аварии на части. Цены в семьдесят четвертом, как вы понимаете, были несколько иными. Так вот, для того чтобы поднять на поверхность один только носовой отсек, пришлось затратить более трех миллионов. Я решительно не представляю, во сколько нам обойдется «Титаник», лежащий на глубине двенадцати тысяч футов, тем более что общий вес корабля больше сорока шести тонн.

– Ну хорошо, а могли бы вы назвать хотя бы примерную сумму во что обойдется вся операция?

– А расходы на кого повесят?

– На Мета Секшн. Она будет финансировать, – ответил Доннер. – Мне бы хотелось узнать ваше мнение. Давайте представим, что я ваш добрый друг банкир. А вам требуется провести операцию по вызволению «Титаника». Сколько денег нужно будет перевести из секретного фонда на счет НУМА, по вашему мнению?

– Для начала я бы попросил не меньше двухсот пятидесяти миллионов.

– Вот видите, – невозмутимо сказал Доннер. – Вы охали, вы так возмущались, а назвали весьма скромную сумму. Наши парни посчитали, так у них вышло много больше, это – если по секрету. Хорошо, а вот давайте представим, что у вас есть лишь одна возможность попросить денег. Чтобы потом локти не кусать, сколько бы вам потребовалось? Как насчет дополнительных пяти, а? Хватит?

– Пять миллионов?!

– Ну зачем же так… Пяти сотен миллионов. Это – плюс к названной вами сумме.

После того, как охранник по заведенному здесь обычаю проводил Питта до ворот, Питт вырулил, притормозил у столба и оттуда взглянул – теперь уже новыми базами – через забор на невыразительное здание «Смит Вэн энд Сторидж К°».

– Не укладывается в голове, – вслух произнес он – Просто-таки не укладывается в моей голове… Невероятно! – Словно избавляясь от наваждения, Питт потряс головой, врубил скорость и направился в город.