Текст книги "Поднять «Титаник»!"

Меркер давно уже потерял всякий счет времени. Он тупо смотрел сейчас на фосфоресцирующий циферблат своих часов, но глаза отказывались фокусироваться на мерцающих маленьких цифрах. Он даже приблизительно не смог бы ответить, сколько прошло времени с того мгновения, когда задетый краем лодки деррик-кран грохнулся и поймал их в ловушку. Пять часов назад? Или даже десять? Может, и десять. Меркер не смог бы даже ответить, произошло ли это несчастье сегодня или же еще вчера. Его мозг был затуманен и неповоротлив. Единственное, что Меркер мог, так это бездвижно сидеть в кресле, стараясь не напрягать ни один мускул, и осторожно медленно дышать. Казалось, на каждый вдох уходит все время, отпущенное на жизнь. Постепенно он начал осознавать некое стороннее движение. Протянув руку в темноту, он дотронулся до Киля и Чавеца, однако они не издали ни звука, никак не прореагировали на его жест. Они уже впали в состояние летаргического ступора.

Затем Меркер снова почувствовал движение. Что-то мгновенное, но вполне различимое, в неожиданном месте. Его сознание словно погрузилось в густой сахарный сироп, тормозивший всякую мысль. Наконец Меркер сосредоточился. Не считая постоянно прибывающей воды, внутри субмарины не было никакого физического перемещения. Оказалось, что движение происходит снаружи:

«Сапфо-Н», которая направляла один из своих прожекторов в сторону «Дип Фантом» внезапно дрогнула, отчего изменился угол луча прожектора. Выскочив из кресла и оказавшись в воде, почти как в кошмарном сне, он ринулся к рубке управления и приник к иллюминатору, пытаясь хоть что-нибудь различить.

Все его чувства были разбужены в один миг. Меркер вдруг испытал такой страх, какого не знал за всю свою прежнюю жизнь. Глаза его расширились от ужаса, пальцы намертво впились в пульт.

– Господи! – заорал он. – Они уходят. Они покидают всех нас!!!

Сэндекер нервно прохаживался по палубе, вертя в пальцах только что зажженную сигару. Радист поднял руку, привлекая к себе внимание адмирала, тот на пол-шаге запнулся и, резко повернувшись, подошел, встал у радиста за спиной.

– Сообщение с «Сапфо-1», сэр, – сказал ему Керли. – Они заканчивают устанавливать взрывчатку.

– Приказываю ей подниматься на поверхность с максимально допустимой скоростью. Как можно скорее. Чем выше лодка поднимется, тем меньше будет давление воды на корпус в момент взрыва. – Адмирал обернулся и посмотрел в упор на Питта, который неотрывно следил за ходом работ по четырем мониторам, камеры которых располагались на корпусе «Титаника» в наиболее важных местах: – Как там? Порядок?

– Да вроде бы, – ответил Питт. – Если швы ветстила окажутся достаточно прочными и выдержат ударную волну, то у нас есть неплохие шансы на успех.

Сэндекер посмотрел на один из мониторов, который давал в цвете подводный ландшафт. Было хорошо видно, как из корпуса «Титаника» вырвалась и устремилась вверх солидная цепочка воздушных пузырей.

– Много воздуха выходит, – заметил адмирал. – Черт побери.

– Избыточный воздух. Он выходит также через вмонтированные клапаны, – бесстрастным голосом сказал Питт. – Мы специально перешли с электроподкачки на обыкновенные компрессоры, чтобы закачать в верхние отсеки лайнера максимальное количество воздуха. – Он протянул к монитору руку, чуть коснулся регулятора надстройки и продолжил: – Компрессоры «Каприкорна» качают по десять тысяч кубических футов воздуха в час, так что скоро давление достигнет десяти фунтов на квадратный дюйм. Это максимум, на который рассчитаны отводные клапана.

Драммер легким шагом приблизился к мониторам, положил на стол несколько фрагментов компьютерной распечатки.

– Судя по этим данным, процентов девяносто замкнутых пространств «Титаника» освобождены от воды, – сказал он. – Главная, на мой взгляд, проблема сейчас заключается в том, что мы даем кораблю значительно большую подъемную силу, чем ему необходимо. Это по данным компьютера. И когда данное присасывание ослабнет, наш «Титаник» может взмыть как воздушный змей, не удержишь.

– «Си-Слаг» докладывает, они заложили всю имевшуюся у них взрывчатку, – сообщил Керли.

– Скажи, чтобы они прежде, чем подниматься па поверхность, сделали круг-другой возле «Дип Фантом», – сказал Питт. – Вдруг да смогут установить визуальный контакт с Меркером или с кем-нибудь из его команды.

– Одиннадцать минут остается, – объявил Джиордино.

– Черт побери, почему там заснула «Сапфо-II»?! – рявкнул Сэндекер, обращая свой вопрос ко всем сразу. Питт вопросительно взглянул на Спенсера.

– Можно взрывать?

Спенсер кивнул.

– У каждого ряда взрыватели настроены на свою определенную частоту. Осталось только послать команду, и вся взрывчатка рванет в точности, как мы запланировали.

– Как считаешь, с какой стороны лучше начать? С кормовой, или от носа?

– Тут и считать нечего. Нос корабля ушел в ил на целых двадцать футов глубже, чем руль. Я очень рассчитываю на то, что, как только высвободится корма, корпус приобретет иной наклон, и тогда сам собою освободится весь киль. Нужно бы сделать так, чтобы «Титаник» не просто освободился от донного притяжения, но освободился таким образом, чтобы всплытие началось в том же положении, в каком лайнер уходил на дно. Я, конечно же, имею в виду, что «Титаник» не заартачится и все-таки пойдет на всплытие.

– Загружен последний заряд, – отрапортовал Керли, – и теперь «Сапфо-II» уходит от места взрыва.

– Что-нибудь слышно с борта «Си-Слаг»?

– Да, они передают, что никакого визуального контакта с командой «Дип Фантом» установить не удается.

– Ладно. Скажи им, чтобы поднимались, – распорядился Питт. – Через девять минут с небольшим мы начнем взрывать.

– Они погибли! – внезапно заорал Драммер, перекрывая все остальные голоса и шум множества приборов. – Мы безнадежно опоздали, они погибли.

Питт сделал несколько шагов и взял Драммера за плечи.

– Прекратить истерику. Только вот заупокойной нам раньше времени и недоставало.

Плечи Драммера опустились, лицо его сделалось серым и измученным, словно бы в эти несколько часов он постарел на годы. Он издал горлом хриплый звук, согласно кивнул головой и неверным шагом отправился на свое место, к компьютерам.

Согласно нашим расчетам, вода в кабине «Дип Фангом» должна уже подняться настолько, что между поверхностью и потолком останется не более пары футов, – сказал Джиордино. – И это в самом лучшем случае. – От волнения голос его сделался на пол-октавы выше, чем обычно.

– Если бы пессимизм можно было продавать фунтами, все вы, парни, сделались бы миллионерами, – без улыбки сказал Питт.

Оператор на сонаре впервые нарушил молчание:

– «Сапфо-1» вышла из опасной зоны, расстояние между ней и «Титаником» составляет шесть тысяч футов.

– Еще две там… – вполголоса произнес Сэндекер. Теперь, когда все от них зависящее было сделано, оставалось лишь ждать, когда и остальные подлодки выйдут из опасной зоны, чтобы взрывная волна не смогла причинить им какие-либо повреждения. Прошли восемь минут, восемь бесконечно долгих минут, за которые у каждого на лбу выступили крупные капли пота.

– «Сапфо-II» и «Си-Слаг» приближаются к границе безопасной зоны.

– Как с метеопрогнозом? – потребовал Питт.

– Волнение четыре фута, небо ясное, ветер северо-восточный, пять узлов, – тотчас же откликнулся метеоролог Фаркар. – О лучшем и мечтать грешно.

Несколько секунд прошли в общем молчании. Наконец Питт распорядился:

– Ну что, джентльмены, я думаю – пора! – голос его звучал обыденно, в словах, как и в лице Питта, не чувствовалось напряжения. – Спенсер, начинай отсчет.

Уставившись на циферблат больших часов, следя за движением секундной стрелки, Спенсер принялся отсчитывать:

– Тридцать секунд… двадцать секунд… пятнадцать секунд… пять секунд… приготовиться сигнал… сигнал! – И тотчас же он начал давать финальный отсчет времени: – Восемь… шесть… четыре… Пошел!!!

Все сгрудились возле мониторов, так что единственным непосредственным контактом с дном остался сонар. После того, как произошел первый из серии взрывов, на поверхности океана практически ничего не произошло. По «Каприкорну» прошла лишь легкая дрожь, вызванная глубинной взрывной волной. Звук первого взрыва был скорее похож на далекий раскат грома. Все взгляды были прикованы к экранам мониторов. Напряженные, безмолвные, с застывшими лицами, мужчины пожирали глазами мутную картинку, при каждом новом взрыве делавшуюся все менее различимой; надеясь на лучшее, все опасались самого страшного.

Палуба «Каприкорна» стала вздрагивать – сначала мелкой дрожью, затем все более отчетливо, по мере того, как со дня океана одна за другой ударные волны достигали поверхности. Затем, как по команде, изображение на всех мониторах начало рябить, подрагивать – и наконец экраны погасли.

– Черт! – выдохнул Сэндекер. – Связь потеряна!!!

– Главный передатчик, должно быть, пострадал от взрывов, – сказал Ганн.

Все собравшиеся теперь обратили взгляды на оператора сонара. Кому-то удалось встать таким образом, чтобы заглядывать через плечо акустика на его зеленоватый экран. Однако таких счастливчиков было немного, да и они практически ничего не могли разглядеть, поскольку от напряжения и ответственности момента акустик прямо-таки носом прилип к стеклу своего экрана. Спенсер первым распрямился. Он громко вздохнул, вытащил из нагрудного кармана носовой платок и промокнул влажное лицо и шею.

– Вот так вот, – сдавленным голосом сказал он. – Все, что было – все взорвалось. Полный привет…

– Движения объекта не наблюдается, – сказал акустик. – Большой "Т" неподвижен.

– Ну же, крошка… – молитвенно сложив руки, попросил Джиордино. – Задницу свою приподними!

– Господи ты Боже… – пробубнил Драммер. – Донный ил все еще держит его!

– Давай же, черт тебя побери! – присоединился Сэндекер. Поднимайся… поднимайся.

Если бы мозг собравшихся на «Каприкорне» обладал достаточной телекинетической способностью, чтобы с глубины океана поднять сорок шесть тысяч триста двадцать восемь тонн металла, пролежавшего семьдесят шесть лет в неподвижности и крепко сросшегося с донным илом, к солнечному свету, – мужчины, сгрудившиеся возле акустика, пожалуй, сумели бы вызволить «Титаник» одним совокупным импульсом коллективного интеллекта. Однако в тот день телекинетические способности у всех отказали. «Титаник» упрямо сохранял свое положение, навалившись всем своим весом на дно.

– Чертовский прокол! – сказал Фаркар. Драммер закрыл лицо руками, резко отвернулся и пошел на свежий воздух.

– Вудсон с «Сапфо-II» просит разрешения приблизиться к «Титанику» для проведения обследования, – сообщил Керли.

Питт без всякого интереса пожал плечами.

– Скажи, что разрешение я даю.

Почувствовав всю скопившуюся за последние сутки усталость, адмирал Сэндекер медленно опустился s кресло.

– Не просто неудача, но немыслимо дорогая неудача, так придется признать, – сказал он.

Горечь беспомощности чувствовали собравшиеся в комнате, переживая случившееся как свое личное поражение.

– И что теперь? – произнес Джиордино, невидящим взглядом уставившись через стекло на палубу.

– Продолжаем операцию, что же еще, – отрезал Питт. – Мы здесь для того, чтобы поднять «Титаник». Вот мы и будем делать все возможное, чтобы его поднять. Завтра утром мы вновь займемся расчетами, чтобы определить…

– Стронулся!

Сразу ни до кого не дошло.

– Он стронулся с места! – повторил акустик, голос его дрожал.

– Уверен? – прошептал Сэндекер.

– Жизнью клянусь, он подвинулся!!!

Спенсер почувствовал, как спазм сдавил горло. Он смотрел на зеленоватый экран сонара с выражением полнейшего недоумения. Наконец, обретя способность говорить, он выдохнул:

– Резонансный эффект. Резонансный эффект привел к тому, что корабль не сразу очнулся…

– Идет ВВЕРХ! – в полную силу своих легких заорал акустик и от полноты чувств шарахнул кулаком по подлокотнику рабочего кресла. – Эта ржавая калоша освободилась. Поднимается…

Глава 48

Поначалу никто не отважился шевельнуться. Все как будто приросли к полу. То самое мгновение, о котором они молились, ради которого они не щадили себя целых восемь месяцев кряду, – момент наконец настал, и в первые моменты никто не смел поверить в реальность такого исхода дела. Затем до каждого начала доходить невероятность происходящего, и все мужчины в одно и то же время хором закричали, невольно пародируя известную сцену, когда первая американская ракета оторвалась от земли и все техники, конструкторы, инженеры начали сходить с ума от радости.

– Давай, крошка, давай! – с непосредственностью школьника орал Сэндекер.

– Двигайся, мамочка ты моя! – истошно вопил Джиордино. – Пошевеливайся!

– Всплывай, калоша ты ржавая, всплывай же, не раздумывай, – умолял Спенсер.

Неожиданно Питт в два прыжка очутился возле радиста, схватил его за плечо и приказал:

– Срочно. Передай Вудсону, что «Титаник» всплывает. Пусть они сматываются. Они могут столкнуться.

– Объект движется в сторону поверхности, – сообщил акустик… – Скорость несколько возрастает.

– Слава Богу, хоть не в шторм все произошло, – сказал Питт. – По все равно, пока еще преждевременно радоваться. Пока «Титаник» всплывет, еще тысяча и одна неожиданность может произойти. Если бы только…

– Точно, что я и говорил всегда, – перебил его Джиордино. – Нужно, чтобы достало прочности у швов из ветстила, и чтобы отводным клапанам удалось справиться с резким уменьшением давления воды, и чтобы корпус «Титаника» не соизволил в один прекрасный момент взять и треснуть по швам, на радость нам, на зло врагам… Столько всего нужно, о-ей… Если бы спросили сейчас, чего я хочу, я бы спросил в ответ, а чего, мол, я не хочу…

– Продолжается подъем, скорость быстро увеличивается, – провозгласил акустик, нависнув над своим экраном. – За последнюю минуту объект прошел шестьсот футов.

Питт резко обернулся в сторону Джиордино.

– Эл, будь другом, найди сейчас же дока Бейли и пилота вертолета. Поднимайтесь в воздух, и ждите, когда появится «Титаник». Как только он вынырнет, немедленно опускайтесь на его полубак. Мне плевать, как вы сумеете это сделать. Мне нужно, чтобы вы сразу же высадились с вертолета на «Титаник». Нужно воспользоваться веревочной лестницей – воспользуйтесь лестницей. Нужна лебедка – ваша проблема. Может, придется воспользоваться аварийно-спасательным креслом, может, и так. Если не будет иного выхода, я разрешаю сесть на палубу, пусть даже при этом сломается сам вертолет. Но как бы там ни было, вы и док должны с максимальным проворством оказаться на корабле, добраться до «Дип Фантом», открыть снаружи люк и спасти наших парней, понятно?!

– Сделаем в лучшем виде, не беспокойся, – сказал Джиордино и ладонью сделал успокоительный жест. И прежде, чем Питт успел отдать следующую команду Спенсеру, Джиордино был уже возле самой двери.

– Рик, как только всплывет «Титаник», ты срочно приводишь в полную готовность дизельные помпы. Чем раньше мы возьмемся за пробоины, тем легче будет справиться с водой.

– Автогены нам понадобятся, чтобы взрезать обшивку и проникнуть внутрь, – сказал Спенсер, глаза которого от волнения и возбуждения сверкали лихорадочным огнем.

– Значит, займись автогенами.

Питт повернулся к акустику.

– Скорость всплытия?

– Восемьсот пятьдесят футов в минуту, – тут же откликнулся акустик.

– Слишком уж он торопится, – сказал Питт.

– Именно этого я и опасался, – сказал Сэндекер, жуя конец своей сигары. – Внутри у «Титаника» накачано столько воздуха, что корабль устремился на поверхность, и ничто его не может теперь сдержать.

– И тут возникает еще одна проблема. Если вдруг, – Питт поднял палец, – я говорю, если вдруг мы ошиблись в наших расчетах, и оставили в трюме «Титаника» меньше балластной воды, чем нужно, то лайнер запросто может выскочить из воды, как торпеда. А если он появится на три четверти, тогда возникнет опасность опрокидывания.

Сэндекер хмуро взглянул на Питта.

– Если такое произойдет, это будет верной смертью для экипажа «Дип Фантом», – с этими словами адмирал повернулся и стремительными шагами направился из оперативной рубки на палубу. За ним, как живой шлейф, устремились все остальные. Выстроившись возле борта, начали отыскивать в волнах какое-либо особенное оживление.

Питт предпочел оставаться возле акустика.

– Какая глубина?

– Проходит отметку в восемь тысяч.

– Вудсон на связи, – откликнулся из своего угла Керли. – Он только что видел "Большое "Т"". Говорит, что пронесся мимо его подлодки, как ошпаренная свинья.

– Скажи, что мы поняли. И приказ мой передай: пускай поднимается на поверхность. Такое же приказание сообщи на «Сапфо-1» и «Си-Слаг», – поскольку более Питту нечем было себя занять в рубке, он вышел на воздух и присоединился к той группе, где находились Ганн и Сэндекер.

Ганн взял трубку местного телефона:

– Акустик, как слышно?

– Акустик слушает.

– Ты не мог бы сейчас приблизительно сказать мне, в каком именно месте можно ожидать всплытия?

– Ориентировочно в шестистах ярдах по левому борту.

– А время? Последовала некоторая пауза.

– Через сколько его можно ожидать? – повторил свой вопрос Ганн.

– Уже можно, командир.

В эту самую секунду снизу поднялась широкая полоса, сплошь сотканная из пузырьков воздуха, отчего показалось, будто бы вода вмиг закипела. И вдруг в лучах полуденного солнца показалась гигантская корма «Титаника», похожая на немыслимых размеров китовую спину. Была такая секунда, когда многим почудилось, что корабль и дальше будет продолжать свое мощное движение вверх, грозящее перейти в буквальный полет. Корма все более и более возносилась над водой, вот уже треть лайнера поднялась из океанских волн, обнажив то место, где некогда располагалась вторая труба. Вид «Титаника», в это мгновение был величественным. Накачанный внутрь корпуса воздух стремительно вырывался через клапана, производя оглушительную стрельбу и разбрасывая во все стороны фонтаны мельчайшей водной пыли, от чего немедленно зажглись в нескольких местах роскошные радуги. На несколько мгновений «Титаник» застыл, обращенный кормой к голубому небу, после чего киль лайнера начал медленно погружаться в океан. Осевший в воду корабль произвел волну футов десяти в высоту. Эта волна, раздвоившись, понеслась в направлении кораблей, присутствовавших в районе проведения операции. У всех людей при всплытии лайнера замерло сердце, когда вроде бы осевшее на корму и успокоившееся, судно принялось кренговать, заваливаясь на правый борт. Угол наклона стремительно изменялся: тридцать градусов, сорок, пятьдесят, шестьдесят градусов… В таком положении металлическая громада застыла, и несколько отчетливых мгновений опять-таки показались вечностью. Казалось, еще совсем чуть-чуть, и вся надстроечная часть окажется под водой. Медленно, словно во сне, «Титаник» начал бороться с креном, пытаясь выровняться. С невероятным усилием, как раненое животное, лайнер сумел-таки занять почти правильное положение.

Никто не мог и слова вымолвить.

Все люди, которые могли видеть сцену появления из бездны легендарного «Титаника», были прямо-таки загипнотизированы. Они лишь безмолвно глядели и не вполне верили своим же собственным глазам. В лучах яркого солнца особенно бросалась в глаза смертельная бледность адмирала Сэндекера.

Первым нашел в себе силы и заговорил Дирк Питт:

– Все-таки всплыл… – радостным шепотом произнес он.

– Поднялся… – таким же благоговейным шепотом сказал вслед за Питтом капитан Ганн.

Тишину нарушили начавшиеся вращаться лопасти подъемного винта вертолета. Геликоптер легко поднялся в воздух и без свойственной этим машинам медлительности, обратившись в сторону ветра, стремительно направился к «Титанику». Вертолет завис в считанных футах над палубой лайнера, и можно было видеть, как через распахнутый люк на корабль упали две черные точки.

Джиордино стремглав поднялся по наружному трапу, и вдруг перед ним оказалась крыша «Дип Фантома». Спасибо Всевышнему за такие вот маленькие чудеса: корпус подлодки выдержал все выпавшие нагрузки. Осторожно, сохраняя равновесие на покатой мокрой поверхности субмарины, он взобрался наверх и попытался вручную повернуть колесо, фиксирующее крышку люка. Крестовина была холодной, как лед. Джиордино набрал побольше воздуха, поднатужился и со всей силы надавил на колесо. Ни малейшего движения.

– Хватит копаться, открывай эту чертову штуковину, – крикнул у него за спиною доктор Бейли. – Тут счет на секунды, успеем или нет…

Джиордино быстро обтер ладони об себя, подул ни руки, вцепился в крестовину и так надавил, что на вмиг покрасневшем лице даже проступили белые пятна. Колесо чуть поддалось. Он выдохнул, вдохнул, затаил дыхание и сделал еще одну попытку: на сей раз фиксирующее колесо повернулось почти что на пол-оборота. Как только в образовавшуюся щель начал поступать воздух, колесо завертелось практически без усилий. Джиордино торопился, как мог. Вот наконец он сделал последний оборот колеса и резким движением откинул верхний люк подлодки. Согнувшись, просунул голову внутрь. Там было темно, воздух имел отчетливый запах мочи и какой-то тухлятины, так что у Джиордино в первое мгновение сперло дыхание. Когда глаза адаптировались в темноте, Джиордино с ужасом разглядел, что от крышки люка до поверхности набравшейся в подлодку воды расстояние было дюймов восемнадцать.

Доктор Бейли оттолкнул замешкавшегося Джиордино, и ловко впихнул свой массивный торс в отверстие люка, нащупал ногой ступеньку внутреннего трапа, начал спускаться внутрь. Ледяная вода тотчас обступила его. Он спускался, покуда хватало рук, и покуда можно было держаться за верхний край люка, затем отпустил руки, оттолкнулся от трапа и неуклюже поплыл в направлении кормового отсека субмарины. Руки его нащупали что-то мягкое. Наощупь он определил, что это – человеческая нога. Тут же док нащупал и голову.

Приблизив лицо к поверхности воды, Бейли почти вплотную уставился на обнаруженного человека, однако в темноте так и не сумел определить, кого же именно обнаружил. Доктор попытался определить пульс, однако его пальцы замерзли до такой степени, что не могли нащупать лимфатический узел. Неожиданно человек открыл глаза, пошевелил губами и суровым шепотом приказал доктору:

– Пшел вон… Сказал же тебе… Я сегодня не работаю.

– На мостике, слышите меня? – раздался голос Керли.

– Слышим тебя, – ответил Ганн.

– Сможете откорректировать курс вертолета?

– Давай.

После некоторой паузы до капитанского мостика донесся незнакомый голос:

– «Каприкорн», говорит лейтенант Стерджис.

– Это лейтенант Ганн. Говорите, лейтенант. Я слышу вас хорошо. Прием.

– Доктор Бейли только что был в кабине «Дип Фантом».

Небольшая пауза позволила внимательнее посмотреть в сторону «Титаника». Без своих труб, мостика, мачты лайнер выглядел беззащитным и каким-то обнаженным. Стальные борта оказались в ржавых пятнах, через которые то здесь, то там проглядывали неровные островки белой и черной краски. Создавалось такое впечатление, что этот некогда величественный лайнер имел определенное сходство со старой и давно вышедшей в тираж проституткой, которая – нечесаная и неумытая – проводит целые дни в постели, занимая себя грезами о былых деньках и былой красоте, нынче безвозвратно утраченной… Все иллюминаторы, люки и дверцы были заделаны грязно-серым ветстилом. Некогда безупречно надраенные палубы покрылись коростой океанских отложений и обрывками ржавых труб. Некогда великолепно отлаженные шлюп-балки походили на протянутые руки нищих, умоляющих возвратить давно исчезнувшие шлюпки.

Общий же вид лайнера напоминал сюрреалистическую картину. Но при всех этих разрушениях в облике «Титаника» проглядывали некие ясные, благородные, незамутненные прошедшими десятилетиями черты.

– «Каприкорн», это опять Стерджис. Как слышите?

– Ганн говорит. Что там?

– Буквально только что господин Джиордино показал три пальца и победно взмахнул рукой. Думаю, что все трое с «Дип Фантом» живы.

Вслед за этим последовала странная тишина. Питт направился к приборной доске и надавил кнопку аварийной сирены. Над водой раздался глубокий оглушительный рев.

С «Модока» ответили сигналом. При этих звуках Питт вдруг увидел, как Сэндекер сорвал с себя фуражку и по-детски, восторженно швырнул ее в небо. Раздался гудок «Монтерей Парк», к которому почти сразу присоединились «Альгамбра» и «Бомбергер». В считанные секунды воздух вокруг «Титаника» наполнился оглушительной какофонией сирен, сигналов и свиста. От избытка чувств на «Жюно» шарахнули в воздух из восьмидюймовой пушки.

Это был поистине незабываемый момент. Никто из присутствующих не испытывал прежде столь сильных эмоций, как в этот самый миг.

Питт впервые в жизни вдруг ощутил странное пощипывание в носу и непонятное помутнение в глазах, которое вдруг разрешилось двумя крупными каплями, неизвестно откуда капнувшими на щеки.