Текст книги "Поднять «Титаник»!"

Глава 70

– Конец… – выдохнул Спенсер так тихо, что Пит даже не вполне был уверен, правильно ли он расслышал казанное слово.

– Как ты сказал?

– Конец, – медленно повторил Спенсер. Лицо его было перепачкано в мазуте, на губах играла странноватая улыбочка. – Ничего не попишешь. Хоть мы и заделали все дыры, которые провертел Драммер, корпус уж очень прохудился: прохудились сами швы. Старушка набирает воду быстрее, чем помпы успевают ее откачивать.

– Как минимум, нужно продержаться до тех пор, пока буксировщики не подойдут, – сказал Питт. – Если к нашим помпам мы еще добавим те, что у них на борту, тогда можно будет резко сократить общий уровень подъема скапливающейся воды.

– Не знаю, не знаю… И я так скажу: это чудо, что «Титаник» не потонул еще час назад.

– Как думаешь, сколько у нас еще времени в запасе? – спросил Питт.

Спенсер сделал гримасу, посмотрел на океанскую воду, обильно разлитую на полу.

– Движки всех помп работают на пределе. Как только закончится бензин, они встанут. Это грустно, но это правда. – Он посмотрел в глаза Питту. – Час, может, полтора. Как только последняя помпа заглохнет, я не могу пообещать больше.

– А если бы у нас было много бензина?

– Тогда без сторонней помощи я продержал бы корабль на плаву до полудня.

– Сколько для этого нужно бензина?

– Хорошо бы галлонов двести.

Они оба посмотрели в направлении Джиордино, который по трапу спустился к ним и пошел, разбрызгивая в стороны воду, которая уже изрядно скопилась на полу котельной №4.

– Обсуждаете рухнувшие надежды? – спросил он. – Над нами восемь самолетов, летают вокруг «Титаника». Два истребителя ВМФ и два АВАКСа. Я перепробовал все, разве только на голове еще не стоял, а они только крыльями машут – и все.

Питт с видимым сожалением поморщился и щелкнул языком.

– Ни черта-то ты не можешь…

– Я бы на тебя посмотрел, – парировал Джиордино. – Как прикажешь просить о помощи парней, которые пикируют на тебя со скоростью четырехсот миль в час?

Питт почесал подбородок, изрядно заросший щетиной.

– Надо что-то придумать.

– Правда? – с нескрываемой издевкой поинтересовался Джиордино. – Просто вызовем аварийку из автосервиса.

Питт и Спенсер посмотрели друг на друга. В их глазах промелькнула одна и та же мысль.

– Гениально, – воскликнул Спенсер, – просто гениально!

– Раз мы не можем добраться до помощи, значит, помощь должна прийти к нам, – сказал довольный Питт.

Джиордино был несколько растерян, не вполне понимая внезапного веселья.

– От усталости вы, по-моему, немного тронулись… – сказал он. – Как это, интересно, вы собираетесь позвонить? Ни телефона у нас, ни радио. Наше радио русские разбили вдребезги. Радиопередатчик на вертолете тоже отпадает. Рация Превлова повреждена, туда две пули попали. – Он покачал головой. – Так что в некотором смысле можно позабыть о том, что над нами летают американские самолеты. Толку-то от них… Хоть бы краска и кисть у нас были, мы бы тогда хоть на палубе смогли написать слово-другое.

– Именно так, написать на палубе, – подтвердил Питт. – А уж кисть и краска – это твоя проблема. Иди и где хочешь разыщи. Где угодно, ты понял меня?! Кстати… – Питт нагнулся и поднял из кучи хлама кувалду, взвесил ее в руках, а затем неожиданно шарахнул ею по металлической стенке. – Вот, именно это нам сейчас и нужно, – сказал он, когда оглушительный гул затих.

Спенсер устало облокотился на решетку возле одного из котлов.

– Они не поймут.

– Почему? – поинтересовался Питт. – В Конго, насколько я знаю, только так и переговариваются. У них это получило название «лесной телеграф».

– Похоже, Джиордино был прав, и от усталости у тебя действительно крыша поехала.

Питт проигнорировал последнее замечание Спенсера. Он вышел на палубу, поудобнее ухватил кувалду и принялся барабанить по металлу. Через некоторое время Питт сделал передышку, отер лоб и подумал о том, как было бы хорошо, если бы их сигнал оказался услышан. Вздохнув, он вновь начал грохотать кувалдой.

Из двоих акустиков, находившихся на дежурстве в подлодке «Дрегонфиш», один переключил систему на пассивный режим прослушивания. Он несколько минут кряду морщил лоб, пытаясь постигнуть природу равномерных звуков, отчетливо слышимых в наушниках. Недоуменно покачав головой, он в конце концов передал наушники дежурному офицеру.

– Сначала подумал, что это рыба-молот, – сказал акустик. – Иногда они так забавляются. Но теперь я внятно слышу, что стучат по металлу.

Не надевая наушников, офицер прижал одну из раковин к уху, прислушался, затем на его лице изобразилось удивление. Звучит в точности, как «SOS» по системе Морзе.

– Ну! – подтвердил акустик. – Причем такое впечатление, что кто-то барабанит по кромке корпуса.

– Откуда именно звук?

Акустик подкрутил миниатюрное колесико на панели и посмотрел на экран, на котором мерцали зеленые линейные разводы.

– Координаты объекта три-ноль-семь градусов, дистанция две тысячи ярдов к северо-западу. Должно быть, с «Титаника», сэр. После того, как из этого района убрался «Михаил Курков», там кроме «Титаника», из надводных судов никого не осталось.

Офицер вернул наушники, направился по пологому, чуть выгнутому трапу в боевую рубку, мозг и сердце «Дрегонфиш». Приблизившись к невысокому круглолицему мужчине с седыми подстриженными усами, в петличках которого были дубовые командирские листья, он доложил:

– Подтвердилась наша догадка, сэр. Это с «Титаника». Кто-то по корпусу лайнера отбивает «SOS».

– Ошибки быть не может?

– Никак нет, сэр. Слышимость хорошая, – офицер выдержал небольшую паузу, а затем спросил: – Будем отвечать?

Несколько секунд командир размышлял.

– Вообще-то был приказ высадить парней из отряда SEAL и после этого отогнать «Михаила Куркова». Даже в том случае, если бы русские направили в этот район одну из своих подводных лодок, даже и тогда нам надлежало бы оставаться в тени. Если мы всплывем и пойдем к «Титанику», то вполне сможем оказаться легкой добычей.

– В прошлый раз, когда через перископ смотрели, вид у корпуса был плачевный. Может, «Титаник» тонет?

– Если бы тонул, тогда с борта посылали бы сигналы о помощи на всех волнах и во всех диапазонах. – Командир в раздумье поморщил лоб, затем зашел в отсек, где находилась радиоаппаратура.

– В какое время поступило последнее сообщение с борта «Титаника»?

Один из радистов распахнул книгу записей, провел сверху вниз пальцем по разлинованной странице.

– Это было вчера, без нескольких минут в 18.00. Они тогда затребовали информацию по урагану: направление, скорость ветра…

Капитан кивнул и обернулся к офицеру.

– Более двенадцати часов не выходят на связь. Вполне возможно, что у них испортилось радио.

– Вполне, вы правы.

– Надо бы выглянуть, – сказал командир и приказал: – Перископ наверх!

Мерно заурчал электромотор, поднимавший перископ. Капитан обеими руками ухватился за рукояти и прильнул к окуляру.

– Внешне все как будто нормально, – сказал он, не отрываясь от перископа. – Чуть больше кренится на правый борт, чуть глубже носом зарывается, но если судить по виду корабля, там ничего серьезного не происходит. Думаю, опасности нет. Они бы, в случае чего, могли поднять флаг бедствия. А даже флага нет. И на палубах нет ни души. Впрочем… Кто-то есть! Точно есть! Вижу фигуру на мостике… – капитан подвернул регулятор резкости изображения и удивленно воскликнул: – Женщина. Там женщина, я четко вижу!

Офицер в недоумении посмотрел на капитана.

– Я правильно понял, сэр? Вы сказали, там женщина?

– Сам посмотри.

Офицер прильнул к перископу.

Действительно, на мостике «Титаника» была женщина. В перископ казалось, будто она размахивает в воздухе чем-то очень похожим на обыкновенный бюстгальтер.

Десять минут спустя «Дрегонфиш» всплыла возле борта «Титаника».

Еще через полчаса бензин из бака дополнительного движка субмарины уже поступал по трубопроводу, для которого наскоро проделали в корпусе лайнера грубую дыру.

Глава 71

– Это с борта «Дрегонфиш», – сказал адмирал Кемпер, отрываясь на секунду от переданного ему сообщения. – Капитан лодки сообщает, что направил группу своих людей на борт «Титаника» для того, чтобы помочь аварийщикам Дирка Питта. Он также сообщает, ню, по его мнению, «Титаник» сможет оставаться на плаву, несмотря на многочисленные повреждения корпуса, в продолжение всего времени буксирования. В том случае, разумеется, если вдруг не налетит еще один ураган…

– Благодарю Господа нашего за милости его, – сказал Маршалл Коллинз и зевнул.

– Также капитан сообщает, – продолжал Кемпер, – что миссис Сигрем находится на борту «Титаника» и она в хорошей актерской форме… Ума не приложу, что это может означать.

Мел Доннер вышел из ванной с полотенцем в руке.

– Не могли бы вы повторить, адмирал?

– Капитан лодки «Дрегонфиш» передает, что миссис Дана Сигрем жива, здорова, находится на «Титанике».

Неожиданно Доннер подбежал к Сигрему, который мирно посапывал на тахте, схватил коллегу и заорал ему в самое ухо:

– Джен, проснись! Они нашли Дану, с ней все в порядке!

Сигрем раскрыл глаза и уставился на Доннера. Постепенно, вместе с осознанием услышанного, выражение крайнего удивления расплылось по его лицу.

– Дана… Ты сказал, Дана жива?!

– Да, и пробыла на «Титанике», пока длился шторм.

– А как она попала на «Титаник»?

– Детали покуда неизвестны. Нужно подождать, тогда и узнаем. Но самое главное то, что Дана жива-здорова и что «Титаник» на плаву.

Усевшись, Сигрем обхватил голову руками, пытаясь сосредоточиться. Внезапно слезы потекли по его лицу.

Адмирал Кемпер был очень рад, когда в комнату вошел капитан Кейт и, отвлекая от созерцания тягостной картины, передал новое сообщение.

– Это от адмирала Сэндекера, – сказал Кемпер. – Господин Николсон, я думаю, это сообщение может вас заинтересовать.

Уоррен Николсон и Маршалл Коллинз оставили всхлипывающего Сигрема и подошли к Кемперу.

– Вот что Сэндекер сообщает: «Приехавших родственников должным образом встретили и предоставили им спальню для гостей. Что-то произошло у меня с глазами во время вечеринки вчера, однако повеселились на славу. Пели старые добрые песни, вроде „Серебряные нити в золотых“. Передавайте привет кузену Уоррену, для него у меня есть сюрприз. Радуемся жизни. Жаль, что вас не было тут с нами. Подпись: Сэндекер».

– Кажется, у адмирала странная манера выражаться, – сказал Президент. – Какого черта не передать все нормальным телеграфным слогом?

Кемпер посмотрел на Президента.

– Очевидно, пока разыгрывался ураган, русские каким-то образом сумели попасть на «Титаник»…

– Очевидно! – с издевкой проговорил Президент.

– «Серебряные нити в золотых», – взволнованно повторил Николсон. – Серебряный и Золотой. Они захватили двух русских агентов.

– Ну! А когда он сообщает о подарке для кузена Уоррена, это речь идет об Андрее Превлове, – широко улыбаясь, сказал Коллинз.

Николсон обратился к Кемперу:

– Мне нужно быть на «Титанике» как можно скорее, Сколько времени, адмирал, вам потребуется для того, чтобы перебросить меня на корабль?

Кемпер уже набирал какой-то номер. Николсону он сказал:

– Мне понадобится полчаса, чтобы посадить вас в реактивный самолет морской авиации. Самолет доставит вас на «Бичерз Айленд». Оттуда на вертолете вы запросто доберетесь до «Титаника».

Президент подошел к большому окну и посмотрел на восходящее солнце на горизонте. Первые лучи скользили по еще сонной глади Потомака. Он широко, не сдерживаясь, зевнул, и зевок его был умиротворенные i вполне домашним.

Глава 72

Дана перевесилась через передний поручень мостика и закрыла глаза. Мягкий океанский бриз играл ее распущенными волосами и приятно щекотал лицо. Она чувствовала себя свежей, великолепно отдохнувшей и полностью сбросившей с себя нервное напряжение последних часов. Ей казалось, что она парит над океанским простором.

Никогда не будет она той, прежней Даной Сигрем, какой была она еще двое суток тому назад. Она приняла окончательное решение: развестись с Дженом. Меж ними не осталось ничего общего, что имело бы для нее какое-то значение. Девушка, в которую Джен некогда был влюблен, исчезала все эти годы и теперь исчезла окончательно и бесповоротно. От осознания этой истины Дана как бы переродилась. У нее было желание начать жизнь сначала, начать таким образом, чтобы не пришлось брать в эту новую жизнь чего-нибудь из жизни прежней.

– Доллар за твои мысли. – Цена твоим мыслям. Открыв глаза, она увидела Дирка Питта, улыбающегося, безукоризненно выбритого и оттого помолодевшего.

– Доллар? Я думала, хватит и пенни.

– Все подвержено инфляции, раньше или позже.

Некоторое время они стояли, не говоря друг другу ни слова. Их взгляды были устремлены вперед по ходу, где «Уоллес» или «Морз» изо всей силы натягивался буксировочный трос, прикрепленный на носу «Титаника». Шеф Баском и его парни внимательно и даже придирчиво следили теперь за тросом и в местах соприкосновения его с металлом подбавляли жирной густой смазки. Поймав на себе взгляд Питта и Даны, шеф помахал им рукой.

– Хорошо бы, это путешествие никогда не кончалось, – мечтательно сказала Дана. – Так бы вот плыть и плыть… Все получилось так необычно и так прекрасно. – Она внезапно обернулась, оказалась лицом к лицу с Питтом и положила свою руку на его. – Пообещай мне, пообещай немедленно, вот прямо здесь, что мы не пойдем в Нью-Йорк, а поплывем в далекие моря, и будем плавать вечно, как «Летучий Голландец».

– Обещаю тебе, что будем плавать вечно.

Она порывисто обняла его, прижавшись к сильному мужскому телу.

– Дирк, Дирк… – прошептала она, как в горячечном бреду. – Ничто больше не имеет значения. Я хочу тебя, хочу прямо сейчас. Хотя и не знаю – почему…

– Потому, что ты вот такая, – спокойно ответил ей Питт.

Взяв Дану за руку, он повел ее вниз по главному трапу, а затем – в одну из некогда роскошнейших кают на второй палубе.

– Прошу вас, мадам, это лучшее во всем свете место. Самая роскошная каюта корабля, более четырех тысяч долларов в одну только сторону. Правда, в ценах 1912 года. Но снисходя к красоте ваших глаз, я гарантирую некоторую скидку. Исключительно в честь нашей встречи, мадам. – Он легко поднял ее и понес на постель, освобожденную от скопившейся грязи и накрытую теперь несколькими слоями новых одеял.

Дана была очень удивлена, увидев постель.

– Ты подумал даже и об этом?!

– Знаешь, я как тот муравьишка из детской сказки, всегда надеюсь на самое лучшее.

– Знаешь, кто ты?

– Догадываюсь. Наверное, подонок, развратник, сатир… В таком вот духе…

Она загадочно посмотрела на него и едва заметно улыбнулась.

– Нет, ты не угадал. Разве сатир может быть столь предусмотрительным?

Он взял своими губами ее губы и начал жадно целовать Дану, так что она застонала.

Ее поведение в постели поначалу сбило его с толку. Он ожидал от нее сколь угодно слабого, но ответа, взаимодействия. А вместо этого Питт обнаружил себя на теплом, безответном, совершенно неподатливом бревне, которое громко стонало при всяком его вторжении, так что ему приходилось иногда прикрывать рот Даны ладонью. Руки ее постепенно ожили и принялись царапать его спину. В углах плотно прикрытых глаз женщины показались слезы. Он подумал еще тогда, что жены ведут себя одинаково, когда им доводится переходить от мужа, с которым прожито много лет, к случайному любовнику. Дана все более и более расходилась, перестала сдерживать себя, и совокупное их безумие чудесно длилось, наполняя спальню запахом перемешанного с косметикой пота.

Наконец Дана оттолкнула его и уселась на постели, подобрав под себя ноги – на восточный манер.

– Ну, понравилась ли я тебе?

– Настоящая тигрица.

– Никогда не предполагала, что с тобой будет так приятно…

– Если бы всякая девушка, вместо этих самых, всегда одних и тех же, слов давала бы мне центов по десять, у меня, поверь, не было бы денежных проблем.

– Ты понятия не имеешь, как иногда чувствует себя женщина.

– Пожалуй что да. У мужчины вся сексуальность снаружи, тогда как у женщины она спрятана внутри. Но как бы там ни было, а тебе очень идет заниматься любовью. Ты вон какая сразу хорошенькая.

– Слушай, а что тебе известно о Президенте, – Дана неожиданно поменяла направление разговора. – Как ты думаешь, какой он в обычной жизни?

Питт с интересом взглянул на нее.

– Президент? Почему ты о нем спрашиваешь именно сейчас?

– Говорят, что он, как это называется, настоящий мужчина, если ты понимаешь, о чем я…

– Не могу тебе сказать ничего на сей счет. Никогда не доводилось спать с Президентом.

Она проигнорировала последнюю фразу Питта.

– А вот представь, что в Америке появился бы Президент-женщина, и она бы захотела переспать с тобой. Как бы ты в этом случае поступил?

– А что это ты вдруг тему-то нашла?

– И все-таки, мне хотелось бы знать? Ты пошел бы с ней в постель?

– Ну, это зависит от целого ряда обстоятельств.

– Например?..

– Будь эта женщина хоть дважды, хоть трижды Президентом, я не могу заставить свой болт стоять, если она будет семидесятилетней старухой, жирной жопой и с кожей, как чернослив. Физически не могу. Кстати, вот поэтому из мужчин-то и не получаются квалифицированные проститутки.

Дана мягко улыбнулась и прикрыла глаза.

– Приди ко мне еще разок…

– Зачем? Чтобы ты воображала, будто на тебе главнокомандующий войск Соединенных Штатов?

Дана приоткрыла глаза и, сощурившись, посмотрела на Питта.

– Разве тебе важно это?

– Нет, ну если уж очень хочешь, то пожалуйста. Я в таком случае буду тебе подыгрывать. Представляю, что подо мною, скажем, лежит Эшли Флеминг.

Глава 73

Сидя в неудобной позе на полу, Превлов поднял голову в момент, когда охранник из отряда SEAL, шагавший взад-вперед по коридору, мягко повернул ключ в хорошенько промасленном замке и распахнул дверь каюты С-95, где находился русский пленник. Удостоверившись, что тот на месте, охранник переложил свою М-24 в другую руку и пропустил в каюту посетителя.

На нем был темный костюм, в руке обыкновенный атташе-кейс. Поймав на себе напряженный взгляд Превлова, мужчина чуть улыбнулся.

– Добрый день, капитан Превлов. Я Уоррен Николсон.

– Знаю, – Превлов легко поднялся и корректно кивнул вошедшему. – Не думал, что сам шеф ЦРУ Уоррен Николсон захочет видеть меня. По крайней мере, не думал, что именно при таких вот обстоятельствах.

– Приехал специально для того, чтобы сопровождать вас в Соединенные Штаты.

– Весьма польщен.

– Это как раз мы должны чувствовать себя польщенными, капитан Превлов. Такие, как вы, гости – большая редкость.

– Стало быть, надумали провести публичный процесс, с приглашением на него международной прессы, да? Собираетесь, наверное, предъявить обвинение Советскому Союзу за пиратство в международных водах?

Николсон снова улыбнулся.

– Нет, ну что вы. Кроме меня и нескольких членов правительства никто, даже и не узнает о вашем переходе к нам на службу.

– На службу?! – воскликнул Превлов, не ожидавший такого поворота событий.

Николсон молча кивнул.

– Но вы не сможете заставить меня перейти к вам на службу, – твердо заявил Превлов. – При любой возможности я буду отрицать это.

– Что ж, вполне достойный с вашей стороны ответ… – Николсон равнодушно пожал плечами. – Но хочу, чтобы вы понимали. Никакого суда над вами не будет, на это не рассчитывайте. И допросов никаких тоже не будет. Единственной возможностью уцелеть остается для вас просьба о предоставлении политического убежища.

– Вы сказали, не будет допросов. Должен уличить вас во лжи. Ни одна разведка мира не откажется выбить всю интересующую ее информацию из человека, который занимает такое положение, как у меня в советской разведке.

– Какую информацию, капитан Превлов, о чем вы говорите?! – сказал, не повышая тона, Николсон. – Даже если бы вы очень захотели, то и тогда не сумели бы нам рассказать ничего, что нам до сего времени неизвестно.

От этих слов у Превлова голова пошла кругом. «Перспектива, – сообразил он. – Он должен определить какую-то перспективу. У него в сейфе, в Москве, находится масса секретной разведывательной информации, которую американцы никогда бы не сумели заполучить…»

Он спокойно встретился взглядом с Николсоном и, глядя ему в глаза, тихо сказал:

– Лейтенант Марганин сотрудничает с вами… – Это было скорее утверждение, чем вопрос.

– Да, – подтвердил Николсон. – Настоящее его имя Гарри Кошкоский, он родом из городка Ньюарк, Нью-Джерси.

– Это невозможно… – произнес уничтоженный Превлов. – Я лично проверял по документам каждый этап карьеры Павла Марганина. Он родился и вырос в Комсомольске-на-Амуре. Родители были портными…

– Разумеется, разумеется, настоящий Марганин был русским, из семьи портных, кто ж спорит.

– Стало быть, этот человек – двойник? Подсажен?!

– Мы произвели подмену четыре года назад, когда ваш ракетный крейсер класса «Кашин» взорвался и затонул в Индийском океане. Марганин оказался одним из уцелевших. Его подобрал танкер, принадлежавший нефтяной компании «Экскон». Однако прежде, чем корабль пришел в Гонолулу, Марганин умер. Появилась, таким образом, редчайшая возможность, и нам пришлось торопиться. Из всех подготовленных агентов, хорошо знающих русский язык, Гарри Кошкоский больше всех внешне был похож на Марганина. Ему сделали пластическую операцию, чтобы было похоже на следы от взрыва, а затем самолетом доставили его на крошечный, Богом забытый остров, расположенный за двести миль от того места, где взорвался ракетный крейсер. Когда местные рыбаки обнаружили Гарри и вернули его в Россию, он был в бреду, ничего не помнил. Временная атрофия памяти…

– Можете не продолжать, остальное мне хорошо известно, – мрачно произнес Превлов. – Тем более, что мы же сами не только восстановили его лицо до первоначального вида, но плюс ко всему еще и заново выучили вашего агента, то есть сделали из него высококлассного разведчика.

– Именно.

– Что ж, господин Николсон, вас остается только поздравить, блестящая операция.

– Спасибо. Ваш комплимент тем более ценен, что исходит он от такого крупного специалиста в области разведки, каковым являетесь вы, капитан Превлов.

– Стало быть, вся эта операция, приведшая меня на борт «Титаника», была осуществлена ЦРУ при самом деятельном участии Марганина?

– С вашего разрешения – Кошкоского. Он был уверен, что план будет вами одобрен, так оно и вышло.

Превлов уставился на палубу. А ведь такому опытному разведчику следовало бы распознать, учуять, что Марганин все более и более укреплял свои позиции, входил к нему в доверие. Марганин, проще говоря, сыграл на его тщеславии.

– Ну, и что же теперь? – упавшим голосом поинтересовался Превлов.

– К настоящему времени в распоряжении Марганина находятся неопровержимые доказательства, извините за такую дефиницию, вашей предательской деятельности. У него. У него имеются доказательства, что с самого начала вы все сделали для того, чтобы операция государственной важности, имевшая целью захват «Титаника», сорвалась. Так что, капитан, без малого два года мы расчищали вам дорожку. А ваш образ жизни и любовь к дорогим безделушкам лишь немного упростили нашу задачу, и теперь ваше начальство просто вынуждено будет прийти к выводу, что вы продались, причем продались за очень приличную сумму.

– А что, если я буду все отрицать?

– Кто вам теперь поверит? Беру на себя смелость предположить, что ваша фамилия к сегодняшнему утру уже внесена в список государственных смертников.

– И что же будет со мной?

– На выбор. После некоторого времени мы вас отпускаем на все четыре стороны, это один вариант.

– К чему говорить о нем? Садисты из КГБ уничтожат меня, не пройдет и недели. Я ведь знаю, как это делается.

– А другой вариант – сотрудничать с нами. – Николсон сделал небольшую паузу, а затем посмотрел Превлову прямо в глаза. – Вы ведь умный человек, капитан, можно даже сказать, вы лучший среди советских разведчиков. Мне бы, например, не хотелось, чтобы ваш интеллект и ваши знания пропали даром. Однако расписывать сейчас, насколько ваши знания пригодились бы на Западе, я не собираюсь. Скажу лишь, что лично я хотел бы видеть вас во главе одного нашего более чем перспективного проекта. Вам должен понравиться профиль этой работы.

– Я должен, видимо, быть вам очень благодарен, – сухо сказал Превлов.

– В случае вашего согласия мы совершенно изменили бы вашу внешность, разумеется. Вы прослушали бы курс по современным идиомам, существующим сегодня в Америке и других англоязычных странах. Познакомились бы как следует с историей западного спорта, музыки, научились бы отдыхать и развлекаться на западный манер. А с защитой такого рода никакой КГБ окажется не страшен.

В глазах Превлова отразился явный интерес.

– Для начала установили бы вам оклад в сорок тысяч, плюс бесплатный автомобиль, плюс покрытие всех ваших бытовых издержек.

– Сорок тысяч долларов? – небрежно спросил Превлов.

– Тогда будете пить ваш любимый джин «Бомбей» в любых количествах, – Николсон широко улыбнулся, вскользь подумав, что похож на волка, сидящего за обеденным столом с зайцем. – Думаю, если вы действительно постараетесь, западный образ жизни, судя по всему, вам должен понравиться. Вы так не считаете?

Несколько секунд Превлов молчал. Однако ему было ясно, что в сложившихся обстоятельствах, если и был у него какой-то выбор, то лишь между бесконечным страхом за свою жизнь и сытым, полным удовольствии существованием на Западе.

– Что ж, Николсон, будем считать – ваша взяла. Пожимая руку своему новоявленному коллеге, Николсон не без некоторого удивления заметил слезы в глазах Превлова.