Текст книги "На третий раз повезет"

Глава 8

Ник привез меня на улицу в Норт-Энде, и мне пришлось втиснуть Зверя в единственный свободный закуток. Ник сразу пошел к многоквартирному дому и нажал на звонок под номером 2.

Интересно, когда он последний раз разговаривал с Шоном? Наверху раздался звонок. Когда ответа не последовало, Ник нажал на звонок еще раз. Затем включился домофон и кто-то рявкнул:

– Что бы вы ни продавали, мне это не нужно.

– Шон, это Ник.

Последовала долгая пауза, такая долгая, что я решила – он оставит нас мерзнуть на улице. Но затем щелкнул дверной замок. Ник открыл дверь, пропустил меня вперед, и мы поднялись по лестнице.

Шон стоял на лестничной площадке, уперев руки в бока, и смотрел на нас сверху вниз. Его силуэт высвечивался на фоне окна. Я подумала, что страсть к эпатажу, видимо, передается с генами.

Даже при плохом освещении видно было, что годы не пощадили Шона Салливана. Плоский живот исчез, а точнее, спрятался под необъятным пузом. Видимо, Шон до сих пор считал себя неотразимым – носил обтягивающие джинсы, которые лишь подчеркивали то, что нужно скрывать, а на рубашке виднелся логотип футбольной команды. Мы были с ним почти одного возраста, но выглядел он на все пятьдесят, да и то только при хорошем освещении. Видно, есть в мире справедливость.

Шон ухмыльнулся и поднял руку в приветствии – жалкая пародия на былое величие.

– Привет. Давненько не виделись.

– Интересно почему? – Тон Ника был сухим.

Шон колебался лишь секунду, затем улыбнулся еще шире.

– Да ладно, будет тебе! – сказал он как ни в чем не бывало и протянул руку.

Ник ответил на рукопожатие, хотя и неохотно. Шон обнял брата.

Ник никогда не любил телячьих нежностей. С годами это только усилилось. Он ничего не сказал, но по его лицу видно было, что он не в восторге от происходящего.

Шон отошел на шаг и посмотрел на брата:

– Если пришел за деньгами, так у меня нет.

– Я пришел не поэтому.

Шон ткнул Ника локтем. От этой фамильярности настроение Ника не улучшилось. Он явно не простил брата за прошлое.

– Эй, если сам хочешь подбросить деньжат, так я не откажусь.

Ник покачал головой.

Шон перекинулся на меня в надежде на более легкую добычу. К моему удивлению, оглядев меня с ног до головы, он снова заговорил с Ником:

– Отличная штучка.

Я ощетинилась, а Нику в позвоночник точно лом вставили.

– Ты, может быть, помнишь Филиппу Коксуэлл?

– Ничего себе! Так ты Филиппа Коксуэлл? – Шон присвистнул. – Мать честная, ты сильно изменилась! – Он подмигнул. – Захочешь покувыркаться, детка, только позвони.

Ник снова положил руку на мою талию, но я сама умею за себя постоять. Кроме того, я просто не могла держать рот на замке.

– А ты считаешь, что у тебя получится?

Шон покраснел и бросил на Ника воинственный взгляд.

– Так, чего тебе надо? Ты, конечно, порадовал меня визитом, но дальше-то что?

– Надо поговорить. И желательно не в коридоре. – Шон задумался, но все же попятился в квартиру и махнул рукой, чтоб мы проходили.

– Пиво будете? Джози! Сгоняй-ка до магазина на углу, купи нам шесть банок: гости пришли.

Из ванной вышла маленькая темноволосая женщина, изящная и красивая. Она ошалело посмотрела на Шона:

– Мне же на работу идти.

На ней были белая блузка и темные брюки, какие обычно носят официантки. Крепкие черные ботинки подтверждали мои догадки. Учитывая ее внешность, можно было предположить, что она получает неплохие чаевые.

– Вот и поторопись, чтобы не опаздывать. – Сам за пивом Шон, видимо, сходить не мог. Он проводил нас в гостиную.

Кто эта женщина? Она что, слуга ему? Я переживала за нее. Но Джози, не долго думая, ответила:

– У меня нет денег. – Судя по всему, она даже не обиделась на Шона.

Тот выругался под нос, достал потертый бумажник, вытащил десять долларов и швырнул Джози под ноги. Она подобрала деньги, словно послушная собачонка, и побежала за пивом.

Мне стало тошно от увиденного.

Шон жестом предложил сесть на диван, застланный пледом.

– Чувствуйте себя как дома.

Кресло напротив дивана, очевидно, было его троном, и сидеть в нем мог только он. Шон сел в него и откинулся на спинку, а я в это время оглядывалась по сторонам.

Квартирка была чистенькой, хотя и довольно убогой. На кухне стояли стопкой опустошенные контейнеры из-под еды. Судя по названиям, Шон не был гурманом и к тому же выпивал.

Ник молчал, и улыбка Шона медленно сползла с лица.

– Ты небось первым делом к Люсии заглянул?

– Я не разговаривал с Люсией пятнадцать лет. – Удивительно было видеть теперь, как мало общего у двух братьев. Я заметила это еще той памятной ночью, но сейчас разница стала очевиднее. Если раньше они походили друг на друга внешне как две капли воды, отчего их часто путали – что и спасло Шона от тюрьмы, – то сейчас это были два абсолютно разных человека. Они, должно быть, до сих пор были одного роста, хотя Шон казался ниже и уж точно объемнее. Манеры же у них настолько различались, что не спутаешь. Ник молчал и мало двигался, а его брат, напротив, все время жестикулировал и болтал, болтал без умолку.

– Как она? – спросил Ник. Шон пожал плечами и отвернулся.

– Мы крупно повздорили. Старая карга заявила, что я порочу светлую память папаши. – Он проверил открытые банки из-под пива, что стояли на столе перед ним.

Я испугалась, что он найдет недопитые и предложит нам.

– Ты всегда напоминал ей о нем. – Шон фыркнул:

– Как меня это раздражало! Она все время преследовала меня. А после того как ты уехал, стало только хуже. Видно, она решила, что раз ее любимчика нет, то надо добить меня своими нравоучениями.

Ник покачал головой:

– Нет, братишка, это ты всегда был ее любимчиком.

– Нуда, поэтому она испортила мне жизнь.

На лице Ника промелькнули эмоции. Для меня это было неожиданностью.

– Испортила тебе жизнь? Это как же она испортила ее? Тем, что приютила тебя и воспитала? – спросила я. – У тебя была комната в одном из самых больших домов в Розмаунте, не говоря уж о стабильности, которой не каждая семья может похвастать. Просто сердце кровью обливается.

Шон с яростью посмотрел на меня:

– Да что ты о нас знаешь? Она ни в чем не поддержала меня. А ведь я мог выбиться в люди. Я мог просто прибиться к какой-нибудь компании. Но нет, Люсия сделала все, чтобы они обходили нас стороной. Ненормальная. Самое страшное, что и мне передались ее отвратительные черты. – В его голосе слышалась горечь. – Она как будто проклятие на меня наложила. Я не получил футбольную стипендию, хотя играл на голову лучше этого кретина Фергюссона. – Шон вздернул подбородок и посмотрел на Ника: – Знаешь, что с ним стало?

– Нет.

– Угадай с трех раз. Он поступил в Принстон. Играл полузащитником. Его купила по драфту какая-то крупная команда. Он заработал кучу денег. Правда, сейчас не играет, повредил колено. – Шон еще раз проверил все банки на столе. – Он живет в огромном доме на берегу залива. А я? Что со мной стало? Я даже в кофе-маркет на работу не смог устроиться после школы. Что уж там, Люсия оказала нам медвежью услугу.

На самом деле Шона не любили в Розмаунте совсем по другим причинам.

Наконец Ник заговорил тихим голосом:

– То есть ты считаешь, что все плохое, что случилось с нами в жизни, произошло по вине Люсии?

– Ну разумеется! Ты же знаешь, что она ведьма. Так вот, я был любимым объектом ее проклятий. – Шон фыркнул. – А все из-за того, что она видела нашего отца во мне, словно он из мертвых мог воскреснуть.

– Неужели ты считаешь, что ничем не заслужил такого отношения? – спросила я, потому что происходящее возмущало меня не меньше, чем Ника, но в отличие от нею я не собиралась молчать.

– Нет, отчего же. Я допустил одну ошибку, за которую расплачиваюсь по сей день: я позволил этому идиоту, – Шон кивнул на Ника, – решать за нас двоих. И вот он, возомнив, что в восемь лет мудрее всех на свете, позволил старой крысе забрать нас к себе. Мне было шесть, но я и тогда уже понимал, что добром это не кончится.

Тишина, последовавшая за этим, давила.

– Работаешь где-нибудь? – спросил Ник тихо спустя пару минут.

Шон покачал головой:

– Повредил спину. Живу на пособие.

Я не стала спрашивать, и так было ясно, что он свалит вину на Люсию и ее проклятия.

– Но пособие скоро заканчивается. Не знаю, что и делать. – Шон внимательно посмотрел на Ника, явно прицениваясь. – Хороший костюмчик. Лучше, чем показалось вначале. А у тебя, похоже, дела идут неплохо?

Ник подтянулся:

– Не жалуюсь.

– Не подкинешь пару тысчонок? – Ник холодно улыбнулся:

– Нет.

– Эй, почему нет? Мы же братья!

– Ты слишком много мне задолжал.

– Значит, ты все-таки разговаривал со старой ведьмой. Ты всегда встаешь на ее сторону.

– Только если она права.

Я почувствовала их враждебность по отношению друг к другу. Шон покачал головой. Он опять взял со стола пустую банку из-под пива и в надежде потряс ее.

– Ну где же Джози? Где ее черти носят?

– Может, она ушла от тебя? – спросила я. Шон ухмыльнулся:

– Она, конечно, туповата, но не настолько.

– Ты что, принцем себя возомнил? – не удержалась я, несмотря на то что Ник предусмотрительно взял меня за локоть.

Шон погрозил мне пальцем:

– Смотри, кто-нибудь вырвет тебе язык. – Ник не выдержал:

– Заткнись, Шон.

К моему удивлению, Шон заткнулся. Он поерзал в своем кресле, бросая взгляды то на меня, то на Ника.

– Вам еще не пора? Что-то воссоединение не очень получилось. – Он потянулся и поморщился. – Вчера всю ночь не спал, спина просто разламывается.

– Когда ты видел Люсию в последний раз?

– А тебе-то что?

Ник смотрел на свои руки, тщательно подбирая каждое слово:

– С ней могло что-нибудь случиться.

– Значит, ты точно был у нее.

– Когда, Шон? Это такой простой вопрос.

– Ты пришел к ней, а ее на месте не оказалось. Наверное, увязалась за цирком. Или на метле улетела. – Шон рассмеялся своей шутке. – Слушай, а может, старуха преставилась и оставила мне малость наличных, ведь я же ее любимчик. – Шон хитро смотрел на Ника.

Мне не нравились его шутки – плоские и грубые. На Нике лица не было.

– Она мертва, Шон. – Шон поджал губы. Ник продолжал голосом, лишенным эмоций. Я-то понимала, что внутри он кипит. – Кто-то зарезал ее в оранжерее, кто-то, кто знал, что я должен приехать, кто-то, кто хотел свалить на меня свою вину. – Ник посмотрел на Шона, и тот дернулся, словно от удара. – Удивительно, но я сразу подумал о тебе. Все, что я хотел знать, – это мотив. Что ж, ты только что все объяснил.

– Я? Да ты что? Да я бы никогда…

– Брось, Шон. Я все равно докопаюсь до правды, и один даже быстрее, чем с тобой. – Ник встал и протянул мне руку. – И на этот раз я не дам тебе уйти от ответственности.

Мы уже подходили к двери, когда Шон поднялся из кресла. Он разразился трехэтажным матом, от которого у меня едва уши не свернулись, но Ник был спокоен. Он задержался на пороге.

– Ты так и не научился отвечать за свои поступки, Шон. Отчасти есть и моя вина в том, что ты не думаешь о последствиях. – Он улыбнулся улыбкой, от которой меня в холод бросило. – Пора исправлять ошибки.

– Ублюдок! Это ты позвонил в полицию сегодня ночью! Ты, я точно знаю. – Он швырнул в нас пустой банкой, и нам пришлось пригнуться. Мы побежали по ступеням, Шон выскочил из квартиры. – Я догадался, потому что у соседей кишка тонка заложить меня. – Шон снова перешел на нецензурную брань.

– О чем он говорит?

Ник продолжал спускаться по лестнице.

– Тебе лучше не знать.

– Нет, я хочу услышать это. Рассказывай.

Ник не ответил, зато указал пальцем на женщину, которая шла нам навстречу:

– Джози.

Нет, он неисправим, но обижаться на него не было никаких сил. По лестнице действительно поднималась Джози, и в руках она несла шесть банок пива. Увидев нас, она заметно поникла:

– О нет. В магазине была очередь. Я знаю, что задержалась.

Ник улыбнулся ей:

– Не переживай, Джози, просто нам пора было уходить. – Она посмотрела на дверь своей квартиры и, бесспорно, узнала приглушенный голос сожителя.

– Мне пора.

– Вы могли бы поговорить с нами? – В ее глазах застыла тревога.

– Боюсь, что нет. Мне пора на работу.

И нести этому животному пиво. Мне стало противно от такой преданности. Джози обогнула нас и заспешила к квартире, но Ник пошел рядом с ней, и мне тоже пришлось семенить за ними. Интересно, что будет дальше?

– А он из дома вообще не выходит?

– Да, пожалуй. С тех пор как спину повредил.

– А вчера?

Джози колебалась, глядя то на Ника, то на меня.

– А что?

– Как твоя рука, Джози? – Она покраснела.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Вот здесь, – сказал Ник и так быстро коснулся ее плеча, что она не успела отшатнуться и поморщилась от боли.

Она ускорила шаг, но Ник не отставал. Его голос был мягче выдержанного шотландского виски:

– Он часто бьет тебя? Часто наставляет тебе синяки?

В голове у меня еще один кусок головоломки встал на свое место.

На этот раз Джози побледнела:

– Откуда вы знаете? – Она покачала головой и сжата губы. Она знала, что отпираться дальше бессмысленно, но все равно ничего не хотела говорить. – Мне надо идти.

– Вот и вчера это снова случилось.

Джози остановилась, голова опущена, волосы закрывают лицо.

– Он хороший парень. И ко мне хорошо относится.

– Когда трезвый? И как часто это бывает? – спросила я.

– Когда он работал, было не легче. – Она все еще защищала его. Это разрывало мне сердце. – Он выкарабкается, я знаю. И тогда все будет хорошо.

– Так как же насчет вчерашней ночи, Джози? – спросил Ник совсем мягко.

Она повернулась и посмотрела на нас. В глазах ее стояли слезы.

– Он взял у моего двоюродного брата машину, чтобы съездить на собеседование по работе. Но собеседование прошло плохо. Вот он и расстроился. – Джози упрямо выгораживала Шона. – Это ведь нечестно.

– Где я могу найти твоего двоюродного брата? – Джози посмотрела на Ника исподлобья:

– Он же ваш брат. Чего вы цепляетесь к нему? Разве надо его проверять?

– Надо.

– Я забыла номер его телефона.

– А имя своего двоюродного брата ты помнишь?

– Нет. – Джози еще плотнее сжала губы.

Ник зарычал от безысходности, но я достаточно насмотрелась детективов, чтобы знать – Джози может и передумать. Я достала одну из своих визиток, написала на обратной стороне домашний телефон и передала ей:

– Позвони мне, если вспомнишь, где найти твоего брата.

– А я думала, он здесь главный.

Я растерялась, но Ник среагировал мгновенно:

– Мы работаем в паре.

Я не успела обдумать смысл его заявления – из квартиры снова послышался голос Шона. Джози побежала наверх, даже не попрощавшись.

Тем не менее визитку мою она в карман положила.

Ник негодовал. У него буквально пар из ушей валил от злости.

В машине он сидел мрачнее тучи.

– Так как мы его прижмем? – спросила я.

– Мы ничего не будем делать. – Ник едва сдержался.

Я крутанула руль и добавила газу, пристраиваясь в образовавшийся просвет между машинами в плотном потоке. Дракон на пассажирском сиденье недовольно поморщился, но промолчал. Да, Ник не из разговорчивых.

Я решила, что атмосферу надо разрядить.

– Мне кажется, или ты скован обязательствами? – Я хотела пошутить, но Ник не понял.

– Нет у меня никаких обязательств.

– То есть ты у нас одинокий техасский рейнджер?

– Я просто не люблю усложнять жизнь.

– Усложнять?

– Я уже говорил тебе – все свое ношу с собой. Все остальное лишнее.

Толика здравого смысла в этом все же была.

– Не оставляешь ничего весомее следов на песке?

– Вот именно. Высади меня здесь.

– Это вряд ли. – Я нажала на педаль газа и свернула на оживленную улицу.

– Фил!..

– Я выпущу тебя, но не раньше чем ты расскажешь мне про следы на песке. Ты заблуждаешься, если думаешь, что тебе удастся пройти по жизни, не оставив о себе памяти.

– Ну, отпечатки твоих ног в моей душе всегда со мной.

Я не стала обращать внимание на эти слова.

– Ты думаешь, в Розмаунте тебя никто не помнит? Лично у меня много воспоминаний, связанных с тобой, и их не сотрешь из головы. – Ник посмотрел на меня пристально, но я притворилась, что не чувствую его взгляда. – Ты дважды повлиял на мою жизнь тем, что сказал или сделал, и я ни на секунду не жалею об этом.

– Теперь уже третий раз.

– Что ж, «три» – цифра счастливая, так говорят. – Ник был совершенно серьезен.

– Так ты не жалеешь, что я нашел тебя?

Я остановилась на красный сигнал светофора и посмотрела на Ника:

– Нет. А ты? – Он улыбнулся:

– Нет. – Затем он нахмурился, отвел взгляд и принялся барабанить пальцами по ручке дверцы. – Я просто беспокоюсь о том, что из-за этого дела у тебя могут возникнуть неприятности.

– А может, мне все равно? – Он бросил на меня взгляд.

– Ну и напрасно.

– Почему? Потому что от мальчишек Салливанов одни неприятности?

– Так вот что люди говорят?

– Если честно, то я так не думаю. Наоборот.

Я привлекла его внимание. Ник так пристально смотрел на меня, что и не заметил, как мы свернули на дорогу к Розмаунту.

– Почему?

– Сам догадайся. В нашу первую встречу ты помог мне прийти в себя.

– То есть убрал мусор за Шоном?

– Называй как хочешь. Для меня это было важно, и я никогда не забуду тебя. А в другой раз ты вдохнул в меня веру в свои силы, и я смогла пойти своим путем, наперекор воле семьи.

– Давай не будем говорить о нашей второй встрече.

– Потому что в ней корень всех бед?

Ник не ответил, но я и так все поняла. Он опять забарабанил пальцами по ручке дверцы.

– А третий раз? – Улыбка коснулась его губ. – Ты думаешь, из этого получится что-нибудь, Фил?

– Почему нет?

Ой-ой. Сейчас он начнет задавать вопросы. Я открыла ящик Пандоры. Язык мой – враг мой. Я рулила, следя за дорогой.

– Поподробнее.

– Не важно. – Я понимала, что сказала слишком много и он не отстанет.

– Важно.

– Ты мне не ответил ни на один вопрос. – Я решила зайти с другого конца. – Мне кажется, на третий раз у нас вес получится.

Он хмыкнул и покачал головой:

– Ни малейшего шанса. – Я щелкнула пальцами.

– Когда ты появился в третий раз, мой бизнес пошел в гору. Видишь, ты опять перевернул мою жизнь к лучшему. Все эти годы я думала, получилось бы у нас что-нибудь, и вот теперь мы можем проверить.

На секунду мне показалось, что я убедила его.

– Так я жду подробностей, Фил.

– Не важно.

– Ты покраснела.

– Я просто переживаю за свой бизнес. – Ник лишь покачал головой:

– Но я знаю: либо все получится, либо нет.

– Так я жду подробностей?

– Я не буду отвечать на твои вопросы, пока ты не начнешь отвечать на мои. – Ник коснулся пальцем моей щеки, и я сглотнула.

Я представила, как его пальцы продолжат движение ниже, и с трудом сосредоточилась на дороге.

– И вообще пересядь на заднее сиденье.

Он убрал руку от моей щеки, отвернулся к окну и спросил:

– Зачем мы едем в Розмаунт?

Как ни странно, но от того, что я удивила его, лучше мне не стало.

– Потому что я знаю то, чего не знаешь ты.

– Ну так скажи, тогда и я буду это знать.

Я посмотрела на него и наткнулась на насмешливый взгляд.

– На кухне стоял стакан с бренди. – Ник мгновенно помрачнел:

– Люсия принципиально не пила спиртное.

– Значит, мы правы и Шон решил забрать из дома что-нибудь ценное.

– А раз так, то в доме остались его отпечатки пальцев. Это ты неплохо придумала, Фил. – Он погладил меня по плечу и перелез на заднее сиденье. Его зад был слишком привлекателен, я не могла удержаться. Ник вскрикнул, когда я ущипнула его.

– Я тебе это припомню.

Я посмотрела на него в зеркало заднего вида.

– Ох уж эти мужчины, одни обещания. – Он улыбнулся улыбкой сытого дракона.

Глава 9

У меня был план. Более того, Ник его одобрил.

Снова началась полоса везения. Я припарковалась у дома Люсии, радуясь опустившимся сумеркам. Я не учитывала это в своем плане, но обстоятельство оказалось весьма удачным. Ник шепотом пожелал мне удачи, и я вылезла из машины.

Придерживаясь заранее продуманной легенды, я подошла к двери и нажала на кнопку звонка.

Разумеется, ответа не последовало. Я позвонила еще раз, разыгрывая недовольство, как и положено посетителю, которого не пускают в дом, и огляделась по сторонам с недовольным лицом.

Занавеска в окне миссис Доннели дернулась. Ага, попалась!

Я пошла к двери ее дома и постучала. Она открыла лишь после того, как я постучала второй раз, и высунулась из-за двери, подозрительно разглядывая меня.

Ивлин Доннели было за шестьдесят, лицо у нее было морщинистое, а губы всегда плотно сжаты. Она вечно щурила глаза, так что никто не видел, какого они цвета. Никто не помнил, чтобы она улыбалась. Лицо Доннели ничего не выражало. Сколько я ее помню, она всегда жила одна, зато держала бесчисленное количество кошек.

Я широко улыбнулась:

– Здравствуйте, миссис Доннели. Вы, наверное, меня не помните. Меня зовут Филиппа Коксуэлл.

О ее ноги терлась кошка, жалобно мяукая.

– Я тебя помню.

Я протянула ей свою визитку.

– Прошу прощения за беспокойство, но я решила заехать к родителям по пути сюда. Видите ли, у меня на утро была назначена встреча с вашей соседкой, но ее не было дома. – Я вздохнула. – Вот я и решила заехать еще раз к Люсии Салливан.

Миссис Доннели взяла карточку и посмотрела на меня.

– Я видела тебя утром.

– Так вот, я решила заехать еще раз, но и сейчас никого нет. Может быть, вы знаете, где она?

Миссис Доннели взяла на руки кошку и, держа ее перед собой, точно щит, ответила:

– Люсия Салливан мне не докладывается.

– Да, конечно, я понимаю, но здесь сложно не замечать происходящего. – Я встала так, чтобы она не видела крыльца Люсии и Ник мог проскочить в дом. – Так вы видели Люсию сегодня? Может, она выходила куда-нибудь?

Миссис Доннели уверенно покачала головой:

– Я ее не видела. Да и вообще я ни за кем не слежу.

– Ну что вы, конечно, нет. Просто Люсия такая заметная женщина, что ее сложно не увидеть.

Миссис Доннели фыркнула:

– Ну и что с того?

– Но вот ведь что странно: она сама назначила время. Мне она не показалась человеком непунктуальным.

– Она из тех, кто делает, что им заблагорассудится, а на остальных ей начхать.

– Правда?

– Правда. – Миссис Доннели опалила меня взглядом. – Раз вы садовник, значит, приехали по поводу оранжереи? Она что, собирается нелегально ее достроить? Передайте ей, что ничего у нее не выйдет. Я буду судиться с ней вплоть до верховного суда.

Оказывается, полезно иногда разыгрывать из себя дурочку.

– Но ведь у нее уже есть оранжерея. Зачем же ей еще?

– Она хочет сделать ее больше, как будто вы не знаете. – Миссис Доннели попыталась закрыть дверь. Но я была готова к ее маневру и подставила ногу.

Ник едва ли успел сделать все дела внутри и выйти. Нужно было стоять до последнего. Я мило улыбнулась:

– Я правда не понимаю, о чем вы говорите. Я здесь для того, чтобы засадить палисадник перед домом. И знаете что, им давно пора было заняться.

Миссис Доннели опять фыркнула:

– Стыд и срам эти ее клумбы! Она позорит всю улицу. Сейчас-то еще ничего, а вот летом! Вокруг у всех цветы, красота, а у нее черт знает что! Подобное отношение к земле нужно запретить законом.

– Что ж, думаю, Люсия с вами согласна, ведь она вызвала меня. Странно, что ее не было дома в назначенное время. – Я нахмурилась, как будто и правда расстроилась из-за этого. – А вы ее вообще видели на этой неделе?

– Нет. Я вообще ее редко вижу. Я ведь не шпионю ни за кем.

– Ну что вы, что вы, конечно, нет. Ведь у такой женщины, как вы, найдутся дела и поважнее.

– Вот именно. – Она приоткрыла немного дверь. – А что вы будете делать с ее палисадником?

– Я именно об этом и хотела с вами посоветоваться. Я подумала, что живая изгородь смотрелась бы неплохо, но вы ведь понимаете, что если речь идет о границах владений, то надо спрашивать разрешение соседей. Так что скажете?

– А высокая изгородь?

К счастью, я заранее захватила несколько журналов с заднего сиденья Зверя. Я посмотрела на лампочку в ее прихожей.

– Знаете, вам гораздо лучше будет смотреть под лампой. – Я прошла в прихожую, не дожидаясь приглашения. Кошки сразу принялись виться у моих ног.

В доме пахло кошками, и запах был не из приятных. Ковер на полу мог быть любого цвета, ведь под слоями шерсти ее питомцев все равно ничего не было видно. Из каждого темного закутка на меня смотрели зеленые глаза.

Я охотно открыла журнал и показала изгородь из кустов красного барбариса.

– Посмотрите, по-моему, чудесно выглядит. А в высоту она будет около четырех футов, выше барбарис не растет.

– Но там же шипы! – Миссис Доннели прижала кошку к груди. – Нельзя выращивать такое безобразие. Мои кошки поранятся. – Кошка у нее на руках отнюдь не выглядела беззащитной. По мне, так она запросто могла продраться через любые кусты.

– А я и не подумала, что они выходят на улицу. А если использовать самшит?

– Тогда его нужно постригать. – Миссис Доннели покачала головой. – А это значит, что на мой участок постоянно будут заходить, беспокоить моих деток. – Она опустила кошку на пол, невзирая на недовольство последней, и взяла журнал в руки.

Я счастлива была услужить ей. Я нашла ее очки и терпеливо ждала, пока она внимательно все рассмотрит. Ник должен успеть.

Миссис Доннели потратила пятнадцать минут, чтобы найти то, что ее устраивало. К этому времени мы стали лучшими подругами. Шикарный персидский кот спустился по ступенькам и теперь терся о мои ноги, а с табурета на меня настороженно смотрела сиамская кошечка. Персу надоело тереться о меня, и он стал проситься на руки к хозяйке.

Что ж, моя миссия была завершена. Я распрощалась с Ивлин Доннели и вернулась к машине. Забравшись в Зверя, я повернулась, чтобы бросить на заднее сиденье журнал и встретиться взглядом с зеленоглазым дьяволом. Но на заднем сиденье никого не оказалось. А это означало, что Ник все еще в доме.

Я растерялась на секунду, не зная, что делать дальше. Ему что, не хватило времени, чтобы забрать стакан из-под бренди? Или Ник ушел своим ходом, оставив меня одну?

А вдруг что-то случилось?

Думай, Филиппа, думай. Ник сказал Джози, что мы работаем в паре, а это значит, что он не бросил бы меня здесь. Следовательно, что-то случилось. Я посмотрела на дом, который не собирался делиться своими секретами. Под ложечкой засосало.

Миссис Доннели махала у двери, она явно собиралась дождаться, пока я уеду. Я завела двигатель, поскольку надо было хоть что-то делать, и снова посмотрела на дом Люсии.

Никаких признаков жизни. Ни занавесочка не шелохнется, ни тень не промелькнет в окне. И уж точно никаких мужчин в дверях.

Что же случилось с Ником?

У меня было дурное предчувствие, а я своей интуиции доверяю.

Но я помахала миссис Доннели в ответ и подала назад, как будто мне все равно, что там произошло. Было уже почти темно, но я все равно не смогла бы пробраться в дом незамеченной с таким монстром, как мой Зверь. Я выехала на главную дорогу, свернула за угол, и тут мне в голову пришла идея.

Я не могла пробраться в дом незамеченной спереди. Но земля Люсии тянулась до самого побережья. А по берегу шла техническая дорога, на которую можно было выехать с северного шоссе. В город по ней не вернуться, зато можно подъехать к владениям Люсии.

Попытаться стоило. Я развернулась и поехала на шоссе.

Спустя сорок минут я припарковалась в тупичке и пробралась к дому Люсии сзади. Я не раз наступала на ветки и прочий мусор в темноте, но, похоже, не привлекла ничье внимание. Ночь была ветреной, и над головой шумели деревья. В воздухе висела водяная пыль, – видимо, надвигался шторм. Облака быстро проносились по темному небу.

Подобравшись ближе, я отметила, что отсюда дом Люсии еще сильнее выделяется на фоне других строений. Он был не только больше, но и в плачевном состоянии. Последние годы за ним совсем не следили. Все заросло бурьяном и полынью. Но помимо этого в каждом соседнем домике горел огонек, будь то оконце или просто фонарь во дворе, в доме же Салливанов стояла кромешная тьма. Я видела миссис Доннели в окне кухни. Она рассказывала кошкам какую-то историю, а те только и ждали, когда же хозяйка закончит и положит в блюдца вкусненькое. Светились и окна домов дальше по улице. Порой в них мелькали тени, текла жизнь. Но дом Салливанов стоял на отшибе и был темен и молчалив. Такой дом семья может купить только в одном случае: если нужно подогнать к берегу лодку и разгрузить или загрузить ее так, чтобы никто не видел. Земля здесь изобиловала камнями и балками, так что если кто и заметил бы контрабандистов, то спрятаться было несложно. Я поежилась и пожалела, что нет с собой ничего теплее пиджака.

Я добралась до внутреннего двора и подумала: а что, если Люсия запирала заднюю дверь? Что, если она не оставляла ее открытой в отличие от парадной двери, которую не запирала никогда?

После этого негативные мысли полезли в голову одна за другой. Что, если Ник вышел, пока я тут стаптываю о камни босоножки? Что, если я никогда не узнаю, что произошло внутри?

Хватит! Я напомнила себе, что Госпожа Удача теперь на моей стороне, и обогнула оранжерею. Там была еще одна дверь, которая выходила из кухни во внутренний дворик. На дереве висели китайские фонарики, но они не горели. На кирпичной стене висел удлинитель, но он не был воткнут в розетку. Я посмотрела вверх, и мне показалось, что ветви дерева сплетаются в паутину, в которую угодили звезды.

Я поежилась и потянула на себя дверь. Слава небесам, она была не заперта.

Я зашла внутрь, вздрогнула от холода и потерла ладони. Все-таки внутри теплее, чем снаружи.

Когда я оказалась в доме, я поняла, что где-то внутри включен свет: на кухню он проникал из открытой двери. На окнах висели шторы, поэтому я и не видела ни проблеска с улицы. Похоже, Люсия любила уединение.

Я посмотрела на стол, где стоял стакан из-под бренди, но там его не оказалось. Видимо, Ник уже забрал его. Интересно, умеет ли он брать вещи так, чтобы не оставлять собственные отпечатки пальцев?

И тут я услышала музыку.

Музыка была приглушенной, как будто играла где-то далеко, Я вслушалась, но слов не разобрала. Только поняла, что голос женский.

Точнее, запись женского голоса. Качество было плохим, как будто слушали старую заезженную пластинку.

Я знакома с оперой достаточно, чтобы отличить ее от других видов пения. Но не более того. Я пошла на источник музыки и света. Там и нашла его.

Ник сидел в старом кресле, обитом красной кожей. Его пальцы были переплетены, а глаза закрыты. Он был так неподвижен, что сначала я даже испугалась, жив ли он. Горел лишь торшер с абажуром из витража в виде гроздьев винограда невероятных цветов. Торшер отбрасывал тени, и все место походило на карнавал.

Свет падал на фотографии.

Повсюду: на стенах, на каминной полке, на поверхности столов и шкафов – были фотографии. В основном черно-белые, в тяжелых деревянных рамах. Сокровище. Воспоминания. Я никогда еще не видела столько фотографий, собранных в одном месте. Какое-то время я просто стояла и смотрела.

– Это Люсия, – тихо сказал Ник. Я посмотрела на него, решив, что он пришел в себя, но по-прежнему сидел с закрытыми глазами. Когда он потянулся, чтобы выключить музыку, я заметила на его щеках следы слез.