Текст книги "Полный курс уголовного права. Том II. Преступления против личности"

Простым в доктрине уголовного права признается убийство без смягчающих и отягчающих обстоятельств. Ответственность за такое убийство предусмотрена ч. 1 ст. 105 УК.

Сказанное означает, что простым можно считать лишь такое убийство, которое не содержит квалифицирующих (ч. 2 ст. 105 УК) и привилегирующих (ст. 106, 107, 108 УК) признаков. В этом смысле простое убийство есть основной состав данного преступления. Ежегодно в России совершается в среднем около 20–25 тыс. простых убийств.

И хотя понятие убийства дается именно в ч. 1 ст. 105 УК, однако из-за недостаточности отраженных в нем признаков очертить границы простого убийства, не прибегая при этом к анализу его квалифицированных и привилегированных видов, становится практически невозможным. Как это ни удивительно, но правило (в нашем случае – простое убийство) можно вывести, только «отсеяв» от него все исключения (другие разновидности убийств).

Помогает в этом деле судебная практика. Именно она изучает наиболее типичные посягательства на жизнь, относя их к тем или иным категориям убийств. Так, Пленум Верховного Суда РФ от 22 декабря 1992 г. «Осудебной практике по делам об умышленном убийстве» к простому убийству методом исключения отнес умышленное причинение смерти, совершенное виновным из ревности, мести и других побуждений, а также убийство в ссоре либо драке.[143]143
  См.: Сборник действующих постановлений Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и РФ по уголовным делам. М., 1999. С. 202.


[Закрыть] В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. (в редакции от 6 февраля 2007 г.) «Осудебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» уже гораздо более подробно разъясняется, что как простое по ч. 1 ст. 105 УК надлежит квалифицировать убийство, совершенное без квалифицирующих признаков, указанных в ч. 2 ст. 105 УК, и без смягчающих обстоятельств, предусмотренных в ст. 106–108 УК, т. е. убийство в ссоре или драке при отсутствии хулиганских побуждений, из ревности, по мотивам мести, зависти, неприязни, ненависти, возникшим на почве личных отношений.

Убийство в драке или ссоре. Подобным стереотипным клише в судебной практике охватываются крайне разнообразные виды насильственного причинения смерти потерпевшим. К ним относятся многие категории так называемых «семейных убийств»; причинение смерти на почве разрешения межличностных конфликтов между сожителями, родственниками, знакомыми, собутыльниками, случайными прохожими и т. д.

При этом необходимо помнить, что сам по себе факт драки или ссоры не является решающим признаком для квалификации убийства по ч. 1 ст. 105 УК. Но и утверждение криминалистов, что для квалификации убийства, совершенного в драке или ссоре, не имеет значения, кто (потерпевший или виновный) явился ее зачинщиком, а равно была ли драка обоюдной,[144]144
  См.:Милюков С. Ф. Российское уголовное законодательство: опыт критического анализа. СПб., 2000. С. 55; Павлов В. Г. Субъект преступления. СПб., 2001. С. 95.


[Закрыть] представляется верным лишь отчасти. Определяющим фактором здесь выступает мотивация действий принимающего участие в драке или ссоре убийцы. Нередки случаи, когда мотивами убийства в подобных ситуациях служат побуждения, отнесенные законодателем к числу отягчающих наказание обстоятельств, сама же ссора рассматривается виновным лишь как повод для начала насильственных действий и причинения в конечном итоге смерти потерпевшему.

Нечто подобное, например, происходит при совершении убийства из хулиганских побуждений. Пленум Верховного Суда РФ в связи с этим разъяснил: «Для правильного отграничения убийства из хулиганских побуждений от убийства в ссоре либо драке следует выяснить, кто явился их инициатором, не был ли конфликт спровоцирован виновным для использования его в качестве повода к убийству. Если зачинщиком ссоры или драки явился потерпевший, а равно в случае, когда поводом к конфликту послужило его противоправное поведение, виновный не может нести ответственность за убийство из хулиганских побуждений»[145]145
  Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. № 5.


[Закрыть]. Такие действия надлежит квалифицировать по ч. 1 ст. 105 УК.

Типичным примером такого преступления может служить следующее уголовное дело. Самарским областным судом К. был осужден за умышленное убийство М. из хулиганских побуждений. Верховный Суд установил, что накануне убийства К. и М. в доме последнего длительное время распивали спиртное и оба находились в состоянии алкогольного опьянения. Затем между подсудимым и хозяином дома произошла ссора, перешедшая в драку. При таких обстоятельствах, пришел к обоснованному выводу Верховный Суд, в действиях К. отсутствовали хулиганские побуждения, поэтому его деяние необходимо квалифицировать как простое убийство.[146]146
  См.: Морозов Н. А. Преступность и борьба с ней в Японии. СПб., 2003. С. 75–76.


[Закрыть]

Можно допустить и возможность совершения в драке убийства при превышении пределов необходимой обороны (ст. 108 УК), а можно представить ситуацию, когда лишение жизни одного из дерущихся другим происходит в рамках института необходимой обороны без превышения ее пределов. Наконец, не исключен вариант, при котором в процессе драки смерть потерпевшему будет причинена по неосторожности. Такие случаи в судебной практике встречались.[147]147
  См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 11. С. 19.


[Закрыть]

Таким образом, простое убийство в ссоре или драке может иметь место, строго говоря, лишь при отсутствии обстоятельств, исключающих уголовную ответственность либо отягчающих или смягчающих ее.

Под дракой принято понимать физическое столкновение людей, совершаемое по обоюдному молчаливому или выраженному словесно согласию, для разрешения возникшего спора или конфликта. Физическое столкновение охватывается дракой и в том случае, когда оно начато по инициативе одной из сторон при условии, что другая приняла вызов и вступила в нее для сведения личных счетов.[148]148
  См.:Ткаченко В.И.Квалификация преступлений против жизни и здоровья по советскому уголовному праву. М., 1977. С. 44.


[Закрыть]

Цель драки – нанесение побоев, а не причинение смерти «обидчику» (подобную цель могут преследовать дуэль или поединок). Поэтому, если драка перерастает в убийство, последнее правильнее будет именовать «убийством на почве драки». И хотя действия дерущихся «не на жизнь, а на смерть» внешне нередко выглядят безмотивными, на самом деле в качестве движущих факторов такого поведения чаще всего выступают гнев, ненависть, трусость, зависть, злоба, отчаяние, страх.

В отличие от мотивов, такой признак убийства в драке, как ее обоюдный характер, не может служить универсальным критерием для ква лификации этого преступления по ч. 1 ст. 105 УК. Между тем и некоторые теоретики (Б. В. Харазишвили), и отдельные суды ошибочно полагают, что «обоюдность» драки есть достаточный признак, чтобы подобного рода случаи квалифицировать исключительно как простое убийство.

Вероятно, чисто российскими традициями можно объяснить тот факт, что в истории отечественного законодательства со времен Русской Правды до Уложения о наказаниях уголовных и исправительных убийство в драке рассматривалось как самостоятельный состав преступления (причем долгое время – как привилегированный состав). В современный период подобные новеллы можно обнаружить в УК Греции (ст. 313) и УК КНР (ст. 292). Правда, китайский законодатель относит этот вид убийства к числу квалифицированных.

Убийство из ревности. В различные исторические эпохи ревность как мотив убийства определялась по-разному. В дореволюционный период ревность многими исследователями рассматривалась как атрибут чувства собственности. В советские времена под нею стали понимать «выражение частнособственнических чувств, претензию на исключительное обладание любимым человеком».[149]149
  См.: Комментарий к Уголовному кодексу РФ. М., 1996. С. 269.


[Закрыть] В настоящий момент ревность признается достаточно многоликим проявлением в системе внутреннего состояния человека и определяется как опасение утраты любви, дружбы, расположения или другого блага, сопряженное со стремлением сохранить за собой обладание этим благом, удержать его.[150]150
  См.: Степанова И. Б. Ревность: уголовно-правовой и криминологический аспекты. Иваново, 1998. С. 4.


[Закрыть] По другой версии ревность – это мучительное сомнение в чьей-либо верности, любви.[151]151
  См.: Красиков А. Н. Указ. соч. С. 77.


[Закрыть]

Столь же разнообразна и этическая оценка мотива ревности. Подавляющая часть исследователей (М. К. Аниянц, В. А. Наумов, Б. С. Волков, С. В. Бородин) относит мотив ревности к низменным побуждениям. Отдельные криминалисты (Э. Ф. Побегайло) считают его социально нейтральным мотивом, а некоторые юристы-практики причисляют к мотивам, заслуживающим положительной оценки.

Любопытные метаморфозы с оценкой ревности в качестве мотива убийства мы наблюдаем в российском уголовном праве. Например, в Уложении о наказаниях 1845 г. убийство из ревности рассматривалось как привилегированный состав. В судебной практике тех лет нередко встречались случаи вынесения убийцам из ревности оправдательного вердикта. По УК РСФСР 1926 г. такое убийство расценивалось уже как квалифицированное, а по УК 1960 и 1996 гг. – отнесено к разряду простых.

На наш взгляд, ревность как побуждение к убийству не может иметь позитивную или негативную окраску. Сама по себе ревность есть нейтральный мотив, нормальная реакция психически здорового человека на возникшую конфликтную ситуацию. Что касается действий человека под влиянием так называемого «бреда ревности», то такого рода патологические поведенческие акты уголовной ответственности не влекут, ибо совершаются в состоянии невменяемости, и поэтому нами не рассматриваются.

Другое дело, что признание мотива ревности социально нейтральным побуждением не снимает отрицательной оценки деяния, причинившего смерть потерпевшему, пусть даже и совершенного не по антиобщественному мотиву. Порицаемость проступка определяется не столько мотивом его совершения, сколько причиненными проступком негативными последствиями. Мы не можем согласиться с мнением тех ученых, которые считают, что мотив ревности при убийстве всегда низмен, антисоциален, отрицателен. В основе такого подхода к оценке мотива ревности лежит неверный взгляд на соотношение понятий мотива и мотивации. Сам по себе мотив совершения преступления может быть нейтральным (и даже положительным), но мотивация, куда кроме мотива входят постановка цели, выбор средств для ее достижения, прогнозирование результатов будущего поведения и принятие решения действовать, в целом всегда носит негативный, отрицательный характер. К аналогичным выводам приходит Д. А. Шестаков в процессе исследования супружеских убийств.[152]152
  См.: Бюллетень Верховного Суда СССР. 1960. № 4. С. 51; Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1970. № 2. С. 9–10.


[Закрыть]

Поводом к ревности чаще всего служит действительная или предполагаемая измена. Однако было бы ошибкой все убийства по мотивам ревности ограничивать лишь сферой сексуальных отношений между партнерами. Судебной практике известны убийства, совершаемые подростками по мотивам так называемой «детской ревности», когда брат или сестра лишались жизни за то, что родители относились к ним «лучше», чем к убийце.[153]153
  См.: Расследование преступлений против личности. Воронеж, 1998. С. 215.


[Закрыть]

Наибольшую трудность в правоприменительной практике вызывает проблема отграничения мотива ревности при убийстве от конкурирующих с ним смежных мотивов. Дело в том, что процесс мотивации убийства полифоничен. Имеется в виду, что человеческое поведение, в том числе и преступное, полимотивированно, а его мотивация амбивалентна[154]154
  Наумов А. В. Мотивы убийств. Волгоград, 1969. С. 83.


[Закрыть], т. е. подвержена двойственности переживания. Убийства по мотиву одной лишь ревности в природе, наверное, не существует. Ревность порождают (или ей сопутствуют) месть, озлобление, зависть, ненависть, гнев, отчаяние, страх и т. п. Ближе всего к ревности в этой череде побочных и производных мотивов стоит месть.

Человек, испытывающий чувство ревности, совершая убийство, стремится расправиться или с лицом, проявившим неверность, или с лицом, оказавшимся причиной этой неверности. Насилие в подобных случаях часто оказывается местью за подлинную или мнимую измену. Следовательно, заключает Н. И. Загородников, убийство на почве ревности есть убийство из мести.[155]155
  См.: Загородников Н. И. Преступления против жизни по советскому уголовному праву. М., 1961. С. 141.


[Закрыть]

В связи с этим возникает отнюдь не риторический вопрос: как квалифицировать содеянное? Одни ученые полагают, что здесь имеет место убийство из ревности (В. А. Наумов), другие – по мотивам мести (А. Н. Красиков). Этот спор, казалось бы, не имеет принципиального значения, ибо по УК РФ 1996 г. и в том, и в другом случаях вменяться будет один и тот же состав преступления, предусмотренный ч. 1 ст. 105 УК. На самом деле правильное установление в подобных ситуациях истинного мотива убийства важно с точки зрения и уголовного права (так достигается чистота квалификации), и уголовно-процессуального права (мотив входит в предмет доказывания по каждому уголовному делу).

Не менее дискуссионным остается вопрос о том, кто может быть потерпевшим от убийства по мотивам ревности. Только ли соперник (соперница) виновного лица? Или им может быть и супруг (партнер) убийцы? По этому поводу в литературе высказаны различные мнения. Наиболее бескомпромиссную позицию занимает И. Б. Степанова: «Мотивом убийства нельзя считать ревность, если потерпевшим оказался супруг (партнер) виновного лица».[156]156
  Степанова И. Б. Указ. соч. С. 8.


[Закрыть]

Прямо противоположную позицию занимает Э. Ф. Побегайло, полагающий, что убийство за отказ от продолжения сожительства должно всегда признаваться совершенным из ревности, даже если непосредственным толчком к нему послужили озлобление и месть.[157]157
  См.: Шестаков Д. А. Семейная криминология: криминофамилистика. СПб., 2003. С. 65–78.


[Закрыть] Между тем в судебной практике такие убийства нередко квалифицируются как совершенные из мести.

Нам представляется, что во всех перечисленных случаях основными критериями для правильной квалификации должны служить не первичность или производность возникновения того или иного мотива, и уж тем более не особенности личности потерпевшего (или его поведения), а выявленные и доказанные мотивы ревности (или мести) в качестве главенствующих побудительных факторов, доминант, определяющих линию поведения убийцы. Вполне естественно, что в процессе такого исследования можно будет прийти к выводу о победе в конкурентной борьбе над мотивом ревности мотива мести, о преобладании (доминировании) последнего в генезисе преступного поведения. В этом случае речь уже необходимо вести об убийстве из мести в чистом виде, не камуфлируя его под убийство из ревности (или под убийство «из мести на почве ревности»).

Лишение человека жизни по мотивам ревности иногда приобретает форму убийства в состоянии аффекта. Как правило, это происходит, когда в качестве непосредственного повода, порождающего состояние аффекта, выступает внезапно возникшее чувство ревности в результате неожиданно обнаруженного факта измены либо когда чувство ревности развивалось постепенно под воздействием длительной психотравмирующей ситуации в виде систематических измен, а затем внезапно последовал сильный аффективный взрыв, приведший к убийству[158]158
  См.: Степанова И. Б. Указ. соч. С. 15–16.


[Закрыть]. В обоих случаях квалификация таких убийств должна производиться по ст. 107 УК.

Убийство из мести. Месть (мщение), по В. Далю, есть отплата злом за зло, обидой за обиду; злопамятство, готовность мстить.[159]159
  См.: Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 2. М., 1989. С. 321.


[Закрыть] Месть – это акт возмездия, расплаты, воздаяния за причиненный вред: физический, материальный, моральный. Месть относится к разряду сильнейших побудительных мотивов человеческой деятельности.

Гносеологически в этом своем качестве она вначале выступала в форме кровной мести. Свидетельством тому может служить известная фраза из Библии: «Мне отмщение и аз воздам». С течением времени месть стала приобретать и иные формы своего проявления.

Понятием простого убийства из мести охватываются не все случаи умышленного причинения смерти при наличии данного мотива. По ч. 1 ст. 105 УК квалифицируются убийства из мести, возникшей на почве личных отношений между преступником и жертвой. В их число не входят убийства из мести на почве осуществления потерпевшим служебной деятельности или выполнения общественного долга, а также убийства по мотивам кровной мести. Такие убийства квалифицируются соответственно по п. «б» и п. «л» ч. 2 ст. 105 УК.

Убийство из мести содержит в себе элементы самосуда, поскольку убийца не обращается за защитой своих интересов к правоохранительным органам, а сам «наказывает» обидчика. Что касается причиненных «зла и обиды», то в качестве таковых они оцениваются субъективным восприятием преступника. На самом деле (объективно) действия потерпевшего могут и не содержать в себе ничего злонамеренного или обидного, однако на квалификацию это уже не влияет.

Поводом для возникновения мотива мести могут служить: оскорбление словом и действием, причинение вреда здоровью, прекращение супружеских отношений, отказ вступить в интимную связь, невозврат долга, невыполнение обязательства по контракту, недостойное поведение членов семьи или соседей по коммунальной квартире, критические высказывания в печати или иных СМИ, угроза разоблачения преступной деятельности, отход от традиций и обычаев преступного мира, требовательность по службе, шантаж, попытка сбора или распространения компромата и т. п.

Из приведенного перечня наглядно видно, что мотив мести вытекает из неприязненных личных отношений между убийцей и его жертвой, в результате чего месть персонифицируется, приобретает ярко выраженный личностный характер. Этим убийства данной категории отличаются от убийств, совершаемых также из мести, но окрашенной в несколько иные тона (имеется в виду кровная месть).

Теми же соображениями необходимо руководствоваться, отграничивая убийство из мести от убийства из хулиганских побуждений. Последнее, как известно, совершается на почве явного неуважения к обществу, общепринятым нормам морали, когда потерпевшим оказывается, как правило, случайный человек и конфликт с ним не носит личностного характера. Убийство из мести, напротив, предполагает сугубо личные взаимоотношения между убийцей и потерпевшим.

Игнорирование указанных отличий мотива мести от хулиганского мотива приводит к ошибкам в судебной практике. Примером такой ошибочной квалификации может служить следующее уголовное дело.

Приговором Тульского областного суда С. признан виновным в покушении на убийство из хулиганских побуждений. Преступление совершено при следующих обстоятельствах: С. длительное время дружил с П. и сделал ей предложение выйти за него замуж, на что последняя ответила отказом. Тогда С., захватив с собой гаечный ключ, встретил П. после работы у проходной завода. Во время прогулки С. вновь предложил П. вступить с ним в брак, но она не согласилась. В ответ на это осужденный имевшимся у него гаечным ключом с целью убийства ударил П. по голове. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, рассмотрев дело в кассационном порядке, пришла к выводу, что мотивом, которым руководствовался осужденный в момент совершения преступления, были не хулиганские побуждения, а месть в связи с отказом П. стать его женой. Верховный Суд обоснованно признал, что содеянное С. надлежит квалифицировать как покушение на убийство без отягчающих обстоятельств.[160]160
  См.:Лунеев В. В.Субъективное вменение. М., 2000. С. 19;Кудрявцев В. Н.Борьба мотивов в преступном поведении. М., 2007.


[Закрыть]

В мотив мести может трансформироваться ревность (о чем мы уже писали) или даже корысть. В литературе отмечается, что при установлении мотива бытовых, досуговых и семейных убийств в 35 % случаев происходит «перерастание» корыстного мотива в мотив мести.[161]161
  См.: Абельцев С. Мотивация особо тяжких преступлений против личности // Российская юстиция. 1998. № 11. С. 30.


[Закрыть]

Окончательная квалификация убийств с динамично развивающейся мотивационной сферой будет зависеть от того, какой из конкурирующих мотивов окажется доминирующим. Не исключен вариант, когда убийство, замышленное из корыстных побуждений, завершится причинением смерти потерпевшему по мотивам мести. В этом случае содеянное следует квалифицировать по ч. 1 ст. 105, а не по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК.

Убийство с согласия потерпевшего. Причинение смерти потерпевшему с его согласия по действующему УК РФ не исключает уголовной ответственности для причинителя вреда. Это преступление расценивается законодателем как убийство без отягчающих и смягчающих обстоятельств. Оно включает в себя по меньшей мере две разновидности.

Во-первых, так называемое «убийство по договору», когда два лица соглашаются вместе уйти из жизни, а затем одно из них отказывается сделать это, предварительно лишив жизни другого «заговорщика».[162]162
  См.: Бородин С. В. Указ. соч. С. 85.


[Закрыть]

Во-вторых, убийство с согласия потерпевшего из сострадания к нему. Источником такого сострадания обычно служат: неизлечимая болезнь, вызывающая непереносимые муки; смертельная рана; экстремальная ситуация, грозящая неминуемой (как правило – мучительной) гибелью потерпевшему. В литературе такие убийства иногда именуются «убийствами по любви»[163]163
  См.: Побегайло Э. Ф. Умышленные убийства и борьба с ними. Воронеж, 1965. С. 128.


[Закрыть].

Анализируя этот вид простого убийства, нельзя не коснуться проблемы эвтаназии. Идея эвтаназии, т. е. умерщвления неизлечимо больных людей по их просьбе с целью прекращения страданий, давно занимает умы философов, теологов, юристов и медиков во всем мире. Существуют активная и пассивная формы эвтаназии. Под первой понимаются проведение каких-либо действий, введение лекарственных средств, которые ускоряют смертельный исход. Пассивная эвтаназия заключается в неприменении средств и невыполнении врачебных манипуляций, которые поддерживали бы какое-то время жизнь тяжело больного пациента. На вопрос, что лучше – мучительная жизнь в постоянном страдании и агонии или безболезненная смерть, обрывающая страдания, – окончательный ответ пока не найден. И если представители разных религиозных конфессий к предложенной идее относятся резко отрицательно, то юристы и особенно медики считают ее допустимой.

В некоторых государствах мира предприняты попытки к легализации эвтаназии. Например, парламент Нидерландов в 2000 г. подавляющим большинством голосов принял закон, разрешающий эвтаназию. Голландия, таким образом, стала первой в мире страной, где подобная практика теперь легальна. Только в 2000 г. в Голландии было 2123 официально зарегистрированных случаев эвтаназии. Если учесть, что ежегодно в Нидерландах 3,5 тыс. человек, помочь которым медицина бессильна, выбирают смерть, будучи не в силах выносить дальнейшие страдания, то можно было предположить, что с принятием этого закона «лицензия на убийство», выданная врачам, еще больше увеличит данный показатель. Так оно и случилось: по данным печати, за 2002–2004 гг. в Голландии ежегодно умирало 129 тыс. человек, из них 44 тыс. «помогли» врачи[164]164
  См.: Капинус О. С. Эвтаназия в свете права на жизнь. М., 2006. С. 273, 277.


[Закрыть].

Попытки решить проблему ответственности за убийство из сострадания в российском уголовном праве нельзя пока признать успешными. Для начала отметим, что по действующему законодательству не только эвтаназия, но и прекращение мер по искусственному поддержанию жиз ни человека недопустимы и расцениваются как умышленное убийство. В недалеком прошлом, правда, а именно в момент принятия УК РСФСР 1922 г., в нем существовала норма, предусматривавшая освобождение от уголовной ответственности за причинение смерти из сострадания. Однако указанная новелла применялась крайне непродолжительное время и вскоре из УК была исключена. Не нашлось места убийству из сострадания и в ряду привилегированных видов убийств.

В процессе подготовки нового УК РФ по инициативе проф. С. В. Бородина была предложена норма об ответственности за убийство из сострадания, совершенное при смягчающих обстоятельствах. Кстати, автор настоящей главы, будучи одним из разработчиков проекта УК РФ, поддержал тогда идею С. В. Бородина, но сформулированная им de lege ferenda ст. 106 «Лишение жизни по волеизъявлению потерпевшего» в окончательный вариант Кодекса так и не попала. В настоящее время норму об ответственности за привилегированный вид убийства – убийство по мотиву сострадания – в действующий УК РФ предлагает ввести О. С. Капинус[165]165
  См.: Сборник постановлений Пленума и определений Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР. 1964–1972 гг. М., 1974. С. 249.


[Закрыть].

Иные виды простого убийства. К ним можно отнести убийство из трусости (страха перед мнимой опасностью), при нарушении правил караульной (охранной) службы, при проведении эксперимента, так называемые «безмотивные убийства», некрофильские, ритуальные убийства, криминальный каннибализм.

«Безмотивными» в судебной практике признаются убийства, мотив которых не установлен. Чаще всего такого рода убийства квалифицируются как совершенные из хулиганских побуждений, ибо правосознанием многих судей отсутствие более или менее выраженных мотивов поведения преступника до сих пор воспринимается как хулиганский мотив.

В последнее время Верховный Суд РФ такой подход нижестоящих судов стал справедливо признавать натяжкой в квалификации и изменять приговоры. Эта позиция Верховного Суда была поддержана С. В. Бородиным. Он полагает, что во всех случаях, когда мотивы убийства остались невыясненными и нет возможности восполнить этот пробел, действия виновного при отсутствии отягчающих обстоятельств, влекущих применение ч. 2 ст. 105 УК, в соответствии с диспозицией ч. 1 ст. 105 УК надлежит квалифицировать по этой статье.[166]166
  См.: Бородин С. В. Указ. соч. С. 85.


[Закрыть]

Логика рассуждений на первый взгляд безукоризненна: если убийство совершено, но мотив его не установлен, то это не значит, что преступление должно оставаться безнаказанным. Ему (преступлению) остается подыскать лишь «подходящую» статью: в нашем случае – ч. 1 ст. 105 УК. Но почему именно эту? Ведь неустановление хулиганского мотива отнюдь не означает, что данное убийство не могло быть совершено по мотивам, которые переводят его в разряд других квалифицированных или привилегированных составов. И тогда квалификация будет совсем иной.

Поэтому нам представляется гораздо более правильной позиция Верховного Суда РФ по другому уголовному делу. Суть ее в следующем. Нижегородский областной суд не обнаружил хулиганских побуждений при покушении Р. на убийство. Далее он констатировал, что поскольку мотивы покушения Р. на убийство не установлены, то его действия следует квалифицировать как покушение на умышленное убийство без отягчающих обстоятельств. Президиум Верховного Суда РФ с такой квалификацией не согласился, направил дело на новое судебное рассмотрение, указав: «Довод о том, что преступление, предусмотренное ст. 103 УК РСФСР, может быть совершено безмотивно, противоречит требованиям закона, а потому нуждается в проверке и исследовании».[167]167
  См.: Агрессия и психическое здоровье. СПб., 2002. С. 36.


[Закрыть]

Некрофильские убийства (т. е. убийства ради убийства), порождаемые стремлением к уничтожению людей, при всей их внешней «немотивированности» также могут квалифицироваться как простые убийства при условии, разумеется, что еще не успели «выстроиться» в серию и не содержат других квалифицирующих признаков (например, особой жестокости). Исследования показывают, что чаще всего они носят именно серийный характер. Например, по данным Ю. М. Антоняна, изучившего личности 120 таких убийц, каждый из них убил от одного до 53 человек.[168]168
  См.: Антонян Ю. М.Убийства ради убийства. М., 1998. С. 129–142; Образцов В. А.Серийные убийства как объект психологии и криминалистики. М., 2003.


[Закрыть]

Ритуальные убийства (жертвоприношения) в правосознании российского юриста ассоциируются прежде всего со знаменитым делом крестьян-вотяков села Старый Мултан[169]169
  См.: Кони А. Ф. Избранное. М., 1989. С. 8–9.


[Закрыть]. Как справедливо отмечает В. Чалидзе, ритуальные убийства, изуверства сектантов в России «не составляли регулярно совершаемого обряда. Лишь серьезная социальная трагедия, такая, как жестокая эпидемия или многолетняя засуха, вос крешала в памяти народной этот древний способ отвращения кары небесной».[170]170
  См.: Ивченко О. С. Эвтаназия. Убийство по мотиву сострадания. М., 2002; Капинус О. С. Убийства: мотивы и цели. М., 2004.


[Закрыть]

Однако в связи с появлением в современной России разного рода сект сатанинского толка и распространением идей оккультизма подобные убийства стали встречаться и в наше время. Например, в апреле 1993 г. в Оптиной пустыне (Калужская область) были убиты три монаха. На рукояти ножа, которым их зарезали, значились слово «Сатана» и число «666». Подозреваемый в убийстве участник афганской войны А., по многочисленным свидетельствам, страдал галлюцинациями: некий голос извне твердил ему, что он – брат Сатаны и должен убить священнослужителя. На основании результатов судебно-психиатрической экспертизы А. был признан невменяемым.[171]171
  См.: Словарь убийц. М., 1997. С. 58.


[Закрыть]

В сентябре 2000 г. студентка одного из московских университетов С. – поклонница черной магии и писателя Дж. Р. Толкиена – совершила ритуальное убийство своей однокурсницы. Убийство с последующим расчленением трупа было осуществлено с помощью ритуального ножа, которым «толкиенистка» до этого периодически делала на руках символические надрезы.

Ритуальное убийство, не отягощенное квалифицирующими признаками (например, совершение его группой лиц), должно влечь ответственность по ч. 1 ст. 105 УК.

Еще одним экзотическим видом простого убийства можно считать так называемый «криминальный каннибализм». Он имеет место, когда после лишения жизни потерпевшего фрагменты его тела употребляются убийцей в пищу. Приходится признать, что при всей кажущейся ирреальности этого явления случаи убийств на почве каннибализма в современной России далеко не единичны. Так, Челябинским областным судом в 2000 г. осужден за убийство З., который лишил жизни своего приятеля Т., расчленил его труп и накормил мясом собутыльников. В г. Амурске (Хабаровский край) в июле того же года годовалую девочку зарезал и съел сосед, постоянный собутыльник ее родителей. Алкоголик-людоед был взят под стражу, ему предъявлено обвинение в умышленном убийстве[172]172
  См.:Антонян Ю. М. Отрицание цивилизации: каннибализм, инцест, детоубийство, тоталитаризм. М., 2003.


[Закрыть].

Следует специально подчеркнуть, что криминальный каннибализм можно считать простым убийством лишь тогда, когда цель использовать потерпевшего в качестве продукта питания появилась у виновного после совершения убийства. Если такая цель возникает до (или в процессе) убийства, содеянное надлежит квалифицировать как убийство из корыстных побуждений (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК), а также в целях использования органов или тканей потерпевшего (п. «м» ч. 2 ст. 105 УК).