Текст книги "Полный курс уголовного права. Том II. Преступления против личности"

С субъективной стороны рассматриваемый состав преступления предполагает осознание виновным своих действий против лица, осуществляющего служебную деятельность или выполняющего общественный долг (или его близких), и того, что именно в связи с этим он совершает убийство. При отсутствии такого осознания ответственность по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК наступать не может. Так, по делу Г. и М. Пленум Верховного Суда СССР указал: умышленное убийство не может квалифицироваться как совершенное в связи с выполнением потерпевшим своего общественного долга, если об этом обстоятельстве не было известно виновному.[189]189
  См.: Бюллетень Верховного Суда СССР. 1971. № 2. С. 32.


[Закрыть]

Из сформированного выше правила есть одно исключение: если виновный не знает, что потерпевший действует при отправлении своих служебных или общественных обязанностей, но совершает посягатель ство на его жизнь в связи с действиями, которые по сути являются выполнением потерпевшим общественного долга (например, потерпевший пресекает преступление или иное правонарушение), то содеянное виновным подлежит квалификации по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК[190]190
  См.: Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного Суда СССР по уголовным делам (1917–1979 гг.). М., 1981. С. 370–375.


[Закрыть].

Убийство в связи с осуществлением потерпевшим своей служебной деятельности или выполнением общественного долга может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом.

В последнее время в судебной практике стали встречаться «заказные» убийства в связи с осуществлением потерпевшим служебной деятельности или выполнением общественного долга. Их квалификация требует учета следующих моментов. Если исполнитель такого убийства не осведомлен о мотивах, по которым «заказчик» его нанял, то в квалификацию содеянного им п. «б» ч. 2 ст. 105 УК не должен включаться. Но если он «посвящен» в мотивы организатора убийства, то представляется, что, наряду с п. «з», в квалификацию должен входить и п. «б» ч. 2 ст. 105 УК[191]191
  См.:Андреева Л. А.Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. СПб., 1998. С. 10.


[Закрыть].

Особые трудности возникают при отграничении рассматриваемого вида убийств от смежных составов преступлений. С такой проблемой приходится сталкиваться, когда посягательство на лицо, выполняющее свой общественный долг (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК), сопряжено с преследованием цели скрыть другое преступление или облегчить его совершение (п. «к» ч. 2 ст. 105 УК). Главным критерием разграничения упомянутых видов убийств должен выступать доминирующий (главенствующий в конечном итоге) мотив действий преступника. Оего наличии (или отсутствии) могут свидетельствовать следующие обстоятельства: если убийство предшествовало даче показаний потерпевшим, которые могли изобличить убийцу в совершении им другого преступления (и он знал об этом), то ответственность за содеянное должна наступать по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК, поскольку мотивом такого посягательства выступает стремление убийцы скрыть другое преступление или облегчить его совершение. Если же убийство имело место после дачи свидетелем изобличающих виновного показаний (и ему опять-таки было известно об этом), то налицо мотив мести за выполнение потерпевшим своего общественного долга и квалифицировать содеянное надлежит по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК.

Примечательно, что данным правилом квалификации руководствуется и судебная практика. Например, Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении по делу В. указал, что по смыслу закона причине ние смерти другому человеку надлежит квалифицировать по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК в случаях, когда квалифицирующий признак убийства – с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение – является основным мотивом убийства[192]192
  См.: Попов А. Н. Указ. соч. С. 160.


[Закрыть].

В ряде ситуаций рассматриваемый состав преступления граничит с институтом необходимой обороны. Это имеет место в тех случаях, когда выполнение потерпевшим служебного или общественного долга переходит грань правомерности и уже у потенциального убийцы возникает право на необходимую оборону. В зависимости от того, как он распорядится этим правом, будут наступать и соответствующие юридические последствия. С учетом конкретных обстоятельств дела все они находятся в диапазоне: от исключения уголовной ответственности в связи с совершением правомерного акта необходимой обороны (ст. 37 УК) до привлечения к уголовной ответственности за убийство (ч. 1 ст. 108 УК) или за причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью (ч. 1 ст. 114 УК) при превышении пределов необходимой обороны.

Необходимо помнить, что из общей нормы, каковой следует признать п. «б» ч. 2 ст. 105 УК, законодатель сделал три исключения. Ими являются: посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК); посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295 УК); посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК). Налицо конкуренция общей (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК) и специальных (ст. 277, 295 и 317 УК) норм. Такая конкуренция всегда разрешается в пользу применения последних.

По общей норме в подобных ситуациях квалификация производится только тогда, когда соответствующие преступления совершены подростками в возрасте от 14 до 16 лет. Как известно, субъектами преступлений, предусмотренных ст. 277, 295 и 317 УК, могут быть лишь лица, достигшие 16-летнего возраста, тогда как ответственность за совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 105 УК, наступает с 14 лет. Если же учесть, что во всех перечисленных случаях речь идет об однородных убийствах, то и квалифицировать содеянное такими подростками необходимо по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК.

Убийство находящегося в беспомощном состоянии потерпевшего есть относительно новый вид квалифицированного убийства. В ст. 102 УК РСФСР 1960 г. ответственность за него не была предусмотрена, однако подобная новелла содержалась в УК РСФСР 1922 и 1926 гг. До принятия УК РФ 1996 г. в судебной практике беспомощное состояние потерпевшего при убийстве расценивалось либо как убийство с особой жестокостью[193]193
  См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 5. С. 10.


[Закрыть], либо как простое убийство[194]194
  См.: Комментарий УК РСФСР. М., 1993. С. 201.


[Закрыть].

Отнесение этого преступления к разряду квалифицированных видов убийств обусловлено повышенной общественной опасностью деяния. Она проявляется в неспособности жертвы из-за беспомощного состояния предотвратить наступление своей собственной смерти (при осознании этого факта). Не все, однако, солидарны с такой позицией законодателя. По мнению А. И. Стрельникова, «при убийстве лица, находящегося в беспомощном состоянии, не увеличивается вред объекту. Стало быть, не изменяется ни характер, ни степень общественной опасности преступления»[195]195
  Стрельников А. И. Указ. соч. С. 57.


[Закрыть].

Ключевым моментом для правильной квалификации рассматриваемого вида убийств является точное, адекватное уяснение смысла понятия «беспомощное состояние».

С точки зрения этимологии словосочетание «беспомощное состояние» толкуется в русском языке как такое положение, при котором человек не способен справиться своими силами с чем-либо, нуждается в помощи, в поддержке; слаб, бессилен[196]196
  См.: Словарь русского языка. Т. 1. М., 1981. С. 83.


[Закрыть]. Отсюда беспомощное состояние потерпевшего при убийстве означает, что он находится в таком положении, которое в силу ряда причин исключает возможность самозащиты от посягательства на его жизнь со стороны убийцы.

Пленум Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. (в ред. постановления от 6 февраля 2007 г.) разъяснил, что как убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, надлежит квалифицировать умышленное причинение смерти потерпевшему, не способному в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознает это обстоятельство. К лицам, находящимся в беспомощном состоянии, по мнению правоприменителя, относятся: тяжелобольные и престарелые; малолетние дети; лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее; лица, находящиеся в состоянии глубокого физиологического опьянения, под воздействием наркотических средств или психотропных веществ, в состоянии обморока, сна, гипноза и т. п.

Таким образом, беспомощное состояние, по версии Верховного Суда, подразделяется на два вида: а) физическую беспомощность, когда потерпевший осознает характер совершаемых с ним действий, но не может оказать сопротивление виновному; б) психическую беспомощность, при которой потерпевший не осознает характера и значения совершаемых с ним действий[197]197
  См.: Там же. 1994. № 11. С. 1.


[Закрыть]. Причинами той или иной формы беспомощности потерпевшего могут быть самые разнообразные факторы: болезнь, малолетство, состояние опьянения и т. д.

Следовательно, уголовно-правовая оценка состояний беспомощности при убийстве сводится к неспособности жертвы защитить себя, оказать активное сопротивление виновному (и тем самым сохранить свою жизнь) в силу особого физического или психического состояния, вызванного различными факторами.

Применение п. «б» ч. 2 ст. 105 УК в судебной практике выявило массу разночтений в оценке признаков понятия «беспомощное состояние». Ошибки судами чаще всего допускаются при определении реальных возможностей потерпевшего оказать сопротивление, находясь в таком состоянии, а также при оценке особенностей развития объективной стороны динамично совершаемых убийств.

Так, Президиум Верховного Суда РФ установил, что осужденный К., желая смерти потерпевшей, стал душить ее руками, а после того, как она потеряла сознание, нанес ей несколько ударов ножом в сердце. Суд переквалифицировал действия осужденного с п. «в» ч. 2 ст. 105 на ч. 1 ст. 105 УК на том основании, что потерпевшая была приведена в беспомощное состояние в процессе лишения ее жизни[198]198
  См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 1. С.7.


[Закрыть].

По другому делу Президиум Верховного Суда РФ исключил из обвинения п. «б» ч. 2 ст. 105 УК, учитывая следующие обстоятельства. Осу жденные Г. и Х. нанесли потерпевшему не менее 16 ударов по голове и другим частям тела, от полученных телесных повреждений тот потерял сознание. Затем осужденные, реализуя умысел на убийство, бросили потерпевшего лицом в воду на заброшенном участке, в результате чего он скончался от утопления в воде. При таких обстоятельствах, констатировал суд, нет оснований для признания убийства с использованием беспомощного состояния потерпевшего, ибо такое состояние наступило в процессе лишения его жизни[199]199
  Не исключена и третья форма беспомощности, сочетающая в себе и физическую и психическую ее разновидности (например, новорожденный ребенок не может ни оказать сопротивление убийце, ни осознать характер происходящего).


[Закрыть].

В подобных ситуациях критерием разграничения рассматриваемых видов убийств служит момент возникновения беспомощного состояния потерпевшего. Этот момент должен предшествовать выполнению объективной стороны убийства, так как виновный еще до начала его совершения должен осознавать, что потерпевший не способен в силу физического или психического состояния защитить себя или оказать активное сопротивление.

С субъективной стороны рассматриваемое преступление предполагает, что виновный заведомо, т. е. с очевидностью, несомненностью, бесспорностью, осознает, что потерпевший находится в беспомощном состоянии, и причиняет смерть ему с учетом данного обстоятельства. Установление субъективной стороны этого преступления также вызывает трудности в судебной практике.

Например, вывод о том, что потерпевший во время убийства находился в беспомощном состоянии (к моменту смерти он был в состоянии сильного алкогольного опьянения), суд первой инстанции мотивировал тем, что повреждения потерпевшему причинены не одномоментно, дважды у него открывалось наружное кровотечение, он временно терял сознание, был в шоке. Однако Верховный Суд РФ признал, что последние обстоятельства относятся к объективной стороне преступления и не свидетельствуют о том, что осужденные совершили убийство лица, заведомо для них находящегося в беспомощном состоянии. Состояние сильной степени алкогольного опьянения потерпевшего в данном конкретном случае не лишало его возможности оказать сопротивление или уклониться от посягательства; он сам спустился вниз из квартиры на вызов виновных; по заключению экспертов-медиков, на руках потерпевшего обнаружены повреждения, образование которых возможно при защите.[200]200
  См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 1. С. 8–9.


[Закрыть]

Мотив совершения этой разновидности убийства может повлиять на квалификацию содеянного лишь в том смысле, что убийство с использованием беспомощного состояния потерпевшего, например, из корыстных или хулиганских побуждений, потребует дополнительной квалификации этих преступлений по п. «з», «и» ч. 2 ст. 105 УК.

Правильная квалификация анализируемого убийства зависит от ответа еще и на такие вопросы: должен ли сам потерпевший в момент убийства сознавать беспомощность своего состояния или здесь необходимо ограничиваться сугубо объективным критерием? Поиск ответа на поставленные вопросы вызвал в последнее время бурную дискуссию в уголовно-правовой доктрине и судебной практике.

Большая часть исследователей (С. В. Бородин, Л. А. Андреева, А. И. Рарог, Э. Ф. Побегайло, К. В. Масляев, Е. Б. Доронина, А. Н. Попов и др.) стоит на ортодоксальных позициях. Они полагают, что состояние беспомощности должно осознаваться только преступником, а не потерпевшим. При этом данная группа ученых исходит из равнозначности всех факторов, порождающих беспомощное состояние (включая сон и сильную степень опьянения).

Наиболее развернутую систему аргументов в пользу такой позиции приводит в своих работах А. Н. Попов. Смысл повышенной ответственности, предусмотренный п. «в» ч. 2 ст. 105 УК, он видит «не в том, что потерпевший осознает характер происходящего и в силу этого испытывает особые страдания. А в том, что виновный, понимая, что причиняет смерть лицу, не способному в силу физического или психического состояния защитить себя, тем не менее, умышленно использует эту беспомощность для совершения убийства»[201]201
  См.:Мясников О.А. Смягчающие и отягчающие наказание обстоятельства в теории, законодательстве и судебной практике. М., 2002. С. 180.


[Закрыть].

Солидаризируясь с вышеперечисленными авторами, Т. А. Плаксина приходит к выводу, что рассматриваемый квалифицирующий убийство признак не только имеет социальное основание в виде особенностей объективной стороны деяния, но и требует его самой широкой трактовки, вплоть до включения в число «беспомощных» и других категорий граждан, не перечисленных в постановлении Пленума Верховного Суда РФ.

Другие правоведы (С. И. Дементьев, А. Н. Красиков, Т. В. Кондрашова) придерживаются иного мнения. С их точки зрения квалифицировать убийство человека по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК можно лишь при условии, что сама жертва понимает свое бессилие, неспособность противиться каким-то образом убийце (убежать, позвать на помощь, скрыться и т. д.).

В самом деле, разве повышенная степень общественной опасности данного убийства, позволившая законодателю перевести его в разряд квалифицированных, состоит только в том, что беспомощное состояние потерпевшего облегчает убийце и сам процесс убийства, и достижение его результата? Отнюдь нет. Она заключается также и в том, что потерпевший перед смертью испытывает дополнительные страдания, понимая, что расстается с жизнью, но не имеет возможности из-за своего беспомощного состояния ее сохранить. Иная трактовка понятия «беспомощное состояние» может привести к нелепому выводу, что убийство с использованием дистанционных способов причинения смерти (радиоуправляемый взрыв, выстрел из снайперской винтовки и т. п.) есть убийство потерпевшего, находящегося в беспомощном состоянии. Очевидно, что по степени внезапности и неожиданности для потерпевшего такие убийства ничем не отличаются от причинения смерти спящему человеку.

Если теперь обратиться к анализу судебной практики по данной категории уголовных дел (помня известный постулат, что именно практика – критерий истины), то в ней можно обнаружить любопытнейшие метаморфозы.

Вначале суды первых инстанций, а вслед за ними и Верховный Суд РФ безоговорочно признавали сон и глубокую степень опьянения беспомощным состоянием. Так, Верховный Суд РФ посчитал обоснованной квалификацию по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК как убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, убийства спящего потерпевшего путем нанесения ему трех ударов топором по голове[202]202
  Попов А. Н. Указ. соч. С. 274.


[Закрыть].

В литературе по этому поводу не без сарказма было замечено: по логике приведенного судебного решения получается, что, разбуди преступник жертву перед нанесением ударов и только после этого убей ее, он бы совершил менее опасное преступление – простое убийство, предусмотренное ч. 1 ст. 105 УК. Вывод, без сомнения, абсурден. Убийство спящего человека в такой ситуации в какой-то мере даже гуманнее, поскольку потерпевший не испытывает страданий при лишении его жизни.[203]203
  См.: Скляров С. В. Мотивы индивидуального преступного поведения и их уголовно-правовое значение. М., 2000.С.203–204. см. также: НуркаеваТ.Н.Личные (гражданские) права и свободы человека и их охрана уголовно-правовыми средствами. СПб., 2003. С. 134–135.


[Закрыть]

Апологеты широкой трактовки понятия «беспомощное состояние» считают вышеприведенную квалификацию убийства (при всей ее упречности) правильной. И наоборот, непризнание судами сна потерпевшего беспомощным состоянием они расценивают как не основанное на законе[204]204
  См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. № 8. С. 9.


[Закрыть].

С последним утверждением можно было бы согласиться, если бы в самом уголовном законе существовало четкое и недвусмысленное определение понятия «беспомощное состояние», но там его нет.

Отдавая себе отчет в том, что переубедить оппонентов вряд ли удастся, приведем все-таки еще один гипотетический пример, показывающий бессмысленность и бесперспективность отстаиваемой ими позиции. Представим, что на зеленой лужайке во дворе своего загородного дома сидит в кресле некий бизнесмен и читает газету. Наемный убийца, находясь в лесу на расстоянии 1 км от этого места, в окуляр оптического прицела снайперской винтовки рассматривает свою жертву. «Мишень» представляется ему абсолютно идеальной, ибо она ничего не подозревает, а поэтому беззащитна, к тому же неподвижна. Спрашивается, как надо квалифицировать убийство, если за секунду до выстрела бизнесмен засыпает, не выпуская из рук газеты, и сей факт фиксируется сознанием убийцы? Неужели и в этом случае надо вменять п. «в» ч. 2 ст. 105 УК? Оставляем вопрос без ответа.

Симптоматично, что в последних своих решениях Верховный Суд РФ резко изменил оценку подобных ситуаций. Судом присяжных Московского областного суда Т., помимо прочего, был осужден по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК. Совершая разбойное нападение на квартиру, он дважды ударил ножом в грудь спящего О., который от полученных повреждений скончался. Исключая из приговора осуждение Т. по данному пункту, Президиум Верховного Суда РФ подчеркнул: «Сон потерпевшего к числу обстоятельств, предусмотренных п. «в» ч. 2 ст. 105 УК, не относится»[205]205
  См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 2. С. 12.


[Закрыть].

По другому делу Пленум Верховного Суда РФ также исключил из приговора осуждение по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК, признав, что убийство спящего нельзя отнести к беспомощному состоянию лица в том понимании, какое содержится в диспозиции п. «в» ч. 2 ст. 105 УК[206]206
  См.: Там же. № 5. С.8.


[Закрыть].

Еще по одному делу Судебная коллегия Верховного Суда РФ, установив, что Б. убил Т. и покушался на жизнь Ю. в тот момент, когда потерпевшие в состоянии сильного алкогольного опьянения спали, пришла к выводу, что сам по себе факт сильного алкогольного опьянения и сна потерпевших не может рассматриваться как заведомое для Б. их беспомощное состояние[207]207
  См.:Попов А. Н.Указ. соч. С.279–280; Доронина Е. Б.Беспомощное состояние потерпевшего в структуре состава убийства: теория, закон, практика. Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004. С. 14.


[Закрыть].

Таким образом, в судебной практике по делам об убийстве последних лет наметилась достаточно четкая тенденция к непризнанию сна, а также сильной степени опьянения беспомощным состоянием.

Наряду с этим в уголовно-правовой доктрине предложены различные варианты выхода из тупиковой ситуации. Среди них можно встретить радикальный: он сводится к рекомендации исключить из п. «в» ч. 2 ст. 105 УК признак, относящийся к потерпевшему, в виде его беспомощного состояния, и признать такое убийство простым[208]208
  См.: Стрельников А. И. Указ. соч. С. 57.


[Закрыть]. Имеются и явно компромиссные варианты: суть их в том, чтобы отказаться от квалификации по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК убийств потерпевших, находящихся во сне или в глубокой степени опьянения[209]209
  См.: Вершинин А. Некоторые вопросы квалификации убийств, совершаемых при отягчающих обстоятельствах (ч.2 ст. 105 УК РФ) // Уголовное право. 2000. № 4. С. 8; Дементьев С. Понятие беспомощного состояния // Российская юстиция. 1999. № 1. С. 43; Красиков А. Н. Преступления против права человека на жизнь. Саратов, 1999. С. 89.


[Закрыть].

Промежуточную позицию по этому вопросу занимает Т. В. Кондрашова. Она приходит к выводу, что к беспомощному состоянию, о котором идет речь в п. «в» ч. 2 ст. 105 УК, необходимо относить лишь физическую беспомощность, когда потерпевший верно воспринимает характер совершаемых действий, но не способен защитить свою жизнь в силу разных причин[210]210
  См.: Кондрашова Т. В. Указ. соч. С. 68.


[Закрыть].

На наш взгляд, окончательное решение проблемы зависит от уяснения того, что послужило основанием для криминализации законодателем в 1996 г. «убийства лица, находящегося в беспомощном состоянии» в качестве квалифицированного вида убийства. Если только признать, что законодатель учитывал лишь сам объективный факт беззащитности и беспомощности потенциальной жертвы убийства и полностью игнорировал субъективное восприятие такого факта потерпевшим, то придется прийти к выводу, что п. «в» ч. 2 ст. 105 УК охватываются не только все перечисленные в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. ситуации, но и другие им подобные случаи, граничащие с первым (тот же радиоуправляемый взрыв, выстрел из винтовки с оптическим прицелом, удар ножом в спину и т. д.). Нам представляется маловероятным столь грубый «просмотр» законодателем возможных негативных последствий такой криминализации.

Думается, что нормотворец в процессе установления уголовно-правового запрета убийства лица, находящегося в беспомощном состоянии, учитывал и субъективные факторы. Причем относящиеся не только к убийце (знание им о беспомощном состоянии потерпевшего), но и к его жертве (осознание последствий факта причинения смерти). Только при этом условии общественная опасность убийства лица, находящегося в беспомощном состоянии, достигает той степени, которая позволяет рассматривать его как квалифицированный вид.

Если предложенная версия верна, то остается резюмировать следующее. Во-первых, необходимо признать абсолютно правильной сложившуюся в последнее время практику оценки судами убийства во сне (а отчасти – и в состоянии глубокого опьянения) как не подпадающего под п. «в» ч. 2 ст. 105 УК[211]211
  См.: Там же. № 8. С.7; см. также: Там же. 2005. № 9. С. 30.


[Закрыть]. Во-вторых, следует ограничить понятие «беспомощное состояние» лишь физической беспомощностью, при которой потерпевший правильно воспринимает характер совершаемых с ним действий, но не способен в силу разных причин защитить свою жизнь, оказать сопротивление виновному. В-третьих, имеет смысл дать развернутое понятие «убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии», причем не в постановлении Пленума Верховного Суда РФ, а в самом уголовном законе (в виде примечания к ст. 105 УК).

К лишению жизни потерпевшего, находящегося в беспомощном состоянии, законодатель приравнял убийство, сопряженное с похищением человека или захватом заложника. Этот шаг законодателя следует признать обоснованным и справедливым, поскольку любой человек, похищенный или взятый в заложники, оказывается в известном смысле в беспомощном состоянии. Во всяком случае возможности такого человека оказывать убийце активное сопротивление резко сужаются или даже утрачиваются вовсе.

Имеется, правда, и одно существенное отличие рассматриваемого вида убийства от предыдущего. Суть его в том, что в диспозиции нормы речь идет не о лишении жизни самого похищенного или заложника, а об убийстве, сопряженном с похищением или взятием в заложники. Сказанное означает, что потерпевшими от этого убийства могут быть: родственники, друзья, коллеги потерпевших, ставшие невольными свидетелями похищения или захвата; работники спецслужб, осуществляющие акции по освобождению потерпевших; посторонние лица, случайно оказавшиеся на месте похищения или захвата.

С субъективной стороны и эта разновидность убийства характеризуется наличием умышленной формы вины. Однако умысел по отношению к смерти других категорий потерпевших (кроме похищенного или заложника) может быть не только прямым, но и косвенным. Смерть «побочных» потерпевших – это та цена, которую согласен «заплатить» убийца ради достижения главной цели – установления полного контроля над похищенным или заложником.

В соответствии с новой редакцией ч. 1 ст. 17 УК действия виновных, совершивших убийство, сопряженное с похищением человека либо захватом заложника, полностью охватываются п. «в» ч. 2 ст. 105 УК и дополнительной квалификации по ст. 126 и 206 УК не требуют.