Текст книги "«Бархатное подполье». Декаденты современной России"

Конечно. Как известно, многие нынешние известные молодежные субкультуры сложились в прошлом веке: хиппи, панки, например. А «бархатная» субкультура на сегодняшний день – живейшая, она находится в расцвете, как тот же стимпанк, который в России сейчас очень популярен.

Существует ли на ваших салонах какой-то дресс-код, свод правил поведения?

Да, в недрах «Бархатного подполья» сложился даже «Кодекс современного денди» – некий манифест, который отчасти написал я, но были еще соавторы. Кому-то «Бархатное подполье» может напомнить чем-то масонский орден: со своим этикетом, степенями посвящения, определенной модой.

И все-таки: откуда такое название – «Бархатное подполье»?

Ну, «бархатное» понятно почему – потому что это нишевая культура, которая дистанцируется от мейнстрима. «Подполье» по-английски – это «underground», a «underground» – это уже целое явление субкультуры. Да, «Бархатное подполье» по-английски – «Velvet underground»: это название знаменитой рок-группы, которую в свое время пестовал Энди Уорхол. Но прямого наследования здесь нет, хотя в одной из столичных газет недавно написали, что истоки нашего «Бархатного подполья» в творчестве группы Velvet underground. Ничего подобного! Наши истоки – французский символизм, русский Серебряный век. Искусство не для всех, особый мир для особых людей. Мы не стремимся к массовости – скорее, к элитарности. Кстати, заметим, что утонченное, рафинированное искусство в нашей стране всегда с трудом приживалось. Ему в России последние 20 лет, да и раньше тоже, было фактически отказано в праве на существование. И более того, вообще вся история российской, русской культуры вообще не эстетская (Смеется). Но сейчас, как мне видится, созрела почва для того, чтобы эта культура вернулась, чтобы появились новые герои, имена, новые жанры, стили и подстили. Потому что у людей есть в этом потребность. И если они тянутся к этой субкультуре, значит, она актуальна, и, стало быть, прячась в паше «Бархатное подполье», мы невзначай создаем фундамент нового, невиданного и прекрасного дворца искусства и красоты.

Беседовала Элла Лацис

Фотографии: Мария Смолина, Мария Рунова, Анатолий Яковлев, Сергей Шичалин

Татуированная Роза расцветает в бархатном саду

Новый альбом группы «Бостонское Чаепитие», названный «Татуированная Роза»– одно из самых ожидаемых событий этой осени для столичных меломанов. Знаменитая в кругах московской богемы и рок-андерграунда, группа по-прежнему остается загадкой дли большинства почитателей русского рока. В преддверие выхода альбома мы решили немного приоткрыть завесу тайны, и рассказать о содержании и концепции очередного творения «новых бархатных».

Истоки творчества «бостонцев» можно определить как интеллектуальный рок – жанр, в котором начинали ныне знаменитые группы «Пикник» и «Агата Кристи». Позднее пути упомянутых коллективов разошлись– «Агата» ушла в мрачнейший декаданс, «Пикник» – в виртуозную символичность. А «Бостонское Чаепитие» и вовсе выбрало для себя совершенно нестандартное направление, которое с трудом поддается пониманию человеком с устоявшимися представлениями о современной музыке. Это целый рок-театр со множеством сопутствующих арт-проектов, который участники «Бостонского чаепития» лукаво именуют и «куртуазным декадансом», и «экстремальным сентиментализмом», по сути – некое музыкальное действо, которое происходит «вне фарватера» и подчиняется исключительно вкусам и желаниям самих музыкантов. В этом смысле «бостонцы» наследуют особый дух ушедшей эпохи европейского декаданса – в особенности, его ярчайших представителей – О. Уайльда и Ш. Бодлера, писателей, поэтов, денди, которые никогда не оглядывались на обычаи и правы публики, не ограничивались в своем творчестве рамками дозволенного, с капризностью истинных гедонистов утверждая право собственного «хочу». Времена меняются, но для века XXI музыка «Бостонского Чаепития», сочетающая элементы джаз-рока, дарк-кабаре и еще целого ряда стилей, вовсе не кажется старомодной – наоборот: в звучании нового альбома ещё больше современности, чем в дебютных «Шпионах гламура». Мелодия саксофона вместо заезженного синтезатора, контрабас как альтернатива привычной бас-гитаре, но самое главное – тексты. Удивительно, но современные эстеты способны работать над содержанием так же великолепно, как и над формой! Утонченная поэзия лидера группы Владимира Преображенского создает атмосферу эротизма, мистицизма, и даже готики. Все это соединяется с его незаурядным композиторским талантом и артистизмом музыкантов, очерчивая, таким образом, концептуальный образ декадента нашего времени.

Презентация альбома «Татуированная роза» – 11 ноября в клубе MezzoForte (Москва)

Однако, подобно хрупким цветам на штормовом ветру, искусство главных столичных рок-декадентов вряд ли может жить по законам коммерческого мейнстрима. Поэтому музыканты из «Бостонского Чаепития» решили, что оно будет жить в их обособленном искусственном мире, созданным со всей изысканностью эстетского вкуса. Фестиваль «Бархатное Подполье», организованный Владимиром Преображенским, стал своего рода «башней из слоновой кости» для творческих личностей, которым оказались близки идеалы европейского эстетизма и русского Серебряного века. Фестиваль проходит в Москве начиная с 2005 года, попасть на него непросто, ибо на закрытые салоны вход открыт лишь истинным ценителям. Тем не менее, этой осенью для тех, кто мечтал попасть в круг избранных, появляется уникальная возможность – билет на презентацию альбома «Татуированная Роза». Кстати, само оформление альбома является подлинным произведением искусства – в эксклюзивном издании к диску прилагается буклет с уникальными фотографиями группы в стиле стимпанк, а каждая композиция сопровождается картиной – со своей культур ной мифологией. Несомненно, созерцание шедевров Россетти, Хьюза и Ван Гога еще больше усилит Ваше эстетическое наслаждение! Приятного прослушивания!

Журнал Melon Rich

Презентация альбома

Владимир Преображенский,

автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:

Как вы уже поняли, на презентации «Татуированной розы» всем было интересно и весело, народу собралось много, мероприятие прошло удачно, поэтому я решил схитрить и объявил презентацию «Розы» шестым фестивалем. Таковым он по сути и получился.

Однако едва отзвучали последние аплодисменты и легли на пол последние блестки праздничного конфетти, с новой силой встал неотступный вопрос: а что делать дальше? Хотелось выйти на другой, серьезный уровень. Но проводить все одному, при незначительной поддержке друзей и сочувствующих, невозможно. Надо было либо искать мощных партнеров, либо продавать идею профессиональному и крупному агентству развлечений. Срочно требовался человек, который смог бы взглянуть на проект со стороны и привнести что-то свое. Причем не один, а грамотной командой.

Случай представился.

Роковые встречи в магическом пространстве

Сквозь аниме, ретрофутуризм и готику

Владимир Преображенский,

автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:

Случайно от знакомых я узнал о вечеринках стимпанка – направления современной научной фантастики, превратившегося в модную субкультуру. Этот стиль мы с группой «Бостонское чаепитие» уже освоили, как вы уже поняли, благодаря сессии фотографа и дизайнера Ярославы Бернадской. Подобный ретрофутуризм был мне интересен, поэтому, увидев анонс очередного стимпанк-пати, я, не раздумывая, отправился на тусовку. Мероприятие было проведено на хорошем уровне, и мне понравилось, ибо радовало не только колоритом, но и размахом. Я заинтересовался: кто организатор?

Оказалось, что за таким масштабным действом стоит маленькая миловидная девушка с красными волосами и детскими глазами. Правда, не одна, а со сплоченным эвент-коллективом и большим опытом организации. Я понял: это шанс для «Подполья»! Задача была обратить барышню в свою веру.

Мы несколько раз встречались, обсуждали, в итоге я ее уговорил. Так, в 2013 году в качестве музы, соавтора и организатора в жизнь «Бархатного подполья» вошла Мария Смолина. Совместно с ней мы стали проводить декадентские салоны на новом уровне.

Мария Смолина,

художник, вокалистка рок-проекта Nertis, организатор тематических вечеринок:

К моменту знакомства с Владимиром у меня был достаточно неплохой организационный опыт. На тот момент я уже успела провести множество вечеринок для поклонников японской анимации, а также первые в Москве стимпанк-мероприятия для широкой публики.

Я вообще люблю браться за что-то новое, интересное, нераскрученное, неординарное. Мое желание расширить сферу деятельности исполнилось в 2013 году, когда Владимир Преображенский рассказал про «Бархатное подполье». Мое любопытство часто приводит к посещению невероятных мест и странным знакомствам.

Поначалу было очень сложно понять, с чем я буду иметь дело. Первые впечатления о неизвестной на тот момент жизни «бархатных» были отталкивающими. Если визуальная часть восхищала (костюмы, ретроатмосфера, необычные перформансы, интересные музыканты), то сама философия декаданса, упадничества вызывала опаску.

У меня уже развивались нездоровые фантазии на тему того, как стервозные, пафосные женщины порвут мне на мероприятии платье и нальют «случайно» красного вина в декольте, а старые пузатые мужики-извращенцы будут лезть целовать шею, сам же господин Преображенский кинет на деньги и убежит, бросив на меня все организационные промахи. К счастью, все это осталось лишь моим больным воображением.

Как ни странно, из первого нашего совместного с Владимиром салона мне больше всего запомнилось, как директор клуба подметал пол, поскольку уборщицы не приехали вовремя, а пустить артистов в грязные грим-уборные я не могла. Это было очень трогательно: мужчина с веником и совочком.

За суетой, к сожалению, я не смогла посмотреть мастер-класс по каллиграфии (как, впрочем, и многое другое), но, по отзывам, это реально было круто.

Владимир Преображенский,

автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:

Обновленный салон «Весна-2013» состоялся в клубе Live, недалеко от здания ТАССа. Впрочем, он чуть не сорвался то ли из-за предстоящего слома здания, то ли из-за переведения его в какие-то иные жилищные фонды, как нередко случается в Москве. Успели, что называется, вскочить на подножку уезжающего трамвая.

Несмотря на некоторую нервотрепку, все прошло чудесно и, как всегда, до некоторой степени неожиданно. Богемный флер в кирпичных полуподвальных сводах клуба нес свою, на этот раз весьма готическую поэтику.

Выступал с подборкой новых, но традиционно глубоких и филигранных стихов наш давний знакомый Нестор Пилявский, который, как я уже упоминал, принимал участие в «Бархатном подполье» начиная со второго фестиваля, а также внезапно открытый мною поэт Сергей Зхус. Он меня поразил небольшой поэмой в духе Баркова, с чего и началось наше знакомство. Оказалось, что это литератор со сложившейся творческой историей, выпустивший два сборника стихов, имеющий свою солидную аудиторию почитателей. Конечно, я пригласил его, причем мы вместе отобрали произведения, которые наиболее соответствовали духу салона.

Блестяще выступили актрисы бурлеска Helen Diamond и Алиса Шпиллер, танцовщица Кристабель Отэм. Впервые принял участие – и тоже стал открытием – актер и музыкант Михаил Белов-Присмотров со своим проектом Vert_In_Sky и, соответственно, авторским переосмыслением репертуара великого русского шансонье. Под выступление группы «Бостонское чаепитие» свои готико-барочные костюмы показал потрясающий дизайнерский дуэт Алисы Максимовой и Андрея Канунова.

Алиса Максимова,

дизайнер одежды и аксессуаров, топ-стилист:

Я несколько раз участвовала в салонах «Бархатное подполье». Почему? Эта эстетика, музыка созвучны тому, что я делаю. Я давно увлекаюсь костюмами Викторианской эпохи, и они подходят, на мой взгляд, атмосфере декаданса.

Увы, во время проведения салона в клубе Live у меня не было времени посмотреть выступления других участников. Я постоянно была занята переодеванием девочек-моделей, что требует много усилий и времени. Тем более, когда модели выходили под аккомпанемент «Бостонского чаепития», необходимо было разыграть целый готический спектакль, и за действиями всех участников приходилось следить особенно внимательно, режиссируя процесс. При выходе под песню «Гимн к ночи» весь запланированный сюжет был уже отыгран, а композиция еще продолжала звучать – немного не рассчитали со временем. Среди актеров и моделей возникла некоторая неловкость. Тогда мы с Андреем не растерялись и сами экспромтом вышли на сцену, вновь поведя за собой всю живописную вереницу актеров и моделей. Зал встретил нас аплодисментами.

Интересный и неожиданный сценический ход мы придумали на песне «Вампирская любовь»: великолепная пара прекрасной модели Анны Волковой и харизматичного и брутального ню-фотографа Сергея Ленина, который в наших шоу периодически выступает как модель, была бесподобна. Все ожидали развязки, полагая, что мужественный и неотразимый Ленин, разумеется, вампир, а Аня – его жертва. Однако вышло все совсем наоборот…

Делали мы свои показы и на последующих салонах «Бархатное подполье». И если будет еще предложение поучаствовать в мероприятии Преображенского, мы всегда «за».

Владимир Преображенский,

автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:

Еще одним интереснейшим событием фестиваля стало выступление Евгения Калачева, одного из создателей группы «Оберманекен», с его новым музыкальным проектом Joy Future Fluid, к которому примкнули инструменталисты таких знаменитых рок-коллективов, как «Звуки Му», «Николай Коперник» и др.

В процессе их чарующего выступления, погрузившего собравшихся в «бархатно»-психоделический транс, был особенный номер, созданный специально для «Бархатного подполья» и воспроизведенный на сцене, соответственно, единственный раз.

Евгений в свое время написал песню на стихи опального политика и писателя Эдуарда Лимонова, посвященные бывшей гражданской жене поэта актрисе Магдалене Курапиной. Называлась она «Лола». И вот совместно с той самой Лолой-Магдаленой, которая на сцене сотворила эротический перформанс в бассейне (!), они и выступили у нас. Кому посчастливилось это увидеть, не дадут соврать: действо было поистине завораживающим и драматичным. И вот почему.

«Он был старше ее…»

Магдалена Курапина,

артистка, режиссер, драматург:

Я влюбилась в Эдуарда в 22. Эдуарду было 65 лет. Сначала я любила его заочно из родного Петербурга. Однако уже в 23 года сбежала, перевезла все свои 24 платья, 6 шляп, 21 пару обуви и 4 парика в Москву. На Нижнюю Сыромятническую улицу. В ту квартиру, где жил он. Я верила в Любовь. Эдуард сказал, что я такая нужна ему: «Девочка, которая верит в Любовь». Я восприняла его слова буквально и принялась усердно Любовь доказывать.

* * *

На ночь я, прихватив свое добро (туфли, парики, платья), уходила в культовый клуб Dolls, старейшее заведение Москвы формата кабаре. В Dolls я становилась, собственно, doll – танцовщицей. Так случилось по двум причинам: 1) мне были необходимы деньги на то, чтобы продолжить обучение режиссуре в каком-нибудь столичном вузе; 2) я красивая. Так что ночами я танцевала, а в перерывах перечитывала Станиславского и думала: чего бы нового привнести в клубное выступление.

Нельзя сказать, что я стеснялась того, что я – стриптизерша. Пожалуй, я стеснялась чужого, стандартного отношения к моей работе. Я комфортно чувствовала себя на сцене, даже у шеста, даже обнаженной. Я знаю, что тело – мой инструмент. Ровно так же, как оно – инструмент любого артиста. Каждый раз, общаясь с пилоном, я рассказывала какую-нибудь историю, обнажаясь, актерски оправдывая это обнажение, сменяя не только визуальный ряд, но и эмоцию. Если оголять, считала я, то не только тело, но и душу. Да, так пафосно.

Мои выступления в клубе были самобытны и не похожи ни на чьи другие, каждый раз поглазеть на меня собирался весь персонал клуба. По факту я уже давно была странным явлением – артисткой бурлеска. Однако «в миру» я, к собственному отчаянию, называлась стриптизершей… Переживания на этот счет, наперекор и вопреки общественному мнению, заставили меня полюбить мою необычную профессию.

* * *

А днями я размышляла о Любви. И пришла к выводу, что любить – это жертвовать собой. Но как это делать правильно – жертвовать во имя Любви – я не знала. Поэтому вечерами, когда мы встречались с Эдуардом (он – после своих дел, я – перед работой) и садились вместе ужинать, я старалась ему понравиться. Я отчаянно хотела быть той, кем, по моему разумению, он хотел бы меня видеть: девкой (так он называет всех своих женщин и мнит это ласковым), кобылкой (тоже, между прочим, комплимент), в лучшем случае – Зверем.

С этим «Зверем», пожалуй, он оказался наиболее конкретен: я, чье отрочество пришлось на середину 1990-х, действительно порою диковата и чересчур прямолинейна. Такое в «приличном обществе» не принято. Ну, Зверь – значит Зверь. Пойдет. А вот «девкой» и «кобылкой» мне быть не нравилось. Нет, я вовсе не против поиронизировать над собой. Более того, я понимала, что эти «девки» и «кобылки» – фишка, «стайл», авторское клише, своеобразный юмор Эдуарда. Знала я и то, что таковыми он называл всех, кого искренне любил. И я терпела, подыгрывала, старалась казаться циничной, ветреной и грешной (будучи на самом деле верным, непорочным ребенком), прислушивалась, пыталась подстроиться под его идеал, взять лучшее у этих «всех», кто был рядом с ним когда-либо прежде… До меня.

Потому как любить – это же жертвовать, рассуждала я.

* * *

Разумеется, так я протянула недолго, играючи и ночами, и днями. Все бы ничего, в конце концов. «Стриптизерши», «девки», «кобылы» – глупости и забавы. Все это с легкостью можно пережить. Я не смогла смириться с другим: с тем фактом, что нигде меня не воспринимают всерьез. Ни один посетитель клуба Dolls не знал ничего о Станиславском. А Эдуард, с которым я жила, сам же жил не со мною, а с «кобылкой». Я искала и не нашла способа донести до возлюбленного простую мысль: я – не «все». Что такой, как я, не было. Что я мечтаю быть с ним вместе, заодно, до самой сути – в качестве ученика и соратника, как единственный друг, в природе которого априори не заложено предательство как функция. Я хотела быть тем, о ком он всегда и мечтал, и писал. Такой. А не просто забавным и симпатичным украшением его жилища.

Но как я могла дать понять мужчине, который старше меня на 42 года, что я влюбилась в него вовсе не потому, что он всемирно известный писатель (такая пошлость)? А просто потому, что я влюбилась в него.

Как стриптизерше поведать о том, что она – не стриптизерша? А напротив, планирует и вовсе стать ученым, философом, изобретателем и волшебницей. А Любовь – это не только жертвовать, но вместе – ВМЕСТЕ – познавать и менять мир.

Эдуард не захотел и не хотел услышать меня. Я стала нарочито напиваться, устраивать скандалы. В конечном счете спровоцировала его на то, чтобы он меня «выгнал». Показательно соврав, что якобы изменяю.

* * *

Я осталась одна в Москве – без денег, без жилья и без работы. Уйдя от Эдуарда, я ушла и из клуба.

* * *

Выступая на разных площадках как артистка бурлеска и подрабатывая фотомоделью в жанрах «фетиш» и «пин-ап», я стала бурлеск-поэтом. Окончила режиссерский факультет. Написала пьесу «неУДОбные» (которая стала финалистом Всероссийского драматургического конкурса «Действующие лица» и была издана в сборнике «Лучшие пьесы – 2012»). Еще ряд текстов (которые пока что не опубликованы – я не хочу, еще работаю над ними). Создала мастерскую – театр драмы и бурлеска «МЫ». Выпустила свой авторский спектакль «неУДОбные» (с которым успешно гастролирую), репетирую еще два новых. Поработала в составе треш-шапито «Кач», окончила факультет политологии, поступила в аспирантуру, освоила профессию рецензента (как член большого жюри премии «Национальный бестселлер – 2014»), по иронии судьбы написав рецензию на книгу, в которой Эдуард пишет обо мне…

Эдуард – да, смакуя, упомянул меня уже в трех своих книгах («В сырах», «Апология чукчей», «Дед»), именуя попутно «стриптизершей» и «девкой». И даже посвятил «нам с ним» цикл стихотворений под названием «Полковник и Зверь».

На одно из стихотворений этого цикла мой приятель, культовый московский музыкант, экс-солист группы «Оберманекен» Евгений Калачев написал песню «Лола» (да, Эдуард меня так тоже называл, но Лолой я была еще лет с 13, в компании моих друзей-рэперов из «Балтийского клана»).

Лола

 
Плескается Лола. Шумят года.
Никто не уйдет живым…
Смыкается в ванне моей вода
Над телом твоим молодым…
 
 
У ведьмочки желтый побритый пах
Выныривает из вод,
Я весь тобою промок, пропах,
Я врос в твой, Лола, живот.
 
 
Я жопу твою тиранил в ночь,
Я все перебрал волоски
И качество жизни сумел помочь,
Поднять, нас стерев в порошки.
 
 
Мужчина и женщина: зверя два,
Нам вместе пришлось сойтись.
Постель потоптана, как трава,
И нас покрывает слизь.
 
 
Мужчина и женщина. Блядь и солдат.
Рычанье, удары, борьба,
Но вместе гудят и стучат в набат
Набухшие сердца два.
 
 
Качает нас страсть, и нас похоть берет,
И мы не любовью тут…
Но в зад и в перед и, конечно, в рот
Друг друга два зверя бьют.
 
 
Я плечи твои до утра ломал,
Я рот твой объел, как плод,
Еще и еще я в тебя совал…
Ведь Вам двадцать третий год.
 

Эдуард Лимонов

* * *

Весной 2013 года я и мой театр «МЫ» были приглашены на фестиваль «Бархатное подполье» в качестве артистов. Президенту фестиваля Владимиру Преображенскому пришла смелая идея: почему бы мне не выступить под песню, в которой, собственно, поется обо мне же?

Владимир пригласил на фестиваль Евгения Калачева и его группу Joy Future Fluid. А я – я так всегда делаю – пошла на риск. Я согласилась выступить с откровенным танцем под песню, вызывающий текст которой посвящен мне самой.

Передо мною стояла нелегкая задача: переступить через себя, возвыситься над текстом моего бывшего возлюбленного. Взять – и выступить. Несмотря ни на что, вопреки здравому смыслу: опозориться затем, чтобы тут же очиститься. Раздеваясь, стоя полуголой, тем не менее защититься от всех этих «блядей», «не любви», «жоп», «совал» и прочего подобного по тексту. Сказать о том, что да: и жопа у меня, конечно, здоровская (натурально, покажите мне жопу лучше!), и женщина я страстная. Однако этих вещей не заметит разве что слепоглухонемой муравей, друзья.

Конечно, я полна жаждой жизни – и все живое тянется ко мне! Тут Эдуард не отличился оригинальностью, все эти его определения и глаголы ярки, но так банальны…

Вместе с тем я еще и человек, который любил Эдуарда и который понимает и принимает его. Даже тогда, когда мне самой это, казалось бы, в ущерб (ох, сколько раз мне пришлось защищать его в разного рода дискуссиях!).

В общем, спустя несколько лет я решила еще раз пожертвовать собой. С этой целью – очиститься и создать прямую аллюзию тексту («плескается Лола») – я притащила на сцену самый настоящий бассейн, переполненный водой. Номер я решила не репетировать. Чтобы не играть вообще ничего. Это было очень страшно. Но я это сделала: на фестивале «Бархатное подполье» я, сидя в бассейне с водой, прилюдно разорвала на себе винтажную сорочку, тем самым метафорично выразив любовь к своему прошлому. И солидарность с тем, кто в нем живет. Где-то я была неуклюжа, местами походила на сумасшедшую. Однако внутренне я чувствую и знаю, что замолвила, пусть невнятно, но сказала о том, что уже постепенно становлюсь ученым, философом, изобретателем и волшебницей…

Ах, да! И даже есть – с кем. Потому что я по-прежнему верю в Любовь.

* * *

Мой 22-летний возлюбленный называет меня Маугли.