Текст книги "«Бархатное подполье». Декаденты современной России"

Светский раут Паука, или Новые похождения куклы наследника Тутти

Владимир Преображенский,

автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:

Своим невероятным артистизмом и профессионализмом потрясла в тот вечер певица, актриса, звезда «Кабаре Безумного Пьеро» Дарья Ловать. Кстати, она записалась на втором альбоме «Бостонского чаепития», в композиции «Пляска мертвецов», исполнив инфернальное соло на электровиолончели. Во время салона весной 2013 года она предстала в трех разных ипостасях: с песнями Вертинского, французским шансоном и русским романсом – от Эдит Пиаф до «Гори-гори, моя звезда». Певица, безупречно красивая во всем – от внешности и голоса до манеры исполнения и продуманности подачи…

Для меня неожиданным стало перевоплощение Марии Смолиной. До этого я слышал только ее роковые композиции, а тут это был соул, джаз, все очень энергетично. Как только Маша запела, все замерли. Это было очень необычно и невероятно мощно. И это чудо Маша дарит каждый раз, выступая на «Бархатном подполье» и обнаруживая все новые грани своего многоликого таланта, возможно изведанного ею самой лишь отчасти.

Мария Рунова привела на этот раз такую неоднозначную фигуру, как Паук, – Сергея Троицкого, лидера группы «Коррозия металла». Пришел также политик и музыкант Андрей Ковалев. Мы боялись дебоша на почве столь взрывоопасного сочетания, но вышло все наоборот, очень даже органично. Сергей Зхус, в свою очередь, был покорен обаянием Марии, и, пока компания музыкантов-гостей пила абсент, поэт оказался у ее ног, целуя их. Смотрелось очень артистично и куртуазно.

Впрочем, спросим-ка мы о впечатлениях саму Марию.

Мария Рунова,

модель, фотограф, журналист, участница движения «Бархатное подполье»:

Володя Преображенский никак не мог привыкнуть ни к моим новым друзьям, ни к моим столь же внезапным романам. Однажды я ему сказала, что за мной на фестиваль заедет… Паук-Троицкий!

– Нет! – ужаснулся Преображенский. – Все это выльется в угар!

– Володя, мы будем вести себя хорошо и пить абсент, никакой водки из горла, все будет красиво и эстетично…

И вот, наконец, к восторгу нашей подруги и экс-любовницы Эдуарда Лимонова Магдалене к нам пожаловал король треша и угара. Сначала все было хорошо, мы говорили о каких-то приятных вещах, об артистах, культурно пили из стопок ром и абсент… А потом совершенно мистическим образом сзади нас перевернулся столик с шампанским и ананасами. Мы так и не поняли, кто это устроил…

Надо сказать, что Сергей Троицкий как-то странно кроит под себя любое пространство. Иногда мистическим образом путает все карты, даже сам ничего не делая. В моей жизни, например, он выступил в виде великодушного Ивана-царевича, спасающего меня от настоящего Кощея…

Кощеем был мой бывший друг-художник Нестор, персонаж на манер героя песни Преображенского «Безумный художник». Сначала, разумеется, появилась песня (написанная вроде еще в 1993 году), а потом в моей жизни возник и сам сумасшедший художник. Я смеялась, что Володя мне его по-дружески накликал. Кстати, это уже не первый случай, когда Маэстро предрекает людей и события.

Художник, впрочем, совсем небесталанно рисовал иконы сатаны-Сатурна и мой образ в каких-то совершенно жутких сюжетах: горбоносую женщину с черными волосами и большой грудью рвали на части устрашающие демоны. Чем глубже был наш конфликт с Нестором, тем более жуткие сюжеты проходили через его картины. Однажды, чего греха таить, я страшно накурилась и посмотрела на работы благоверного. Я решила, что он, возможно, меня убьет как несостоявшуюся кандидатуру в его темные матери. И тут в моей жизни как-то странно нарисовался Паук. Мы часами болтали о музыке-культуре и литературе, в основном это происходило по ночам. Мой друг Нестор, увы, был большим поклонником дао в смысле воздержания. А мне не оставалось ничего иного, как поддерживать свое либидо разговорами с персонажем, который знал все о любви и «пореве».

«М-м-м, ты такая клеевая, давай уже, наконец, пороться!» – говорил карикатурным голосом Паук-Троицкий в конце каждого нашего разговора.

«Ну, Сереженька, видишь ли, я еще не определилась, кто я такая по жизни – полная профурсетка или порядочная женщина. Если я решу, что профурсетка, то первым делом отправлюсь к тебе», – парировала я.

Потом мы с Серегой занялись общественными делами, делали выборы в стиле треша и угара. Мой друг-художник сбежал от меня от отвращения, что я общаюсь с таким количеством сквернословящих и пьющих людей. А я, отсидевшись одна, прониклась лирическим настроением и позвонила ночью Сереже: «Знаешь, вокруг полный ад, я беру пять бутылок вина и еду к тебе… «пороться»…» На том конце провода послышалась пауза и дальше характерный смех. Мне были рады.

И Сережа Троицкий прям загорелся съездить на фестиваль декаданса. Энергетика у него совершенно термоядерная, как у человека, у которого семь поколений священников в роду и который вдруг начал петь про Сатану. Впрочем, у меня всегда были своеобразные мужчины. Так, в свое время я свыклась с безумными интерьерами паучьего логова, где вперемежку с картинами висели какие-то безумные постеры и картины с голыми бабами.

Мистически опрокинутый на «Бархатном подполье» столик вместе с рябчиками, шампанским и ананасами, впрочем, был лишь первой ласточкой. Мы как-то исключительно приятно пили абсент, оператор Миша Михалков параллельно снимал про нас эротический фильм… Сережа обследовал меня везде, вплоть до фляги с абсентом под моей юбкой. В какой-то момент я, довольная и пьяная, боковым зрением увидела, что некий пластичный и хмельной мужчина (им оказался поэт Зхус) исполняет рядом с нашим столиком странные танцы, больше похожие на камлание. Через какое-то время я поняла, что он хватает мои ноги и ставит их себе на голову. Поэт Зхус зафиксировал себя в очень странной позе под столом. Мои ноги покоились у него на голове, а одна его, Зхуса, нога была балетно вздета вверх. Удивительно, но эта композиция простояла чуть ли не час – Зхус попеременно менял «балетную» ногу…

Ну а мне было замечательно. Спиной я покоилась на специалисте по трешу и угару, а мои ножки отдыхали на спине куртуазного поэта. Вокруг кипело действо. Магдалена Курапина рвала на девичьей груди винтажную сорочку – я покинула своих Сереж и помчалась ее фотографировать… Вокруг щелкали камерами коллеги. Неожиданно я почувствовала, что бретельки моего бюстгальтера ползут вниз. Сережа-Паук обнял меня сзади и спустил мое платье по пояс… «Ну так же легче работать!» – аргументировал культовый хулиган. Так и пришлось работать какую-то часть вечера, одеваться мне настоятельно запретили. Атмосфера свободы и легкого разврата – именно то, чего так не хватало на рабочей неделе. Она возникает, когда есть абсент, шампанское и обнаженная женская грудь… Женщина-мольберт – творческая отрада для всех без исключения мужчин. Прекрасные декадентки, возлежащие на мягких барочных диванах, приглушенный свет, каллиграфия, чайная церемония – очень здорово, когда получается организовать несколько «бархатных» зон: как минимум одну с артистами, а вторую – с каким-нибудь чарующим действием, росписью по девичьим телам, спиритическим сеансом, гаданиями и тихой приятной музыкой… Одно из пространств плавно перетекает в другое, гости ходят туда-сюда и наслаждаются меняющимися картинками.

Надо сказать, что движение «Бархатное подполье» под предводительством Преображенского люди часто считают какой-то полузакрытой эротической сектой. Отчасти это так и есть. Здесь собираются персонажи в высшей степени озабоченные эстетикой, что не мешает им быть просто озабоченными. Пространство, насыщенное флюидами эмоций, с очень приятным и экзотическим привкусом порока, и синергия атмосферности совершенно разных культурных и субкультурных нот, самая странная и при этом неизменно интеллигентная публика… В этом микрокосме через какое-то время растворяются даже новички. На фестиваль можно прийти с дамой, которую мечтаете совратить. Или наоборот, в надежде на интригующий эстетский экспириенс… Фестиваль – эдакий заветный уголок московского эстета и эротомана…

Никогда не забуду, как мы отмечали день рождения Маэстро в году эдак 2008-м. Мы запаслись большим количеством шампанского, пришло много симпатичных, в том числе незнакомых, девушек. Сначала мы втроем на столе изображали какую-то эротическую хореографию, которая вдохновила девушек в зале. Почувствовав, что вдохновение глубокое и истинное, я призвала всех девушек раздеться топлес… В итоге из клуба ретировались все охранники. Их сразил вирус ложного смущения. Впрочем, мы объяснили, что здесь все свои, вы тоже свои, поэтому все нормально. Охранники впоследствии наблюдали действо с пультов… Хмельные девушки поливали друг друга шампанским, а Маэстро, пьяный и счастливый, бесконечно ходил по залу, хватая волшебные брызги, отскакивающие от упругих женских грудей всех форм и размеров… Мы сказали, что его любим. А ведь так подумать, мало кто из мужчин может позволить себе подобное удовольствие даже за деньги…

Владимир Преображенский,

автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:

По итогам весеннего салона-2013 я понял, что интерьер должен быть камерным, но при этом более изысканным, например в стиле арт-деко. Клуб Live выглядел все-таки бедненько, к тому же, как мы уже знаем, почил в Бозе. Пора было двигаться дальше.

Знакомый Маши Смолиной предложил нам клуб Rublev в районе Чистых прудов. Барочная отделка, реплики Боттичелли на стенах, старый московский дом, легендарный рояль, на котором, по преданию, играл сам Чайковский, винтажные вещи, альковы, амурчики вполне отвечали задуманному. Три зала клуба позволяли выступать нескольким артистам одновременно. Тут мы и провели декадентский салон «Бархатное подполье» в ноябре 2013 года.

Действо происходило буквально в каждом уголке клуба. Мы не без удовольствия замечали, наблюдая за происходящим, что гостям кружило голову от обилия впечатлений, красок, звуков, запахов.

Переместившись осенью 2013-го в клуб Rublev, живописный и богемный, мы постарались сохранить все лучшее, что оставило самые приятные впечатления в весеннем салоне, исправив обнаруженные недочеты. При этом наличие уже не двух залов, а трех дало нам хорошие возможности для реализации новых идей. В своей концепции я окрестил эти залы «Музыкальный», «Театральный» и «Кулуарный». С разделением на соответствующие сегменты программы.

Какие-то элементы программы мы постарались усилить. Например, мне показалось маловыразительным то, как Сергей Зхус читал свои стихи у нас на предыдущем салоне. Он просто стоял на сцене и монотонно декламировал под классическую музыку. Хотя стихи великолепные, куртуазные, с иронией. Не хватало игры. Мы начали репетировать. Кое-что я ему подсказал. И эффект не заставил себя ждать. К осеннему салону 2013 года Зхус вошел в роль и сорвал заслуженные аплодисменты зала.

Впервые мы попробовали провести салонную игру «Таинственная встреча»: леди и джентльмены знакомились друг с другом и пытались обнаружить счастливое совпадение чисел на своих билетах. Правда, тут нас постигла некоторая неудача: игра не стала пользоваться популярностью, видно, была слишком сложной. По крайней мере с непривычки.

Еще одной фишкой этого салона можно считать женщину-мольберт. На теле красивой девушки с обнаженной грудью был нанесен контур картины. Каждый участник салона мог подойти к этой живописной инсталляции, под руководством профессионального художника окунуть кисточку в краску и подрисовать какой-нибудь элемент. Получился очень красивый, изысканный, коллективный боди-арт.

Сергей Зхус, поэт:

Порой строгая госпожа Судьба по своему непредсказуемому капризу дарует частичку своей благосклонности всяким романтическим неудачникам, к пантеону которых причисляет себя и ваш покорный слуга. По приглашению продюсера фестиваля куртуазного декаданса «Бархатное подполье» Владимира Преображенского я удостоился чести читать свои эротические опусы на нескольких организованных им вечерах.

Действо происходило в клубе Rublev на Чистых прудах, излюбленном месте пребывания разношерстной московской богемы. Я прибыл туда примерно за два часа до своего выступления. Едва я попал в темно-бордовые кулуары заведения, мой нервный ум был покорен обилием искусно одетых и также изысканно обнаженных женщин. В глазах пестрело. По причине того что я уже пребывал в глубоком образе, мои губы сами складывались в трубочку и шептали «шарман» вслед каждой проплывавшей мимо даме. Наблюдалась довольно ощутимая теснота, но от этого было только приятнее.

Меж ярких гостей и участников вечеринки, смешавшихся в одну пеструю щебечущую и воркующую общность, дефилировала девушка, по моему собственному предположению игравшая роль куклы наследника Тутти. Она передвигалась на прямых ножках в прелестных чулочках, а ее библейские чресла едва-едва прикрывала ярко-красная юбочка, очень похожая на букет гвоздик.

Девушка плыла меж гостей, поражая своей очаровательной покачивающейся кукольной походкой, и время от времени поправляла джентльменам и дамам какую-нибудь деталь их туалета. Наконец наши пути пересеклись, и она принялась приводить в порядок галстук-бабочку, который съехал набок оттого, что моя шея то и дело поворачивалась и вытягивалась вслед очередной красотке. Обнаружив, что эта бабочка держится на плебейском ремешке, а не благородно завязана моей утонченной рукой, она капризно надула уголки губ, отчего ее лицо стало в тысячу раз очаровательнее. Наше общение было окутано таинственным молчанием, которое являлось частью некоего загадочного ритуала, и я не мог сообщить девушке, что эта великолепная бархатная бордовая бабочка от Oscar Jacobson куплена мной за жуткие три тысячи рублей, хладнокровно вырезанных из вечно дефицитного семейного бюджета, в жутко пафосном актерском бутике на Большой Никитской еще перед первым моим выступлением на «Бархатном подполье», состоявшемся 28 апреля 2013 года.

Не найдя более ничего занимательного в моей невзрачной персоне, она растворилась среди яркой толпы. Однако в тесноте шумного бала нельзя было не встретиться вновь. И вот спустя некоторое время, когда моя прелестная куколка приводила в порядок туалет соседнего джентльмена, я, преодолев природную робость, отбросив в сторону застенчивость, гнетущую меня всю мою долгую жизнь, решился на необдуманный поступок: надеясь остаться незамеченным, я тайком протянул руку и поиграл ее красной юбочкой. О боже! Смелый маневр не остался незамеченным! Возмущенная моей дерзкой шалостью, она направилась ко мне получить разъяснения относительно столь легкомысленного поведения. Все еще надеясь сойти за кого-то другого, я вытянул из кармана свои черные круглые очки и натянул их себе на нос. По-моему, вышло неплохо. Но я недооценил пристальный взгляд этих блестящих глазок… Я был разоблачен. Очки были сняты маленькими кукольными ручками, и я предстал, можно сказать, полностью обнаженным во всем своем преступном существе. Увидев мою беспомощность и полное признание страшной вины, моя куколка сменила гнев на милость… Она позволила мне примерить черные очки на ее совершенный носик, отчего к ее трогательному виду прибавилась некая роковая таинственность, сделавшая ее на мгновение одной из далеких родственниц знаменитого проходимца и сластолюбца Кота Базилио. На этом легкий налет недопонимания с ее стороны был немного рассеян. Но не до конца.

Атмосфера вечера тихо, но настойчиво подсказывала мне закинуть в себя 100–200 граммов чего-нибудь допингообразного. Но, помня свое частичное беспамятство на прошлом шоу «Бархатного подполья», я мужественно решил держаться до последнего.

И вот действие началось. Первыми выступали Vert_In_Sky – прелестное исполнение декадентского репертуара 1920–1930-х годов. Причем, должен заметить, их фронтмен обладает лучшими чертами обаяния незабвенного Андрея Миронова.

Затем действие продолжалось в других залах, а я все-таки дорвался до допинга, на что ушла почти половина моего финансового запаса, взятого из щедрых рук моей благоверной супруги.

Наконец, дошла очередь до меня. Помня внушительный урок, данный мне Владимиром Преображенским на репетиции, я старательно расставил акценты и попытался увлечь публику экспрессией.

Отличительная черта подобных салонов – это полное погружение зрителя и эффект присутствия в каждом выступлении. Тебя просто обволакивает само действо. Ты становишься сверхзрителем, не наблюдающим за происходящим из отстраненного партера, а погрузившимся внутрь этого реального сна. При этом у исполнителя не остается ни единого шанса завуалировать фальшь. Это просто физически нереально, как, например, возможно в театре. О кино даже и не говорю. Зрителя как такового нет. Каждый пришедший может с полным апломбом заявить, что он – участник «Бархатного подполья». Ибо без гостей, создавших атмосферу изысканно одетых и утонченных дам и кавалеров, ни одно выступление просто не могло бы существовать, как без воды золотая рыбка в аквариуме.

Воспользовавшись тем, что я – один из выступавших, я занял место у столика, находящегося в непосредственной близости от сцены. Там вершила действо очаровательная, просто-таки очаровательнейшая Дарья Ловать. Причем на прошлом «Подполье» я не успел впечатлиться ее голосом, но этим вечером она была явно в ударе. Ее порой сдержанная, а порой бьющая через край экспрессия ломала мое представление об исполнителях репертуара 1920–1930-х годов. Она была явной представительницей того далекого пантеона, случайно залетевшей на свет нашего огонька из салонов начала XX века.

Пока я пытался занять своей косноязычной и унылой беседой двух очаровательных дам, любезно присевших за мой столик (одна из которых была вдохновительнейше декольтирована, а другая представляла собой прелестную, аутентичную даму, зашедшую к нам из какого-нибудь переулка доброго старого Лондона времен Джека-потрошителя), пришло время выступления хедлайнера этого вечера – группы «Бостонское чаепитие».

Изначально я поклонник тяжелых стилей. Вырос на Napalm Death и Fantomas. Но хорошую музыку отличаю всегда вне зависимости от тяжести гитар. «Бостонское чаепитие» – прекрасная музыка. А исполненная непосредственно перед моими глазами (причем гриф басиста порой был готов ощутимо пригладить мою неосторожно вращающуюся макушку), эта музыка проникала и вибрировала где-то в фибрах моей души.

Но это было еще не все! О боже, это было еще не все… Моя прелестная обворожительная куколка! В разгар выступления «Бостонского чаепития» краем глаза я увидел ее хрупкую фигурку, на которую тут же ощерились камеры многочисленных репортеров…

Моя куколка поменяла костюм! Ее беззащитные грудки ослепительно мерцали во вспышках фотокамер! Я, старый мультисексер со стажем, сердце которого испещрено грубыми, зарубцевавшимися ранами, был на грани синдрома Стендаля.

Она танцевала под музыку «Бостонского чаепития»… Нет слов, чтобы описать впечатление от этого танцевально-музыкального коктейля, бьющего прямо в мозг, душу и куда-то еще… И тут несколько пар присоединились к ее танцу. Однако она оставалась без партнера. Танцующие кружились вокруг нее. Безумная мысль ударила мне в голову – подойти и пригласить на танец, ведь это было бы одно из моих драгоценнейших воспоминаний за всю мою никчемную жизнь! Но злой дух застенчивости приклеил меня к креслу, и я только издали, словно преступник, созерцал, впитывал ее извивающийся образ, парящий в прозрачном течении глубокого, изысканного, утонченного музыкального психодела.

Ах, куколка, моя куколка, когда еще увижу твои сияющие глазки… Твой престарелый наследник Тутти скучает по тебе.

Появившись на «Бархатном подполье» один раз, не думайте, что сможете забыть о нем как о посещении театра или концерта. Посетивший «Бархатное подполье» обрастает знакомствами и творческими идеями, как майская роща, изголодавшаяся по весне.

«Я буду читать Ваши стихи» – сообщение, пришедшее ко мне от незнакомки спустя пару недель после моего выступления.

Я тогда еще не знал, что это обворожительная Лали. Лали, актриса до кончиков ее ярко-алых ногтей! Звезда, уже всколыхнувшая сердца впечатлительных джентльменов, завсегдатаев богемных салонов Москвы, но тем не менее еще восходящая на своих остро отточенных каблучках к зениту светского блеска.

Девушка с грацией ребенка и взглядом роковой женщины. Грязные сцены моих стихов в ярко накрашенном рту звучали особенно пронзительно.

Как эта безумно красивая девушка нашла что-то привлекательное в этих развратных литературных опусах и освятила их своей декламацией, наполнив сексуальной энергией и взглядами вожделенно застывших слушателей!

Лали… А кто я? Пыль, в которую превращается мотылек, избравший своей целью солнце. Но мне повезло. Слабое мерцание моего сомнительного таланта попало в поле зрения этого потустороннего существа и, как ни странно, заинтересовало его своей беспомощной причудливостью.

«Привет! Я буду читать твои стихи на следующем «Бархатном подполье» – ярко-алый, раскрытый в пикантном апогее рот, сообщающий о состоявшемся оргазме главной героини поэмы… Изящная рука в красной перчатке, ласкающая блестящий хромированный стержень микрофонной стойки… Глаза, холодно сканирующие из-под прикрытых век застывших от вожделения зрителей, доведенных до пикантного апогея… Это все Лали. Муза Генри Миллера. Она пила виски вместе с Чарльзом Буковски. Снимала наркотическую ломку Берроузу. Она давала свои автографы Андрею Миронову. У нее брала уроки макияжа Мерлин Монро. Она вне времени и обстоятельств.

Незабвенный Арамис Игорь Старыгин лечился у ее мамы на Большой Пироговке, а светские львицы будущего приходят к ней за благословением.

За месяц до очередной вечеринки «Бархатного подполья» по пути от мет ро до работы и от работы домой я бормотал наизусть свои тексты, так как упрямо задался целью читать без бумажки. Жесты, жесты! Руками с бумажкой, в которую неизменно нужно пялиться в поисках следующего слова, особо не пожестикулируешь. Жесты – это половина успеха декламатора. Недаром бесноватый Адольф уделял им столько внимания…

О-о-о-о-о… Это было грандиозное камерное шоу в багрово-бархатных тонах, сквозь которые проступали то обнаженная ножка, то цилиндр английского джентльмена, который мгновением раньше покинул свой дирижабль для того, чтобы отведать чашечку крепкого английского чая по пути в Антарктиду… Две хищных ящерообразных девы, покорные голосу своего утонченного Мессира.

Девушка, отдавшая свое хрупкое обнаженное тело под кисти разгоряченных шампанским художников… В чаду «Бархатного подполья» все немного художники… все немного поэты… все немного дон Жуаны, Казановы и чуточку маркизы де Сады.

Лишь один безумный Пьеро отрешенно мечется по сцене, созерцая весь этот бал… бал Сатаны?

Куда катится этот мир? Не важно. Но пока он катится под откос, подобно разбитой и разграбленной чернью карете, мы, оставшиеся в этой карете, будем пить шампанское, заниматься любовью и курить тонкие сигареты…