Текст книги "«Бархатное подполье». Декаденты современной России"

Кодекс современного денди

Кодекс родился в среде представителей «Бархатного подполья».

Стильно:

• Не знать, что такое «хипстер».

• Смотреть клипы Милен Фармер и слушать российскую эстраду начала прошлого века.

• Обращаться к незнакомым людям на «Вы», вне зависимости от возраста и социального происхождения.

• На вечеринке, где бесплатно рекой льются спонсорские алкогольные напитки, попросить себе прохладной воды с лимоном.

• Использовать в своей речи слова «нежели», «намедни», «ибо», «благодарю».

• Жить в собственной квартире, доставшейся по наследству, и бережно хранить семейные реликвии.

• Знать толк в элитных сортах китайского чая.

• Не иметь привычку делать селфи.

• Читать бумажные книги.

• Рассматривать знаменитостей, встреченных на светской вечеринке, как неодушевленные предметы: обращать внимание на то, как на них падает свет, как фасон их одежды соотносится с геометрией зала, и т. п.

Не стильно:

• Обсуждать «актуальные тренды» и то, что сейчас модно.

• Обсуждать в обществе чьи-либо наряды.

• С гордостью рассказывать о своем знакомстве с известными людьми.

• При знакомстве с кем-либо озвучивать добрую половину своего творческого и профессионального портфолио.

• Сверять свой вкус по модным досуговым изданиям.

• Судить о ценности и оригинальности того или иного явления искусства по степени его раскрученности и узнаваемости.

Достойны сожаления:

• Человек, всячески подчеркивающий свой статус. Джентльмены, которые просят подать «самое лучшее вино» либо «самое дорогое вино». Денди, как истинный знаток, точно укажет марку и год, основываясь на своих субъективных предпочтениях, которые, как правило, и бывают безупречными.

• Джентльмены, стремящиеся казаться джентльменами в глазах своей дамы и делающие все для этого… ценой неудобств для других людей и особенно других дам.

• Джентльмен, подчеркивающий в беседе стоимость своих костюмов, автомобилей и обедов, – выбор денди определяется вкусом, а не ценой.

• Джентльмен, обсуждающий с друзьями те качества знакомых и незнакомых дам, которые обычно доподлинно известны только доктору и портному.

Достойны уважения:

• Джентльмены, способные даже убийство совершить тактично; даже оскорбление нанести так, чтобы оно прозвучало как комплимент; даже в лучшем месте и среди лучших людей на свете не сделать своим телефоном ни одной фотографии для Instagram.

• Джентльмен, чье обхождение позволяет и даме полусвета почувствовать себя рядом с ним настоящей леди.

• Джентльмен, чей внешний вид не говорит о количестве нулей в его декларации о доходах, а ненавязчиво сообщает, что перед вами истинный джентльмен.

• Джентльмен, чьи манеры и речь свидетельствуют о высоком качестве и изрядном количестве прочитанных им литературных произведений.

• Джентльмен, способный парой негромко произнесенных фраз остановить разбушевавшуюся компанию.

• Джентльмены, не вступающие в пустую полемику, отстаивая свою точку зрения среди невежд.

• Только джентльмен способен поддержать заранее проигранное дело.

• Джентльмены, по внешнему виду которых нельзя опознать, насколько бурной была предшествующая ночь, – денди безупречен всегда. (Тут мнения участников «Бархатного подполья расходятся.)

Вербальный этикет современного денди (по материалам Интернета):

• Отвечая на звонок, говорить «алло», «да» и «какого хера!» стало старомодно. Есть другое нужное слово – «внемлю». Если архаизм с перепугу забылся, можно заменить фразой «кому я понадобился?», произносимой со мхатовским драматизмом.

• На нежелательные и грубые вопросы, требующие немедленного ответа (типа «Тебя е…ет?!»), есть замечательная фраза: «Вам, сударь, какая печаль?».

• Целый ряд идиоматических выражений типа «твою мать» и «ну ни фига себе ты купила» заменяется фразой «больно слышать», произносимой с шекспировским трагизмом.

• В ходе научного спора аргумент «Я тебя сейчас в асфальт закатаю!» правильнее заменить фразой «Голубчик, не утруждайте себя в поисках профанаций».

• Часто мы просим друзей и родных: «Вась, сгоняй кабанчиком за хлебом». Это неправильно. Просить об одолжении необходимо так: «Дружище, да не будет тебе в тягость…» и далее по тексту.

• Если после ряда аргументов необходимо подкрепить свою позицию крепким словцом, существует на выбор несколько вариантов:

– «Ну ты, грязный урод» должно произносить как «Ох, и плутоват же ты, шельма!»;

– «Баран, за базар ответишь?!» – «Я недосягаем для ваших дерзновенных аргументов и дедукций»;

– «Тормозила ты редкостный» – «Да вы просто рутинер, милейший!»;

– «Сам понял, что сказал, дебил?» – «Ваши слова, уважаемый, бурлеск чистой воды, равно как и вы – акциденция современности».

• Обращение к товарищу во время потасовки «А не пора ли нам съе…ся?» находит отражение во фразе: «А не пора ли редуцировать эту буффонаду?».

От будуара до библиотеки

Бархат для фолиантов

Владимир Преображенский,

автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:

Итак, третий фестиваль «Бархатное подполье»! Это был достопамятный 2008 год. Требовалось срочно выбрать место, где будет находиться эпицентр этого важнейшего в судьбе декадентской богемы события. Для «Бархатного подполья» выбор заведения играет немаловажную роль. Однозначно это должен быть центр старой Москвы, хранящий атмосферу времен Вертинского, Петра Лещенко и всей московской богемы первой половины XX века. Само помещение непременно должно будить вдохновение и желание окунуться в царство приглушенного света, изысканных ароматов, бледных, одухотворенных лиц поэтов, музыкантов и глубоко декольтированных дам.

И вот после упорных поисков, описание которых достойно отдельного авантюрного романа, подобное заведение нашлось. Оно располагалось на Полянке, в Бродниковом переулке, называлось «1-я Библиотека» и было весьма и весьма любопытным. С одной стороны, оправдывая название, внутри действительно находились внушающие уважение стеллажи со старинными книгами, с другой – весь этот интерьер приятно ассоциировался с атмосферой лондонских аристократических гостиных, завсегдатаем которых был в иные времена сам Оскар Уайльд. Но вместе с тем клуб имел и всякие манящие кулуарчики-будуарчики, выдававшие недавнее прошлое этой библиотеки, весьма пикантное. Дело в том, что до неких пор это славное место было замаскированным подпольным борделем.

Обаяние бывшего дома терпимости, внезапно решившего переквалифицироваться в библиотеку, было как нельзя кстати. В его кулуарах еще раздавалось эхо сладострастных вздохов уединившихся парочек, а престарелые фолианты Дюма, Джека Лондона, Сэлинджера и прочих были явно рады находиться поближе к местам, где только что била ключом легкомысленная жизнь, коей совсем не гнушались их многоуважаемые авторы. К слову сказать, в дальнейшем владельцам этого клуба чувство вкуса явно изменило. Они уничтожили весь этот джентльменский фон, раскрасили стены кислотными цветами и учинили «бум-бум, тыц-тыц» – дискотеку-толкучку, выбрав ей весьма оригинальное имя «Гараж». Но, к счастью, это было потом, а пока в нашем распоряжении, наряду с охотно пошедшим нам навстречу арт-директором, имелись вот такие роскошные интерьеры.

Можно было творить! Концертная программа начала формироваться, как водится, с хедлайнеров. Должен вам сказать, милостивые государи и государыни, что когда-то меня необычайно поразил альбом вышедшей из лихого периода постпанка конца 1980-х московской группы «Прощай, молодость», увы, после первого же альбома и распавшейся. Это был дуэт Андрей Якушин – Сергей (Бананов) Тененбаум. Они играли эдакую ироничную, стилизованную под салонную эстраду музыку в формате «вокал плюс рояль». С выразительными, тонкими стихами. Иногда своими, иногда позаимствованными у поэтов Серебряного века, например Брюсова.

И вот во время подготовки фестиваля жизнь случайно свела меня с одним из них, а именно с солистом Андреем Якушиным. Знак судьбы был оценен, и я начал, насколько мне хватило дипломатического такта, агитировать Якушина эксклюзивно, специально для «Бархатного подполья» реанимировать проект – только на один вечер. К тому времени Якушин был (да и есть) крупным бизнесменом, владельцем успешного пиар-агентства, Тененбаум успел уехать в Израиль и вернуться назад. Но, так или иначе, в нужный час они оказались вместе в Москве. И – чудо! – согласились. На мое скромное замечание о низкобюджетности фестиваля было сказано только: «Черт с ним, с гонораром, было бы по-настоящему хорошее, живое пианино без всякой этой модной пластмассы да побольше очаровательных слушательниц». Ох уж эти мне артисты! Работать с такими – одно удовольствие. Пообещав море экзальтированных, ослепительных декаденток в партере, я обрел уверенность, что хедлайнерами «Бархатное подполье» обеспечено. О других участниках фестиваля, если позволите, чуть позже. Терпение, господа!

Итак, настал день фестиваля. Все завертелось! Я сам, приехав на площадку, был подхвачен ажиотажем приятных приготовлений. Стою и смотрю по сторонам: тут притащили пианино, над которым колдует специально приглашенный настройщик, там какие-то энтузиасты от искусства вешают рекламные плакаты и соответствующие случаю декорации… Настоящая творческая суета… «О, духи Вертинского и Айседоры Дункан, какую кашу я заварил!» – проносилось у меня в голове.

Отсчет пошел на часы… И вдруг – о, Боже! Как водится, происходит форс-мажор, который, как мне на минуту показалось тогда, поставил на грань краха весь фестиваль… За час до выступления выясняется, что солист дуэта «Прощай, молодость!» трубку не берет и где он – совершенно неизвестно. «Срочно езжайте к нему домой, хватайте и везите сюда, живого или мертвого», – нервно инструктирую я испуганную хрупкую девушку, ответственную за господ артистов. В итоге Андрей Якушин был доставлен вовремя, однако пребывал он, честно говоря, в весьма разобранном состоянии. Правда, наш денди был уже во фраке и белой рубашке, но последняя при этом носила явные следы воздействия красного вина.

Судя по состоянию нашего героя, он был в уверенности, что находится на холмах Грузии со своим закадычным другом Юркой Лермонтовым в окружении дюжины горных пери. Я не стал разрушать эту сладкую иллюзию. Понимая, что в рабочее состояние творческую личность могут вернуть только музы (и чем больше муз, тем лучше), я дал команду приготовить консилиум из самых, на мой взгляд, опытных представительниц этого вида, прибывших на фестиваль, и поручил им творчески реанимировать душу и тело измученного нарзаном артиста, терпящего бедствие в бурных волнах «Киндзмараули». А сам тем временем вернулся к самому волнительному – старту фестиваля.

Итак, я выхожу на сцену, тяну время, произношу пространный спич. Благо, у меня была прекрасная соведущая Вика. Говорить она, по правде говоря, толком не умела, зато эмоционально меня поддерживала, сверкая ослепительной улыбкой и подчеркивая всей своей точеной фигурой и грацией и куртуазность, и эстетизм, и декаданс, причем по-своему, с эдакой владивостокской изюминкой, ибо носила гордый титул «Мисс Владивосток».

Объявляя начало долгожданного действа, я произношу торжественные, ну очень торжественные слова в духе того, что «ну вот, у нас должны были открывать фестиваль легендарные артисты 1990-х, культовый дуэт «Прощай, молодость», но, к моему великому огорчению, мне кажется, что они пока…». Замедляю речь – и тут крик из другого конца зала: «Мы здесь!» Боже мой! Никогда в своей жизни я не испытывал такого прилива радости от этой, казалось бы, привычной фразы.

И вот выходит Андрей Якушин (уж не знаю, какие реанимационные приемы употребили очаровательные нимфы, чтобы поднять на ноги нашего почти безнадежного пациента, – пусть этот секрет останется навсегда в бордовых складках закулисья «Бархатного подполья»), все еще весьма помятый и несколько не от мира сего, но уже в образе – в безупречной белой рубашке, наспех задрапированной, во фраке, в малиновой бабочке. Его партнер по сцене Сергей (Бананов) Тененбаум садится за пианино, и они начинают. Записи этого исторического выступления сохранились, поэтому можно реально оценить градус эмоционального воздействия культового дуэта на зрителей. Зал трепетал! Эпиграфом к самим песням послужили прочитанные Якушиным хрестоматийные строчки Пастернака, в финале которых «писать о феврале навзрыд», казалось, хотелось уже всем присутствующим.

Само выступление получилось поистине в духе декаданса. Первую песню они, к моему вящему восторгу, спели превосходно! Правда, Андрей периодически забывал слова, но, будучи опытным артистом, виртуозно из этого выкручивался. Иногда в порыве артистических эмоциональных пассов он задевал рукой расположенную рядом ударную установку, которая вносила вполне футуристические элементы в минималистичную аранжировку пьесы. Это выглядело даже очень живописно и придавало некий опьяняющий шарм всему действу. Но что до Сергея (Бананова) Тененбаума, сидевшего за клавишами, то он становился все мрачнее и мрачнее с каждым тактом. Видимо, его тонкой душе было трудно мириться с некоторыми вольностями исполнения своего партнера. И в конце концов, в момент исполнения третьей песни, Тененбаум не выдержал, молча встал из-за рояля и направился к выходу. Кто-то потом сообщил, что слышал, как Сергей сквозь зубы пробормотал: «Нет, все. Хватит». Вот такое получилось неоднозначное выступление. Кто-то назвал это провалом, но, на мой взгляд, экспромт был очень эффектным. Самое главное – историческое событие состоялось: коллектив, ярко вспыхнув последний раз на нашем шоу, испытал в полной мере разрушительную силу декаданса и ушел, как мне казалось, в небытие. Однако справедливости ради замечу, что впоследствии музыканты, видимо, благодаря вышеописанному выступлению все же оценили свои возможности и буквально через месяц после фестиваля в клубе «Дума» сыграли-таки концерт, уже сольный, где в безупречном качестве выдали всю программу. Те редкие гости (в том числе и автор этих строк), кому довелось попасть на закрытый вечер, смогли в полной мере вкусить радость знакомства с чарующим художественным миром этого уникального дуэта.

Из прессы

Ночь шахерезад

В канун самого женского из всех праздников большое количество прекрасных дам было замечено в одном из элитных московских клубов на фестивале с необычным названием «Бархатное подполье»

Сам фестиваль, который проходил до поздней ночи, собрал очень много по-настоящему талантливых и бесшабашных музыкантов, художников, модельеров, танцоров, а стиль фестиваля был назван его автором, Владимиром Преображенским, «куртуазным декадансом».

Одной из самых заметных фигур фестиваля, правда, стал не участник, а гость – экс-депутат Государственной думы, продюсер нескольких скандальных проектов, связанных с образами президента Грузии Михаила Саакашвили и премьер-министра Украины Юлии Тимошенко, Алексей Митрофанов. Не скованный рамками протокола, он отправился в гримерку и пообщался со стриптизершами – «шахерезадами», призывно виляющими бедрами. Там он посетовал, что они хоть и исполняют восточные танцы, на самом деле к Востоку не имеют никакого отношения. Девушки, сделав вид, что они обижены, решили не на словах, а на деле доказать, что они умеют танцевать не хуже выходцев из бывших советских республик Востока. Впрочем, Митрофанову уже было не до них – остаток вечера он не расставался со стаканом и пропустил выступление многих известных куртуазных декадентов, которые демонстрировали свое остроумие, знание неформальной лексики и умение использовать ее по назначению, ловко вставляя в интеллектуальные стихи, которые в этот вечер звучали со сцены.

Остальные известные персоны вели себя скромно, их бедра весь вечер оставались в статичном состоянии.

Андрей Князев, для НРС

Танцы на шесте, или Бородатые поэты…

Многое внутри и вокруг «Бархатного подполья» происходило в атмосфере непрекращающегося творческого хэппенинга. И потому не репетировалось – импровизация была во многом не следствием банальной лени, а некоторым фаталистическим художественным приемом.

«Я часть мира, которого нет», – пел, как мы помним, Майк Науменко. В случае с «Бархатным подпольем» это мир, рожденный моими собственными фантазиями. В каждом фестивале я пытался их воплотить, используя те художественные элементы, которые оказывались под рукой. В то же самое время каждый раз я оставлял место и для некоей случайности, способной удивить и меня самого. Порой этой играло со мной злую шутку.

Помню, накануне третьего фестиваля пришла ко мне интересная пара: безупречного вида интеллигентный молодой человек и ослепительная красотка, с очень нежной кожей, в шляпке с изысканной вуалью. Мы начали разговаривать о литературе, музыке… Потом они сказали, что представляют один очень интересный поэтическо-театральный проект, который называется… э-э… «Фронт радикального искусства», и что хотят выступить на фестивале. Название настораживало, но обаяние сидевших передо мной людей, щедро рассыпавших в разговоре «правильные» имена, понятия и названия, меня расслабило и притупило бдительность. Однако я, как мог настойчиво, поинтересовался, как именно будет выглядеть их выступление и сколько всего участников. Была обещана масштабная поэтическо-музыкальная постановка, в кульминационный момент которой девушка должна исполнить чарующий танец на шесте. Последнее обстоятельство, видимо, окончательно пленило в тот момент мое воображение. Уже на внутренних тормозах пропустил я ремарочку о том, что «будет еще несколько наших коллег-поэтов», представив по аналогии с моими собеседниками эдаких молодых элегантных денди, блистающих искрометностью ума и безупречностью манер.

Каков же был мой ужас, когда уже в день проведения «Бархатного подполья» я увидел весь состав того самого «Фронта радикального искусства». За все таким же элегантным Евгением (так звали юношу) и его соблазнительной спутницей следовали человек 10 брутального вида бородатых мужчин отнюдь не субтильного (но и не атлетического) сложения, напоминавших одновременно и похмельных рабочих депо, и пузатеньких чиновников, разгуливающих в пузырящихся на коленках дедовских штанцах у себя на даче. Была среди них, кажется, еще одна девушка, но общей удручающей картины это не меняло. Противиться воле судьбы было уже поздно…

Вся эта компания в означенный в программе час вышла на сцену и затянула какую-то мрачновато-тягучую сагу, невероятно скучную и невнятную, с тяжеловесными стихами, положенными на околоэтнические миксы.

В середине всего этого беспредела, который никак нельзя назвать эстетским, прекрасная белокожая девушка действительно взвилась на шесте, подарив пару минут визуального удовольствия. Она явно хотела искупить предыдущее тоскливое представление своих партнеров. И это ей удалось! Фигурка была словно выточена из слоновой кости, при этом она обладала гибкостью гуттаперчевого мальчика и формами, которые не оставляли сомнения в зрелой женственности. Ко всему вышеописанному стоит добавить, что на ней был тот минимум одежды, который позволял внимательному зрителю насладиться почти всеми тайными уголками ее обворожительного тела.

После фестиваля тот самый элегантный Евгений подошел ко мне и с большим недовольством спросил: «Владимир, как же так?! Мы слышали, как во время нашего выступления Вы подходили к звукорежиссеру и говорили: «Когда уже их эта… (далее следовало крепкое непечатное слово) закончится!» Что я мог ему ответить?

Тем временем градус гламура в зале неуклонно возрастал. Гости, возбужденные не только происходящим на сцене, но и вокруг нее, уже вовсю общались между собой. Ибо гости на фестивале «Бархатное подполье» – не просто пассивная публика, устремившая свой взгляд на сцену. Это сам участник действа, в отдельные моменты, может быть, даже более важный, чем артист, находящийся на сцене. Некоторых дам уже явно стесняли их наряды. То и дело проглядывала сквозь кружево платья полностью обнаженная грудь или мелькал верх кружевного чулка в легкомысленной позе «нога на ногу». Что ни говори, а фривольная атмосфера бывшего борделя давала о себе знать, несмотря на темные фолианты классиков, строго взиравшие со своих не менее темных полок. Я сам был не прочь испытать куртуазные приключения с несколькими томно глядевшими на меня красотками, но обязанности главного церемониймейстера вечера крепко приковали меня к земле, не давая устремиться в кущи пикантных удовольствий.

Посетителей набралось великое множество. Кавалеры с нескрываемым удовольствием совершали променады по залам, протискиваясь между тесно стоящими дамами, которым решительно не было места для отступления. В воздухе витал коктейль из запаха духов, шампанского и дорогих сигар (тогда в заведениях курить еще было можно). Кровь превращалась в опьяняющий глинтвейн. Здесь бок о бок фланировали готического вида юноши и девушки, редакторы глянцевых журналов, экзальтированные дамы за 30, отрешенного вида поэты и мистики… Была замечательная актриса Елена Захарова, один академик (не будем называть его, дабы не пятнать почтенную репутацию), одиозный политик Алексей Митрофанов, скандальный режиссер провокационного эротического театра Кирилл Ганин… Ну где они еще могли собраться в эдаком диковатом сочетании вместе, как не на «Бархатном подполье»! И каждому, думаю, и ныне есть что вспомнить.

С Митрофановым, кстати, вообще произошел курьез. Очаровательные девушки, дежурившие на входе, его просто банально не узнали. И ни в каких списках приглашенных не нашли. Стало быть, для них в тот момент что сопредседатель ЛДПР Алексей Валентинович Митрофанов, что Фома Аквинский – разницы нет: в любом случае это взрослый незнакомый дядька, которого нет в списках. Вздохнул депутат, не сходивший в то время с экранов популярных ток-шоу, посмотрел укоризненно на политически не подкованных юных сограждан да и купил билет за тысячу рублей. Курьез, а факт!

Кто еще принимал участие в данном действе? Рок-бард Александр О’Шеннон. Он расширил спектр провокационных тем, присутствующих на «Бархатном подполье», спев трогательную балладу о допингах, услаждающих жизнь отважных камарадас в буйной сельве далекой революционной Кубы. Выступление О’Шеннона, на мой взгляд, не слишком вписывалось в общую канву, но, учитывая тот факт, что на бас-гитаре играл арт-директор клуба, мы поймем, что компромисса в столь щекотливых обстоятельствах не смог бы избежать и сам несгибаемый Ульянов-Ленин.

Не обошлось без реально драматичного эпизода с участниками фестиваля.

Мария Рунова,

модель, фотограф, журналист, участница движения «Бархатное подполье»:

На третьем фестивале, в котором я принимала участие, драмы случились настоящие и неподдельные. Никогда не забуду нетерпение депутата Алексея Митрофанова поучаствовать в фотосессии с обнаженными моделями русского Penthouse. Я сама должна была делать фотосъемку на сцене давно уже исчезнувшего клуба «1-я Библиотека». До нас доехала одна из девушек вместе с гримером. Остальные две красавицы где-то задерживались. Нашли их не сразу. Затем, как в плохой комедии, кто-то позвонил и сообщил, что они попали в ДТП и находятся в институте Склифосовского. В этот момент с одной стороны меня, нервную и злую, поглаживал по плечу депутат Митрофанов. С тыла с видом могучего атланта мою злую попу поддерживал известный в кинотелевизионном мире карлик Шкет (увы, ныне покойный). Я думала, что нас разыгрывают. Увы, все было на полном серьезе. Машина, улетевшая в кювет, стала металлоломом, а красавицы получили серьезные травмы. Впрочем, ныне они живы и здоровы, что уже хорошо.

Из смешного… Конечно, мы не могли остаться безучастными к трагедии, очень переживали и страшно напились вместе с редактором Penthouse Виталием Богачевым и порнорежиссером Кириллом Ганиным. Мастерство не пропьешь – каким-то образом я на автопилоте сделала съемку с ассистентом с дополнительными источниками света. Смутно помню, как ехала на эскалаторе с Ганиным, как нас под руки вытаскивали тетушки, моющие полы в метро. Эти добрые женщины даже помогли нам поймать машину до дома… Проснулась я с декадентским похмельем, адски саднили разбитые коленки, они не давали в том числе по-дружески обняться с унитазом. Я приняла утреннюю анестезию из 50 грамм абсента и пошла в ванную. Сеточка чулок назидательно впечаталась в кровавое мясо. Кажется, вопреки всему чулки даже не порвались. Мои болезные стоны в пять утра напугали соседей сверху и снизу: это еще та процедура – отрывать сеточку по живому. Зато я поняла, что вчера мне было очень хорошо.

Владимир Преображенский,

автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:

На третьем фестивале была также англоязычная рок-группа, сосватанная мне моим знакомым, журналистом и впоследствии режиссером Сашей Яковым (это он потом снимет фильм «Бархатное подполье» Владимира Преображенского»). Я согласился на их выступление, опять-таки соблазнившись обещанием, что во время выступления будет показ купальников бренда Marc & Andre. В итоге нарисовались на сцене брутальные мужчины в латексе, которые на удивление неплохо играли технически добротный британский рок. По залу пошли девушки в купальниках. Обычных таких цветастых купальниках… При чем здесь куртуазный декаданс – не знаю… Да, искренне не знаю до сих пор. Хотя девушки мне понравились. Вот так вот верить коллегам на слово! Больше таких ошибок я не повторял. Впрочем, у высокой моды свои причуды…

Александр Яков,

кинорежиссер, писатель, журналист:

Прежде чем делиться воспоминаниями о третьем фестивале «Бархатное подполье», я покопался в памяти и восстановил сцену моего знакомства с Владимиром Преображенским, весьма, на мой взгляд, примечательную. Это случилось осенью 2007 года на фестивале «Дискотека 80-х». Ко мне подошел стройный молодой человек в вельветовом светло-коричневом пиджаке, белой рубашке и черных брюках. Его шею элегантно обвивал коричневый шарфик.

Без предисловий последовал вопрос:

– Вы случайно не денди? Зонт, трость, пиджак, шарфик, шляпа и солнечные очки в бордовой оправе – я думаю, это не просто так?

Я был немного удивлен таким подходом к знакомству.

– Не скажу я вам, что денди, но за стилем и модой строго слежу.

Мой ответ заинтересовал его еще больше, и тогда я решил представиться первым:

– Александр Яков, газета «Новые известия», фотограф, редактор. – Владимир Преображенский, журналист, музыкант, лидер группы «Бостонское чаепитие» и организатор фестиваля «Бархатное подполье», – в ответ улыбнулся мне Володя.

Потом мы долго общались, говорили о музыке, кино, литературе, моде. Он поделился своим рассказом о фестивале, который к тому моменту уже проводился, и это мне показалось очень прикольным. Так я решил поучаствовать в данном мероприятии. В то время я трудился редактором полосы «Мода и стиль» газеты «Новое время». Тематика фестиваля была созвучна тому, чем я занимался. Мне было интересно попробовать себя в качестве соучастника фестиваля, организовав на «Бархатном подполье» фешен-показ, хотя раньше ничем подобным никогда не занимался.

Я вспомнил вдруг о французских купальниках Marc & Andre, которые были показаны летом 2007 года. Как сейчас помню эти закрытые модели в оранжево-коричневой гамме: огромные вырезы на правом боку и животе делали купальники практически раздельными. Помню, еще мне очень понравилась серия коллекции в экзотическом желто-фиолетовом, белом в сочетании с бирюзой, а также в мягко-коричневом тонах. Я отыскал телефон пресс-секретаря Marc & Andre Марианны, с которой познакомился после показа купальников на Неделе моды, и позвонил.

Поймал я ее не в самый удачный момент – перед поездкой в Монако, и у нее было мало времени, однако для меня оно все же нашлось. Марианне идея фестиваля понравилась, но она беспокоилась о том, что, возможно, не будет подиума и большого количества моделей. В плане пиара ее все устраивало. Особенно порадовала обещанная целая полоса в газете «Новые известия», посвященная купальникам Marc & Andre. Согласие было получено.

Еще я пообещал найти достойную озвучку для показа, сказал, что, вероятно, это будет живой рок-н-ролл. Договорился я со знакомой группой The Types, которая исполняет музыку 60’s garage-beat. В итоге, на мой взгляд, вышло весьма неплохое, хотя и неожиданное сочетание.

Конечно, свои сложности были, например с моделями. На Неделе моды в Москве мне удалось поговорить с огромным количеством девушек, но никто из них так и не согласился принять участие в фестивале бесплатно. Однако у меня было несколько знакомых моделей, готовых участвовать ради пиара. В процессе подготовки нашлись и остальные, привлеченные необычностью намечающегося действа.

Несмотря на технические трудности, мне все очень понравилось. Было много подруг, друзей, с которыми я только и успевал общаться. Да и потом мы долго отмечали успех фестиваля.