Текст книги "Бессмертный полк. Истории и рассказы"

«Шумел сурово брянский лес…»

В нашей семье мы бережно храним память о нашем отце и дедушке, участнике Великой Отечественной вой ны Алексее Владимировиче Слепенко. Его имя внесено в Книгу Памяти города Мантурово «Они сражались за Родину».

Родился дедушка 14 августа 1926 года в деревне Борозднино Унечского района Брянской области. Его родители – Владимир Семенович и Пелагея Андрияновна (в девичестве Романенко) – были крестьянами (как тогда говорили – хлебопашцами). Алексей был старшим из троих детей в семье. После окончания семи классов неполной средней школы работал в колхозе разнорабочим.

Когда началась Великая Отечественная война, моему дедушке еще не исполнилось 15 лет. В августе 1941 года Брянщина была оккупирована немецко-фашистскими войсками. Население края сразу же включилось в вооруженную борьбу против гитлеровцев. В брянских лесах формировалось партизанское движение. Многие подростки, в их числе был и мой дедушка, уходили в леса в партизанские отряды. Он был связным. В отряде ему многому пришлось научиться. Например, дедушка рассказывал, что в то время было очень сложно достать обувь, и в отряде его научили плести лапти из лыка липы. В них можно было практически бесшумно передвигаться по лесу в любую погоду.

Партизаны проводили рейды в тылу противника, пускали под откос вражеские поезда, так как станция Унеча была крупным транспортным узлом. Этим они отвлекали значительные силы вражеских войск, тем самым облегчали положение Красной армии.

Алексей Владимирович Слепенко

После освобождения территории края в сентябре 1943 года многие брянские партизаны влились в ряды Красной армии и продолжили борьбу с фашистами. Так и мой дедушка в сентябре 1943 года в возрасте 17 лет был призван в Красную армию и направлен в учебный полк младших командиров в город Мичуринск Тамбовской области.

После 6 месяцев обучения и присвоения звания ефрейтора дедушка был отправлен в Гомель (Белоруссия) на 1-й Белорусский фронт. Прини мал участие в освобождении от немецко-фашистских захватчиков Белоруссии, Польши, Германии (в том числе Варшавы, Кёнигсберга, Берлина). Участвовал в Висло-Одерской операции, в том числе в освобождении городов Зволень, Лодзь, Познань, в завоевании плацдарма на Одере в районе южнее города Франкфурта, в Берлинской операции и боях за выход на реку Эльбу, где, после воссоединения, встретился с солдатами американских союзнических войск антигитлеровской коалиции. Дедушка рассказывал, что среди американских союзников были и темнокожие солдаты, и с одним из них дедушка даже в шутку померился силой, и, хотя этот афроамериканец был намного его выше и больше, дедушка всё же с помощью хитрого приема смог его побороть. Языка друг друга они не знали, но темнокожий американский солдат жестами показал сопернику, что тот молодец.

Ещё дедушка рассказывал, что на фронте он дружил с пареньком из Сибири по фамилии Егорчиков, тот был немного старше, воевал на фронте с начала войны, был более опытным. Дедушка вспоминал, что Егорчиков спас ему жизнь: когда во время боя он высунулся из укрытия, друг потянул его вниз, тем самым уберегая от пули снайпера.

В начале мая 1945 года автоматчик Алексей вошёл в Берлин в составе роты автоматчиков 1133-го стрелкового Севастопольского полка 339-й стрелковой Таманской Бранденбургской Краснознаменной ордена Суворова II степени дивизии 33-й армии 1-го Белорусского фронта. Принимал участие в ликвидации берлинской группировки врага и даже расписался на здании фашистского Рейхстага. День Победы тоже встретил в Берлине.

После капитуляции гитлеровской Германии с мая 1945 года служил в группе советских войск в Германии, в/ч 73967 в городах: Пильнах, Франкенберг, Кёнигсберг. Служил в качестве командира отделения тяги колесных машин в звании гвардии сержанта. Был комсоргом роты. За отличное несение службы дважды, что было исключением в послевоенное время, поощрялся краткосрочным 10-дневным отпуском для поездки на родину. Демобилизовался в октябре 1950 году из города Магдебурга.

Как и многие, бывший фронтовик редко говорил о войне, рассказывал только о своих сослуживцах, вспоминал какие-то интересные и иногда забавные случаи. Ничего не говорил он про тяготы войны, не упоминал про свои подвиги. И лишь после того, как дедушки не стало, в сети Интернет, на информационном ресурсе Министерства обороны РФ, мы нашли рассекреченные военные архивы времен ВОВ с наградными документами. В них описаны подвиги А. В. Слепенко, за которые он был награждён орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, нагрудным знаком «Гвардия», двумя медалями «За отвагу». Всего более 20 наград украшали грудь героя!

После демобилизации из армии в 1951 году Алексей Владимирович вернулся на родину, в Брянскую область, а затем по оргнабору лесной промышленности приехал в Костромскую область, в Мантуровский леспромхоз. Здесь женился на Соколовой Тамаре Васильевне. Сначала они жили в рабочем посёлке Шолешка, а потом – в Мантурове, где он работал в «Мантуроволесе» до 1986 года. И после выхода на пенсию продолжал трудиться вплоть до 1990 года.

Алексей Владимирович с женой воспитали троих детей, которые подарили им шестерых внуков. Дедушка всегда являлся опорой для нас, в любой ситуации к нему можно было прийти за советом. Это был очень добрый и мудрый человек, все его многочисленные знакомые относились к нему с большим уважением. Своим примером он учил нас доброте, труду, уважению к старшим, любви к родной земле. Он прожил до 85 лет. Мы гордимся своим дедом-фронтовиком!

Ольга Язева

Небо стало для него призванием

Мой дедушка, Шишкин Василий Дмитриевич, родился 12 февраля 1920 года в с. Ключевка, в многодетной семье простых крестьян. У него было 3 сестры и два брата. В 1940 году поступил в пехотное училище, а в 1941-м переведен в летное училище. Окончив его, был отправлен на фронт.

Василий Дмитриевич Шишкин

Небо для него стало призванием. Лётчик-истребитель, ас летного дела, отчаянно воевал за Родину, не жалея себя. За его крыльями бои за Сталинград и Кавказ. Василий Дмитриевич служил в одном полку с Василием Сталиным. Ему не хватило одного самолета для того, чтобы получить звание Героя Советского Союза. Награжден орденом Красной Звезды, орденом Красного Знамени, орденом Отечественной войны, медалью «За оборону Кавказа». Дедушка рассказывал, что ему очень повезло. Дважды его сбивали, и каждый раз он приземлялся на территорию, контролируемую нашими вой сками. Во время второго падения дедушка получил тяжелое ранение, остался инвалидом и был комиссован в звании «старший лейтенант». Для него это стало тяжелым известием, т. к. он чувствовал в себе еще силы и желание воевать. Он часто говорил: «Моя любовь – небо и самолеты!» Его направили на реабилитацию в госпиталь Кисловодска. Здесь он познакомился с моей бабушкой, Кучеровой Екатериной, – молодой медсестрой, которая работала в госпитале.

Василий Дмитриевич Шишкин, второй слева

В 1944 году они поженились. Родились дети: Любочка и Толик. Дедушка безумно любил своих детей, а дети любили его. Моя мама доверяла заплетать свои косы только ему. С сыном он конструировал самолеты и называл его «мой комиссар». Всем соседским детям Василий Дмитриевич помогал делать уроки, т. к. имел опыт преподавания математики в педагогическом училище. К дедушке часто приезжал его брат, Шишкин Николай (военный врач), также прошедший войну. Они могли часами говорить о том, что пережили.

Бабушка рассказывала о том, что в семье была традиция – лепить вместе пельмени. «Ну что, Катюха, налепим пельменей?» – достаточно было дедушке спросить, и все принимались за работу…

В 1979 году погиб его сын. Василий Дмитриевич тяжело перенес утрату. Ему пришлось ехать в другой город и забирать гроб. Бабушка рассказывала, что вернулся он другим человеком: «Осунулся, почернел, похудел за пять дней на 20 кг. Не плакал. Понимал, что я могу не выдержать. С этого момента опекал Любу и меня как никогда ранее».

В 1981 году родилась я. Он так радовался, так ждал встречи со мной… Пока бабушка поехала в Новосибирск, чтобы забрать маму и меня, дедушка утеплил веранду, сделал ремонт, сам купил кроватку. Ему даже пришлось расстаться со своей любимой кошкой – Белочкой. Соседи рассказывали, что он плакал, когда ее отдавал.

Но сердце не выдержало… Дедушка умер 15 мая 1981 года, не дожив несколько дней до встречи со мной.

Это человек, который часто смотрел в небо, мечтал о самолетах, летал после войны только во сне, любил свою семью, дорожил детьми, уважал людей, всегда протягивал руку помощи всем, кто нуждался, ждал встречи со мной и считал главным праздником – праздник Победы!

Я и моя семья очень гордимся им.

Елена Александровна Штанько

Художник, не рисующий войну

Михаил Николаевич Стругов в 1940 году Ленинградским комиссариатом был призван в действующую армию, а 22 июня 1941 года – направлен на фронт в составе 17-го отдельного полка связи Северо-Западного фронта. Имеет боевые награды, среди них – орден Отечественной войны, медаль «За оборону Ленинграда» и другие награды. О его военном прошлом рассказывает дочь, Людмила Михайловна ФРОЛОВА.

Мой отец – Михаил Николаевич Стругов – в 20 лет стал очевидцем тяжелейших дней начала Великой Отечественной войны, находясь на передовой. Юношей встретить смерть своих товарищей, видеть весь ужас и боль войны – такое не забывается, остается в душе на всю жизнь. Наши отцы не такие, как мы, дети ветеранов, они скромнее нас, участливее, и жизнь для них – это самое дорогое, они ее ценят и бережно к ней относятся.

Михаил Николаевич Стругов

Мой отец воевал в роте по обеспечению связи с Генеральным штабом, а это значит, был впереди всех с катушкой связи. Он вспоминает, что вначале было очень страшно, а потом он привык идти на смерть, и до сих пор воюет во сне. Я рада, что мой сын и внуки всегда внимательно слушают его рассказы о войне, а это значит, они понимают, что Родина – это то, за что отдавали свои жизни наши отцы и деды. Патриотизм воспитывается в семье, в отношении родителей к защите своей Родины как к жизненной необходимости.

До войны мой отец учился в Художественном училище, после войны он стал профессиональным художником и работал в Ленинградском художественно-оформительском объединении. Он неоднократно выставлялся на ежегодных выставках в Доме художника. Из воспоминаний детства я помню, как летом на даче он уходил рано утром на этюды, у него была внутренняя потребность рисовать всегда, пока рука держит кисть. Но к своим работам всегда относился критически, называл их «нашлепками». Рисовал природу, а войну не мог. Много лет работал портретистом. Для меня картины моего отца, то, как он изображал природу, – это его отношение к жизни. Он очень чистый и светлый человек. Дай Бог ему здоровья!

Записала Марина Горская

Девушка в военной шинели

Серова (Кузнецова) Ольга Михайловна (1923–2007)

Когда я была маленькой, и моя бабушка рассказывала о войне, казалось, что она была так далека по времени, хотя с победного дня прошло тогда не более 25 лет. Теперь прошло 70, но, как ни странно, военные события стали казаться ближе, понятнее. Тогда ветеранов, участников войны, было много. 9 мая они, надев военную форму, украшенную орденами и медалями, или отметив штатский костюм наградными колодками, выходили на городскую площадь, радостные, торжественные, вспоминали молодость, которая была позади, но недалека. Им было не более пятидесяти лет, и воспоминания о войне были ярчайшими в их жизни. В череде смутных детских впечатлений я хорошо помню их счастливые лица – лица победителей. Теперь самым молодым участникам великой Отечественной за 90 лет. Немногие дожили до очередной памятной даты. Но в каждой семье живы их воспоминания. И наш нравственный долг, семейная честь и обязанность перед светлой памятью о фронтовиках – сохранить и донести до потомков воспоминания их жизни. Свою эстафету жизненного подвига они передали нам – внукам.

Вот уже девять лет нет на свете моей любимой бабушки, шесть лет назад умер дед. Они прожили долгую жизнь, трудную, как жизни их современников, восемнадцатилетними встретивших Вторую мировую. Их, рожденных в начале 20-х, оставалось мало, но они жили после войны, казалось, не только за себя, но и «за того парня», не вернувшегося с фронта. Их память за военные годы вобрала так много, что из года в год открывала мне, слушательнице семейной истории, все новые и новые её страницы. Уже в отрочестве я научилась видеть прошлое глазами бабушки, и с тех пор далекая война становилась все понятнее.

Ольга родилась в 1923 г. в Москве, а в конце 30-х годов её отец, Михаил Петрович Кузнецов, инженер-энергетик, был назначен начальником энергосетей Дмитровского участка канала Москва – Волга и перевез семью в Дмитров. Они жили в знаменитом итээровском доме близ Борисоглебского монастыря (стоявшем на том месте, где ныне установлен памятник святым Борису и Глебу). Старшеклассница Ольга училась в школе № 1, собиралась поступать в Литературный институт, мечтала о журналистике. Мечты не сбылись. На следующий день после школьного выпускного вечера началась война.

День 22 июня в её память врезался со всеми подробностями, и, рассказывая мне о нем много раз, она каждый раз испытывала волнение, отголосок той, лета 1941 г., тревоги.

С утра Оля и приехавшая к ней в гости двоюродная сестра собирались на прогулку, но не успели выйти из дома, как тревожную весть принесла соседка: «По радио Молотов выступает. Война началась!» Весь день в квартире начальника энергосетей Михаила Кузнецова не умолкал телефон, а девушки разыскивали Ольгиного отца, ушедшего в последнее раннее мирное утро с удочками на канал…

Сначала в то, что война будет долгой и тяжелой, не верилось. В памяти были короткие победоносные японская и финская кампании, а вера в советскую боевую мощь не допускала и тени возможности отступления нашей армии от границ. Но уже через несколько дней стало понятно, что предстоит трудное время. М. П. Кузнецов, получивший как ценный специалист бронь на службе, отказался от нее в пользу своего заместителя, у которого было четверо детей, и ушел на фронт. В августе 1942 г., в бою под Смоленском, военный инженер связи капитан II ранга Михаил Петрович Кузнецов погиб.

Ольга Михайловна Серова

В первые месяцы войны было много страха и тревоги. Когда Ольга с матерью и старенькой бабушкой на телеге пытались пробраться в Москву, к родным, но вынуждены были вернуться назад, т. к. мирное население в сторону столицы не пропускали, когда удалось в ноябре эвакуироваться на утлом переполненном катере по Волге в Куйбышевскую область, и под немецким обстрелом судно стало тонуть; когда все вещи, чтобы облегчить его вес, полетели в воду. Холодные волжские волны навсегда унесли дорогие воспоминания – фотографии из довоенного детства, семейные реликвии, теплые вещи… Сами уцелели, хотя на глазах затонул подобный катерок с эвакуированными… Добрались до степной деревеньки Вислая Дубрава, поселились в крестьянской избе. Работали в колхозе. Из выданного ватного одеяла сшили обувь – чуни, а ночью укрывались пальто. Но это – не самое страшное. Почти вся страна тогда жила так. С тревогой ждали новостей с фронтов. Наши войска отступали. Ноябрьским вечером репродуктор скорбным голосом диктора Совинформбюро сообщил, что «высота Дмитров после тяжелых боев оставлена нашими войсками». Мало кто сейчас знает об этой информационной ошибке военных лет. Но это было – и бабушка всегда, даже на склоне лет, вспоминала, как, услышав о том, что Дмитров занят немцами, все они: Ольга, её мама и бабушка – плакали, обнявшись, ибо уже не надеялись вернуться в город, ставший им за несколько лет родным. Но вскоре выяснилось, что Дмитров стал рубежом, через который враг не переступил, а затем был отброшен от Москвы. Весной 1942 г. семья возвратилась домой, и Ольга приняла естественное для её поколения решение – подала заявление в военкомат с просьбой отправить её на фронт. Обладавшую совершенным музыкальным слухом образованную девушку определили в радистки. После краткосрочного обучения в школе радистов в Горьком формировался специальный дивизион связи резерва Верховного главнокомандования. На всю жизнь врезались в память Ольги древние крепостные стены Нижегородского кремля и широкая площадь с памятником Валерию Чкалову, перед которым, как на военном плацу, изо дня в день маршировали юные девушки в гимнастерках и кирзовых сапогах, отрабатывая строевой шаг, а местные старушки, глядя на них, утирали слезы… Затем были фронты – Волховский, Прибалтийский, 1-й Белорусский. Военные будни по молодости лет воспринимались естественно. Девичий дивизион обеспечивал контроль за связью фронтов со ставкой Верховного главнокомандования. Сменами приходилось просиживать в специальных машинах-радиостанциях, ловя «морзянку», и записывать столбики цифр – шифровки.

Боевые дороги провели Ольгу Кузнецову от Ленинградской области до Берлина. Помнила она город Великие Луки, в котором не осталось ни одного целого дома, землянки под Тихвином, залитые талой водой, зимнюю снежную дорогу на Невель, где чуть не погибла, когда грузовик, на котором ехала, подорвался на мине. Вспоминала и латвийский городок Резекне, где девушки-радистки, расквартированные в частном секторе, по ночам сидели с автоматами в засаде у окон, так как регулярно обстреливались местными националистами – «лесными братьями».

Единственной радостью на фронте, вдали от близких, были письма. Переписывались друг с другом и одноклассники, многие из которых воевали. Один из них – Владимир Серов в школьные годы дружил с Ольгой. Старшеклассники вместе ходили из школы, а вечерами – на каток, по воскресеньям катались на лыжах в роще. По праздникам участвовали в школьной самодеятельности, мечтали о будущем. Владимир хотел поступить в Рязанское военное училище и стать офицером-артиллеристом. Он и стал им, только гораздо раньше, чем планировал, после краткосрочных учебных курсов летом-осенью 1941 г. Прошел всю войну, участвовал в форсировании Днепра.

Нежные письма девушки в военной шинели и рано повзрослевшего в боях на передовой заместителя командира дивизиона артиллерии летели друг к другу с одного фронта на другой. Лишь в 1944 г., в пограничном Бресте, Ольга и Владимир смогли встретиться. Они гуляли по развалинам легендарной крепости, еще не зная о её подвиге, а на следующий день расписались в белорусском ЗАГСе. Встреча была короткой: Владимир уходил на запад, в Польшу. Жену брать с собой не стал – предстояли тяжелые бои. Вновь встретились и отпраздновали свадьбу в побежденном Берлине.

Наверное, это был один из самых счастливых дней в жизни Ольги: её рапорт о переводе в часть мужа был удовлетворен – и счастье победы слилось с личным счастьем двоих.

О. М. Серова, справа

Май 1945 года в Берлине был теплым, суетным, солнечным. Повсюду радостные лица победителей – советских солдат и офицеров, союзников – американцев, и англичан, разноязыких репатриантов из стран Европы – поляков, чехов, югославов. Испуганные обыватели-немцы жмутся к развалинам и тихо радуются, что война закончилась и прекратились бомбежки и артобстрелы. Черный остов купола Рейхстага возвышается над Берлином как символ побежденного фашизма. 9 мая, когда все узнали о капитуляции Германии и нашей победе, весь день стояла оглушительная стрельба: солдаты устроили салют, паля в воздух из всего, что могло стрелять. Мужчины плакали от радости, на каждом свободном от военной техники «пятачке» плясали и пели под гармошку. А Ольга и Владимир в этот исторический день решали прозаическую задачу: пытались проехать по перегруженным берлинским улицам на трофейном автомобиле (как утверждал потом дед, экспроприированном из канцелярии Геббельса и, возможно, ему и принадлежавшем) из центра в район Иоганнесталь, куда срочно передислоцировался самоходный дивизион В. И. Серова.

Вечером праздновали Победу. Молодежь радовалась весне и миру, а пожилые (тогда таковыми Ольге казались сорокалетние офицеры) мечтали о встрече с родными – женами и детьми. За праздничным столом один из них все просил: «Оля, спойте мою любимую песню». Ольга запомнила её на всю жизнь, эту военную колыбельную песню, в которой были такие слова: «Любимая, далекая, дочурка черноокая…»[2]2
  Николай Доризо. Дочурка.


[Закрыть] Она, двадцатидвухлетняя молодая женщина, пела эту песню, аккомпанируя на гитаре, а взрослые, прошедшие войну мужчины плакали, не скрывая слез…

К сожалению, ныне эта песня забыта, но в нашей семье была традиция: в память о военных друзьях и памятном 9 мая Ольга Михайловна в День Победы пела её, как тогда, в 45-м. Все они уже ушли навсегда – однополчане, друзья мужа: майор Резник, грустивший в День Победы о маленькой дочери, Павел Кравченко, Александр Макаров, Борис Токмаков… И только на стареньких военных фотографиях они бравые, молодые, победители. Такими они останутся и в моей памяти.

Начиналась мирная жизнь в Германии, в советской оккупационной зоне. Как хотелось вместо военной шинели надеть гражданское платье (их всего за несколько банок американской тушенки под названием «второй фронт» и трофейный кофе с радостью шили немецкие безработные портнихи)! Как хотелось выбросить уродовавшие ноги сапоги! Как хотелось домой, где ждали мама и бабушка! Но приказа о демобилизации не было. И в Дмитров удалось приехать только весной 1946 года. В марте у Ольги и Владимира родилась дочь, а через месяц она с крошечной Ириной вернулась к мужу, в Германию. Немцы, у которых снимали квартиру, по привычке называли Ольгу «фрау капитан», а маленькая Ирина, у которой первые годы жизни прошли в городе Людвигслусте, начинала говорить и по-русски, и по-немецки.

Уставший от военной карьеры в оккупационной зоне В. И. Серов принял решение о демобилизации. А Ольга Михайловна связала свою профессиональную службу с армией – много лет проработала начальником секретного отдела Дмитровского горвоенкомата, была командирована в ГДР, служила в секретной части в ставке Группы советских войск в Германии в г. Вюнс дорф, после работала завсекретным делопроизводством в военно-морской части 15094 пос. Орево.

Армейские награды: орден Великой Отечественной войны и медали – она доставала из шкатулки нечасто, а вот военные фотографии пересматривали мы с нею в каждый День Победы. И каждый раз 9 мая я просила её вновь и вновь рассказать о том, как она встретила Победу у стен Рейхстага.

Алла Валериевна Аркадьева, заслуженный учитель РФ