Текст книги "Монастырь и тюрьма. Места заключения в Западной Европе и в России от Средневековья до модерна"

Тюрьмы, созданные для того, чтобы лишать людей свободы и держать их под замком, не предназначены для решения экономических вопросов. Итак, человеку, попавшему в тюрьму, труднее мобилизовать ресурсы; заключенный волен принимать посетителей, но он в большой степени утрачивает возможность проявлять инициативу, в том числе экономическую. Чтобы сообщаться с нотариусом, чтобы написать родственникам и попросить у них денег, чтобы обратиться к кредитору – для всего этого чаще всего приходится прибегать к услугам комиссионера, завсегдатая тюрьмы (он либо живет и работает поблизости, либо постоянно занимается исполнением чужих поручений), а он требует плату за каждую комиссию, будь то доставление писем, покупка пищи или каких-то вещей. Из всего сказанного следует, что заключенному легче мобилизовать ближайшие социальные связи, чем дальние экономические. Именно это частично объясняет обращение к практике поручительства.

КОГДА СОЦИАЛЬНЫЙ КАПИТАЛ СТАНОВИТСЯ КАПИТАЛОМ ЭКОНОМИЧЕСКИМ: ПРАКТИКА ПОРУЧИТЕЛЬСТВА

Под конец мы хотели бы рассмотреть вопрос о поручительстве, который позволяет объединить все темы, затронутые выше (долг, деньги, связи). Практика поручительства позволяет также наглядно показать превращение социальных связей в финансовый ресурс, поскольку поручительство третьего лица дает должнику возможность выйти на свободу без уплаты всего долга целиком; кредитор при этом получает право требовать уплату недостающей суммы с лица, ставшего поручителем. Должник прибегает к этому средству, если ему не удается мобилизовать достаточно денег, чтобы заплатить долг, но удается конвертировать свой социальный капитал512512
  Bourdieu 1980.


[Закрыть] (то есть совокупность своих связей и знакомств) в капитал экономический. Кроме того, наличие поручителя свидетельствует о недоверчивости кредитора, сомневающегося в том, что он в конце концов получит всю сумму долга. Именно с таким кредитором имел дело Этьенн Карон, литейщик, задолжавший слишком большому числу кредиторов и неспособный удовлетворить их всех с помощью своих экономических активов. Заключенный в Большой Шатле 7 августа 1770 года за неуплату долга в 1400 ливров двум кредиторам по трем искам, он, мобилизовав доступные ресурсы, выходит на свободу в тот же самый день, то есть с исключительной быстротой513513
  MC/ET/LXXXV/528.


[Закрыть]. С одним из своих кредиторов он расплачивается, делегировав ему ту сумму, которую должна ему самому религиозная конгрегация Святой Женевьевы за проданные ей предметы культа из золота и серебра (подсвечник, крест, дарохранительница). В этом случае для своего освобождения он просто превращает собственных должников в должников своего кредитора. Однако, несмотря на это, кредитор соглашается выпустить его на свободу, только если он представит два поручительства, и притом на очень суровых условиях. Жена и брат Карона совместно ручаются за него своей свободой и своим имуществом «настоящим и будущим». Чтобы удовлетворить второго кредитора, которому он должен 200 ливров, Карон прибегает к поручительству Клода Бернара Эбана, тоже литейщика. Тот ручается при необходимости выплатить эти 200 ливров, и кредитор соглашается на освобождение Карона благодаря одному поручительству.

На этом примере мы видим, что существовали две разновидности поручительства, каждая со своей особой целью. Поручительство первого типа служит не для получения отсрочки платежа, но для того, чтобы гарантировать кредитору выплату всей суммы долга. Второе – поручительство более классическое, которое позволяет содержащемуся в тюрьме должнику не тратить ради освобождения собственные деньги, но использовать социальный и экономический кредит другого лица. Такое поручительство укрепляет и освежает долг, который должник даже не начал выплачивать. Разумеется, выбор того или иного типа поручительства зависит от величины долга, но также и от отношений между должником и кредитором. Рассматриваемый пример ясно показывает, что важны и суммы долга, и отношения должник/кредитор. Так, второй кредитор отправляет неплательщика в тюрьму только ради того, чтобы напомнить о своей власти, но удовлетворяется поручительством, не распространяющимся на все имущество. Напротив, первому необходимы целых два поручительства, хотя ему гарантирована выплата долга с некоторой отсрочкой.

Преимущество поручительства заключается в том, что его можно пустить в ход очень быстро; люди, прибегающие к нему, находятся в тюрьме совсем недолго514514
  Например, в марте 1788 года один сапожник, посаженный в тюрьму своим кредитором кожевником из‐за трех исков на общую сумму около 1000 ливров, выходит на свободу уже через два дня, благодаря поручительству торговца Жана Клода Деланонса, который не только ручается за должника, но и платит из своего кармана 652 ливра (Archives de la Préfecture de Police de Paris, AB 321).


[Закрыть]. Так, из всех заемщиков, посаженных за долги в Большой Шатле с июля 1770 по март 1772 года, к поручительству прибегли 45 арестантов из 291, и пробыли они в тюрьме в среднем три дня, тогда как для всех вообще неисправных должников средний срок тюремного заключения равнялся 48 дням. Среди тех, кто ручается за должников, большинство составляют собратья по ремеслу или соседи, а также жены. Теснота социальных связей оказывается в данном случае преимуществом, поскольку позволяет прийти на помощь очень быстро. Поручительство – большая удача для должника, но не следует забывать, что оно укрепляет власть кредитора, поскольку позволяет ему расширить круг предметов, которыми он может завладеть, и приобрести власть не только над должником, но и над другими людьми, включая жену должника, если за мужа ручается она. В самом деле, люди ручаются чаще всего своей свободой и своим имуществом, а это дает кредитору уверенность в том, что он не останется внакладе, даже если супруги разделят капитал – что часто случается при банкротствах, когда жена спасает часть имущества, по суду отделив его от имущества мужа. Таким образом, для должника поручительства – обоюдоострое оружие, свидетельство чего – содержащиеся в реестрах сведения о людях, попавших в тюрьму вследствие солидарного поручительства. Кредитор оценивает качество поручительства – и может даже, как в примере, приведенном выше, потребовать целых два поручительства, что вообще-то представляет собою исключение из правила, поскольку обычно одного поручительства оказывается достаточно. Чтобы не платить наличными, поручители делают залогом собственную свободу. А потому в случае неуплаты они сами могут попасть в тюрьму, и именно эта гарантия превращает поручительство в экономический капитал, поскольку лишь если человек лишается свободы, его личность обретает цену – прямо или опосредованно, путем мобилизации активов или социальных связей.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Рассмотренные нами формы мобилизации носят сугубо институциональный характер: они совершаются при посредничестве нотариуса и нуждаются в подписании законных документов; однако предварительно должник должен обсудить множество вопросов с теми, на кого он рассчитывает. И вот эти этапы мобилизации ускользают от взора историка, поскольку носят сугубо неформальный характер. В самом деле, если обратиться к тюремным реестрам, становится очевидно, что лишь очень малой части освобождений предшествует составление нотариального акта. Тем не менее, поскольку внеюридические соглашения часто заключаются на тех же основаниях, что и юридические515515
  Piant 2015; Garnot 2000: внеюридическими считаются все соглашения, которые могли бы быть заключены по суду, но заключены во внесудебном порядке двумя сторонами в присутствии третьей, способствующей достижению согласия и обладающей определенной легитимностью в глазах сторон (кюре, нотариус и пр.).


[Закрыть], мы можем предположить, что описанные в нашей статье способы выхода на свободу благодаря мобилизации активов и связей составляли довольно значительную долю от общего числа освобождений. В самом деле, некоторые соглашения не нуждаются в нотариальном заверении и могут быть заключены в частном порядке: таковы заключение нового долгового обязательства, договоренность от отсрочке платежа, некоторые делегирования и т. д. Впрочем, тем, кто остается в заключении в течение длительного периода, все-таки приходится прибегать к услугам нотариуса; это случается, если за время, проведенное в тюрьме, должник теряет доверие кредитора или если сумма долга очень велика.

Нотариальные акты позволяют оценить, какие формы финансовой и социальной мобилизации были доступны для неисправных должников, заключенных в тюрьму. Они вписываются в особый социально-экономический контекст – контекст общества, которое зиждется на долгах и кредитах; члены его привыкли жонглировать долговыми обязательствами. Долги в таком обществе – органическая составляющая межличностных отношений; уплата их осуществляется с помощью социализированных средств, и рассматривать ее следует в контексте определенных социально-экономических отношений516516
  Zelizer 2005.


[Закрыть]. Поэтому в экономической и социальной мобилизации, к которой прибегают должники, нет ничего удивительного517517
  Fontaine 2008.


[Закрыть]. Однако в данном случае она сопровождается некоторыми ограничениями, которые влияют на решения, принимаемые арестантами. Так, лишение свободы заставляет должников, попавших в тюрьму, предпочитать быстрые решения, а следовательно, задействовать лишь ближайшие связи. Прежде всего арестанты обращаются к личным активам и, в частности, к долговым обязательствам, которые переписывают на собственных должников, перекладывая на них обязанность выплатить необходимую сумму. Затем они мобилизуют семейные и профессиональные связи, чтобы мобилизовать активы других социально-экономических кругов. Если же эти два источника оказываются исчерпанными, должникам остается лишь прибегнуть к своим «неприкосновенным запасам», что может грозить им по выходе из тюрьмы потерей социального статуса. Таким образом, параллельно происходят два процесса: по прошествии времени должники мобилизуют активы, которые наименее легко обращаются в деньги или которые прежде стремились сохранить, и задействуют все более и более близкие связи.

Таким образом, разговор об экономических стратегиях неисправных должников, заключенных в тюрьму, нельзя вести, не оценивая одновременно их активы и их связи. Это смешение денег и социальных контактов на руку кредиторам, которые, конечно, желали бы получить все свои деньги сразу, но еще больше заинтересованы в том, чтобы гарантировать себе возмещение денег в будущем, а следовательно, приветствуют вовлечение в дело многочисленных родственников и знакомых заключенного; это обнадеживает кредиторов и укрепляет их веру в долговые обязательства заемщика. В этом смысле можно сказать, как ни парадоксально, что попадание должника в тюрьму оживляет долговые отношения: оно заставляет должника активировать их, в частности, предоставляя социальные гарантии. Кроме того, тюремное заключение помогает кредитору оценить способность должника мобилизовать свои связи. Именно это происходит, когда должник прибегает к поручительству, которое позволяет ему быстро выйти на свободу, не отдавая кредитору всю сумму долга. Эта практика доказывает, что для кредитора цель заключения должника в тюрьму – получить новые гарантии выплаты долга, поскольку он утратил доверие к старым. Поэтому он связывает должника новой сетью обязательств, которая в данном случает дублируется солидарной ответственностью поручителя и должника.

Наконец, изучение мобилизации активов и связей помогает также оценить воздействие тюремного заключения на должников: им приходится постоянно отыскивать себе пространство для маневра внутри тюрьмы, в частности для обсуждения экономических вопросов. Ведь деньги, с одной стороны, материализуют отсутствие свободы, поскольку к тюремным стенам, ограничивающим свободу заключенного, прибавляются также стены финансовые. Но, с другой стороны, те же самые деньги связывают заключенного с социально-экономической жизнью за стенами тюрьмы. Деньги служат медиатором между тюрьмой и внешним миром, поскольку они не могут существовать в отсутствие породивших их социальных связей – тех самых связей, которые и дают должникам надежду выйти из тюрьмы на свободу.

Перевод с французского Веры Мильчиной

БИБЛИОГРАФИЯ

Источники

Guyot 1783 – Guyot. Répertoire universel et raisonné de jurisprudence civile, criminelle canonique et bénéficiale. Paris, 1783.

Lavoisier 1865 — Lavoisier A.-L. Oeuvres de Lavoisier. Paris, 1865.

Исследования

Abdela 2017 – Abdela S. Formes et réformes: la prison parisienne au XVIII^e siècle, thèse de doctorat soutenue le 22 septembre 2017 à l’université de Caen Normandie. Caen, 2017.

Bonini 1991 – Bonini R. La carcere dei debitori: linee di una vicende settecentesca. Torino, 1991.

Bourdieu 1980 – Bourdieu P. Le capital social // Actes de la Recherche en Sciences Sociales. 1980. Vol. 31. P. 2–3.

Braudel, Labrousse 1993 – Braudel F., Labrousse E. Histoire économique et sociale de la France. Volume II (1660–1789): Des derniers temps de l’âge seigneurial aux préludes de l’âge industriel. Paris, 1993.

De Certeau 1990 – De Certeau M. L’invention du quotidien, tome 1: Arts de faire. Paris, 1990.

Dégez-Selves 2013 – Dégez-Selves C. Une société carcérale: la prison de la Conciergerie (fin XVI^e – milieu XVII^e siècles), thèse de doctorat soutenue le 16 octobre 2013 à l’université Paris-Sorbonne. Paris, 2013.

Farge 1986 – Farge A. La vie fragile. Violence, pouvoirs et solidarité à Paris au XVIII^e siècle. Paris, 1986.

Fontaine 2008 – Fontaine L. L’économie morale: Pauvreté, crédit et confiance dans l’Europe préindustrielle. Paris, 2008.

Garnot, Gougis 1994 – Garnot B., Gougis P. Vivre en Prison au XVIIIe Siècle: Lettres de Pantaléon Gougis, Vigneron Chartrain, 1758–1762. Paris, 1994.

Garnot 2000 – Garnot B. Justice, infrajustice, parajustice et extrajustice dans la France d’Ancien Régime // Crime, Histoire & Sociétés. 2000. Vol. 4. P. 103–120.

Hardwick 2009 – Hardwick J. Family Business: Litigation and the Political Economies of Daily in Early Modern France. Oxford, 2009.

Hoffman et al. 2001 – Hoffman P.-T., Postel-Vinay– G., Rosenthal J.-L. Des marchés sans prix: Une économie politique du crédit à Paris, 1660–1870. Paris, 2001.

Innes 1980 – Innes J. The King’s Bench prison in the later eighteenth century: law, authority and order in a London debtors’ prison // Brewer J., Styles J. (Ed.) An Ungovernable people. The English and their law in the seventeeth and eighteenth centuries. New Brunswick, 1980.

Muchnik 2019 – Muchnik N. Les prisons de la foi. L’enfermement des minorités (XVI–XVIII^e siècle). Paris, 2019.

Paul 2019 – Paul T. The Poverty of Disaster. Debt and Insecurity in Eighteenth-Century Britain. Cambridge, 2019.

Piant 2015 – Piant H. Une justice ordinaire: Justice civile et criminelle dans la prévôté royale de Vaucouleurs sous l’Ancien Régime. Rennes, 2015.

Thomas 1995 – Thomas Y. Fictio legis. L’empire de la fiction romaine et ses limites médiévales // Droits. Revue française de théorie juridique. 1995. Vol. 21. P. 17–63.

Wakelam 2020 – Wakelam A. Credit and Debt in Eighteenth-Century England. An Economic History of Debtor’s Prisons. Londres, 2020.

Zelizer 2005 – Zelizer V. La Signification sociale de l’argent. Paris, 2005.

Наталия Мучник
«AS A LITTLE CITY IN A COMMONWEALTH (КАК МАЛЕНЬКИЙ ГОРОД В СОДРУЖЕСТВЕ)»
Жизнь квартала в тюрьмах XVI–XVII веков (Англия, Франция, Испания)

В их совместно написанном памфлете «Счетное содружество, или Путешествие на адский остров», опубликованном в Лондоне в 1617 году, поэт Уильям Феннор и драматург Томас Дэккер, которые оба познали тюрьму, иронически описывают ее как commonwealth: сообщество в миниатюре, имеющее свою социальную структуру и свои иерархии, но где встречаются все типы личностей и зол английского общества518518
  Fennor 1617; Ahnert 2013. P. 198–199.


[Закрыть]. Они разворачивают сатиру, вводя понятие the hole (дыра) и определяя его через понятие hell (ад), говоря о некоторых темницах, где в заточении находятся самые бедные, как «маленький город в содружестве (Commonwealth)»519519
  Fennor 1617. P. 82. См.: Pendry 1974. Т. 1. P. 94–95; Salgado 1977. P. 172.


[Закрыть]. Этот образ тюрьмы как микрокосм, как такая синекдоха общества, несмотря на все потрясения, которые производит само заточение, обнаруживается во многих описаниях тюремного заключения в Европе в период с XVI по XVIII столетие. Социальная неоднородность заключенных отчасти объясняет разнообразие условий их инкарцерации (содержания под стражей. – Примеч. пер.), будь то речь об их питании, их жилье, об их отношениях с внешним миром или с надсмотрщиками тюрьмы. Последние же составляют тоже заинтересованную часть этого общества вместе с их семьями520520
  Члены семей самих надсмотрщиков тоже проживали в тюрьме на постоянной основе (примеч. пер.).


[Закрыть]; именно они способствуют структурированию различных кварталов, которые и составляли пространства заточения; сами же эти пространства были предельно разнообразны в этот период.

Мое исследование основано на английском, французском и испанском случаях, в которых места лишения свободы и даже в более широком рассмотрении сами социополитические структуры, в которые эти места вписываются, обнаруживают достаточное количество аналогий для проведения сравнительного подхода. Среди этих мест тюремного заключения мое внимание будет сосредоточено в основном на городских тюрьмах, часто примыкающих к судам, от которых они зависят или которые занимают ранее существовавшие здания (городские ворота, крепости, темницы, дворцы и т. д.), а также на одном типе заключенных: обвиняемых или осужденных по вопросу веры. В частности, речь идет о криптоиудеях в Испании, которых преследовала инквизиция между XVI и XVIII веками, а также (крипто) католиках в Англии после установления протестантской Реформы в середине XVI века и (крипто) протестантах во Франции до и особенно после запрета протестантизма законом об Отмене Нантского эдикта в 1685 году521521
  Более подробно об этих заключенных см.: Muchnik 2019.


[Закрыть]. Их заключение под стражу является одновременно как превентивным арестом на время судебного разбирательства, потому что такова мера безопасности, которая должна способствовать процессу, но оно также является и уголовным наказанием уже после осуждения, часто в ожидании другой формы наказания (казнь, изгнание и т. д.).

Таким образом, нам предстоит вернуться к особенностям иерархизаций в пенитенциарном обществе (1), которые имеют как материальные, так и символические проявления и отголоски. Одно из таких самых значимых проявлений касается структурирования тюремного пространства, которое разрезается на кварталы (2). Способы его социализации во многом напоминают «территории маневрирования» в описаниях социолога Ирвина Гоффмана. Социабельность и циркуляции заключенных по-разному вписываются в это пространство, официально или неофициально, несмотря на то что они преодолевают стены тюрьмы в попытках захватить окружающие сообщества.

1. ИЕРАРХИЗАЦИИ В ПЕНИТЕНЦИАРНОМ СООБЩЕСТВЕ

Прежде чем говорить об иерархиях, нам следует дать определение карцеральных сообществ: являются ли они, подобно «тотальным институциям», как их определил Гоффман, «одновременно и редуцированной моделью, и карикатурой глобального общества»522522
  Robert Castel, в введении к: Goffman 1968. Р. 30.


[Закрыть]? Имеет ли тут место некая последовательность или, скорее наоборот, переструктурирование социальных ролей? Современная тюремная социализация не раз выступала предметом многочисленных дискуссий, особенно вокруг процесса «призонизации» («отюремнивания». – Примеч. пер.), о котором говорил Дональд Клеммер523523
  Clemmer 1958. Р. 299.


[Закрыть]. По его словам, когда заключенные приспосабливаются к порядкам, установленным в тюрьмах и в определенной степени принимают саму общую культуру тюрьмы или «inmate code» («кодекс заключенных»), они порывают с внешними ценностями и способами социализации. Адаптация заключенных к тюремным условиям идет рука об руку с интеграцией новых социальных ролей, связанных с различными преступлениями, совершенными ими, а также с возрастающей солидарностью по отношению к другим заключенным, порожденной схожими условиями жизни и теми нехватками чего-либо, с которыми они сталкиваются в тюрьме. Однако следует отметить, что этот процесс приспособления варьируется в зависимости от самих индивидуумов и их личностей, от заведений и от окружающих сообществ, а также от проведенного в тюрьме времени и от тех связей и отношений, которые заключенные имеют за пределами тюрьмы. Более того, в XVI–XVIII веках эти вариации в структурах, которые по своей природе очень неоднородны и которые в значительной степени оставлены на усмотрение тюремщиков, в частности касательно перемещений заключенных, имеют большее значение, чем в более поздние периоды. Сегодняшние подходы к тюрьмам скорее принимают во внимание первичную культуру каждого из заключенных, которая, с учетом типов правонарушений, порождает столько же субкультур: происходит, таким образом, привнесение ценностей и референтов из внешнего мира. Между прочим, помимо описаний этих приспособлений и обходных путей, которые осуществляются узниками, уже Гоффман говорил о «привнесенной культуре», которую не удается стереть пенитенциарному учреждению.

Совсем недавно эта открытость тюрьмы (по отношению к внешнему миру. – Примеч. пер.) была выделена историографическими исследованиями, такой подход очень соответствует специфике тюремного заключения в XVI–XVIII веках, а также разнообразию карцеральных культур. Микросообщества, которые там разворачиваются, изучаются, таким образом, в зависимости от их собственных референтов, но всегда в отношении с референтами из «окружающих их социальных экосистем», используя удачное выражение Филиппа Комбесси касательно современных тюрем524524
  Combessie 1994.


[Закрыть]. Так, существует некий континуум между тюрьмой и окружающим обществом, особенно в XVI–XVIII веках, когда внутренняя проницаемость525525
  Пропускная способность общества (в тюремную систему просачиваются элементы из внешнего общества и наоборот), которое отличалось особой «пористостью» в том смысле, что оно не создавало никаких внутренних препятствий для проходимости через него одним и другим (примеч. пер.).


[Закрыть] между ними была еще сильнее, чем сегодня. Этот континуум проявляется, как правило, в реконституировании и в мобилизации заключенными их сетей взаимознакомств, предшествующих тюремному заключению или же в формировании околотюремной общественности, объединяющей всех посетителей и родственников, которые взаимодействуют с заключенными более или менее регулярно. Этот континуум становится тем более заметен, чем сильнее внешние вмешательства (посетители, поставщики и пр.), которые часто вступают во взаимодействие с узниками, оказывают влияние на их общественность и на их траектории – особенно когда заключенные содержатся под стражей в их родном регионе – и сверх того, влияют на нормы и на функционирование тюремного общества вместе взятые.

Неравенство режимов лишения свободы в зависимости от индивидуумов, от их социального статуса и от их финансовых ресурсов или же от стадии процесса или предписанных мер, характеризует тюремную систему Старого режима. Это неравенство сильно проявляется, потому что заключенные покрывают в таком случае гораздо более широкий социальный спектр, чем сегодня, из‐за широты разнообразия совершенных ими деяний, в которые входит в особенности заключение под стражу за долги. Эта гетерогенность особенно проявляется в различиях касательно правонарушений заключенных, например, по вопросам веры, в той же степени это касается возраста, поскольку среди заключенных встречаются как молодые-взрослые, так и пожилые люди, а также пола, так как велико присутствие женщин. Это количество женщин и относительная смешанность тюремных пространств, как по половым различиям, так и в плане социоэкономических позиций, составляют одну из особенностей не только здесь рассматриваемых популяций, но, в более широком смысле, вообще пенитенциарных сообществ в эпоху модерна по сравнению с современными тюремными сообществами, которые в целом оказываются более однородными. Тюрьма – это «сообщество тотального дефицита», фракционное, в котором всякий комфорт порождает различия526526
  Delarue 2012. Р. 89, 93.


[Закрыть]. В XVII веке в парижских тюремных учреждениях существуют три основные формы проживания – даже если и гамма тарифов оказывается, на самом деле, более широкой: те из заключенных, кто спит на соломе, те, у кого есть кровать, и те, кто вдобавок может есть за консьержским столом527527
  Degez-Selves 2013. Т. 1. Р. 220–221. Те же тарифы объявлены парижским парламентом 11 декабря 1697 года, см. в Национальной библиотеке Франции (Bibliothèque Nationale de France): Ms. Joly de Fleury 1287, f°6.


[Закрыть] (столом тюремщика. – Примеч. пер.). Эти формы разрозненности отражаются в различающихся правах на оплату проживания и охраны (уплата за «жилье в камере», или «gîte de geôlage» во Франции, плата за carcerage в Испании и уплата prison-fees в Англии), которые заключенные каждодневно выплачивают тюремщикам. Невыплаты этих пошлин могут к тому же повлечь за собой дисциплинарные взыскания и даже помешать освобождению из тюрьмы в конце тюремного заключения. Поэтому каждый этап карцеральной жизни, начиная с вопросов о питании, белья или свечей и заканчивая железом с цепями, предполагает свои финансовые платежи со стороны самих заключенных, с самого своего момента прибытия в тюрьму заключенные тут же оплачивают «пошлины за вхождение и за выход» (droit d’entrée et d’issue во Франции и entry/entrance fee в Англии). Эти выплаты предназначаются не только надсмотрщикам. Например, оплата «droit de bienvenue» (прав за вхождение в тюрьму) или «provosté» (entrada или bienvenida в Испании) выплачивается (новоприбывшими заключенными. – Примеч. пер.) самому долгосидящему заключенному в их камере, называемому «doyen» (дуайен) или «prévôt» во Франции. Этот ритуал задает иерархии в пенитенциарном сообществе и показывает, что формы контроля осуществляются одновременно и со стороны официальных авторитетов, и со стороны заключенных.

Если бедные зависят от трибуналов, от пожертвований, или от так называемого во Франции и в Испании «хлеба короля», самые богатые пользуются, следовательно, некоторым комфортом. Помимо того что у них есть слуги – или рабы, особенно в Испании, – которые поступают в тюрьму вместе с их господами, они пользуются более изысканными услугами питания, некоторые имеют доступ к столу тюремщиков или получают питание от своих близких извне. В тюрьме Дюнкерка в 1695 году комиссар города отмечает, что «каждому заключенному полагается три четверти белого хлеба из муки биз528528
  Хлеб, испеченный из особенной цельнозерновой жерновой муки, называемой «биз». Здесь, вероятно, имеется в виду белый хлеб, так как обыкновенно он имеет коричневый оттенок.


[Закрыть] в день, две с половиной унции сыра и одна пинта легкого пива, заключенный уплачивает за это четыре соля», но добавляет, что «те, кто питается за хозяйским столом, уплачивая при этом 30 солей, живут достаточно хорошо»529529
  Национальный архив (Paris, Archives Nationales [AN]), Marine, B6/88, fol. 129r. и Forget 1971. Р. 154.


[Закрыть]. Речь идет не только о финансовых возможностях заключенных, но и об их социальном статусе. В лондонской тюрьме The fleet градация в типах пайков осуществляется согласно суммам, установленным в 1592 году: lord (лорд духовный или мирской) должен уплачивать около 33 шиллингов в неделю, рыцарь (un knight) или доктор платит 18 (или 16) шиллингов и шесть пенсов, а вот esquire (оруженосец, без титула, но член дворянства gentry), gentleman или yeoman (крестьянин собственник) всего 10 шиллингов530530
  De Clifton Parmiter 1988. Р. 32, 39, а также Roche Dasent 1890–1907. Т. XXIII. Р. 109, 306.


[Закрыть]. В некоторых случаях выплаты подразделяются даже на титулы знати (герцог, маркиз, граф и т. д.)531531
  О тюрьме The Fleet см.: Pendry 1974. Т. 2. Р. 188.


[Закрыть]. Иерархизация устанавливается также касательно одежды, белья и постели. Например, узникам Инквизиции разрешается принести с собой некоторые объекты мебели и предметы, они также могут вернуть часть своих личных вещей, конфискованных судом, или получить плоды от их продажи. Этим объясняется вместительный гардероб и богатая мебель, которые Ана де Деза имела в декабре 1561 года в своей «розовой камере» во время заключения в замке Триана, который был крепостью Инквизиции в Севилье. Инвентарь включал деревянную кровать, жаровню, котел, стол и скамейки, три матраса, подушки, простыни, коврики, книги, прялки, а в сундуке – рубашки, носовые платки и другую одежду. Надо сказать, что молодая женщина, обвиненная в протестантизме и приговоренная в апреле 1562 года к шести годам тюремного заключения и конфискации трети ее имущества, принадлежала к знатной семье в этом регионе532532
  Мадрид, Национальный исторический архив: Madrid, Archivo Histórico Nacional [AHN], секция Инквизиции [INQ], Liasse 2943 (46) и Boeglin 2003. Р. 282.


[Закрыть]. Но чаще всего мебель арендует надзиратель. Однако узники могут получать деньги, еду или одежду извне. Благодарственные записки женщин, заключенных в тюрьму за протестантизм в башне Тур де Констанс, в крепости Эг-Морт (Aigue-Mort) на юге Франции, показывают, что они получали рис и чечевицу, а также масло, мыло, дерево и ткани, которые пересылали им их родственниками или благодетели снаружи533533
  Lettres de Marie Durand 1986. Р. 26–27, 109–111, 127, 129 и т. д.


[Закрыть].

Финансовые ресурсы или социальный статус, безусловно, не единственные факторы, влияющие на иерархизацию в тюрьме. Другие критерии способствуют также учреждению различных социальных позиций в тюремном обществе (авторитетные или нет, эти позиции в тюрьме могут отличаться от социальных ролей, которые заключенные имели вне тюрьмы. – Примеч. пер.). Так, например, обстоит дело с количеством лет, проведенных в одном тюремном учреждении, в течение которых заключенный приобретает знание официальных и неофициальных правил тюремной жизни, знакомства с надсмотрщиками, охранниками и сообществом заключенных, владение языком, тюремным временем и пространством, все это позволяет им наращивать сеть внутренних и внешних знакомств. В остальном в определенном количестве тюремных камер «старейшины» образуют целую институционализированную категорию, служащую посредником для тюремщиков и надзирателей, которых обычно совсем немного по сравнению с большим количеством заключенных в камерах534534
  О роли посредников см., например: Abdela 2017. Р. 575–577.


[Закрыть]. К тому же различные гонорары, выплачиваемые новичками своему «дуайену», представляют собой дань уважения или даже обозначают признание этой формы авторитета. Во Франции эти «prévôts des chambres» (начальники комнат) держат у себя ключи от так называемой «коробки для бедных», в которую они собирают милостыню, контролируют пожертвования своих товарищей по заключению, хранят уплату за «право комнаты», оплату «удобств» (свечи, слуги и т. д.), и эти начальники комнат могут также получать поддержку со стороны «совета» и «сержантов» (других «старейшин»)535535
  Lalanne 1892. Р. 84; Degez-Selves 2013. Т. 1. Р. 392–398.


[Закрыть]. В некоторых лондонских тюрьмах, таких как Wood Street Counter, совет из «двенадцати старейших (old) заключенных» помогает их «старшему стюарду» (Master Steward) заведовать «дырой» (hole), одним из самых неблагополучных районов тюрьмы536536
  Fennor 1617. Р. 82.


[Закрыть]. Есть там и женщины, которых тоже возглавляет одна самая давняя заключенная «старейшина» в начале XVII века537537
  Bagwell 1644. Р. 72.


[Закрыть]. В остальном нередко бывает, что и сами stewards, или дуайены каждого округа, избираемые своими сокамерниками, тоже являются самыми давними в своем месте заключения.

Различные социальные модусы дифференциации в тюремном обществе также находят продолжение и в пространственном отношении, подразделяя кварталы тюремного пространства в зависимости от статуса доходов заключенных. Таким образом, если эти места оказываются очень разнородными между собой, потому что обустроены в уже существующих сооружениях, то и внутри себя каждый район также оказывается гетерогенным. Эта гетерогенность особенно отмечена тем обстоятельством, что тюрьмы часто соседствуют с трибуналами, к которым они привязаны, и еще от того, что в них проживают надсмотрщики на том же основании, что и заключенные.

2. СОСТАВНЫЕ ПРОСТРАНСТВА

Тюрьмы организованы согласно их структурам и практическому поведению действующих лиц, они подразделяются на подпространства, ограниченные двумя порогами: материальными и символическими границами.

Кроме трибуналов, которые, как уже сказано, часто соседствуют с тюрьмами или даже пристроены к ним, первое подразделение касается кварталов тюремщиков и надзирателей. Жилище тюремщиков и их семей располагается, как правило, у входа в тюрьму, вероятно, затем, чтобы наблюдать за проходящими и входящими в нее людьми. Именно таким образом оно примыкает к греффу (к административному первому корпусу. – Примеч. пер.) парижской тюрьмы Консьержери в XVII веке538538
  Degez-Selves 2013. Т. 1. Р. 174–175.


[Закрыть] или еще, например, ко входному двору здания Инквизиции в Толедо в конце XVI века539539
  AHN INQ, MPD 54.


[Закрыть]. Примечательно также, что квартиры тюремщиков часто (но не всегда) находятся довольно далеко от самих тюремных камер, что может затруднять их наблюдения за заключенными. Однако и здесь, конечно же, различные службы и свобода действий, предоставляемые определенным заключенным, в особенности наиболее обеспеченным, часто способствуют стиранию этой границы. Так, например, в парижской тюрьме Консьержери, опять же в XVII веке, комната тюремщика (так называемого «консьержа»540540
  (Уточнение автора) Здесь слово «консьерж» относится именно к тюремщику. Речь не идет о привычных нам функциях консьержа (как, например, часто употр. «консьерж в здании»). Консьерж – название тюремщика во всех тюрьмах во Франции, которые относятся к типу консьержери (conciergerie) в этот исторический период (примеч. пер.).


[Закрыть]), обозначенная в источниках как «комната дома консьержа», расположенная на первом этаже, использовалась как столовая для тех заключенных, которые имеют право есть «за столом тюремщика», а иногда эту комнату использовали даже для проведения допросов. Жилье тюремщика, расположенное у входа в здание тюрьмы и рядом с проходными воротами, состояло, как правило, из первого наземного этажа и еще двух этажей сверху (всего три этажа. – Примеч. пер.), подвала, сада и около шести спальных комнат. Что же касается привратников, то даже если они и проживают обычно в городе, в их распоряжении тоже имеется комната в самой Консьержери541541
  Degez-Selves 2013. Т. 1. Р. 181–182.


[Закрыть]. Однако нередко, по сравнению с быстро растущим количеством задержанных, жилое пространство персонала тюрьмы оказывается чрезвычайно урезанным. Так часто бывает, например, в инквизиционных тюрьмах, где зачастую приходится создавать новые камеры для заключенных в квартирах самих инквизиторов, что происходит, например, в Севилье в июне 1659 года542542
  AHN INQ, Liasse 2943 (72).


[Закрыть]. Следует также учитывать присутствие и проживание в тюрьмах людей, не имеющих явной связи с узниками. Такое использование пространства, часто унаследованное от давних обычаев, показывает смешанность этих мест тюремного заключения. Сингуляризация фактических мест заключения – довольно медленный процесс, о чем свидетельствуют, например, в Англии многократные заявки Тайного королевского совета в отношении лондонского Тауэра. Будучи проинформирован о том, что «многие люди действительно проживают в лондонском Тауэре, не имея там ни служб, ни функций», Тайный совет в июле 1620 года приказал запретить использование Тауэра в качестве жилого помещения. Однако даже в апреле 1626 года Совету все еще приходится направлять требование лейтенанту Тауэра о том, чтобы «жилища и комнаты», сдаваемые в аренду частным лицам, включая людей, унаследовавших право использования этих помещений от их отцов, «возвратились в подразделение, к которому они действительно принадлежат по праву»543543
  Roche Dasent 1890–1907. Т. XXXVII. С. 238; Т. XL. С. 435–436, а также Murray 2009. Р. 152–153.


[Закрыть].