Текст книги "Апейрогон. Мертвое море"

286

Бомба в Иерусалиме. Бомба в Иерусалиме. Бомба в Иерусалиме.

287

Первым звонком Рами позвонил в кабинет Нурит. Трубку никто не брал, звонок переключился на автоответчик. Немного подождал, вдруг поднимет. Привет, милая, это я, ты здесь? Он услышал, что абонент недоступен. Бросил трубку, принялся снова шарить по карманам рубашки в поисках карты для таксофона. Во второй раз он позвонил Смадар домой. Трубку сняли тут же. Алло? На секунду голос его испугал. Говорила Нурит. Я пыталась до тебя дозвониться. Села батарейка. Где ты? Ехал в аэропорт. Звонил тебе на работу. Я уже вернулась домой. Что такое? Я разрешила Смадар поехать в центр, отпустила ее погулять с друзьями, ей нужно было купить какие-то книги, она говорила что-то про занятия в джаз-клубе. Где? В центре. Ты до нее дозвонилась? Пока нет. Так, так, от ее друзей что-нибудь слышно? Ничего. С кем она пошла? Я не знаю, Шиван, Даниэлла, еще кто-то, она поехала на автобусе. В автобусе что-нибудь произошло? Ничего, нет, нет, я не знаю, от нее никаких сообщений, обычно она сразу звонит. Она не взяла с собой телефон, да? Она может позвонить по городскому. Может быть, на линии сейчас много людей. Я тебя еле слышу, говори громче. Рами. С ней все будет в порядке, дорогой, все будет хорошо, где мальчики? Они звонили, они целы. Куда, ты сказала, она поехала? По магазинам. Мне возвращаться? Да, наверное. Лучше вернуться. По радио передали жуткие пробки. Я оставлю маме сообщение, чтобы она взяла такси из аэропорта, на автобусе добираться будет сущий ад, я поеду в центр, телефон при тебе? Я сказал, мой телефон сел. Сколько тебе домой добираться? Не знаю, полчаса, может, сорок пять минут? Хорошо. Игаля нужно оставить с няней, на всякий случай. Рами. Да? Приезжай поскорее.

288

Семьдесят километров в час, восемьдесят, восемьдесят пять. Казалось, «зеленые улицы» открываются специально для него. Даже на аварийной полосе. Ему казалось, что он вообще не в машине сидит, а на мотоцикле, впереди раздвижные двери, которые раскрываются, как только он к ним приближается, шмыгнул здесь, проехал там, никто не садится на хвост, никто не сигналит, не возмущается, даже когда поток машин стал ощутимо плотнее ближе к центру города и он пристроился за полицейской машиной, которая, как пророк, вела его за собой, разделив море. Позднее он этому удивлялся. Путешествие превосходило все ожидания. Один полицейский даже прижался к обочине и махнул ему рукой вдоль дороги по какой-то непонятной причине, которую он никак не мог разгадать. Съезд с трассы без затора. Каждый светофор, к которому он приближался, – желтый.

289

Мы сровняем вашу землю.

290

Пробка спереди. Пробка сзади. Ничего поделать было нельзя. Он знал улицы Анаты как свои пять пальцев. Никаких срезов тут нет. Он не имеет права повернуть налево, не имеет права повернуть направо. Никак не объехать по асфальту. Нет места, куда можно втиснуться. Бассам протянул руку и прикоснулся к ладони Сальвы. Она разблокировала телефон. Никаких новостей, сказала она. Пару секунд спустя снова разблокировала телефон. Они нас ждут, сказала она, с ней все будет хорошо. Он сопротивлялся желанию посигналить. Открыл окно. Сверху шумели вертолеты. Что-то где-то происходило. Он посмотрел на небо, чтобы увидеть, не поднимается ли откуда дым. Надеюсь, сказал он, ей не придется накладывать швы.

291

Перед входами в магазины творился кромешный хаос. Подростки носились между машин. Кто-то уже прикладывал шарфы к разным частям лица. Бассам сделал шаг вперед и выступил на трассу. Поднял руку вверх. Они бежали мимо него. В кого-то попали. Где? Возле школы. Дети потоком мчались против него. Он поднимал руки, пытался их остановить или хотя бы замедлить, но они обходили его на больших скоростях как препятствие. Остановитесь, умолял он. Кто-нибудь. Резким движением выбросил руку вперед и попал в высокого молодого человека. От неожиданности тот замер. В какой школе? Для девочек. Ты уверен? Да, думаю, да.

292

Они бросили машину за пятьсот метров до больницы. Он оставил ключи в замке зажигания. Они бежали вместе. На ней были длинное зеленое платье и хиджаб. Он был в темной рубашке и штанах. Когда он торопился, хромота становилась сильнее, но даже в спешке Бассам двигался бесшумно.

Когда они зашли во входные двери, внутри воцарилась тишина. Толпа в коридоре расступилась перед ними. Они знали, что случилось. И поспешили в сторону операционных. Врач отвел Бассама в сторону. Они были знакомы, так как ходили в одну мечеть и из-за миротворческой активности Бассама.

Он положил руку на его грудь: состояние критическое, Бассам. Готовьтесь.

– Я готов.

Бассам подумал, что помогать другим сохранять спокойствие всегда было его ответственностью: еще со времен тюремного заключения, там его всегда выбирали тем, кто сообщал дурные новости.

Он вернулся к Сальве. Она стояла под дрожащей флуоресцентной лампой. Он сжал ее руку. Она резко повернулась и зарыдала ему в плечо.

– Нам нужно готовиться, – сказала он.

293

Когда он вышел на улицу, его машина ждала, припаркованная на больничной стоянке, с запиской на арабском о том, что они молились об Абир и что ключи лежат на столе регистрации. Под запиской был прикреплен тюльпан со стикером: «Поправляйся скорее».

294

Позднее Бассам размышлял, как бы Спилберг изобразил на экране полет резиновой пули в воздухе? Где бы он поставил камеры? Как бы разместил в кадре резкий поворот джипа на улице? Как бы захватил скрежет колес? Как бы изобразил маленькую металлическую заслонку на задней двери? Пучок света, направленный в лицо пограничника? Внутреннюю отделку джипа, разбросанные газеты, униформы, ящики с боеприпасами? Как М-16 появляется в заднем окне? Как палец загибается на прицеле? Как на гильзе появляются выемки в форме спирали, как на карамельной трости? Как винтовка ударит пограничника в плечо после отдачи? Вращение пули на фоне голубого неба? Удар пули в затылок Абир? Как подпрыгнул в воздухе ее кожаный школьный рюкзак? Форма ботинка, когда тот слетел с ее ноги? Как он крутился в воздухе? Как на затылке крошатся крошечные кости? Как «скорая помощь» не торопится приезжать? Скопление народа в больнице? Прямую линию на мониторе?

295

Обе смерти произошли с разницей в десять лет: Смадар в тысяча девятьсот девяносто седьмом году, Абир в две тысячи седьмом году. На лекции в Стокгольме Бассам встал, чтобы сказать, что иногда ему кажется, будто эта резиновая пуля летела целое десятилетие.

296

Одно из основных достижений «Списка Шиндлера» Спилбергу удалось продемонстрировать на первых кадрах фильма, когда были зажжены свечи перед шаббатом. Это один из первых пяти случаев использования цвета в фильме: робкое трепыхание желтого огонька.

297

Каждый год в Храме Гроба Господня в Иерусалиме – где Христос был распят, похоронен и воскрес из мертвых (согласно верованиям христиан) – внезапно появляется Благодатный огонь и зажигает свечи, которые потом одна за другой разносят это пламя по всему миру.

На Страстную субботу перед Пасхой патриарх Греческой православной церкви в Иерусалиме входит в густую темноту гробницы Иисуса, где погашены все до единого источники света. Двери запечатываются воском, и гробницу обыскивают на предмет любых вещей, с помощью которых можно добыть огонь: пламя, кремень, зажигалка, увеличительное стекло.

Внутри и снаружи церкви стоят толпы людей и ждут новостей об огне: шумные, свирепые, напряженные, наэлектризованные, стоящие плечом к плечу.

Перед входом патриарха и его робу тщательно обыскивают, чтобы у него не было никаких предметов, которые могут самовоспламениться. Затем его торжественно проводят в запечатанную комнату. Он становится на колени у подножия камня, где обычно опускается голубой огонек.

Сначала огонь кажется холодным на ощупь. Формируется колонна света, от которой патриарх зажигает две свечи.

Как только свечи загораются, их проносят через небольшие отверстия с обеих сторон гробницы. Православный патриарх сперва передает пламя армянскому патриарху, а затем коптскому. Священники торопятся принести пламя к Трону патриарха.

Церковь оживает под ярким светом огней и звоном колоколов. Слышатся крики. Бой древних барабанов. Кто-то с кем-то спорит. Смеется. Пламя передают в обратном направлении через толпу, от одной свечи к другой.

После этого огонь проносят по узким улочкам Старого города, в дома христиан, а в некоторых случаях – в дома мусульман и евреев. Впоследствии он распространится по всем православным церквям на Святой земле.

Когда-то, много веков назад, огонь вывозили из города на ослах и верблюдах, провозили через пустыню или помещали в стеклянные контейнеры на пароходы, которые отвозили их по всему миру. В середине двадцатого века пламя стали вывозить на полицейской машине в аэропорт Бен-Гурион, где – точь-в-точь как Олимпийский огонь – его клали в специально сконструированную вакуумную камеру и отправляли самолетом в Грецию, Россию, Аргентину, Мексику и за их пределы.

298

В две тысячи пятнадцатом году представитель Греческой православной церкви начал переговоры с представителями Илона Маска, чтобы отправить пламя в открытый космос при помощи ракетостроительной компании Маска – SpaceX. Переговоры закончились безрезультатно.

299

На задней крышке серебряного компаса сэра Ричарда Фрэнсиса Бертона была выгравирована строчка из Корана: «Походите по земле и посмотрите, каков был конец считающих истину ложью».

300

В ходе операции «Украшение» заключенным запретили разговаривать с делегацией Красного Креста, когда те шли по городу: любое ненароком оброненное слово привело бы к верной смерти.

301

Представьте теперь датских министров, которые любезно прогуливаются по наряженным улицам, слушая, кивая, держа руки сплетенными за спиной, будто в молитвенной позе проницательного любопытства.

302

Есть много теорий о том, как огонь может появляться из ниоткуда в храме Гроба Господня: свечи посыпают белым фосфором для самовоспламенения, кусочек кремня прячут в укромное место в полу гробницы, банка с керосином припрятана внутри, патриарх тайком проносит зажигалку внутрь, спрятав ее в бороде или спутанных прядях волос.

Эти спекуляции вызывают только усмешки у легионов верующих людей, которые утверждают, что пламя возгорается исключительно по воле Святого Духа.

303

Когда Шинейд О’Коннор исполняла древнюю ирландскую балладу «I Am Stretched on Your Grave [40]40
  Я лежу, распростертая, на твоей могиле (англ.).


[Закрыть]» из того самого альбома, под который Смадар любила танцевать, она вдохновлялась каббалой – мистическим прочтением Священного Писания.

304

Каббалисты, в попытке изучить природу божественного, известны своей интерпретацией Бога, как имеющего два свойства. Первое, известное как «Эйн Соф», олицетворяет беспредельность, непостижимость, обезличенность, бесконечность и безграничность. Второе свойство доступно человеческому восприятию, оно открывает двери той божественной сущности в материальном мире, которую может познать человек в течение своей конечной жизни.

Не допуская никаких взаимоисключений, оба свойства божественного – одно видимое, другое бесконечное – в совершенстве дополняют друг друга, формируя сокровенную истину, которую можно найти в очевидных противоположностях.

305

Борхес тоже восторгался каббалой. Он предположил, что весь мир является лишь системой символов и что вселенная, включая звезды, была проявлением секретного почерка Бога.

306

Борхес писал, что для создания лабиринта нужно всего лишь два повернутых друг к другу зеркала.

307

В детстве Бассам нашел фотографию Мухаммада Али в журнальной статье о Вьетнаме: он принес журнал домой, вырезал фотографию, приклеил скотчем на стену пещеры рядом с висящей керосиновой лампой.

На фотографии Али стоит над Сонни Листоном, руки в боевой готовности, глаза горят триумфом и злобой. Листон лежит обмякший под ним, пальцы сплетены за затылком в позе ошеломленной покорности судьбе.

В задней части пещеры Бассам встал напротив зеркала в позу Али, с его же ухмылкой, сжатыми кулаками, с телом мертвого солдата у ног.

308

Мухаммад Али также известен в мусульманском мире как «даи», то есть тот, кто старается передать послание Аллаха этому миру. Одним из самых драгоценных сокровищ Мухаммада были часы Timex с поиском киблы, который всегда указывает в сторону Мекки.

309

Форма потолка делала пещеру похожей на храм. Вентиляционные отверстия пробурили при помощи узкого самодельного бура. Мягкая порода позволила вытесать полости в стенах. Уступы использовались как полочки: на них же наступали как на ступеньки, когда нужно было добраться до верхних участков пещеры. Глубоко в стенах были выбиты ниши.

Братья Бассама назвали ее «Сезам» по имени пещеры из Kitab Alf Layla wa Layla [41]41
  Тысяча и одна ночь (араб.).


[Закрыть].

Перед главным входом лежали плоские каменные плиты. Внутри пещеры лежали ковры. Кухню и гостиную обработали гипсом и покрасили в яркие цвета. Кухонная утварь и глиняные горшки с оливками стояли выстроенные по высоте на деревянных полках над табунной печью.

Стопки книг и ряды фотографий украшали южную стену. Северная была голой, за исключением ковра, который по семейной легенде передавался из поколения в поколения от начала образования Османской империи, пока его не унаследовал дядя Бассама.

Воду приносили из колодца за пятьсот метров от пещеры. Семьи в соседних пещерах крали электричество из общественной сети, но отец Бассама предпочел жить без электричества совсем.

В потолке передней части пещеры было проделано отверстие, через которое внутрь проникал свет: когда Бассам был ребенком, он мог с точностью до нескольких минут определить, сколько сейчас времени.

310

Он водил осла вверх-вниз по каменистому спуску, неся ковры, доски для полок, матрасы, стулья, утварь для приготовления пищи. Путь до деревни занимал сорок пять минут, ослик тяжело ступал под весом груза и жаром палящего солнца.

Каждый раз, когда Бассам возвращался домой в пещеру, он делал холодные припарки на копыта осла и снова отправлялся в путь. Осел с точностью опускал каждое копыто, немного прогибаясь в спине, резко вопил по-ослиному и продолжал идти.

Вдоль склона холма, в тени, стояли израильские солдаты. Большинство из них, он заметил, даже не повернулись, чтобы посмотреть, как он перевозит пожитки с холма.

Солдаты – его Сонни Листоны – как будто овладели мастерством спать стоя.

311

Пещеры были уничтожены в тот же вечер после выселения – их разнесли без остатка палками динамита.

Через месяц, когда Бассам играл на развалинах, он нашел камень, на котором была выцарапала стрела, указывающая на Мекку.

312

Годы спустя в Бостоне Бассам вспомнил про выселение из пещеры, когда сидел на вращающемся стуле в кабинете сенатора Джона Керри.

Ранее в разговоре с сенатором он привлек его внимание, наклонившись вперед и сказав: «Мне жаль Вам это говорить, сенатор, но вы убили мою дочь».

313

У него была необычная манера говорить: негромко, но уверенно, всегда ставя ударение на последний слог, так что все выходило их его уст нараспев, как трель певчей птицы.

314

В конце встречи – которая продлилась на полтора часа больше запланированного – сенатор Керри поклонился и провел всех в кабинет на молитву. Он пообещал, что никогда не забудет историю Абир.

315

Слезоточивый газ, который использовался Армией обороны Израиля, был когда-то сделан в Зальцбурге, штат Пенсильвания, но в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году – после федерального расследования, выявившего случаи злоупотребления – продажи приостановились. Были созваны лоббисты. Совещания Конгресса. Собрания местной власти. Печатные издания говорили, что люди Пенсильвании имели много общего с народом Израиля. На кону стояли рабочие места. Слезоточивый газ, говорили они, все равно будут производить, просто где-то в другом месте. Пришло время высказать свою позицию.

Спустя восемнадцать месяцев производство снова запустили и потом, в тысяча девятьсот девяносто пятом году, перенесли под руководство одной компании в Джеймстауне, Пенсильвания, за сто шестьдесят километров от первоначального места.

316

Чтобы бросить обратно канистру со слезоточивым газом, протестующий, уже окутанный клубами этого газа, должен действовать и соображать очень быстро. Ее надо подобрать перчаткой. Немедленно рассчитать направление ветра. Поместить канистру в пращу таким образом, чтобы хотя бы на мгновение газ не выходил из отверстия.

Если протестующий не имел противогаза, то надевал плавательные очки или маску сварщика и закрывал рот шарфом, смоченным разведенной содой. Канистрой размахивали над головой и выпускали как можно быстрее, особенно если это была канистра типа Triple Chaser, разработанная израильскими учеными, которая разлеталась на три части при соприкосновении с поверхностью.

Такую контратаку протестующие с горькой усмешкой называют «правом на возвращение».

317

Каждый год в январе или феврале на Западную стену Старого города в Иерусалиме прилетают стаи стрижей из Южной Африки. Для них начинается период гнездования, и они строят дома в углублениях древних строительных блоков.

Иногда можно заметить, как стрижи с ходу залетают в небольшие трещины, являя собой чудо скорости и маневренности. Другие добираются до гнезда, сделав резкий девяностоградусный поворот в воздухе, когда одно крыло повернуто вниз, а другое – под косым углом в сторону неба.

Они делят кладку с голубями, галками и воробьями. Враждебные голуби иногда блокируют выход, и стрижам приходится делать несколько кругов, прежде чем они смогут вернуться в гнездо, в пятнадцати метрах над землей.

Такие вечерние полеты известны как «ночные слеты». На закате птицы рассекают пространство над головами верующих, многие из которых просовывают в стену молитвы на тоненьких полосках бумаги, склонив и оперев головы о прохладные камни.

Временами сильный ветер треплет записки с просьбами, те выпадают из трещин и, подхваченные ветром, падают на землю.

Сделай меня Своим сосудом, Господь. Прости мне мои грехи. Сделай так, чтобы Дана меня полюбила. Излечи меня от стрептококка. Б-г, защити меня. Бейтар Джерусалем в Лигу Чемпионов! Дай надежду Иеремии. Даруй истинный покой на крыльях Шехины.

Стрижи летают так низко и быстро, что мужчины и женщины внизу вынуждены время от времени нагибаться и прикрывать головы руками. Если посмотреть на них с высоты дирижабля, то они станут похожи на волну из шляп и шарфов: наклон – подъем, наклон – подъем, наклон – и снова подъем.

318

Дважды в год санитары вытаскивают все записки, просунутые в щели Западной стены.

Их собирают в пакеты и сжигают на кладбище Елеонской горы. Большой экскаватор выгребает яму, молитвы сбрасывают внутрь и засыпают землей.

Местный гробовщик ухаживает за местом захоронения и исправно в каждом сезоне высаживает на нем новую траву.

319

Гигантский стальной ключ возвышается над аркой в форме замочной скважины у входа в лагерь беженцев Аида в Вифлееме, в качестве напоминания о том, что в тысяча девятьсот сорок восьмом году у палестинцев конфисковали их родные дома. Ключ девять метров в высоту и весит почти тонну. На нем сделаны надписи на разных языках мира. Местными жителями он прозван «ключ возвращения». У основания высечена табличка «продаже не подлежит», рядом с несколькими следами от пуль и канистр со слезоточивым газом.

320

В Кремизанском монастыре в Бейт-Джале вечерние молельщики издают оповестительный клич, когда солнце полностью исчезает за окружающими город холмами.

В течение прошедших десятилетий сотни или более монахов собирались в озаренной солнечным светом часовне, чтобы почитать молитвы, их пение окутывало пределы здания, выливаясь из высоких окон и растекаясь по каменным плитам.

После молитв монахи выходили из арочного прохода, шли вниз по гравийной дорожке по направлению к винограднику в сгущающейся вокруг них темноте. Он несли помятые серебряные ведра и канистры для полива. Распределялись по всему винограднику и поливали растения возле основания небольшими кругами воды. Самое лучшее время для полива виноградной лозы – ночь: так меньше жидкости испаряется в атмосферу.

Многие монахи были палестинцами. Еще были итальянцы, французы и португальцы. Ради священной возможности делать вино так близко к Вифлеему и Иерусалиму приезжали многие желающие.

Они отправляли бутылки с вином в поместные церкви в Тоскании, Сицилии, Юре, Лангедока, Умбрии, Экс-ан-Прованс, Порту, Фару.

При перевозках на них клеили опознавательные знаки «священное вино», Кровь Христа, обращаться с осторожностью.