Текст книги "Последние слова знаменитых людей"

Архимед
(ок. 287–212 до н. э.)
древнегреческий ученый

Великий уроженец Сиракуз наиболее известен как открыватель закона Архимеда и создатель чудо-оружия для защиты родного города.

В самый разгар войны между Римом и Карфагеном Сиракузы вступили в союз с Ганнибалом, одержавшим недавно победу при Каннах. Римляне осадили город. Осада затянулась на целых два года – как считается, благодаря инженерному гению Архимеда. Тем не менее осенью 212 года до н. э. стены города пали.

Все античные историки сходятся в том, что убийство ученого не входило в намерения Марка Марцелла, осаждавшего город. Тит Ливий кратко сообщает, что Архимеда, «занятого черчением на песке геометрических фигур», убил случайный солдат. Подробности появились лишь несколько веков спустя.

Согласно Плутарху, Архимед, погрузившись в созерцание какого-то чертежа, не заметил ни вторжения римлян, ни захвата города. Ворвавшегося в его дом солдата он умолял не убивать его, пока он не решит задачу. Но тот убил ученого, даже не поинтересовавшись, кого именно убивает.

Согласно Валерию Максиму, римские воины, увидев горожанина, изучающего чертеж, нарисованный им на песке в своем саду, спросили, кто он такой; вместо ответа Архимед закрыл чертеж рукой со словами:

– Не испорти этого! – и был тут же убит.

У Диодора Сицилийского эта фраза выглядит чуть иначе:

– Прочь с моей диаграммы!

Уже в Новое время эти слова получили более знакомую нам форму:

– Не трогай моих кругов! (Или: Не прикасайся к моим чертежам!)

Как видим, известия о смерти ученого расходятся только в деталях. И все же трудно поверить, что организатор обороны Сиракуз не заметил, что город пал и отдан на разграбление озлобленному воинству, и, забыв о себе и своих близких, безмятежно чертит круги на песке.

Перед нами скорее всего легенда того же рода, что и легенда о возгласе «Эврика!», с которым Архимед, открыв свой знаменитый закон, выбежал голышом из бани на улицу.

Асано Наганори
(1667–1701?)
японский вельможа

Наганори был, пожалуй, не самым достойным представителем семейства Асано, управлявшего провинцией на юге острова Хонсю. Стихи и женщины занимали его больше, чем дела, в которых выказывалась самурайская доблесть.

В 1701 году сёгун, фактический правитель страны, дал Наганори церемониальное поручение – участвовать в ежегодном приеме послов императора, обладавшего лишь символической властью. Наганори отправился в столичный город Эдо.

Сложному искусству придворного этикета учил его престарелый церемониймейстер Кира Ёсинака. Ученик не поладил с наставником и 14 марта обнажил против него меч во дворце сёгуна. Это было дело неслыханное и каралось немедленной смертью.

Вечером того же дня Наганори совершил ритуальное самоубийство. История мести его вассалов за своего господина («месть 47 ронинов») известна едва ли не каждому хотя бы по кинофильмам.

Перед смертью Наганори написал прощальное стихотворение – дзисэй:

 
Вишневый цвет
рад улететь
вместе с ветром.
Так и я. Зачем мне
эта весна?
 

Джон Джекоб Астор IV
(1864–1912)
американский мультимиллионер

В 1911 году 47-летний Астор женился на 18-летней Мадлен Форс, которая была на год моложе его сына от первого брака. Чтобы пересуды утихли, Астор увез жену за океан. В Европе Мадлен забеременела и решила, что ребенок должен родиться на родине.

Супруги возвращались на знаменитом «Титанике». В ночь на 15 апреля 1912 года, когда судно наткнулось на айсберг, Астор помог Мадлен, ее горничной и сиделке перебраться в спасательную шлюпку. Потом он попросил позволения сопровождать беременную жену. Ему ответили, что приказано брать только детей и женщин.

По воспоминаниям одного из выживших детей-пассажиров, Астор сказал:

– Хорошо, назовите мне номер шлюпки, чтобы я смог ее отыскать.

Потом он стоял на мостике судна рядом с журналистом Футреллем и курил сигарету. Полчаса спустя «Титаник» пошел ко дну.

На исходе XX века появилась трогательная последняя фраза Астора:

– Дамы в первую очередь. Прощай, дорогая. Увидимся позже.

Хотя слова эти выдуманы, характер эпохи в них передан верно. Высший класс, обладавший огромными привилегиями, воспитывался в духе правила «Положение обязывает». Богатейшие пассажиры-мужчины погибли, но пассажирок I класса спасли почти всех. Пассажиркам III класса повезло меньше – большинству из них не удалось выбраться на верхнюю палубу.

Нэнси Астор
(1879–1964)
виконтесса, британский политик

Нэнси, дочь американского миллионера, переехала в Англию в возрасте 26 лет, будучи уже разведенной. Здесь она вышла замуж вторично – за медиамагната Уильяма Уолдорфа Астора из знаменитой промышленной династии Асторов.

В 1921 году Нэнси стала первой женщиной – членом Палаты общин. Крайне консервативные взгляды не мешали ей дружить с социалистом Бернардом Шоу и отстаивать участие женщин в правительственной службе, включая полицию.

После 1945 года леди Астор ушла из политики, а к концу жизни оказалась в полном одиночестве. Все друзья и знакомые лучших лет ее жизни уже умерли. В день своего 80-летия она заметила: «Я ужасно боялась старости. Боялась, что тогда уже не смогу делать все то, что хочу. Но теперь я вижу, что мне вовсе не хочется этого делать».

2 мая 1964 года вокруг постели умирающей Нэнси собрались ее дети, в том числе младший сын Джон Джекоб (она звала его Джеки). Как вспоминает он сам, мать лежала спокойно, с закрытыми глазами. Джон присел возле нее, ее глаза вдруг открылись, она посмотрела прямо ему в лицо и спросила:

– Джеки, это мой день рождения или я умираю?

Не зная что отвечать, сын сказал:

– Немножко того и другого, мама.

Тут ее глаза закрылись уже навсегда.

Петр Иванович Багратион
(1765–1812)
князь, военачальник

26 августа 1812 года при Бородине осколком ядра Багратиону раздробило кость левой ноги. На другой день его отвезли в Москву. По воспоминаниям графа Ф. В. Растопчина, утром 1 сентября, при оставлении Москвы, Багратион написал ему:

«Прощай, мой почтенный друг. Я больше не увижу тебя. Я умру не от раны моей, а от Москвы»

7 сентября Багратион был перевезен в поместье князя Б. А. Голицына во Владимирской губернии. Граф Е. Ф. Комаровский в своих «Записках» утверждал, что Багратион стойко перенес отнятие ноги, а перед смертью сказал: «Спаси, Господи, Россию!»

Но это не более чем худо сработанная легенда. Генерал недооценил серьезность ранения и отказался от ампутации. 10 сентября началась гангрена, а 11-го, накануне смерти, Багратион продиктовал завещание.

Как вспоминает врач Яков Говоров, после перевязки он отказался принимать лекарства. Говоров заговорил о соборовании, дипломатично заметив, что «благодать Божия в исцелении недугов чудесно помогает». Багратион отвечал:

– Да! Я понимаю, что это значит… Впрочем, я во всю жизнь был христианином. Прикажите тотчас позвать ко мне священника.

Юстас Баджелл
(1686–1737)
английский писатель и журналист

Баджелл был даровитым журналистом. Считается, что именно он пустил в ход выражение «Факты – упрямая вещь».

20 тысяч фунтов (огромные деньги по тем временам) Баджелл вложил в акции «Компании Южных морей», одной из ранних финансовых пирамид. В 1720 году пирамида рухнула, и Баджелл потерял всё.

В 1733 году умер философ Мэтью Тиндаль, и бо́льшую часть его имущества унаследовал почему-то Баджелл, хотя у покойного был сын. Сын заявил, что завещание подделано. Скандал разрастался. По рукам ходила эпиграмма Александра Поупа:

 
Ко мне бедняга Баджелл злобой пышет.
Пусть пишет что угодно – я прощу,
Но завещание мое пускай не пишет!
 

Когда дело было передано в суд, Баджелл нагрузил карманы камзола камнями, сел в лодку и бросился в Темзу у Лондонского моста. В прощальном двустишии он оправдывал самоубийство (смертный грех для христианина) как достойный способ ухода из жизни:

 
Что совершил Катон и Аддисон воспел,
Не может быть неправым.
 

(Джозеф Аддисон, друг Баджелла, в трагедии «Катон» воспел римского республиканца Катона Младшего, покончившего с собой.)

Жан Сильвен Байи
(1736–1793)
астроном, деятель Великой французской революции

В 1759 году Байи рассчитал орбиту кометы Галлея, за что был принят в Королевскую академию наук. Революция перевернула его жизнь. Байи, сторонник конституционной монархии, стал председателем Учредительного собрания, а после взятия Бастилии – еще и мэром Парижа.

Крест на его карьере политика поставили события 17 июля 1791 года. В этот день на Марсовом поле собрались противники монархии, требовавшие отречения короля. Байи ввел военное положение; при разгоне собравшихся погибли десятки республиканцев.

Вскоре затем Байи удалился в провинцию. Когда в 1793 году к власти пришли якобинцы, экс-мэр был доставлен в Париж и приговорен к смерти за «резню на Марсовом поле».

12 ноября его повезли на казнь. Место казни дважды переносилось, и каждый раз начинали заново возводить помост для гильотины. Все это время Байи сидел в своей тележке под промозглым ноябрьским дождем, покрытый грязью и плевками зевак. Однако он не сделал ни одного гневного жеста, не проронил ни единого слова.

И только у эшафота, когда кто-то спросил: «Ты дрожишь, Байи?», – он ответил:

– Да, мой друг, но только от холода.

В отличие от множества выдуманных фраз героев и жертв Великой революции, эту можно считать подлинной: в чуть иной форме она приведена в документальном сборнике «Карающий меч Французской республики» (1793).

Джордж Гордон Байрон
(1788–1824)
английский поэт

14 июля 1823 года Байрон отплыл из Генуи в восставшую против турок Грецию – отплыл на собственном бриге с полутысячей солдат. Вскоре оказалось, что этого мало, и Байрон стремительно тратил фамильное состояние на нужды повстанцев.

К началу 1824 года он прибыл в город Миссолунги, главную базу восстания. Тут он заболел лихорадкой.

Вечером 18 апреля поэт начал бормотать в полузабытьи:

– Бедная Греция… бедный город… бедные мои слуги… Почему я не знал этого раньше?.. Мой час настал – я не боюсь смерти, но почему я не отправился домой раньше, чем поехал сюда?..

Потом на смеси английского с итальянским:

– Есть в мире вещи, которые мне милы, но вообще я готов умереть.

Тут он вспомнил о Греции:

– Я отдал ей свое время, свое состояние, свое здоровье – а теперь отдаю свою жизнь! – что еще я могу сделать?

Около шести вечера он произнес:

– Теперь мне надо заснуть.

С этими словами он повернулся к стене и уже не приходил в сознание. Ровно через сутки он умер.

Фрэнсис Тревельян Баклэнд
(1826–1880)
британский зоолог

Баклэнд был практикующим врачом, писателем-натуралистом, членом различных ученых обществ и правительственных комиссий. Среди прочего, он занимал пост правительственного инспектора по рыболовству. Изучение рыб было страстью его жизни.

В 53-летнем возрасте у Баклэнда появились легочные кровотечения. Жить ему оставалось год с небольшим, и больше всего он жалел о том, что его научные занятия обрываются на середине.

Баклэнд умер в Оксфорде 19 декабря 1880 года. Незадолго до смерти он сказал:

– Господь столь благ, и Он столь добр к маленьким рыбкам, что я не верю, что Он позволит их инспектору потерпеть кораблекрушение в самом конце. Мне предстоит долгое путешествие, и я надеюсь увидеть там множество прелюбопытных животных…

Так сообщается в его биографии, изданной в 1886 году.

Михаил Александрович Бакунин
(1814–1876)
революционер, идеолог анархизма

Последний год жизни Бакунин провел в Лугано (Швейцария). Русская социалистка Александра Вебер-Баулер вспоминала, что однажды учитель итальянского языка И. Педерцолли сказал по поводу смерти одного из их общих знакомых: «Что ни говори, смерть страшна для всех, даже нам, хотя, конечно, мы ада не боимся».

– Смерть? Она мне улыбается, очень улыбается, – заметил Бакунин. А затем обратился к Александре: – Знаете, у меня была сестра. Умирая, она сказала мне: «Ах, Мишель, как хорошо умирать! Так хорошо можно вытянуться»… Не правда ли, это самое лучшее, что можно сказать про смерть?

Закуривая очередную папироску, он говорил:

– Если буду при тебе умирать, ты смотри не забудь сунуть мне в рот папироску, чтобы я перед самой смертью затянулся.

В другой раз он сказал Александре:

– Ты воображаешь, что революция – это красиво? Я видел революцию вблизи; ах, как это противно вблизи! – И немного погодя добавил: – Я ведь одинок, глубоко одинок.

Умер он в Берне, в больнице для чернорабочих, которую сам для себя выбрал. В последние дни он почти перестал есть и пить. 29 июня, за два дня до смерти, он отказался выпить бульон, но согласился съесть несколько ложек гречневой каши, специально для него приготовленной:

– Каша – это другое дело.

Это последние слова великого анархиста, записанные очевидцами.

Оноре де Бальзак
(1799–1850)
французский писатель

14 марта 1850 года Оноре де Бальзак венчался в Бердичеве с богатой польской помещицей Эвелиной Ганской, что было мечтой его жизни. Увы, к этому времени он был уже тяжело – вероятно, безнадежно – болен.

21 мая супруги прибыли в Париж и поселились в доме Бальзака на улице Фортюне. Почти сразу же врачи диагностировали у Бальзака перитонит, за которым последовала гангрена.

Писатель Теофиль Готье, уезжавший в Италию, решил навестить своего старого друга и попрощаться. 20 июня Эвелина ответила ему, что муж не может принять гостя. В конце письма Бальзак вывел нетвердой рукой свою последнюю в жизни строчку:

«Я больше не могу ни читать, ни писать».

Утром 18 августа больного соборовали, а потом началась агония. Великий романист умирал в полном одиночестве. Кроме врача, единственным его посетителем оказался Виктор Гюго, но он уже видел лишенный сознания полутруп. Собственно, только врач Бальзака Наккар мог слышать последние слова умирающего, однако он ничего о них не поведал.

Тем не менее предсмертная фраза Бальзака известна каждому, кто читал хотя бы краткую его биографию:

– Мне нужен Бьяншон… Бьяншон мог бы меня спасти!

Можно с уверенностью утверждать, что это одна из самых прославленных предсмертных фраз в литературном цеху.

Врач Орас Бьяншон – далеко не последний персонаж в романах и повестях «Человеческой комедии» («Отец Горио», «Утраченные иллюзии» и другие). Биографы, цитирующие эту фразу, неизменно добавляют, что на пороге смерти писатель жил уже не в действительном мире, а в мире, созданном его творческой фантазией.

Но откуда известны эти слова?

Тут нас ожидает сюрприз. Они появились в 1907 году в романе Октава Мирбо «628-Е-8». (Этот роман считается первым «автомобильным романом», поэтому его заглавием стал номер автомобиля.) Кроме автомобильных приключений повествователя, в роман включены три главы о Бальзаке, стилизованные под документальную прозу. Одна из них называется «Смерть Бальзака» и содержит в себе рассказ, будто бы услышанный автором от художника Жана Жигу, умершего в 1894 году.

Жигу в течение 30 лет был фактическим мужем вдовы Бальзака Эвелины, однако с самим Бальзаком не был знаком, да и с Эвелиной встретился лишь через год после смерти писателя. Тем не менее у Мирбо он представлен свидетелем предсмертного диалога Бальзака с врачом Наккаром – чего быть никак не могло.

«Когда я должен умереть?» – спрашивает Бальзак. «Возможно, вы не доживете до утра», – отвечает Наккар. «О да!.. я знаю… мне нужен Бьяншон… мне нужен Бьяншон… Бьяншон мог бы меня спасти!» – восклицает умирающий.

Мирбо, однако, этим не ограничился. Далее следует – что бы вы думали? – постельная сцена между Жаном Жигу и Эвелиной, в то время как в соседней комнате в муках умирает Бальзак.

Понятно, что родные и близкие покойной госпожи Ганской были в бешенстве. Мирбо изъял раздел о Бальзаке из готового тиража своей книги, вполне основательно опасаясь преследования за клевету.

Однако фраза о Бьяншоне-спасителе зажила самостоятельной жизнью. Скандальный контекст, в котором она родилась, был очень скоро забыт, и слова, придуманные Мирбо, стали частью бальзаковской легенды.

Таллула Банкхед
(1903–1968)
американская актриса

Наибольших успехов Таллула Банкхед добилась на лондонской и нью-йоркской театральной сцене. Вершиной ее кинокарьеры стала роль в фильме Хичкока «Спасательная шлюпка» (1944).

Героиня легендарного фильма Джозефа Манкевича «Всё о Еве» (1950) была «списана» с Таллулы Банкхед, однако роль досталась не ей, а Бетти Дэвис. Понятно, что Таллуле это понравиться не могло. Она говорила: «Никто не может быть в точности похож на меня. Даже мне это не всегда удается».

Таллула была известна своим остроумием, пристрастием к выпивке, сигаретам и «травке». Тем не менее, оглядываясь назад, она говорила: «Если бы мне довелось жить сначала, я бы сделала те же ошибки, но быстрее». И еще: «Кокаин не вызывает наркотической зависимости. Я знаю, о чем говорю: я нюхаю его много лет».

В конце жизни на вопрос узнавшего ее почитателя: «Вы – Таллула Банкхед?», актриса ответила:

– То, что от нее осталось.

Умерла она в нью-йоркской больнице 12 декабря 1968 года. Последними ее словами были:

– Кодеин… бурбон…

Финиас Тейлор Барнум
(1810–1891)
американский импресарио

Улисс Грант, знаменитый военачальник и президент США, как-то заметил Барнуму: «Ваша известность больше моей». Тот ответил: «Меня сотворила реклама». И верно: он был, возможно, величайшим в истории гением рекламы и саморекламы.

Он демонстрировал публике русалок с острова Фиджи, юношу из России с песьей головой, сиамских близнецов и огромного слона Джамбо, выдавая его за последнего выжившего мастодонта. Свое цирковое шоу он назвал «Величайшим представлением на Земле».

Он также построил первый в стране огромный аквариум, создал американский театр-варьете и с небывалым успехом организовал гастроли шведской оперной дивы Дженни Линд, – словом, не оставлял без внимания ни одной сферы развлечений.

В ноябре 1890 года Барнум, который обосновался к тому времени в Бриджпорте (штат Коннектикут), перенес инсульт. После этого он почти не покидал своего дома, где и умер 7 апреля 1891 года. Его последним словом было «Да» в ответ на предложение выпить стакан воды.

Однако американцы уверены, что умирающий шоу-магнат спросил:

– Какие сегодня сборы в Медисон-сквер-гарден?

Этот нью-йоркский развлекательный комплекс был тогда частью империи Барнума и его компаньона Джеймса Бейли. Бейли узнал о смерти партнера в половине седьмого вечера и не стал отменять представление, на которое было продано 10 тысяч билетов.

Этел Барримор
(1879–1959)
американская актриса

Этел, сестра знаменитого актера Джона Барримора, в двадцать лет с небольшим сама стала звездой театрального Бродвея.

Этел вышла замуж за Грисволда Кольта, племянника знаменитого оружейника. У них родилось трое детей, но 14 лет спустя брак распался. Этел, набожная католичка, больше не вышла замуж.

С 1940-х годов актриса снималась в Голливуде, четырежды номинировалась на «Оскара» и однажды его получила. Голливуд давал ей работу и деньги, но восхищаться им она не могла: «Люди здесь нереальны. Цветы нереальны: они лишены запаха. Плоды нереальны: они лишены вкуса. Все вместе – ослепительная, кричаще яркая, словно из ночного кошмара, декорация, выстроенная в пустыне».

В этой декорации она и скончалась, не дожив двух месяцев до своего 80-летия. 18 июня 1959 года Этел проснулась в три часа ночи, взяла за руки свою домработницу Анну и спросила:

– Ты счастлива? Я счастлива.

Потом заснула опять и несколько часов спустя умерла, не приходя в сознание.

Однако легенда подправила эти слова, и обычно они цитируются иначе:

– Все счастливы? Я хочу, чтобы все были счастливы. Я знаю, что я счастлива.

Ричард Бартон
(1925–1984)
американский киноактер

Ричард Бартон был женат пять раз, дважды из них на Элизабет Тейлор. Его последней женой стала в 1983 году ассистентка кинорежиссера Салли Хей. К тому времени здоровье Бартона было хуже некуда, не в последнюю очередь из-за регулярных запоев. (Он как-то заметил: «Мне пришлось бы долго думать, чтобы назвать хоть одного непьющего и интересного человека».)

Летом 1984 года Бартон жил вместе с Салли в Швейцарии, близ Женевы, и изучал присылаемые ему сценарии фильмов. Он хотел снова сняться вместе с Тейлор и говорил: «Я все еще одержим ею».

3 августа он напился в очередной раз, а в следующую ночь у него случилось кровоизлияние в мозг. Утром 5 августа Бартон умер в больнице в возрасте 58 лет.

В блокноте на тумбочке, стоявшей у кровати покойного, Салли прочла строки, нацарапанные красным карандашом (Бартон нередко делал записи, просыпаясь посреди ночи). Всё это были стихи из Шекспира, в пьесах которого актер играл множество раз:

 
… вода
Морских пучин от крови покраснеет.
Завтра, завтра, завтра…
Конец пирушкам нашим.
 

Еще одна строка была лишь начата и оборвана на полуслове – ее Бартон не успел дописать.

Первая запись взята из II акта «Макбета», вторая – из монолога Макбета в последнем акте:

 
Завтра, завтра, завтра,—
А дни ползут, и вот уж в книге жизни
Читаем мы последний слог и видим,
Что все вчера лишь озаряли путь
К могиле пыльной. Дотлевай, огарок!
 

(Перевод Ю. Корнеева)

Последняя строка взята из монолога Просперо, героя драмы «Буря». В переводе Михаила Донского:

 
Окончен праздник.
……………………………………………
Вот так, подобно призракам без плоти,
Когда-нибудь растают, словно дым,
И тучами увенчанные горы,
И горделивые дворцы и храмы,
И даже весь – о да, весь шар земной.
……………………………………………
Мы созданы из вещества того же,
Что наши сны. И сном окружена
Вся наша маленькая жизнь.
 

Проснувшись среди ночи, Бартон уже знал, каким окажется его завтра.