Текст книги "Кремль 2222. Тобольск"

Шлеп! Дойдя до крайней точки своего маршрута, нео подпрыгнул и пошлепал обратно. Позиция для наблюдения у Павла была не самой удобной, потому что он лежал головой к нео. Тем не менее, теперь он хоть что-то, но видел – не то, что носом в грязь. Хотя и приходилось закатывать глаза вверх. Вот он!

Темная фигура мохнатого появилась в четырех-пяти шагах за головой. Притормозила. Шлеп!

Нео перепрыгнул через канаву и начал удаляться от Сновида. Тот осторожно повернулся на бок, выглянул из канавы и тут же принял обратное положение. Теперь он мог, выждав момент, напасть на нео со спины и попытаться вырубить его парой ударов. Это было очень важно – вырубить быстро и так, чтобы мохнач не успел заорать. Если успеет заорать, то шансы становятся минимальными.

Лишь сейчас, перевернувшись на спину и бросив взгляд в сторону разрушенной башни, Сновид понял, почему нео до сих пор не обнаружил его. Судя по всему, он, Павел, провалялся без сознания не меньше двух часов, а то и все три. За это время луна переместилась по небу, и в настоящий момент тень от развалин башни полностью закрывала то место, где он лежал. Плюс почти метровая глубина канавы. Плюс легкий низовой туман, который появился, видимо, недавно.

Да, при таких обстоятельствах неподвижное тело можно не разглядеть даже с трех метров. Но почему мохнач не обнаружил его раньше, когда тень падала в стороне, а туман еще не наползал от Иртыша?

Объяснение выглядело глуповатым, но имело свой резон. Мохнатый караульный прокладывал свой маршрут, двигаясь вслед за тенью, поэтому первоначально находился от Павла значительно дальше. Почему он так поступал?

Видимо, потому, что не хотел, чтобы его заметили со стен кремля. Ведь отсюда до кремля меньше ста метров. Хотя и ночь, но меткий лучник или арбалетчик при лунном свете может попасть в крупную мишень. Поэтому мохнатый постоянно прятался в тени башни. Вот и верь после этого в глупость нео. Глупость глупостью, а шкуры берегут.

Правда, оставался неясным еще один момент. Почему на таком близком расстоянии нео не унюхал человека? Подветренная сторона? Да, возможно. Плюс жуткая вонь из канавы. А еще, возможно, нос у мута заложило. Или от сифилиса окончательно нюх пропал. Мохначи ведь в этом смысле… Не предохраняются, короче. Так или иначе, не унюхал, и слава всевышнему.

Теперь он мог наблюдать за передвижениями караульного, разминать ногу и обдумывать план действий. План, в общем-то, складывался очень простым.

Павел понимал: даже если удастся снять нео без шума, это еще не гарантирует окончательного успеха. От места, где он находился, до угловой башни кремля метров восемьдесят-девяносто. Бежать в полный рост опасно, потому что его может заметить нео, находящийся на соседнем посту, или старший смены.

Да и как бежать, если нога вдруг подведет? А ползти, это долго. Вдруг как раз в это время мохнатые затянут свое «Не надоело?»? И обнаружат, что один из караульных убит?

Нео вернулся к канаве и остановился… Павел напрягся. Что он там, хрен хоммучий, задумал? Уж не заметил ли его?

Но через секунду раздалось громкое журчание, и все стало ясно. У парня явно имелись проблемы в этой самой, как там ее… В мочевой системе, короче. Хм… А если как раз сейчас взять и попробовать рубануть этого зассанца по ногам? Положение-то у него деликатное, наверняка расслабился и…

– Не надоело?! – донеслось откуда-то с противоположной стороны.

Мутант закончил свое «мокрое дело», крякнул и неожиданно для Павла раскатисто проревел:

– На-до-е-ело-о-о!

И тут же, с разных сторон почти в унисон донеслось:

– На-до-е-ело-о-о!

Это резко меняло и ухудшало ситуацию. Если сейчас начнется смена, то заявится отдохнувший у костра свеженький мохнач. И не один, а вместе с начальником смены. И тогда…

«Зассанец», услышав отклики «однополчан», довольно хрюкнул. И вслед за этим, возможно, от избытка положительных эмоций, громко и сочно испортил воздух. Еще через пару секунд Сновида накрыло такой ядреной вонью, что даже слезы брызнули из глаз. И он не выдержал.

Надоело!! Мне тоже надоело, уроды мохнатые!

Он резво вывалился из канавы и, не поднимаясь, бросил тело в сторону нео. Тот продолжал стоять на краю канавы, мечтая о порции жратвы у костра. Увы, мечты не всегда сбываются.

Тесак Павла секанул мута под ближнее колено. Р-р-раз! Нео всхлипнул, инстинктивно поддернул вверх разрубленную конечность и начал заваливаться на спину. Ды-ва! Это Сновид, не вставая с колен, засадил косматому под левую лопатку. Тесак вошел в тело мутанта со смачным хрустом, перерубая мышцы и ребра.

Когда нео, едва не придавив Павла, грохнулся на землю, он уже хрипел. Из распахнутой пасти со свистом вылетали брызги слюны и крови. Но это еще не означало агонии.

Сновид не понаслышке знал об исключительной живучести нео. Особенно тех из них, кто умудрился подпитаться радиационной энергетикой в Полях Смерти. Поэтому привскочил и наотмашь рубанул клинком под подбородок – благо мохнач как раз в этот момент попытался приподнять голову. Ты-ри! И душа нео отправилась туда, куда ей и было положено – за Черную Границу.

Проверять, отскочила ли голова вонючего урода напрочь или повисла на позвонках, Сновид не стал. В его положении это выглядело излишеством и даже, в какой-то мере, садизмом. Он сделал другое – засунул тесак в ножны и, пригибаясь, поковылял в сторону кремля. Именно поковылял, потому что пораженная ядом и, видимо, частично парализованная нога плохо сгибалась. И ее приходилось подволакивать.

Несколько раз он падал в какие-то рытвины, но, к счастью, неглубокие. Падал, поднимался и продолжал, иногда на карачках, двигаться к цели. Он уже не старался особо маскироваться. Поэтому направился напрямую к угловой башне, минуя остов сгоревшего грузового вертолета. Около него можно было на время спрятаться и отдышаться, но не в этот раз. Ведь счет шел на минуты.

Он примерно представлял, чем сейчас заняты нео. Какое-то время две смены будут переругиваться, выясняя, не слишком ли рано дежурная смена проорала «Надоело!». Затем они все-таки решат произвести смену. Ну а дальнейшее зависело от того, какой пост первым подпадет под замену.

Если замену начнут с поста, где сейчас валялся убитый Павлом нео, то присутствие врага мохначи обнаружат раньше. И, естественно, немедленно поднимут тревогу со всеми вытекающими последствиями. Если сначала заменят другого караульного, то времени у него, Сновида, окажется побольше. А сколько точно – кто ж его знает?

Он приблизился к подбитому танку и остановился. Танк мирно ржавел примерно в десятке шагов от угловой башни, где наверняка дежурили караульные тоболяков. Павел даже знал, где именно, потому что уже стоял здесь на посту. И должен был стоять нынешней ночью.

Оконные проемы башни на двух нижних этажах были давно заложены кирпичом. Поэтому воин нес вахту на третьем ярусе, где имелись бойницы. По уставу караульной службы он должен был сейчас наблюдать за местностью, находясь за одной из бойниц. Видел ли он «пробежку» Сновида? Хм… Должен был видеть.

Хотя туман, как заметил Павел, потихоньку густел. Да и ночь уже не казалась такой звездной и лунной, как несколько часов назад. Погода, похоже, опять менялась, и небо затягивалось облачной дымкой.

Пригибаясь, он выглянул из-за высокой гусеницы танка. Затем, приложив ко рту ладони, изобразил крик сойки. Что это за птица, Павел толком не знал. Жила когда-то в довоенные времена, но сейчас это не имело значения.

Может, эта сойка никогда так и не кричала. Но так назывался один из сигналов, которым обучали всех бойцов. «Крик сойки» означал сигнал «внимание». Вот Сновид его и подал.

Однако реакции не последовало. Тогда Павел дважды повторил сигнал. И снова в ответ ни сигнала, ни шевеления. Разозлившись, он подобрал с земли увесистый камень и запустил его точно в проем бойницы.

Через секунду он услышал, как внутри башни что-то громыхнуло. Еще через несколько секунд в проеме появилась чья-то голова. Ага, проснулся, хоммучья задница.

– Эй! – негромко окрикнул Павел. – Это я. Слышь, это я.

Голова в окне пошевелилась, стараясь разглядеть кричавшего. Затем откликнулась:

– Кто это?

– Да я, я. Павел Сновид.

– …Сновид???

Голова высунулась вперед вместе с длинной шеей, и Сновид узнал Антипа Тощего.

– Ну да, Антип, это я.

– Не может быть!

– Да я это, я.

– …А почему ты здесь? – Тощий по своему обычаю тупил, погружаясь в размышления почти перед каждым ответом. Или задремал на посту и теперь с трудом раскочегаривался.

– Так получилось, Антип. Помоги мне забраться. Скинь лестницу, ладно?

– …А ты точно Сновид?

– А кто же еще?

– …Да кто ж тебя знает? Может, ты оживший мертвец какой?

– Какой еще мертвец?

– Этот, который в Поле Смерти побывал.

Ну и Антип. Шея длинная, а мозги куцые.

– Где ты тут Поля Смерти нашел? Нет тут рядом ничего.

– …А откуда я знаю, где ты шастал?

Да чтоб тебя! Вот же дурак!

– Вот я, смотри! – Павел поднялся во весь рост. – Ну что, видишь?

Тощий некоторое время молчал.

– Что, не узнаешь? – Сновид, забыв об осторожности, обогнул передок танка и сделал несколько шагов вперед. – Вот я.

– А я слышал, что ты к маркитантам перебежал.

Павел на мгновение лишился дара речи. Аж горло перехватило.

– Ну-ка, отойди от стены, а то стрельну, – грозно предупредил Тощий.

– Да ты что… – Павел прокашлялся. Затем просипел: – Ты что, Антип? Я же свой. Свой!

– Не ори. Если не отойдешь, точно застрелю. – И он сделал хорошо знакомое движение, доставая из налуча лук.

Сновид отошел за танк и чуть не плача произнес:

– Антип, я здесь подожду. Сходи, пожалуйста, к начальнику караула. Я тебя прошу. Ну? Ты же меня знаешь. Только срочно его позови, а то нео всполошатся.

Тощий молчал. Стрелял он быстро. А вот соображал медленно – это стоило признать. И сейчас это могло стоить Павлу жизни.

– Ладно. Жди здесь. Я мигом. И не вздумай на башню лезть.

Да уж, подумал Сновид. Что я, мут по стенам лазить? Тут же метров двенадцать, не меньше. Ну и дела. Вот-вот и нео набегут.

…вот он… попался, хомо…

Он еще только собирался повернуть голову, когда услышал это. И уже понимая, что происходит нечто ужасное и непоправимое, закончил движение головой. И увидел их.

Трое стояли прямо перед ним в пяти или шести шагах. Среднего роста, но непропорционально широкие, замотанные в грязные тряпки. И головы у них были такие же непропорциональные: крупные, угловатые, расширяющиеся книзу, как груши. И сразу же пахнуло поганым запахом гнилого, разлагающегося мяса. Его источали тела мутантов, обезображенные язвами и нарывами.

Один держал обеими руками длинное копье, второй сжимал боевой топор. Третий, стоявший по центру, выставил вперед меч-фламберг с волнообразным клинком.

И тут же с обеих сторон танка возникли еще двое – по одному с каждой стороны. Такие же уродливые, гниющие заживо, ходячие трупы. Какого удильщика они тут делают, поганые твари?!

Нет, это не были знакомые до омерзения нео. Но этих уродов Павел тоже сразу узнал. Приходилось уже встречаться с ними раньше. Правда, всего один раз. Тогда Сновид с напарником Лешкой угодили в засаду. И напарник погиб.

Это случилось примерно полгода назад. Павел, как и его напарник-сверстник, прошли курсы боевой подготовки в отделении разведки. И им предстояло выполнить боевое задание – что-то вроде выпускного экзамена. Они должны были пробраться в тылы нео, осаждавших Промзону, и взять «языка».

Они почти выполнили задание. Подкараулили в развалинах зазевавшегося мохнача, оглушили и поволокли к тайному подземному ходу. Однако в последний момент наткнулись на дампов. В результате ожесточенной схватки Лешка погиб. А Сновид вернулся в Промзону с колотой раной груди и обломком стрелы в спине. И без «языка».

Он не сдал экзамена и стал обычным бойцом, не попав в элитное отделение разведки. Зато позже попал в мобильную диверсионную группу, прозванную в народе «истребители мутов». В группу его взял лейтенант Крот, у которого Сновид проходил боевую подготовку в учебном взводе. Пожалел, видимо, уж больно Павел тогда переживал.

Он и на самом деле страшно переживал. Не столько из-за того, что не стал разведчиком, сколько из-за гибели Лешки – младшего брата Антипа. Но еще сильнее он переживал из-за того, что мог, как ему казалось, предотвратить гибель Лешки.

Мог, потому что накануне той трагической вылазки увидел очередной провидческий сон. Настоящий кошмар, страшный и мутный. Настолько мутный, что Сновид так до конца и не понял, что он предвещает. Лишь предчувствие возникло, что погибнет кто-то, кто будет рядом с ним во время боя.

Подумал тогда Павел и решил, что жертвой может стать его напарник – то есть, Лешка. Но никому не сказал, даже отцу. Потому что испугался, что отец обвинит его в трусости. Ведь получалось, что надо переносить экзамен – боевую вылазку за «языком». И Сновид промолчал. С тех пор таскал тяжкий камень на душе.

И вот опять эти дампы. Не те самые, конечно, что убили Лешку. Но наверняка из той же кодлы. Ну, сволочи! Ну, уроды!

Глава девятая
Смертельная ловушка

Его окружили дампы. И это очень походило на засаду. Откуда они появились так внезапно? Скорее всего, из-за вертолета. Хотя, какая теперь, к удильщику, разница?

– Ну что, уроды? – процедил Сновид. Как-то ему стало все равно. Не потому, что испугался. Просто он понял, что у него остался всего один вариант – погибнуть с гордо поднятой головой. Он бы с этой пятеркой не справился. Тем более, что один из дампов, появившийся из-за танка, держал в руках арбалет. И направлял его в грудь Сновида.

А еще где-то поблизости наверняка затаилась в резерве парочка дампов. Потому что они всегда, как знал Павел, выходят на охоту всемером. Такая у них «фишка», значит. Ну и котях с ними!

– Хомо, ждавайша, – прошепелявил дамп с мечом. Старшой, значит. – Ты окружон.

– Хрен вам, суки, – процедил Павел, извлекая из ножен тесак. – Ну, кто на новенького?

– Шкажал же тебе – ждавайша. Шохраниш жыжнь.

«Старшой» угрожающе помахал своим пижонистым фламбергом, но не сдвинулся с места. И остальные оставались на местах – словно ждали чего-то. Как паук около паутины.

Что ж, не будем растягивать удовольствие. Сновид отвел назад руку с тесаком и ринулся на «меченосца». Хоть одну заразу достану, мелькнула мысль. Чтобы не стыдно было перед отцом. Там, в Долине Предков.

Но не добежал. Едва он бросился на врагов, как что-то зацепило его и рвануло назад. По инерции он попытался продолжить движение, но, споткнувшись, упал. Уже барахтаясь на земле, понял, что на него накинули сеть. Видимо, это сделал дамп, подкравшийся из-за танка.

Он резанул ячейки тесаком и почти выпростал руку. И тут получил сильный удар – это подбежавший дамп врезал ему по локтю обухом топора. По тому самому многострадальному локтю. Боль оказалась такой сильной, что, показалось, пронзила руку насквозь, до кончиков пальцев. Павел вскрикнул и выпустил тесак.

Правда, оставался еще кинжал. Не в состоянии подняться на ноги, извиваясь, словно трехголовый уж-мутант, Сновид таки располосовал часть сети – так, что сумел освободить одну ногу. И даже лягнул кого-то. Однако и дампы знали свое дело – видимо, далеко не первую жертву паковали таким образом.

Пока Сновид пытался разрезать ячейки, кто-то из мутов набросил ему на плечи веревку. Затем, стянув петлю, он ловко опутал туловище Павла, и тот практически потерял способность к сопротивлению. Хотя и продолжал дергаться и лягаться.

– Вяжы его! – возбужденно просопел над самым ухом «старшой». Он зачем-то стянул с головы Сновида шлем и тут же довольно крякнул. – Он, шоб его! Вяжы крепше, шоб не трепыхнулша.

В этот момент невдалеке раздался злобный рев. Павел еще не понял, кому он принадлежит, как кто-то из дампов выкрикнул:

– Руж, нео наш зашэкли!

– Отштупаем! – немедленно отозвался Руж голосом «старшого». – Гош и Даж за мной, оштальные в прикрытие.

Сновид взбрыкнул, хотя с точки зрения здравого смысла ему оставалось лежать и не рыпаться. Не один хрен от чьих зубов смерть принимать: нео или дампов? А он был почему-то уверен, что дампы заарканили его именно на обед. Или на завтрак, удильщик их разберет.

Нео его бы тоже сожрали – человечинка считалась у них изысканным деликатесом. А дампам, вообще-то, все равно кого жрать. Для них важен сам процесс охоты на живое существо. Так что, брыкайся не брыкайся, а…

Но он продолжал сопротивляться. Из упорства. Из принципа. И просто потому, что был человеком. Ведь человек, это царь природы и звучит гордо.

Тут ему накинули на ноги петлю и куда-то потащили. Шустро так поперли. Похоже, в четыре руки и ноги. Или лапы. А могли ведь и поделикатней транспортировать, сволочи!

В итоге Сновид не увидел, как двое арбалетчиков, укрывшись за танком, встретили нео убийственно меткими выстрелами стрел в упор. Они успели подстрелить с полдюжины мохнатых, когда из бойницы башни высунулся Тощий и наповал уложил одного из арбалетчиков выстрелом в голову. Второй арбалетчик заметил это и отскочил к стене – в мертвую для лучников зону.

Потом он начал отступать вдоль стены в сопровождении копейщика и дампа с топором. Надо отметить, что дампы организованно и эффективно отбивались от мохначей, которые наскакивали отчаянно, но суматошно. Потому и несли потери.

Но, в конце концов, нео зажали троицу дампов в угол и тогда уж начали месить тех дубинами со всей дури. И даже стрелы тоболяков, летевшие со стен, не могли остудить пыл разъяренных мохначей. Разве что значительно сократили их и без того нестройные ряды.

Затем, выжившие в краткосрочной схватке нео, с ревом и гиканьем поволокли измочаленные трупы дампов к своим кострам. Они ощущали себя победителями. Даже невзирая на полтора десятка трупов сородичей, оставшихся валяться на подступах к кремлю.

Однако Павел ничего этого не видел, потому что его самого волокли в неизвестном направлении. Он лишь ругался сквозь зубы, подскакивая на ухабах, ныряя с головой в рытвины с грязной водой и ударяясь боками о камни. Эта дорога явно не вела в рай. А вот куда?

Павел не имел возможности задуматься над таким вопросом. И, наверное, к лучшему. Потому что случаются обстоятельства, когда лучше не думать. А реагировать по ситуации.

Наконец, дампы остановились, предоставив жертве короткую передышку. Сновид находился в полуобморочном состоянии. И все-таки расслышал окрик:

– Куда прете, твари?! Стрелять буду!

– Да штоим мы ужэ, – отозвался шепелявый Руж. – Не штреляйте.

– Чего вам надо?

– Пожовите штаршыну.

– Чего-о?

– Штаршыну пожовите.

– Какого старшину?

– Прокопа.

– Зачем он вам?

– У наш ш ним шделка.

– Какая еще сделка, урод?

Пока шел обмен репликами, Сновид вывернул шею и попытался определить, куда его доставили. Задача оказалась не из легких. Прежде всего мешали грузные фигуры двух дампов, стоявших впереди и перекрывавших обзор. Но кое-что он разглядел.

В первую очередь, он заметил забор из сетки-рабицы, поверх которой тянулась спираль колючей проволоки. Потом взгляд наткнулся на вкопанную в землю трубу с приваренной железной калиткой. Погоди-погоди…

– Шам урод – в жопе ноги. – Дамп начинал сердиться. – А дела у наш шекретные. Вон, видиш его?

– Кого его?

– Да вон жэ – лежыт. – Руж повернулся боком и ткнул пальцем в сторону Павла. – Это наш товар. Короше, шкажи Прокопу, што пришол Руж ш товаром. И шевелиш. А то Прокоп тебе яйша оторвет.

– Ты чего несешь, чмо болотное? Да я тебя сейчас…

Сновид услышал щелчок, похожий на звук передергиваемого затвора. И почти тут же раздался повелительный оклик:

– Эй, Фрол, ты с кем там бакланишь?

Фрол… Фрол?.. Фрол!?

Голос человека, разговаривавшего с Ружем – а он очень походил на человеческий, – с самого начала показался Сновиду знакомым. Но он не мог вспомнить, где и когда его слышал – слишком коротко звучали реплики. Но теперь сомнения развеялись.

Дампы приволокли его к восточному проходу в Мертвую Зону. Тому самому, через который он сам прошел вчера под вечер. А на посту стоял невезучий Фрол, изрядно пострадавший в схватке у западных ворот. Вспомнив, как Зюб ловко заехал охраннику пяткой в нос, Павел невольно улыбнулся… Да, спир дело знает.

Но в целом ситуация совсем не располагала к юмору. Итак, дампы доставили его к маркитантам. Вот это фокус! И как же это понимать?

– Да я это, Прокоп. Тут эти, чмыри болотные. А я это…

– Ты почему один? Где Кондрат?

– Да он это, старшина, отошел. Живот у него прихватило.

– Чтоб вас удильщик за одно место прихватил. Так что у вас тут?.. Это ты, Руж? – голос Прокопа резко изменился. – Что, есть новости?

– Ешт, штаршына. Мы вшо шделали, как договаривалиш.

– Что шделали? Что, поймали???

– Поймали. Вот он.

Старшина Прокоп некоторое время молчал. Сновид покрутил шеей, но ничего не увидел, кроме жирных, покрытых язвами ног Рыжа и железной калитки.

– Точно, он?

– Тошно не жнаю. Но похож.

– Мы сейчас глянем. Отойдите немного в сторонку.

Стоявшая перед Сновидом парочка дампов с неохотой расступилась.

– Ну-ка, Фрол, глянь на этого кадра, – сказал Прокоп. – Надеюсь, ты его хорошо запомнил.

Заскрипела калитка. Потом показались ноги, обутые в кирзовые сапоги. И уже затем Сновид разглядел мешковатую фигуру охранника. В левой руке – факел. На шее весит карабин, правая ладонь лежит на его корпусе, готовая нажать на спусковой крючок.

Охранник ступал осторожно, будто по минному полю. Явно опасаясь дампов.

– Да ты не ссы, я прикрою. – Старшина появился в проеме калитки и замер, широко расставив ноги. В руках – укороченный автомат. – Ты им не нужен. Они за бакшишем пришли. Верно, Руж?

– Верно, штаршына, – отозвался старший дамп. Самих мутов Сновид не видел – они как будто растворились в темноте. Но находились все равно рядом, потому что он чувствовал их гнилостный запах. – У наш вшо по чешному.

– Знаю я вашу честность, – сказал Прокоп. – Ну, что там, Фрол, разглядел?

Охранник уже приблизился к Павлу. И сейчас наклонился над ним, опустив факел. Павел инстинктивно прикрыл веки. Он не мог толком пошевелить ни рукой, ни ногой, спеленатый веревками. Да, влип так влип. Это называется: из огня да в полымя.

Тут он и в самом деле ощутил жар огня. Фрол, видимо, поднес факел близко к лицу. Он ведь слепошарый, этот Флор, – выплыла из глубин памяти мысль.

– Разглядел. Он, урод гребаный, – со злорадством произнес охранник.

– Точно он?

– Точно. Волосы черные и шея покарябана, как Кондрат говорил. И нагрудник тот же, знатный нагрудник. Я еще тогда подумал, хорошо бы прибрать его…

– Не заслужил ты трофея, Фрол, – оборвал Прокоп. – Скажи спасибо, что я тебя к стенке не поставил за ротозейство. Он хоть жив? А то эти акробаты и трупешник подсунуть могут.

– Жра так говориш, штаршына, – отреагировал Руж. – Дампы шлово держат.

– Ладно, ладно. Доверяй, но проверяй. Так как там, Фрол?

– Сейчас, – отозвался охранник. Он пихнул Сновида ногой в плечо и прошипел: – Эй, придурок. Ты живой?

– Живой, – пробурчал Павел, приоткрыв глаза. Лучше ответить, пока этот слепошарый не начал факелом в рожу тыкать.

– Живой! – доложил Фрол.

– Вот и славно. Тащи его сюда.

– Поштой, Прокоп. А бакшыш? – забеспокоился Руж.

– Будет тебе бакшиш. Мы тоже люди честные. Вот подтащат его к ограде – и рассчитаемся. Только подожди минутку, сейчас еще один охранник подойдет. Фрол, давай назад.

– Не будем мы ждать, – сказал Руж. – Мы сами подташым.

– Как хотите.

– Эй, – негромко распорядился дамп. – Нешыте хомо вон туда.

Почти тут же двое мутов подняли Сновида за плечи и ноги. Затем, шустро дотащив до забора, небрежно бросили у калитки. Павел не ощутил особой боли – так, немного тряхануло внутри. А снаружи…

Как-то притупилось все снаружи. Более того – он почувствовал некоторое облегчение. Его тело, обмотанное веревкой, сильно затекло, а тут какая никакая зарядка. Да и вони стало меньше, едва дампы отошли в сторону. Уж слишком от них несло гнилью и мертвечиной.

А он пока не собирался умирать. Не собирался – и все! Какая смерть, если столько дел впереди? И Рузанна… Не мог он просто так взять и умереть, не убедившись, что она находится в безопасности. Ведь не случайно же Жабо внушил ему, что он видит Рузанну.

Какая-то за этим таилась страшная тайна. И она могла угрожать девушке. Любимой девушке, чего уж тут тень на плетень наводить.

– Лови, – сказал Прокоп. – Здесь всё, как договаривались.

Павел заметил, как старшина взмахнул рукой и швырнул что-то в темноту. Наверное, кошель или мешочек с монетами, – подумал Сновид. Он ожидал, что через пару секунд услышит звонкий стук от падения этого мешочка, но не услышал. Значит, Руж поймал его в воздухе. Ловкий гад. И значительно смышленей, чем можно было ожидать от ходячих мертвецов.

Получается, дампы поймали его по заказу старшины Прокопа. Выследили и поймали? Нет, выследили – это вряд ли. Скорее, подкараулили. Определили самый вероятный маршрут, по которому он пойдет в кремль, и устроили засаду у подбитого вертолета. Сами они, конечно, такого рассчитать не в состоянии. Наверняка наводку дали маркитанты.

К тому же, они могли не ограничиться одной засадой. Если у маркитантов есть связи с вожаками клана дампов, муты могли послать на поиски Сновида несколько своих семерок. Об этом, собственно, предупреждал Зюб. Но он считал, что на Павла будут охотиться сами маркитанты. А те подключили наемников.

Чем же он так им насолил? Тем, что из-за него погибло двое охранников? Или тут что-то еще замешано?

– Ага, – процедил Прокоп. – Ну вот и Кондрат облегчился наконец. Кондрат, ты почему пост оставляешь?!

– Да я это, Прокоп, – суетливо заговорил Кондрат. – Прихватило меня малость. Вот я и того…

Сновид, наверное, подскочил бы на месте, если бы имел подобную возможность. Надо же, еще один старый знакомец. Он узнал голос охранника, который проверял его при входе в Мертвую Зону на уровень радиации. Ну просто встреча старых друзей.

Теперь становилось понятно, от кого дампы получили приметы Павла. Кондрат хорошо разглядел его, да и, конечно же, запомнил. Людей в Мертвую Зону и так ходит немного, а Павел еще и поцапался с ним.

– Знаю, что ты того, – сердито оборвал старшина. – Жрете всякую дрянь, а потом дрищете, где ни попадя. И вообще жрете много. Смотрите, отправлю вас с караваном к тундровым нео, так вы у меня жирок растрясете.

– Да ты что, Прокоп, – заюлил Кондрат. – Ты ж меня знаешь. Зачем же сразу в тундру?

– А вот затем, чтобы служба медом не казалась. Ладно, я с вами обоими еще разберусь. Фрол, хватай этого урода за ноги и тащи сюда. Хочу на него посмотреть. А ты, Кондрат, калитку закрой.

Фрол доволок Сновида от калитки в проволочном ограждении до проема в стене и, отдуваясь, спросил:

– Чего с ним дальше? На склад?

– Не твоя забота.

– Да я не об этом. Тяжелый он, зараза. Чего мне его – все время по земле переть?

– Если понадобится, то и на горбу потащишь, – сказал Прокоп. – Обленились тут вконец.

– А не много ему чести? Давай, я ему хоть ноги освобожу. Пусть сам топает.

– А если побежит?

– Да куда он денется? Ты глянь, он почти дохлый. Хорошо его дампы ухайдокали. А если что, я его так дубинкой обхожу… – Охранник снял с пояса резиновую дубинку и потряс ею в воздухе. – Слушай, Прокоп, разреши ему врезать пару раз? Прямо-таки руки чешутся!

– Погоди ты со своими ручонками. Вырубишь, и что потом?.. Он мне еще здоровым пригодится. Прислони его спиной к стене. Хочу ему в рожу глянуть.

Фрол ухватил Сновида за плечи и попытался посадить около стены. Но тот сразу же свалился на землю.

– Эй, ты чего ерзаешь, как глиста? – со злостью произнес старшина. – Сядь нормально.

– Я не могу, – прохрипел Павел. – Тело все затекло. Видишь же, все веревками затянуто. И сетка еще. Как я сяду? У меня спина не сгибается.

Прокоп задумался.

– Ладно. Разрежь ему веревку на ногах.

Фрол присел на корточки и достал нож.

Как Сновид и предполагал, работа охраннику предстояла не самая простая. Ведь сначала дампы поймали Павла в сеть. Затем накинули ему на плечи веревку, затянули петлю и начали обматывать веревку вокруг туловища и ног.

Просто обматывать, потому что они торопились стреножить пленника: не дать ему шевелить руками и двигать ногами. Намотав веревку, дампы затянули узел на щиколотках, и на этом сочли свою работу законченной.

Пока нижний узел оставался затянутым, веревка лишала Павла подвижности. Но без узла вся конструкция пут распускалась сама собой. Вплоть до узла на верхней петле.

Правда, для окончательного высвобождения требовалось два условия. Первое – разрезать часть ячеек сетки. Второе – Сновиду было необходимо подняться на ноги и немного подвигать руками и ногами, чтобы кольца веревки распустились полностью.

Подобные обстоятельства, с одной стороны, давали шанс на спасение. С другой стороны, этим шансом еще лишь предстояло воспользоваться.

Как только Фрол, сопя, разрезал узел на щиколотках, Павел демонстративно приподнял обе ноги и сказал:

– Ты повыше там тоже разрежь. Я же весь в узлах. И сетку тоже разрежь.

– Сейчас, – пробурчал Фрол.

Он не представлял, как именно завязали Сновида, и поэтому действовал наобум. Что шло на пользу Павлу. Вкупе с определенной степенью тупости, свойственной Фролу.

Но основной расчет Сновида строился на близорукости охранника. Он помнил, как тот вчера не заметил, что у Павла нет оружия. Точнее, Фрол видел ножны, но не разглядел, что они пустые. И это в едва наступивших сумерках. Так что, со зрением у мужика и в самом деле плохо. Как он только в ширинку к себе попадает?

А сейчас глубокая ночь. Правда, есть факел, который держит в руках Кондрат, стоя примерно в пяти метрах. Но факел, видимо, горит давно и сильно чадит. Поэтому до дневного света ему далеко.

– Ну чего ты там возишься? – раздраженно произнес Прокоп. – Ты чего, узлы развязываешь? Режь веревку и все.

– Да сейчас я, – отозвался Фрол, в сердцах кромсая очередной виток веревки на бедрах Сновида. – Сетка тут еще мешает. Все, Прокоп, готово.

Он встал с корточек и пнул пленника по ноге.

– Вставай, придурок, хватит валяться. – Потом отступил на пару шагов и снял с пояса дубинку. – И не вздумай рыпаться. Враз черепушку проломлю.

– Сейчас я, сейчас, – прохрипел Сновид.

Сначала он повернулся на бок и пошевелил ногами. Затем, постанывая, сел. И уже после этого, собравшись с силами, попытался приподняться. Попытка удалась, хотя и с большим трудом.

За это время Павел несколько раз, не сдержавшись, застонал. Он вовсе не притворялся перед маркитантами. Ему и на самом деле было очень больно.

Сказалось все: и недавние повреждения; и затекшие мышцы; и, конечно же, пятиминутная «пробежка», когда дампы волокли его по ухабам и камням. Хорошо еще, что он был одет в кольчугу и плотные штаны, а так бы остался без кожи. Как некоторые безбашенные нео, любители экстремальных прогулок по Полям Смерти.