Текст книги "Падший ангел"

– Мы получаем исключительно сильный сигнал, сэр! Более двух килогерц. Прием очень устойчивый. Это, без сомнения, Орегон, северо-восточная сторона, рядом с административным центром. Скорость перемещения объекта – примерно семь миль в час.

Полковник Хендерсон схватил микрофон.

– Команда «Бета»?

– На месте, сэр!

– Какова конфигурация сигнала?..

– Ожидаемая!

– Так! От юго-запада к перекрестку оцепить все! Команда – поиск и уничтожение любых неизвестных объектов. Повторяю: поиск и уничтожение!

– Да, сэр!..

– Выполняйте!

Командир подразделения «Бета» отключился. Полковник Хендерсон сжал кулаки и медленно опустил их на стол перед собой. Затем резко поднялся.

– Машину!.. – приказал он взволнованному дежурному лейтенанту.

Центр слежения за космическими объектами

Горы Шейенв, штат Колорадо

День второй

Около 21:00

Команда «Бета» находилась в готовности «ноль» со вчерашнего дня – костюмы специальной защиты, работающее оборудование и посменный —

через каждые два часа – отдых, не раздеваясь. Это были все молодые ребята, профессионалы высокого класса, обученные и готовые к любым неожиданностям, и потому уже через семь минут после получения приказа оба подразделения – штурмовое и прикрывающее – выбежали к кубическому административному зданию Орегона, гигантским пластом бетонного козырька выдающемуся над ступеньками, ведущими внутрь.

Командир махнул, и подразделение прикрытия с карабинами наизготовку начало растягиваться вдоль стен здания, а второе – с десантными пистолетами и ножами – перебежками двинулось в мерцающий ночной подсветкой аквариум вестибюля. Причем, пока перебегала одна группа, другая прикрывала ее, готовая немедленно открыть огонь.

Автоматические двери отъехали.

– Джексон? – через пять секунд, строго по инструкции, затребовал командир.

– Ничего… – доложила первая двойка внутри здания.

Наружное оцепление тоже дало отрицательную отмашку.

– Дальше!.. – Теперь командир махнул рукой дважды. Это означало самостоятельное продвижение.

Передняя двойка вышла на середину громадного вестибюля, одна половина которого

открывалась прямо на улицу – или в сад, откуда втекал удушливый аромат магнолий, – а во второй, овальной, разбитой на коридоры, видны были двери множества служебных секций.

Блестели пластмассовые таблички с фамилиями, уходили за поворот горящие через один прямоугольные пластмассовые светильники.

Кажется, ничего подозрительного.

Тем не менее оба солдата медленно поворачивались из стороны в сторону, напряженно вылавливая все, что представлялось хоть сколько-нибудь необычным.

Один оборот, другой…

Однако прохладный вестибюль был пуст. Обычное рабочее помещение, покинутое на ночь людьми.

Нигде никого.

Джексон облегченно вздохнул.

– Наверное, какая-то ошибка, – успокоительно сказал он напарнику.

Тот кивнул, соглашаясь.

Ему тоже хотелось думать, что это просто ошибка.

Еще одна двойка проникла в вестибюль со стороны сада. Остановилась при входе и тоже начала медленный танец на месте.

Они обменялись сигналами.

– И у них все в порядке, – резюмировал Джексон.

Теперь следовало прочесать этажи центра – до крыши. Осмотреть кабинеты и коммуникационные ниши.

Работы – на всю ночь.

Он уже отворачивался от силуэтов второй двойки, очерченных на фоне дверей синими сумерками, когда краем глаза уловил какое-то быстрое движение воздуха неподалеку – словно маленький круглый смерч прокатился по вестибюлю. Что-то вроде прозрачного студня, изламывающего воздух.

– Внимание!..

Напарник отреагировал мгновенно:

– Где?!

Но ответить ему Джексон уже не смог.

Тело его пронзила деревянная судорога. Мышцы стянулись, будто веревки, ломая суставы. И еще прежде, чем он успел завершить поворот и узреть, что же это такое, изламывающееся и прозрачное, катится к ним над линолеумом, помещение озарилось бледным, режущим, как при атомном взрыве, светом – Джексон видел такой в учебных фильмах о возможной войне – и со стороны сада донесся нечеловеческий крик.

Он чудовищно лупил по ушам.

И Джексон не сразу понял, что вместе с солдатами второй двойки кричит он сам.

Атомный беспощадный свет заливал все здание, вытекая из окон на улицу.

Таунсенд, штат Висконсин

Районный госпиталь

День второй

23:12

Врач был исключительно категоричен.

– Простите и поймите меня, но я не буду обсуждать с вами своих пациентов. Это не бюрократическое упрямство, это – профессиональная этика. Врач не рассказывает о своих больных посторонним.

Он нажал ряд кнопок в диагностическом кресле и, неприязненно глянув на Малдера, перешел к хирургическому столу – повернулся к федералам спиной в белом халате, непреклонный, уверенный в своей правоте.

– Это значит, что заместитель шерифа Райт все-таки был вашим пациентом? – спросил Малдер.

– Это значит, что больше я вам ничего сказать не могу!..

Под халатом у него проглядывал синий комбинезон хирурга.

На груди был прикреплен бэдж с фамилией.

– Хорошо, а как насчет его жены и ребенка, доктор? Что вы скажете, если подумаете о них? Потому что если они, эти люди, добрались до вас в вашем чертовом госпитале, то до них они добрались, конечно, в первую очередь. И, наверное, они вам здорово угрожали, доктор? Что они приставили вам к виску в качестве пистолета? Небрежность с наркотиками? Налоговые декларации? Диплом ваш собираются аннулировать? А, доктор?..

– Ненавижу фашистов! – сказал врач сквозь зубы.

Малдер так и вскинулся на него:

– Что?

– Я имею в виду тех, кто приходил ко мне с… некими предупреждениями. Они здесь разошлись так, будто они у себя дома. Будто они тут хозяева, а не я…

– Кто это был?

– Два таких здоровенных парня. От них за версту разило казармой и тупостью.

– Какие-нибудь документы они предъявили?

– Что-то такое очень формальное: следственная группа из военной полиции…

– Расскажите нам про помощника шерифа, доктор, – сказала Скалли. – Ведь это вы его в ту самую ночь принимали?

– Его фамилия Райт?

– Да…

– И еще наутро доставили троих пожарных, – добавил врач после паузы. – Они все скончались во время оказания помощи. Ничего сделать было уже нельзя. Ожоги пятой-шестой степени на девяноста процентах кожного покрова. Страшно представить, что там с ними было. Таких ожогов я, скажу откровенно, просто никогда не видел. Трупы забрали еще до того, как мы приступили к вскрытию.

– Значит, вскрытия не было?

– Говорю: мы просто-напросто не успели… Скалли сделала шаг вперед.

– Вы случайно не заметили, доктор, трупного отвердения? Или, скорее, отвердения от жары?

– Да-да, вы правы, конечности были достаточно напряженные. И суставы тоже, такие, как будто заизвесткованные. Интенсивная минерализация, «синдром, стариков». А откуда, простите, вы столько об этом знаете?

– Я проходила практику. У меня диплом по судебной медицине.

Малдер деловито вмешался:

– По вашему мнению, если неофициально… Скажите, доктор Оппенхайм, могут ли такие ожоги появиться Под действием радиации?

– Трудно ответить. Я думаю, что возможны. Если тело подвергать длительному воздействию… И если это воздействие большой силы…

Он задумался и озадаченно поскреб подбородок.

– Спасибо, доктор, – сказала Скалли.

– А что, те парни… – спросил врач. – Как вы думаете, они еще вернутся?

– А как вы сами думаете, доктор?

– Пусть возвращаются, – сказал врач. – Я готов с ними разговаривать…

В коридоре больницы Скалли сказала:

– Значит, все эти люди погибли, в конечном счете, от сильной радиации?

– А могло такое получиться при повреждении ядерной боеголовки?.

– Кто его знает? Я читала о подобных ожогах. В литературе немногое сказано, и – не до такой же степени!

– Да, и я тоже об этом читал. Такое было только в Хиросиме, в эпицентре ядерного взрыва! Но я говорю о смертельном исходе при непосредственном контакте. У меня есть целая пачка секретных материалов, там приводятся очень сходные клинические результаты.

Скалли вздохнула:

– Малдер, у меня нет ответов на все вопросы, но если завтра с утра мы не прибудем в ФБР для проведения специальных слушаний по расследованию, никаких «Секретных материалов» может больше не быть – никогда!..

– Официально – как зарегистрированной документации – их и так нет.

– Почему ты так думаешь, Фокс?

– Я не думаю, я знаю… Она остановилась.

Динамик, встроенный в стену, проревел доисторическим басом:

– Все свободные бригады – в операционную!.. Всем хирургам, всем врачам, всем сестрам!.. Дежурным – подготовить резерв! – Ого! – сказал Малдер.

Они находились уже у выхода из больницы.

– Что?

– Пока не знаю, но давай подождем.

– Ты уверен, что нам следует здесь задержаться?

– Дорогая, пора бы привыкнуть, что я никогда ни в чем не уверен. А уж тем более сейчас.

– Тогда в чем дело?

– Ни в чем. Просто подождем.

– И не называй меня «дорогой», – сказала Скалли.

– Тысяча извинений…

Малдер замолчал и резко повернулся.

Двери в приемный покой шумно разъехались, и санитары той семенящей поспешной поступью, которой отличаются именно бригады «скорой помощи», быстро провезли по кафелю пять или шесть каталок с лежащими на них пациентами.

По безжизненному расположению тел было ясно, что все они без сознания. Если только не хуже, потому что могло быть гораздо хуже. Помещение сразу же наполнилось голосами, выкриками, командами: «Пропустите!..»

Сестра, выскочившая из-за стойки, толкнула Малдера, чтобы освободить проход. Он увидел багровое, точно обваренное кипятком лицо с провалом рта, пузырящуюся кожу, которая жила, казалось, отдельно от человека, гной, растекшийся в том месте, где должны были находиться глаза, струпья обгорелого носа, кошмар но содранный подбородок… Человек кашлял, дергался, трепетал и, видимо, уже не имел сил даже стонать.

А за последней каталкой спокойно, как будто все происходило согласно заранее утвержденному плану, заложив руки за спину и неестественно выпрямившись, деревянной походкой следовал Хендерсон, и по неподвижному лицу его, с которого ушла жизнь, невозможно было догадаться о сжигающем полковника внутреннем напряжении.

Двое солдат в пятнистых комбинезонах сразу же встали у дверей.

– Никого сюда не впускать!

– Слушаюсь, сэр!..

– Тем более журналистов!

– Слушаюсь, сэр!

Полковник натолкнулся глазами на Малдера, несомненно узнав, процарапал его прицелом зрачков, потом перевел жесткий взгляд на Скалли, но, не сказав ни единого слова, проследовал дальше по коридору.

Спина у него была будто из цельного дуба.

Прямая, одеревенелая.

– Малдер… – позвала Скалли.

– Да?

– Опять – то же самое?

– Не знаю…

Малдер проводил взглядом носилки и закусил губу.

В предоперационной вращалось бурлящее говорливое сумасшествие:

– Капельницу сюда!..

– Маску!.. Я вам сказал – маску!..

– Кто-нибудь!.. Принесут нам когда-нибудь еще один стол?..

– Сестра, вы что, уснули, не видите?..

– Прошу прощения, доктор…

– Эй, Джек, быстренько давай сюда!..

Один из пациентов бился на лежаке, выгибаясь дугой, и его еле удерживали, пытаясь вставить в остатки ноздрей тонкие резиновые трубочки. Другой со свистом дышал и, как изжаждавший, присосался к наложенной кислородной маске. Щеки у него вздувались и тут же опадали.

Значит, некоторые еще живы.

Малдер решительно схватил полковника Хендерсона за рукав.

– Что здесь произошло?

– Что бы здесь ни произошло, вас, Малдер, это никоим образом не касается!

– Ошибаетесь, полковник. Мы хотим того же самого, что и вы. Только вы то и дело получаете тела погибших. Это ваш единственный результат за все время проведения операции. Если бы вы не загоняли в угол это животное – или что у вас там? – если бы вы не оставляли ему другого выхода, кроме как отчаянно защищаться, может быть, тогда таких жертв бы и не было. Скажите, полковник, вас не мучает – не совесть, нет! – но хотя бы напрасность этих усилий? Сколько еще людей погибнет, прежде чем вы измените свою позицию?

Хендерсон воткнул в него невидимые штыри зрачков. Глаза были незрячие, точно стеклянные.

– Послушайте, Малдер, я не хочу больше вам повторять. Если вы с вашей напарницей не вымететесь отсюда через тридцать секунд, я приму меры, после которых меня совесть мучить не станет. Это будут уже не мои потери, а ваши…

Врач, несколько побледнев, прервал его:

– Агент Скалли остается здесь, со мной. Она – доктор, и у нее есть диплом. Она останется, если, конечно, вы сами, агент Скалли, не против…

– Я не против, – быстро сказала Скалли. У полковника Хендерсона побагровел шрам, стягивающий губу и часть носа.

– Доктор, – внятно сказал он, явно сдерживаясь. – Уж вы лучше позаботьтесь как следует о моих людях. А мою работу предоставьте выполнять мне…

Врач сделал два шага вперед. Голос его был ровен и непоколебим.

– Вне этой операционной вы можете творить все, что вам угодно, полковник. Но здесь командую парадом я, и мне сейчас нужен каждый человек, имеющий медицинскую подготовку. Разумеется, если вы действительно хотите, чтобы я позаботился о ваших людях. Агент Скалли останется…

Малдер демонстративно посмотрел в потолок:

– Я тоже не боюсь вида крови… Полковник Хендерсон проревел, указывая на него:

– Уберите, по крайней мере, этого человека с глаз долой!..

– Да, сэр!.. Есть, сэр!..

Двое солдат схватили Малдера под локти.

– А вам дурно не станет? – на всякий случай спросил врач у Скалли.

– Встретимся в гостинице, – бросил выволакиваемый из палаты Малдер.

– Не станет, – ответила Скалли и сдернула плащ.

Окрестности Таунсенда, штат Висконсин

Кемпинг, вагончик Макса Фенига

День третий

Утро

Выбравшись из машины, Малдер оглянулся и, не заметив на стоянке ничего подозрительного, постучался в уже знакомый вагончик.

– Макс? Эй, Макс!..

Никакого ответа.

Он открыл дверь.

Макс Фениг лежал рядом со стеллажом, забитым загадочной аппаратурой, тело его дико корчилось и тряслось, а приподнятые руки дрожали, словно через них пропускали электрический ток.

И только когда поспешно наклонившийся над бедолагой Малдер взял его в железный захват, вывернув назад голову и не давая шизофреническим пальцам вцепиться в гортань, долгий конвульсивный всхлип показал, что Фениг еще дышит. Тело Макса выгнула невероятная судорога. Спасателя едва не сбило с ног. Ему пришлось очень напрячься, чтобы устоять на ногах. И тут в Максе Фениг словно что-то сломалось – он обмяк и, как тряпичный, провис в руках у Призрака.

Мягкие веки приподнялись. Макс чихнул, кашлянул, снова вздохнул со всхлипом и, видимо, не понимая, где находится, повел туда-сюда расширенными зрачками.

– Макс!.. – позвал Малдер. Никакой реакции.

– Макс! Макс! Макс!..

– Кто вы такой? – слабо, как будто с того света, спросил Макс Фениг.

– Макс, это я, Фокс Малдер. Вы меня помните? С вами все нормально?

– Что вы здесь делаете?

– Пытаюсь удержать вас в этом мире. А что, не надо? У вас начались какие-то судороги…

– Судороги? Это невозможно… – С помощью Малдера он кое-как сел, привалившись спиной к стеллажу. Провел по лицу ладонью, как бы сдирая невидимую паутину. – Фу-у-у… А вы не сочиняете, Малдер?

– Вы лежали без сознания на полу, у вас были конвульсии…

– Странно, – тихо сказал Макс Фениг. – У меня не было этого ни разу уже целых семь лет. Целых семь лет – с тех самых пор, как я начал принимать лекарство.

– Какое лекарство?

– Там, на полке…

Повинуясь его взгляду, Малдер нащупал небольшой пузырек, вытряхнул из него две таблетки ярко-желтого цвета и запихал их в рот Максу Фенигу через вялые губы.

Макс с усилием проглотил. Видно было, как кадык прошел по тощему горлу. Затем больной поправил свои круглые «битловские» очки в железной оправе.

– Фу-у-у…

– Давайте отвезу вас в больницу, – предложил Малдер.

– Нет-нет! Не надо. В этом нет необходимости.

– Точно?

– Да. Я эпилептик всю жизнь. Можете не волноваться из-за меня. Опасность мне не грозит.

Он действительно выглядел теперь несколько лучше.

Малдер встал и налил в стакан воды из питьевой канистры. Зубы Макса Фенига выбили по стеклу барабанную дробь, но, возвращая стакан Малдеру, он уже улыбался своей несколько сумасшедшей улыбочкой. Правда, сейчас она выглядела довольно натужной.

– Все началось после приема наркотика, когда мне было лет десять, – сказал он. – Я потерял сознание и очнулся только через несколько часов. Никто не мог понять, что со мной. Врачи сказали, что я, наверное, где-то здорово ударился. Но я не помню, чтобы меня кто-нибудь ударил по голове.

– Значит, когда у вас начинаются спазмы, вы в это время ничего не помните?

– Примерно так…

– Совсем ничего?

– Мальчишкой я просыпался в самых разных местах, во дворе, например, или на чердаке, понятия не имея, как я туда попал и когда. Родители мои этого очень боялись. – Его повело вперед, и он чуть было не упал. – Извините, Малдер, мне бы надо сейчас поспать. После приступа у меня такая слабость…

Он ухватился рукой за железный поручень стеллажа.

Малдер помог больному перебраться на койку, застеленную клетчатым одеялом. Судя по свалянным катышам, одеялом этим пользовались уже много лет. Макс Фениг прилег, и глаза у него тут же закрылись. Он провалился в сон, точно в пропасть. Лежал он на боку, неудобно, свесив до полу одну ногу. Малдер, покачав головой, пристроил Макса поудобнее и прикрыл свободным краем одеяла.

Фениг пробормотал что-то невнятное. Синяя кепочка, подвернувшись, отслоилась от головы.

Малдер уже разгибался, когда нечто неожиданное привлекло его внимание.

Он замер.

Потом нагнулся и задержал дыхание.

Под левым ухом у Макса находился странный треугольник, обозначенный двумя короткими разрезами. Видимо, уже старыми, – рубцы были твердыми, розовыми и мутноватыми.

Малдер осторожно, чтобы не разбудить больного, отогнул ухо. Так и есть.

Макс Фениг почмокал во сне губами.

Пару секунд Малдер постоял в раздумье, а потом повернулся и на цыпочках вышел из вагончика.

Окрестности Таунсенда, штат Висконсин

Кемпинг

День третий

Утро

Через десять минут он уже сидел у себя в номере на первом этаже кемпинга и, набрав на клавиатуре пароль, напряженно всматривался в ползущие по экрану компьютера мелкие строчки.

Вот! Малдер прочел, слегка шевеля губами:

– Трехсантиметровый шрам за левым ухом. Он извлек соответствующие фотографии из архива. Одна, вторая… ошибки быть не могло. Это были снимки двух разных людей, сделанные в разное время и при разных обстоятельствах. Но у обоих был шрам за ухом из двух рубцов. Точно такой же, какой он только что – видел у Макса Фенига.

Малдер тихо присвистнул и откинулся на спинку стула.

– Так, – удовлетворенно сказал он самому себе. – Это что значит? А значит это то, что полковник Хендерсон – идиот…

Он с удовольствием потянулся.

Дверь с улицы отворилась и, тяжело ступая, вошла Скалли. Она не поздоровалась и вообще ничего не сказала, а прошла к вешалке и начала неловко сдирать с себя плащ.

Плащ никак не слезал.

– Что, трудная была ночь? – спросил Малдер.

– Не то слово… ужасная… ужасная, – ответила Скалли. Бросила возиться с плащом и дернула дверцу холодильника, достала баночку пепси-колы. – Мы и двух, которые были в сознании, тоже потеряли. И еще Альберта – по дороге в отделение ожогов больницы Джона Хопкинса.

– Какого Альберта?

– Ну, того, кого привезли позже. Это уже после твоего ухода. Он, на первый взгляд, пострадал не так сильно, как остальные. У нас некоторое время была надежда…

Она, не открывая, поставила пепси-колу на стол.

– Как ты думаешь, Скалли, что все-таки происходит?

– Я не знаю. И при других обстоятельствах я хотела бы это выяснить, но нам надо успеть на самолет примерно через час с чем-то. Следующий рейс, к сожалению, слишком поздно. Слышишь, Малдер? На заседание Комиссии мы не успеем…

Она медленно побрела к двери.

– Я хочу, чтобы ты сначала кое на что взглянула, – сказал Малдер. Скалли неохотно остановилась.

– На что именно?

– Макс! Макс Фениг, помнишь? За его левым ухом есть очень необычный надрез. Этот надрез я видел уже два раза – у двух женщин, которые проходили по «Секретным материалам». И что самое интересное – между этими женщинами тысячи миль. – Он ткнул пальцем в разложенные по столу фотографии. – Вот и вот, сравни. Они не знали друг друга и никак друг с другом не связаны. Однако обе утверждают, что их похищали пришельцы. Скалли облокотилась о подоконник.

– То есть ты хочешь сказать, что Макса Фенига тоже похищали пришельцы? – Она нетерпеливо вздохнула. – Малдер, какой ты наивный. Человек принимает сильные психотропные препараты. Он давно лечится. Я видела у него початую упаковку.

– Знаю, он говорит, что у него эпилепсия.

– Нет, Малдер, не совсем. «Диолексин» действительно смягчает конвульсии, но вот «милен» – только по рецепту врача – применяется исключительно для лечения шизофрении. Он ненормальный, твой Макс Фениг. Более чем вероятно, что у него сильное психическое расстройство.

– Не только он верит, что его похищали пришельцы. Я тоже в это верю.

– И ради Бога…

– Скалли!

– Считай что хочешь, – устало сказала она. – Только не заставляй меня в это верить.

– Но, по крайней мере, теперь ты можешь сама посмотреть на этот шрам и сообщить свое мнение как медик. Как специалист по судебной медицине, – иронически добавил он.

– А зачем?

– Ну хотя бы затем, чтобы этот шрам увидели два человека, а не один.

– Нужны свидетели, Малдер?

– Разумеется.

– Ты хитрый, Малдер. Ладно, собирай чемодан, а я, так уж и быть, зайду к твоему Максу. В самом деле, должен же кто-то засвидетельствовать этот бред. – Она подняла палец. – Но только по дороге в аэропорт.

– Вы – хороший агент, агент Скалли, – сказал Малдер.

Центр слежения за космическими объектами

Горы Шейеин, штат Колорадо

День третий

На экране штабного компьютера высвечивалась ломаная линия, ползущая меж очертаниями рельефа местности.

Ломаная линия уткнулась в кружок, обозначающий маленький городок, и застыла.

Женщина-оператор взволнованно позвала:

– Сэр! На двадцать четыре восемнадцать у нас – периодическое движение. Повторяющиеся импульсы примерно одинаковой интенсивности. На запросы орбитальных и наземных станций объект не отвечает. Никакой известный нам аппарат там не находится.

Дежурный подошел и нагнулся через ее плечо.

– Да, это довольно странно.

– И характеристики совпадают…

– То же самое место?

– Только в этот раз летательный аппарат гораздо крупнее.

– «Метеор»? – предположил дежурный.

– Нет-нет, сэр!.. «Метеор» имеет совсем другую конфигурацию. К тому же позывные «Метеора» мы знаем… Минуточку, сэр!.. – Она прижала наушник. – Аналогичные сведения дает авиабаза «Уиллсмарш»…

– Что именно?

– Нечто реет над маленьким городком на востоке штата Висконсин.

– Ну и что?

– По-моему, следует доложить об этом полковнику Хендерсону…

– Полковник Хендерсон звонил десять минут назад.

– Тогда, сэр, у нас этих сигналов не было.

– Может быть, аэрозонд? – неуверенно предположил дежурный.

– Может быть, сэр… – невозмутимо начала женщина-оператор. – Смотрите-смотрите, сэр, оно ходит кругами! Что бы это ни было, оно все-таки имеет двигатель…

Дежурный молча, как загипнотизированный, склонился к экрану.

– По-моему, оно приземлилось, сэр! Рука сама собой подняла пластмассовую телефонную трубку.

Дежурный прокашлялся.

– Станция? Соедините меня с полковником Хендерсоном…

Окрестности Таунсенда, штат Висконсин

Кемпинг, вагончик Макса Фенига

День третий

Около 16:00

Сверху городок казался игрушечным – кукольные дома и ватная зелень деревьев в садах. А вагончик Макса Фенига напоминал спичечный коробок, выкрашенный серебряной краской. Но по мере приближения наблюдателя, он превратился в довольно массивный прямоугольный автофургон, чуть помятый от времени, но со спутниковой антенной на крыше.

Крыша, впрочем, разошлась, как бы истаяв, и наблюдателю предстало красновато освещенное тесное внутреннее помещение: мертвая аппаратура на стеллажах, провода, кипа рассыпанных по полу журналов с глянцевыми обложками. А в конце помещения – койка с лежащим на ней Максом.

Он спал.

Раздался легкий свист – будто выпустили пар из нагретого резервуара.

Картинка заколебалась.

Ухо Макса Фенига надвинулось крупным планом, и оттуда, точно вытянутая заклинанием, жидко-красным извивающимся червячком выплеснулась струйка крови.

Впрочем, совсем тоненькая.

Более ничего не произошло.

Макс Фениг перевернулся на спину и открыл глаза.

Окрестности Таунсенда, штат Висконсин

Кемпинг, вагончик Макса Фенига

День третий

Около 16:00

Скалли бросила чемодан в багажник машины, захлопнула его с треском и обернулась к Малдеру.

– Давай покончим с этим раз и навсегда, – твердо сказала она.

– Давай, – спокойно сказал Малдер.

– Сколько ты уже занимаешься этим делом? Кажется, около трех лет?

– Да, что-то вроде…

– И каковы результаты? Кроме, конечно, тех фотографий, что ты мне показывал?

– Что ты подразумеваешь под результатами?

– Факты, Малдер, факты!.. Ты представляешь, как будут звучать эти твои россказни о пришельцах внутри ФБР?

– Как идиотские бредни, – сказал Малдер.

– Вот именно! И я не хочу, чтобы ты строил из себя шута…

– Однако по-идиотски они звучат только для вас. А вот для Мак-Графа, представь себе, это уже не бредни. Для него это – разглашение государственной тайны.

– Ты серьезно, Малдер?

– А ты думаешь, для чего меня вызывают на эту Комиссию? Поблагодарить за мужество, проявленное при ликвидации экологической катастрофы? Мак-Граф жаждет моей крови, и он, судя по всему, ее получит.

– Фокс, я ничего не хочу знать ни о каких закулисных интригах!

– И не надо! Просто делай свое дело!..

– Не кричи на меня!

– Я не кричу!

Они пересекли автостоянку и постучали в вагончик. Как и несколько часов назад, никто не отозвался.

Малдер постучал сильнее:

– Эй, Макс!..

В ответ тишина.

Он подумал и резко дернул дверь на себя.

Замок вылетел.

– Ну, и где он? – спросила Скалли, глядя на пустую койку в конце помещения. Малдер глуповато оглянулся вокруг.

– Я оставил его здесь. Макс? Эй, Макс?.. Куда ты спрятался?..

Скалли между тем откинула одеяло.

– Фокс, посмотри сюда…

– Боже мой, – сказал Малдер. – Что это? Кровь?

Красное влажное пятнышко на простыне было еще совсем свежим.

Малдер резко повернулся и щелкнул тумблером «Волчьего уха». Раздались свист, устанавливающееся завывание подстройки, и вдруг ясный, как будто из соседней комнаты, голос сказал:

– Патруль докладывает, что неизвестный человек проник на территорию порта около седьмого причала. Какие указания, сэр?

И затем – хорошо угадываемые интонации полковника Хендерсона.

– Приметы совпадают?

– Полностью, сэр.

– Оцепить весь порт двойным кольцом. Не выпускать никого. Других действий не предпринимать. Еду к вам, ждите!..

– Слушаю, сэр!

А потом на той же волне, тем же каркающим голосом полковника Хендерсона:

– Команды «Альфа», «Дельта» и «Омега». Повторяю: команды «Альфа», «Дельта» и «Омега». Полная боевая готовность! На выход!..

Малдера будто дунувшим сквозняком вымело из вагончика.

Он едва успел крикнуть Скалли на бегу:

– Поехали!..

– Куда?

– Ты же слышала: порт, около седьмого причала…

– Малдер, послушай, ты что-нибудь соображаешь? – Она крепко схватила его за край куртки. – Если мы сейчас же выедем в аэропорт, то, возможно, еще успеем к началу заседания Комиссии. Это последний твой шанс, Фокс. По крайней мере появится хотя бы какая-то надежда на оправдание. Фокс, Фокс, подожди!..

Малдер, уже влезая в машину, на секунду застыл в нелепой позе.

– Вдумайся вот во что, Скалли. Макс ведь перекати-поле, цыган, кочевник, да?

– Да, ну и что?

– А то, что именно он перехватил последнюю связь заместителя шерифа Райта с диспетчером. Это значит, что он был здесь, в Висконсине, в ночь катастрофы. Из всех мест в стране он был именно здесь. Странно, правда? Тебе не кажется, что это немножко больше, чем обычное совпадение? Если Макса действительно когда-то похищало НЛО, это сразу объясняет все его мании. А если в этом разобрались даже мы, то полковник Хендерсон тем более разберется. Он сейчас по дороге в аэропорт, как ты слышала. Дай, пожалуйста, ключи от машины!..

Скалли выразительно пожала плечами.

– Ну, Скалли! Мы должны его опередить.

– Зачем?

– Нет времени, Скалли, нет времени!.. – простонал Малдер.

Скалли вздохнула и вытащила из кармана ключ с болтающимся на нем брелком.

Речной порт, причал № 7

Озеро Мичиган

День третий

17:02

Прижимая ладонью ухо, куда, казалось, вонзили раскаленный гвоздь, постанывая от боли, пошатываясь и плохо соображая, Макс Фениг трусцой пробежал мимо стоящих в открытых доках громадных грузовых танкеров, по дощатому настилу, отделяющему собственно гавань от промышленной зоны, повернул на площадку, к ангарам, обросшим мхом ржавчины, и, едва ступил на нее (чуть не упав, потому что туда вели две ступеньки), увидел военный джип с солдатами, на приличной скорости выкатившийся из-за склада.

Макс сразу же остановился.

Джип тоже резко затормозил. Двое солдат с карабинами выпрыгнули наружу, а оставшийся водитель схватился за телефонную трубку.

– Мы его нашли, сэр! Да, точно так! Это гражданское лицо с указанными вами приметами. Кажется, ему плохо, сэр! Минуточку, сейчас мы его задержим!..

Голос полковника Хендерсона громко каркнул из передатчика:

– Ни в коем случае, идиоты! Обращайтесь с ним как можно более осторожно…

– Патруль уже пошел, сэр!

– Назад!

Гулкий рык Хендерсона, казалось, расколол трубку. Водитель подскочил и замахал руками тем двоим, которые бежали по направлению к Максу Фенигу.

Он видел, как его напарники остановились. Видел, как Джейк протянул руку, чтобы схватить рыжеволосого мужчину в смешной синей кепочке. Видел, как мужчина, держась за ухо, отступил и затряс головой, будто помешанный.

И еще успел услышать, как тот тоненько и жалобно крикнул:

– Не надо!.. Не делайте этого!.. А затем водителю показалось, что солнце, висящее над ангарами, надулось до невероятных размеров, стало ослепительно белым и лопнуло.

И слепящей белой волной пролилось на землю.

Комбинезон на водителе вспыхнул. Он даже не успел выпустить из пальцев потекшую мягким пластиком трубку.

Речной порт, причал № 7

Озеро Мичиган

День третий

17:12

Малдер и Скалли подъехали, когда все уже кончилось. Джип посередине площадки стоял с виду нетронутый, но за ним виднелась похожая на сгоревшее тряпье лохматая куча, выдавливающая вверх курчавые струйки дыма.

– Плохо, – сказал Малдер. Скалли побледнела и сморщилась:

– Куда теперь?

– Кажется, туда.

Он показал на ближайший ангар с чуть приоткрытой дверью. – Малдер, ты уверен что мы все делаем правильно?

– Скалли, прошу тебя, не сейчас!.. Одновременно донесся расширенный эхом крик Макса Фенига:

– Они все мертвы!.. Слышите, вы?.. Они все мертвы!..

Звук метался в громадном железном строении, обитом по самую крышу рифленой жестью.

Хлопнула та самая чуть приоткрытая дверь.

Видимо, из-за сквозняка.

– Останься здесь! – торопливо приказал Малдер.

Скалли все-таки побежала вслед за ним. Внутри ангара был полумрак. Валялось несколько ребристых бочек из-под горючего. В беспорядке стояли пустые громадные катушки для подземного кабеля. И у одной из таких катушек сидел Макс Фениг и, прижимая к уху ладонь, раскачивался из стороны в сторону и повторял: