Текст книги "Сердца нет!"

– О, братик! С днём рождения, – улыбается Лиз.

«Улыбается, подумать только. Как у этого человека на душе может быть так хорошо, когда мать напивается от горя? Она и так никогда не отличалась стойкостью, а тут дошло дело до истерики. И эти двое тоже хороши, оставили её одну».

– Привет, Лиз, – как можно более непринужденно здоровается Ларри, надевая капюшон на уже припорошившуюся снегом шевелюру. Растаявшие капельки воды стекают по лицу. – Спасибо. – Ларри не знает, как общаться с собственной сестрой. Кажется, что они этого не делали целую вечность. Стандартные «привет», «пока» и «доброе утро» не считаются. Но ему срочно нужно с ней поговорить, иначе потом может быть уже поздно: она улетит, и когда они встретятся – вопрос без ответа.

– Слушай, давай уйдем отсюда? – вдруг заговорщицки предлагает Лиз, и Ларри незамедлительно с одобрением кивает. – Пойдём к озеру? Там сейчас никого, мы… ну… можем снеговика, например, слепить.

Ларри пожимает плечами, мол, его устраивает, и они медленным шагом уходят от лишних ушей по протоптанной дорожке. Ларри впервые видит такое желание у сестры с ним поговорить и не понимает, с чего это вдруг? Это он собирался обсудить с ней кучу тем, которые почему-то сразу же вылетели из головы.

– Кхм… Ну, как твои дела? – немного дрожащим голосом спрашивает Лиз, поднимая повыше воротник куртки. Ларри замечает искусанные губы и темные круги под глазами. – Думаю, мама уже рассказала тебе о том, что я выхожу замуж.

– Да, и она, мягко сказать, расстроена, – недовольно бурчит Ларри, слушая скрип снега под ногами.

– А ты? – взгляд Лиз гуляет по сторонам, но Ларри не может оторвать от неё свой. Он будто видит её впервые.

– А что я?

– Слушай, – останавливается и, нахмурив брови, смотрит задумчиво вперёд, – я понимаю, как это выглядит, но так надо.

– Кому надо? – нервно спрашивает Ларри. Она что-то скрывает, вот только что? – Ты его даже не знаешь.

– Не будь капризным ребёнком, Ларри, мне хватает остальных родственников, – её укоризненный взгляд пробегается по его лицу и, отвернувшись, она снова идёт вперёд. Ларри только сейчас замечает, как она по пути заламывает пальцы. Переживает? – Расскажи мне лучше, как ты? Как в… в пансионе? – кратковременная заминка настораживает.

– Нормально, наверное. Не знаю. – Откровенничать оказалось сложно, он ни с кем особо не обсуждает свои мысли и проблемы, и вот настал тот самый момент, когда надо. – Ну, – продолжает Ларри, – я перешёл в дальний корпус, и там совсем не так, как я думал раньше.

– Тебя не обижают? – обеспокоенно перебивает Лиз.

– Нет… Ну, есть личности, которые меня бесят, – он, почесав нос, коротко усмехается, – но терпимо пока что.

Лиз присаживается на корточки и начинает лепить снежный ком, постепенно увеличивая его в размерах, налепляя липкой массы.

– Я бы хотела тебя кое о чём попросить, Ларри, – Лиз с силой хлопает по образовавшемуся кому, нахмурив брови ещё сильнее. Такого серьезного лица и голоса у сестры Ларри не припомнит.

– Да? – тихо спрашивает её. Серое небо давит, словно приглушая все звуки, даже собственный голос. Невесомые хлопья будто застывают в воздухе.

Оглядевшись по сторонам, сестра вкрадчиво произносит:

– Старайся избегать общения со старшими настолько, насколько это возможно. Хорошо? – поднимает голову, глядя на него исподлобья.

– Что ты имеешь в виду? – Ларри делает шаг назад. Сердце вдруг забилось, будто он пробежал стометровку.

– Что говорю, то и имею в виду. И вообще, не сближайся ни с кем. Слышишь, Ларри? Ни с кем. – В её таких же серых, как и у него, глазах он замечает страх. Узкие зрачки будто смотрят сквозь Ларри. Она у Герольда научилась этому читающему мысли взгляду?

– Почему ты мне говоришь об этом сейчас? – он снова делает шаг назад. Перед ним будто не его сестра, он её не узнает. Хотя, а знал ли он её когда-нибудь, чтобы так думать?

– Потому что… Не спрашивай, просто делай, как я тебе говорю. Но вообще, там не всё так плохо, как может показаться, – отстранённо улыбается Лиз, поднимаясь и отряхивая ворсистые варежки от прилипших кусочков снега.

– Ага, особенно отработки…

– А, это… Просись работать в медкабинет, там самая спокойная работа. Даже дают поспать, а ещё они там все милые, – Лиз мягко улыбается, опустив взгляд.

– Ну, что милые, мне уже Мышка говорил.

– Мышка? – вскинув бровь, удивлённо спрашивает сестра.

– Да. Друг мой, – кивает Ларри. Ему непривычно чем-то делиться с ней, но иначе никак не сблизиться, и он всё же делает шаг в её сторону, но следующие слова заставляют его сразу же остановиться.

– Ларри… Друзьями ещё успеешь обзавестись. Друзья в пансионе – не друзья, – безумный взгляд и тормошение Ларри за плечи. Она точно в курсе этого клуба «избранных», раз так яро пытается намекнуть ни с кем не сближаться. Но Мышка не такой, он не из «этих».

– Я не понимаю, почему меня везде все учат, как и что мне делать? Как жить, как вести себя, с кем дружить, кого бояться… – Ларри, дёрнув плечами, вырывается из её хватки.

– Стой, Ларри. Ты, главное, не бойся, – она снимает варежки и проводит холодной рукой по его щеке. – Вот, – достаёт что-то из кармана и протягивает Ларри, – это мой тебе подарок. Я уверена, ты найдёшь ему применение и куда спрятать тоже.

На ладони лежит полукруглая штуковина на верёвочке, с первого взгляда напоминающая обычный медный кулон. Ларри аккуратно поддевает ногтем выступ, раскрывая лезвие.

– Что это… это нож? – удивляется он, разглядывая внимательнее.

– Да, Ларри, возьми себе, – устало произносит сестра и тихо добавляет: – Я не могу тебе рассказать всего и надеюсь, что тебе повезёт больше, чем мне. Но, как сестра, я переживаю за тебя. Всё, возьми и иди. Не задавай мне больше вопросов, понял? – она толкает Ларри в грудь, и он чуть не падает.

– А ты?..

Сестра немного криво улыбается и, кивнув в сторону дома, произносит:

– Ты иди, там праздник в твою честь. А я хочу теперь побыть одна, Ларри, – отворачивается и уходит в сторону озера.

Ларри понимает, что сестре тоже не повезло в старших классах, но она ему ничего не расскажет. Рассказал бы Ларри? Он не знает, но от невозможности расспросить он просто крепко сжимает нож в руке и убегает в дом. По пути пару раз поскальзывается, встает, и снова бежит. Сколько раз он будет так убегать? Когда он теперь снова увидит сестру? Почему именно сейчас он чувствует, что она и правда ему самая родная, хотя до этого между ними была огромная пропасть?

Забежав домой, игнорируя гостей и вновь вышедшую из своей комнаты – и будто из комы – мать, он влетает к себе и запирается на замок. Хорошо, что хоть здесь двери запираются на замок. Сейчас Ларри может спрятаться ото всех. У него есть несколько часов спокойствия, но оно никак не приходит. Ларри достаёт нож и, присев на кровать, вновь разглядывает его, крутя в руках.

Ларри всегда кусает себя, когда его накрывает паника. Значит ли, что физическая боль успокаивает? Умиротворяет. Усмиряет какую-то внутреннюю боль, которая грызёт где-то в районе солнечного сплетения. Ларри решает проверить. Где проверить, на каком месте, чтобы никто не заметил? Руки он и так вечно прячет, натягивая посильнее рукава. Ларри приспускает штаны и, немного помедлив, царапает себе ляжку лезвием. Зажмурившись от боли, понимает, что ему этого всё равно мало. Режет ещё раз, и ещё, но ничего не происходит, лишь проявляются капли крови. Он откидывает нож в сторону, а раны придавливает перебинтованной рукой.

«Идиот, ты такой идиот», – поражается сам себе Ларри, хватаясь второй рукой за волосы. Откинувшись назад, падает на кровать и закрывает глаза.

Ему необходимо поднять себя и выйти из комнаты на вечер, посвящённый… чему? Его дню рождения? Да никогда такого не было. Только лишь один раз он почувствовал, что в праздник реально кто-то постарался ради него: когда Мэриан сыграл для него на гитаре. Ну, а в прошлом году Герольд держал своего сына почти весь вечер в плену кабинета, что-то там выясняя. Ларри слышал приглушённую ругань из-за двери, когда шатался по дому в поисках брата.

Стук в дверь.

– Дорогой, праздник начинается. Ты скоро? – настойчиво звучит голос матери.

– Да… уже иду, мам.

* * *

Февраль вновь наградил Резервуд сильнейшими ветрами. И пусть циклон покинул свой пост, снег всё ещё лежал мёртвым грузом, создавая подобия воздушных замков. Они были испещрены младшими курсами, которые играли в своё свободное время в древних королей и рыцарей. Даже сейчас, вечером, когда всех позвали на каток, дети продолжают резвиться, драться палками и защищать свои города и замки. Ларри умиляется увиденному, двигаясь с Мышкой в сторону катка, и вспоминает, какими хорошими были времена до восьмого курса. Но их уже не вернуть, хотя вроде сейчас Ларри потихоньку начинает привыкать к окружающей его обстановке.

Он вылез из кокона, в который спрятался, видимо, испугавшись чего-то нового. Вернувшись со дня рождения, Ларри не стал прятать ножик, подаренный сестрой, а повесил его на шею как кулон рядом с медиатором. Два подарка – брата и сестры – будто бы хранили в себе оберегающую силу и удерживали её в самом Ларри, не давая ему отчаиваться. Появилась какая-то прыткость, язык стал острее на словцо, кулаки он стал применять в ход реже, Тео его уже не так бесит, потому как даже на возобновившихся тренировках они почти не встречаются, ведь Ларри – вратарь. Даже с Томасом удается теперь перекинуться парочкой фраз. Тот всё ещё избегает лишней встречи, но уже не шугается Ларри, как кипятком ошпаренный. Курт и его свита не особо терроризируют Ларри, и он понял, что ребята и правда, видимо, просто хотят собрать каких-то приближённых, и ничего в этом шибко страшного нет.

Ведь нет же?

Единственное, что его настораживает, это слова сестры. Её реакция, её подарок, который он теперь никогда не снимает, только в душе. Ларри хочет думать, что всё в порядке, но на деле он всегда настороже. Через пару лет Курт закончит обучение и свалит, новых знатных детей, помимо Ларри, пока что не видно на горизонте, разве что ещё совсем маленькая дочь директора, а значит всё в скором времени сведётся на нет… Ну или же всё совсем не так, как кажется.

– Ну что, пойдём кататься, Ларри? – протягивает ему руку Мышка, когда они уже переобулись в коньки. Ларри хмыкает, заметив, как криво завязал его друг шнурки – зато сам! – и отрицательно качает головой в ответ:

– Нет, Мышк, я пока посижу, а ты иди. – Ларри откидывается на спинку лавочки.

– Чего это ты? – с подозрением щурится друг.

– На тебя хочу полюбоваться, – смеется Ларри, пару раз игриво подняв брови. – Чуть позже присоединюсь.

– А, ну тогда, конечно, пока лучше тут посиди, издалека я выгляжу лучше, чем вблизи, – подмигивает Мышка и топает на лёд. Вот что-что, а понимание шуток Ларри в Мышке он ценит очень высоко. Хотя в каждой шутке есть доля правды, это точно.

Но сейчас Ларри просто заметил уже катающуюся Нелл. Он не хочет лишать её удовольствия в сопровождении Мышки. Тот, увидев её, топает по протоптанной снежной дорожке чуть быстрее, неуклюже пошатываясь. Ларри только сейчас замечает, что Мышка и правда выглядит старше его. И пусть разница всего в год, и Ларри пока что ещё немного, но его выше, у того фигура уже приобретает довольно-таки взрослые мужские очертания: детское тело приобретает крепкие плечи, икры, пальцы становятся более жилистые, голос у Мышки начинает ломаться… А Ларри будто застыл во времени на несколько лет в виде подростка-переростка с писклявым голосом. Он даже специально пытается говорить грубее, чтобы этого не было так заметно.

– Чего к дружку своему не присоединишься, кудрявый? – раздаётся голос сзади и слышится хруст под чужими ботильонами.

Прокашлявшись, Ларри, стараясь говорить ниже, отвечает, не поворачивая головы:

– Отдыхаю.

– Жаль, в прошлом году я руку сломал да так и не попал на каток, – говорит Тео, присаживаясь рядом. Ларри не может понять, что тому надо?

– Ты что, соскучился по мне? Чего припёрся? – отсаживается в сторону.

– Ох-ох, полегче, кудрявый, – под тусклым светом фонаря видно, как Тео морщится, затем достаёт сигарету.

– Я не кудрявый, я Ларри. Что с твоей памятью? И… – Ларри искренне удивляется, – ты что, прямо тут закуришь?

– Я в курсе, как тебя зовут, цыпа, – Тео поджигает зажатую между губами сигарету и делает глубокую затяжку: – А что, ты против? – говорит в сторону Ларри, выпуская в него дым. Ларри лишь отмахивается.

– А если кто увидит?

– Ну и чего они мне сделают? К директору отведут? Напугали тоже! Или на отработку отправят? Да это ж лафа, время хотя бы быстрее летит в этом гадюшнике, – договорив, Тео выпускает изо рта пару колечек.

Ларри ещё никогда не разговаривал лично с Тео больше двух минут, и пусть их разговор напоминает больше кидание друг в друга грязью и палками, ему всё равно стало даже немного спокойнее.

– То есть, тебе нравится на отработках? – всё ещё сторонясь, но немного расслабившись, интересуется Ларри.

– Конечно, там я могу развлекаться, – его взгляд цепляется за Ларри, затем скользит по людям на катке, и глаза закрываются. Ларри становится немного не по себе от этого его «развлекаться» и, немного поёрзав на месте, он привстает, собираясь уходить, но Тео дёргает его за рукав вниз. – Сядь, – протяжно и грубо говорит он. Ларри только собирается возмутиться, как тот сразу же его перебивает: – Хочешь попробовать? – вопрос звучит даже не как вопрос, а больше как приказ. Тео протягивает Ларри пачку сигарет. Ларри никогда не пробовал курить да и не собирался. Они сидели довольно далеко от других, в тени, ветер дул в другую сторону от катка, видимо, Тео это тоже учёл. Ларри решает, что почему бы и не попробовать? И берёт одну сигарету. Тот поджигает зажигалкой, Ларри затягивается, и едкий противный дым внедряется в лёгкие, оставляя горький привкус во рту. – Теперь тебе нельзя на лёд, кудрявый. Ты точно с непривычки грохнешься.

– Какая гадость, и зачем только курить? – Ларри сплёвывает слюну с неприятным привкусом. Запах табака, кажется, теперь будто везде: во рту, в носу… И перчатки теперь наверняка пропахнут.

– Это ты сейчас так говоришь, а потом не сможешь оторваться, – как-то приторно низко говорит Тео, искоса глядя на Ларри.

– Кха… кха… Не, спасибо, – кидает бычок в сугроб, – я не хочу быть от чего-то зависимым.

Тео в ответ усмехается, качая головой. Его улыбка сейчас не пугающая Чеширская, но и не совсем добрая, а больше… горькая? Горькая улыбка с привкусом табака. Нервно почесав бровь, он вновь устремляет свой наполненный чернотой взгляд на каток:

– Все мы от чего-то зависим, кудрявый. Или от кого-то.

И пусть сейчас тяжёлое серое небо покинуло город, Ларри всё равно чувствует его на своих плечах.

Глава 9
Крысы

– Джордж, пасуй! Пасуй мне!

– Тео, давай! Бля, ну ты куда смотрел вообще?

– Да пошел ты!

– Курт, подкат, делай подкат!

Ларри наблюдает издалека, как на другой половине поля его ребята удерживают мяч и наконец забивают решающий гол команде противника. Время вышло. Облегченный выдох – и твёрдая земля под задницей. Макушка упирается в ржавые железные ворота, охлаждая голову. Вокруг галдёж: собралось много народу поглазеть на их игру. Ежегодные соревнования в пансионе среди старшекурсников подходят к концу. Ларри вымотался за игру нехило: вторая команда игроков состоит из опытных ребят, а новеньких они оставили на скамейке запасных. Ларри же теперь постоянно стоит у ворот, не давая Томасу и шанса на продолжительный выход в игре: тот участвует, только когда Ларри отпускают отдохнуть во время тренировок. А это происходит крайне редко. Вообще, Ларри замечает, что его постоянно долго гоняют на разминке. Ларри думает, что это связано с тем, что он никогда до этого года и не играл в футбол, поэтому его нужно натренировать, а так как он всё же выше по статусу Томаса, то верхушка старается и тут сделать его приближенным.

В их команде вообще многое зависит от статуса. Иерархия будто строится на основе класса и важности: Курт на вершине, он же и самый старший, затем идут Мейси и Джордж, потом очкарик Кайл, Тео, Томас и еще несколько игроков, которых Ларри не особо запоминал, так как они выполняют функцию «принеси-подай-сыграй». Только вот Ларри не может никуда конкретно себя приткнуть. Между кем и кем он стоит? Как его воспринимают в команде? За год обучения Курт почти не посвятил его ни в один из планов на будущее, о котором он так распинался в самом начале. Ларри, конечно, и не особо хочется, однако он давно замечает, что у них происходят постоянные сходки, на которые его не приглашают. Видимо, скоро очередь дойдёт и до него. Обычно Курт подзывает к себе щелчком пальцев верхушку стаи, и они, немедля подбежав к нему, активно кивают на его сказанное шёпотом «встретимся тогда-то там-то там-то». В это время он всегда украдкой поглядывает на Ларри, словно оценивая, готов он или нет пойти дальше.

«Он еще не готов…» – вдруг всплывает в голове. На закрытые веки Ларри опускается тень. Открыв глаза, он видит перед собой очертания Курта. Из-за слепящего солнца выражение его лица не разглядеть.

– Ты сегодня молодец, – одобрительно говорит тот, протягивая руку. Ларри хватается за неё и рывком встает.

– Спасибо, – потирая нос, он замечает, как остальные члены команды, входящие в «элиту», тоже подтягиваются и окружают его. Томас отстает, медленно ковыляя в их сторону от скамейки, не поднимая головы.

– Ну что, Ларри, готов? – холодно спрашивает Курт. Теперь, проморгавшись, Ларри видит, что тот злорадно улыбается.

– К чему? – хмурится он, хотя уже понимает, о чем тот говорит.

Со всех сторон колкие взгляды и ухмылки.

– Ко всему, – Курт наклоняется и, поднеся к самому носу Ларри костлявую руку, звучно щелкает пальцами прямо перед ним. Понизив тон, почти шепотом, продолжает: – Сегодня в душе на моём этаже через час после отключения света. – В его грязно-зелёных – словно болото – глазах Ларри видит своё отражение. – Всё, – Курт выпрямляется, – расходимся, все молодцы, – подходит к каждому игроку и хлопает по плечам.

Ларри выдыхает.

– Эй ты, пойдем покурим? – толкает в бок Тео.

– Ха, спортсмен! Только тренировка кончилась, и уже курить? – ехидничает Ларри, подавляя дрожь в голосе. Его позвали на какой-то ночной сбор. Что его там ждет?

– Пф, слышь, не пойдешь, я тебе твой дерзкий язык сигаретой прижгу, понял? – возмущается Тео.

Ларри не хочет проверять, поэтому не очень покорно, но снова идёт вслед за ним за заброшенные теплицы, расположенные неподалёку от футбольного поля.

С тех пор, как Тео угостил Ларри первой сигаретой, они периодически покуривают там вместе с другими учениками, которые тоже шкерятся в этом месте от учителей. Забавно, что Тео никогда в это время не разговаривает с ним. Ларри кажется, словно тот специально избегает личного общения, когда рядом находится кто-то посторонний. Однако будто не может сдержать порыв, если видит, что Ларри идёт в одиночестве, и со словами «Время перекура» всяческими способами даёт понять, что ему лучше согласиться и следовать за ним. Но сейчас другое дело: они оказываются за теплицами наедине.

– Спасибо, – бормочет Ларри, когда Тео протягивает пачку. Блики солнца, отражающегося в полуразбитых стёклах, заставляют Ларри щуриться. – Слушай, я че, избранный, что ли? Чего ты меня вечно задираешь? – делает попытку выяснить особое внимание к своей персоне.

– Заткнись, избранный, – прыснув, Тео присаживается на корточки, надавливая ладонями на плечи Ларри, поэтому ему тоже приходится сесть, чуть ли не падая. – Скучно мне было, пока ты не появился, кудрявый. – Тео поджигает сигарету и протягивает зажигалку.

– Я те че, клоун? – щелчок, затяжка – и Ларри кашляет: не в то горло попало.

– Ну разве нет, посмотри на себя. Полгода почти куришь, а всё никак не научишься, – усмехнувшись, Тео прислоняется спиной к стене. Черная челка отросла до самого подбородка, и подожженная сигарета постоянно норовит её подпалить.

– Я и не хочу курить… – недовольно бурчит Ларри.

«Да и находиться здесь с тобой нет особого желания».

– Ну да, конечно, тогда бы тут не сидел, – Тео косится на него, и Ларри уводит взгляд. Кажется, будто он находится под прицелом охотника.

– Мне ещё нужен мой язык, – Ларри небрежно отодвигается в сторону, зажав сигарету в зубах.

– Если я захочу, я тебе и так его прижгу. Или отрежу, например, – говорит Тео без тени улыбки на лице и выдыхает на него очередную порцию дыма. Это уже вошло у него в привычку: раздражать Ларри.

– Да пошел ты, Тео, – отмахиваясь, Ларри резко встает, кидает бычок и топчет ногой. Он и сам не может понять, что именно его постоянно злит во время их встреч: очередные угрозы, которые Тео если захочет, то выполнит без колебаний, или проникновенный чёрный взгляд, вытягивающий из недр души Ларри всё самое тёмное наружу, и это тёмное ему не нравится.

Тео смеётся и, по-лисьи посмотрев с секунду в глаза, резко хватает его за ногу.

– Куда собрался? – дёргает за неё.

Ларри, не успев среагировать, падает, повалившись на спину.

– Ай! Блин, отпусти меня!

– А то что? – Тео нависает над ним с сигаретой в зубах. Ларри пытается выдернуться, увильнуть, брыкается, но силы не равны.

– А то закричу, – отвечает совсем не вовремя осипшим голосом. Пальцы впиваются в плечи Тео, со всей силы отталкивая его от себя.

– Кричи, Ларри! – тот говорит внезапно громко, отчего у Ларри удивленно расширяются глаза. – Никто всё равно не поможет, – последние слова он шепчет, а в его глазах играют блики солнца, как и на разбитых окнах теплиц. Пепел тлеющей сигареты падает на лицо остолбеневшего Ларри, и он, собрав все силы, всё-таки скидывает с себя Тео:

– Отвали, – рычит Ларри, поднимаясь и отходя в сторону, а смеющийся Тео присаживается на земле, рукой заглаживая назад волосы.

– Неженка, – цедит он и щелчком пальцев кидает в Ларри окурок.

Ларри отпрыгивает назад и внимательно вглядывается ему в лицо. Кажется, будто у Тео не все дома. Ларри не понимает его от слова «совсем». Тот то периодически почти нормальный, то превращается в психа, который любит унижать и издеваться. Он со всеми так или только Ларри такой счастливчик?

Осознавая, что он физически с Тео не справляется, Ларри пытается бороться со своим желанием набить ему морду здесь и сейчас ещё и потому, что понимает: они отошли далеко и разнять их некому, а на земле он уже достаточно навалялся. Да и смотрит Тео недобро, с прищуром, будто выжидает со своей Чеширской улыбкой, что Ларри вот-вот поддастся своему искушению навалять. Наверное, думает, что знает его, как облупленного, но Ларри не хочет идти у него на поводу, поэтому просто и коротко говорит:

– Я пошел, – и, резко развернувшись, уходит, не оглядываясь.

Вдогонку слышится только:

– Угу, до вечера, кудрявый!

* * *

– Ну смотри, я тут накидал идей, короче… – как обычно грызя ручку, развалившись на своей кровати, говорит Мышка. Его руки подложены под голову, а глаза аж искрятся.

– М-м-м? – внимательно изучая новую табулатуру[4]4
  Табулату́ра – тип музыкальной нотации, схематическая запись музыки для клавишных (органа, клавесина), некоторых струнных (лютни, виуэлы, гитары) и (редко) духовых инструментов.


[Закрыть], мычит Ларри, пытаясь запомнить, как играть очередную мелодию от Мэриана. Нужно срочно отвлечься, до отбоя остается каких-то полтора часа, и беспокойство непреклонно нарастает.

– Я насчет шумоизоляции. Вот. Значит так, мы можем сказать, что нам, допустим, дует с коридора. Щели там всякие в стене и прочее…

– Но у нас нет щелей в стенах, – отрываясь от блокнота, задумчиво произносит Ларри.

– Сделаем, – слегка раздражённо отвечает Мышка. – Так вот, ты меня дослушивать будешь, или перебивать собираешься?

– Прости, прости, продолжай, – сдается Ларри. Отложив самоучитель в сторону, ложится на кровать и, повернувшись на бок, смотрит на Мышку, подперев голову рукой. – Я внимательно слушаю Ваше предложение.

– Балда… – цокает Мышка, закатывая глаза. – Короче, говорим, что нам холодно, и просим что-то, чем можно заделать стену. Перед этим мы расковыряем в ней дыры, мол, посмотрите какие огромные! Нам дадут или необходимый материал, или шиш с маслом. Я в одной книге кое-что вычитал, и из того, что есть на складе в ангаре, можно найти то, что нам может пригодиться. Попросим доски и гвозди, там. А в медкабинет направим запрос на кучу ваты, – в этот момент Мышка даже слегка усмехается. – Думаю, если подпишет сам директор, то нам одобрят. Ну как?

– Звучит ужасно. Мне нравится! – Ларри показывает большой палец вверх. – Осталось только добыть подпись директора, пф… – иронично произносит он. – И как нам это сделать?

– Фух, ну слушай, – Мышка, вскинув бровь, почесывает её несчастным кривым остатком колпачка, – я и так нам план разработал, теперь твоя очередь думать.

Инициатива, исходящая от друга, вселяет в Ларри некое тёплое чувство… Оно похоже на то, что противоположно одиночеству, правда, подходящее слово у Ларри подобрать не получается. Оно настолько редко ощущается, что каждый раз он до последнего не верит в происходящее, а когда осознает, то уже снова остаётся один.

– Да-да, я понимаю… – Ларри на миг опускает взгляд. Возможно, сейчас тот самый момент, когда можно немного открыться другу? – Слушай, Мышк?

– М-м-м? – тот закрывает веки и складывает ногу на ногу, словно не на кровати лежит, а на зелёном поле под солнцем. Так себе солнце в виде тусклой лампочки, конечно.

– Что бы ты делал, если бы, ну… – слова даются с трудом, – если бы чувствовал к себе повышенное внимание со стороны определенного человека?

– Хм… Ну, смотря какого человека, – видимо, намекает на какие-то любовные шуры-муры.

Ларри, закатив глаза, строго глядит на него и вздыхает:

– Я не об этом.

– Ха-ха, да я понял, Ларри. Ты про Тео? – Ларри прикусывает нижнюю губу: удивительно, как тот быстро догадался. Хотя, наверное, сложно не замечать их перепалок, будучи лучшим другом. – Ну, а чего ты хотел? Вы изначально не ладили, так ты еще и на футбол пошел. Плюс ко всему, ты попал с ним в одну команду. Вот даже не знаю, уж лучше бы в разные: противник должен оставаться противником. Я вообще до сих пор не понимаю, чего ты там забыл? – Вот умеет Мышка по полочкам всё расставлять. Правда, звучит-то всё складно, однако Ларри всё равно терзают сомнения: так ли всё просто? – Но сегодня видел, как ты играешь. Круто, – одобрительно кивает, и у Ларри будто вырастают маленькие крылышки за спиной.

– Вау, оценили мои старания. Спасибо!

– Ну да, ты выглядел таким сосредоточенным, – наигранно хмурит брови. – А как ты летал из одного угла ворот в другой! Никогда не любил футбол, но теперь, видать, придётся полюбить. – Ларри в ответ лишь усмехается. Мышка иногда такой забавный. – Ну, и чего там Тео? – друг косится на него, ожидая продолжения.

– Не знаю. – Ларри поворачивается на спину и устремляет взгляд в потолок. Говорить о том, что волнует, и смотреть в это время в глаза тому, кто слушает, всегда сложно. – Он будто постоянно ждет, когда я останусь один, и появляется из ниоткуда, словно специально наблюдая за мной. Мне кажется, что у меня уже паранойя. Недавно снилось, что я его пытаюсь задушить, – кривит лицо: сон был не из приятных, а из тех, после которых резко подрываешься в постели, судорожно втягивая воздух. – А пару месяцев назад я случайно узнал, где его комната. Их курс на первом этаже, кстати. Дежурный попросил отнести какие-то тетради его соседу-старосте, которого не оказалось на месте, но Тео находился там. У них в комнате висит груша, прикинь. То есть, мы тут голову ломаем над чертовой шумоизоляцией, а у них груша! Тео как раз обматывал себе руки эластичными бинтами. Я думал, он меня там вместо груши и побьет.

– Надеюсь, нет? – Мышкин голос выражает толику надежды на то, что всё обошлось.

– Ну, как сказать. Он сначала что-то снова там язвил, пока я нес тетради до тумбочки его соседа, а на обратном пути он типа чисто случайно заехал мне локтем прямо вот сюда, – Ларри указывает пальцем в солнечное сплетение, – и я думал, что там же и сдохну.

– Почему ты мне это не рассказывал? – обеспокоенно спрашивает друг.

– Не знаю. Не хочу грузить, – признается Ларри, посильнее натягивая рукава кофты. Откровенные разговоры вызывают мелкую дрожь, и хочется посильнее укутаться в теплое одеяло. – Я и сейчас не особо хотел…

Наступает пауза, и слышно, как трещит проводка, ведущая к лампочке. Свет слегка убавляется и снова становится ярче. Кажется, если напряжённая тишина затянется, то он окончательно погаснет.

Ларри с опаской глядит на дверь: не приоткрыта ли? Наверняка у этих стен много ушей. Мышка, вздыхая, садится на кровати, опустив ноги на пол. Ларри повторяет за ним. Сидя напротив, они смотрят друг другу в глаза: сосредоточенно, внимательно. Кажется, будто Мышка размышляет, стоит ли и ему поделиться своими мыслями. Он, немного замявшись, заправляет мешающуюся длинную прядь волос за ухо и, облокотившись на колени, сцепив пальцы в замок, произносит:

– Слушай… Ты в этом году очень отдалился от меня. – Ларри непроизвольно хмурится, но тот его не видит: теперь взгляд Мышки устремлен куда-то в пол. Внутри мимолетно колет чувство совести, и Ларри ёрзает на кровати, не находя удобного положения. Сколько он ни пытается уделять времени другу, им всегда что-то мешает, и если Ларри есть чем заняться, будь то футбол и отработки, то Мышке, кроме как выполнять мелкие обязанности старосты, сидеть в библиотеке и, конечно же, общаться с Нелл, ничего другого и не остаётся. – Ну я понимаю, это всё отсутствие времени, тренировки эти твои. Но давай, несмотря ни на что, не терять нашу дружбу? Делись со мной, ты же знаешь, что кроме тебя у меня никого нет.

Мышка для Ларри словно брат. И пусть тот старше, Ларри никогда не перестанет относиться к нему, как к младшему. В память глубоко пустили корни воспоминания о том, каким он раньше был: хилым, беспомощным и никому не нужным. Ларри не сразу прикипел к нему, но теперь не знает, как жить без Мышки, ведь он – самый близкий человек на Земле. Однако его просьба делиться переживаниями застревает рыбной косточкой в горле. Рассказать о Тео – уже успех, но это лишь толика всех страхов и сомнений, которые поселились внутри и о которых даже думать иногда больно.

– Прости… – прикусив губу, только и может ответить Ларри. Мышка перед ним откровенничает, а он со своим дурацким «Прости». – Я постараюсь, куда я без тебя? – Друг неопределенно пожимает плечами, и, понимая, что нужно как-то спасать положение, Ларри намекает: – Да и я ж хочу группу музыкальную создавать, а какая ж это группа, если в ней буду находиться только я один?

Мышка смотрит на него с подозрением.

– Группу? И чего я там буду делать? – спрашивает недоверчиво.

– Петь, – улыбается Ларри, вспоминая, как тот периодически напевает, моясь в душе. Даже сквозь шум воды слышно, какой необычайно красивый у него в этот момент высокий голос с легкой хрипотцой. Вот бы эта манера пения сохранилась! Ларри уже много раз представлял, как будет здорово создать свою музыкальную группу: он бы играл на гитаре, Мышка бы пел, а Мэриан бы гордился своим непутёвым братом. Ну не зря же Ларри старается! Даже сочинил несколько стихотворений для будущих произведений…