Текст книги "Черная роза"

Глава 41

Повернувшись, Тэсс рванулась вперед, но тут же споткнулась о лежавшую гранитную плиту. В следующее мгновение Хоукинз поднял ее на ноги.

– Пусть себе эти ублюдки дерутся. Мы с тобой займемся более важными делами, а? – Он безжалостно ощупывал ее грудь, бедра и живот.

За спиной Тэсс послышался резкий звук мощного удара, опустившегося на чье-то тело. Леннокс застонал, процедив сквозь зубы ругательство.

Хоукинз рывком вытащил ее руку из кармана, не обнаружив ничего, кроме крепко сжатого кулака.

– Здорово надула его, а, девка? – Он приблизил к ее уху горячий, влажный рот. – Скоро кто-нибудь научит этого мерзавца уму-разуму, а сейчас я намерен заняться тобой. Господи, еще немного – и я взорвусь! – Его грубые и требовательные пальцы лезли ей под юбки, отыскивая тайные впадинки ее тела.

Тэсс неистово изгибалась и лягалась, пока не попала ногой в нечто твердое и выступающее. Хоукинз взвыл от боли.

– Чертова маленькая сучка! Я научу тебя… – Размахнувшись, он ударил Тэсс ладонью по щеке, и она упала на колени. – Да, а теперь я возьму тебя прямо здесь. Грубо, на всех четырех, пока не попросишь остановиться. Только я не остановлюсь, понятно? Я стану вбиваться в тебя снова и снова, пока не научишься придерживать язычок! Иди сюда, девка. – Его голос возвысился и стал хриплым от похоти и предвкушения низменного удовольствия.

Тэсс подавила крик боли, поджимая по себя ноги и силясь встать. Из бреши в каменной стене у нее за спиной послышались короткие, приглушенные ругательства. Снова раздался звук удара, и на этот раз от боли застонал Рейвенхерст. Спотыкаясь, она осторожно пошла назад вдоль стены, слыша, как Хоукинз подбирается к ней.

– А-а, доберусь я до тебя, сучка! И тогда…

Вдруг позади них раздался прерывистый крик. Чьи-то пальцы в отчаянии хватались за разбросанные камни; ноги молотили по гранитным плитам. Потом послышался резкий вопль и звук подталкиваемого через полуразрушенный парапет и тяжело падающего на землю тела, вслед за которым дождем посыпались гравий и камни.

Тэсс едва сдержала крик. Кто из них?

Хоукинз остановился.

Она услышала шуршание одежды.

– Ах, до чего бодрящая разминка!

«Леннокс!» – подумала Тэсс, и на нее нахлынул мрак. Он опять выиграл.

– Нет! – Она бешено рванулась к тому месту, куда с приглушенным стуком упало тело Рейвенхерста.

Но на краю ее поймал Леннокс.

– Не сейчас, дорогая моя! Мне нужно закончить одно дельце. – Он вытащил из кармана перстень с изображением орла. – Скоро все заговорят о Рейвенхерсте и ужасных вещах, которые он творил с этими несчастными женщинами. Да, кто бы мог подумать, что он так вот воспользуется должностью, чтобы дать волю своей порочности? Да еще будучи контрабандистом. – Граф прищелкнул языком. – Ужасное дело, право. А ты, моя дорогая Тэсс, будешь носить его знак. Потом я надену перстень на его палец, где его без труда обнаружит судья.

Граф сильнее сжал талию Тэсс. Он безжалостно принялся вдавливать выпуклую поверхность кольца в ее правую щеку.

– Первый раз, с мальчишкой, я допустил ошибку. Я совсем позабыл об отметке, которую оставит этот перстень. Ну, как звали малого? Да, Торп, верно. Я увидел, как он разнюхивает что-то у входа в мое подземелье. Когда его тело было обнаружено в бухте Фарли, где я его предусмотрительно оставил, все подозрения пали на тебя, дорогая моя. Разумеется, я позаботился о том, чтобы мальчишка получил послание якобы от тебя, и поэтому его подозрения передались верховому офицеру, нашедшему его незадолго до смерти. Так жаль, дорогая моя, но, видишь ли, у кролика должно быть несколько норок. А у Орла больше одного гнезда. – Леннокс торжествующе рассмеялся. – Потом мне в голову пришла блестящая мысль – почему бы не оставлять свой знак на жертвах? Вернее, на всех жертвах Лиса? То бишь Рейвенхерста. – Леннокс продолжал посмеиваться, в то время как холодный металл впивался в мягкую кожу Тэсс.

– Дай мне сначала попробовать ее, Леннокс, – хрипло упрашивал Хоукинз. – Я жду уже полгода, черт побери. Ты обещал…

– Будешь делать, что я скажу! Мне нужно закончить дело, и есть более важные вещи, чем утоление твоей животной похоти. Спустись вниз и проверь последний ящик. Ранзли пошел узнать, готова ли шхуна отплыть через час.

Хоукинз издал низкое, горловое рычание.

– Не в этот раз, подонок! Сейчас я возьму ее, черт тебя подери!

Неожиданно Тэсс была бешено отброшена в сторону, пролетев по крыше, и сила удара ослабила веревки на ее запястья.

– Беги, дурочка!

В ночной тишине с новой силой взорвались звуки их борьбы. Над полуразрушенной кровлей эхом отдавались проклятия, прерываемые вскриками и мычанием. С бьющимся сердцем Тэсс съежилась комочком на разбросанных камнях.

Где-то слева от нее продолжалась борьба, но теперь исход ее нисколько не беспокоил Тэсс. Теперь у нее ничего не осталось.

«Луна еще не зашла, детка. Ты помнишь, что я обещал тебе?»

Тэсс в смятении покрутила кистями, ослабив узлы и стаскивая с рук окровавленную веревку. Ей должно было бы быть больно, но сейчас она не чувствовала ничего, кроме ужасной, удушающей пустоты. Онемевшими пальцами она нащупала закрывавшую ей глаза повязку.

Высоко над головой шептались о чем-то воздушные течения. Тэсс слышала слабый шелест крыльев. «Сова выискивает жертву», – отстраненно подумала она. Большие крылья поднимались и опадали, их взмахи теперь слышались громче. Над ее головой раздался пронзительный птичий крик, а вслед за тем – изумленный вопль Леннокса и грубое ругательство Хоукинза.

Тэсс замерла, прислушиваясь к судорожному метанию рук, хлопанью темных крыльев. Через мгновение огромный зазубренный кусок парапета обвалился, поднимая облако серой пыли и погребая двоих ошарашенных мужчин под тонной дымящегося гранита.

«Все кончено», – подумала Тэсс.

Раньше по крайней мере она могла утешаться мыслями об Андре, гоняясь за призрачными грезами, скрывавшимися за далеким горизонтом. Теперь у нее не осталось и этого утешения…

Вяло подняв руку, она стянула с глаз пропыленную повязку. Круживший над ее головой Максимилиан спустился и сел на стену около нее, тихонько посвистывая.

Она видела, что далеко на востоке, над черными шпилями Рая, небо начало светлеть, растекаясь серыми пятнами, которые скоро превратятся в розовые и аквамариновые полосы. Из-за болот выскользнет солнце, а потом поднимется над колокольней и коньками крыш, увлекая за собой новый день в огненном воскрешении света из темноты.

Но пока еще царили свинцовые тени, тучные акры Фарли были скрыты под призрачными клочьями тумана, стелющимися вдоль изгородей и рядов деревьев вплоть до темных камней монастыря.

«Как же мне теперь жить?» – спрашивала себя Тэсс, когда все, о чем она могла думать, – это Дейн? Когда все ее помыслы устремлены к нему, даже после его гибели?

Наверху полуразрушенной стены Максимилиан похлопал крыльями, тихо посвистывая и наслаждаясь игрой ветра в перьях. Тэсс медленно провела пальцем по груди попугая, в конце концов, птица спасла ей жизнь.

– Тихая пристань перед рассветом, детка, – пропел Максимилиан, переступая по камням.

Стараясь сохранять спокойствие, Тэсс закрыла глаза и глубоко вздохнула, чувствуя, что тонет в сокрушительных волнах сожаления. «Дейн, Дейн», – звала ее измученная душа.

На этот раз отчаянный француз не спасет ее на середине Ла-Манша из темной пучины ее печали.

Неожиданно Максимилиан расправил крылья и устремился через неровную брешь в парапете, мелькнув малиновым и изумрудным оперением на фоне свинцового, предрассветного неба. Тэсс снова услышала звук скачущих камешков. С трудом поднявшись, она приблизилась к изрезанной расщелине в камнях, вглядываясь через край вниз, в колышущийся туман.

То, что она там увидела, заставило ее сердце конвульсивно сжаться, а пальцы – вцепиться в острые камни.

Из тумана возник темный силуэт, медленно, с трудом продвигавшийся вдоль выветрившегося каменного фасада монастыря. Приглушенно вскрикнув, Тэсс сильнее наклонилась над краем, отчего со стены посыпался вниз водопад гравия.

– Довольно, – прохрипел человек снизу. – Ты собираешься еще раз убить меня? – Теперь он был намного выше тумана, с усилием поднимаясь по серым расколотым плитам.

Светясь от счастья, Тэсс подалась вперед, протягивая к нему руки.

– Дейн!

Он поднял лицо, и стало видно, как на виске у него бьётся жилка. Лоб его был запятнан кровью; она заметила, что глаза у него помутнели от боли.

– Помоги… помоги мне подняться, любовь моя. Схватив его за руку, Тэсс помогла ему одолеть последние футы и взобраться на крышу.

– Никогда… не теряй надежды, сердце мое. Это единственное, что отличает нас от зверей, – задыхаясь, проговорил лорд Рейвенхерст и в изнеможении повалился рядом с ней.

В следующее мгновение он повернулся на бок и притянул ее к себе, и ее волосы закрыли их темной завесой. Отыскав ее пальцы, он крепко сплел их со своими, как бы для того, чтобы убедиться, что это мгновение – реальность, а все предыдущее было сном.

– Это… это был Саймон, – выдохнула Тэсс. – Всегда был Саймон. Он убил моего… Лейтона, когда тот обнаружил, что подземелье использовалось для переправки золота на скалы. И Джека тоже убил Леннокс. – На их сплетенные пальцы упала соленая слезинка. – Прости меня за то, что я тебя подозревала.

– Тише, чайка, – прошептал Дейн. – Теперь… все кончено. Пальцы Дейна нежно прикасались к ней, поглаживая и снимая напряжение с ее плеч.

– Тише, сердце мое! Все это позади. Орел никогда больше не взлетит, ибо он сражен нашей отважной голубкой. Кроме того, – добавил он, отводя с ее лица длинную прядь блестящих волос, – ты ведь не думаешь, что от меня можно так легко отделаться, верно? В конце концов, во мне сидят два человека. И оба они вознамерились провести с тобой всю жизнь, – хрипло прибавил он.

Тэсс смотрела на него сквозь пелену слез, и ее неудержимой волной, способной поглотить их обоих, переполняла любовь.

– Андре или Дейн, я хочу тебя, милорд. Даже если в постели нас окажется трое.

Глаза Рейвенхерста подернулись дымкой.

– Я собираюсь очень скоро проверить эту клятву. Но сначала, чаровница, есть маленькое дельце – как ты могла сбежать от меня ночью, даже не попрощавшись? А я остался там – поздравляя себя с укрощением моей прекрасной строптивицы.

– Я не могла остаться, Дейн. Падриг ждал. Французские солдаты были уже на пути к дому. Останься я, все оказались бы в опасности.

– Все правильно, но тогда мне было все равно. И на пути домой к тебе вернулось зрение. – В глазах его был укор. – Да, мне удалось узнать об этом. Как жаль, что меня не было с тобой, чтобы вместе порадоваться!

В глубине глаз Тэсс заплясали зеленые огоньки.

– Ах, но у крепкого корсара есть много других важных дел, помимо ухода за ослабленными женщинами.

– Ослабленными? – Рейвенхерст пробормотал что-то вполголоса по-бретонски. – Будь ты чуть более «ослаблена», детка, ты бы уморила меня до смерти! Шпагой ли, гранитной плитой или гравием, который упорно сбрасывала на мою бедную голову.

Несмотря на героические усилия, Тэсс не смогла сдержать улыбки.

– И впрямь – бедная твоя голова! Прошу прощения за гравий. Но учти, только за него.

Пара подернутых дымкой лазурных глаз с прищуром изучала ее губы, и Тэсс ощущала, как ее омывают горячие волны силы и страстности этого мужчины.

– Знаешь, в Бретани мы умеем обращаться с непокорными женщинами.

– В самом деле, милорд? – Тэсс широко улыбнулась. – Вы приводите меня в ужас. Неужели бретонцы пускают в ход плетки или ножи?

– О-о, нечто более опасное, – загадочно пробормотал Рейвенхерст. – И уверяю тебя, сердце мое, твое наказание будет длительным и весьма мучительным. Час за часом, – прохрипел он, наклоняя к ней лицо и прикасаясь губами к ее шее, высоким скулам, мягкому изгибу верхней губы. – Неделя за неделей. – Он провел бархатистым языком по ее губам. – О, я чувствую, что это будет длиться годами, женщина. И предупреждаю тебя – ты увидишь, что я бесконечно изобретателен в своих методах.

Трепеща, Тэсс поддалась его чувственным желаниям, обольщенная будоражащими кровь образами.

Когда немного погодя над крышами Рая засияли первые розовые проблески зари, освещая этот тихий уголок Англии, два человека не заметили этого, слишком поглощенные зажженной ими зарей, уверенные в том, что их любовь встретит еще тысячу таких рассветов.

Над ними важно выступал Максимилиан с самодовольным и мудрым видом, а потом поднялся над зелеными склонами Фарли. Ему уже мерещились вкусные кусочки фруктов, которые он выпросит у Эдуарда на завтрак.

Эпилог

Две недели спустя они обвенчались в старой церкви на Уотчбелл-стрит под оглушительный перезвон колоколов, разносившийся над болотами и пустошами. Была макушка лета: деревья усыпаны розовыми цветами, трава ярко зеленеет, воздух кристально-чистый, и голубые небеса безоблачны на всем пути до Франции.

Возможно, даже на пути до скалистого, продуваемого ветрами полуострова в Бретани, где бросил якорь бриг с высокими мачтами, а команда принялась чинить ванты и паруса.

Все люди любят громкий скандал и почти в той же степени хорошую свадьбу. Поэтому неудивительно, что в тот день весь Рай собрался у старой церкви в ожидании столь знаменательного события.

Церемония завершилась, и новобрачные вышли на солнечный свет. Шепот смолк и толкотня прекратилась, когда двое повернулись, чтобы взглянуть друг на друга.

Волосы невесты разметались, подобно пламени цвета бургундского, по атласному свадебному платью, украшенному крошечными жемчужинками. Ее нежное лицо светилось любовью. Сияние ее пытливых зеленых, поднятых вверх глаз заставило остановиться на полуслове не одну матрону.

В сером мелькании крыльев летели на юг голуби с распушенными хвостами, вспугнутые громким перезвоном, плывущим над стенами старого города и расстилающимся подобно зеленому морю болотом, подступающим к городку.

Однако мужчина, шедший рядом с Тэсс, не замечал ничего этого; его взгляд и все его существо были прикованы к взволнованной красавице рядом с ним. Внезапно его длинные, мозолистые пальцы напряглись, как будто он испугался, что потеряет ее, как будто опасался, что не выдержит груза этого счастья.

Молодая жена заметила это и улыбнулась, нежно взъерошив ему волосы.

– Навсегда, сердце мое, – чуть слышно прошептала она, улыбнувшись при виде сияния, вспыхнувшего от ее слов в его красивых синих глазах. – Навсегда, клянусь тебе.

– Я настаиваю на выполнении этой клятвы. Даже морское сражение, начнись оно прямо здесь, в Дандженесе, теперь не оторвет меня от тебя. – Его губы слегка сжались. – Так же, как и превосходнейший груз шелка и коньяка не заставит меня хоть раз отпустить тебя на Камбер-Сэндз.

Тэсс скорчила недовольную гримаску:

– Ни одного раза? Ого, как рычит лев, загнав в угол подругу!

– Неудачный пример, любовь моя, ибо убивает львица, а ее ленивый любовник просто-напросто пользуется плодами ее трудов. А ты, моя острая на язычок женушка, весь следующий месяц будешь заниматься только тем, что подавать мне в постель чай и омлет. – Он слегка нахмурил широкий лоб. – Ну и, конечно, выполнять некоторые другие обязанности, которые я запланировал для тебя еще пять лет назад. Да, чаровница, я намерен не оставлять тебе сил для твоих беспутных друзей с болота.

– В таком случае я должна быть очень занята, – бархатным голоском произнесла Тэсс, проводя пальцами по припухлой нижней губе Рейвенхерста. – Интересно, ты позаботишься об этом?

Ответом был протяжный стон, вырвавшийся у ее мужа. Этот звук заставил Тэсс широко и лучезарно улыбнуться. За спиной у них послышалось негромкое покашливание.

– Если вы и дальше будете так миловаться на церковных ступенях, то даже моего богатого светского опыта будет недостаточно, чтобы оградить вас от остракизма. – В церковных дверях, сурово глядя на новобрачных, стояла графиня Крэнфорд, элегантно одетая в серый муаровый атлас.

– Вы уже так много сделали для нас, ваше сиятельство. Сможем ли мы когда-нибудь отблагодарить вас?

На мгновение глаза старой женщины затуманились, и она резко покачала головой:

– Как будто я ожидаю благодарности! Нет, мне приятно видеть, как вы приручили моего изменчивого племянника. Теперь вы будете руководить им, дорогая моя, хвала Создателю! – Она на секунду сжала хрупкими пальцами руку Тэсс, пряча слезы.

– Не сомневайтесь, ваше сиятельство! А что до письма, то это будет нашим маленьким секретом. Вы сделали это из любви. Как я могу винить вас за это?

Пальцы графини задрожали, когда Тэсс наклонилась, чтобы поцеловать ее.

– Моя дорогая, дорогая девочка, – прошептала она. Через мгновение Рейвенхерст оказался рядом с ними.

– Уже строите какие-то новые козни? А ты еще и пяти минут не пробыла замужем, жена. Вижу, что должен держать тебя на коротком поводке.

– Глупый щенок, – строго произнесла графиня, хлопнув его веером. – Вижу, этой бедной девочке придется потратить много сил, перевоспитывая тебя. А теперь я пойду, ибо у вас есть более важные дела, чем стоять здесь и мучить старую немощную женщину.

Из глаз графини выкатилась еще одна слеза, пока она смотрела на то, как пара повернулась и зашагала рука об руку по серым истертым булыжникам, по которым до них проходило немало счастливых людей.

– Храни вас Господь, – прошептала графиня. Расчувствовавшись, она достала из сумочки, свисающей с руки, вышитый батистовый носовой платок.

Старательно отворачивая лицо, она не заметила, как белый квадратик упал на землю. Из церкви потоком полились люди, обмениваясь на ходу тихими замечаниями, обрывки которых были слышны графине.

Она наклонилась, протягивая руку к носовому платку и быстро вытирая глаза другой рукой. И тут перед ней возникли сверкающие черные сапоги. Кто-то вложил платок в ее дрожащие пальцы.

– Простите мне мою дерзость.

Старая служанка медленно распрямилась, прищуренными глазами рассматривая стоящего перед ней высокого светловолосого мужчину, облаченного в сюртук бутылочно-зеленого цвета и черные лосины.

– Ваше сиятельство. – Его проницательные голубые глаза быстро оглядели ее лицо, ничего не упуская.

– Проклятие! – Смущение графини не позволяло определить, является ли предметом порицания носовой платок или мужчина. Вызывающе шмыгнув носом, она засунула носовой платок обратно в сумочку. Потом, откинув голову, стала внимательно рассматривать стоящего перед ней человека. – Тони Морланд, неужели это вы, шалопай?

Мужчина поморщился. Немногие в Англии осмелились бы обратиться к нему подобным образом, но у графини Крэнфорд были свои преимущества.

Лицо служанки осветилось проницательной улыбкой.

– Полагаю, я не видела вас со времени того удручающего вечера у леди Харвуд. Ужасающее сборище! Но племянник не говорил, что вы приезжаете. – Ее тон ясно давал понять, что ему следовало представиться ей немедленно по прибытии.

– К сожалению, я приехал только вчера вечером, – граф кашлянул, – видите ли, неотложные дела.

Старая женщина фыркнула:

– Примчались на прощальную гулянку, а? Хорошее бургундское и дурные женщины, судя по всему. – Она пыталась быть строгой, но это ей не удавалось – на самом деле она напоминала старую и очень хрупкую крестную из сказки.

Морланд улыбнулся, потом повернулся и в задумчивости бросил взгляд на удаляющуюся спину новой виконтессы.

– Надеюсь, Рейвенхерст наконец нашел ту единственную, нужную ему женщину. Что до празднования, так мы распили на двоих бутылочку коньяка и не спеша выкурили по хорошей сигаре. – Он заулыбался шире. – Радуйтесь, что вас там не было, ваше сиятельство. Отвратительная привычка, уверяю вас.

– Что именно: женщины, табак или коньяк? – парировала графиня. Ее брови взметнулись вверх. – К слову о дурных привычках – не вы ли обыграли всех в «фараон» у леди Харвуд?

– По сути дела, это был пикет. И играли мы у лорда Леммингтона.

Графиня беззаботно махнула рукой:

– Это почти одно и то же! В тот вечер вы выиграли кучу денег, мой мальчик.

– Триста шестьдесят один фунт, – пробормотал Морланд.

– Итак, вам везет в карты, верно? И в других вещах тоже, если не ошибаюсь. – Умные синие глаза несколько секунд изучали Морланда. «Почему мальчик так и не женился?» – недоумевала графиня. – Таких, с длинными ногами и копной белокурых кудрей. Вы продолжаете играть?

Лицо Морланда было сама невинность.

– Во что? В женщин или в карты?

– В карты, дерзкий молодой нахал.

– Могу сыграть разок, если, конечно, ставки хорошие.

– Наглый мальчишка! – Неожиданно графиня взяла Морланда за руку. – А вот мне теперь нечем заняться, кроме этого. – Она уже бодро шла по улице, вновь обретя уверенность. – Думаю, этот умница Хобхаус разыщет для нас карты и ящичек для раздачи.

Морланд тайком улыбнулся, глядя на ее седую голову.

– Смею надеяться.

Он не мог помочь старой служанке избавиться от боли и одиночества, которые она тщетно пыталась скрыть. Наблюдая, как смеющиеся невеста с женихом исчезают за углом, Морланд отлично понимал чувства графини.

На его худощавом лице отразилось какое-то мимолетное чувство. Потом, слегка пожав плечами, он обратил на графиню проницательные глаза.

– Очень хорошо, ваше сиятельство! Но я играю до победного, предупреждаю вас.

– Разумеется, мой мальчик. Зачем бы еще играть, как не ради выигрыша?

Графиня, прищурив глаза, изучала точеное красивое лицо собеседника, уже делая в уме какие-то подсчеты. Да, сейчас самое время графу жениться и произвести на свет наследника. Его отец был довольно-таки никчемным человеком, но этот малый не так уж и плох.

«Посмотрим, – размышляла она, – у нас есть старшая из сестер Стэдфилд. Прелестная фигура – ему это понравится. Но нет – это создание необычайно вялое, такой мужчина ни за что не потерпит в жене скуку.

Есть еще, разумеется, несравненное чудо сезона, темноглазая Амелия Эгремон. Весьма привлекательная крошка и может беседовать на любые темы. И все же в этой девушке есть определенная холодность, способная отпугнуть мужчину».

Радостно погрузившись в пучину матримониальных размышлений, графиня Крэнфорд позволила, чтобы высокий спутник взял ее под руку и повел в сторону Мермейд-стрит.

«Да, замечательный день для игры в „фараон“», – решила графиня.

– Мэри спешит, змей отдыхает! – прокричал пронзительный голос, когда Дейн и Тэсс свернули на Уэст-стрит.

В воздухе прошумели яркие зеленые крылья, и в следующее мгновение Максимилиан опустился на плечо Дейна. Наклонив острый клюв, птица уставилась на виконта.

– Иголки-булавки, булавки-иголки, – дружески проскрипел ара. – Лишь стоит жениться – пропал ты без толку.

Откинув назад голову, Рейвенхерст расхохотался:

– Ей-богу, ты прав, Максимилиан!

Глаза Тэсс вспыхнули зелеными искрами.

– Думаю повидаться сейчас с Эдуардом. Он предполагал внести в меню «Ангела» жареных голубей, но я могу предложить что-нибудь более изысканное. Нечто с зелеными крыльями и малиновой грудкой, ужасная ты птица!

Взъерошив перья, Максимилиан затоптался на плече Рейвенхерста.

– Проклятый француз! – заскрипел он, потом взлетел, мелькнув ярким пятном на фоне темных черепичных крыш.

Тэсс радостно засмеялась.

– Невозможное существо, – пробормотала она, покачав головой. – Джек был его хозяином, понимаешь? Попугай был очень привязан к нему. Одно время я боялась, что он никогда не оправится после… после смерти Джека. Странно, но иногда мне кажется, что…

– Нет, не говори ничего, – пробормотал Дейн, – думаю, мне не хочется этого слышать.

Тэсс внимательно всматривалась в его лицо.

– Но если бы Максимилиан не освободился тогда и не прилетел в Фарли…

Дейн сжал пальцами ее талию.

– Не думай об этом, сердце мое. Все кончено. Леннокса больше нет, а его несчастная сестра с позором бежала. Думаю, она, в сущности, знала лишь немногое из того, что творил ее брат. Но это не имеет значения. Да, теперь у нас в жизни будет только солнце и смех – обещаю тебе. И надеюсь, тебе больше не придется спать при свете свечи.

– Тэсс! – К ним через улицу направлялся Эшли.

– Скоро весь город будет бродить за нами по пятам, – пробурчал Рейвенхерст, останавливая Тэсс и пытаясь выглядеть приветливо.

Но виконт понял важность этой встречи, ощутив, как Тэсс неожиданно сжалась. И если только этот щенок обидит ее, он…

– Чертовски удачно, что я встретил вас! Эта ужасная миссис Тредуэлл загнала меня в угол на ступеньках и не хотела отпускать. До этого у нее, похоже, не находилось времени, чтобы… – Эшли, прищурив глаза, изучал лицо Тэсс. – Я полный идиот, Тэсс! После всего, что ты сделала… я… я не знаю, как вымолить у тебя прощение.

Тэсс улыбнулась Эшли с мимолетной грустью в глазах. Ибо она знала, что Джек всегда будет с ней – навсегда останется дерзким седовласым контрабандистом, завоевавшим ее сердце десять лет назад.

– Да, Эшли, – тихо произнесла Тэсс, быстро пожимая руку брату и чувствуя себя безмерно счастливой от того, что их вражде пришел конец.

– А теперь идите, – распорядился элегантный молодой человек. – И что бы вы ни делали, будьте счастливы. Навсегда. – Он встретился глазами с Дейном: – Вы ведь позаботитесь об этом, милорд?

«Если только улучу минутку побыть наедине с ней», – с раздражением подумал виконт. Но предназначенная для Тэсс улыбка была полна тепла и бесконечных обещаний.

– Разумеется, Эшли, – тихо подтвердил он, не отрывая глаз от лица Тэсс. – Непременно.

– Прекрасно, тогда я прощаюсь с вами. А вы пожелайте мне удачи!

Дейн почувствовал, как под его пальцами рука Тэсс расслабилась. Он улыбнулся, услышав ее вздох. Хорошо бы теперь так же легко разрешить его собственные проблемы. Неожиданно его глаза посуровели, и он вполголоса прорычал ругательство.

– В чем дело? – встревоженно спросила Тэсс.

– Эта чертова баба Тредуэлл! Со своим чертовым сыном и чертовым мужем направляется сюда. Если она скажет хоть слово!

Тэсс бросила взгляд налево, и на ее устах заиграла таинственная улыбка.

– Иди за мной, – приказала она, таща за собой мужа в лежащий перед ними узкий проулок.

– Что…

– Тише, не то они нас увидят.

Там, овеваемая теплым летним ветерком, она прижалась спиной к прохладной, затененной стене проулка Нидлз и заключила мужа в объятия.

– Поцелуй меня, Андре ле Бри. Или я отдала сердце непостоянному мужчине?

Рейвенхерст слегка сдвинул красивые брови:

– Что ты затеяла теперь, женщина?

Тэсс рассеянно улыбнулась, потом прижалась губами к его рту.

В следующее мгновение Рейвенхерст позабыл о своем вопросе и обо всем остальном, кроме теплых податливых губ жены.

– Ах, любимая, как мне тебя недоставало! Я сказал тебе, что мы не станем заниматься этим, пока священник не скрепит наши узы, ибо не хотел больше давать тебе шанса снова ускользнуть от меня. Но теперь… – Его сильные руки прикоснулись к спине Тэсс, поглаживая и лаская.

Уже опьяненная желанием, Тэсс откинула голову назад, глядя мечтательным взором на загорелое лицо мужа.

– Но я не хочу ускользать, любовь моя, – взволнованно выдохнула она. – А теперь, когда мы женаты… – Она изучала его из-под полуопущенных ресниц, облизывая розовым языком мягкие губы.

Рейвенхерст чертыхнулся, чувствуя, как его подобно огненному клинку пронзает желание.

– Мысли обо всех вещах, которые я собираюсь сделать с тобой, добавляют мне лишние дюймы, малышка. И очень болезненные, надо сказать.

Тэсс задвигала бедрами, убеждаясь в невероятном жаре, исходящем от его жезла.

– Перестань, женщина, – предостерегающе пророкотал он. Засмеявшись, его зеленоглазая жена вырвалась из его рук и устремилась вниз по проулку.

– Боже мой, что… – Сердитый голос Дейна прозвучал громким эхо, когда он нырнул в тень вслед за ней.

Тэсс со стуком освободила кирпич и подняла потайную дверь, ведущую в ее туннель, а потом, подобрав юбки, скользнула в темноту. Ее муж в следующее мгновение оказался рядом; он хмурился.

– Так вот как от меня сбежал мой пострел с перепачканным сажей лицом. Я подозревал нечто подобное. Ты чересчур умна, ведьма. – Глаза Рейвенхерста потемнели, когда Тэсс протянула к нему руки.

– Это был кратчайший путь, любовь моя. А теперь я сделалась ужасно распутной и не хочу терять ни секунды, чтобы совершить все то, о чем мечтала.

Хрипло застонав, Рейвенхерст затворил дверь, потом медленно подошел к жене.

– Ты этого хочешь, чайка? Правда?

– Разумеется, я давно собираюсь открыть старую печную трубу, как научил меня Джек. Понимаешь, моя мать оставила там для меня дневник. Полагаю, мы можем подняться наверх и…

С бешеным проклятием Рейвенхерст притянул ее к своему твердому телу; глаза его горели от вожделения.

– Силы небесные, женщина! Ты способна совратить святого! Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.

– Правда? – Глаза Тэсс неожиданно потемнели от раздумья. – У тебя есть из чего выбирать, Дейн. Я уверена, дюжины хорошо воспитанных женщин горят желанием заполучить тебя. Знаешь, мне бы не хотелось стоять на твоем пути. – Только едва заметная дрожь в голосе выдавала ее потаенные чувства.

– Стоять на моем пути? Стоять на моем пути? – прорычал виконт. – Господи, мне не надо никого другого! Только одна зеленоглазая искусительница с волосами цвета бургундского – вот все, что мне нужно. Я начинаю подозревать, даже больше, чем мне нужно. – Его глаза превратились в темные щелочки. – Неужели опять эта миссис Тредуэлл сует нос не в свое дело? Неужели моя тетушка…

– Нет, ничего похожего, любовь моя. Просто…

Процедив сквозь зубы проклятие, Рейвенхерст привлек жену и заставил замолчать тем же способом, каким мужчины делают это с незапамятных времен. Прижавшись к ее рту горячими требовательными губами, он разомкнул ее губы языком и застонал, почувствовав, как его обволакивает ее нежный жар.

– Пресвятая Дева, как ты восхитительна! Еще, малышка. Дай мне умереть от этого восторга!

Проворными пальцами он начал расстегивать ряд мелких пуговок у нее на спине. В то же самое время Тэсс набросилась на идеально накрахмаленные складочки манишки своего мужа. Атлас яростно шуршал о черное тонкое сукно – они стремились освободиться от одежды и ощутить прикосновение обнаженного тела.

– Любимый мой, – выдохнула Тэсс.

– Такая нежная, – пробормотал Рейвенхерст.

Прямо там, в прохладном туннеле, на скомканном и втоптанном в пыль элегантном сюртуке, Рейвенхерст овладел женой, наполняя ее пылкостью и неистовством своей любви, пока она со стоном не вцепилась пальцами в его спину.

– Да, чайка. Так… так… умираю!

– Силы небесные, Дейн, я…

И там, в затененном туннеле, суровый герой Трафальгара наконец обрел свое пристанище, найдя то счастье, к которому всегда стремился. Позабыв про оружие, предателей и корабли, он шептал потаенные бретонские любовные слова, прижавшись губами к матовой коже Тэсс и понимая, что его мучительные воспоминания уходят, сгорая в сияющем пламени, светящемся в глазах его жены, когда она содрогалась под ним, вовлекая их обоих в кружащийся вихрь страсти.