Текст книги "Русско-японская война. 1904-1905"

Японские морские силы теперь начали убирать мины, которые были поставлены ими и русскими вокруг Порт-Артура, и при этом взорвалось несколько японских торпедных катеров и посыльных судов. Это было, например, так. Однажды ночью, когда работали японские минные тральщики, они потеряли буи, обозначавшие канал, очищенный от мин, – это бравый русский морской офицер и несколько добровольцев-матросов вышли в море на маленькой шлюпке и передвинули буи. На следующий день японское посыльное судно «Мияко» пошло по этому каналу, напоролось на мину и затонуло.

Теперь и у японцев начались потери. Капитан Иванов, командир русского минного заградителя «Амур», заметил, что японские корабли на внешнем рейде Порт-Артура действуют по определенному шаблону, курсируя взад и вперед. Утром 14 мая был сильный туман, окутавший скалы, минные поля и вход в порт. Капитан Иванов тихо выскользнул на своем заградителе на внешний рейд Порт-Артура и поставил несколько мин в десяти милях южнее Тигрового полуострова. Он вернулся в гавань незамеченным, хотя во время работы сквозь клочья тумана русские видели японские военные корабли.

На следующее утро три японских линкора, как обычно, вышли на патрулирование Порт-Артура, в своей обычной манере. Это были «Хацусе», «Шикишима» и «Яшима». «Хацусе» вел группу. Это был первоклассный линкор водоизмещением 15 000 тонн, превосходящий любой российский корабль на Дальнем Востоке, несший дюжину двенадцатидюймовых орудий, четырнадцать восьмидюймовых и экипаж в 850 человек. Он был под командованием контр-адмирала Нашибы, командующего 2-м японским морским дивизионом. Идя на патрулирование, «Хацусе» напоролся на одну из мин, поставленных капитаном Ивановым, и повредил рулевое управление. Сразу же два других японских военных корабля повернули назад, чтобы не попасть в минное поле, но «Яшима» через несколько мгновений тоже напоролся на мину. Паника нарастала, «Хацусе» напоролся на еще одну мину и взорвался, подняв облако дыма и пара, как это произошло раньше с «Петропавловском». Менее чем за девяносто секунд он исчез под водой, забрав с собой большинство экипажа. Адмирал Нашиба и около двухсот членов команды были спасены другими японскими кораблями, и адмирал передал свою команду на посыльное судно «Тацута». Днем позже в тумане это судно село на мель у самой западной точку островов Эллиота.

После того как «Яшима» напоролся на мину, японцы попробовали отбуксировать его в безопасное место, но позже в этот же день он перевернулся и затонул. Так «Петропавловск» был с лихвой отомщен яркой акцией капитана Иванова, и в этот же день японцы понесли еще одну потерю, которая напомнила им невезение русских несколькими неделями раньше. Когда японская крейсерская эскадра адмирала Девы, маневрируя, уходила в сильном тумане от блокированного порта, «Касуга» столкнулся с «Иосино», везшим около четырех сотен человек, ударив его в левый борт. Последний получил пробоину в кормовой части, около машинного отделения, и начал тонуть, оседая так быстро, что только девяносто человек экипажа были спасены. Наконец, двумя днями позже эсминец «Акацуки» нарвался на мину и сразу затонул, потеряв всех офицеров и часть экипажа. Серия потерь заставила задуматься в штабе адмирала Того, потому что у него совершенно не было в резерве ни кораблей, ни людей.

Положение русского флота в Порт-Артуре день ото дня становилось все серьезнее. Адмирал Скруйдлов, которому поручили командование Дальневосточным флотом, не добрался до Порт-Артура. Когда он достиг Ляояна, железная дорога оказалась перерезанной; у него не было возможности попасть в порт морем, потому что японский флот стоял на внешнем рейде, блокировав порт. Адмирал Скруйдлов отправился во Владивосток, где принял командование силами крейсеров, единственной мобильной русской эскадрой на Тихом океане, и не давал покоя японцам. Адмирал Камимура продолжал поисковые операции вдоль побережья, а адмирал Скруйдлов произвел серию эффективных операций типа «ударил – скрылся» против японских опорных пунктов. Но было очевидно, что следующий этап войны принадлежит сухопутным силам. Японцы должны двигаться, чтобы вытеснить русских с побережья Маньчжурии и закрепиться там.

Глава 5
Сражение под Наньшанем

Не встречая серьезного сопротивления, японские сухопутные армии продвигались очень быстро. Генерал Оку добился необходимых ему перестановок и усиления войск, когда в третьей неделе мая прибыл очередной транспорт. При занимаемой японцами позиции на берегу разгрузка была затруднена. 2-я армия значительно продвинулась в сторону Порт-Артура и располагалась в районе открытой бухты. Это означало, что при малой воде отливов и приливов люди должны будут выносить на плечах грузы, пришедшие транспортом. Это было не слишком опасно, так как в этом районе русские не оказывали особого сопротивления, за исключением редких стычек между патрулями противоборствующих сторон. В целях соблюдения безопасности транспорты с Эллиотских островов приходили ночью и возвращались в район высадки на следующий день.

Вид на русские позиции в Наньшане со стороны японского штаба (см. карту на стр. 79). Линия AB была атакована 3-й японской дивизией, BC – 1-й дивизией и CD – 4-й дивизией

К концу третьей недели мая японская 10-я дивизия была послана, чтобы занять район недалеко от реки Ялу. Войска высадились на берег в Дагушане (Такушане) для защиты фланга 1-й армии, которая делала марш-бросок севернее к Ляояну, в тыл 2-й армии, маршевым порядком шедшей прямо через Квантунский полуостров для отсечения Порт-Артура. Они отрезали железную дорогу и теперь должны были соединиться.

Теперь 2-й армии нужно было занять бухту Далянь (Дальний) и бухту Цзиньчжоу, образовывавшие извилистую линию побережья Квантунского полуострова – перешеек – как раз над Дальним, второй гаванью на конце полуострова. Дальний (Далянь) нужно было взять. Это близко к Порт-Артуру, который надо взять в осаду.

Русские концентрировались здесь в это время в двух местах. Они контролировали линию к югу от Порт-Артура до Ташичао, находившегося южнее места, где японцы пересекли железную дорогу. Два сибирских полка продвинулись на юг к деревне Наньшань, где построили траншеи. Наньшань был расположен на сопках, выходивших к бухте, железнодорожной линии и городу Цзиньчжоу. Удобное место для обороны: до тех пор, пока русские не будут выбиты отсюда, японцы не смогут двинуться дальше по суше в направлении Дальнего и Порт-Артура.

Перешеек составлял всего 3500 ярдов в ширину, и все подходы к нему по суше контролировались с сопок. В каждой бухте в воде были иловые банки, достигающие примерно 1500 ярдов. Вершины сопок возвышались на 300 футов над уровнем моря, и русским было отлично видно все, что делается внизу.

Русские позиции здесь были так сильны, как только мог себе пожелать любой военачальник. Склоны холмов, с которых контролировалась дорога с юга, были голыми. Земля внизу – безлесная и плоская. Русские создали заграждения из колючей проволоки шириной около двадцати футов, которые противнику надо было преодолевать под огнем орудий, пулеметов и ружейным обстрелом. Офицеры видели, что японцам удобнее атаковать с востока, и усилили заграждения с этой стороны. Они также поставили мины в бухте Далянь, чтобы японские корабли не могли пройти ее и обстрелять сопки. Но на западе, в бухте Цзиньчжоу, русские такой же обороны не организовали, веря, что смогут контролировать бухту с сопок огнем своих тяжелых орудий. Они думали, что японцы не решатся атаковать на такой открытой местности. Адмирал Макаров, в марте осматривая эти позиции, посоветовал поместить некоторые тяжелые орудия на западной стороне сопок, чтобы прикрыть бухту Цзиньчжоу, но это не было сделано.

25 мая японцы уже были на позициях и начали наступление. Сначала они произвели бомбардировку города, где русские держали гарнизон с малым вооружением; пехотинцы 4-й дивизии попробовали штурмом взять город, но были отбиты. В эту ночь небольшая флотилия из четырех канонерских лодок и четырех торпедных катеров появилась в заливе Цзиньчжоу. Адмирал Того собирался помочь удержать позиции в Наньшане, высадив группу морских сил, чтобы выполнить то, чего опасался адмирал Макаров. В это же время русская канонерка «Бобр» и два эсминца вошли в бухту Далянь.

Ночью 25 мая штормило. Японцы высадились там, где и хотели, чтобы это стало неожиданностью для русских, и атаковали ворота города Цзиньчжоу. Но когда они пошли вперед и заложили земляную мину под тяжелые деревянные ворота, небо осветилось вспышками огня, загремел гром и начался сильный дождь. При вспышках молний русские защитники увидели опасность и сумели отогнать нападавших от ворот и от городских стен, прежде чем те взорвали мину.

На следующее утро Цзиньчжоу все-таки был захвачен: японским инженерам удалось взорвать ворота, и сотни солдат ворвались в город. Японские сухопутные войска вошли в город с севера, в пять двадцать утра. Защитники отошли через южные ворота к высотам Наньшаня, оставив противнику четыре полевых орудия.

Теперь японцы были готовы к штурму Наньшаньских высот. Японские силы в это время составляли 38 500 человек, из которых было около 30 000 пехотинцев. Количественно они в два раза превосходили русских. Русские силы в Наньшане составляли от 16 000 до 18 000 человек.

Генерал Оку отдал приказ бомбардировки Наньшаньских высот. К 26 мая японские артиллеристы были полностью готовы, но на рассвете туман скрыл вершины Наньшаня и делал их невидимыми до пяти часов. Только в пять тридцать первое японское орудие открыло огонь, и к нему присоединились 197 остальных. Русские ответили огнем из 114 орудий, и вскоре ничего нельзя было различить, кроме постоянного оглушающего рева орудий. В шесть часов утра японская флотилия вошла в бухту Цзиньчжоу и начала обстреливать русские позиции с моря. Вскоре стали сказываться результаты обстрела, и русские пушки начали отвечать все реже.

Через полчаса бомбардировка закончилась, японская пехота поднялась в атаку на сопки, концентрируясь на западной стороне, где морские орудия нанесли наиболее тяжелые удары по защитникам. Русские передвинули больше орудий на левый фланг (выходящий к правому флангу японцев), но японцы все равно превосходили их. В восемь двадцать японцы ринулись в атаку, чтобы захватить железнодорожную станцию, находившуюся слева, ниже сопок. Но атака захлебнулась, когда «Бобр» открыл огонь со своего борта из девятидюймовых и других, меньшего калибра орудий. К одиннадцати часам атака потеряла скорость, потому что ушли японские канонерки с правого фланга, решив, что русские орудия замолчали. Японцы обогнули полуостров, чтобы подойти к Дальнему, а когда японские морские силы ушли, русские передвинули на позиции другие орудия и успешно обстреляли японский правый фланг.

До середины дня шло яростное сражение. Японцы атаковали, но были остановлены. Они ввели резервы, отдали приказ о новой бомбардировке и атаковали опять, но снова были остановлены. После полудня, когда японцы стали угрожать на левом фланге русских сил, генерал Надеин, командовавший защитниками, запросил из штаба генерала Фока два батальона из русских резервов, но не получил ответа, и превосходящие японские силы одолели. Русские отходили от сопки к сопке. Они взорвали арсенал в Наньшане и прошли дальше. В семь двадцать вечера флаг с восходящим солнцем развевался над Наньшанем, на сопках русские орудия заменили японскими, которые были повернуты в сторону отходящих войск, нанося русским большие потери.

Сражение длилось четырнадцать часов. Три тысячи русских защитников были задействованы на высотах Наньшаня, и из них было убито более семи сотен. Японские потери были намного выше. Около пяти тысяч человек было убито или ранено. Но важен был результат: он показал миру, что японская армия может выполнить свою задачу, невзирая на потери, и японская пехота никогда не уступает. Сражение при Ялу было выиграно превосходящими силами и неожиданной атакой при хорошем управлении. Сражение при Наньшане было также выиграно превосходящими силами. При этом японское командование имело установку на победу, а русские не сумели использовать свои важные резервы. Русский командующий, генерал Фок, держал в резерве четыре полка, которые он так и не пустил в бой. Русские морские силы в Порт-Артуре располагали дюжиной эсминцев, которые могли бы подавить японские канонерки в бухте Цзиньчжоу. Но они вышли из гавани, только когда японские корабли ушли, нанеся разрушения. Кроме того, один из русских эсминцев, «Внимательный», напоролся на подводную скалу и перевернулся. Потеря «Внимательного» очень характерна для русских: много потерянного времени, много некомпетентности наверху, что нельзя преодолеть индивидуальными личными качествами и отвагой солдат и матросов. Никакие солдаты никогда не защищались более отчаянно, чем 5-й Сибирский полк, который сражался в этот день, потеряв половину своего состава и отстаивая каждую скалу и каждый овраг. Но храбрости простых людей не соответствовало качество руководства ими. В этом и состоит трагедия Наньшаня. За ночь на 26 мая русские эвакуировали Дальний, взорвали железнодорожные мосты перед ним и отошли к Порт-Артуру. Через несколько дней японцы проложили линию через полуостров, оккупировали Дальний и его великолепную гавань, чьи портовые сооружения не были разрушены русскими при спешном отступлении. Это произошло за несколько недель до того, как минные поля были сняты, и порт стал использоваться как база японской армии. На этом этапе солдаты Страны восходящего солнца создавали безопасный плацдарм на Квантунском полуострове, чтобы не использовать десантные силы для снабжения своих армий.

Глава 6
Отступление русских войск

Генерал Куропаткин столкнулся с самой серьезной проблемой. Такой проблемы еще не было у военных с момента, когда он вступил в командование русскими оборонительными силами в Маньчжурии в марте 1904 года. У него под началом оказалась армия в 250 000 человек, но эта армия существовала только на бумаге. Все, что у него было реально, – это армейская организация, которая мобилизовала четверть миллиона человек, но в Центральной России. И сейчас их не было ни в Сибири, ни в Маньчжурии. Единственная возможность доставить войска на Дальний Восток в разумные сроки – это транспортировка их по Транссибирской магистрали. Но движение на ней было плохо организовано, и проку от нее в начале войны было мало, ведь железнодорожная линия была однопутной. В 1903 году несколько военных поездов были забраны для перевозки войск и снаряжения. В 1904 году возникли серьезные проблемы в районе Байкала. Там строилась окружная линия в обход озера от Иркутска, но работа двигалась медленно. Летом в мирное время паромы перевозили поезда через озеро. Теперь, зимой, было необходимо проложить пути по льду и пересаживаться на другой транспорт, чтобы пересечь озеро, демонтировать локомотивы, перевозить их части на конной тяге и собирать их опять. Снежные бури и медленное строительство сдерживали все.

Когда генерал Куропаткин приехал в Маньчжурию, он узнал, что по линии в сутки идет только три военных поезда из двадцати. В Петербурге ему докладывали о двенадцати парах поездов в сутки (двадцать четыре поезда, по двенадцать движутся в каждую сторону). Но это были только разговоры. Генерал Куропаткин докладывал царю перед своим отъездом на восток, что ему нужно иметь тридцать эшелонов для перевозки войск, курсирующих по дороге круглосуточно, чтобы обеспечить снабжение, необходимое для победы.

Когда генерал Куропаткин прибыл в Маньчжурию, выяснилось, что генеральная ставка в европейской части России, посылая войска, снаряжает их так же, как в мирное время. Вскоре он отправил жалобу на количество багажа, особенно привозимого офицерами. Ему пришлось бесконечно долго ждать прибытия войск, которые после начала войны доставлялись по батальону или по два в день, тогда как ему были срочно нужны полки и бригады.

Американский военный корреспондент Сидни Тайлер, который много повидал на Русско-японской войне, рассказывал о войсках, которые оказались в распоряжении генерала Куропаткина, следующее:

«1-й армейский корпус под командованием генерала барона Штакельберга, 2-й – под командованием генерала Засулича, 3-й – генерала Стесселя и четвертый – генерала Зубарева. Это была впечатляющая сила, Маньчжурская армия. Она должна была наводить ужас на восточные войска, но, к несчастью для русских они упустили одну вещь, и это была – реальность… Например, 7-я и 8-я дивизии, которые должны были формировать часть 2-го армейского корпуса под командованием Засулича, были посланы в гарнизоны Порт-Артура и Владивостока. Порт-Артур, если вспомнить, был к тому времени под командованием генерала Стесселя, не способного руководить операциями 3-го армейского корпуса… С другой стороны, 3-я Восточносибирская стрелковая дивизия, приданная корпусу, и 6-я Восточносибирская стрелковая дивизия, приданная 1-му армейскому корпусу, были посланы на Ялу…»

«Система армейских корпусов Маньчжурской армии полностью была поломана», – писал он.

Явно ощущалось отсутствие организации, которая сумела бы достичь цели в распределении больших масс людей. Полки были не укомплектованы, лихорадочно произведенный набор рекрутов должен был быть продолжен, ряды офицеров должны были быть пополнены добровольцами из частей в других частях империи.

Результатом явилось то, что к середине мая, после поражения при Наньшане, положение стало безнадежным. 4-й армейский корпус был еще на другой стороне Байкала, в тысяче миль от места действий. Около 40 000 человек были заперты в фортах Порт-Артура и Владивостока, бесполезные для сражения, они могли защищать только свои бастионы. Генерал Куропаткин, удерживавший Маньчжурию, имел 100 000 человек и около 250 полевых орудий. Он был привязан к железной дороге и не мог от нее никуда двинуться.

Японская стратегия теперь состояла в том, чтобы попробовать обойти армию генерала Куропаткина, пробираясь на юг, восток и северо-восток. Десятая дивизия, не так давно высадившаяся, явилась ядром новой армии. За четыре месяца войны японцы прошли большой путь. Порт-Артур был изолирован, Квантунский полуостров был в руках японцев. Армия генерала Оку была готова идти дальше. 14 мая 1-я японская армия под командованием генерала Куроки оккупировала город Куаньдянь, что позволило ему продвинуться дальше на север от Ялу. Прежняя 10-я дивизия, которая теперь называлась 4-й японской армией, под командованием генерала Нодзу, двинулась на север и на запад, соединяясь с 1-й армией и приближаясь ко 2-й армии.

Для русских произошла одна из величайших катастроф в этой войне, вызванная лично наместником адмиралом Алексеевым.

Поскольку японцы активно использовали свои очевидные возможности и миля за милей завоевывали маньчжурскую территорию, то в конце мая генерал Жилинский привез генералу Куропаткину письмо от наместника с требованием решительных действий Маньчжурской армии, чтобы остановить японское наступление. Адмирал Алексеев, в свою очередь, устроил истерику, весть о которой дошла до двора в Петербурге на гребне японских побед. Если бы на это могла последовать благоразумная реакция двора или кого-либо еще, показавшая, что генерал Куропаткин совершенно прав в своих оценках неготовности России к войне! Трезвый взгляд для русских на суше и на море состоял в том, чтобы понять, что чуда не будет, что никакое чудо не спасет Порт-Артур. Благоразумно было отойти на север, устраивая задерживающие бои и ожидая подкрепления и возможного благоприятного военного положения.

До Алексеева доходили стенания из европейской части России, к которым он добавлял свои собственные эмоции, говоря, что японцы – нижестоящая раса и что время великой России ударить и уничтожить врага. Он не допускал возможности падения Порт-Артура и приказал наступать, чтобы ослабить натиск противника на город. Это означало, что нужно было заставить генерала Куропаткина предпринять наступательные действия, которые потребуют задействовать большую часть имеющихся в его распоряжении сил. Ко времени этого приказа, в конце мая, только одна из нескольких дивизий подкрепления прибыла в ставку в Ляояне. Вся тяжесть кампании лежала на пяти восточносибирских пехотных дивизиях. Это происходило за несколько недель до того, как в армию должно было прийти подкрепление. Генерал Куропаткин знал об этом, более того, поэтому он и протестовал против наступления, но был бессилен.

Давление Алексеева и царских советников в Петербурге заставило генерала Куропаткина согласиться с наступлением вопреки своему мнению. Альтернатива перед ним стояла простая: либо самому сложить с себя обязанности, либо его сместят.

Итак, генерал-лейтенанту Штакельбергу приказали с 1-м армейским корпусом из 35 000 человек переместиться на юг вдоль железной дороги для поражения генерала Оку и очистить путь в Порт-Артур для прибытия подкрепления.

Этот план играл на руку японскому командованию. Силы генерала Оку теперь составляли 75 000 человек, хорошо обученных, хорошо экипированных солдат, которые испытали вкус победы. Часть из них была откомандирована на случай возможного прорыва в Порт-Артур, но около 60 000 были готовы для марша на север и сражения с русскими.

В начале июня кавалерия генерала Штакельберга размещалась в сторожевом охранении в Телицу. (Как часто случалось, что составляет немалые сложности для изучающих эту войну, это место китайцы называют Телицу или Те Ли Цу; русские называли его Вафангоу; а японцы называли его Токурижи. Но это было одно и то же место.) 30 мая передовые части русских сил вступили в контакт с передовыми частями армии генерала Оку и показали, как хорошо могут сражаться русские. Превосходящие силы японцев сошлись с русскими у селения Лунванмяо, и русские не открывали огонь, пока японцы не приблизились на расстояние пятьдесят ярдов, а потом открыли огонь и атаковали. Атаку производил 8-й Сибирский казачий полк, вошедший в историю тем, что единственным использовал во время войны кавалерию для так называемой «психологической атаки». Русская кавалерия была очень эффективной, и на время японская атака захлебнулась.

Теперь японские войска разделились. Генерал Ноги прибыл из Японии, чтобы принять командование 3-й армией, которая должна была действовать против Порт-Артура. Японцы имели теперь четыре сухопутные армии, а с приездом генерала Ноги генерал Оку стал свободен, чтобы сконцентрироваться на своих основных обязанностях: как можно скорее отрезать путь на север и выдвинуться против Ляояна, где находилась русская ставка.

Вынужденный выступить, не будучи готовым, генерал Куропаткин дал возможность генералу Штакельбергу уклониться от наступления в южном направлении, поставив ему весьма неопределенные задачи:

«Войска Вашего Превосходительства направляются с целью оттянуть на себя возможно большую численность сил противника и тем ослабить его армию, действующую на Квантунском полуострове.

Поэтому Ваше наступление против войск прикрытия противника должно быть быстрым и энергичным, в надежде разбить его отряды, если они окажутся меньшей численности.

В случае же Вашего неожиданного столкновения с превосходящими силами избегайте решительных действий и ни в каком случае не допускайте израсходования Ваших резервов, опасайтесь быть втянутыми в военные действия, пока условия не станут полностью ясными.

Цель Вашего движения на юг – это удержание позиций в Чинчоу (Наньшань) и после этого – наступление на Порт-Артур».

Этот приказ подчеркивал, что генерал Штакельберг имел возможность уклониться от активных действий, определив численность противника. Он также подчеркивал, что высшее русское командование не владело разведданными о японских силах и недооценивало глубину японского плана и скорость, с которой японцы собирались наступать. По-видимому, русские считали, что японцы будут наступать на Порт-Артур, перерезав полуостров. Это было достаточно верно, но русские не знали, что японцы используют для этого новую армию, а генерал Оку повернет на север.

Генерал Штакельберг приехал в Вафангоу 5 июня и лично произвел разведку позиций. На следующий день генералу Оку стало известно, что русская кавалерия начала движение вдоль правого фланга его армии, и он предположил, что русские попытаются снять осаду с Порт-Артура. Он быстро двинул войска. То же проделали 1-я и 4-я армии. Из японской императорской ставки в Токио пришел приказ всем армиям вступить в бой с русскими и таким образом давить на ставку в Ляояне, пока она угрожает 2-й армии. Японская стратегия всегда состояла в том, чтобы продолжать наступление. Таким образом, узнав, что русские намереваются начать наступление на юг, японцы опередили их, начав 13 июня наступление на север. Началось сражение при Вафангоу, в котором участвовало 37 500 японских солдат и 25 000 русских.

Это было кровавое сражение. Генерал Штакельберг наступал, используя устаревшую тактику, держа войска узким фронтом. Японцы же наступали открытыми формированиями по широкому фронту, и на рассвете, когда генерал Оку отдал приказ об атаке, русские не знали точно, где находятся главные силы японцев и где они будут пущены в ход. Основные силы японцев нанесли удар прямо по железной дороге, против центра и правого фланга русских, пока второй эшелон двинулся направо, чтобы окружить русских и отрезать их. Вскоре японцы обошли русских с трех сторон, и когда генерал Штакельберг попробовал вывести войска с левого фланга, то обнаружил, что уже слишком поздно. Помочь было нельзя. Японцы осыпали градом ядер из более чем двухсот тяжелых орудий, а русские могли ответить только из девяноста орудий.

Русские солдаты храбро сражались, но вскоре генерал Штакельберг понял, видя их потери, что кольцо сжимается, что он вскоре может быть полностью окружен и уничтожен, если не отойдет. Русские отошли в полдень 15 июня, по извилистой горной сельской местности. Японцы продолжали преследовать их. После сражения японцы сообщили, что похоронили две тысячи мертвых русских и еще одну тысячу убили в ходе отступления, тогда как потери японцев составили треть от потерь врага.

Японское высшее командование в Токио ликовало, получив донесение об исходе сражения в Вафангоу. Их план наступления на Ляоян прекрасно сработал, и гораздо быстрее, поскольку русские сыграли им на руку своей плохо подготовленной попыткой освобождения Порт-Артура.

Генерал Оку теперь двинулся по железной дороге к Гайпину (Гайсяню). На востоке 1-я армия генерала Куроки тоже начала наступление. Она ждала в Фынхуанчэне несколько недель, получая подкрепление, и теперь насчитывала более 100 000 человек.

Японский военный план, разработанный для трех полевых армий, предусматривал, чтобы те продвигались вперед возвратно-поступательными движениями, не ослабляя давления на русских, которые будут вынуждены перебрасывать резервы из одного района в другой. Целью, как понимал генерал Куропаткин, был Ляоян.

Сначала вперед двинулся генерал Куроки, начав 23 июня и взяв перевал Маэтунь (Мотьен), находившийся близко к Ляояну. Генерал Нодзу выступил к перевалу Фэншу, который защищал 14-й батальон русской пехоты; но в двухдневном бою японцы получили контроль над высотой, и русские опять отступили. Сильные дожди задержали операцию на неделю, но на второй неделе июля генерал Оку опять двинулся вперед к железной дороге.

Теперь, к сконцентрированным японским силам, из Токио был прислан фельдмаршал Ояма, возглавивший общую наступательную операцию, поскольку армии начали соединение и образовали мощный фронт, неудержимо надвигающийся с юга. К концу июля японские армии соединились южнее Ляояна и представляли собой сорокапятимильный фронт, противостоящий русским.

Армия генерала Куропаткина несла большие потери. Погиб его наиболее опытный командир, граф Келлер, генерал, убитый в сражении у перевала Янцулин с 1-й армией генерала Куроки. Это было одно из самых отчаянных сражений войны. Японцы атаковали превосходящими силами, а плохо вооруженные русские защитники мужественно оборонялись. Сражение началось на рассвете с обычной артиллерийской дуэли и обычного превосходства японцев в огневой силе, поскольку у них было больше орудий. Граф Келлер был убит во время этой бомбардировки. Он руководил огнем одного из орудий, когда в него попали осколки снаряда. Его иссекло тридцатью одним осколком.

К этому времени, в августе, положение генерала Куропаткина стало ужасным. Оно могло бы быть лучше, если бы своевременно прибывали подкрепления по Транссибирской магистрали. Со времени сражения при Ялу он потерял 30 000 человек убитыми и ранеными. Да, два армейских корпуса, 10-й и 17-й, прибыли из России для подкрепления. Теперь вокруг Ляояна у него было 132 000 человек и 400 орудий. Русские несколько месяцев укрепляли позиции вокруг города, готовясь к сражениям. Куропаткин решил оказать сопротивление и дать бой у Ляояна.

Причин для этого было несколько. Русские проиграли пятнадцать боев за шесть месяцев. Сначала японские победы приписывались «подлому нападению». Действительно, успешное японское наступление можно было приписать тщательному вынашиванию планов в течение нескольких лет, пока русские «спали». А надо было в это время возводить укрепления! Готовить войска! В Петербурге и Европе существовало убеждение, что оборону нужно строить на превосходстве в численности и что дело чести – выиграть сражение или хотя бы остановить продвижение врага.

Японские армии сконцентрировались теперь против Куропаткина. Если он сумеет остановить наступление у Ляояна, он получит время, необходимое для прибытия новых контингентов пехотинцев из России, чтобы усилить оборону.

Японцы также решили дать сражение при Ляояне. Фельдмаршал Ояма командовал тремя огромными армиями, объединившими 220 000 человек, не считая 100 000 человек, оставленных на юге для осады Порт-Артура. В его распоряжении было 600 полевых орудий.

В начале августа в Южной Маньчжурии начались дожди, которые превратили район вокруг Ляояна в море грязи. По небольшим и обычно спокойным рекам неслись устрашающие потоки воды. К 23 августа погода успокоилась, земля подсохла, и в этот день японцы начали наступление на Ляоян.

Русская армия в Маньчжурии была разделена на две части, которые находились далеко друг от друга на юге и юго-востоке от Ляояна, в шестнадцати милях от города. Между ними была брешь в двенадцать миль.

У русских уже стало правилом в этой войне, что мнения высшего командования разделялись. Генерал Куропаткин был намерен сражаться, но где? Адмирал Алексеев считал, что, если возможно, надо атаковать дальше на юге, по направлению к Порт-Артуру. Адмирала не оставляла мысль о спасении Порт-Артура. Генерал Бильдерлинг, один из группы командиров, хотел, чтобы Куропаткин немедленно отступил к фортификационным укреплениям Ляояна и заставил японцев сражаться там. Другие члены ставки были вообще против защиты Ляояна.