Текст книги "Билингвы"

Начнем любовь с нуля

 
Я Вас за женственность давно любил,
За Ваш взрывной язык Вас ненавидел,
Не правда ли, я Вас всегда смешил?
Лишь Вас, мою единственную, видел.
 
 
Ведь Вы влекли своею красотой,
Бредовым светским очарованием…
И я, глядя на Вас с мольбой немой,
Просил у бога нового свидания.
 
 
Не знаю я, чего же Вы всегда хотели,
Но Вы манили – и Вы так играли мной!..
Я был для Вас всего лишь полишинелем,
Вы ждали принца и смеялись за спиной?..
 
 
Я ждал Вас неизменно у крыльца —
Невыносимо было ожидание!
Увидеть Вас было одним желанием
И моим мукам не было конца.
 
 
Но вот и Ваша хрупкая фигура —
В манто, с красивой шляпкой каждый раз —
И замирала вся моя натура:
Ну наконец-то я увижу Вас.
 
 
Вы были холодны, всегда были спокойны,
Уж много времени прошло – Вы все одна.
Вы думали, что лучшего достойны,
Но очень дорогая Вам цена.
 
 
И, может, мы простим друг другу склоки,
Опять начнем нашу любовь с нуля.
Обидные слова, увы – пороки,
Все люди их лишь в гневе говорят.
 

I am done with you, my love

 
When it all started
I was then from those events without mind,
I do not know what it was sparkling
It all happened from a virtual type.
 
 
You wrote to me: “Dear associate,
I read on the internet your beautiful praise.
I asked to read my mates,
In responses the thunder of applause did not fade away”.
 
 
In correspondence shape
Sometimes the letters were tall
And in the higher soul crazed
All my talent I have not yet atoned.
 
 
At the first meeting I dazed
All the time there was a thump.
She did not explain to herself or dared
But suddenly, there was a long calm.
 
 
Then I was just beside plainly
Silence was deprived… What happened Lena in your mind?
I did all this daintily
So great is yours in my eyes the price.
 
 
Alas your address I did not know
I called you – your phone as cursed kept silent
Though I put the phone to my ears like an owl
The silence was a long but I everything it bided.
 
 
And suddenly you call and say
“My silence is difficult to explain,
I did so evil is doing sway
I cry bitterly, you are my rare”.
 
 
I survived my love to you delight,
You’ve been torturing me too long pride;
It will not happen again polite
I am all burned out of yours; mine.
 

Я пережил к тебе любовь

 
Когда все начались события эти,
От них остался я и вовсе без ума.
Не знаю, как назвать связавшиеся сети,
Случилось все из виртуального письма.
 
 
Ты мне писала: «Милый друг,
Прочла я в интернете стих Ваш прекрасный.
Просила прочитать подруг
И с моим мнением все были согласны!».
 
 
Тут сразу переписка началась.
Порою писем стиль был столь высокопарен!
Все больше ввысь моя душа неслась —
Я свой талант еще не разбазарил.
 
 
На первой встрече я немел,
С сторон обеих сыпались четверостишья,
Ей объясниться не посмел,
Но вдруг загадкою долгое затишье.
 
 
Тогда стал просто вне себя!
Молчание было – ну, что случилось, Лена?
Я делал все это любя,
Так велика твоя в моих глазах цена.
 
 
Я адрес твой, увы, не знал,
Звонил тебе – твой телефон, меня сводя с ума, молчал.
Хоть трубку подносил к ушам —
Лишь длинные гудки – а я всё ждал.
 
 
Но вдруг – звонишь мне, говоря:
«Молчание моё необъяснимо
Я делала так, зло творя,
И плачу горько, мой неповторимый».
 
 
Я пережил к тебе любовь,
Ты слишком долго издевалась надо мной.
Она не повторится вновь,
Я весь перегорел и больше я не твой.
 

So, what do we do next?

 
Is no doubt our demo status?
We are in this world the first country prime
May be a sign that change the impetuous In the country where it
lives wild.
 
 
They call us Satan loud
At least have a nickname this worthy
We can’t tolerate their behavior right now
They are insidious arrange war.
 
 
Almost more than one hundred months we are fighting
And our generals ask for new clot
But how many Al-Qaeda[3]3
  Al-Qaeda – принята в США террористической организацией.


[Закрыть] of these gripping
We don’t know… Gesture infuriated relative do prompt.
 
 
Fight against us Taliban with enemies those certified
Whether we are engaged in the bullfight
But who the bull and who here torero?
It can be here separate row.
 
 
It’s possible Talibs there are partisans
That cool fighting for its sovereignty strong
We assume harm in the eyes of their evil we Ji-Yi tyrants
We have decided to stop it to seal or not.
 
 
And Al-Qaeda fight iron
Although our resources are many times more thrill
And I agree with Jack Hunter that a priori
This herpes us certainly not kill.
 
 
But suffer guys those remained alive
Their further life are full of the mental desperation
And suffering … They went there not for hike
And Pentagon Sophocles floated – fear of expectations.
 

Так что ж нам дальше делать?

 
Не подлежит сомнению наш статус.
Сейчас мы в мире – первая страна.
Быть может, сменим мы военный ракурс
В стране, где проживает «тихо» сатана.
 
 
Они зовут нас громко сатаною,
Хоть это прозвище подходит больше им.
Коварные устраивают войны,
Не может поведение быть таким!
 
 
Уже почти сто месяцев в бою мы
И наши генералы просят новых сил.
А много ли Аль-Каиды, сил чумных,
Не знаем… Снова жест родных взбесил.
 
 
И против нас талибы с Аль-Каидой.
Не занимаемся ли мы, друзья, корридой?
А вот кто бык и кто здесь матадор —
Тут может быть отдельный разговор.
 
 
Ведь, может быть, талибы – партизаны,
Воюют, может быть, за суверенитет?
Мы в злобных их глазах джи-ай[4]4
  Джи-ай – [англ. G.I., сокр. < government – правительство + issue – задание] – солдат армии США. Первонач. – о военном обмундировании и экипировке (прим. редактора).


[Закрыть] тираны,
Должны решить мы, бросить это дело или нет.
 
 
А с Аль-Каидою вести борьбу еще сложнее,
Хотя ресурсы наши и во много раз мощнее.
И я согласен с Джеком Хантером, что априорно
Нам Аль-Каиду, этот герпес, не убить бесспорно.
 
 
Зато страдают парни, что остались живы —
Их жизнь дальнейшая полна психических страданий и терзаний.
Они поехали туда не для поживы,
Уж Пентагоном Софокл пущен в ход – «страх ожиданий».
 

Keep the same distance in a fight man

 
George Washington is always read newspapers mild
And listened to the text of the correspondents by the fert
It was easy clean out pry
After all any meaning and fiction in hands of expert.
 
 
Such reading is logic and meet
After all zones of brain work unequally
And slow read all aloud esteem
After all the brain can’t replace radio antenna.
 
 
Here president was intuitive in the general rights
The question is: What texts he more exhibit
His intellectual level and frame of mind
Don’t says that he with stars of the sky interpret.
 
 
He could understand and write the simple texts
But in the artistic it’s unlikely he needs
In study of science brain zones tests
There are so infirming this thought quick.
 
 
Here for long time can be keen
I don’t want to invade the field of treatment
After of all can the left hook death of your speech means
Keep the same distance in a fight as a man.
 

Держите же в бою дистанцию, мужчины

 
Джордж Вашингтон всегда читал газеты вслух
И вслушивался в текст корреспондентов фертом.
Ему так легче было разгрести весь словоблуд,
Ведь всякий смысл и выдумки – в руках эксперта.
 
 
Такое чтение логично и полезно,
Ведь зоны мозга работают не равноценно.
И медленно перечитать все вслух, не в бездну,
Ведь мозг не может заменить радиоантенну.
 
 
Тут президент был интуитивно, в общем, прав.
Вопрос стоит: какие тексты больше он читал?
Его интеллектуальный уровень и нрав
Не говорит о том, что с неба звезды он хватал.
 
 
Он мог понять и написать простые тексты,
А на художественные вряд ли претендовал.
В науке изучения зон мозга тесты
Есть подтверждающие сей мысли материал.
 
 
Здесь еще долго можно о том живoописать,
Я не хочу вторгаться в область медицины.
Ведь, может, левый хук смерть вашей речи означать,
Держите же в бою дистанцию мужчины.
 

Joker (by Mark Twain)

 
In some city the satirist in public eye
The question of life he discussed with a solid lady
But after an hour of conversation fine
He did not want to offend the guest directly.
 
 
And he told her politely: You are sweet
You dragged me wisely in such far piece
I found it interesting to your heed
For it folk fighters were deceased.
 
 
Catch some immediately sense her soul
I can’t not give a compliment scale
Joke perhaps you until bound
I do not get angry, but I cannot give you praise.
 
 
Dear for what you got me scold
I regret – I do not want you to distress
Brave do not be afraid as I did tell a hyperbole
She left – he is looking after her with stress.
 

Шутник (по Марк Твену)

 
В каком-то городе сатирик всем известный
Вопрос о жизни обсуждал с солидной дамой.
Но после часа той беседы «интересной»
Обидеть гостью не желал он прямо.
 
 
Он вежливо сказал: «Как вы прелестны,
Вы мудро увлекли меня в такие дали!
Мне Ваши мысли показались интересны
Народные борцы за это погибали».
 
 
Подвох какой-то здесь почуяла особа:
«Я не могу подобный Вам комплимент воздать.
Шутить, наверное, Вы будете до гроба
На Вас не злюсь, но не могу вас уважать».
 
 
«Любезная, за что же Вы меня журите?
Я сожалею – я Вас обидеть не хотел.
Смелей, не бойтесь же как сделал я: соврите».
Она ушла. Он, глядя вслед ей, повеселел.
 

Cherchez la femme

 
The poisoned Emperor Claudius bordered
He defiled his royal temple
At end of the reign by everyone he was scorned
And who has accomplished: cherchez la femme.
 
 
Merchant misappropriated to fall back
He succumbed to the earthly nines
Empty purse is lying on the rugs
Who is guilty – den of vile?
 
 
Monsieur Roald from the press nickname
And why are known us for force?
Tenant was unmarried is frail
Minister but where is looking a worm.
 
 
He was feeling there as dervish
A lot experienced of decadence
He searched the happiness and his niche
He knew the meaning whatever happens.
 
 
Two beauties girls the boy appreciated
But he was sending them to hell
Whose fault he suddenly faded away not traipse
It’s clear all here cherchez la femme.
 
 
It had been in the women’s skirts bonds
They did not inferior to men
Whole life them was on covert front
Search them such women.
 

Ищите женщину

 
Отравлен император Клавдий был.
Он осквернял свой царский храм.
К концу правления он всем постыл,
А кто свершил: шерше ля фам.
 
 
Растратился купчишка в пух и прах,
Поддался он земным грехам.
Пустой кошель валяется в коврах,
Кто виноват: шерше ля фам.
 
 
“Месье Руаяль” у прессы кличка
А почему известно нам,
В гражданском браке была жиличка
Министр, но где: шерше ля фам.
 
 
Он чувствовал себя там дервишем
И испытал премного драм.
Искал он счастья и свою нишу,
Познал он смысл: шерше ля фам.
 
 
Красоткам юноша двум нравился
А он их посылал к чертям
По чьей вине он вдруг преставился
Все ясно тут: шерше ля фам.
 
 
И в женских юбках бывали бонды
Не уступали мужикам,
Вся жизнь прошла их на тайном фронте
Ищите их – бабье ля фам!
 

I saw fields of “Antietam”

 
The civil war history is inspiring
And I decided to see everything and know
I was a military myself and I am exciting
One hundred and fifty years have passed you note.
 
 
I have arrived the site of drive
Where northerners and southerners feud
They were by easy life
The battles and bravery we give review.
 
 
In one of places they were in the close array
Were died the myriads of tenderfoot
With what bravery they fought okayed
With bad rifles and boots.
 
 
Wall fighters went on the wall ones to rip
And fire guns people went under
In a moment by adding a bunch of a heap
There eternal a monument themselves went up.
 
 
The tactics were a few
So random flanking deeds
From of the shots was a soot
And how much there were in the war a such scenes.
 
 
I was as viewer the battle of range
The author us spit in her reins
He told and gave us staging
Like he was as himself in that time ranks.
 
 
Southerners arrived at the place payback
Almost a half of their reveal
It seems speech could be about outbreak
Attacks of northerners were not deal.
 
 
The losses of the northerners ended up acute
But all the victory over horror
Lincoln used the victory for good
Was conducted decree of the abolition of owed.
 
 
About what the winners are not blamed
There is an old proverb to regard
Complaints Lincoln here dictates
On the outcome of the struggle the bad result.
 
 
The army raid is missed at night
They left to return anew
That commander was put a chide
There was in army commander appointed new.
 

Поля я видел Aнтитэмa

 
Истории гражданских войн читают,
А я решил увидеть всё на месте.
Сам был военный – это увлекает,
Ведь полтораста лет прошло, заметьте.
 
 
Прибыл я к месту боевых сражений,
Где северяне и южане дрались.
Они являлись легкою мишенью —
Боям, отваге их, даем анализ.
 
 
В одном из мест, в почти сомкнутом строе,
Погибло страшное количество юнцов.
С какой отвагой они дрались, стоя
С плохими ружьями и без башмаков.
 
 
Стена бойцов на стену шла стреляя,
А под огнём орудий люди гибли,
В мгновенье кучу мертвых прибавляя —
Там вечный памятник они себе воздвигли.
 
 
Тактических приемов было мало —
Так, наудачу, фланговый маневр.
От выстрелов орудий пыль стояла,
А сколько было их в войне, подобных сцен!
 
 
Я был как зритель битвы Антитэма,
Нас автор книги вертел в её браздах.
Рассказывал, давал нам мизансцены,
Как будто сам был в то время в их рядах.
 
 
Южане прибыли на место раньше
И их в почти два раза меньше было.
Казалось, речь могла быть о реванше,
Атаки ж северян были бескрылы.
 
 
Хотя у северян потерь случилось больше,
Но была вырвана победа над дикарством.
Линкольн использовал победу с пользой,
Был проведен декрет отмены рабства.
 
 
О том, что победителей не судят,
Есть поговорка уж давно в народе.
Линкольн же нареканье адресует
О непростительном борьбы исходе.
 
 
Рейд армии южан упущен ночью —
Они ушли, чтоб возвратиться снова.
То командиру ставилось виною,
Был в войско командир назначен новый.
 

I came to ask for your hand

 
I met you I remember in this hall
I had a lovely time with you
Your look it gave me hope
How it was sparkling your bijou!
 
 
You teased me by your smile
I do not know why and why
You satisfied that you me falsified
I can’t live without you should realize.
 
 
When I have confessed my love to you
I came to ask for the hand in broad daylight
You announced that it is in vain for me come through
That you love the other guy by me unsatisfied.
 
 
Why did not you say at a date
That you have long been plighted
That soon will be a wedding in this hallway
And meet with me would be not right.
 

Пришел просить вашей руки

 
Я встретил Вас, как помню, в этом зале.
Мы с Вами время мило провели!
Вы взглядом мне надежды подавали…
О, как сверкал Ваш желтый сердолик!
 
 
Своей улыбкой Вы меня дразнили —
Не знаю я, зачем и почему.
Довольны Вы, что так меня прельстили
И жить теперь без Вас я не могу.
 
 
И вот, когда я Вам в любви признался,
Пришел просить руки средь бела дня.
Вы объявили, что я зря старался,
Что любите другого, не меня.
 
 
Зачем же Вы при встречах не сказали,
Что Вы уже давно обручены,
Что скоро свадьба будет в этом зале,
Что мы встречаться больше не должны?
 

Her husband sent…

 
Her husband sent his timepiece
Four months no letters from ham
He knew of course they will not be deep
But he knew the jam.
 
 
He sent her from the rear running
Probably did not know he would blow
Thing valuable and can fetch money
And will not sell so the memory will be in soul.
 
 
The family was sent to the south of piece
The last train in dislodgement
Here too there was no peace
She alone with the boy in the settlement.
 
 
And thoughts tormented her and whether her husband consort
She saw coming from the line
She meets them with one question as consent
Find them trying to her husband’s stride.
 
 
Trying to comfort her will get lead
Often neighbors get bad of draft
How hard it is to bitterly expect it to bear
She believes praying it exact.
 
 
As much as their who believed he will dig
And this belief helped to abstruse
They warmed arrival lip
Who told them how he came out of the ambush!
 
 
Such lie sometimes helped wit
No one knows who fate
Hope fire in the best spin
At the same time believed who lame.
 

Ей муж прислал…

 
Ей муж прислал свои карманные часы.
Четыре месяца нет писем от него.
Он знал конечно же, не будешь ими сыт,
Но понимал: в войну товар сей – ходовой.
 
 
Он послан тайно был в глубокий тыл врага,
Не знал наверняка – иль выживет, иль нет.
Вещь ценная: вдруг что, а за нее – деньга,
А не продаст, так память будет много лет.
 
 
Семья была отправлена на юг страны,
Последним эшелоном в отступлении.
Здесь тоже не было привычной тишины,
Она одна с мальчишкой в поселении.
 
 
Терзают мысли «жив ли муж?», ведя опрос.
Увидев прибывающих с фронтов,
Встречает их с одним только вопросом,
Найти пытаясь мужниных следов.
 
 
Ее пытаются утешить: «Будет весть».
Соседки часто получают похоронки…
Как трудно, горько ожиданье это несть!
Она им верит, молясь в углу иконке.
 
 
Как много тех, кто веровал – вернется…
Их вера помогала выживать.
Тепло вернувшихся согреет душ сиротство,
Кто им рассказывал, как вышел из засад.
 
 
Такая ложь порой им помогала.
Никто не ведает – кому, что суждено.
И пламя веры в лучшее не угасало —
Хоть верили тому, кто колченог.
 

He stood by the balcony of Dulcinea

 
He stood by balcony of Dulcinea to attain
Sang aria worthy of praise
And someone’s flower bed by passing the roadway
He gently his ear grazed.
 
 
He kept singing who it did not know
Guitar tearing another couplet
And in the nose hit a wave of glow
He wondered not the same old Jeanette.
 
 
Because the smell was her perfume geek
He could not interrupt his trill
His girlfriend the former hit
Thereby causing ill-will.
 
 
And the curiosity of that at the accord
With whom he casually passionately got down
The person asked to open it as a reward
She did not open the blanket.
 
 
The heart of a stranger he will win
In his heart the word he even gave
And Jeanette is still mean
And not such girls he prevailed.
 
 
And let she at least once see
To understand what he is worth
Him beauty new will steal
And to her Jeanette seemed like he is bourbon.
 

Стоял он у балкона Дульцинеи

 
Стоял он у балкона Дульцинеи,
Пел арию, достойную похвал.
Вдруг кто-то, обойдя цветник вокруг аллеи,
Касаньем нежным будто слух его ласкал.
 
 
Он петь продолжил, кто это – не зная,
Терзал гитару – следующий куплет,
А в нос ударила волна хмельная,
Гадал не прежняя ль краса Жанетт?
 
 
Ведь то был аромат ее духов,
Не мог прервать он свое пение,
К подруге прежней он был уже суров
В ней вызывая нетерпение.
 
 
И любопытство той на маскараде,
С кем он случайно страстно танцевал.
Лицо просил увидеть он в награду,
Она же не открыла покрывал.
 
 
Он сердце незнакомки завоюет,
В душе себе он даже слово дал.
Жанетт по-прежнему пускай его ревнует,
И не таких девиц он побеждал.
 
 
И пусть она ее хоть раз увидит,
Чтобы понять, чего достоин он.
Красотка новая его при ней похитит —
А ей Жанетт казался он бурбон.
 

Forgive me, my niece…

 
Forgive me, my niece, that in such fret
I did not help your fingers mature as an artist
You see, along the way, the roads were dented
The city’s images are a feast.
 
 
You drove us a guide experienced in Washington
You and mom I saw from behind
I was seen a paradox
Although the light was dim to drive.
 
 
From your words these fingers are known frame
On materials making a panorama
Maybe San Francisco trams
Or gold on an iron tray was charm.
 
 
But everything is not eternal under the sun in this world
These fingers insert needles away
Playing silently with hold
And the look does not pierce our face.
 
 
For these lovely young hands all is up ahead lead
I wanted them to glamorize
So that your hands would catch a glance in your weave
Beautiful eye, still cock eye.
 

Прости, племянница…

 
Прости племянница, что в той сумятице
Не зрел я в пальчиках твоих художницы талант.
Ты знаешь, весь тот путь в дороге были вмятины,
Глядел глазами в виды городов, как экскурсант.
 
 
Ты нас везла, как гид бывалый, в Вашингтон,
Тебя и маму я видел только сзади.
Дорожным дивом был я заворожен!..
И тусклым для езды был свет на автостраде.
 
 
Из твоих слов, о пальчиках известно мне:
На материалах они делали панно,
Трамваи Сан-Франциско, может быть вполне,
Иль на железе в золоте поднос.
 
 
Но все не вечно здесь, под солнцем, в этом мире,
Порой нам пальчики вставляют иглы в зад,
Молча разыгрывая ими пантомимы,
А взгляд не устремлен на наш фасад.
 
 
У этих милых, юных рук все впереди!
Хотелось чтоб на них был маникюр,
Чтоб руки собирали взгляды в свои сети,
Прекрасен оставался глаз прищур.
 

Decided to show up in Facebook

 
The police on him were hunting
And could not hop on
His vanity was hugged
That they did not catch him to cordon.
 
 
They were helpless and it elevated
He by nature was an artist
With his of the nature brave
In the addition and not an alarmist.
 
 
He wanted to be pride
I’m alive and fit
In Facebook I decided to shine
To make a funny rib.
 
 
Taking your photo from website
Police an archive
The size of thirty kilobytes
He sent it as a surprise.
 
 
Not that the police abated
Catch different astute
The annals of history are full tales
Enough of cunning and resolute.
 
 
With the police joking solaced
He did not understand with who he was exciting
His vanity he embraced
The knot of the invisible he wiped out.
 
 
There they created a photo to meet
At the rendezvous she called
And he pecked at this seine to seek
He got on the network of their raids.
 

Решил в Фейсбуке засветиться

 
Его полиция искала,
И не могла никак найти.
Тщеславие его ласкало,
Что он сумел их обвести.
 
 
Ему беспомощность их льстила,
Он по природе был артист
С натурою неукротимой,
К тому же не был пессимист.
 
 
Ему хотелось похвалиться:
«Живой ведь я и на свободе!»
Решил в Фэйсбуке засветиться
И сделать им смешную шкоду.
 
 
Взял свое фото он с вэбсайта
Для полицейского архива,
Размером тридцать килобайтов
Его отправил как сюрприз.
 
 
Не то в полиции бывало,
Ловили разных мудрецов.
Полны историй их анналы,
Хватало хитрых наглецов.
 
 
С полицией шутить изволил —
Не понимал он, с кем шутил!
Тщеславие свое он холил
И сук невидимый срубил.
 
 
Там сотворили фото девы,
На рандеву она звала —
Заплыл и он в их этот невод,
Попался в сети их облав.