Текст книги "Алмаз розенкрейцера"
Автор книги: Л. Миланич
Жанр: Ужасы и Мистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Через некоторое время в гостиную вошёл одетый в коричневое пальто и котелок Джо Макмиллан:
– Я готов. Но у меня есть вопросы
– Давай выйдем на улицу, посидим на скамейке под дубом… – сказал князь, взяв с канапе трость с набалдашником в форме головы лошади и выйдя в зал.
Воротынский и Макмиллан спустились с крыльца, и присели на скамью, стоявшую под дубом, справа от дома. Владимир Александрович положил ногу на ногу и стал настукивать пальцами о подлокотник марш преображенского полка:
– Слушаю тебя
– Откуда ты узнал о том, что сюда прибыли люди, ограбившие дачу?
Князь заметил подошедшую к лестнице повозку Ануфрия, встал со скамьи и устремился вниз.
– Куда ты? – поинтересовался Макмиллан.
– Одну минуту, Джо. Я отвечу на все твои вопросы чуть позже
Ануфрий слез с козел и побежал навстречу Воротынскому.
– Ну, что? – Спросил Владимир Александрович, когда они с Ануфрием встретились на середине лестницы.
– Я повёз их окольным путём, через Рыбницы. Там на две версты дольше выходит. Один с бородёнкой, а второй – по бокам обросший. Я их завёз в трактир, здесь, в Рождественском
– Молодец, Ануфрий, держи – Воротынский протянул мужику рубль.
– Благодарствую, Ваша Светлость
– Скажи, любезный, сколько при этих господах было багажа?
– Так… один большой чемодан и сумка…
– Спасибо, милейший. Свободен – Воротынский вбежал наверх – Джо! За мной! Они здесь!
Макмиллан вскочил со скамьи и спустился вниз.
– Куда мы? – спросил он.
– За реку, выпьем в трактире местного виски…
Джо и Владимир Александрович перешли пешком через деревянный мост и вошли в деревню. Трактир располагался в недавно выстроенном двухэтажном здании из белого камня, с резным деревянным балкончиком. В этом же трактире был постоялый двор, коим заправлял бывший приказчик Сидор Валерьянович Свари-Уха. Своё хозяйство он содержал в чистоте и порядке, не смотря на крайне малое количество постояльцев, и бельё в комнатах менялось ежедневно. В этой связи, и ещё оттого, что постояльцам предоставляли бесплатное питание, Сидор Валерьянович просил за ночь десять копеек. Свой трактир он открыл в 1863, когда получил от Воротынского-старшего выплату, за долголетнюю, добросовестную службу, и был от неё уволен, в виду ненадобности, из-за упразднения крепостного права.
Владимир Александрович подошёл к двери трактира, поднял ворот пальто и надвинул цилиндр на лоб:
– Ты меня узнаёшь? – спросил он у Макмиллана.
– Я тебя везде узнаю, Вова – ответил тот.
– Плохо… ну да ничего, сядем за столик в тёмном углу, дай Бог не заметят…
Они вдвоём вошли в здание постоялого двора, прошли в плохо освещённый угол и сели за небольшой столик. Князь сел лицом к стойке регистратора, а Джо уселся напротив.
– Что теперь? – спросил Макмиллан шёпотом.
– Будем ждать… – ответил князь.
– Ты взял револьвер?
– Конечно. Всё, молчи!
Почти все столики были заняты сельскими мужиками, хлещущими самогонку без закуски. Они гоготали, кричали, смеялись, создавая шумовую завесу, отвлекающую внимание простого постояльца от таких мелочей, как двое трезвых джентльменов за столиком в углу. Во всяком случае, Владимир Александрович надеялся, что их не заметят.
– А кого мы ждём? – спросил Джо полушёпотом.
– Т-с-с… грабителей, кого же ещё?
– Откуда ты знаешь, как они выглядят?
– Оттуда… молчи!
Минут через десять, на лестнице показался мужчина в клетчатом пиджаке, высоких сапогах, с длинной походной палкой в руке, с усиками и козлиной бородкой. Он подошёл к кабатчику и сказал ему что-то на ухо. Тот кивнул, и клетчатый прошёл в зал, сев за свободный столик. Чуть позже подошёл и второй – с баками. Как только он спустился с лестницы, клетчатый встал и направился к выходу, вместе со вторым.
– Вот они – сказал Воротынский, когда второй вышел из трактира.
– Где? – спросил Макмиллан, обернувшись.
Владимир Александрович встал:
– Тихо… сиди,… они вышли. Есть у меня один план. Слушай внимательно. Судя по всему, они сейчас пойдут искать пещеры. Мы же, представимся проезжими, снимем номер, по соседству с ними, и сядем там в засаду. Когда эта парочка вернётся, мы их и накроем…
– Понял. Но не лучше ли вызвать полицию?
– Ни в коем случае! Во-первых, у меня нет доказательств, что именно они ограбили мою дачу и убили Трифона. Только уверенность, обоснованная на некоторых фактах и размышлениях. А во-вторых, эти бараны могут лишь напугать наших друзей, вследствие чего, мы их упустим, а этого я допустить никак не могу
– Ясно. Тогда иди, снимай номер…
Воротынский подошёл к трактирщику:
– Здравствуйте, я бы хотел снять комнату на одну ночь
– Здравствуйте, назовите Ваше имя, сударь… – ответил содержатель трактира – пожилой, длинноусый мужчина в пенсне и белом фартуке.
– Герман Фёдорович Зайденберг
– Будьте столь любезны, по буквам…
– З-а-и-краткая-д-е-н-б-е-р-г-твёрдый знак
– Комната нумер три, милостивый государь – трактирщик протянул Воротынскому ключ – А, простите, Владимир Александрович?
– Сидор Валерьянович, я дам Вам пять целковых, если Вы никому не скажете, что видели меня здесь
Трактирщик осмотрелся:
– А что случилось, Ваша Светлость?
– После расскажу. Пока секрет. Т-с-с-с…
Владимир Александрович взял ключ и поднялся наверх, пригласив жестом Макмиллана.
В комнате из мебели был только сколоченный из старых досок шкафчик, старая, узкая кровать с дрянным матрасом, но свежим бельём, умывальник и зеркало. Окно было замазано круглый год, и наполовину затянуто какой-то тряпкой.
– Вот беда – номера одноместные. Что делать будем? – спросил Макмиллан, войдя в комнату и заперев её на ключ.
– Без паники, Джо. Скорее всего, они соберутся в одной комнате, чтобы обсудить дальнейшие действия. Нам нужно только сидеть тихо. Стены тут из картона. Всё слышно. Так что помалкивай и постарайся не делать резких движений. А лучше сядь на кровать и сиди. А ещё окрой дверь. А то, когда они придут, могут услышать щёлканье замка и испугаться
Они просидели в засаде около часа. В четвёртом часу Владимир Александрович услышал, как дверь соседней комнаты открылась, и в неё вошли двое.
– Ну, что? Начнём с восточной галереи? – раздался мужской голос из-за стены.
– Ну да, там более всего ниш и углублений. Есть, где разгуляться. А в пятницу проберёмся в подвал усадьбы. Там тоже стоит поискать – ответил второй.
Воротынский вынул из кармана револьвер и взвёл курок. Макмиллан попытался встать, но князь остановил его, жестом приказав сидеть. После Владимир Александрович аккуратно поднялся, медленно нажал на ручку двери, и вышел в коридор, аккуратно приоткрыв дверь. Затем он подошёл к соседней двери, выдохнул и резко открыл её:
– Никому не двигаться! Руки вверх, чтоб я видел! – крикнул он, направляя свой револьвер то на одного, то на другого мужчину.
В комнате сидели те самые путешественники: клетчатый, с козлиной бородкой и усиками, и полненький, с бакенбардами. Клетчатому, на вид, было лет тридцать, а второму – двадцать-двадцать пять.
– Джо! Иди сюда! – крикнул он по-английски.
В двери, рядом с князем, появился Макмиллан.
– Знакомься, Джо: мистер Вениамин Елагин, и мистер Иван Елагин. Племянники печально известного статского советника Аркадия Петровича Елагина, отлучённого от церкви за колдовство и распространения учений сатаны в 1860 году
– Чего? – спросил клетчатый.
Воротынский перешёл на русский:
– Вениамин Пантелеевич Елагин, я полагаю?
Клетчатый попытался встать.
– Сидеть! – прикрикнул князь – Да или нет?
– Так точно. А Вы, уважаемый, кем будете, чтоб в честных людей пушкой тыкать?
– Не претворяйтесь, Вениамин Пантелеевич, Вы прекрасно меня знаете. Ведь это Вы в понедельник… – князь не успел договорить: тот, что с бакенбардами, схватил со стола большущий чемодан и швырнул его ребром в Воротынского.
– В окно! – крикнул клетчатый, и выбил стекло локтем.
Владимир Александрович был сбит с ног, а тем временем Макмиллан предпринял попытку задержать того, что с баками. Клетчатый выпрыгнул из окна, а Джо катался по полу, сцепившись с его братом. Всё это произошло так быстро, что Воротынский не успел ничего сообразить, но, опомнившись, поднял отлетевший к лестнице револьвер и выстрелил в потолок. Толстяк, к тому времени, оказавшийся на Макмиллане и душивший его своими огромными лапами, поднял руки вверх и встал на колени, а Джо, тяжело дыша, отполз назад и сел в угол.
– Иван Пантелеевич? – Спросил князь, приставив дуло пистолета к затылку толстого.
– Всё верно… Владимир Александрович…
Глава 18
– Я всё понимаю, Ваша светлость, но почему Вы не удосужились вызвать полицию?! – ругался, расхаживая по комнате номер один взад-вперёд, хозяин трактира Сидор Валерьянович.
Макмиллан сидел на кровати, Иван Пантелеевич был привязан к стулу, пожёвывая тряпку, запихнутую ему глубоко в рот, а князь Воротынский стоял в дверном проёме, поигрывая револьвером.
– Вызывать полицию было бы бессмысленно. Эти коновалы наделали бы шума и упустили обоих Елагиных – ответил Владимир Александрович.
– А теперь-то что? – не унимался Сидор Валерьянович.
– Я послал телеграмму жандармам в Сиверскую. Скоро будут здесь – сказал князь, подойдя к связанному Ивану Пантелеевичу Елагину и сев на стул перед ним – Ну, что, Иван Пантелеич? Поговорим? – Воротынский вынул изо рта побитого пленника кляп и бросил его на пол – Давайте я расскажу Вам, как всё было, а Вы поправите меня, если я в чём-то ошибусь
Елагин кивнул.
– Итак, Огюст Гуфье. Странный персонаж, Вы не находите? Профессор теологии из парижского университета, уволенный за конфликт с начальством, живущий в Брюсселе и изучающий масонство и алхимию. Весьма и весьма занятный субъект. Помнится мне, Ваш дядя, Аркадий Петрович, после того случая, уехал в Европу. Он жил в Австрии, во Франции и… в Бельгии. Ведь он был отлучён от церкви за занятие колдовством, алхимией и связи с английскими масонами. Так?
Иван Пантелеевич кивнул:
– Да. На него донесли в полицию…
– Вот-вот. Аркадий Петрович – третий сын Вашего деда, родной брат Вашего отца, умершего в 1853 году. Вам и Вашему брату Аркадий Пантелеевич, не имевший детей, заменил родителей, так как Ваша матушка умерла за год до своего супруга, от чахотки. Вы были чрезвычайно привязаны к дядюшке, и после того, как он уехал в Европу, Вы со своим братом тоже зачастили с путешествиями. Скажите, профессор Гуфье – это Аркадий Петрович Елагин?
– Да – Иван Пантелеевич облизал сухие губы.
– 31 октября он совершенно случайно, в своей любимой книжной лавке встречает Джо Макмиллана, который проявлял повышенный интерес к средневековым тайным обществам и искал в этом магазинчике литературу по ордену розенкрейцеров. В начале, из истинно благих побуждений, профессор Гуфье, он же Аркадий Елагин, приглашает застенчивого шотландца к себе домой, в желании помочь ему с поисками необходимой литературы. Но, чуть позже, услышав от Макмиллана о князе Михаиле Дмитриевиче Воротынском, и о том, что он, вместе со своим другом едет в Петербург на Воротынскую дачу, в голове старого теолога рождается хитрый план. Елагин даёт Макмиллану справочник по тайным символам розенкрейцеровских алхимиков, с просьбой выслать его в Брюссель по прибытии в Петербург. Это было необходимо, чтобы: а – удостоверится в том, что Джо не блефует, б – уточнить адрес дачи, так как Аркадий Петрович не был в России уже пятнадцать лет. Так?
Иван Пантелеевич кивнул.
– Я продолжу. Вы, достопочтенный Иван Пантелеевич, исчезли из поля зрения публики в пятницу, то есть, пятого числа. Это произошло как раз после того, как Джо отправил в Брюссель справочник. На почтамте был свой человек?
– Нет. Мы дали денег почтмейстеру, чтобы он позволил нам взглянуть на адрес отправителя – ответил Елагин.
–Чудесно… после этого, должно быть, вы со своим братом и начали действовать. В воскресенье вечером вы проникли на мою дачу. По поводу ограбления всё ясно, вы искали бумаги прадеда. Трифона убили потому, что он оказался в передней, когда вы проникли в дом и попытался вызвать помощь. Единственный вопрос, который у меня возник – откуда у вас схема подземных ходов?.. а! Точно! Припоминаю… когда мой отец искал алмаз, не Вашего ли дядюшку он приглашал в Воротынскую, в качестве специалиста по масонам?
– Его… – со вздохом ответил Елагин.
– Это был 1861?
– 1860
– Да-да… точно. Тогда ещё произошло то таинственное убийство слуги в северо-западной галерее. Но продолжим. Вы проникаете в мой кабинет, ищите и находите папку с бумагами Михаила Дмитриевича, после чего уходите тем же путём, что и пришли: через подземные галереи, выйдя из которых вы попали в лес, за коим вас ждал экипаж. Всё было бы идеально, если бы один из вас не обронил на выходе из галереи один чрезвычайно важный лист, с косвенным указанием на возможное место расположения тайника с алмазом. Обнаружив это, вы предпринимаете попытку вернуться в дом следующей ночью, но увидели, что дача оцеплена жандармами. Так?
Елагин вновь кивнул.
– И вы проникаете в подземелья через грот, на лодке. Осмотрев всё подземелье, включая противоположный выход, и не обнаружив потерянного листа, вы решаете проникнуть в дом. Но дверь оказалась заперта. Вы не пытались её взломать, боясь наделать шума. И, в конце концов, у вас в руках был листок из блокнота Макмиллана, на котором была расшифровка некоторых идеограмм с того самого листа. На следующее утро вы прочли в газете заметку об ограблении на моей даче и поняли, что в Петербурге оставаться будет не самым благоразумным решением. Вы покупаете билеты на поезд и уже к обеду приезжаете сюда, в Рождественское, где начинаете поиски алмаза канцлера Воротынского в пещерах рядом с усадьбой. Всё ли верно я изложил?
– Всё так… скажите, Владимир Александрович, откуда Вам известно о моём дяде?
– У меня крепкая память, Иван Пантелеич. А теперь, я хочу узнать, где он? – Воротынский встал со стула и подошёл к окну.
– Кто? – спросил Елагин.
– Как кто? Аркадий Петрович Елагин, естественно. Он ведь сейчас в Петербурге, не так ли?
– А зачем Вам знать, где Аркадий Петрович? Он к делу не имеет никакого отношения. Мы с братом всё делали вдвоём
– Врёте, Иван Пантелеич… врёте и не краснеете. Извините за прямоту, но у Вас ума не хватит провернуть даже такое пустяковое дело. Ведь Вас отчислили из Академии наук за неуспеваемость, а Вашего брата вышвырнули за пьянство из школы прапорщиков. Над Вами шефствовал образованный по части тайных обществ, их обычаев, их символов человек – Огюст Гуфье. То есть, Аркадий Елагин. Где он остановился?
Иван Пантелеевич глубоко вздохнул и после непрдолжительной паузы сказал:
– 31 октября, вечером, из Брюсселя пришла телеграмма от дяди. Он писал, что приедет к нам и просил встретить его на вокзале. В четверг он уже был в Петербурге. По началу, Аркадий Петрович жил у меня, а потом переехал в гостиницу
– Какую? – спросил князь, вновь сев на стул.
– Откуда мне знать? – совершенно невинно ответил вопросом на вопрос Елагин.
Воротынский тяжело вздохнул и опустил глаза на револьвер, бывший у него в правой руке:
– Знаете, Иван Пантелеич… я сейчас с трудом сдерживаю себя от страшного греха засадить Вам пулу промеж глаз. Вы врываетесь в мой дом, убиваете моего слугу. Отличного слугу и хорошего человека. Крадёте письма моего прадеда. Это более чем оскорбление. У меня много денег, я дам на лапу этим провинциальным жандармишкам, выброшу труп в речку и дело с концом. Как Вам такой расклад?
Елагин поёжился:
– В «Двух якорях». Это на Псковской улице
Воротынский поставил револьвер на предохранитель и убрал в карман:
– Вот и чудненько, господин Елагин. Теперь, пожалуй, подождём полицейских и отправимся за Вашим достопочтенным братом…
Сидор Валерьянович, стоявший всё это время у стены и с удивлением выслушавший всё, что говорил Владимир Александрович, откашлялся и спросил:
– А где его брат?
– Очень просто, Сидор Валерьянович. Есть всего одно место, куда он может отправиться, в надежде скрыться…
– Куда же? – спросил с ухмылкой Иван Пантелеевич.
– В Рождественские пещеры
Всё время диалога Джо Макмиллан сидел на кровати пытаясь понять, о чём идёт речь, время от времени оживляясь, когда упоминалось его имя.
– О чём идёт речь, Владимир? – не выдержал он, наконец.
– Мы сейчас отправимся за братом Ивана Елагина, в Рождественские пещеры – ответил Воротынский на английском.
– А о чём вы говорили до того?
– Я тебе обязательно всё расскажу, когда мы поймаем второго негодяя. Хорошо?
– Хорошо… – Макмиллан печально вздохнул – Может, я поеду к Алисе?
– Нет, нет, Джо! Оставайся здесь, вместе с Сидором Валерьяновичем на случай, если Вениамин Елагин вернётся
На лестнице послышались шаги и в комнату вошли три полицейских. Первый – полицейский урядник, худой, бледный, с маленькими усиками, в шинели и австрияковской фуражке-кепи, второй – помощник пристава, мощный, плечистый, с широким лицом и большим носом, с пышными усами, в точно такой же шинели, но без кепи. Третий же – старше первых двух примерно на 10-15 лет, с усами на манер Александра II, с погонами станового пристава, в шинели, на груди – медаль, на голове – фуражка с золотым рантом, на поясе – шашка, а руки в кожаных перчатках. Этот пристав был главой земского отделения полиции Романом Емельяновичем Бровиным.
– Что здесь произошло, Сидор Валерьянович? – спросил Бровин, войдя в комнату.
– Здравствуйте, Роман Емельянович… – Воротынский повернулся в сторону двери, одёрнув полы сюртука.
Пристав, по всей видимости, не ожидавший увидеть здесь Светлейшего князя, встал на пороге, как вкопанный:
– Ваша Светлость? А телеграмма от имени Сидора Валерьяновича пришла…
– Сюрприз, Роман Емельянович. Вот, решил воздухом свежим подышать – сказал Владимир Александрович, подойдя к изумлённому Бровину.
– А это кто? – пристав указал на связанного, с разбитой бровью, синяком под глазом и запёкшейся у уголка рта кровью Ивана Пантелеевича Елагина.
– А! Это? Знакомьтесь, господин становой пристав, Иван Пантелеич Елагин. Вор и убийца. Вместе со своим братом в это воскресенье ограбил мою дачу и убил моего слугу
– А как он оказался здесь? – спросил Бровин.
– Неверный вопрос, Роман Емельянович – надменным тоном указал Владимир.
– В каком смысле?
– Вам следовало бы спросить, где его брат – Владимир Александрович сложил руки за спину и стал ходить по комнате.
– Да, точно! Где его брат?
– Сбежал, милейший Роман Емельянович…
– Как сбежал?
– Через окошко…
Бровин, а вслед за ним и двое его помощников подбежали к окну.
– Он не покончил жизнь самоубийством, а сбежал, любезные господа полицейские – сказал Владимир Александрович, скрестив руки на груди.
– И что теперь? – спросил Бровин, повернувшись к князю.
– Для начала, следует вот этого милейшего государя препроводить в положенное место. Вы, надеюсь, на полицейском экипаже прибыли?
– Так точно, Ваша Светлость – ответил Роман Емельянович.
Владимир Александрович вытащил из кармана часы, взглянул на время, положил их назад и обратился к трактирщику:
– Вы, Сидор Валерьянович, свободны пока. Идите по своим делам. Мы, теперича, с господами жандармами сами тут управимся – после, перейдя на английский, князь заговорил с Макмилланом – Ты, Джо, иди в нашу комнату и сиди там, тише воды, ниже травы. Жди меня
Макмиллан кивнул, встал с кровати и удалился, вслед за Сидором Валерьяновичем. Воротынский же обратился к стоявшим без дела полицейским:
– А вы, архаровцы, что стоите? Развязывайте господина Елагина, да тащите вниз. Только не сломайте его по дороге. Роман Емельянович, проследите, я жду вас на улице
Князь взял цилиндр, трость и вышел из комнаты.
Через некоторое время в дверях трактира показался Иван Елагин, в сопровождении урядника и помощника пристава, за коими, поглаживая усы, шёл Бровин. Заключённого, с завязанными руками, усадили в повозку, а рядом, с ружьём в руках, сел урядник.
– Ну, что, Ваша светлость? Где будем искать второго? – спросил Роман Емельянович, подойдя к князю и закурив папироску.
– В Рождественских пещерах
– Как же мы его там найдём-то? В этих пещерах сам чёрт ногу сломит, прости, Господи! Так ещё и темнеет
– Вот именно, господин пристав. Вениамину Елагину бежать некуда, он только пещеры здесь знает. А ночью, в холодных галереях, в сырости, без света, еды… долго ли он протянет?
Бровин замотал головой.
– А если выйдет из пещер, то долго ли он сможет бродить по лесу?
– Заблудится, как пить дать
– Именно. Поймать его будет совсем несложно. Он сейчас напуган. А если не напуган, то вконец растерян. Есть вероятность, что с наступлением темноты он вернётся в трактир, но сея возможность чрезвычайно ничтожна. Жаль, что у Вас так мало людей в участке… – Воротынский посмотрел на двух полицейских, один из которых, обняв ружьё, сидел рядом с Иваном Елагиным, а второй на козлах.
– Это же Вам не Петербург, Ваша Светлость
– Кстати говоря, этих братушек надобно в столицу отправить. Как второго изловим, телеграфируйте, чтобы выслали в Сиверскую за ними
– Естественно, Ваша Светлость. Не извольте беспокоиться
Владимир Александрович вместе с Бровиным залезли в повозку, уселись напротив Елагина и урядника с ружьём, и поехали за реку. Проехав мимо усадьбы, они свернули с тракта на просёлочную дорогу и, доехав до конца, остановились у сторожки.
– Урядник остаётся с Иваном Пантелеичем, а Роман Емельянович с помощником пристава идут со мной – сказал Владимир Александрович, спрыгнув с повозки и взведя курок револьвера – У Вас есть оружие?
Бровин оголил шашку, а помощник пристава взял с козел хлыст.
– Сойдёт. За мной
Они втроём вошли в лес. Смеркалось. Мороз, не свойственный ноябрю, крепчал. Под ногами хрустела сухая листва, покрывшаяся инеем. Пройдя от дороги метров двести вглубь чащи, Воротынский с полицейскими вышли к крутому, поросшему мхом, глинистому обрыву, на дне которого, рядом с небольшим ручьём, была размытая глиняная тропа, ведущая от крутого, заросшего спуска, справа от обрыва, в большой, тёмный грот. Из стен обрыва торчали напоминающие чьи-то кривые, костлявые пальцы корни росших вдоль оврага гигантских сосен и небольших берёзок. Вода в ручье, не смотря на жуткий холод, текла и журчала, обтачивая глинистые берега. Спустившись на дно оврага, Воротынский разглядел на глине свежие следы, ведущие в грот.
– Фонарь не взяли, чёрт! – сказал Владимир Александрович, вглядываясь в темноту.
– Что будем делать? – спросил Бровин.
Князь приложил указательный палец к губам:
– Тихо… слышите?
Бровин и помощник пристава прислушались. Из пещеры доносился стук, как будто кто-то что-то забивал в каменную стену. Князь подошёл поближе ко входу в грот и немного пригнулся:
– Вениамин Пантелеевич! Выходите! Вы окружены! Сопротивление абсолютно бесполезно! У всех выходов стоят вооружённые полицейские! У Вас нет выбора!
– Нас же всего трое… – зашептал Роман Емельянович.
– Заткнитесь, Бровин, заткнитесь – сказал ему на ухо Владимир Александрович.
Стук прекратился, и из пещеры донёсся звенящий голос:
– Идите к чёрту, Ваша Светлость! Попробуйте меня сначала отсюда выкурить!
Князь распрямился:
– И не подумаю, господин Елагин. Вы сами оттуда выйдете, когда есть захотите. А мы можем оцепление хоть пять лет держать!
Из глубины пещеры послышались странные звуки, напоминающие смех, а после вновь голос:
– Вот и держите! Здесь запасов мне и на сотню хватит!
Бровин разочарованно сплюнул:
– Вот оказия!
– Не спешите разочаровываться, Роман Емельянович. Он врёт
– Как? – спросил помощник пристава.
– Так. Они с братом были в этих пещерах всего раз. И совершенно точно ничего сюда не привозили. Елагин хочет, чтобы мы зашли туда. Видимо, у него есть план галерей. В темноте он нас по одному и перережет…
– Предлагаю его оттуда выкурить. Нужно принести огня – сказал Бровин, накручивая на палец ус.
– Нет, господин становой пристав. У меня есть идея лучше – сказал Воротынский, всматриваясь в темноту.
– Что за идея?
– Господин Елагин! Вы там живы ещё?! – крикнул князь.
Из пещеры донеслись хлюпающие шаги и, вслед за ними голос:
– Не дождётесь!
– У меня есть к Вам предложение! – продолжал Владимир Александрович.
– Слушаю Вас!
– Вы выходите к нам, а мы списываем убийство моего слуги на несчастный случай, и Вас с братом судят только за ограбление!
Вновь послышались шаги:
– Идите к чёрту!
– У Вас есть другие идеи?! – Владимир Александрович медленными шажками продвигался всё дальше в грот.
– Есть! Но я Вам не скажу!
– Помилуйте, Вениамин Пантелеич! Темно, холодно, страшно! Вы же пропадёте там! – Воротынский уже был внутри пещеры и осторожно оглядывался по сторонам.
– Не в первый раз, Владимир Александрович! – доносился приглушённый голос из глубины.
Внутри грот имел два хода: первый – вёл прямо и был относительно сухим, второй – уводил за угол, и по нему тёк ручей. Но над ручьём, в углублении в стене, был ещё один узкий проход. Князь подошёл к этому углублению и заглянул внутрь. Проход представлял собой дыру, чуть меньше метра в диаметре, которая, изгибаясь крюком, вела куда-то наверх.
– Вы здесь?! – спросил Воротынский, просунув голову внутрь дыры.
Послышалось шипение, стук и хлюпающие, приближающиеся шаги.
– Выходите, Вениамин Пантелеевич. Не бойтесь
В темноте промелькнуло бледное лицо и подошва ботинка:
– Отойдите, князь! Я сейчас буду стрелять!!!
– Помилуйте, господин Елагин! У Вас нет оружия. Зато оно есть у меня. И если я начну стрелять, то, учитывая кривизну стен в пещере, Вас хотя бы одна пуля, да и зацепит рикошетом. Так что не валяйте дурака и вылезайте оттуда!
Из глубины донёсся вздох:
– Хорошо…
Воротынский отошёл и из дыры вылез грязный, взъерошенный, мокрый Вениамин Елагин, в порванном клетчатом пиджачке, с запутавшейся в козлиной бородёнке глиной и в одном ботинке на ноге:
– Ну, здравствуйте, Ваша светлость…
Владимир Александрович улыбнулся:
– Сами пойдёте?
– А что мне остаётся?
Елагин вышел из грота, где его тут же скрутил помощник пристава.
– Как Вы его выманили? – спросил Бровин.
Воротынский отряхнул испачканный в глине локоть:
– Просто, Роман Емельянович. Просто…
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
