Текст книги "Ибо богиня"

11. Лилейные лилии

Гела слепила глаза, и Блейк прикрыл ресницы. В походной палатке было прохладно. Её лёгкий материал, даже настроенный на прозрачность, пропускал только видимую часть спектра, отсекая всякую инфракрасноту и разные там ультрафиолеты, и Гела, как русское зимнее солнце, светила, но не грела.

На прозрачности настояла Галина. Палатку разместили у самой воды. И явно, не они первые: хоть выкошенная предыдущими постояльцами трава уже подросла, но на общем фоне прямоугольник свежей зелени выделялся.

Озерце было небольшим – неровный овал метров сто на семьдесят. Устроилось оно в низкой ложбине и пряталось до последнего. Вода чистая, прозрачная: «Донные родники, наверное», – подумал Блейк. Присмотрелся – увидел небольшой ручеёк, вытекающий из дальнего конца бассейна и сразу теряющийся среди высоких трав саванны. Чтобы увидеть лилейные лилии, присматриваться не потребовалось.

Лилейные лилии, в отличие от земных кувшинок, не терпят тесноты, более сильные глушат слабых – да и остальную водную растительность тоже, вот и в этом озерке на чистом зеркале воды их плавало не больше десятка… ну, ладно, может, с дюжину. Огромные – с хороший тазик каждая, переполненные лепестками, переполненные оттенками синего, лилового, фиолетового… Толкущиеся над ними разноцветные бабочки, ползающие по ним разноцветные пчелы… Слишком всего в них много.

«Интересно, а госпожа Ксиаауэн одобрила бы их у своей чайной? – подумал Блейк и улыбнулся: – Нет, конечно: рядом со своим домом – и такое?!»

Потому что запах… Нет, запах, хоть странный, но неприятным его не назовёшь – одно время на Земле был даже модным, – да при чём тут, собственно говоря, запах! Феромоны бешеные в нём главное, а не запах… А вот этого-то у парфюмеров внедрить в свои составы не получилось. Да и цветут эльэли на Земле только в специальных оранжереях, где имитируется излучение Гелы… Дорогое удовольствие, но рестораны и отели с залами лилейных лилий себя окупают. Более чем. Немного их потому что: семена в земных условиях не вызревают, живут цветы всего несколько месяцев, а боссов Даяны земной бизнес, в том числе и экспорт на Землю, почти не интересует. Большая часть гесской экзотики в экономике метрополии – это частные приработки миссионеров.

Конечно, человек – не бабочка, не пчела, и противостоять влечению биохимии может влегкую, но когда противостоять не надо… Блейк скосил глаза: на его плече спала Гала, и опять улыбнулся: сначала она заставила его обиходить лошадей, потом предложила искупаться самим, а под это дело – сплавать к каждому цветку и оборвать семенные плоды, потом – занялась палаткой, потом… Голова уже кружилась и от злосчастных феромонов, и от вида почти голой Галки, а она, кажется, очень хотела найти и ещё какое-то занятие!

Вот тут ему госпожа Ксиаауэн и вспомнилась. Как она говорила? «Когда есть двое – остальное лишнее, но цветы лишними быть не умеют». Благо, этого добра кругом было сколько заугодно! Он, поначалу, собирался, не мудрствуя лукаво, нарвать целый веник, но китаянка словно покачала головой – и он…

«Предположим, я Конструктор, и работаю над интерьером, – прагромер взглянул, что там уже наконструировала Галина Осиповна. – Так, что подойдёт вот к этому?.. И что подойдет к… – он хотел закончить „к этой“, но аккуратно поправил себя, – и что подойдёт к Гале?…»

Четкий круг охранной территории, белый прямоугольник хозблока, четкий круг прозрачной палатки, прямоугольник ложа… Подавил опять хлынувшую похоть, огляделся… Увидел.

Он срезал только один цветок – жесткий колючий стебель с очень чёрным одиноким бутоном. Обрезал снизу колючки, пошёл к палатке.

Галина Осиповна нашла-таки себе занятие, она разжигала костёр. Кострище здесь тоже уже было, и была даже небольшая кучка хвороста рядом, так что особых трудов не требовалось… Лёгкое шёлковое пончо на девчонке баловалось с ветром, и – то взлетало чуть ли не до головы, то облепляло её голое тело. На него она не смотрела.

Больше похоть унимать он не стал. В голове шумело, дыхание сбивалось, феромоны лезли во все поры… Когда вошёл в палатку – перед глазами уже просто плыло. Надо бы тряхнуть головой, но он только полной грудью вдохнул переполненный запахами воздух и бросил свой колючий цветок на две, лежащие рядом казённые подушки.

– Ох… Как контрастно, – услышал шёпот сзади, и тут же прохладные руки обняли его, а груди вжались в его спину. Пончо на девчонке уже не было. Она вся пропахла костром, она всё ещё пахла озером и эльэлями, но даже вода не смыла запах растревоженных трав, даже лилейные лилии не перебивали запахи саваны, она пахла…

Он вывернул голову к ней:

– Ты… я…

– Тш-ш-ш… – прошептала она, – я всё сделаю сама.

И сделала.

После он опять хотел что-то придумать, сказать…

– Тш-ш-ш… – опять прервала она и прикрыла его рот ладонью. Улыбнулась, раздвинула ему губы, раздвинула зубы, дотронулась до языка, ввела пальцы глубже, пригладила, пошевелила его, поигралась им… Тогда он чуть прикусил их. Она ойкнула, выдернула, засмеялась…

И озаботилась:

– Тебе надо передохнуть полчасика, расслабься, постарайся заснуть.

Повозилась, примостилась бочком к нему, пристроила голову на его плече… И заснула сама.

А ему не засыпалось никак.

«„Эйфория“… Русские не сумели придумать своего термина и по привычке заняли нужный у других – данный у греков… Зато они изобрели длинное слово: „из-не-мо-же-ни-е“… – мысленно, по слогам произнёс Блейк, процесс понравился и он повторил его, чуть шевеля губами: – из-не-мо-же-ни-е… Интересно, а у кого-нибудь народа есть их сочетание, чтобы эй-фо-ри-че-ко-е-из-не-мо-же-ни-е… – он улыбнулся, и опять повторил: – эй-фо-ри-че-ко-е-из-не-мо-же-ни-е… было одним словом, одним термином, одним, – он снова улыбнулся, – одним о-боз-на-че-ни-ем… Может, французы? Они в века своих королей с их фаворитками много чего навы… на-вы-ду-мы-ва-ли…»

Слова выговаривались всё сложнее…

Чуть посапывала Га-ли-на-о-си-пов-на, чуть пошевеливались от ленивого полуденного дуновения воздуха недалекие метёлки местной, похожей на невысокую кукурузу, травы. На местные, не похожие ни на что цветы, которые были чуть ниже, ветра уже не хватало и гнулись они, только когда, похожие на земные бабочки, бабочки, сложив крылья, садились на их бутоны. Из-ги-ба-ю-щи-е-ся стебли клонились почти до земли, но когда порхающие насекомые взлетали – упруго распрямлялись, и, покачавшись, ус-по-ка-и-ва-лись…

«Вот чем должны заниматься настоящие богини… А то мечи какие-то, жезлы, драки, буйства… Они должны заниматься цве-та-ми-и-ба-боч-ка-…»

И, наверное, он всё-таки заснул, потому что не договорил, не додумал…

Наверное, это была настоящая богиня – она шла босиком сквозь колючие травы, легко изгибаясь, срывала цветы и на ходу плела из них венок. Бабочки летали вокруг неё, как над бутоном эльэли, садились на неё, как на переполненную феромонами чашу эльэли, ползали по ней, как по переполненному лепестками цветоложу эльэли.

Поднявшийся ветер поднимал её распущенные волосы и – то отбрасывал их назад, то оплетал ими её лицо, она бранилась с ним, но урезонить хулигана не получалось, и ей приходилось, прерывая плетение, отбрасывать пряди – бабочки взлетали, толклись в воздухе вокруг неё, но когда она убирала руки – опять садились ей на волосы, на плечи…

Наверное, она была настоящей богиней, она прошла внутренний круг защиты, не встревожив ни единого датчика, она подошла к палатке, засмеялась на изумлённого Блейка, засмеялась на спящую на его плече Галю, а руки её продолжали плести венок…

Закончила. Распугав бабочек, надела его на голову и… и увидела изломанную колючую ветку, о которую укололась Галя и которую тогда, уколовшись, выбросил из палатки Блейк… Увидела его колючую ветку с одиноким чёрным бутоном…

Наверное, она всё-таки была богиней. Взявшись за стебель, она, не потревожив кожи, не поморщившись, подняла её, перехватила, обломила бутон и, покопошившись сверху руками, вставила его в свой венок. Бабочки взлетели, покружились и сели. Она оглянулась на Блейка, махнула ему ладошкой и пошла, босиком по колючкам саванны, сквозь травы и цветы по своим божественным делам.

Тропки примятой травы после неё не оставалось.

Наверное, Блейк всё-таки спал. Потому что его неловким движением разбудила Галя. Она потянулась…

– Ну, что, геймер? Перекусим и вперёд? Даяна ждёт?

Он потянулся к ней, она перехватила его руку, покачала головой:

– Всё.

Он прибавил напора…

– Всё, – повторила она, прибавив в голос холодка. Подхватила покрывало, накинула его на плечи, встала. Вышла…

«Что ж я её никак предсказать-то не могу?!» – с уже привычным недоумением подумал Блейк.

А она, аккуратно выбирая, куда ступить, подошла к озерку, отбросила покрывало и, высоко подпрыгнув, чисто, почти без брызг вошла в воду. Поплыла.

«Вот же бешеная – как пиратская галера на абордаж! – покачал головой Блейк. – Опять к лилейным лилиям? Мало ей? – и вспомнил свой сон: – Тоже же эльэли побаловались? Такой яркий, такой подробный, такой запомнившийся… И такая девочка! И ведь не скажешь, что красавица, просто слишком много волос… Божественно много».

Он стряхнул воспоминания и занялся делами. Благо, научники не заморачивались средневековыми аллюзиями. Благо, штрафы за несредневековость сняты и с него. То есть, можно пользоваться нормальной туалетной комнатой с горячей водой. И к зубной щетке прилагалась привычная ароматная зубная паста, а не безвкусный зубной порошок. А в комплекте походной кухни был кофе. Уже мелкомолотый. И нормальный кухонный комбайн – с опцией «дичь». Так что тратить время на ощип крякши не пришлось. И на чистку картошки тоже. И на костёр, вообще-то, тоже особой необходимости не было… Тот, который разожгла Галя, давно прогорел, но хворост рядом ещё был, и Блейк, между делом, разворошил пепел и подкинул дров. И под яростной полуденной Гелой, среди марева ароматов саванны запахло домашним, запахло Землёй.

«Нас КОМКОН соблазняет на древнюю экзотику обильным рейтом, интересно, а как с нами заставляют возиться – научников? – подумал Блейк. И тут же ответил себе: – Да мало ли… дополнительным параграфом контракта, лишним процентом к премии… а то и просто – добавочными пунктами к уровню социабельности. Ведь если заботишься о карьере… Теоретически уровень социабельности сравнивается только при равенстве у конкурентов прочих показателей, но знавали мы и те теории, и тех обиженных теоретиков».

Занимаясь обедом, он краем глаза следил за Галиной Осиповной – она разворачивала абонентский пункт: ещё одна палатка с насквозь распахнутыми пологами, канал связи, два рабочих места – недалеко друг от друга, но и не вплотную, чтобы, не напрягаясь, можно было общаться, но каждый оператор чтоб имел свое внутреннее жизненное пространство.

В принципе, совместное прохождение, то есть когда группа – это не только компания, сбившаяся в виртуальностях, но и слаженная команда у компов, было обычным делом. Возможность обмениваться информацией, командами, подсказками не только там, но и здесь, где тебя не слышат противники – это мощный добавочный фактор. Кое-где пробовали запрещать – но попробуй отследи неплотно надетый шлем виртуальности… Так что возможность внешней связи оставалась. Но на Гессе, к примеру, она была ограничена пределами прямой видимости (то есть слышимости): в Даяну передавался исключительно живой звук.

А девушка тем временем лазерным резаком срубила здоровенную ветвь с недалекого дерева, порезала её на чурки, сложила у костра, подбросила парочку в огонь.

Запах дыма, как заметил Блейк через некоторое время, изменился, и… показалось? – но феромоны эльэлей умерили свою назойливость.

Блейк не вмешивался в её деятельность, не пытался с ней заговорить: не хочет – не надо, но вдруг представилось ему, как это выглядит со стороны: двое делают дело: быстро, четко, не перекрещиваясь друг с другом на небольшой территории защитного круга, не мешая, не путаясь друг у друга под ногами.

«Ты же сам не хотел лишней мороки – получи, – подумал он, – Но всё-таки…»

Он выпрямился – высоты тента над их обеденным местом хватало с запасом, – отвернулся от легкого складного столика, на котором уже лежал хлеб, тарелки с салатами, ложки, вилки, ножи и прямо посмотрел на Галю. Она краем глаза заметила его движение, выпрямилась, отвернулась от пультов, рядом с которыми уже лежали перчатки, шлемы, и посмотрела на Блейка.

– Уже всё готово? – чуть удивилась она.

– Ещё нет.

Она улыбнулась. Он – тоже. И перевёл взгляд на компьютерные кресла.

– Я буду справа.

– Учту, – опять улыбнулась она и перевела взгляд на столик. – Накрой скатертью.

– Зачем?

– Пожалуйста…

– Пожалуйста, – легко опять улыбнулся он и пошел к палатке хозблока, а она отвернулась и начала что-то перекладывать на рабочих местах.

Про цветок в небольшую вазочку на столе Блейк додумался сам.

– С черношипом – раздумал? – спросила Галя, сев за столик и оценивая его композицию, – Или он уж совсем завял?

– Что за черношип?

– Колючка твоя… Я ветку сейчас в костер кинула, цветок с неё – ты сорвал? Где он? Я б засушила…

– Я не рвал… – только и сумел выговорить Блейк.

– Ты – не?… – насторожилась следопытка. – Тогда кто?

– Амадей!

– Ну и чего кричать?

– Варлей вернулся!

– И?!.. – закричал Амадей.

– Сразу отправился к дядюшке, – улыбнулась Лана.

– А в штаб?

– Не заглядывая в свой штаб – сразу к доброму дяде Изе. И ещё… Он прибыл без меча. При нём вообще не было никакого оружия!

– А зачем тогда в лавку?

– Да вышел он из неё не только без оружия, но уже и без доспехов!

– Значит, Блейк сумел-таки спровоцировать его на поединок!

– И победил! Клановое оружие забрал себе, а доспехи по своей фигуре подгонять – негде и некому. Заставил продать.

– А ты не верил… Богиня…

– Ну, только не надо!

– Амадей, забыл?! Ты сам вот здесь, вот в этой самой комнате утверждал, что у Блейка нет ни единого шанса добраться до своей Долины. И, ехидно улыбаясь, добавлял: «Без помощи своей Богини».

– Действительно, Амадей… – Эфа закончила разрисовывать последний ноготь и теперь разглядывала получившееся. Якуб стоял рядом с ней и чуть морщился: ну, не нравилась ему эта её привычка: чтобы рассмотреть ногти, девушка не вытягивала пальцы от себя, а сжимала их в кулачок. «Ведь и в реале – так же. Только бы всё мне назло!». Эфа не обратила внимания на его гримасу, а ноготки теперь радовали взор. – Амадей, ты сам выбрал это критерием – прорвётся ли Блейк сквозь райтов. Пробился. Следовательно?…

– Дождёмся Фрея, а?

– Что это даст?

– Хотя бы время.

– А ты не боишься, что мы это время – потеряем?

– А я вообще никого не держу! Не терпится – вали!.. Может, ореховую компашку догонишь!

Эфа опустила руки на подлокотники кресла, выпрямила спину:

– У тебя ровно пять… И чего это я сегодня такая добрая?.. У тебя шесть секунд, чтобы извиниться. Раз, два… Кстати, коней с собой я заберу всех – мои они… четыре, пять…

– Извини.

Эфа расслабилась, откинулась на спинку кресла и опять занялась разглядыванием ноготочков.

– Я оставлю твою невежливость без последствий – я просто о ней забуду, если ты сейчас же начнёшь анализ, исходя из уже имеющейся информации. Сейчас же!

– Вслух, что ли?

– Ну что ты! Это будет медленно. А старт, я так чувствую, уже дан. Итак?

– Ага, теперь «думай!» Сначала выведет из себя…

– Не согласен? – лениво осведомилась Эфа, мельком переглянулась с Ланой, та чуть скривила губки, но, подчиняясь их первой красавице, шагнула к их главному мыслителю:

– Да не обращай ты на неё внимания! Ей же плюнуть ядом, так и мёду не надо. Но ведь кроме тебя-то – некому! Ну, не ей же самой!.. – девчонка наклонилась к нему, заглянула в глаза. – Ну?

Как и ожидалось, встретиться с ним взглядом ей не удалось – он разглядывал совсем другое.

– Вот стервы! Всё! Я спокоен. Не мешайте больше. Думаю.

Амадей чуть оттолкнул Лану. Она выпрямилась, развела плечи, и платье с широким декольте снова тесно облепило тело.

На Гессе Ефросинья Фёдорова уже давно знала Светлану Брагину: девочка выросла в интеллигентной семье, где к пластике относились с брезгливостью – вот у Светки и осталась мальчишеская фигура. Зато вырвавшись в Даяну… Аватарки у Ланы были – одна фигуристее другой.

Своим – Эфа ничего чуждого не добавляла. Напротив, она и здесь, в Даяне была всегда узнаваема. Золото позволяло выбирать автатару не из стандартного набора, а художественное образование – не следовать слепо за рекомендациями генераторов образов… Ведь иногда достаточно подправить только одну, вроде бы малозначимую черточку… Например, линию бровей.

Она поднялась. Амадей отвлекся от своих вычислений и требовательно протянул руку. И ничего не поделаешь – Эфа успокаивающе пожала ему ладонь. Отошла в сторону, достала прозрачное зеркало.

(В тёмное средневековье не было мобильной связи, но неудобно же! – и в Даяне появились магические артефакты. Дорогие, конечно, как и любая магия. А магическая специализация была не только едва ли ни самой долго-оправдываемой (мечник даже третьего уровня, не говоря уж о стрелке, легко победит мага даже уровня пятого… но вот после двенадцатого…), ещё она была самой дорогой… Дороже приходилось только алхимикам, но те почти сразу могли начинать зарабатывать сами…)

«Думать он будет! Ну, пусть подумает…»

Взглянула на часы.

(Опять же, какие в среденевековье наручные часы? Но как же без них-то?!)

В комнате Амадея всё было тяжелым, громоздким – достаточно гармоничным – этого не отнять, но… но похожим на хозяина. Конечно, в Даяне Амадей килограмм на двадцать был легче гесского оригинала, но его и тут – всё равно… хватало. Часы тоже были тяжелыми, высокими, тёмными… Половина восьмого.

Она по-тихому вызвала конюшню и приказала подготовить своих лошадей.

– …да, всю девятку. И к девяти вечера. Я не очень тебя затрудню? В очередь вставать не придётся? Ах, на утро один за другим… Нет, не интересует… А вот если кто заинтересуется про меня… Золотой. Нет, не ослышался, молчание – имеет именно эту цену. Ну, сделка? Отъезжать буду – отдам… Ты хорошо работаешь… По работе и оплата.

Фрей появился без пяти восемь.

– Он уже не один? – сразу спросил Амадей.

Кто «он», уточнять не потребовалось.

– Уже нет.

– И с ним?..

– Глоса.

– Ни-чи-во-ж-себе… – обомлела Лана.

– А Варлей? Как он?

– Бьёт себя в грудь и рыдает: ему такой меч в клане выдали! парный с кинжалом! А он… – Фрей поморщился: – Он, клянётся, что только там, у Ясного родника, сообразил: не мастер клинка десятый уровень шахматки чистым да ещё и в одиночку не пройдёт…

– А что за меч такой был у этого недотёпы?

– Не уточнил.

– На чьей лошади он вернулся?

– На своей.

– Даже так…

– Амадей, и что это всё значит? – поинтересовалась Эфа.

– Это значит – новый узел базового сюжета. Теперь у нас будет Богиня. И у неё уже есть Хранитель.. И райты уже подкинули голому Блейку какое-никакое оружие. Нестандартное оружие. То есть намекают на союз. И это означает возможность нового клана!

– Чиво?! – опять обомлела Лана.

– Зачем им это?!

– Боссам?

– Райтам!

– Мбада. Они вбивают Блейка меж собою и мбада!

– Ты думаешь, то, чего они никак не могут добиться всем кланом – сделает одиночка?! А клан начинается от ста сорока четырех человек. А Блейк – только с Глоссой! Их только двое!

– Наверняка, уже шестеро. Орехову и ее трех парней они не минуют. Раз сверху начали плести сюжет – всё. Их уже шестеро. И ещё – Богиня, – и он длинно выдохнул. – Так, у нас ещё есть шанс попасть в первую дюжину. В топовую дюжину нового клана.

– У вас? – стервозно улыбнулась Эфа.

– Не пойдёте со мной – уйду один.

– Пешком?

– Пешком. Дойду. Блейк два раза нулёвым проходил. А у меня как-никак пятый уровень. Доберусь.

– Я с тобой, – хлопнул его по плечу Фрей. – Прорвёмся!

– И я, – Якуб, как обычно особой разговорчивостью не блеснул.

– И ты? – удивилась Эфа.

– Да.

– Мальчики, а меня возьмете? – взмолилась Лана.

– Возьмём.

– А ты? – Якуб мрачно посмотрел на Эфу, потом оглянулся на Амадея.

– Помочь? – спросил тот.

– Помоги.

Эфа с интересом посмотрела на мыслителя.

– Попроси её, – засмеялся Амадей. – Просто попроси. Впрочем, можно встать на колени.

Якуб снова повернулся к стервозной красавице:

– Ну, идём с нами… – попросил он. На колени не встал, но было видно: готов. – Пожалуйста!

– Пойти? Ножками, что ли? Пешком?! Нет! – с облегчением улыбнулась Эфа и кивнула Амадею: – На сегодня мы с тобой в расчете, – и опять обернулась к Якубу: – Ещё я пятки по горным перевалам не сбивала! А приготовить коней – уже велела.

– Всю девятку?

– Всех. И в девять выезжаем! У нас полчаса на сборы.

– Стоп! Но ты же не учитывала ореховую группу! Не могла ты про них догадаться!

– Я учитывала подмену лошадей в дороге. На два комплекта не хватало, однако, что имеем – то имеем. Да и Лана, с её комариным весом… – она чуть помедлила. – Только всё равно… Нас пятеро, Орехова с парнями – ещё четверо. Итого девять. У Глоссы – её скорпихор, а сам Блейк?

– А сам Блейк у Варлея лошадь забирать не стал. Стало быть, не нужна она ему.

– Не поняла?

– Чего тут непонятного, – потешился Амадей. – Это мы будем корячиться по перевалам, а у него, видно, есть путь покороче, лошадь по которому не пройдёт!

– Он же трежер… – дошло и до Эфы.

– Вот именно.

– Но если там есть подземный ход… Но тогда… Мы же можем опоздать и не догнать их! – испугалась Лана.

– Стемнеет – они спать лягут, а у моих коней – ночное зрение. Прорву золота вколотила. Догоним.

– А там?! Как же мы с лошадьми-то?

– Я своих не брошу, – сразу отказалась Эфа.

– Нам бы только с Блейком встретиться, а потом можно будет и разделиться, – успокоил её Амадей. – Блейка я уговорю. Позже, в Долине лошадки пригодятся… Он же теперь не один… И у тебя – как вступительный взнос будет.

– У нас, – поправила его Эфа. – Если вступительный, то у нас.

– Спасибо, – проговорил Якуб.

Эфа улыбнулась, бочком подошла к нему… Остальные, улыбаясь, уступали ей дорогу… Прислонилась.

– Обними её, – посоветовал Амадей.

– Тогда кто?.. – повторил Блейк. – Кто же это тогда был? Кто же это тогда – была?

– О-о-о, – протянула Галина Осиповна, – всё интереснее и интереснее!

– Подожди. Но если это не сон… – Блейк положил на столик ложку. – Защитный контур её пропустил, сигнализация на неё не сработала… Она же вплотную к палатке подходила! И ушла, спокойно ушла.

– Защитный контур? – совсем серьёзной стала научница. – Можешь показать – где?

Блейк откинулся на спинку плетеного креслица, закрыл глаза.

«Так, трежер, это не Даяна, но какая в сущности разница?! Если бы это был лабиринт – вспомнил бы?! Вот и здесь – вспоминаем!»

Посыл на лабиринт оказался верным. Сразу включились давным-давно наработанные методики. Начинать надо с самого простого, с самого яркого воспоминания. Блейк встал. Поднялась и Галя, пошла за ним к палатке.

– Вот здесь она голой ладонью отломила бутон… Ветку откинула в сторону… вот сюда.

– Да, – подтвердила следопытка, – здесь я её и подняла.

– Ушла туда, – махнул Блейк рукой, – но я думал, что сплю, и голову не повернул… Так только, чуть глазами проводил.

– А пришла она?..

– А пришла оттуда, – показал Блейк. – Вот, обогнула этот куст… – он, а за ним и Галина, тоже обогнули невысокий разлапистый куст с бледно-зелёными, почти белыми, листьями. «Зимнелист», – автоматически уточнила ботаничка. – Вот здесь сорвала… один из этих… – Блейк указал на стайку редиков.

– Сорвала? – выказала недоверие девушка, и Блейку пришлось уточнить:

– Нет, потянула за стебель…

– Вот так? – Галя нагнулась, потянула цветок за стебель, еле слышно чмокнуло, и бутон с длинным стеблем легко вышел из земли., – Нет, здесь ничего мы не накопаем и доказать – не докажем, – буркнула девушка. – Идём дальше.

– Не потребуется, – отказался Блейк.

Галя проследила за его взглядом…

Устанавливая датчик, ей пришлось выровнять место, и теперь на разбросанной земле четко выделялся след человеческой ступни.

– Она босиком, что ли, пёрлась?

– Да…

– А цветы-то ей зачем?..

– Венок плела, – чувствуя себя последним идиотом, ответил Блейк.

– Б… богиня!.. – едва не выматерилась девушка, развернулась и пошла к тенту, к столику, к обеду. – Идём. У нас на весь обед осталось только пятнадцать минут.

– Подожди, ты что-то поняла? – в спину ей спросил Блейк.

Галина Осиповна дошла до накрытого столика, села, дождалась Блейка, взяла ложку попробовала первое и только после этого ответила:

– Богини по земле не ходят, они… – она просто изошла сарказмом: – парят!

– А датчики?

– Блейк, тебя бы остановили датчики, настроенные на животных в Даяне?

– Но здесь – не Даяна!

– А-а! – отмахнулась девица, – какая разница! Как райты вошли вслед за нами в служебные проходы? Ты говорил, что нет у них здесь жёлтой отвёртки! Так что? В Даяну смотались и там прибарахлились? Так и твоя «богиня»…

– Это было не моя богиня, – отказался Блейк.

– Не поняла?!..

«Да зачем оно мне надо – чтобы ты „поняла“?!» – глухо замолчал Блейк.

«Обиделся… Какие мы нежные… Ну-ну, на обиженных воду возят!» – подумала девчонка и… и, не веря себе, от себя услышала – от самой себя услышала! —

– Извини. Я не знаю за что, но… Извини, а?

Галина Осиповна просяще протянула к Блейку руку. И с ужасом подумала: «А ведь я сейчас полезу к нему на колени – целоваться и плакать!»

– Это эльэли! – вслух почти выкрикнула она.

– Я тоже про них подумал, когда эту рыжую увидел…

– Рыжую?!

Он принял её ладонь и явно через силу, заставляя себя… или сдаваясь себе? – ответил:

– Моя богиня – она блондинка, тоненькая невысоконькая… У них с рыжей только одно общее: волосы роскошные. Помнишь, я говорил, что у идола на капище, когда я там был во второй раз, очертания фигуры и черты лица стали более отчетливыми? Волосы проявились тоже. Они длинные, но явно гладкие. А у этой – все в завиточках.

«Ну, я с этими богинями ещё увижусь! Ну, я им припомню! И им как-нибудь тоже „романтический полдень“ устрою!»

Вынуть ладонь из ладони Блейка едва получилось. После обеда усадить себя в кресло абонентского пункта едва получилось…

И только свежий воздух Даяны переборол эльэльные наваждения.

Глоса огляделась. Все были здесь: и девчонка – которая представилась Марой, но которую все звали Маринкой, и трое её парней – Сим, Вэс и Джед. Был и Блейк – возвращающийся в реальность, с тоской оглядывающий толпу народа… Все были здесь – в небольшом овражке на опушке леска.

Накануне поздним вечером перед сном новоявленной команде было объявлено, что и у Блейка, и у Глосы есть свои дела на Гессе, а потому до обеда они в Даяне будут существовать в автономном режиме. Задача для группы: до полудня выйти к пункту Хладный Ключ – Блейк на личной карте указал расположение родника, и пришлые аккуратно пометили его на своих – устроить привал. Если к часу старшие не появятся, продолжить движение до пункта «Три сосны». Справитесь? Те пометили ещё одну точку и дружно кивнули головами.

Галина Осиповна потом попеняла Блейка, что настолько доверяться незнамо откуда появившимся попутчикам нельзя, а если уж решился, то надо было бы назначить главного. Блейк только отмахнулся. Он и сам всё прекрасно понимал, не понимал только одного: на кой ему вообще всё это нужно?!.. И все. Включая её, доблестную десятикратную… И, кажется, втайне надеялся, что за полдня автономного существования те залезут в топи, сорвутся со скал, их сожрут злые хищники, поубивают дикие рейнджеры. И тогда – пройти перерегистрацию, и одному, в привычном одиночном плавании…

Галя улыбнулась: не вышло – вот они, все! И, судя по журналу, – даже в заданной точке маршрута. Да и не только по журналу: из-под корней раскидистого дерева, расположившегося на дальнем пологом склоне оврага выбивался родничок – тот самый Хладный Ключ? Ручей почти сразу же срывался в крохотный водопадик и позванивал на камнях. Но прислушаться не получилось: кругом стоял такой гвалт…

– … тупая бота! – орала на неё девчонка.

– Стоп! – негромко произнесла Глоса. – Я объявляю о своём присутствии. В чём дело? О чём шумим?

– Я объявляю о своём присутствии, – проговорил и Блейк. – Что происходит?

Все сразу замолчали, и колокольчики водопадика зазвучали отчетливее. Но бестолковая девчонка опять забубнила:

– Ну, уже четверть второго… вас не было, мы решили двигаться дальше… а там…

И опять тишина, и опять переплески струек.

– Виверны там, – сорвал мелодраматичную паузу Вэс. – Перекрыли тропу.

– Выводок, – уточнил Джед. – Шесть кожистых виверн. На один залп из её арбалета, – мотнул он головой в сторону Глосы. – А ава её, и нам отказала, и сама стрелять не хочет.

– И правильно, – вздохнул Блейк.

– Почему?! – поразилась Маринка.

– У кого из вас самый низкий уровень?

– У меня… – виновато проговорила она. – Третий.

– Значит, у остальных выше. Кожистые виверны – экзоты четвёртого. Зачем вам арбалет девятого?

– А чего мучиться? Один залп… как ты тогда – по волкам…

«Никто из них не понимает, – подумал Блейк. – Никто. Плохо». Он оглянулся на Глосу, она чему-то слепо улыбалась.

«Чего она здесь нашла забавного?!» – подумал он, и вдруг услышал. И понял. И тоже улыбнулся. И уже без раздражения объяснил:

– Сизые волки – звери второго уровня. Я два раза в одиночку прошёл маршрут и встречался только с одиночками – первого. У вас – третий-четвертый?

– Да…

– Вам и подкинули противников под себя… Стаю – второго. Второго – но стаю. Вы должны были её пройти сами, но вмешался я с арбалетом, и теперь на пути ещё одна стая, но уже четвёртого уровня. Прошлый раз её здесь не было. Про термин «автобалансировка» слышали? Да, сейчас – один залп, и дорога будет чистая. До следующего зверя… Зверя сбалансированного под арбалет… Или не зверя. А, к примеру, вылетит навстречу нам рой драконьих ос. А так как нас здесь отнюдь не одиночка, то по рою на каждого. И каково оно будет?

– Но…

– И на будущее… С моим аватарой вы спорить можете. Допустимо, и потому разрешаю. А с а’Глосой – просто слушаться! Даже если она не сможет объяснить свои решения. И так будет до тех пор, пока вы не выйдете хотя бы на десятый уровень. – Блей покрутил головой и добавил: – Это, если к тому времени она не уйдёт за двадцатый.

– Но-о… – опять протянула Маринка.

«Вот ввязался!»

– Задание для всех, – улыбнулась Глоса, – к вечеру… к ночному привалу обосновать приказ Рыцаря.

– Но…

– Подтверждаю!

Глоса отвернулась, чтобы скрыть смешок: она увидела, как Вэс сзади слегка пнул свою Мару по голени. Кажется, помогло.

– Посмотрим? – предложила водительница Блейку. Он только кивнул.

Ближний склон оврага был круче дальнего, и край его порос не деревьями, а невысокими кустами. Смятая трава показывала, где их спутники поднимались, откуда оглядывали маршрут.

– Я покажу? – опять влезла Мара.

– Нет, – отказал ей Блейк. – Вам будет другое задание.