Текст книги "Дворец в истории русской культуры. Опыт типологии"

Дворцами печати называли крупные издательские и типографские комплексы республиканского значения. Дольше всего имя дворца печати удержалось за типографско-издательским комплексом Баку. Дома печати были построены практически во всех столицах союзных республик и крупных городах.

Книжные магазины – дворцы и дома книги, типографии – дворцы и дома печати принадлежали к особой, очень важной сфере индустриальной культуры – сфере массовой информации. Возможно, имя дворцов присваивалось им в силу особой, всеобщей, значимости их деятельности. Не исключено, что имя дворца характеризовало и универсальный императив их деятельности и ее массовый размах.

В 1930-е планировалась постройка Радио-дворца – в Москве на Миусской площади собирались выстроить здание Центрального телеграфа, радиоузла и междугородной телефонной станции[768]768
  Программа на проект здания Радио-дворца. М., 1933.


[Закрыть]. Радио-дворец должен был включать радио-студии, фойе, подсобные и технические помещения, а также радиотеатр – площадь перед ним предполагалось использовать как открытый зрительный зал, рассчитанный на 10000 человек[769]769
  Проект радиодома в Москве. Арх. А. Душкин, А. Мордвинов, К. Соломонов // Архитектура СССР. 1934, № 1


[Закрыть].

Дворцами называли также крупные административные здания, предназначенные для органов советской власти и центральных органов управления промышленностью – дворцы и дома советов, дворцы и дома промышленности, госпромышленности, легкой промышленности. В основе их планировочной структуры лежал знакомый тип советского дворца – с большим и малым, часто несколькими малыми залами, «тихой» зоной повседневной работы, зоной общения и отдыха, развитым бытовым сектором. Имя дворца не стало для них обязательным, хотя в 1920-е и даже в 1930-е годы оно часто встречалось в конкурсных заданиях и архитектурных обзорах. Здесь имя было продолжением идеи рабочего дворца или дворца труда – здания, который трудящиеся строят сами для себя и для своей власти. Имя дворца ушло, прежде всего, в связи со строительством Дворца Советов СССР, по отношению к которому все остальные здания власти были только домами.

Конкурсы на проектирование дворцов и домов Советов начались уже в начале 1920-х[770]770
  Конкурс на составление проекта Дома Советов в г. Брянске // Московское архитектурное общество. Конкурсы 1923–1926 гг. М., 1926. С. 33–40.


[Закрыть]. Среди первых построенных административных зданий – дворцы и дома советов в Махачкале (1926–1928), Хабаровске (1929)[771]771
  Конкурс на постройку Дома Советов в Хабаровске // Строительная промышленность. 1928, № 6–7. С. 473–474; Программа конкурса на составление проекта Дома советов в г. Хабаровске. М., 1928. 12 с.


[Закрыть], Элисте (1928–1932), Ташкенте (1929–1930), Брянске (1930), Новосибирске (1931), Горьком, Минске (1930–1933), дом Госпромышленности в Харькове (1925–1928)[772]772
  Строительная промышленность. 1928, № 9. С. 652–653.


[Закрыть]. Строительство не случайно началось вдалеке от столиц. В Москве и Ленинграде было много национализированных зданий, в иных местах подходящих зданий иногда просто не было. Строительство домов советов и домов промышленности имело и символический смысл – с них начиналось «строительство» новой жизни, основными ценностями которой были советская власть и индустриализация.

Эти здания играли важную градостроительную роль, становились доминантами общественных центров, кульминацией пространства массовых митингов и демонстраций – в конструктивистских проектах они сами служили трибунами и «балконами», в проектах монументального классицизма проектировались с широкими лестницами, игравшими роль трибун, перед просторной городской площадью. Трибуны Ленинградского Дома Советов должны были вмещать 8 000 зрителей[773]773
  Фридман М. Проекты Дома Советов в Ленинграде // Архитектура СССР. 1936, № 12. С. 7, 19.


[Закрыть].

Административные здания строились как доминанты городских ансамблей, как правило, в соответствии с новыми градостроительными планами городов. Харьковский Дом Госпромышленности, который, по словам автора проекта, решен как «частица организованного мира», как «фабрика-завод, ставшая дворцом»[774]774
  Серафимов С. Творческий отчет // Архитектура СССР. 1935, № 5. С. 13.


[Закрыть], составлял вместе с Домом Правительства ансамбль новой центральной площади. Непостроенные дворец Наркомтяжпрома в Москве на месте Торговых рядов, дворец транспортной техники должны были стать частью «форума социалистической столицы»[775]775
  Конкурс Форпроектов дома Наркомтяжпрома // Архитектура СССР. 1934, № 10. С. 4 – 23.


[Закрыть]. Построенные дома Совета Народных Комиссаров[776]776
  Лангман А.Я. Архитектура и строительство Дома СНК СССР в Москве // Новые сооружения советской архитектуры. Вып. 5/ Под общ. ред. И.Н. Магидина. М., 1940; Мезьер А.В., Сергеевский С.В. Дом Совнаркома Союза ССР // Архитектура СССР. 1936, № 5. С. 43–49.


[Закрыть], Наркомвундела[777]777
  Здание комиссариата внутренних дел в Москве // Архитектура СССР. 1934, № 10. С. 32–35.


[Закрыть], Аэрофлота, дома СТО (Совета труда и обороны) закрепляли узловые точки городского ансамбля.

Важно отметить, что дома Советов, в особенности на рубеже 1920– 1930-х годов, мыслились открытыми для всех, а не только для представителей органов власти. Мало того, что они включали большие залы для массовых мероприятий, в них предусматривалась также клубная работа, как, например, в Доме Советов в Брянске[778]778
  Всеобщая история архитектуры. Т. 12. Кн. 1 … С. 99.


[Закрыть]. Постепенно они «закрылись» от общества, их фойе и кулуары (зоны общения) превращались в группы парадных мемориальных залов для торжественных приемов, как в Доме Советов Сталинграда[779]779
  Дом Советов Сталинграда. Конкурсные проекты. Я. Корнфельд // Архитектура СССР. 1947, № 16. С. 14–25.


[Закрыть].

Типологию советских дворцов можно считать проекцией аксиосферы индустриальной культуры. Свои дворцы получили или должны были получить приоритетные формы производственной деятельности индустриального общества. Промышленность: дворцы и дома тяжелой промышленности, дворцы и дома легкой промышленности, дворцы и дома техники – здания центральных административных учреждений, в которых сосредотачивалось руководство индустрией. Транспорт – непостроенный дворец транспортной техники и построенные «подземные дворцы метрополитена», наиболее массового вида городского транспорта в индустриальном урбанизированном обществе. Наука и образование – «дворец науки». Средства массовой информации и связи – радио-дворец, дворцы печати.

Важнейшей ценностной сферой советской культуры следует считать массовую творческую деятельность, организация которой лежала на дворцах культуры, дворцах спорта, дворцах пионеров, дворцах молодежи. Имя дворцов наиболее прочно связано с этими учреждениями.

Не менее важной ценностью советской культуры была советская власть, власть трудящихся как форма настоящей демократии, которая мыслилась результатом творческой активности всего населения. Дворцы советов – правительственные здания, как и Дворец Советов, главное здание страны, были вариантами типа универсального общественного здания.

Глава V
ДВОРЕЦ В ПОСТСОВЕТСКОМ КУЛЬТУРНОМ ЛАНДШАФТЕ

Во второй половине XX века мир вступил в новый этап развития, который получил название постиндустриального или информационного. Постиндустриальная культура не приходит на смену индустриальной, но пронизывает последнюю как новая ось социокультурной стратификации. В известном смысле каждая смена культурных эпох может быть представлена подобным образом: новые социо-культурные отношения рождаются и вызревают внутри предшествующего исторического типа культуры. Особенности нынешнего этапа заключаются в том, что постиндустриальная культура предполагает возможность управляемого развития общества, управления социальными процессами посредством интеллектуальных технологий. Сама возможность управляемого развития обеспечена знанием о культуре, накопленным гуманитарными науками, оно же составляю основу власти=знания, политического ресурса постиндустриальной культуры.

Политическая сфера постиндустриальной культуры характеризуется расслоением власти на реальную и номинальную, что ведет к трудностям различения топосов политического. Общие особенности постиндустриальной культуры и постиндустриальной политической сферы свойственны России рубежа XX–XXI века в той же степени, что и другим странам и регионам мира.

Новая жизнь советских дворцов: от дворца идеологемы к дворцу-симулякру

В период с 1985 по 1990-е гг. в нашей стране произошли изменения революционного характера – кардинально изменились отношения собственности и политическая власть[780]780
  Верниченко М.А. От перестройки к смене модели общественного развития. М., 1999.


[Закрыть].

В отношении анализа причин революции существует две основные позиции. С точки зрения первой из них революция была вызвана внутренними причинами – политическим кризисом советской власти и экономическим кризисом социалистической системы хозяйства. СССР был «колоссом на глиняных ногах» и конец его был неизбежен[781]781
  Гайдар Е. Государство и эволюция. Как отделить собственность от власти и повысить благосостояние россиян. СПб., 1997. С. 110–111.


[Закрыть]. Характер изменений носил «естественный» характер, то есть цепь событий выстраивалась в зависимости от конкретных ситуаций, от личных свойств политиков, воспитанных в советской «командно-административной системе». В процессе частичных реформ власть, переключаясь с экономических реформ на политические, убедилась в невозможности реформировать социализм. Переход от провозглашенного курса на обновление социализма, на построение «социализма с человеческим лицом» к формированию «реального» капитализма считается доказательством несостоятельности социалистической системы в целом и исторической правоты западной (капиталистической) модели развития.

Эту позицию разделяют главные герои реформ, «архитекторы» и «прорабы» перестройки. Она является важнейшим аргументом тезиса о «всемирной либеральной революции» и эволюционной неизбежности мировой победы рыночной системы. Как писал Ф. Фукуяма, «Универсальной Истории, ведущей в сторону либеральной демократии»[782]782
  Фукуяма Ф. Конец истории или последний человек. М., 2004. С. 95. О синонимичности понятий капитализм и либеральная демократия см. Там же. С. 87.


[Закрыть].

Другая позиция решающее значение придает «внешнему фактору». Процесс реформ выглядит результатом умелого использования действительных проблем советской системы в целях, отвечающих интересам определенного слоя, занявшего «внешнюю позицию» по отношению к народу, населению страны. Сторонники этого объяснения событий не отрицают глубоких проблем в советской экономической и политической системах. Но для них неочевидна исчерпанность социалистической модели развития и необходимость перехода к капитализму.

И.Я. Фроянов убедительно показал, что последовавшие в ходе перестройки изменения отношений собственности, демонтаж советской государственной системы, дискредитация советской идеологии и установление президентской демократии западного образца представляют собой скорее осуществление тщательно спланированной программы разрушения советской системы власти и советской модели экономики, чем хаотичные попытки реформирования. Ситуативный момент, конечно, имел место, но не был решающим. Это была революция, проведенная в целях «включения России в мировую капиталистическую систему в качестве полупериферийного «партнера», имеющего в экономической и финансовой конкурентной борьбе неравные шансы со странами «высокорганизованного пространства» и потому обреченного на подчинение и зависимое положение со всеми вытекающими отсюда колоссальными потерями для россиян»[783]783
  Фроянов И.Я. Погружение в бездну (Россия на исходе XX века). СПб., 1999. С. 14.


[Закрыть].

А. Дугин, сторонник евразийской концепции российской цивилизации, считает, что это был этап цивилизационной войны «талассократии» против «теллурократии», в которой первая одержала победу. Цивилизационный характер конфликта предполагает не конфликт идеологий, казалось бы исчерпанный вследствие перемены строя в Российском государстве и принятием идеологии свободного рынка, но уничтожение России как цивилизации и русского народа как ее субъекта[784]784
  Дугин А. Г. Основы геополитики. М., 1997.


[Закрыть].

«Внешний фактор» может быть понят не только как план по уничтожению советской антисистемы, выношенный в капиталистической миро-системе, но и как проблема постановки двойных целей «новым классом» советского общества, аналогичным западному «новому среднему классу» или «новой техноструктуре». В результате «в России сформировалась хорошо известная в экономической литературе и широко распространенная в слаборазвитых странах Африки и Азии модель, для которой характерно резкое социальное неравенство, концентрация богатства в немногих руках и нищета большинства населения»[785]785
  Белая книга. Экономические реформы в России. 1991–2001. М., 2002. С. 9.


[Закрыть].

Для этой модели характерно: ослабление государственного суверенитета и формирование политики, ориентированной на одобрение «мирового сообщества»; массовый вывоз капиталов за границу; приоритет отраслей, ориентированных на внешний рынок, перед отраслями, ориентированными на рынок внутренний; добыча и транспортировка на внешний рынок невосполнимых энергетических ресурсов, продукции энергоемких и «грязных» производств; разрушение научно-производственного и интеллектуального потенциала; свертывание системы социальных гарантий. Подобная модель экономики не отвечает интересам населения страны, но согласуется с интересами транснациональных корпораций и крупного международного капитала.

С точки зрения постиндустриальной концепции власти первый вариант трактовки событий выглядит слишком архаичным. Второй – гораздо более вероятным.

Развитие событий с 1985 года вполне могло быть чредой спектаклей, результатом деятельности постиндустриального типа, «новой оси социальной организации и стратификации». События революции – введение «гласности», кровопролития в Тбилиси, Вильнюсе, Москве, августовский путч 1991, вспышки этно-национальных конфликтов могут быть поняты как «высокостоимостная продукция», несерийный интеллектуальный высокотехнологический товар[786]786
  Райх Р. Труд наций. Готовясь к капитализму XXI века // Новая постиндустриальная волна на Западе. М., 1999. С. 510.


[Закрыть]. Восприятие произошедших событий как «естественных» можно считать следствием применения информационных технологий, широко использованных в ходе событий 1985–1991 года.

Из бывших республик Советского Союза образовались новые государства, репрезентирующие свой национальный суверенитет дворцами парламентов, президентскими дворцами, дворцами наций. Чаще всего в этом качестве выступают бывшие дворцы и дома советов, здания республиканских партийных комитетов (Киев) или дворцы культуры (Вильнюс)[787]787
  www.president.lt.ru


[Закрыть]. Огромное строительство развернулось в Астане – новой столице Казахстана, которая по праву может претендовать на славу Чандигарха и Бразилиа, символов освобождения от колониальной зависимости. Уже стоит президентский дворец и дворец парламента, идет строительство дворца наций, где планируется разместить Ассамблею народов Казахстана и национально-культурные центры[788]788
  Дворец наций в Астане // www.zakon.kz/our/news. [28.08.03]


[Закрыть]. В столицах новых суверенных государств появились национальные библиотеки, национальные музеи. Чаще всего это совершается путем переименования бывших республиканских и краевых библиотек, музеев, академий наук, университетов.

В целом, репрезентация власти на постсоветском пространстве строится в парадигме идеологем индустриальной эпохи. Однако, механизмы деятельности постиндустриальной власти, описанные в теории и подтвержденные практикой, ставят под сомнение реальную власть официальных политических структур[789]789
  Кара-Мурза С.Г. Экспорт революции. Ющенко, Саакашвили. М., 2005.


[Закрыть]. В ситуации «страшноватого спектакля с переменой ролей политики и неполитики при сохранении фасадов»[790]790
  Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну … С. 284.


[Закрыть] правительственные дворцы могут на поверку оказаться симулякрами.

Более вероятными претендентами на реальную власть являются крупные корпорации, возникшие на основе бывших советских централизованных систем добычи и использования природных ресурсов. Офисы Газпрома или РАО ЕЭС могут оказаться топосами реальной власти. Само строительство и открытие сверкающих кристаллов новых офисов приобретает политический резонанс, в них принимают участие представители официальных политический структур. Так, губернатор Санкт-Петербурга В.И. Матвиенко принимала участие в пресс-конференции по поводу открытия нового офиса Газпрома в 2006 году[791]791
  http://www.nevastroyka


[Закрыть]. Архитектурный облик новых административных резиденций отчасти напоминает «стиль большого бизнеса» в США полувековой давности.

Особняком стоит пример Белоруссии, где предпринята попытка создать новый тип правительственной резиденции, отвечающей концепции власти=знания. В июне 2006 года открылась новая Национальная библиотека, которая одновременно предназначена для политических встреч международного уровня, т. е. библиотека и дворец конгрессов в одно и то же время. Архитектурный образ новой библиотеки – стеклянный многогранник, «алмаз знания» – выполнен как достаточно прямолинейное разъяснение постиндустриального тезиса о знании как ресурсе власти[792]792
  http://www.bibliograf.ru.index.php


[Закрыть].

На постсоветском пространстве продолжают стоять бывшие «дворцы социалистической культуры», но кардинально изменились учреждения, занятые теперь не организацией массового общества, но получением прибыли. Главные изменения касаются, впрочем, не введения оплаты за те или иные виды занятий, но разрушения самой системы деятельности дворцов и домов культуры, дворцов и домов спорта, дворцов и домов творчества юных. Набор студий, кружков и мероприятий, предлагаемых дворцом культуры в советское время, был увязан с системой искусств и системой наук, образовательный или творческий досуг был частью общей сферы образования или искусства. В ситуации, когда основной целью организации является прибыль, возникает другая система – рентабельных и нерентабельных услуг, которая к сфере образования и просвещения имеет косвенное отношение. Бывшее единство дворца-учреждения превращается в набор составных частей, а каждая из них в товар, который может быть оценен по критериям рентабельности. Система «часть-целое» превращается в набор частей, тенденция к расчленению, в ситуации когда законы прибыли и эффективности «священны», идет по нарастающей.

Пространства бывших дворцов захлестнула торговая стихия. Часть помещений дворцов культуры сдается под торговые площади: в Петербурге стали нормой вещевой рынок во дворце культуры им. Ленсовета, книжный рынок во дворце культуры им. Н.К. Крупской. На стадионе «Текстильщик», центральном стадионе города Иваново, вместо трибуны и спортивной арены стоят прилавки и действует текстильный рынок. Во дворце творчества юных в Аничковом дворце работает музей восковых фигур, устраиваются коммерческие балы и елки. С ними соперничают в привлекательности детские праздники, устраиваемые в бывшем дворце кино (к/т Гигант), ныне казино «Конти». Игорный бизнес работает над созданием образа «доброго отдыха», над технологией создания привычки, которая обеспечит ему клиентов среди подрастающего поколения.

За время реформ значительно сократилось количество санаториев, домов отдыха, загородных пионерских лагерей и детских садов – дворцов здоровья советской эпохи. Перевод предприятий на самоокупаемость и самофинансирование, создание из них акционерных обществ и частных предприятий, привели к выделению рентабельных и нерентабельных видов деятельности. К последним относятся все те, что исполняли жизнеобеспечивающие функции, в том числе содержание домов отдыха, санаториев и детских оздоровительных лагерей.

На постсоветском пространстве сложился особый стиль уничтожения советских дворцов– без комментариев и лишней огласки. Снесен дворец культуры им. Первой пятилетки в рамках освобождения территории для строительства нового здания Мариинского театра. Продан в частные руки дом культуры «Красный октябрь» в Петербурге на ул. Блохина. Завод им. Кулакова, которому принадлежал дом культуры признан банкротом и приватизирован. Здание дома культуры, как сообщают журналисты, будет реконструировано, в нем разместится бизнес-центр либо элитное жилье[793]793
  Тихонова Н. «Красный октябрь разобрали на квартиры». Муниципалам не удалось отсудить здание дома культуры в пользу детей // Мой район. Петроградский. 14 апреля 2006, № 14 (161). С. 4


[Закрыть]. Принято решение о сносе дворца школьников в Алма-ате[794]794
  www.kz.akipress.org


[Закрыть]. Приватизирован и продан с аукциона дворец молодежи в Ереване, построенный в конце 1980-х годов. Его новые владельцы – официальные дистрибьютеры компании «Крайслер» – приступили в декабре 2005 года к разборке здания. На месте дворца молодежи с 16-этажной гостиницей предполагается построить …. гостиницу[795]795
  http://www.arminfo.info/news


[Закрыть]. В 2006 году приступили к разборке дворца Республики в Берлине, построенному в 1970-е годы в качестве универсального общественного здания, объединяющего органы власти и народ, представленный многочисленными реальными формами организации и самоорганизации.

Уничтожение «дворцов социалистической культуры» не ведется как кампания по борьбе с наследием тоталитаризма. Каждое такое событие может быть объяснено и объясняется как частный случай, вызванный собственными локальными причинами, прежде всего экономическими – отсутствием рентабельности, частными интересами нового владельца. Вместе тем, за этим процессом можно увидеть систематическую и целенаправленную деятельность, имеющую характер точечных ударов, поддержанной информационной стратегией «частного случая».

Между тем опыт советских дворцов как опыт системного, комплексного подхода к решению проблем организации и самоорганизации массового общества активно используется в новых торгово-развлекательных комплексах. Теперь они создаются по модели универсального общественного здания, в котором место системы залов собраний заняли торговые залы, клубный сектор и сектор свободного общения представлен кинотеатрами, боулингом, бильярдом, ресторанам и кафе. «Создают впечатление» прозрачные стеклянные лифты и фонтаны в торговом комплексе «Пик» на Сенной площади, погружают покупателя в «интеллектуальную атмосферу» концерты камерного оркестра на галерее Пассажа в Петербурге. На фоне «дворцов потребления», какими по сути являются торговые комплексы, старые дворцы культуры выглядят довольно убого. Вместо разрушенной и разрушаемой системы организации массового творческого досуга в постсоветской России созидается универсальная среда массовой праздности.

Имя дворца в постсоветской культуре потеряло обязательность. Появилось большое количество фирм, присоединяющих к своему название имя «дворец» или «палас»: магазины «Парфюм Палас»[796]796
  www.parfum-palace.ru


[Закрыть] и «Автопаласы» (автосалоны)[797]797
  www.autopalace.ru; www.aaaa.ru


[Закрыть]; медицинские фирмы «Дентал-палас» (на Милионной ул. в Петербурге рядом с Зимним дворцом) и «Медпалас» (на ул. Чайковского рядом с Летним садом); казино «Дворец на Литейном», «Палас» в Александровском парке Петербурга, «Холидей палас» в Благовещенске[798]798
  www.azartgames.ru


[Закрыть]; «Цезарь Палас» в Сочи; «дворец боулинга» [799]799
  www.megasfera.ru


[Закрыть].

Особенно пышно расцвели всевозможные палас-отели. За словом «палас» в названии отелей скрывается уровень комфортабельности и принадлежность к крупной бизнес-сети: «Невский палас», «Петро Палас» в Петербурге, «Премьер палас» в Киеве, «Пальмира Палас» в Ялте, «Атриум Палас Отель» в Екатеринбурге, просто «Палас» в Минске, «Палас дель мар» в Одессе. Наиболее абсурдными выглядят такие «кентавры», как «Береста Палас» в Новгороде Великом и «Донбасс Палас» в Донецке на ул. Артема[800]800
  www.donbasspalace.com


[Закрыть].

Все это фирмы, ориентированные на удовлетворение статусного спроса – статусной покупки, статусного досуга, статусного лечения. Это сфера демонстративного расточительного потребления, сфера суперсимволической экономики, в которой функционируют не вещи, но знаки[801]801
  Бодрийяр Ж. К критике политической экономии знака. – М., 2004.


[Закрыть].

Имя дворца вошло в название жилых комплексов и стало указывать на категорию элитного, т. е. дорогостоящего жилья. В 2000-е годы строительные фирмы стали давать своим комплексам звучные имена. В Петербурге заканчивается строительство «Крестовского паласа» [802]802
  Жилой комплекс «Крестовский Палас» // www.real.piter.ru


[Закрыть], в Одессе продаются аппартаменты в «Аркадийском дворце»[803]803
  www.progress-story.com


[Закрыть].

В отношении архитектурной стилистики авторы проектов демонстрируют поистине постмодернистский плюрализм. От строительства коттеджей, подернутых флером исторической стилистики барокко и классицизма (комплекс «Северный Версаль» в Лахте)[804]804
  «Северный Версаль»: чудеса еще возможны // Санкт-Петербургский курьер. 2005, № 31 (4 – 10 августа 2005 г.). С. 3; Деловой Петербург. 2006, № 5. 1 страница обложки.


[Закрыть] до подобия московским высоткам 1950-х годов. Среди самых «шумных» проектов – «Триумф-палас» в Москве в Чапаевском (!) переулке, построенный «в стиле семи московских высоток». Он стал выше «дворца науки» – здания МГУ, заместителя Дворца Советов СССР (Триумф-палас – 264 м, МГУ – 240)[805]805
  Маевская М.Е. Дом Особого Назначения – новое лицо Москвы? // Архитектура и строительство Москвы. 2005, № 4. С. 2–7.


[Закрыть].

Дома, рекламируемые как дворцы, представляют собой, скорее замки «нового Средневековья». Своими охраняемыми территориями, видеокамерами, входами по магнитной карте, системами автономной вентиляции, отопления, водоснабжения и т. д. они отгораживаются от города и мира. Никакие сплошные стеклянные фасады, «приветливые» балконы и даже смотровые площадки общего доступа, как обещано в «Триумф-паласе» ничего не меняют. Жилые «паласы» в еще недавно едином урбанизированном пространстве являются анклавами платежеспособной элиты, погруженной в стихию враждебной и пугающей массы. В каком-то смысле в современном жилом строительстве воспроизводится модель жизни в странах третьего мира, где за высокими заборами особняков и жилых комплексов для богатых, царит преступность, наркомания. Вместе с тем новые паласы можно расценивать как проекцию отношений между элитой и массой в культуре постмодернизма.