Текст книги "Хроно-Хранители Вечности. Том 2"

Перед Милтоном проявилась часть Гобелена, где нити времени были запутаны и казались хаотичными. Он увидел сцены из жизни Юстиниана Великого – могущественного византийского императора, чьи амбиции и реформы могли изменить весь мир. Но в тот момент судьбы Юстиниана и его империи находились на грани распада из-за восстания, охватившего Константинополь и Византию.

13 января 532 года на ипподроме, как обычно, проводились конные ристалища. Во время ристаний обе партии обратились к императору с просьбой о помиловании осужденных, но ответа не получили. Тогда прасины, «зеленые», руководство партии которых состояло из богатых купцов и промышленников, и венеты, «голубые», объединявшие в себе крупных землевладельцев и сенаторскую аристократию, открыто декларировали свой союз и начался бунт. Лозунгом восстания был избран клич «Ника!», то есть «Побеждай!»

В Константинополе начались уличные бои; восставшие сжигали налоговые списки, захватили тюрьму и выпустили на свободу заключённых. В пожарах погибли многие дворцы и храмы. В результате город был в значительной степени разрушен. Бунтовщики собирались штурмовать Большой дворец.

На следующий день прасины и венеты потребовали отставки наиболее ненавистных народу министров. Хотя это требование было удовлетворено, оно не остановило восставший народ. Восстание разгоралось с новой силой и открыто приняло антиправительственный характер: народ стал добиваться свержения самого Юстиниана, без сожаления убивая всех сторонников императора.

Хронимира указала на эту часть Гобелена.

– Как видите, Юстиниан стоит перед важнейшим выбором в своей жизни, – сказала она. – От его решения зависит судьба не только Константинополя, но и всей Византии. Вам предстоит помочь ему создать узор, который сохранит империю и вплетётся в Гобелен Судеб, оставив след на века.

Милтон погрузился в прошлое, оказавшись в сердце восставшего Константинополя. Город горел, гневные толпы разрушали дворцы, и сам император никак не мог решить: бежать и спасти свою жизнь, оставив столицу на милость восставших, или остаться и попытаться подавить восстание.

Он отметил для себя, как судьбы людей вокруг Юстиниана переплетаются, создавая сложный и неустойчивый узор на Гобелене. Этот узор был полон разрывов и тёмных пятен, символизировавших хаос и разрушение. Профессор знал, что его задача – не просто исправить ошибки, но создать новый узор, который станет символом восстановления и силы.

Он сосредоточился на нити судьбы Феодоры, жены Юстиниана, чья сила воли и решимость могли стать катализатором изменений. Милтон направил свои усилия на то, чтобы укрепить её решимость. Он дал ей видение будущего, где Константинополь восстановлен, а Юстиниан известен как великий реформатор и создатель новых законов, которые укрепили империю.

Феодора, вдохновлённая этим видением, обратилась к Юстиниану с пламенной речью, призывая его остаться и сражаться за свою империю. Она говорила о том, что истинное величие достигается не через бегство, а через стойкость перед лицом опасности. И в конце заявила, что лучше смерть, чем изгнание. Её слова были не просто вдохновляющими – они стали центральной нитью в новом узоре, который начал формироваться на Гобелене Судеб.

Затем Милтон сконцентрировал свое внимание на нити судьбы армянского полководца Нарсеса – и тот стал умело подкупать и вербовать на сторону императора сенаторов. В итоге восстание лишилось большинства своих предводителей, которые, вопреки бунтовщикам, начали скандировать; «Юстиниан Август, ты побеждаешь!».

Император, подкреплённый уверенностью супруги и поддержкой переметнувшихся на его сторону сенаторов, принял решение остаться. Он собрал своих верных генералов и разработал план, который привёл к успешному подавлению мятежа, что ещё больше укрепило его власть, имевшую и до этих событий неограниченный характер.

Пять дней спустя после восстания, малочисленные императорские войска, возглавляемые полководцами Велизарием и Мундом, внезапно напали на бунтовщиков, собравшихся для коронации Гипатия как нового императора, и учинили резню, во время которой на ипподроме и в его окрестностях погибло около 35 тысяч человек. Пытавшихся бежать с ипподрома уничтожили отряды, возглавляемые Нарсесом.

Этот момент стал поворотным в правлении Юстиниана: империя была спасена, а византийский император получил возможность провести реформы, которые сделали его правление одним из величайших в истории Византии.

Вэнс Милтон наблюдал, как новый узор появляется на Гобелене Судеб. Судьбы Юстиниана, Феодоры, его полководцев и народа Константинополя переплелись в сложный рисунок. В этом узоре яркие золотистые нити символизировали силу и устойчивость империи, глубокие красные – жертвенность, а синие – решимость. Этот узор не только сохранил империю, но и вплёл в ткань времени новые возможности для будущих поколений.

Когда Милтон вновь посмотрел на Гобелен Судеб, он увидел, что там, где раньше был хаос и разруха, теперь сиял новый узор, ставший неизменной частью истории Византии.

Хронимира, наблюдая за созданным узором, одобрительно кивнула.

– Вы, профессор, создали узор, который не только спас империю, но и дал ей возможность возродиться и процветать, – сказала она, – и стали свидетелем того, как одна судьба может повлиять на целую эпоху. Ваши действия позволили создать гармоничный и сильный узор, который останется в Гобелене Судеб навсегда.

Милтон почувствовал глубокое удовлетворение. Теперь он знал, что его задача как Хранителя Времени – создавать такие узоры на Гобелене Времени, которые будут вести мир к гармонии и процветанию, оставаясь частью вечной ткани времени.

Сара, наблюдая за действиями своего старшего наставника, понимала, что сегодня ей предстоит не просто управлять нитями судеб и времени, но, как и Милтону, создать новый узор и вплести в него события, которые изменят ход истории и судьбы людей.

– Сара, – обратилась к девушке Хронимира, – сейчас ты тоже создашь новый узор, который станет частью великого Гобелена, оставив след на века.

И перед Сарой возникла часть Гобелена, где нити жизненных путей многих людей смешивались в хаотичном порядке.

– Здесь запечатлен период великой смуты, когда человеческие судьбы зависели от решений одного человека, – сказала Хронимира и указала на это место.

– Мы перенесёмся в середину XVIII века, во Францию, – продолжила она. – Ты будешь работать с судьбой женщины по имени Жанна. Её жизнь, казалось бы, незначительна на фоне великих событий, но именно её выбор может изменить узор Гобелена и повлиять на целую эпоху.

И Сара почувствовала, как её сознание погружается в прошлое. Она оказалась в маленькой деревушке на юге Франции. Вокруг неё раскинулись виноградники, а на горизонте виднелись холмы, покрытые густыми лесами. Жанна, молодая женщина, стояла на пороге своего дома, держа на руках маленького ребёнка. Её жизнь была проста и полна трудностей, но Сара чувствовала, что её судьба не так проста, как кажется.

Жанна была вдовой, её муж погиб на войне, которую Франция объявила Австрии, и теперь она одна заботилась о своей семье. Женщина была умна и настойчива, но обстоятельства заставили её жить в постоянном страхе за будущее своих детей. В деревне начались разговоры о грядущих изменениях, о революции, которая набирала силу в Париже. Люди вокруг неё были полны надежд и опасений, и Жанна стояла перед выбором: остаться в деревне и заботиться о своих детях или отправиться в Париж, где у неё был шанс начать новую жизнь и обеспечить будущее своим детям.

Сара почувствовала, как судьбы людей вокруг Жанны начинают переплетаться, создавая новый узор в Гобелене. Она понимала, что выбор Жанны не только повлияет на её собственную жизнь, но и на судьбы многих людей, с которыми она столкнётся в будущем, поэтому её вмешательство должно быть тонким и точным, чтобы создать гармоничный узор.

Девушка мысленно обратилась к Жанне, её прикосновение было едва заметным, но оно пробудило в Жанне воспоминания о муже, его мечтах, связанных с революцией, и надеждах на лучшее будущее для своих детей. Эти воспоминания укрепили её решимость. Жанна решила рискнуть и отправиться в Париж, следуя за своей интуицией и верой в то, что она поступит правильно.

Оставив детей на попечение своих родителей, Жанна прибыла в Париж, где её жизнь начала складываться уже совершенно иначе. Она встретила людей, которые, как и она, стремились к переменам. Жанна устроилась работать на ткацкую фабрику, где её упорство позволило ей быстро подняться в глазах своих товарок. Со временем она стала лидером среди женщин на фабрике, помогая им бороться за лучшие условия труда и достойное обращение.

Сара наблюдала, как узор на Гобелене начал меняться. Судьбы других женщин, работавших вместе с Жанной, начали переплетаться с её судьбой. Эти женщины, вдохновлённые её силой и решимостью, начали требовать справедливости, и вскоре их голоса стали слышны за пределами фабрики. Они создали Союз Свободы, который стал символом борьбы за права рабочих в эпоху, когда эта борьба только начинала набирать силу.

Жизнь Жанны, казавшаяся незначительной на фоне событий, происходивших во Франции, стала центральной нитью, вокруг которой переплелись судьбы многих других людей. Этот узор светился теплыми, золотистыми оттенками, символизируя надежду и борьбу за справедливость.

Сара воочию увидела, как её действия привели к тому, что эти женщины, вдохновлённые Жанной, стали детонатором перемен, которые распространились по всей Франции. Их борьба за права рабочих стала частью более широкого движения, которое через несколько десятилетий привело к значительным социальным реформам, изменившим лицо страны.

Хронимира, наблюдавшая за работой Сары, произнесла с одобрением:

– Ты создала узор, который изменил судьбы многих, и убедилась, что жизнь одного человека может кардинально повлиять на жизни других людей и что через тонкое вмешательство можно создать гармонию и силу, которые будут влиять на будущее.

Для девушки было очевидным, что её действия помогли не только изменить судьбу Жанны, но и сплести из её нити и нитей ее товарищей по борьбе гармоничный узор, который станет основой для великих перемен.

– Что ж, осталось последнее, чему вы должны научиться, – сказала Хрономира, обратившись к своим ученикам.

И они все вместе тотчас оказались в величественном зале Храма Времени, где стены, словно живые, мерцали в свете бесчисленных нитей, создающих Гобелен Судеб. Хранительница знала, что новое задание станет для них не просто уроком, а испытанием, требующим как знаний, так и глубокого понимания того, как каждый узор, каждая линия судьбы влияют на будущее.

– Сегодня, – начала Хронимира, – вам предстоит создать узор, который станет основой для будущих поколений. Этот узор должен быть не просто красивым и гармоничным, но прочным, способным выдержать испытания времени и поддержать развитие новой культуры, которая ещё только зарождается.

Перед Милтоном, МакКелли и Сарой Джеймс возникла часть Гобелена, светящаяся сотнями нитей, многие из которых ещё не были связаны между собой. Это было время, когда на просторах Африки, в глубине пустыни Сахары, начинала формироваться великая империя Мали. Она была на пороге своего становления, и от того, как будут переплетены судьбы её лидеров, простых людей и соседних народов, зависело будущее не только этой земли, но и целого континента.

Хронимира сделала движение рукой, и перед ними начали проявляться образы людей, чьи судьбы и выборы должны были стать основой для этого нового узора.

Хранительница направила своих учеников в XIII век, когда на обширных просторах Западной Африки началась история одной из величайших империй мира. Эта культура была ещё молода, но в её сердце билось стремление к величию и процветанию.

– Посмотрите, – сказала она, указывая на нити, которые пересекались в сложном танце судеб. – Вот Сундиата Кейта, молодой вождь, который через борьбу и преодоление трудностей станет первым мансой Мали. Его судьба, казалось бы, предрешена, но именно ваши действия могут создать узор, который обеспечит империи не только могущество, но и внутреннюю гармонию, которая останется на века.

Будущие Хранители Времени увидели перед собой сцену из детства Сундиаты. Мальчик, рождённый в королевской семье, был изначально слаб и болен, и многие считали, что он не сможет стать великим лидером. Однако его мать, Соголон, верила в его будущее, несмотря на трудности. Сара почувствовала, как судьбы матери и сына пересекаются, а затем начинают сплетаться, создавая основу для чего-то великого, но хрупкого.

– Сара, – обратилась к ней Хронимира, – твоя задача – укрепить эту нить, чтобы она стала основой для будущего узора. Твоё вмешательство должно вдохновить Сундиату и поддержать веру его матери в его судьбу.

Сара сосредоточилась и, следуя указаниям Хронимиры, начала тонко и осторожно вплетать в Гобелен нити поддержки и решимости. Она направила свою энергию в сердце Соголон, усилив её веру в сына. В будущем это вмешательство позволило Сундиате преодолеть свои слабости, стать сильным лидером и собрать под своим знаменем разрозненные племена, создав единое государство.

Узор на Гобелене начал меняться. Нити, которые ранее были разрозненные и слабые, начали переплетаться, образуя новый рисунок, полный силы и гармонии. Цвета узора – глубокий красный и золотой – символизировали власть и богатство, которые будут основой будущего величия империи.

Хронимира повернулась к Генри, показывая ему на соседнюю часть Гобелена, где судьбы сотен людей начали складываться в новый узор. Перед ним возник образ Сундиаты Кейты, который уже стал мансой, но перед ним стоял важнейший выбор: как править огромной территорией, чтобы сохранить её единство и процветание?

– Генри, – сказала Хронимира, – теперь ты должен вплести в этот узор элементы справедливости и мудрости. Твоё вмешательство поможет Сундиате создать систему правления, которая укрепит его власть, но не станет деспотичной. Империя Мали должна стать примером мудрого правления, где законы и традиции служат не только правителям, но и всему народу.

Генри сосредоточился на узоре судьбы мансы Сундиаты. Он увидел, как молодой правитель собирает своих советников, среди которых были не только знатные вельможи, но и мудрецы, старейшины, представители свободных крестьян-общинников и кочевников-скотоводов, входивших в состав империи. Генри начал тонко направлять нити судеб этих советников, помогая им найти общие решения, которые учитывали интересы всех.

Генри создавал узор, который вплетал нити равноправия и справедливости. Эти нити были ярко синими и зелёными, символизируя мудрость и процветание. В будущем такое правление позволит империи Мали властвовать на территории, простиравшейся от Атлантического океана на западе до озера Чад на востоке, и сохранять стабильность и гармонию, несмотря на её многонациональный состав с общей численностью населения в пятьдесят миллионов человек.

Видение Генри завершилось, когда он увидел, как законы, принятые Сундиатой, стали основой для будущего правления его потомков. Эти законы позволили империи Мали просуществовать в мире и процветании почти три века.

Теперь Хронимира повернулась к Милтону и показала ему ещё одну часть Гобелена. Здесь нитями были переплетены судьбы учёных, поэтов, музыкантов – людей, которые закладывали культурные основы великой империи. Перед Милтоном появился образ одного из величайших учёных Мали, который вскоре станет известен как Ахмад аль-Фазари.

– Милтон, – обратилась к нему Хронимира, – ваше задание заключается в создании узора, который обеспечит развитие знаний и культуры в Мали. Этот узор должен вплетать в себя не только местные традиции, но и влияние других культур, чтобы создать основу для будущих достижений в образовании и искусстве.

Милтон сосредоточился на судьбе Ахмада, который был молодым учёным и поэтом, стремившимся принести новые знания и искусство в культуру своей страны. Однако его идеи не всегда находили поддержку, поэтому ему грозила опасность быть забытым.

Профессор Вэнс начал создавать узор, который соединил бы Ахмада с другими великими умами того времени. Он сплетал разрозненные нити так, чтобы Ахмад встретил одного из торговцев, путешествовавших через Мали, который оказался большим поклонником персидской и арабской культуры. Этот торговец принёс с собой книги и знания, которые стали основой для работы Ахмада.

Ахмад, вдохновлённый новыми знаниями, начал переписывать и распространять древние тексты, обогащая их местными традициями и культурой. Милтон вплёл в узор нити, которые помогли Ахмаду создать первую библиотеку в столице империи – Тимбукту. Эта библиотека стала центром науки и культуры для всего региона, где учёные из разных стран делились своими знаниями и открытиями.

Узор, созданный Вэнсом, начал сиять яркими жёлтыми и серебряными нитями, символизирующими свет знаний и мудрости, которые распространялись по всей империи, обеспечив культурное процветание Мали. Таким образом, он не только вплёл узор в общий Гобелен Судеб, но и связал культурные свершения Мали с великими достижениями других цивилизаций.

Такое культурное развитие позволило империи Мали стать центром притяжения учёных, поэтов и художников со всего мира, оставив след в истории, который будет ощущаться на протяжении веков.

– Ну вот и наступило время, когда я должна проститься с вами, – в голосе Хрономиры чувствовались нотки сожаления. – Надеюсь, мои уроки были для вас полезны.

Земляне не успели ничего сказать в ответ, как Хранительница исчезла. Они посмотрели друг на друга и улыбнулись, подумав об одном и том же: время их обучения приближается к концу.

Глава 15

Пространство вокруг них вновь начало меняться, и на смену Великой Пустоте пришли картины, представляющие разные эпохи. Они видели древние цивилизации в момент их величия и падения, были свидетелями создания и разрушения великих культур и наблюдателями за ключевыми событиями, которые формировали историю мира…

В какой-то момент они услышали чей-то мелодичный смех и повернулись на его звук. Перед ними стоял незнакомый им Хранитель Времени, тело которого, казалось, состояло из тонких и переливающихся слоёв, напоминающих страницы древних манускриптов, сотканных из света и тени. Они медленно перелистывались, меняя узоры и символы на его коже. В глазах, как двух глубоких колодцах, отражалась бесконечность времени. В них земляне увидели мелькающие образы великих битв, рождений империй, культурных расцветов и упадков. Его волосы были серебристо-белыми, как первые лучи рассвета, сплетённые в сложные узоры, которые казались неподвижными, но на самом деле медленно и непрерывно двигались, символизируя бесконечное течение времени.

– Я Секулярис – наблюдатель за ходом времён, фиксирующий важные моменты истории, – представился он, – и следящий за тем, чтобы ни одно значительное историческое событие не было забыто в летописи времени, ибо являюсь Хранителем его памяти, записывающим ход эпох и сохраняющим их для вечности. Моя деятельность охватывает все аспекты времени и позволяет сохранять историю в её истинной форме, защищая от искажений и забвения.

Сара, Генри и Вэнс растерялись, не зная, как им себя вести. Наконец, девушка решилась нарушить эту неловкую паузу и спросила:

– Вы будете нашим очередным учителем?

– Да, именно так, – подтвердил Секулярис. – И начнем мы с записи исторических событий, в которых я принимал участие.

После этих слов появилась впечатляющая по своим размерам голограмма, демонстрирующая один из видов деятельности Хранителя истории, обеспечивающего её сохранение и передачу через века.

По поведению Секуляриса было заметно, что он почувствовал пульсирующую в воздухе тревогу, поскольку в одном из бесчисленных потоков времени начало исчезать событие, которое должно было стать величайшим уроком для всего человечества. Это событие – первый судебный процесс против нацистских преступников в Нюрнберге, когда мир впервые объединился, чтобы привлечь к ответственности тех, кто совершил ужасы против человечества. Секулярис понимал, что, если это событие будет забыто или искажено, будущее человечества окажется под угрозой.

Секулярис вошёл в поток времени и перенёсся в зал суда в Нюрнберге, где проходил процесс. Это было мрачное, но торжественное место, наполненное напряжением и серьёзностью момента. Стены зала, пропитанные историей, казались наблюдателями за происходящим, а свет, падавший через высокие окна, был холодным и беспристрастным, как сама справедливость.

В зале царила тишина, нарушаемая только монотонными голосами обвинителей и ответчиков. На скамье подсудимых сидели люди, которые были ответственны за страдания миллионов. Их лица, казавшиеся безжизненными масками, не выражали раскаяния, но каждый в зале знал, что эти люди были виновны в преступлениях, которые потрясли мир.

Секулярис начал свою работу. Он осторожно поднял свои руки над местом, где происходил суд, и из его ладоней потекли золотистые нити, которые аккуратно обвили пространство. Каждой нитью он записывал великую историю этого судебного процесса, фиксируя всё: выражения лиц подсудимых, слова, которые звучали с обвинительной трибуны, и даже тяжёлую тишину, наступавшую после каждого обвинения.

Он записал, как главный обвинитель, Роберт Джексон, произносил свою вступительную речь, говоря о важности этого процесса для всего человечества. Секулярис отметил каждую фразу, каждую интонацию, с которой Джексон произносил свои слова:

– Мы привлекаем к суду не отдельную нацию, а конкретных людей. Преступления против человечества не должны оставаться безнаказанными, и этот процесс станет уроком для будущих поколений, чтобы подобное никогда не повторилось.

Секулярис внимательно зафиксировал эти слова, понимая, что они станут символом справедливости для многих поколений. Он записал каждый взгляд, каждое движение подсудимых, когда им зачитывались обвинения – геноцид, военные преступления, преступления против человечности. Он запечатлел, как лица этих людей, казавшиеся сначала высокомерными, постепенно начинали меняться, когда осознание их неизбежной участи становилось всё более очевидным.

Затем Секулярис сосредоточился на показаниях свидетелей. Он записал рассказы тех, кто пережил ужасы концентрационных лагерей, тех, кто видел массовые казни и разрушения. Каждый рассказ был полон боли, и Хранитель с особой тщательностью увековечил эти моменты, пронизанные эмоциями, чтобы они никогда не были забыты. Голоса этих людей теперь звучали, как эхо через века, а их слова оставались живыми в памяти времени.

Он записал сцену, где один из подсудимых, бывший высокопоставленный офицер СС, первым признал свою вину, сломавшись под давлением неопровержимых доказательств. Этот момент, когда человек, который казался воплощением жестокости, наконец, признал свои преступления, был важнейшим для Секуляриса. Он зафиксировал не только слова признания, но и изменения в атмосфере зала – напряжение, которое сковывало всех присутствующих, и внезапное облегчение, когда правда наконец была произнесена.

Секулярис записал также момент вынесения приговоров. Он отметил, как каждый подсудимый вставал перед судьёй, ожидая свою участь. Судебные приговоры – суровые и справедливые – звучали как окончательное слово истории, как попытка восстановить справедливость, хотя бы частично. Хранитель также записал выражения лиц тех, кто был приговорён к смертной казни, и тех, кто получил длительные сроки заключения.

Записывая каждый момент, Секулярис следил за тем, чтобы создавался новый узор на Гобелене Времени, который будет служить напоминанием для всех поколений. Он был сложным и многослойным, полным тёмных и ярких нитей, отражающих борьбу человечества за справедливость и истину.

Хранитель, отключив голограмму, обратился к своим ученикам:

– Вы видили перед собой одно из важнейших событий в истории человечества. Это момент, когда справедливость и истина столкнулись с величайшим злом, которое знала история. Что вы думаете об этом? Как вы ощущаете увиденное?

Милтон, задумчиво глядя перед собой, первым нарушил тишину:

– Это невероятно сильное зрелище. Я чувствую, как тяжесть всех этих событий ложится на мои плечи. Но что меня больше всего поражает – это хрупкость памяти. Я понимаю, почему вы решили записать это событие с такой тщательностью, Секулярис. Но какова гарантия, что будущее поколение действительно извлечёт урок из этого процесса?

Хранитель, медленно повернувшись к Милтону, ответил:

– Память – это нить, которая легко может порваться, если её не поддерживать. Именно поэтому важно не только записать событие, но и вплести его в общий узор Гобелена Судеб, чтобы оно стало частью исторического наследия. Этот процесс – не просто суд, это напоминание о том, что зло может быть побеждено, если человечество объединится ради справедливости.

Генри, все еще находившийся под впечатлением от сцен суда, спросил:

– Но даже если мы подробно и тщательно запишем все значимые исторические события, что помешает людям в будущем исказить историю? Как мы можем быть уверены, что правда останется правдой?

Секулярис кивнул, понимая важность вопроса:

– Истина всегда подвержена риску быть искажённой. Но наша задача – не только записывать события, но и защищать их от забвения и искажения. Каждый из вас должен научиться не просто фиксировать события, но и вплетать их в Гобелен так, чтобы они были частью большой картины эпохи, чтобы любое отклонение от истины было заметным и легко исправимым.

Сара, покачав головой, задумчиво сказала:

– Эти люди… они не выражают никакого раскаяния. Как же так? Как они могут не осознавать размер своих преступлений?

Секулярис взглянул на Сару с мягкой грустью в глазах:

– Человеческая природа сложна и полна противоречий. Иногда даже те, кто совершает величайшие злодеяния, не видят себя в роли злодеев. Их взгляды, их убеждения могут исказить их восприятие. Именно поэтому суд был столь важен. Он не только призвал их к ответу, но и показал всему миру, что за каждым преступлением стоит конкретный человек, и этот человек должен понести ответственность.

Милтон, мысленно анализируя момент вынесения приговора, заметил:

– Но что, если эти приговоры окажутся недостаточными для того, чтобы предотвратить повторение подобных ужасов в будущем? Как мы можем сделать так, чтобы люди действительно запомнили этот урок?

Секулярис сделал шаг к Милтону и ответил:

– Запечатлённые в Гобелене Судеб события становятся частью вечности. Ваша задача – не только наблюдать за этим, но и создавать узоры, которые будут напоминать человечеству о том, что случилось. Вы должны вплести эти уроки в культуру, в память народов так, чтобы забыть о них было невозможно. Мы не можем изменить человеческую природу, но мы можем создавать узоры, которые будут помогать людям помнить и учиться.

Генри, осознавая важность услышанного, спросил:

– Значит, наше вмешательство – это не просто сохранение событий, но и защита их истинного смысла? Мы должны работать не только с фактами, но и с тем, как они будут восприниматься в будущем?

Секулярис кивнул:

– Именно так. Вы должны быть не только хранителями фактов, но и хранителями смысла. Ваша задача – создать такие узоры, которые будут вести людей к пониманию и мудрости, не позволяя им сбиться с пути. Каждый ваш шаг, каждое вмешательство – это работа с Гобеленом Судеб, и от вас зависит, как он будет воспринят будущими поколениями.

Сара, Милтон и Генри осознали глубину задачи, стоящей перед ними как Хранителями Времени, и посмотрели испытующе на Секуляриса. Он понял их немой вопрос и ответил:

– Нет, это не единственная ваша обязанность как Хранителей земной истории. Вам еще предстоит защита важных моментов истории от искажения. Чтобы вы поняли, о чем речь, приведу вам наглядный пример – и он вновь включил голограмму.

Она воспроизводила один из значимых эпизодов истории, ключевой момент, находившийся угрозой искажения, от которого зависели судьбы целого поколения. Это было событие, без которого будущие поколения рисковали бы остаться в неведении о важнейших уроках прошлого. Секулярис незамедлительно направился к месту, где временные нити начали путаться, готовясь исказить ход истории.

Он оказался в Лондоне в начале XVII века, в момент, который должен был стать решающим для всей британской монархии и парламентской системы. Секулярис знал, что этот эпизод – Ганноверское наследование и Восстание 1715 года – был одним из тех, которые определили будущее Британской империи. Но он обнаружил, что кто-то пытается изменить ход этого события, исказив его в своих интересах.

Этим человеком был Джон Стаффорд, политический интриган и сторонник якобитов, который хотел вернуть власть дому Стюартов. Стаффорд, зная, что восстание провалилось, попытался переписать историю таким образом, чтобы его сторонники, а не виги, выглядели героями. Если бы Стаффорд добился своего, будущее Британии оказалось бы под угрозой. Секулярис понял, что, если он не вмешается, все достижения, которые последовали за Ганноверским наследованием, могли бы быть стерты из исторической памяти.

Секулярис открыл свою невидимую книгу и вынул своё магическое перо, которое могло исправлять искажения, не нарушая основной нити времени. Он начал с того, что перенёсся в самый центр событий – в Лондон, в день, когда парламент обсуждал возможности подавления восстания. Дебаты были жаркими, и Стаффорд использовал все свои силы, чтобы подкупом и интригами склонить весы в пользу якобитов.

Секулярис, незаметный для всех, начал свою работу. Он сосредоточился на восстановлении подлинных речей тех, кто выступал против восстания, вернул в их слова решительность и твёрдость, которая изначально была ослаблена. Он переписал те моменты, когда колеблющиеся члены парламента поддавались давлению, возвращая им стойкость и принципиальность. Важно было сохранить тот дух, который привёл к победе вигов и утверждению Ганноверской династии.

Он также сосредоточился на ключевой фигуре этого времени – короле Георге I. Этот правитель, немец по происхождению, был выбран британским парламентом, чтобы укрепить протестантскую монархию и предотвратить возвращение католиков Стюартов. Секулярис внимательно следил за тем, чтобы никакие интриги и подлоги не смогли изменить восприятие короля Георга I в глазах последующих поколений.

В один из таких критических моментов Секулярис обнаружил, что Стаффорд подкупил писцов, чтобы они изменили записи королевских указов. Эти поддельные указы могли бы дать якобитам ложную легитимность и дестабилизировать страну. Секулярис, используя своё перо, исправил эти документы, вернув им подлинное содержание, и таким образом сохранил историческую правду.