Текст книги "Принцесса без короны. Отбор не по правилам"

– Господин ректор, добрый вечер. – Он поклонился Валентину и, обернувшись к Дайне, Гровиру и Аделарду, сказал: – Я Шайло – распорядитель академии. Пожалуйста, идемте со мной.

Дайна обернулась было к Валентину, но он уже стоял к ней спиной, а из повозки спускался Кристиан с такой миной, словно его всю дорогу потчевали чем-то исключительно неприятным. Что ж, вот и кончилось их путешествие. Впереди новая жизнь.

Шайло отвел их компанию в ту часть замка, что служила общежитием. Здесь было людно и шумно: молодые люди и девушки гуляли по коридору, сидели прямо на подоконниках с какими-то лакомствами в руках, хохотали, обсуждая учебу и преподавателей. Когда Шайло появился в коридоре, то один из студентов, долговязый щеголь с выражением пресыщенной скуки на лице, звонко воскликнул:

– О, первокурсники! Это кто, орк? Вроде в замок не пропускают грязь!

Кто-то из студентов угодливо хихикнул. Остальные умолкли и уставились на новых обитателей замка в ожидании забавного представления.

– А это кто? – не унимался щеголь, скользнув презрительным взглядом по Дайне. – Что за Баронесса Рваного Платья?

В следующий миг Гровир скользнул молниеносной тенью в сторону говоруна, и в коридоре сверкнуло лезвие обнаженного меча. Аделард ахнул, встал так, чтобы прикрыть Дайну. Зеваки отступили, чтобы не попасть под раздачу.

– Не орк, а оркувен, – сурово поправил Гровир. – И ты говоришь о сестре моей крови. Говори с уважением.

Щеголь заохал и карикатурно вскинул руки. Кажется, он не верил, что Гровир способен пустить свое оружие в ход.

– Ах, помогите, помогите мне! Орки… ах, прошу прощения, оркувены защищают честь своих степных шлюх!

– Она не шлюха, – тотчас же добавила черноволосая красавица, которая грызла яблоко чуть поодаль. – Она бывшая жена принца Кендрика, я ее узнала. Она так и не разделила с ним ложе за год брака, в газете сегодня про это было.

Шайло, громогласно призывая всех успокоиться, попытался было скользнуть под мечом Гровира, но в ту же минуту лезвие засверкало в воздухе, и щеголь ахнул уже не карикатурно. По коридору полетели обрезки одежды, и щеголь съежился, прикрывая пах.

Дайна рассмеялась. Остальные студенты тоже расхохотались – девушка, которая знала историю Дайны, даже выронила яблоко. Гровир умудрился несколькими движениями меча разрезать одежду и полностью обнажить задиру.

– Советую Барону Рваного Платья получше прикрыть свой тощий зад и скудный уд, – с достоинством посоветовал Гровир и добавил уже холоднее и злее: – Еще раз раскроешь рот на сестру моей крови – и я тебя зарежу. Понял?

– Понял, понял… – мрачно пробормотал щеголь, и Шайло наконец-то смог оттеснить Гровира в сторону.

– Ну что вы за народ такой, орки… оркувены! – воскликнул он с досадой. – Всегда так! Где вы, там скандалы да поножовщина, как так можно-то вообще, а?

Гровир не стал спорить, лишь смиренно поинтересовался:

– Добрый господин, а почему вы не делаете замечаний тому юноше? Он обозвал меня и сестру моей крови самыми недостойными словами.

Аделард презрительно фыркнул и решительно поддержал Гровира:

– Действительно, недостойное поведение, – и добавил так, что разнеслось по всему коридору: – Порядочные люди так себя не ведут!

Шайло выразительно поднял глаза к потолку. Видимо, он не ожидал, что орк и шаннийский принц выступят единым фронтом.

– Идите уже… – сказал он и открыл одну из дверей. – Миледи, ваша комната.

Комната оказалась маленькой, но уютной. Дайна прошла к окну, забранному витой решеткой, и увидела гору, далекий лес, закатное небо. Что ж, вполне приятное место – принцесса села на край кровати, заправленной простым бледно-голубым покрывалом, и подумала, что нашла дом, пусть и всего на несколько лет учебы.

В комнате стоял маленький шкаф – в приоткрытую дверцу Дайна увидела, что весь ее немногочисленный багаж уже разложили по полкам. Медведь тоже там был, смотрел старыми глазами-пуговками. Принцесса вытащила его, обняла и едва не расплакалась от внезапно нахлынувшей тоски.

Чего только не было за эти два дня! А что еще будет? Вот в академии уже знают, кто такая Дайна Девлет, как она рассталась с мужем и почему. Наверняка тот задира надел портки и уже сплетничает о новой студентке, а его чернокудрая подруга добавляет жареных фактов о семейной жизни Дайны, наполовину вычитанных в газетах, которые наверняка вовсю трубят о разводе принца Кендрика, наполовину выдуманных.

В дверь негромко постучали. Дождавшись разрешения войти, в комнату заглянул серый крыс и сказал:

– Миледи, господин ректор приглашает вас к себе.

Покои ректора занимали целый этаж в западной части замка. Сначала Дайна в сопровождении крыса прошла через огромную оранжерею, полную цветочных запахов и криков больших кривоносых попугаев. Здесь царил таинственный полумрак, было душно, откуда-то доносилось мерное капанье воды, и алые плетистые розы рассыпали лепестки на головы идущим. На мгновение Дайне показалось, что рядом с ними мелькнул силуэт вандорского оленя с короной рогов.

Потом они миновали лабораторию с высокими окнами, где на стеллажах до потолка теснились коробки, книги, ящики, груды драгоценных камней, костей и цветной пыли. В отдельном шкафу стояли бесчисленные банки и пузырьки с зельями и впечатляющими бумажными наклейками с черепом. Дайна предположила, что это были яды.

Затем они оказались в том, что принцесса назвала музеем редкостей из-за прозрачных стеклянных емкостей, в которых плавали змеи, насекомые, пугающие многоголовые животные, погруженные в зеленоватую жидкость. Дайне показалось, что одна из змей шевельнулась и приоткрыла рот.

Затем они прошли через библиотеку. На дюжине столов лежали одинаковые тетради и стояли новенькие сверкающие чернильницы, возможно, ректор проводил здесь лекции или принимал экзамены. Дайна невольно залюбовалась книгами – она любила читать. Может быть, Валентин разрешит ей приходить сюда, брать очередной пухлый том…

В какой-то момент Дайна даже испугалась, что не сможет найти дорогу обратно. Но наконец перед ними возникла высокая дверь из темного дерева, крыс осторожно постучал, и Дайна услышала:

– Входите!

Провожатый открыл дверь, пропуская принцессу.

Зал по красоте и богатству отделки ничем не уступал дворцу принца Кендрика. Дайна прошла к камину, в котором весело потрескивало пламя, устроилась в мягком кресле и с любопытством стала рассматривать картины в тяжелых старинных рамах. На одной из них был полководец на коне – властная осанка, тяжелый взгляд, саалийский флаг, который развевался над ним, как крылья. На втором полотне было море, написанное так ярко, живо и легко, что Дайне послышался шум волн и запах соли, водорослей, рыб.

– Нравится?

Валентин подошел неслышно, протянул Дайне бокал с водой, сел в кресло напротив. Он поменял маску – новая была белой, полностью закрывающей лицо, с золотыми тенями на щеках и лбу.

– Очень. – Дайна искренне улыбнулась. – Я когда-то давно жила у моря. В детстве.

Она осеклась, понимая, что это совершенно неинтересно. Кто захочет знать, в каких краях обитала принцесса-побирушка до того, как до нее снизошел принц Кендрик?

Молчать и слушать – вот все, что ей следует делать.

– Вам нравилось море? – спросил Валентин так, словно это имело значение. Дайна почувствовала, как все в ней вздрогнуло.

– Да, – ответила она тише, чем собиралась. – Очень. Я хотела съездить на море с Кендриком, но свекровь запретила.

Дайне стало холодно. Еще вчера утром Кендрик был ее мужем, и она привычно надеялась, что их брак все-таки не будет фиктивным. Девушке показалось, что во взгляде Валентина мелькнуло сочувствие. Возможно, действительно показалось. Что там можно разглядеть в прорези маски?

– Выпейте, – посоветовал Валентин. – Это поможет мне настроить вашу защиту.

Дайна послушно осушила бокал и почувствовала, как немеют ноги. Камин, кресла, картины – все поплыло куда-то в сторону, все сделалось вязким и призрачным. Валентин протянул к ней руку – принцессе почудилось, что у него шесть пальцев и один из них покрыт золотыми чешуйками.

– Вставайте! – приказал он.

Дайна поднялась из кресла и едва не упала на ковер. Ноги были непослушными, голова кружилась. Валентин удержал ее, но девушка все же не устояла на ватных ногах и уткнулась лбом в его грудь.

Ее обожгло. Ощущение было таким, словно прикосновение вызвало огненную волну – она прокатилась по телу Дайны, почти выбивая дух. Издалека доносилось мерное биение чужого сердца, ладони Валентина тяжело и властно лежали на плечах, и девушка чувствовала себя мошкой, которая вязнет в густом сладком сиропе.

– Больно… – выдохнула она в темный шелк плаща.

– Так и должно быть, – откликнулся Валентин. – Потерпи еще немного. Сейчас тебя окончательно укроет, и станет легче.

«Я расплатилась за его доброту, – напомнила себе Дайна. – Иначе он уже сдал бы некромантку инквизиции». Ей хотелось быть циничной, но сейчас, окутанная теплом Валентина, она не могла.

Постепенно предательская слабость в ногах отступила. Сквозь нее проявилось новое чувство – Дайне казалось, что легкое перышко щекочет ее шею. Потом оно ушло, Валентин осторожно отстранил принцессу от себя и, подцепив ее подбородок кончиками пальцев, посмотрел в лицо и спросил:

– Легче?

– Да, – прошептала Дайна, не сводя взгляда с прорезей его маски. – Благодарю вас, милорд.

Он не выпускал ее, и девушка, понимая, что ей следует отступить, мысленно просила, чтобы это странное полуобъятие не разрывалось. Еще немного, секунду, еще одну.

Пока объятие длилось, она чувствовала себя нужной. Хоть кому-то. Хоть так – Дайна понимала, что Валентин сейчас смотрит на нее и видит ту девушку, которую не смог спасти.

Не важно. Совсем не важно.

Всю свою жизнь Дайна не видела от других ничего, кроме равнодушия и презрения. Принц Кендрик хотел ее использовать и смог замаскировать это желание. Валентин спасал ее, искупая вину перед своим прошлым – девушка прекрасно это понимала.

Но он все-таки видел в ней живого человека. Не вещь.

– Сядь, – сказал Валентин.

И Дайна вдруг поняла, что объятие разорвано и она уже сидит в кресле. В бокале снова была вода. Принцесса машинально взяла его – просто для того, чтобы занять руки.

– Выпей.

Она послушно сделала глоток – простая вода без каких-либо примесей. Валентин сбросил плащ прямо на ковер и устало опустился в кресло. Дайне подумалось, что у них обоих был очень длинный день.

– Что там был за скандал? – поинтересовался ректор, мягко махнув рукой в сторону камина. Пламя разгорелось с новой силой, на маску и белые волосы легли мягкие золотые мазки огня.

– Какой-то юноша стал обзывать нас, – ответила Дайна. Почему-то от воды ей сделалось так весело и тепло, словно она выпила вина. – Удивился, что орк делает в академии. Назвал меня степной шлюхой, но его сразу же поправили. Тут, оказывается, уже знают, кто я.

Ей сделалось горько. Она будет учиться, ходить по коридорам и лестницам, сидеть в библиотеке, и на нее станут смотреть, показывать пальцем и говорить: вот она, та самая Дайна, с которой законный супруг не стал ложиться в постель.

Кем лучше быть, шлюхой или женой, которая так и осталась невинной? Что не так смешно и нелепо выглядит?

– А, Базиль. – Валентин понимающе кивнул. – И с ним Клера. Они всегда всех задирают.

– Он назвал меня Баронессой Рваного Платья, – ответила Дайна и только теперь поняла, что так и не успела переодеться и на ней то же самое платье, в котором она валялась в траве, когда в двух шагах от нее ревел огненный столб. – Я не жалуюсь, не подумайте.

Валентин усмехнулся.

– Я сам об этом спросил.

Дайне подумалось, что он уже должен отправить ее обратно в комнату. Неужели не хочет, чтобы она уходила?

– Когда начнутся занятия? – спросила Дайна.

– Уже завтра. У первокурсников весь день уйдет на основы магической практики, – ответил Валентин и пояснил: – Это индивидуальное занятие с куратором.

Дайна понимающе кивнула.

– А кто будет моим куратором? – Сердце вдруг забилось часто-часто. Валентин пожал плечами.

– Не знаю. Магическое поле замка само распределит.

– Хорошо бы оно распределило к вам… – проговорила Дайна словно не по своей воле. Опомнившись, она едва не вскочила из кресла, с трудом подавив в себе желание зажать рот ладонями, чтобы больше не сказать никакой неподобающей чуши.

Дура, дура, дура!

Но Валентин лишь кивнул – по маске снова скользнули золотые блики.

– Да, – согласился он. – Хорошо бы.

– Мне, наверно, пора, – прошептала Дайна.

Губы немели, делаясь какими-то чужими, в животе становилось горячо и больно. Валентин снова кивнул.

– Да, пожалуй. Иди все время прямо, не заблудишься.

– Доброй ночи, милорд, – выдохнула Дайна и пошла к дверям, не чувствуя пола под ногами.

– Доброй ночи, – скользнуло по ее затылку.

Хлопнула дверь, отсекая зал с камином. Заскользили мимо книжные полки, маленькие яблоки фонариков подсветки, которые бросали рыжие блики на позолоту старых томов. Проплыл зал диковин и редкостей – щербатые пасти невиданного чудовища нестрашно оскалились из-за стекла; скелет двухголового человека медленно поднял и опустил руку.

Бежать. Бежать. Скрыться от самой себя, от того, что сейчас наполняло и рвало душу.

Дайна опомнилась лишь в оранжерее – вдруг поняла, что наступила ночь, что среди высоких древесных стволов царит таинственный синий сумрак, что она пришла в себя и трепет, который пульсировал в ней, растворился. Принцесса устало привалилась к столбу фонаря, который, покачиваясь, рассыпал во все стороны пригоршни света, и несколько минут стояла просто так, выравнивая дыхание.

Влюбляться – это слишком большая роскошь в ее положении. Влюбляться в героя, который спас ее от дракона, в человека, который закрывал ее заклинаниями от монстров и спасал от инквизиции – нет, она не может себе этого позволить.

Она расплатилась за его доброту кровью своей невинности – Дайна сердито напомнила себе об этом.

Незачем мечтать о глупом и невозможном. Она приехала сюда, чтобы учиться, а не влюбляться в того, кто скрывает свое лицо.

Невидимые пальцы скользнули по шее, задержались на позвонке, едва уловимо прошлись по плечу. Дайна вскрикнула, шарахнулась в сторону, обернулась – никого. С дерева упал длинный красно-золотой листок, потом еще один. Вдали медленно капала вода, среди ветвей негромко шелестели птичьи голоса.

Дайна была одна в оранжерее.

– Все, – сказала она вслух. – Все, хватит.

И быстрым шагом направилась к двери – почти бегом.

Первокурсников было шестеро. Войдя в малый зал академии в компании Гровира и Аделарда, Дайна увидела двух девушек, судя по румяным лицам и длинным золотистым косам, крестьянского сословия. Компанию им составлял молодой человек с горделивой осанкой дворянина. Все трое были разодеты в пух и прах, все отчаянно нервничали. Аделард едва заметно дотронулся до накрашенной ресницы кончиком пальца и негромко заметил:

– Анфалийское княжество. Просвещение туда еще не пришло, вы только посмотрите на их тряпье!

Гровир выразительно взглянул на него и так же негромко произнес:

– Благородный муж уважает других за красоту и чистоту души, а не за модное платье.

Аделард лишь выразительно закатил глаза, видимо, понял, что магия привела его в самое странное и дикое общество, какое только можно вообразить. Впрочем, все сразу же перезнакомились, и напряжение, которое так и искрилось в воздухе, начало спадать. Девушек звали Кьяра и Карин – сестры, бывшие крепостные семьи молодого дворянина Петера, они по-прежнему смотрели на него снизу вверх.

– Я хотел пойти по военной части, – признался Петер. – А потом проснулась магия, и вот… Батюшка так расстроился, даже выпорол меня.

Аделард вопросительно поднял идеально подведенную бровь.

– Хотел, что ли, вбить магию обратно? – поинтересовался он.

Кьяра и Карин одарили его хмурыми взглядами исподлобья. Гровир уважительно качнул головой.

– В Застепье ценят боевую магию, – сообщил он. – И благородный муж никогда не боится идти по той дороге, которую проложила судьба.

Петер лишь вздохнул.

– Батюшку это не устроило. Он хотел генерала в семье, а не мага. Это вот девицам в радость…

Кьяра и Карин дружно кивнули.

– Да! – радостно воскликнула Кьяра. – Нам сразу вольную дали, будем учиться, потом родителей выкупим.

– А вы? – спросил Петер, с интересом глядя на Дайну. – Мне кажется знакомым ваше лицо, но я не помню, где вас видел.

– В газетах, – беспечно ответила девушка. В конце концов, ей нечего было стесняться и стыдиться. – Я Дайна Девлет, бывшая жена принца Кендрика.

Девушки ахнули и поклонились Дайне в пояс. Петер тоже отвесил поклон.

– Ваше высочество, – прошептали все трое, и вот тогда принцессе стало страшно неловко: и от этих поклонов, и от испуганно-уважительных взглядов.

– Пустяки, – сказала она. – Здесь это не имеет значения, мы все равны перед магией. Я забыла о том, что я принцесса, и вы тоже забудьте.

Гровир выразительно посмотрел на Аделарда и негромко произнес:

– Вот что значит действительно благородная жена!

Напряжение окончательно спало, когда Гровир стал рассказывать о большом конном празднике в Застепье – все кланы собирались у озера Бахнут-ун, и начиналось соревнование: молодые воины скакали на лошадях, стреляли из луков и боролись. Он говорил так горячо и искренне, что все заулыбались, а Дайна почти увидела, как мчатся по степи белые кони с всадниками в алых одеждах, как танцуют девушки – легкие, чернокосые, похожие на невесомых бабочек в своих синих и алых шелковых платьях, как льется в пиалы зеленый чай и рокочуще звучат бубны…

Все так заслушались, что даже не заметили, как открылась дверь, и в малый зал вошли преподаватели во главе с Валентином.

– Как интересно, – уважительно заметил Валентин. – Вас даже жалко прерывать.

Гровир тотчас же умолк и поклонился преподавателям. Дайне вдруг сделалось жарко, в горле пересохло. Сейчас первокурсников распределят по кураторам, начнется новая жизнь… Что, если ее куратором будет Валентин?

«Нет! – мысленно воскликнула она. – Нет, только не это!»

А душа сразу же взмолилась, не слушая разум: «Пожалуйста, пусть это будет он!»

– Итак, первый курс, я рад приветствовать вас в академии, – прошелестел голос из-под маски. – Во всех вас проснулась магия, такова воля судьбы. То, как вы этой магией распорядитесь, насколько усилите и улучшите свой дар – уже ваша воля. Я надеюсь, что вы не утратите его.

Кьяра и Карин смотрели на ректора с искренним ужасом. Кажется, они даже дышать забыли от страха. Дайна вдруг подумала, что она одна из немногих, кто видел Валентина другим – живым, чувствующим, настоящим. Человеком, способным любить искренне и безоглядно.

– Сейчас магическая сеть, которая окутывает этот зал, выберет вам куратора, – произнес Валентин, и воздух наполнило серебристое свечение и едва уловимый аромат ландыша. – Куратор станет вашим главным спутником и наставником на все годы учебы. Он поможет вам решить все проблемы и ответит на все вопросы. Сразу предупреждаю: никаких авантюр без обсуждения с ним. А то магия иногда плохо влияет на неокрепшие умы.

Аделард прикрыл глаза, он хорохорился, но принцесса чувствовала, что ему страшно. Гровир держался спокойно. А в Дайне все звенело и дрожало, но теперь это был не страх, а какое-то обжигающее предвкушение чуда.

– Кьяра Шу, – произнес Валентин. – Выйдите вперед.

Кьяра послушно шагнула к нему, зажмурилась, и ее губы зашевелились в молитве. Серебристое свечение стало гуще, и в воздухе вдруг вспыхнул огонек и поплыл к голове Кьяры. Карин восторженно ахнула, не сводя взгляда с сестры. Послышался легкий треск, и второй огонек вспыхнул над головой чопорной дамы в темно-синей мантии, которая стояла рядом с Валентином.

– Отлично! – произнес ректор. – Быстрый выбор. Кьяра, ваш куратор – госпожа Эмилия. Сейчас вы пойдете с ней.

Госпожа Эмилия благосклонно улыбнулась и протянула Кьяре сухую руку, унизанную тонкими кольцами браслетов.

– Идемте, милочка, – сказала дама.

Когда они покинули зал, Валентин вызвал вперед Аделарда. Его куратором стал низкорослый толстячок, который больше был похож на кондитера, чем на мага.

Следующей была Дайна. Она вышла вперед и, бросив быстрый взгляд в сторону Валентина, подумала: «Только не он». И в тот же миг второй огонек вспыхнул над головой высокого молодого мужчины, который держался позади остальных преподавателей.

– Прекрасно, – сказал Валентин. – Дайна, ваш куратор господин Александр. Сейчас вы пойдете с ним.

Александр одарил Дайну широкой белозубой улыбкой, и она пошла к нему, не зная, радоваться ли тому, что ее молитва услышана, или грустить по тому же поводу. Ее куратор выглядел очень довольным, и, спускаясь за ним по лестнице, Дайна думала о том, сколько времени они проведут вместе на занятиях.

Валентин будет лишь ректором академии, а Дайна – обычной студенткой, каких тут много. Лучше забыть ту ночь и никогда не воскрешать ее в памяти. Так и правда будет лучше.

– Вы моя третья студентка, – весело признался Александр и продемонстрировал правую руку, украшенную тремя браслетами. – Будете стараться – подниметесь очень высоко. Две мои выпускницы уже купили дома в столице и имеют большую практику.

Лестница вывела их к классам; Александр открыл дверь, пропустил Дайну в класс и спросил:

– Головные боли бывают? Спонтанные вспышки агрессии?

Он был каким-то легким и очень непринужденным, и девушке тоже сделалось легко. Впрочем, она прекрасно понимала, что не воспринимать этого человека всерьез – одна из самых больших ошибок, которые только можно совершить.

– Позавчера утром я хотела придушить свою свекровь, – призналась Дайна. – Не знаю, можно ли это считать вспышкой агрессии. Но в основном я спокойна и миролюбива.

Александр рассмеялся так, словно Дайна сказала особенно удачную шутку. Принцесса подумала, что он ей нравится. Этот высокий улыбчивый мужчина с добродушным круглым лицом и каштановыми растрепанными волосами, которые никак не желали укладываться в прическу, невольно располагал к себе.

– Нет, вы определенно мне нравитесь, – сообщил Александр и добавил уже серьезнее: – Учитесь прилежно, Дайна. Старайтесь. У меня есть выход на министерство магии. Если все пойдет хорошо, я смогу вас туда провести.

Дайна хотела было спросить, чем ей придется расплатиться за такую доброту, но не стала.

– Это было бы замечательно, – с улыбкой сказала она. – Я буду рада.

Валентин решил, что ему повезло: распределение не дало ему нового подопечного, и он этому обрадовался. У ректора академии и без того хватает работы.

Когда первокурсники и кураторы разошлись, Валентин спустился в ректорат и посвятил два с половиной часа банальной бюрократии: проверил все документы первокурсников, отправил сообщения в инквизицию и получил желтые листки регистрации новых волшебников. Потом принесли банковские выписки и счета, потом приходил Шайло и жаловался на то, что студенты третьего курса устроили пирушку в Звездной башне, потом…

Ректор и сам не заметил, как зазвенели часы – подошло обеденное время. Он набросил на свой письменный стол пелену невидимости, скрывая бумаги от посторонних любопытных глаз, и прошел в другую часть кабинета.

Его величество Леон уже гневно сверкал глазами из дымной тучи. Валентин закрыл за собой дверь, и государь тотчас же приказал тем тоном, после которого не хочется спорить:

– Сними эту дрянь.

Валентин устало вздохнул и провел ладонью по воздуху. Маска рассеялась, серебристые брызги упали на голубой мрамор пола. Леон устало посмотрел на мага, словно никак не мог понять, почему Валентин до сих пор закрывается от него.

С трагедии в лесу прошло десять лет. Пора уже все забыть.

Валентин забыл. Прошлое стало картиной в раме – проходишь мимо, и там, в груди, где, говорят, живет душа, уже ничего не болит.

Он даже смог простить. Но маску так и не снял.

– Как твоя дама? – осведомился Леон.

Валентин пожал плечами. Позволил себе усмехнуться.

Вчера он хотел оставить Дайну у себя. Валентин старался быть честным с собой. Да, она понравилась ему намного больше, чем он мог позволить.

Но маг не хотел погубить эту несчастную девочку. Его любовь никогда не приводила к хорошему – значит, надо от нее отказаться. Взять себя в руки и вести привычную жизнь.

Да и, в конце концов, преподаватели не спят со студентками. Дайна разделила с ним ложе еще до появления в академии и не потому, что тешила его похоть.

Он сделал то, что должен был сделать, вот и все.

– Никак, – ответил Валентин. – Ничего серьезного.

Леон вздохнул.

– Жаль. А то я уже успел за тебя порадоваться.

– Вы здесь из-за этого, ваше величество? – осведомился Валентин с самым невинным видом. – А то я планировал пообедать. И вечером преподавательский совет, надо готовиться.

Леон скривился. Валентин в очередной раз захотел напомнить государю о том, что необходимо воздерживаться от крепких напитков. Так он уйдет с трона раньше, чем планирует.

– Тогда я сегодня же отправляю мой указ в академию, – произнес король. – Надеюсь, ты не выкинешь чего-то… в своем роде, когда приедет Эжен.

Валентин подумал, что десять лет назад ему захотелось бы закричать. Но сейчас он лишь улыбнулся. Прошлое умерло. Надо было позаботиться о будущем – и не только своем.

– Ни в коем случае, – сказал Валентин. – Завтра я соберу студенток, и мы начнем.

– Вот и славно, – вздохнул Леон. – И знаешь… Впрочем, нет. Всего доброго.

Грозовые тучи рассеялись, открывая Валентину окно и вид на горы. Первый день осени был солнечным и мягким – у студентов закончились занятия, и сейчас они пообедают и отправятся на прогулку. Что сидеть в комнатах? Успеют еще – скоро осень, зарядят дожди, и на горы ляжет серое покрывало тумана.

С Леоном все было как всегда. Он начинал говорить откровенно – и тотчас же пугался того, что откровенность делает его слабым, и незамедлительно сворачивал разговор. Валентин провел рукой по воздуху, возвращая маску на место, и пошел в столовую.

Обед первого учебного дня был торжественным и изысканным. Крысы расстарались, приготовив и креветок, обертнутых в бекон, и дынное суфле, и рыбу, запеченную в фольге с лимоном и розмарином, и много, много других яств. Глядя на пиршественное изобилие, Валентин подумал, что крысам надо объявить благодарность и выразить ее деньгами.

Он сел за преподавательский стол, обменялся приветствиями с коллегами и, когда крыс поставил перед ним огромную тарелку с мясным рулетом и овощами, поинтересовался:

– Ну как вам первый курс?

– О, у меня просто прелестная девочка! – Госпожа Эмилия довольно рассмеялась. На ее тарелке была лишь куриная грудка, ломтики огурца и несколько перышек зелени – волшебница строго следила за фигурой. – Очень вежливая, очень внимательная, каждое слово ловит. Отзанимались успешно. Из нее выйдет толк, определенно.

Хасимин, молодая преподавательница, которая начала работу в академии всего год назад, вздохнула:

– А я не знаю, что делать с моим Петером. Он хотел в военные, что по нему и видно. Все на «раз-два, левой-правой», и доходит примерно так же.

Кристиан, которому достался первый орк в истории академии, выглядел довольным и кратко сказал:

– Отличный боец. Оставлю его на кафедре, если он согласится, конечно.

Валентин бросил взгляд в сторону студентов. Дайна сидела рядом с Гровиром и Аделардом, внимательно слушала Петера, который расположился напротив, и улыбалась так светло и мягко, что Валентину вдруг подумалось: нет, надо было оставить ее у себя. И плевать на все, на все правила и принципы. Неужели обычное человеческое тепло и счастье – это так много?

– А ваша подопечная, Александр? – осведомился Валентин.

Александр, который до этого расправлялся со свиной рулькой уверенными движениями ножа и вилки, широко улыбнулся и произнес:

– Умница! Очень энергичная, трудолюбивая. Если так пойдет и дальше, я проведу ее в министерство магии.

Его лицо обрело мечтательное выражение. Судя по красноречивым взглядам второкурсниц, у которых Александр вел основы предсказаний будущего, молодой преподаватель с удовольствием устраивал и свою, и чужую личную жизнь после занятий.

«Гладко стелет, – мысленно усмехнулся Валентин. – Как бы не пришлось жестко спать».

Он позволил себе еще раз посмотреть на Дайну, которая взялась за креманку с мармеладом, и сказал:

– Четверть часа назад я разговаривал с его величеством Леоном Саалийским. Он приказывает начать отбор невест для своего среднего сына Эжена.

Дамы дружно ахнули. Смуглое личико Хасимин обрело мечтательное выражение, словно она представляла, как примет участие в отборе, победит и станет женой принца.

– Неожиданно, – произнес Кристиан. – Почему вдруг?

– К сожалению, у старшего сына есть проблемы, – ответил Валентин.

Дайна тем временем рассмеялась, став похожей на легкую бабочку. Вот она трепещет над землей и цветами, на мгновение села рядом с Валентином и вновь вспорхнула. Можно сжать ладони, удержать ее – но не нужно.

Пусть живет. Пусть парит. Пусть никогда не умрет на королевской охоте.

– Они с женой так и не смогли зачать ребенка, – продолжил ректор, – так что его величество Леон решил сделать ставку на другого сына. По традициям Саалии королева должна быть волшебницей, это сохраняет саалийский престол и династию незыблемыми, окружая их магическим щитом. Потом она должна родить двоих сыновей… после этого ее магия, как правило, приобретает разрушительный характер, и королева умирает. Так что нам предстоит интересный учебный год.

Преподаватели понимающе кивнули. Хасимин нервно сглотнула. Видимо, ей больше не хотелось участвовать в отборе. Все обернулись к обедающим студентам, словно пытались рассмотреть невидимый знак, который укажет, какая именно из девушек победит в отборе и станет королевой.

– Интересный, – согласился Кристиан. – Дальше некуда.

После обеда первокурсники отправились в большой сад. Погода была такой, что никому не хотелось забиваться в комнаты, а домашних заданий еще не дали. Запасливый Гровир прихватил из столовой блюдо с выпечкой, и, расположившись рядом с Кьярой и Карин на траве под деревьями, Дайна подумала, что совсем недавно ходила на такие же милые пикнички с фрейлинами свекрови.

Интересно, знали они о том, что планирует их госпожа? Видели, как она пишет прошение Святому престолу? Должно быть, видели – и продолжали улыбаться принцессе, представляя, как ее выбросят из дворца.

«Бог с ними, – подумала Дайна. – Теперь у меня есть магия. А она поднимет намного выше, чем любая корона».

Девушка удивленно заметила, что крах семейной жизни уже не причиняет ей боли, как будто год, проведенный с Кендриком, оказался сном, закончился и почти забылся.

– Как вам преподаватели? – спросил Аделард. После обеда он успел переодеться; Петер смотрел на его модный светло-голубой сюртук с откровенной завистью.