Текст книги "Смерть приходит на свадьбу…"

Нафиса

Узнав, что на крыше офиса есть теннисный корт, Юля уговорила Нафису поиграть с ней. Обеим понравилось, и у них стало правилом в обеденный перерыв подниматься на крышу здания, играть в теннис, а потом прямо там же пить кофе и есть бутерброды. Юля была завзятая спортсменка, причем всесторонняя: и в теннис играла, и на велосипеде гоняла, и даже конным спортом занималась.

– Ты умеешь кататься на лыжах?! И на коньках?! И на лошадях?! – поражалась Нафиса. – А меня научишь?

– Научу.

– Здорово.

Если бы Нафиса знала, как серьезно Юля отнесется к обещанию, она бы не стала так поспешно просить и так радоваться ее согласию.

О спорте в степном поселке только слышали, даже велосипед там был редкостью. Нафиса наивно решила ликвидировать этот пробел. Для начала отправилась в магазин – купила велосипед, спортивный костюм. Костюм убрала в шкаф, а вот велик так и осталась красоваться у стены. Она попыталась проехаться на нем по коридору, однако… это было сложно. Решила, что нужно будет поучиться во дворе, но все никак не отваживалась. Так он и стоял, пока Юлька не забрела в ее район. Как-то она позвонила:

– Нафиса, я тут рядом с твоим метро, давай сходим куда-нибудь вместе?

– Юля, я только вошла, заходи ко мне, я немного отдохну, тогда и пойдем.

Юля влетела, познакомилась с Анной Ивановной, с ходу очаровала ее, повосхищалась собакой, прошла в комнату Нафисы, огляделась:

– О! У тебя есть велик! – тут же заметила на столе роман Умберто Эко и воскликнула: – Ты читаешь «Имя розы»! И катаешься на велосипеде! Я тебя люблю!

Нафиса рассмеялась – так приятно, когда кому-то нравишься… Она не стала признаваться, что велосипед только что приобрела и ездить на нем не умеет, а «Имя розы» никак не может дочитать, книга казалась ей ужасно нудной.

– Так, завтра я приеду к тебе на велике, и вместе поедем в парк.

– О-о-о… – растерянно протянула Нафиса. – Не знаю, доеду ли я до парка…

С помощью Юли Нафиса освоила велосипед, с Юлиной энергией и настойчивостью и не то освоишь. Как изменилась она, куда девалась та робкая девушка, которой Нафиса покровительствовала в первые дни ее работы? Но такой она нравилась еще больше.

С тех пор повелось так: замотавшись на работе, Нафиса мечтала о выходных, ей хотелось отдохнуть, отоспаться, но ее подстерегала коварная Юлька. Являлась с утра пораньше, и, как бы Нафиса ни упиралась, ни отказывалась, каждое воскресенье ей приходилось подчиняться энергичной подруге – в выходные дни Юля главенствовала. А начиналось все так невинно! Ничто не обещало, что Юлька будет так упорствовать в своем помешательстве на здоровом образе жизни и, в частности, на спорте. Сначала Нафису это устраивало, сама она не смогла бы заставить себя так активно отдыхать, совсем закисла бы. Но теперь ей частенько казалось, что Юлька перегибает палку.

Как только снег укутал землю, Юля задумчиво произнесла:

– Достала эта сидячая жизнь, мышцы скоро атрофируются. Надо больше заниматься спортом, а то всю жизнь придется бороться с целлюлитом.

– Еще больше? – Нафиса закатила глаза.

– Надо бы нам хорошенько размяться в эти выходные, – не обращая внимания на реплику подруги, продолжала Юля.

– Согласна, и что же меня ожидает? – необдуманно легко согласилась Нафиса.

– Поедем кататься на сноубордах.

– Но я же не умею… – облегченно расслабилась Нафиса.

– Научишься.

– И доски у меня нет…

– Я возьму у знакомой для тебя. Вот только размер…У тебя какой?

– Размер чего?

– Бюстгальтера… – поддразнила Юля. – Ботинок, естественно… А то моя знакомая – крупная такая девка…

– Я могу пальцы посильнее растопырить.

– Пожалуй, так не растопыришь. Ну ничего, там на прокат все дают. И доски, и одежду. Есть у них и детские размеры.

– Обижаешь…

– В общем, не волнуйся ни о чем.

– Да еще и не знаю, о чем надо волноваться.

Нафиса не знала, что такое сноуборд, и не ожидала, что ее подруга может быть так коварна, иначе она бы никогда не согласилась на этот эксперимент. В ближайший выходной Юлька приехала к ней ни свет ни заря. Нафиса буквально с закрытыми глазами открыла ей дверь и вернулась в постель. Анна Ивановна пошевелилась в постели:

– Юлька, ты, что ли, с утра явилась?

– Я, я… Анна Ивановна, хватит вам спать, все выходные проспите.

– А у меня все дни – выходные.

Пес радостно прыгал вокруг Юльки.

– Что, хочешь, чтобы я с тобой погуляла? Не выйдет, нам сегодня некогда.

– Юля, выпусти его, пусть сам выгуливается!

Юля выпустила пса и пошла будить Нафису, сдернула одеяло и начала тормошить подругу:

– Скорее, собирайся!..

– Юля, а что, это обязательно надо делать в такую рань? Давай выспимся, ложись рядом, поспим еще пару часиков… – Нафиса отвернулась к стене, потянула на себя одеяло.

Но вредная Юлька отбросила его.

– Идем, а то ты до вечера не успеешь освоить сноуборд.

– Мы что, едем туда на целый день? – в ужасе спросила Нафиса. – О-о-о!

Но было поздно, на взлете Юльку не остановить.

– Скорее, нас ждет машина, мой приятель подвезет нас.

Погода в этот день была не совсем подходящей для загородной прогулки – мороз, колючий ветер. Нафиса хотела возмутиться, но глянула на решительное лицо Юли и, вздохнув, полезла в машину.

По дороге она любовалась из окна машины природой Подмосковья, лесами, засыпанными снегом. На базе отдыха, ей стало не до зимних красот. Оказалось, на сноуборде не то, что ехать, даже стоять сложно. Нафиса больше падала, чем каталась: просто невероятное количество раз ей пришлось подниматься. Штаны на пятой точке совсем промокли. К вечеру она жутко устала: доска была такой тяжелой… Юля как более опытная спортсменка пыталась помогать ей, но и она была не слишком-то сильной, Нафисе пришлось самой возиться со сноубордом. Оказалось, даже на подъемнике не так просто усидеть и тоже не расслабишься. Икры болели от непривычного напряжения. За весь день она лишь один раз съехала с горы вниз не упав. Юля двигалась следом – страховала. Хотя, чем она могла помочь, когда подруга падала? Только поднять и отряхнуть от снега.

На следующий день Нафиса едва поднялась с постели, мышцы с непривычки болели всю неделю. Она с трудом ходила, проклинала все виды зимнего спорта, а в конце недели вновь услышала:

– В субботу я не могу, а в воскресенье едем кататься.

– Опять?! На сноубордах?! О-о, нет!

– Едем, едем, а то ты совсем забудешь первый урок, надо закрепить. Да ты не бойся, теперь будет легче.

Нафиса покорно согласилась. Ради дружбы приходится чем-то жертвовать, например, заниматься спортом через не могу.

Выехали в девять утра, Юля оказалась права: на этот раз Нафиса гораздо меньше падала, и хотя, конечно, устала, но все же получила удовольствие. Здорово нестись с горы, задыхаясь от колючего ветра. Съезжая в очередной раз, она нечаянно сбила рукой свою шапочку, ветер тут же растрепал волосы. Спускаться до самого подножия горы Нафиса еще не решалась, останавливалась посередине склона, там, где была горизонтальная площадка. Тут ее и догнал какой-то парень, придержал за руку:

– Наденьте, это ваша, – протянул ее шапку, – вот, поймал…

– Спасибо, как это вам удалось?! – она потянулась к шапочке, не глядя на парня, а тот не спешил выпускать ее из рук.

– Нафиса…

И тогда она подняла глаза – это был Павел. Нафиса словно получила удар током. В этот момент подъехала незнакомая девушка, схватила Павла за руку, сходу потянула дальше, он не удержался, и они вместе скользнули вниз по склону.

А Нафиса дождалась Юлю и категорически потребовала:

– Юля, я хочу сейчас же уехать домой.

– В чем дело? Тебя что, этот тип обидел?

– Ну, пожалуйста, не задавай вопросов, или я уезжаю одна.

Юля со вздохом подчинилась.

Павел

Когда в выходные Павел заявил Наташе, что они едут кататься на лыжах, та возмутилась:

– Ты сошел с ума! С твоей ногой кататься?! Мало, что ли, я с тобой няньчилась? Разве можно так рисковать?

– Почему бы нет? Парашютисты после переломов снова прыгают с парашютом, альпинисты поднимаются в горы. Да я уже и забыл, что когда-то ломал ногу. Не хочешь – поеду один, сколько можно сидеть дома.

Наташа неохотно согласилась. Она умела стоять на лыжах, но удовольствия ей такое занятие никогда не доставляло. И ни за что не поехала бы, но Павел в последнее время был такой раздраженный… Пришлось поехать – надо глянуть, какая там публика, что за девицы катаются.

Народу на базе было много. «Надо же, сколько дураков в нашей стране…» – злилась Наташа. Она не замечала красоты заснеженных склонов, заиндевевшего леса, окаймлявшего лыжную базу. Скатилась пару раз, но ей быстро надоело. И погода отвратительная. Очень надо портить кожу на холодном ветру… Через полчаса уж готова была ехать домой, но Павел воспротивился.

– Слушай, Наташа, пойди, пройдись по базе, посмотри, что здесь есть, а я еще разок скачусь.

Наташа согласилась, она уже приметила вывеску кафе. Павел еще немного покатался, потом нашел ее там.

– Пошли, спортсменка!

– О! Павел! Это мой Мересьев, – она повернулась к соседям за стойкой. – Слышали о таком? «Повесть о настоящем человеке»… Летчик был такой, без ног летал… Мы в школе проходили… А мой Павел со сломанной ногой катается на лыжах и сноуборде…

Наташа пьяно хихикнула. Отпускать ее одну в бар было ошибкой.

– Все, поехали домой, – раздраженно буркнул он.

– Ну, нет! Теперь я хочу прокатиться. Не хочешь – сиди здесь.

Она выбралась из-за стойки, натянула куртку и, выйдя из бара, решительно направилась к подъемнику. Павел плюнул и пошел следом.

– Как ты поедешь? Ты же пьяна…

– Кто – я? С чего ты взял? И не смотри так на меня.

– Как?

– Недобро.

Они поднялись наверх.

– Езжай первым, не хочу, чтобы ты буравил мне спину взглядом.

Ну и черт с тобой… Павел покатился вниз. Весь широкий склон был укатан, спортсмены не мешали друг другу. Лишь изредка какой-нибудь новичок падал и торопливо сдвигался в сторону, освобождая трассу. Вот еще одна такая же… Девчонка стояла на сноуборде так неуверенно, так отчаянно балансировала руками, того и гляди растянется на снегу. Тоже мне, спортсменка…У нее вдруг слетела шапочка, а Павел на ходу умудрился подхватить ее. Девушка свернула в сторону, остановилась. Павел сделал резкий поворот, подкатил к ней, притормозил рядом и протянул шапку:

– Вы потеряли…

Та повернулась. Черные волосы, растрепанные на ветру, румянец на смуглых щеках … Не глядя, взяла шапку и лишь потом взглянула на него и изумленно замерла. Это была Нафиса. Павел онемел от неожиданности. Тут сзади к нему подлетела Наташа, схватила за руку, увлекла за собой. Он еле удержал равновесие.

Когда через десять минут, усадив Наташу в машину, он вновь поднялся на вершину, Нафисы уже не было. Павел долго оглядывал все склоны, разыскивая ее, внимательно вглядывался в лица отдыхающих. Съехал вниз, осмотрелся там, девушки нигде не было.

Или ему опять показалось, и то была не она?..

Ирина

Ира подкрасила губы и полюбовалась на себя: все идеально. А ведь уже двадцать девять… Да, невероятно! С такой внешностью – и до сих пор не замужем… А сколько было поклонников! Любая позавидует… Только зачем ей все эти сосунки – ни квартиры, ни машины. Выйти замуж и продолжать работать? Нет, это не для нее. Она создана для другой жизни. Ей нужен обеспеченный муж. Ну почему все начальники такие жлобы? Ира взглянула на спящего мужчину: вот хоть этого возьми – второй год при каждом его визите в Москву они встречаются в гостинице. Поначалу ведь на коленях готов был умолять ее о свиданиях, а замуж не зовет. Зря дала… Все, пора бежать.

На работу она опять опоздала, хорошо, что начальника еще нет. Только успела поправить макияж – звонок, кому-то срочно нужен шеф.

– Да что вы в такую рань звоните?! Дайте хотя бы привести все в порядок… Шефа еще нет на месте, – и бросила трубку.

Надоели… В этот момент открылась дверь, и вошел сам шеф.

– Ирина, я не понял, ты с кем так разговариваешь? С нашими клиентами?! Похоже, тебе не хочется у нас работать.

– Извините, это был мой знакомый, – на ходу нашлась она.

Телефон вновь зазвонил, но шеф не позволил секретарше снять трубку, ответил сам. Какая-то сволочь тут же начала возмущаться:

– Девушка, вы почему бросаете трубку? Мне срочно нужен ваш начальник.

Шеф прикрыл трубку рукой и бросил Ирине лишь одно слово: «Уволена!»

«Ну и черт с вами! Найду другую работу! А пока у нее есть дело, которое нужно завершить, уж слишком долго оно тянется».

А с работой проблем не будет: один вечер посидеть в Интернете – и найдет себе хомут. Такие как она, опытные секретарши, пользуются спросом.

Позвонила Наташка, пожаловалась:

– Ты была права, – вместо приветствия сказала она.

– Загулял? – сразу поняла Ирина.

Это ее не удивило, странно то, что Павел до сих пор не выпроводил Наташу, такой деликатности за ним раньше не замечалось, с ней самой он обошелся без стеснения.

– Похоже, влюбился. Мы в воскресенье катались на сноубордах, и там Пашка встретил какую-то девицу. Ни на минуту нельзя оставить, сразу рядом девушки… Еле утащила его, и потом весь извертелся, все искал ее.

– А что за девица?

– Какая-то черненькая, назвал ее «Нафиса».

– Не русская, что ли?

– Наверно, раз имя такое.

– А чего ты так переполошилась?

– Да он частенько задерживается после работы, вот и сейчас его еще нет. Похоже, я ему надоела.

– Может быть, рано паникуешь?

– Я же чувствую, он стал таким невнимательным.

– Проследи за ним.

– А как? Утром он раньше меня уходит на работу, а вечером я сама еще на работе. Отпрашиваться, чтобы ехать его подстерегать? В принципе, разок можно… Только как угадать, когда он идет на свидание?

– Умная женщина придумает, – Ира с трудом скрывала свои чувства.

Ее опять душила злоба. Она ненавидела всех мужчин в принципе. Трясущимися руками вытряхнула из флакона таблетку, проглотила. Ей все труднее удавалось успокоиться, а тут еще Наташка со своими жалобами.

Дима

Евгений Федорович присел рядом с Димой, потер колючую щеку.

– Ну, как настроение?

– Как обычно…

– Хотел бы я знать, что же это за сволочь отправила тебя в армию с таким сердцем?

– Так вроде все было нормально. Это потом, после ранения, после операций плохо стало. Говорят, наркоз так подействовал.

– Рассказывай… Кардиограмму тебе делали до армии?

– Конечно… Только аппаратура у нас там старая была.

– Ну-ну…

Евгений Федорович потрепал Диму по плечу и вышел из палаты. Петрович тут же завел:

– Это не аппаратура такая, а врачи. Одному хоть какую технику поставь, ничего не видит, а другой ухом прижмется, только послушает и сразу диагноз поставит. Без приборов чует.

– Говорили мне, не знаю, правда или нет, что мою карту подменили. У меня одноклассник был, сильно крутой, в армию ему не хотелось, вот его отец и договорился. Его не взяли, а меня по его карточке отправили. А тот здоровый лоб был…

– Это другое дело… Такое может быть… Ты когда узнал про это, разобрался-то с ними?

– Петрович, ты о чем? А как же "не суди"?

– Так ты же не верующий, да и верующему трудно удержаться.

– Я тут почитал Библию, так вот там вообще нет такого понятия «борьба». Значит, на самом деле нам как бы не надо бороться со злом. Со злом, оказывается, борется Он. По результатам нашего здесь бытия. А нам не нужно никого побеждать. Надо побеждать только себя. Совершенствовать себя. В Библии говориться только о совершенствование человека.

– А как же те, кто против нашей веры? Чего же, их прощать? Вон мусульмане и другие, никто не прощает иноверцев.

– Говорю тебе, не надо ни с кем бороться. Борьба верующего и неверующего должна происходить только внутри себя. Понимаешь?

– Что-то ты перемудрил…

– Давай, дед, в картишки перебросимся…

– А чего же, давай… – оживился Петрович и вновь вернулся к более понятной теме: – Значит, послужил Родине…

– Послужил… К сожалению, никак не могу забыть об этом.

– К сожалению? А я так всю жизнь про службу вспоминаю с удовольствием, молодость…

– Если ты, дед, что-нибудь слышал плохое о службе в наше время, то смело можно умножить это на два, не ошибешься. Ну что, на младшего? Какой у тебя козырь? Тогда я хожу…

– А я тебе вот так в ответ… Что, нет больше девяток? – Петрович покрыл и, перевернув карты, сдвинул их в сторону. – Так плохо было?

– Парнишка у нас в части все руки себе изрезал, хотел покончить с собой… Представляешь, не один раз резанул, а десяток…

– Спасли?

– Спасли… Он резал все время поперек, не догадался сделать продольный разрез. А может, специально, может, это было как крик о помощи: чтобы поднялась шумиха, обратили внимание на дедовщину в нашей части. Возможно, благодаря ему и нас, остальных, не забили до смерти.

– Так сильно били?

– Есть такие умельцы, знают, как это делается, чтобы синяков не оставалось – ребра ломаются, а синяков нет… Поставят к стене и сандалят ногой в грудь… А через полгода нас самих послали убивать людей…

– Так ты повоевал?

– Пришлось. Ходи дед, не зевай. – Дима оборвал разговор, но сам теперь был во власти неприятных воспоминаний, растревожил старик… И потому не удержался, продолжил:

– Знаешь, Петрович, моя жизнь разделилась натрое: до армии, армия, и после нее. Все, что было до, – счастливое детство, нормальная жизнь, но это так далеко. Словно не со мной происходило. А про то, что было в армии, не хочется говорить. Армия меня круто изменила. У одного пацана после службы крыша совсем поехала. Да все мы в какой-то мере психами стали. Такое не забудешь. Только Родина о нас сразу забыла. Россия – не Америка, здесь нет программ реабилитации. Хотя, скорее всего, есть, деньги кто-нибудь на это получает, вот только по назначению они не доходят.

– А я, сынок, думаю, что и в Америке так же, это только в кино они добрые, а на самом деле везде люди – звери.

– Не знаю, но, может быть, у них и правда, психологи работают с участниками боев. Петрович, ты проиграл…

– Да шут с ними, с картами. Психологов у нас нет, но вместо них – батюшка, священник…

– Не встречал я таких священников… Возможно, и есть в какой-то части… Да и что они могут сказать? Что Бог отвернулся от нас? Это мы и сами знаем.

– Нельзя так говорить. Я, Димок, не верующий, а вот бабка моя стала в последнее время в церковь ходить. Говорит, если просить, молиться, то Бог услышит, молитва исполнится.

– Наивная… Знаешь, если Бог и есть, то бесполезно его просить о милости для себя. Думаю, у него задачи поважнее – ему надо, чтобы все человечество в целом поднялось на ступеньку выше. И он справляется со своей задачей, мир потихоньку исправляется, насилия на Земле все-таки становится меньше. Вот людодства уже практически нет, так, изредка только, кто-нибудь вспомнив далекое прошлое, человечинки откушает… Думаю, если рассматривать религию с такой точки зрения, то сдвиги есть. Вера – это рычаг для управления всем миром, и Господь правильно правит, но каждый человечек в отдельности остается со своими проблемами один на один и помощи ждать неоткуда. Разве только молитва дает силы смириться с неизбежным – с неизлечимой болезнью, например.

– Выходит, по-твоему, вера ничего не значит? Зачем же тогда строят церкви, молятся? За столько-то лет от рождества Христова люди давно поняли бы, что молитва не помогает. Ан нет, все идут к Богу… – Петрович помолчал и продолжил: – Чудно, однако, получается, я столько лет спорил с женой, доказывал, что Бога нет, а сейчас, наоборот, доказываю, что есть Всевышний.

Дима грустно посмотрел на него:

– Эх, дед, когда сотни, тысячи людей собираются вместе и молятся о чем-то одном, возможно, тогда молитва и бывает услышана. Но опять же милость Божия изливается не на одного человека, а на всех, кто молился.

– Не пойму, веришь ты или нет?

– Я и сам не пойму. Но верить хочется, легче жить, когда знаешь, что кто-то всесильный там, наверху, есть.

– А сам говоришь, Бог не помогает отдельному человеку…

– Но каждый надеется, что его-то все же услышит, придет в трудную минуту на помощь.

– Ну и правильно, и ты верь, тогда и тебе поможет.

– Хорошо, хорошо… Если выживу, зайду в церковь и поставлю Богу свечку в благодарность за спасение. Вот интересно, молитва с дымком от свечи лучше доходит? С теплым воздухом выше поднимается? – усмехнулся Димка.

– Не богохульничай…

– Какое богохульство! Чисто научный интерес… Но вот во что я действительно верю, так это в дружбу. Кто мне помог, так это армейские друзья. Они поддержали, сориентировали с работой.

– А как у тебя с квартирой? Живешь-то где?

– Купил. Заработал и купил, начал с комнаты в коммуналке… Я для себя так определил приоритеты: сначала учеба, потом все остальное. Пока служил, понял, каким был дураком, пожалел, что в школе ленился, и, как только появилась возможность, пошел учиться. Втянулся, никак не могу остановиться – пошел уже по второму кругу, второй диплом скоро получу. Вечерами занимаюсь, а днем зарабатываю на свое образование. И что интересно, чем больше учишься, тем больше хочется узнать. Это дело засасывает. Так до сих пор и наверстываю упущенное.

Дима сказал это, и тут же сердце болезненно сжалось, напомнило, что для него все осталось в прошлом. Похоже, второе образование никогда не пригодится.

В открытую дверь палаты постучали. Пришла Аллочка, его секретарша.

– Дмитрий Сергеевич, вы сегодня отлично выглядите. Я вам принесла яблоки и сок апельсиновый… Ой, ну почему вы не съели бананы?

– Бананы я вообще не ем. Ты же меня завалила фруктами, разоришься, пока я болею.

– Да это не сама я покупаю, это Андрей Николаевич распорядился выделить средства.

– Даже так? Расскажи, что там у нас нового?

– Все по-прежнему. Андрей Николаевич велел спросить, что вам еще нужно? Он завтра к вам зайдет.

– Ничего не надо, скучаю я тут, принеси еще что-нибудь почитать, только не эти женские детективы.

– Ой, а мне они так нравятся.

– Я так и понял…