Текст книги "Смерть приходит на свадьбу…"

Нафиса

На работе во время перерыва Нафиса советовалась с подругой:

– Дима так торопит меня, не дает времени на размышление.

– Сколько тебе надо времени? Год? Два? Хватит тебе мучить его, – сказала Юля. – Не пойму тебя: ты ведь любишь его. Неужели найдешь лучше? Симпатичный, богатый, тебя так любит… Выходи или уступи его мне. Я бы не раздумывала ни дня.

– Он служил где-то в горячей точке. Дима не любит об этом говорить. Такие люди с трудом вписываются в мирную жизнь. Дима бывает довольно нервным, вспыльчивым.

– Знаешь, психов и без армии полно, а твой Димка не водку пьет, а вкалывает. Интересно, как он смог открыть свое дело?

– Он не один все организовал, а вместе с другом-армейцем. Вообще-то, мне с ним интересно, и думает он не только о своем бизнесе, эрудирован, может поговорить на любую тему…

– Так хватит тебе раздумывать, а то я отобью!

* * *

Диме вдруг позвонила Ира:

– Дима, привет…

– Привет…

– Как дела? Наваждение кончилось?

– Какое наваждение?

– Ты говорил, тебе девушка приснилась… вроде бы и не нравится, а тянет…

– Я так говорил? Не помню, сейчас она мне очень нравится, так что я женюсь на ней. Лишь бы она согласилась, – Дима суеверно постучал по столу.

Такую новость Ира не могла переварить в одиночку, поехала к Наташе:

– Какая сволочь, мелкая дрянь! У него такой голос счастливый, радостный: надеется, что скоро она переедет к нему…

– Плюнь ты на него… Мужики, как автобусы: один ушел – другой придет… – Наташа смотрела на жизнь философски.

– Знаешь, какие у него хоромы? Новая квартира в двух уровнях, не квартира – полигон, шикарно. Когда я заходила к нему, мебель еще не была расставлена, но отделка классная…

– А ты что, у него была?

– Да, однажды, так, на пять минут зашли – увязалась за ним, поднялась в его квартиру.

Ирина вдруг задумалась, Наташа что-то продолжала говорить, а она отрешенно молчала.

– Что с тобой? Ты чего?

– Ничего… Кое-какие мысли появились…

– Ну-ну, подруга… Советую: не трать время зря.

– Я ничего зря не делаю.

Дима

В воскресенье Дмитрий Сергеевич появился ни свет, ни заря, заехал раньше, чем обычно. Они опять отправились на ипподром – Нафисе понравилось кататься на лошадях.

Спускаясь вниз по лестнице, Дима спросил:

– Нафиса, ты так и не ответила: ты выйдешь за меня?

– Ой, как неожиданно…

– До каких же пор это будет неожиданным? Так что, ты согласна?

– Дима, давай не будем торопиться.

– Я боюсь тебя потерять…

– Ну нельзя наскоком решать такие серьезные вопросы.

– Это разве наскоком? Мы с тобой уже долго встречаемся, только мне с некоторых пор стало казаться, что я чем-то не устраиваю тебя, недотягиваю до идеала… – он отвернулся: – до Павла…. Думаю, что уж лучше мне сразу узнать правду, чем вот так мучиться.

Дима обиженно помолчал, потом снова заговорил:

– Хорошо, подумай, не буду тебя торопить. Только я уверен – мы созданы друг для друга.

Действительно, сомневаться в его любви было нельзя. Нафиса чувствовала его восхищение, похоже, ему в самом деле все в ней нравилось.

– Ну что? – спросил он этажом ниже.

– Что? – не поняла Нафиса.

– Ты уже подумала? Выйдешь за меня?

– Дима!!

– Только я должен тебя предупредить…

– О чем?

– Хочу сказать, что здоровье у меня не особенно крепкое… – Дима открыл перед ней дверь подъезда, но не пропускал.

– Я все знаю о твоем здоровье.

– Так ты согласна?

– Так нечестно… Я хотела подумать.

– Скажи, что просто я не нравлюсь тебе, – его лицо исказилось от обиды, он отвернулся и с силой ударил несколько раз кулаком по двери.

Нафиса не ожидала, что он будет так реагировать. Таким она его еще не видела. Пожалуй, если его сильно разозлить, он не остановится ни перед чем.

– Нравишься, но.…Перестань, что ты делаешь? Руку себе сломаешь… Мы идем или нет?

Дима поднес сбитые костяшки пальцев ко рту.

– Иногда мне кажется, что ты тоже немного влюблена в меня. Если бы только не Павел…

– Если бы ты о нем не напоминал так часто, я бы уже забыла его.

Он отпустил дверь и принялся осыпать поцелуями ее лицо.

– Вот так бы давно, а то выдумывает всякие несуществующие проблемы… – голос ее начал прерываться, Нафису пьянили поцелуи.

– Ты такая хрупкая, маленькая… и так сильно любила его!.. Смешно, но мне казалось, такие маленькие женщины, как ты, не могут любить, они способны только принимать любовь. А сильное чувство – это для сильных людей.

– Я и есть сильная. Вот, выжила в этом городе…

– Раньше я бы мог тебя поднять одной рукой, сильная…

– Дело ведь не в этом, а в силе духа.

– Я тебя не отпущу, все сделаю, чтобы ты была моей.

Он смотрел очень серьезно, явно не шутил, оказывается, в этом человеке бушевали такие страсти. «Пожалуй, я и сама никогда не уйду от тебя, я опять попалась, снова влюбилась без памяти… А думала, что больше никогда не смогу так полюбить».

– Дима, я выйду за тебя замуж…

– Да?! Наконец.… А почему ты вдруг согласилась?

Нафиса принялась вдумчиво перечислять:

– Потому что ты такой высокий, красивый, квартира в двух уровнях, лоджия большая, опять же зимний сад есть, – лукаво взглянула на него, – но главное, самое ценное в тебе то, что когда мы улетели в кювет, ты даже не намекнул, что в этом виновата женщина… Ну, это, наверное, пока мы не женаты…

– Все-все, не продолжай, зря я спросил.… То, что ты находишь во мне что-то хорошее, уже радует: есть надежда, что интерес перерастет в нечто большее… В крайнем случае, куплю еще и дачу, чтобы твоя любовь стала крепче… – улыбнулся он. – Вообще-то, я надеялся, что ты повторишь вчерашние слова.

– Так ты хочешь, чтобы я с утра говорила о своих чувствах? Я по утрам всегда злая.

– Сдаюсь. Ну что, подаем заявление в загс?

– Нет, сначала – лошади. Зря, что ли, я вставала в такую рань.

– И что, мы будем ждать пока эта бюрократическая машина сдвинется? Будем жить врозь, пока не распишемся?

– Конечно нет, с чего ты взял? Я завтра же перееду, чтобы отсечь тебе все пути к отступлению…

– Правда?! Ура! Я не ожидал, что ты согласишься… – Дмитрий подхватил Нафису на руки и закружил.

– Дима, стой, поставь меня сейчас же, люди смотрят! Тебе же нельзя поднимать тяжелое…

– Это ты – тяжелое? Не смеши меня. Поехали за твоими вещами!

– А лошади? Давай завтра, что ты так сразу, надо же все сложить!..

– Договорились, завтра я приеду за тобой. О, сколько дел предстоит! Тебя перевезти, заняться свадьбой…

– Бедная Анна Ивановна, жалко ее…

– Ну, у нее ведь есть сын.

В тот же день они подали заявление в загс, им назначили дату регистрации через три месяца.

Нафиса

– Юля, срочно приезжай ко мне! Мне надо столько рассказать тебе! Скорей!

Через полчаса примчалась Юля, поздоровалась с Анной Ивановной, а Нафиса в нетерпении потянула ее к себе:

– Я выхожу замуж и завтра переезжаю к Диме, – выпалила она.

– Да? И это все? Можно было телеграмму отбить или, в крайнем случае, звякнуть по телефону, если уж решиться потратить чуть больше слов. Ладно, шутка! Поздравляю! – Юлька обняла подругу.

– Юля, ну что ты! По телефону ведь не обнимешься… – Нафиса сияла.

– Ладно, молодец, давно бы так. Мне, конечно, жаль, что Дима выбрал тебя… Но вы еще не расписаны, так что время у меня есть… – увидев, как вытянулось лицо Нафисы, засмеялась: – Шучу, шучу… Давай, выкладывай подробности, а я буду складывать твои вещи, все равно ты сейчас не в состоянии ничего делать.

Юля тут же потащила из-под кровати дорожную сумку, там что-то звякнуло.

– Осторожнее! – вскрикнула Нафиса. – Там все мое самое ценное.

– И что тут за ценности?

– Тарелки…

– Всего-то? – Юля быстренько открыла сумку и принялась доставать завернутые в махровые полотенца декоративные тарелки: – Красивые… О-о, у тебя тут целая коллекция. И ты их таскаешь с квартиры на квартиру?

– А что поделаешь? Не могу от них отказаться… Как увижу – все, лучше деньги с собой не носить.

Среди них была одна, заветная, которую Нафиса считала подарком Павла. Когда-то эта тарелка казалась ей баснословно дорогой, а теперь в ее коллекции были экземпляры в несколько раз дороже. Вроде бы и вешать их негде – в чужой-то квартире не будешь в стены гвозди вбивать, а вот не могла удержаться, все время покупала эти вещицы, расписное чудо. У нее были тарелки из Индии, Китая, Египта, Чехии. Самые лучшие, какие только попадались в магазинах, расписанные в пастельных тонах и яркими красками, золотом и серебром.

– Теперь я знаю, что тебе дарить на все праздники в году…

– О нет! Тогда сумку не подниму. Подожди, пока я куплю себе жилье.

– Чего? – Юля села на пол. – Разве теперь Димкина квартира не твоя?

– Ой, я как-то не могу к этому привыкнуть, так долго мечтала купить себе комнатку. Настроилась, что моей может быть только та квартира, которую я куплю сама, его дворец как-то не воспринимаю своим. Это словно не со мной происходит.

– Ты рассказывай, рассказывай…

– Не знаю, что рассказывать… – счастливая улыбка не сходила с лица Нафисы.

Они уложили все вещи, получилось довольно много. Девушки устроили прощальный ужин для Анны Ивановны, та сперва поплакала, но потом быстро утешилась, увидев, что холодильник набит битком и Нафиса не собирается забирать продукты с собой.

Утром появился Дима, его сопровождал молодой, накачанный сотрудник. Этот силач подхватил увесистые чемоданы, пакеты взял Дима, а Нафисе пришлось нести охапку верхней одежды – то, что не влезло в сумки. Перекинула через одну руку пальто, куртки, плащ, шубку, другой подхватила сумочку. И откуда столько набралось? А она не считала себя тряпичницей, не было у нее той безудержной страсти к вещам, которую она видела у многих своих знакомых. Загрузили полный багажник вместительной Димкиной машины.

– Ты такой сосредоточенный за рулем… – Нафиса шутливо провела рукой по его бедру.

– Ну, Фиска… – он покосился назад, на своего помощника, но тот смотрел в окно. – Дай только доехать…

– Я тебя хочу… – прошептала она.

– Хулиганка, вот так люди и попадают в аварии!..

Дима затормозил у своего дома, Нафиса с удовольствием оглядела ухоженный двор.

– Не зря мне сразу понравились твой дом и этот район, – улыбнулась она.

– Теперь это и твой дом…

У подъезда Дима достал из кармана ключи:

– Вот, держи, это твой экземпляр.

Нафиса засмеялась:

– Могу взять только в зубы…

Старушка на скамеечке с любопытством разглядывала Нафису:

– Это кто же, жена?

– Еще нет, но скоро будет…

Они вошли в подъезд, Дима ногой придержал дверь. Пропуская Нафису и носильщика.

– Это твоя соседка? Как ее зовут? – спросила Нафиса в лифте.

– Понятия не имею, сидит все время у подъезда.

А старушка тут же сообщила своим товаркам:

– Этот, с пятнадцатого, привез себе жену, с вещами приехала. Богатая: сумок – в руках не удержишь… Ещё мужик помогал нести.

Парень поставил чемоданы и тут же уехал, а Дмитрий опустился на колени и прижался к ногам Нафисы.

– Надо бы занести тебя на руках в нашу квартиру. Бракованный попался тебе жених…

– Мне попался самый лучший…

– Не помню, говорил ли, как сильно я люблю тебя…И все сделаю для того, чтобы ты не пожалела о своем решении.

Нафиса молчала, у нее пересохло во рту. Она увидела, как он весь напрягся, едва они вошли к нему, а теперь и сама вспыхнула…

– Надо было признаваться раньше? – он смотрел снизу.

– Да, ты до сих пор ни разу мне об этом не сказал, так только намекал раз сто.… Но никогда не поздно исправиться… – улыбнулась она и опустилась к нему.

– Боже, Нафиса, как я люблю тебя, мне хочется без конца это твердить…

– Как ты думаешь, мы до спальни дойдем? – спросила она.

– Нет, нет… Когда у тебя становится такой голос, я собой не владею.

Кто-то позвонил в дверь, но они не обратили на это внимания, им было не оторваться друг от друга.

Раньше она считала, что только с Павлом может испытать такое наслаждение, оказалось, нет: когда любовь взаимна, чувства усиливаются вдвое.

Нафиса была счастлива. Просто удивительно, что в многомиллионном городе она встретила именно того человека, с которым ей было так хорошо. Пожалуй, в том, что она так долго не могла забыть Павла, есть один плюс: она дождалась Диму.

– Думаю, нам надо будет справить свадьбу дома, сразу свадьбу и новоселье. А то меня уже замучили намеками: когда буду квартиру обмывать. Я все откладывал, хотел ремонт закончить, потом обставиться, надо же гостям на чем-то сидеть, а теперь все есть, и даже жена, можно праздновать.

– Ты сказал на работе, что хочешь жениться?

– Каюсь, давно… Еще до твоего согласия. Но я не виноват, я не болтун, просто не могу скрывать своих чувств.

Дима

В фирме и в самом деле все уже знали: Дима влюблен. Поначалу эта новость огорошила. Зацикленность Димки на своей подруге немного раздражала женскую часть сотрудников, слишком долго они работали тесным маленьким коллективом. Дамы как-то привыкли считать его своим подопечным, следили, чтобы пообедал, подкармливали иной раз домашним и даже норовили прийти к нему домой навести порядок. Спасибо Наталье Георгиевне, квартиру она взяла на себя, раз и навсегда отвадив Димкиных обожательниц. За это ему приходилось есть ее стряпню. Убирала она обычно по понедельникам, в такие дни Дима к вечеру начинал вздыхать, заранее доставал мезим-форте – с ним его желудок переваривал любую гадость. Наталья Георгиевна все никак не могла увидеть Нафису.

– Димочка, ну когда же ты меня познакомишь с ней?

И вот он сообщил: Нафиса согласна, женюсь.

– Ой, Дима, ты хотя бы сначала мне ее показал. Главное, чтобы она была добрая.

– Она замечательная… А как она меня любит! Такая заботливая, волнуется все время обо мне.

Наталья Георгиевна недоверчиво покачала головой:

– Посмотрим, посмотрим.

Своему другу Андрею Дима говорил:

– Удивительная девушка! Такая умница!

– Погоди, женишься – не узнаешь ее. Все они такие до свадьбы.

– Моя не изменится. Знаешь, думаю ее надо взять к нам, сначала в отделе поработает, а потом начальником группы поставим.

Андрей скептически покрутил головой. Похоже, он был не в восторге от такой увлеченности друга, а его идея привести жену в их фирму далеко не восхищала.

Ирина

Ирина всего-то часок посидела в машине перед офисом Нафисы, дождалась, когда та выйдет, и тронулась следом. Эта стерва сразу поехала к Димке, вошла в подъезд знакомого Ире дома. Ирина осталась во дворе, решила немного здесь осмотреться, возможно, пригодится. Отошла в сторонку, чтобы не маячить у нянек на глазах.

Бабушки, выгуливающие внучат, тихонько переговаривались:

– Вот, приехала эта, с пятнадцатого.

– Разве это она?

– Да вот смотри, сейчас свет наверху загорится.

– А мне показалось, что это не она. Что-то не включает свет.

– А что там включать, это здесь у нас внизу, как в колодце, а там еще солнышко, Божий день.

Одна из бабулек стала подозрительно поглядывать на Иру:

– Ждешь кого?

– Да.… Это ваш мальчик, да? Хорошенький какой… – спросила Ирина, чтобы расположить тетку к себе, а то уж слишком та недобро на нее косилась.

– Мой внук, своего нянчу. А те вон, Клава и Мила, они тут работают, за чужими детьми смотрят, в няньки нанимаются, пенсии не хватает.

– Дети и сами бы играли, что вы их пасете…

– Нет, это раньше детей выпустишь, и все, в окно только поглядываешь, а теперь нельзя одних оставить. Всякие маньяки вокруг крутятся…

– Ну, вы скажете! Какие же тут маньяки?

– Да вон, мужик за кустами стоит, уже который день тут трется, а чего ему стоять? Кого высматривает?

За детской горкой, под деревом курил парень. Ирина пригляделась – что-то знакомое… Тот заметив интерес к себе, надвинул кепку и зашагал прочь.

– И вы не знаете кто это? – на всякий случай спросила Ира у бабульки.

– Это не наш, я всех жильцов помню, и тех, кто к нам часто ходит, тоже.… Это чужой, чего это он к нам который раз приходит курить? Как тут ребенка выпустишь? Вот и приходится гулять… Дочка говорит: «И тебе, мама, полезно…» Дыши, говорит, воздухом. Да я-то своего выгуливаю, а вот Клава мучается с чужими, к тому же двое сразу. А куда деваться? Пенсия маленькая, а старики только ходят мало и медленно, а едят быстро и много… – бабушка явно настроилась на долгий разговор. – А ты вот, чего тут стоишь? Я смотрю, тоже неспроста. Выглядываешь кого или что?

– Подругу жду…

– Ну-ну… – старушка отошла.

Нафиса

Нафиса была счастлива. Первая неделя совместной жизни пролетела незаметно. «Как странно устроен мир: живет человек, живет и вдруг кто-то, раньше совершенно незнакомый, становится ближе всех. И душа замирает, и все тело немеет, лишь только подумаешь о нем… Димочка… Имя-то какое замечательное, ласковое…»

Через неделю Дмитрий должен был уехать в командировку. Нафиса расстроилась:

– Не хочу оставаться одна… Я так долго жила сама, а теперь не хочу ни дня быть без тебя. И почему ты мне раньше предложение не сделал?

– А кто у нас так долго не решался выйти за меня?

– Ну, положим, не очень долго, – засмеялась она. – Но тебя, в самом деле, не будет так долго, целых две недели!..

– Малыш, ну перестань… Не мучай меня… – Дима заискивающе заглядывал в глаза Нафисе. – Ты же понимаешь, что мне тоже не хочется расставаться с тобой… Ну, пригласи Юлю пожить.

– Ладно, – вздохнув, согласилась Нафиса.

– А на завтра у меня запланировано одно дело…

– Какое дело?

– Пойдем в домоуправление, хочу сразу прописать тебя здесь.

– Зачем это?

– Нафиса, ну что за вопрос? Как ты без регистрации будешь? Мало ли, вдруг потребуется наблюдаться у врача…

– Да я вроде не болею… – удивилась она.

– А кто говорит о болезни? Беременность – это не болезнь.

– О!

– Так что без возражений, завтра я тебя здесь зарегистрирую.

– Как вы торопитесь прописывать, молодой человек… – неодобрительно ворчала пожилая паспортистка, она не видела, что Нафиса стоит рядом с Дмитрием. – Сейчас такие девушки… Замуж выходят только ради квартиры.

– Моя не такая, я ее еле-еле уговорил…

– Как же, не такая, все они такие. Вас, лопухов, так окрутят, бери голыми руками… – ворчала тетка.

– Вы ошибаетесь, а квартира и так уже ее, я завещание написал в ее пользу, и брак скоро зарегистрируем.

– Ну, парень, был бы ты моим сыном, я бы тебе всыпала…

– Не передумал прописывать меня? Она тебя не убедила? – спросила Нафиса, когда Дима заполнял бланки.

– Нет, не убедила.

– С завещанием ты здорово выдумал, тетка просто оторопела.

– Я на самом деле написал завещание…

– Серьезно? А зачем?

– Здоровье у меня не надежное, так что я решил, что лучше сразу о тебе побеспокоиться. Даже если бы ты отказалась расписываться со мной, все равно квартира была бы твоей.

– Ты меня просто поразил… До такого еще никто не додумывался.

– А я додумался… Я же знаю, что я не подарок. Вижу, моя ревность тебя уже достала.

– Если бы я не согласилась выходить за тебя замуж, я бы никогда не стала и владеть твоим имуществом. И вообще это странно: если бы мы расстались, у тебя появилась бы другая женщина, семья, дети… Значит, другие наследники. Зачем же писать такое завещание?

– Затем, что ты для меня единственная, и если тебя не будет рядом, то мне никто больше не нужен. А жизнь такая ненадежная штука, в любой момент может что-нибудь отмочить.

– Ты не можешь говорить так, никому не дано знать наперед, что будет дальше.

– А мне без тебя не нужно никакое дальше.

– Не хочу тебя обижать, но эта идея с завещанием выглядит очень странно. Хотя, в конце концов, завещание можно переписать.

– Нафиса, я так счастлив, что ты согласилась стать моей женой, мне сейчас никто не в состоянии испортить настроение, даже ты… Но ты меня просто вынуждаешь выложить все. Я же говорил, со здоровьем у меня проблемы, неизвестно, сколько я проживу. Ты и так рискуешь, связывая свою жизнь с больным человеком. С чужим сердцем долго не живут, а я хочу, чтобы ты осталась после меня обеспеченной женщиной.

– Что такое ты говоришь! Я не хочу этого слышать, не смей больше так говорить! Мы с тобой будем жить долго-долго.

– Сколько бы нам жизнь не отмерила, я постараюсь, чтобы ты была счастлива…

После такого разговора Нафисе захотелось плакать, она изо всех сил сдерживалась. Боже, до этого она ведь совершенно не задумывалась над тем, что прогноз для перенесших операцию по имплантации сердца непредсказуем, что даже при ее успешном проведении срок жизни таких людей ограничен. И зачем только она тянула, мучила Диму, проверяла свои чувства?!

– Нет, Дима, это я сделаю все, чтобы ты был счастлив. А счастливые люди живут долго.

* * *

– Юля, Дима уехал на две недели, я боюсь тут жить одна. Не привыкла к таким громадным помещениям. Собирай самое необходимое и давай ко мне. Никаких возражений.

– Точно, у вас там можно целый отряд маньяков спрятать. Если у тебя начнется приступ, закрывайся в туалете, все-таки закрытое пространство.

– Добрая ты… Тогда в шкаф надо прятаться, тут и туалет, как стадион.

– Нафиса, а я тебе не надоем? На работе вместе, дома вместе…

– Ну вот еще, придумала… Ты же мечтала позагорать у нас на лоджии.

– О-о! – она сдалась: – Еду.

Это ее «еду» растянулось надолго, Юля появилась только спустя три часа.

– Ты заезжала еще куда-нибудь по дороге? Наверное, куда-нибудь по близости – во Владимир или Суздаль… Или в Петербурге побывала?

– Как говорила знакомая черепаха, будешь смеяться, вообще не приеду в следующий раз. Однако тут уже многое изменилось, быстро ты действуешь, – огляделась она.

В прихожей появилась подставка для зонтов и в ней женский зонтик, рядом висели дамские сумочки, в углу – изящная вешалка для одежды. Здесь стояли еще и пуфик, и кушетка, маленький высокий столик, чтобы оставить перчатки. На стене крохотный шкафчик с запасными ключами. Коридор устлал длинный толстый ковер. В гостиной на стене красовалось несколько декоративных тарелочек, остальные стояли в старинной горке красного дерева.

– Ну, наконец-то твоя коллекция увидела свет.

– И как тебе у нас? Ничего?

– Мне нравится.

Она прошла дальше:

– И тут изменения… – в кухне появились цветы, фрукты в корзинке… – Ну, Фиса, ты молодец, намного уютнее стало.

– Ты еще не все увидела, пошли наверх.

Там, посреди так называемого зимнего сада, появился велотренажер.

– О-о! Купила оригинальную вешалку!

– Издеваешься, а я, между прочим, каждый день по десять минут педали кручу.

– Думаю, надолго тебя не хватит, по крайней мере, я таких людей еще не встречала.

Юлька прошлась вдоль громадных окон, она была в восторге. Ей очень нравились это просторное светлое помещение и открытая терраса рядом.

– Я сейчас же начну загорать, и пока твоего Димы нет, загорать буду без купальника.

– Меня соседи заклеймят.

– Да ты же наставила кустов вдоль окон, что сквозь них увидишь?

Она, действительно, не стала откладывать задуманное, вскоре улеглась на солнышке, причем загорала, как и хотела, без купальника, коварно делая вид, что не замечает зрителя в окне верхнего этажа дома напротив.

Паренек засек ее в первую же минуту и в дальнейшем не пропускал ни одного сеанса воздушных ванн, повадившись маячить у окна с биноклем. Молодые кустики комнатных цветов практически не мешали ему.

– Юлька, ты опять собираешься демонстрировать свои прелести этому пацану? Мальчишка явно забросил уроки. У него разовьются нездоровые инстинкты.

– Смотреть на красивую девушку – что же тут нездорового?

– Во всем надо знать меру. А ему скоро станет достаточно всего лишь издали смотреть на женщину. Пропадет парень для семейной жизни. Как это называется, вуайеризм?

– Что же, мне из-за него не загорать? Да сквозь твои заросли ничего не видно!

– Спасибо за комплимент моим цветам. Наверно, кое-что видно, иначе он не метался бы в поисках лучшего ракурса, ища обзор получше. Вот вывалится из окна – будет его смерть на твоей совести.

– Я, что, должна тратить деньги на солярий, когда здесь пропадают такие возможности? Давай, присоединяйся.

– Нет, я так не могу, я загораю только в купальнике и вообще не люблю, когда на меня так откровенно пялятся.

Нафиса ушла вниз, а Юлька разделась на открытой террасе, разбрасывая куда попало свое белье, и устроилась на солнышке.

Пока Юля принимала солнечные ванны, Нафиса занималась кабинетом, пора было и тут навести порядок. Разбирая письменный стол Димы, обнаружила папку с бумагами. Открыла, похоже это его личные документы, хотела закрыть, но тут увидела завещание. Оказывается, Дима завещает ей не только свою квартиру, у него еще были гараж и вторая машина. Ничего себе… Нафисе иногда казалось, что в нем много мальчишеского, словно он окончательно не повзрослел, а вот на тебе, успешный бизнесмен. Услышав звонок в дверь Нафиса прошла в холл. Не успела открыть дверь, как сверху донесся Юлин голос:

– Нафиса, ты не видела мой бюстгальтер? Я же в нем поднималась наверх?

– Позвони пацану напротив, с биноклем который, он наверняка знает, куда ты кинула свой лифчик. Одевайся, к нам кто-то пришел.

Нафиса открыла. Вид дамы ее ошеломил: невысокая, толстенькая, в ярко-желтой блузе, голубых брюках. Красные клипсы, красные браслеты и красная сумка.

– Здрррасьте, ты – Нафиса? А я Наталья Георгиевна. Дима предупредил обо мне?

– Проходите… Да, Дима говорил, что вы ему помогали убирать квартиру. Наверное, теперь не надо вам приходить, я буду здесь жить, так что уберу сама.

– Ты еще молодая, нечего париться с уборкой целыми днями, – категорично заявила экстравагантная особа. – И ты же работаешь. И худая вон какая… Боже мой, прямо как я в молодости, тоже такая была! Нет уж, я как ходила, так и буду вам помогать.

– Спасибо, не надо.

– Ничего не знаю. Нельзя молодую жену загружать работой… – и тут же продолжила: – Где я найду такой приработок? И что мне еще делать – живу одна, скучно.

– А-а… – Нафиса сдалась практически без боя.

Наталья Георгиевна переоделась в кокетливый халатик с оборочками и принялась за дело. Где-то она и в самом деле вытерла пыль, но больше разговаривала с Нафисой и Юлей.

– И что же это Дима мне не сказал, что тебе страшно? Я бы могла приехать, пожить с тобой. Да я, наверное, и приеду.

– Нет-нет, не надо.

– Ну, как хотите… – разочарованно протянула Наталья Георгиевна.

Нафиса после работы постоянно бежала то в институт, то на курсы английского. Девушки обычно возвращались порознь, Юля по-хозяйски открывала дверь своим ключом. Какая-то наблюдательная бабулька приметила ее и поинтересовалась:

– А ты с какого этажа, дочка?

– С пятнадцатого.

– А из какой квартиры?

– Из пятьдесят восьмой.

– Так там вроде другая девушка была…

– Мы вместе живем.

– А мужик один?

– Один.

Коварная Юлька не стала разъяснять старухе, что она тут гостит и что Дмитрия сейчас нет дома. Пусть бабка поужасается нравам молодежи… Та и в самом деле тут же поспешила поделиться новостью с соседкой.

Юля поднялась в зимний сад, вышла на террасу. В окне напротив появился мальчишка, девушка помахала ему рукой. Парнишка шарахнулся в сторону, тюль на его окне оборвалась. Похоже, мальчишка упал.

* * *

Ирина несколько раз приезжала к дому Дмитрия. Пока она еще сама не знала, на чем остановится. В одном она была убеждена: Нафиса чем-то опоила Дмитрия и безнаказанно такое оставлять нельзя. Причем, наказать надо обоих.

В который раз она смотрела на черноволосую девушку и думала: невероятно, из-за такой вот мелкой, плюгавой замухрышки бросить ее! Не может быть, чтобы парень разлюбил ту, которую считал самой лучшей, самой красивой. Он это сам говорил. Здесь напрашивается только один вывод – черная магия. Сейчас этих магов столько развелось! Пора, пора возрождаться святой инквизиции. А пока ее нет, придется самой заняться этой проблемой.

Во дворе на нее никто не обращал внимания. Как всегда носится детвора, подростки висят на турнике, бабульки пасут малышей. Тут из Диминого подъезда вышла маленькая кругленькая, как шарик, женщина. Живот у нее начинался сразу от подбородка, грудь почти не выделялась. Недостатки фигуры ее явно не смущали, потому что одета она была вызывающе ярко. Рыжие кудряшки, высоченная платформа. Довольно странная экстравагантная особа. Если бы ей было лет двадцать – тридцать и весила бы она килограммов на пятьдесят меньше, тогда ее пластиковые яркие украшения вкупе со всем остальным смотрелись бы неплохо, но сейчас… Ира где-то ее видела, но вспомнить не могла. Тетка огляделась и направилась к старухам:

– Здравствуйте, гражданочки, – громко приветствовала она всех, грассируя, как француженка.

– Привет, привет, Наталья Георгиевна, это твоя пришла, что ли?

– Не моя, а Димина. Мой – Димочка. Он мне, как сынок.

Ира хотела уж подняться наверх, но услышала знакомое имя и задержалась.

– Ну и как тебе невестка?

– Не ест ничего, хоть не готовь. Вон, вчера приходила к ним, котлеты сделала, а они не едят, сегодня забрала домой.

– А другая?

– Юлька-то? У той аппетит неплохой.

– Что, так и живет с двумя сразу?

– Да вы что, это же подружка, живет тут пока Димы дома нет! – неподдельно возмутилась толстуха.

Бабки недоверчиво переглянулись, Юлина версия им явно понравилась больше. А Наталья Георгиевна окинула внимательным взглядом двор, задержалась на Ире и ушла. Ирина подсела на лавочку, спросила:

– А что это за тетка была? В бусах, браслетах…смешная.

– Так это Наталья Георгиевна, домработница с пятнадцатого этажа. Хорошая женщина, заботится о них, как о родных.

– А что она там говорила про Диму?

– Ну ее, скрывает…

Ира решила не настаивать, не лезть с расспросами. Она отошла, посмотрела на окна пятнадцатого этажа. Эта квартира могла быть ее… И домработница тоже. Исправить в жизни можно все… Может быть, не торопиться с Димкой-то? Убрать соперницу, и все. А уж если он не одумается, тогда и с ним разобраться. Она приступила к воплощению своих бредовых идей.

* * *

На следующий день Ира приехала к Диминому дому сразу после работы. На этот раз она не стала маячить во дворе, прямиком прошла в подъезд, поднялась наверх и присела на подоконнике на лестничной площадке четырнадцатого этажа. Сама не знала, чего ждет… Мысли роились в ее голове, она никак не могла сосредоточиться, решить, что делать. Тут какая-то девица выскочила из лифта и, не обратив на Ирину внимания, ворвалась в Димкину квартиру, ринулась куда-то вглубь, даже не прикрыв за собой дверь. Интересно, это кто еще тут хозяйничает? Ира подошла, заглянула – тихо, все двери распахнуты, но девицы не было видно. Тогда она приоткрыла стеклянную дверцу шкафчика-ключницы на стене, сняла ключи и ушла никем не замеченная.

А Юля – это была она, – влетев в квартиру и кинув пакеты на пол, бросилась в туалет – не каждый мочевой пузырь способен выдержать двухчасовую пробку на дороге. И только когда с облегчением вышла оттуда, захлопнула входную дверь, не заметив, что в квартиру кто-то заходил.

Ира приехала еще раз, специально в такое время, когда бабки еще не вышли с внуками во двор, а рабочий люд уже разошелся. Приехала с одной целью – проверить ключи. Дверь легко открылась, она вошла в квартиру. Прошлась по комнатам, прислушиваясь к своим ощущениям: да, она должна стать здесь хозяйкой.