Текст книги "Смерть приходит на свадьбу…"

Нафиса

После бегства с лыжной базы Юля не оставляла Нафису в покое, ее разбирало любопытство:

– Кто это был?

– Знакомый.

– А почему же мы тогда рванули с базы, словно воровки какие-то?

– Не хочу с ним разговаривать. И с тобой об этом не хочу говорить. Забудь.

Но Юльку трудно было сбить с курса. К этой теме она вернулась на следующий день, на работе. В перерыв, потягивая кофе, спросила:

– Как ты с ним встретилась?

– С кем?

– С тем парнем, от которого сбежала в воскресенье. Кстати, как его звать-то?

– Павел… Какая ты все-таки не чуткая, Юля.

– Ответь, пожалуйста…

– Ну зачем это тебе?

– Мы подруги или нет? Ты вот все знаешь про меня, а мне ничего не рассказываешь.

– Встретились в моем селе…

– Он что, тоже оттуда?

– Нет, приезжал сватать невесту для своего друга. А эта невеста, Оля, была моей соседкой и подругой, мы рядом жили.

– Никогда не слышала о ней. А где же Оля сейчас?

– Где-то в Москве… После моего переезда в Москву мы с ней потерялись. Оля с мужем уезжала в другой город, потом вернулась вроде бы, но мы не виделись. У нее сразу все было хорошо: образование после школы получила, замуж вышла. А мои родители нищие, так что у меня тогда ничего не было, вот я и постеснялась искать ее. Не хотела, чтобы она подумала, что мне от нее что-то нужно, что я жду помощи.

– И долго вы с Павлом встречались? И почему поссорились?

– Опять ты про него… Мы вообще не встречались.

– Ну что ты тянешь?! Расскажи, не мучай меня.

– Да нечего рассказывать, влюбилась до смерти, как только увидела его.

– И что?

– Юлька, ну что ты ко мне пристала? Ну влюбилась и влюбилась… Два дня от него не отходила, а потом уехала с ним в Москву.

– Ничего себе, какая ты решительная. Как же тебя отпустили родители?

– Наоборот, они меня оттуда вытолкали… – Нафиса задумалась. – Так уж получилось… Ты не представляешь, какая там нищета. Детей кормят комбикормом. И море самогонки. Вот мама и спасала меня от той жизни.

– Ты хочешь сказать, что парень приехал к вам на два дня и ты сразу уехала с ним? Как же он смог уговорить тебя?

– Уговорить?! Павел только в Москве понял, что я еду к нему. Был просто в шоке…Такая я нехорошая, – горько усмехнулась Нафиса. – Влюбилась впервые в жизни и рванула с ним, незванная поехала.

– Не могу поверить, что это ты о себе рассказываешь… Мне казалось, что за тобой надо долго ухаживать, ты же, как замороженная, пока растаешь…

– Вот такая страсть была… Наверное, после этого приключения я и стала замороженной, жизнь научила.

– Ну и ну…Не ожидала, что в твоей биографии такое было.

– Ой, зря я тебе рассказала, это не та история, о которой стоило бы болтать.

– А потом что было? Почему ты не хочешь вспоминать? Он что, изнасиловал тебя?

– С чего ты взяла? Наоборот, он-то не делал никаких шагов ко мне, ни разу не попытался поцеловать, обнять. Я сама пришла к нему в постель, думала, что после этого он меня тоже полюбит. Наивная…

– А он?

– А он выгнал меня.

– Ничего себе, бедная ты моя. Из постели выгнал? Кошмар…Я бы такого не пережила.

– Нет, из постели-то не выгонял, а потом выпроводил. Месяца три я у него прожила. И видела, что не нужна ему, но не могла уйти. Только когда впрямую сказал, что мешаю, тогда ушла.

– Правильно ты сделала на лыжной базе, что не стала с ним разговаривать. Бабник?

– Еще какой…

– Фис, а после него кто-нибудь у тебя был?

– Был. Только это еще более печальная история, не хочу рассказывать.

– А Павел женат? Там, на базе, с ним была жена?

– Понятия не имею, я же не видела его давно.

– И до сих пор помнишь о нем? Я бы уже и имя забыла.

– Что, я тебе кажусь ненормальной?

– Да, какой-то сбой в твоей программе есть. Устроила из своей жизни пантеон… Как будто ни у кого больше не было несчастливой любви… Пострашнее несчастья встречаются, хуже, когда умирают близкие, любимые люди.

– Это у меня тоже было.

Юля задумалась.

– Жаль, что у тебя в жизни случилась такая безответная любовь.

– А мне не жаль. Нет, когда он меня выгнал, я готова была утопиться, но сейчас понимаю: моя любовь – самое яркое пятно в жизни. Я на все стала смотреть иначе, до встречи с Павлом словно и не жила. Нет, я не жалею. Наоборот, рада тому, что оказалась способна на такое чувство. И хотела бы еще раз влюбиться.

Павел

Павел, сидя перед телевизором, в который раз вспоминал мельчайшие подробности короткой встречи на снежном склоне. Невероятно, вот так встретить Фиску! Она сильно изменилась, возможно, он и раньше встречал ее, но не узнавал. Теперь совсем не похожа на мальчика. Похоже, все у нее нормально, а он корил себя, придумал какой-то грех, столько времени жил с непроходящим чувством вины.

А Наташа все твердила о свадьбе. Далась же ей семейная жизнь!.. Павел никак не мог заставить себя жениться, но его начальник уже несколько раз намекал, что предпочитает семейных сотрудников. Да и все равно он никого не полюбит, похоже, ему это не дано. Как бы сильно ни влюблялся, чувств хватало максимум на полгода. Если раньше ему не давали покоя мысли о Нафисе, и каждый раз как бы он себя ни уговаривал, почему-то неизменно вспыхивал от стыда, вспоминая ее, то теперь он решительно отбрасывал их – убедился своими глазами: у девушки все хорошо. И когда в среду начальник пригласил его и других руководителей отделов на выходные к себе на дачу, подчеркнув: «С женами», – Павел вдруг окончательно решился. Вечером он сообщил Наташе свое решение, та просияла. И теперь все ее мысли были заняты подготовкой к свадьбе. Павел только соглашался, она сама все решила: много гостей не звать, отметить в узком кругу. Но костюм, платье и прочее тем не менее придется покупать. Паша рассеянно поддакивал ей – какая разница в каком ресторане справлять свадьбу!

Тут позвонил Чумаков:

– Больше ждать не буду.

– Федор Николаевич, да не вру я, нет у меня вашего диска.

Тот бросил трубку. Чумаков и в самом деле решил – раз информация не появляется, флэшку не нашли, и хотя непонятно, Павел в курсе или нет, лучше всего убрать лишнюю, опасную фигуру.

– Кто это звонил? – полюбопытствовала Наташа.

– Ты его не знаешь.

– А почему ты так расстроился?

– Ничего, все нормально.

– Давай завтра поедем в ресторан, закажем свадебный ужин.

– Поехали…

Говорила там одна Наташа, она словно не первый раз замуж выходила – отлично знала, чего хочет. Павел только удивлялся ее практичности.

Они вышли из ресторана, смешались с толпой, выходящей из ближайшего кинотеатра.

– Ира! – вдруг громко окликнула Наташа.

– Где ты ее увидела? Нет здесь никакой Иры… – Павел вертел головой.

– Да была… Сейчас только мелькнула. Не пойму, прячется она от меня, что ли…

– Иры я не вижу, но вот своего знакомого заметил.

– Какого знакомого? Где?

– Такого, которого лучше не встречать, – телохранитель одного гада.

– Ты о ком?

– Следит он за мной, кажется… Уже который раз замечаю. Вот черт, а я думал, что Чумаков успокоился. Ладно пошли к машине.

Они свернули в тихий переулок. Павлу пришлось поставить машину за углом, стоянка рядом с рестораном была забита.

– Постой минутку, я куплю сигареты.

Он отошел к киоску, а Наташа осталась в одиночестве, освещенная бегущими огнями рекламы ресторана. Тут же к ней подошли милиционеры, попросили показать документы. Скорее всего, от скуки или познакомиться хотели – ребята-то молодые.

Наташка кокетничала с ними, ожидая Павла, тот уже спешил к ней:

– В чем дело?

– Будьте добры, ваши документы, – вежливо козырнул патрульный, проверил паспорт. – Все в порядке, до свидания.

– Вот дебилы, – буркнул Паша, когда те отошли.

– Да ладно тебе, работа у них такая, по крайней мере, вежливо разговаривали.

– Видел я, как ты с ними заигрывала.

– Что я слышу? Неужели ты ревнуешь?

– Вот еще…

Ему, пожалуй, даже нравилось, когда на его девушку обращали внимание. В такие моменты он и в самом деле был рад, что женится на ней. Павел обнял невесту и повел к машине, дальше, в темноту переулка. Там было совсем пусто, лишь две девушки шли впереди. Наверно, они тоже здесь оставили машину. Наташа продолжала что-то говорить, но он уже не слышал ее. Ну почему он вновь думает о Нафисе?! При чем здесь она? Что-то привлекло его внимание, он пристально вгляделся в одну из девушек впереди. Длинные черные волосы. Неужели это Нафиса?! Секунду-другую он раздумывал – побежать за ней? Но ведь рядом Наташа…

– Что с тобой? Ты как будто привидение увидел? Ты на кого засмотрелся?

Наташа подозрительно вглядывалась в Павла, потом проследила за его взглядом. Какой-то парень быстро прошагал мимо них.

– Ты на кого уставился? Это что, та девчонка, которую видели на лыжной базе? Нафиса? Кто она такая?

– Никто, просто мне надо с ней поговорить… Подожди здесь… Садись… – он вдруг решил догнать Нафису, щелкнул пультом, открывая машину для Наташи, и поспешил вслед за девушками. Те были уже довольно далеко.

Наташа осталась стоять в одиночестве, потом, вздохнув, села в машину. Тем временем Павел окликнул:

– Нафиса, стой, мне надо поговорить с тобой… Стой!

Обогнавший его прохожий обернулся, наверное, не расслышал, кого позвали, приостановился. А Нафиса оглянулась, увидела, что один парень ожидает другого, и решила, что ей послышалось ее имя, в темноте переулка она не разглядела Павла. Девушки свернули за угол на проспект, сели в подъехавшую маршрутку. Павел остановился, не обращая внимания на поджидавшего его незнакомого прохожего. «Как жаль, не успел…А может быть, это не она?» – мелькнула мысль.

В этот момент раздался глухой хлопок выстрела. Паша все еще смотрел вслед скрывшейся Нафисе, когда асфальт вдруг метнулся ему навстречу…

Наташа

Наташа из машины увидела, как он упал, секунду сидела в недоумении, потом вышла, бросилась к нему. Перевернула, все лицо Павла было в крови. В первый момент она решила, что он споткнулся, упал, ударился, но тут же поняла, что дело серьезнее.

– Помогите! Помогите! – закричала она.

Из-за угла выбежали давешние патрульные, подошли ближе.

– Готов, покойничек…

– Ничего себе! Стреляют в центре города…

«Кто это – покойничек? Не может быть, это ошибка…» – Наташа с ужасом слушала этот разговор.

– Вызовите скорую!

Наташе стало плохо, и она опустилась на асфальт. К ней подходили, что-то спрашивали, но она не могла толком объяснить, что произошло. В темноте ей показалось, что это тот прохожий вдруг накинулся на Павла, свалил его на землю и потом убежал.

– Какой-то маньяк ранил его…

Откуда-то появилась старуха, сказала:

– Энтот, который лежит, догонял другого, тот остановился, подождал его, энтот не дошел до него метра три, вдруг встал, а тот и выстрелил. Я думала машина хлопает, а тут энтот упал, а тот, другой, побежал.

– Выстрела не слышно было… – удивился патрульный.

– Да врет она, из машины стреляли. Эти двое стояли, а их обоих из машины, – вмешался какой-то подросток.

– Какая машина?

– Черная, тут же темно, не разберешь какая, маленькая такая. Вон там эта машина стояла. Оттуда выстрелили, а потом этот упал, а второй побежал.

– Повадились тут стоянку устраивать, сами по ресторанам ходят, а машины тут бросают… Или в кино идут, тоже ставят, – встряла старуха.

– Не понятно, кто же стрелял – из машины или второй мужик… А вы, бабушка, где находились?

– Да там, за углом, стояла, внука своего жду из школы, а тут вон темнота какая… И стреляют…

– Если из машины, то зачем было стрелять именно сейчас, почему не дождались, когда жертва останется одна? Или оба были заказаны? – размышляли милиционеры.

– Поторопились…

– Да видела я, правду вам говорю, точно, тот, второй, выстрелил, – кипятилась бабка.

– А мальчик видел по-другому.

– Так он с другой стороны улицы смотрел. Вечно эти мальчишки в подворотне прячутся, курят там, а я вот тут, рядом стояла. Хорошо, что меня не видно было, а то бы пристрелил…

– А вас-то за что?

– А как свидетеля.

– Вы разглядели лицо убийцы? Можете описать его?

– Как тут разглядишь? Темно, фонарей здесь нету.

– Хорош свидетель… В любом случае, ясно, что это был не снайпер, тот влепил бы в лоб.

– А вы что можете сказать? Девушка, вы видели второго человека? Видели, кто стрелял? – патрульный тормошил Наташу.

Наташа с трудом осознала, что обращаются к ней.

– Нет… Я сидела в машине. Павел пошел вперед, он увидел знакомую, но не догнал ее. Какой-то мужчина обогнал нас, остановился и подождал Пашу.

– Наверное, за вами следили.

– Следили? Может быть – Паша сказал, что заметил кого-то, но имя мне не назвал.

– Подумайте, может, вспомните что-нибудь.

– Нет, вряд ли…

– Оставь ее, девушка в шоке. Слушай, я вспомнил ее, мы же у них документы проверяли. Надо ее домой отправить. Посмотри адрес, паспорт у покойника в кармане.

– Ты что? Пусть ждет оперов, сейчас подъедут.

Наташа не заметила, как появилась скорая, приехала милицейская машина. Люди столпились вокруг. Кто-то взял ее за руку и попытался отвести к машине, но она оттолкнула его и продолжала смотреть на Павла. Милиционер спросил у врача:

– Ну, что там с ним, готов?

– А что может быть – пулевое ранение. Не живут с такими ранами.

– Я и говорю – покойник?

– Как ни странно, еще нет, хотя до больницы, думаю, не довезем. Грузите раненого.

«Не довезем! Все кончено, его больше не будет…»

Павла уложили на носилки и понесли к «скорой помощи». Наташа вышла из ступора, кинулась к ним.

– Девушка, не мешайте.

– Это мой жених!

Врач глянул на нее, вздохнул:

– Ладно, лезь, поехали…

Носилки с Павлом погрузили в машину. В больнице какая-то медсестра усадила Наташу на стул в коридоре, велела ждать. Сунула в руки пакет:

– Возьмите вещи мужа.

– Какие вещи?

– Да ерунда всякая: сигареты, зажигалка, ключи, водительские права.

В приемном покое пострадавшего осмотрел хирург Евгений Федорович, потом вышел к Наташе.

– Девушка, э-э-э, Наташа, вы ему кто? Жена?

– Нет.

– К сожалению, ему уже не поможешь.

– Нет, не может быть … – Наташа не могла поверить, что Павла не будет.

– Что поделаешь…

Она опустилась на стул, ну вот и все. Бедный Паша, молодой, красивый… Сначала она горевала о своем женихе, потом незаметно ее мысли переключились на себя – все ее планы рухнули: ресторан, свадьба, платье с фатой… Свадебное путешествие куда-нибудь на острова в Азию – ничего этого не будет. Другого, такого красивого, обеспеченного, успешного, она не найдет. Столько времени потратила на него… И всем уже сообщила о свадьбе, весь вечер сидела на телефоне и на другой день с работы еще обзванивала… А свадебное платье? Куда теперь его? Зачем только она поторопилась и велела переделывать на себя – теперь его не примут обратно…. И ресторан заказали… Наташа горько расплакалась от разочарования и жалости к себе…

– Евгений Федорович, – окликнул хирурга интерн Борис, – проверили на совместимость – подходит нашему очереднику.

– Дмитрию?

– Да, этот пострадавший совсем молодой, – Евгений Федорович повернулся к девушке. – Наташа, вы знаете его родственников? Мне надо с ними поговорить.

– Нет, у него никого нет, – шмыгнула она носом.

– Тогда с вами… Нам предстоит трудный разговор, пойдемте ко мне в кабинет.

Дима

Пока хирурги готовились, молоденький интерн Борис нервничал, ему впервые предстояло ассистировать на такой сложной операции. От волнения он беспрерывно что-то говорил:

– Евгений Федорович, интересно, вскрываешь человека – и что мы видим: грубо говоря, мясо. Но почему все вместе это работает, двигается? Институт закончил, а так и не понял.

– Боря, да такого непонятного вокруг полно. Вон электричество возьми, ну как это ток по проводам течет? Я могу представить, как бежит вода по трубам, но понять, как ток проходит по проводам, выше моего понимания… Если электроны по проводу бегут, то он, по моему разумению, должен быть полым… С живой материей вообще темный лес. Любое семя знает время и форму, как ему вырасти и отплодоносить. Это Екклесиаст так сказал. Если растение что-то знает, то встает вопрос, а сколько же знает человек?

– Да, самое интересное – это мозг. Каким образом там появляются мысли?

– Это так говорят, что человек мыслит мозгом, на самом деле мозг не мыслит. Мозг у нас управляет видимыми функциями человека. Вот мы с вами говорим, двигаемся, смотрим, слышим друг друга – это всё видимые функции. – Евгений Федорович привык все растолковывать бестолковым студентам – практикантам. – И, скорее всего, управлять всем этим должен видимый орган – мозг. Мозг является центром управления материальным телом. Да, его функция действительно очень мощная, постольку, поскольку он главный центр. Если мозг перестал работать, то всё, и физическое тело человека перестает работать, умирает. Теперь мысль. Мысль то никто не видит. Мысль невидима. Скорее всего, она рождается в невидимом органе. Вот этот орган действительно невидимый, и называется – разум.

– Значит, материальный мозг управляет материальным телом, а разум управляет душой, а через душу и всем телом. Тогда где находится разум, если не в мозге?

– Да, выходит, что над материальным телом существует духовная надстройка – душа. Разум находится непосредственно в душе. Это Николай Константинович Рерих сказал: разум находится в душе, он подобен чаше, которая накапливается за многие воплощения. Содержимое этой чаши и есть мудрость. И это плод нашего труда, всей жизни.

– То есть у каждого своя чаша, личностная?

– Думаю, личностная. Есть люди, которые всю жизнь работают над собой и поэтому накапливают многие знания. А есть люди, которые только и знают, сколько стоит бутылка.

– Значит, душа – это разум? И все-таки непонятно, где душа гнездится. Она должна жить в таком органе, без которого человек не живет, да? Вот без ноги можно жить, люди теряют конечности, но душа остается на месте…Ей-то и нужно всего ничего… Она же невесомая, легкая.

– Возможно, ей нужен не один орган, а совокупность, несколько… Хочешь пересадить душу? Ну давай вот этому пациенту еще что-нибудь пересадим, чтобы душа наверняка переселилась… – пошутил он. – Поэкспериментируем немного… Ладно, хватит болтать, настраивайся на серьезную работу.

* * *

После операции Дима очнулся в палате, не сразу вспомнил, кто он и где находится. Он все еще оставался во власти наркотического сна. И, глядя в белый потолок, старался удержать ускользающее воспоминание о нем: вот летит с горы, снег бьет в лицо…

– Слава Богу, очнулся… Значит, все будет хорошо, повезло тебе, наш Евгений Федорович просто кудесник…

– Какой Евгений Федорович? Наташка потянула… Повезло, что там не было камней, деревьев, а то бы я наверняка воткнулся… Лыжи бы сломал… – Дима прошептал что-то невнятное.

– Да ты еще спишь, бредишь.

Дима вроде бы пришел в себя, забормотал:

– Приснилось что-то, на машине занесло… Или нет, это я с горы ехал… Что со мной? Я попал в аварию? На лыжах разбился? – громко спросить сил не было.

И тут же все вспомнил: его забирали на операцию.

– Сделали пересадку? Как все прошло?..

– Отлично. Считай, родился второй раз, получил еще один шанс.

– Ничего не помню…

– Ты поспи еще, поспи…

Дима заснул, словно провалился, снова почувствовал, что несется на большой скорости… Во сне он съезжал с крутой горы на лыжах, а впереди летела девушка, длинные черные волосы бились на ветру.

Проснулся вновь, когда пришел хирург.

– Очнулся? Бог тебя спас… – И повернулся к медсестре: – Деточка, пока пить ему не давай, губы протирай влажным тампоном.

* * *

Спустя неделю Дима уже лежал в своей палате. Пожилая сотрудница, Наталья Георгиевна сидела рядом, она добровольно взвалила на себя обязанности мамы для своего молодого начальника.

– Наталья Георгиевна, со мной все в порядке, идите домой…

– Я, милый мой, не для того пришла, чтобы сразу уходить. Буду тут дежурить, пока не встанешь, я уже договорилась с Евгением Федоровичем, мне разрешили. Все равно у них медсестер не хватает.

Естественно, Наталья Георгиевна договорится хоть с кем… Глаза у Димы закрывались.

– Димуля, дай-ка я тебя всего оботру…

– Ну, всего – это лишнее… – вошедший Евгений Федорович заметил умоляющий взгляд Димы и спас его от активной сиделки. – Да, Дима, не сотрудница у тебя, а чистое золото…

Наталья Георгиевна в самом деле просидела рядом с Дмитрием двое суток, ушла только тогда, когда ему позволили вставать. Петрович восхищался:

– Какая женщина! Ну всех знает, весь город! Кем же она у вас работает?

– Уборщицей.

– Не может быть… У нее же не голова – компьютер.

– Раньше она была бухгалтером, в исполкоме работала, потом в налоговой, а когда выпроводили на пенсию, стала у нас подрабатывать.

День добровольной сиделки не было, а к вечеру Наталья Георгиевна вновь появилась. Из-под халата Натальи Георгиевны выглядывал воротник ярко-желтой рубашки. Не женщина – цветок. Она с жадным любопытством смотрела на всех, с интересом выслушивала и запоминала историю каждого человека, с которым довелось побеседовать. Дима не знал, чего больше в ее визитах в клинику: сострадания или любопытства… Хотя к ним с Андреем она действительно относилась по-матерински.

– Боюсь еще тебя оставлять одного, медсестры дрыхнут без задних ног, уж я их знаю. Вот, принесла тебе бульон, – заявила она.

– О, нет! Я не хочу… – бессильно сопротивлялся Дима: готовила Наталья Георгиевна отвратительно, хуже, чем кормили в больнице.

– Ничего не знаю, выпей! – скомандовала она.

– Пей, пей, сынок! Наталья Георгиевна уж знает, что тебе нужно… – поддержал ее Петрович.

У Димы не осталось никаких шансов, против двоих он не выстоит, проще было выпить эту бурду.

– Я днем выспалась, посижу еще одну ночку с тобой, вон немного полежу на пустой кровати…

– Ложись, Георгиевна, ложись. Мы тут с тобой по-стариковски поболтаем, – обрадовался Петрович.

Дима заснул, а ночью проснулся от храпа Натальи Георгиевны. Ничего не скажешь, хороша сиделка… Она словно почувствовала его взгляд, вскинулась:

– Тебе чего, Дима? – спросила обеспокоенно.

– Все в порядке, спите… – ему стало стыдно за свои мысли, вон как она волнуется.

Выздоровление шло медленно, но все же молодой организм справился. Евгений Федорович частенько заглядывал к пациенту, он бдительно следил за всем процессом.

– Невеста у тебя есть? – не забывал он излюбленной темы.

– Нет.

– Ну, думаю, это не проблема, девчат полно, ты парень видный… Не откладывай, женись, ты и так с этим делом затянул, а уж теперь и вовсе нельзя медлить. Тебе надо родить сына, успеть вырастить его, так что поторопись. Раз уж Бог на твоей стороне, не подводи.

– Бог? Это вы на моей стороне.

– Зря ты так говоришь… Без его воли я бы тебе не помог.

– По-вашему, это он спас меня? Сначала послал воевать, ранил, лишил родителей, а теперь вздумал спасти меня. Вы считаете его милосердным? Ведь это он создал мир, где все живое поедает друг друга, чтобы выжить…

– В природе погибает слабый, нежизнеспособный, более сильное животное выживает. Наверное, он не видит ничего страшного в том, что кто-то умирает, давая шанс выжить другому существу, – Евгений Федорович присел рядом.

– Мне кажется это жестоким. Сама идея такой цепочки жизни – есть другое существо, чтобы жить самому, – страшная. Наверное, он не смог придумать иного вечного двигателя жизни. Но животных хотя бы необходимость заставляет поедать друг друга. А вот как же войны?

– Это выбор людей, и ты-то мог избежать этого.

– Как?

– Есть же, к примеру, альтернативная служба, кое-кто выбирает ее. Все зависело от тебя.

– Попробуй, выбери, не так это просто. А как же всемирный потоп? Тогда от человека ничего не зависело.

– Слушай, я не силен в Святом Писании, но вроде бы там все грешили.

– Утонули все, не только грешники, но и невинные младенцы. А животные чем провинились? Какая немыслимая жестокость – утопить все живое. Мне наш Создатель представляется не милосердным, а, скорее, любопытным. Как ребенок: нарисовал одну картинку, не понравилась – стер… Потом следующую. Мы ведь не знаем, сколько было таких всемирных потопов… Или ледниковых периодов. Почему бы ему не отделить грешников от праведников и наказывать только виновных? Устроил бы суд, сделал так хотя бы раз, и тогда, после такого показательного судилища, человечество сразу повернуло бы на благочестивый путь. Но нет, ему хочется забавляться жизнью всей планеты…

– А ему нужно чтобы мы сами, по доброй воле пришли к нему. Да ведь и сына своего он послал к нам.

– А мне кажется, – задумчиво произнес Дима, – Бог не сына к нам послал, дабы искупить грехи человеческие, а пришел сам, просто из того же любопытства, потому что хотел узнать, как это – быть человеком? Решил узнать, что же такое страдание и смерть, что испытывают люди.

– Интересная мысль, – Евгений Федорович поднялся, – но мне пора.

– Так по-твоему, Бог после этого стал сочувствовать своему созданию? – Евгений Федорович задержался в дверях.

– Ну да… А иначе не вяжется: представляете, сначала сотворить жестокий мир, в котором чтобы жить надо есть, убивать живое существо, потом всемирным потопом уничтожить все живое на Земле, и вдруг провозгласить заповедь – «Не убий… Возлюби ближнего…» Возможно, не только человечество учится, но и Создатель тоже. И теперь, может быть, он не станет больше стирать все человечество одним махом, пожалеет нас…

– Значит, все же можно просить его о милости?

– Выходит, теперь можно… Вот только слышит ли он отдельные голоса? Не надоели ли мы ему своими просьбами?

– Знаешь, Дима, где-то проводили исследования и выяснили, что если за больного молятся несколько человек, тому становится лучше, а если никто или только он сам, то никаких положительных изменений… За тебя наверняка молились друзья.

Сон, с которым он очнулся от наркоза, часто повторялся, чем-то беспокоил. Дима уже запомнил его во всех деталях: как подхватывает на лету шапочку, как мчится следом за ловкой фигуркой, хочет догнать незнакомку, иногда во сне догоняет ее, трогает за руку и она вот-вот должна обернуться, – но тут он всегда просыпался. Он рассказал об этом сне врачу, интерну Борису Ефимовичу, спросил его:

– У вас в институте был курс психологии, что там, по Фрейду, означает такой повторяющийся сон?

– Думаю, это просто попытка отвлечься от пережитого стресса. Твоему сознанию потребовалось зацепиться за какое-нибудь колоритное положительное воспоминание, мозг достал из запасников яркое событие, вот и все.

– Но я не помню такого. На лыжах катался, только было это года два назад, и такой девушки не было.

– Девушка могла быть случайной, просто там так все совпало: снег сверкает, волосы блестят, так ведь? – молодой врач демонстрировал свою проницательность.

– Да…

– Ну, вот видишь, я не видел твоего сна, но тоже запросто могу нарисовать такую картину: синее небо, солнце, снег, красный спортивный костюм незнакомки… Тогда ты внимания не обратил на нее, но в подсознании отметил красоту момента, а вот сейчас эта картина потребовалась как успокоительная таблетка. Отдыхай, – Борис отошел к другому пациенту, а выходя из палаты, бросил Диме: – Если только это вообще не кадр из кинофильма. А по Фрейду, тебе наверняка требуется хорошая доза секса, – он подмигнул Диминым соседям. – Организм сам знает, что ему нужно, какое лечение. Вот во сне ты и бегаешь за бабой. Так что поскорей выписывайся и восстанавливайся естественным путем, лечись этим народным средством, только не переусердствуй. С этим теперь тоже надо осторожно.

– Спасибо за совет…

Нет, это не случайное воспоминание…и не кино. Он знал эту девушку, иначе почему во сне так ясно чувствовал, что ему нужна именно она? Почему так радовался, когда видел ее? Эти ощущения полета и счастья явно связаны с ней. И костюм у нее был как раз не яркий, а темно-серый… А шапочка в его руке была белой и на макушке два пушистых шарика, как у ребенка… И сноуборд ярко-малинового цвета.

Пришла секретарша Аллочка, наверное, опять Андрей отправил.

– Дмитрий Сергеевич, мы все так рады, что операция прошла хорошо, что вы выздоравливаете.

– Алла, ну куда ты столько яблок носишь? Вся палата не успевает их поедать.

– А что вам принести завтра?

– Ничего не надо, – взглянул на огорченное личико и добавил: – Принеси бананов.

– Ой, вы же не любите их, никогда раньше не ели!

– Захотелось почему-то…

– Это хорошо, в бананах много калия, сердечникам полезно.

На Диму ходили смотреть, как на чудо. Евгений Федорович с гордостью как свое достижение демонстрировал парня.

Перед выпиской еще раз напомнил:

– Женись, срочно женись. Женатые живут дольше, а тебе просто необходимы внимание и забота женщины, хватит жить одиноким волком.