Текст книги "Охотник за мечтой"

Держа в руке амулет, Зения пристально смотрела на него. Она знала, что ей не нужно волшебство, чтобы доверять Ардену, чтобы удержать его, и решила, что бросит в огонь заклинание. Глубоко прерывисто вздохнув, она взяла со стола широкий нож и вскрыла серебряную печать. Ей на ладонь выпал маленький скрученный в трубку клочок бумаги, пахнущий дымом и немного почерневший от копоти свечи. Но она помедлила, перед тем как бросить его в огонь, и расправила скрученную бумажку.

У Зении сжалось сердце, когда она увидела каббалистические знаки: магическая надпись, отчетливая и черная, была сделана не арабскими, не английскими и не другими знакомыми буквами. Странно изящная и могущественная, она шла поперек обрывка, притягивая и отталкивая одновременно, подобно демоническому облику лорда Уинтера. Исходившая от нее энергия не позволила Зении бросить бумажку в пламя.

– Мне кажется, ты смотришь на нее вверх ногами, – объяснил Арден.

Услышав его голос, Зения, тихо охнув от испуга, взглянула на него.

– Переверни ее, волчонок, – приподнявшись на локте, он неторопливо улыбнулся ей, – а потом возвращайся в постель.

Она перевернула клочок бумаги, и мгновенно слова стали четкими и понятными.

«Я люблю тебя», – говорило заклинание, ее магическое заклинание, которое должно было удержать его.

«Я люблю тебя».

Очень осторожно она скатала клочок бумаги и снова положила его в амулет. Крепко надавив на нож, она запечатала серебряную полоску, которая удерживала талисман внутри, надела амулет на шею, забралась в постель и глубоко зарылась в дорогие и надежные объятия.

Историческая справка

В то время как героиня этого романа Зения полностью создана моим воображением, леди Эстер и ее молодой любовник Майкл Брюс – совершенно реальные фигуры, настолько же фантастичные, как и сама их история. Я твердо придерживалась известных исторических фактов, связанных с ними, и только заполнила пробелы. Хотя нет каких-либо доказательств появления незаконнорожденного ребенка от их любовной связи в пустыне, на самом деле существовал период времени, сразу же после того как леди Эстер настояла, чтобы Майкл оставил ее в Ливане, когда она как будто болела чумой. Действительно, вокруг нее свирепствовала эпидемия бубонной чумы, но признаки ее болезни не были похожи на симптомы чумы. В период ее долгого выздоровления, длившегося от восьми до десяти месяцев, она не допускала к себе даже доверенного медика – доктора Мериона, а затем внезапно появилась посвежевшая и готовая отправиться в пустыню на поиски сокровищ. Ходили слухи – и во французской газете даже появилась заметка, – что у нее был ребенок или несколько детей от Брюса, но на этом кончаются исторические факты, имеющие отношение к делу.

Об истории леди Эстер Стенхоп и Майкла Брюса можно написать отдельно целый роман. Для тех, кого заинтересовала их жизнь, я рекомендую краткую биографию леди Эстер в книге «Одержимые исследователи: английские путешественники в мир арабских пустынь» Джеймса К. Симмонса. Почти все более ранние биографии искажают реальность, описывая леди Эстер как сморщенную «старую каргу» в возрасте тридцати четырех лет, и безосновательно заявляют о «слабости» характера Майкла Брюса. И то и другое не способствует пониманию настоящей высокой драмы и сложности их отношений. Письма леди Эстер и Брюса, опубликованные его потомком Айаном Брюсом в книгах «Языческая жрица в Ливане: любовная связь леди Эстер Стенхоп и Майкла Брюса» и «Лавалетт Брюс: его похождения и интриги до и после Ватерлоо», рисуют читателю более яркий и правильный образ интересного и сложного молодого человека, который если и не удовлетворил чужих надежд на величие, возлагавшихся на него и его отцом, и любовницей, чтобы удовлетворить собственные амбиции, то, во всяком случае, продолжал жить и после леди Эстер Стенхоп.

А что касается возраста «старой карги», которая перешагнула тридцатичетырехлетнюю отметку, – ну что ж! Быть может, вполне реально предположить, что красивого, здорового мужчину, которому немногим больше двадцати лет (и который определенно доказал своей дальнейшей жизнью, что мог иметь любую женщину, какую пожелал бы), интересовала только политика леди Эстер? В конце концов, отвлекаясь от всех предположений биографов и исторических фактов, я полагаю, что самое яркое и живое представление о реальных отношениях леди Эстер и Майкла Брюса можно получить, слушая песню Рода Стюарта «Мэгги Мэй».