Текст книги "Друзья познаются в огне"

Когда Алексей подошёл к дому Людмилы, уже стемнело, и в окнах горел свет. Ставни ещё не были закрыты. Сердце жутко стучало, то ли предчувствуя очередную радость встречи, то ли беду. Так оно и случилось. Уже возле калитки Алексей услышал душераздирающий женский крик. Несомненно, это кричала Людмила. Не теряя ни секунды, он ворвался в дом. Перед ним открылась жуткая картина. Несчастная женщина лежала на полу, а её муж избивал жену ногами, яростно и злобно ругаясь. Он оглянулся. На Алексея смотрел зверь в обличье человека. Глаза горели злобой и сумасшествием. Людмила уже не сопротивлялась, видимо, не было сил. Одежда на ней была изорвана, а лицо – в кровоподтёках. Алексей ринулся на мучителя. Но Александр увернулся и быстро выскочил в сенцы. Но это не было трусостью с его стороны. Через пару секунд он появился вновь, держа в руках топор. Если бы на месте Алексея в этот момент был кто-то другой, его бы на несколько секунд парализовало или он вошёл в ступор. А поскольку у Алексея был опыт таких вот «приятных» встреч с неприятелем в Афгане, то он не растерялся, а решительно приготовился к отражению смертельной атаки.

С перекошенным лицом Александр бросился на него, явно не с целью попугать. Быстро схватив табурет, подвернувшийся под руку, Алексей стремительно выставил его перед собой, защищаясь от несущегося на него топора. От удара обухом табурет разлетелся на досточки. А ведь на месте табурета могла быть голова Алексея. Его прожгла «своевременная» мысль: «Вот так-то гулять с чужими жёнами».

В этой свистопляске Алексею приходилось молниеносно перемещаться по комнате, ловя подходящий момент, а муж Людмилы так же быстро следовал за ним, махая топором, как средневековый рыцарь. В какой-то момент, когда нельзя уже было увернуться, Алексей выставил вперёд руки и чудесным образом поймал топорище. Резко дёрнув на себя, он уронил Александра на пол, но топор так и не вырвал. Их драка продолжилась на полу. Тяжело дыша, оба крепко сжимали топорище. Но противник Алексея, подпитываемый всесжигающей ревностью, всё же оказался сильнее и вырвал топор. Они вновь вскочили. Несмотря на дикую усталость, Алексей из последних сил заскочил за спину своему противнику и обхватил руками за пояс. Затем по-борцовски оторвал его от пола и уронил животом на топор, упав сверху. Послышался неприятный треск, и Александр дико закричал. Он сразу ослаб, медленно склонившись набок. Не в силах уже встать, Алексей приподнял голову и увидел, как половина топора вонзилась в грудь Александру.

Утро следующего дня Алексей Артосов встретил в СИЗО, а Людмила и её муж – в больнице.

Вот так закончилось искушение на скороспелую и душещипательную любовь.

Глава 8

Вернувшись домой, Виолетта не узнала свою квартиру. Там был произведён ремонт и везде стояла новая мебель. Придя из школы, Мариночка кинулась на шею матери – так сильно она соскучилась. Не заставил себя ждать и новый кавалер, явившийся с огромным букетом цветов. Виолетта тогда не знала, что это Матёрый – главный рэкетир, гроза местных рынков и прочих заведений. Матёрый представился молодой женщине отставным полковником Петрухиным Павлом Ивановичем, после демобилизации открывшим свою кооперацию в рамках закона и конституции. Его дело было довольно-таки щекотливым и заключалось в том, что многим знатным и высокопоставленным чинушам предоставлялись уроки изысканных манер и достойного поведения в обществе якобы для будущих контактов с иностранными фирмами. И Павел Иванович был бы несказанно счастлив, если бы Виолетта согласилась принять участие в этом благородном деле по перевоспитанию совковых чиновников на западный манер, тем более что она для этого имеет все внешние данные, а главное – образование, полученное в университете именно по этому профилю. Кроме того, Павел Иванович приятно удивил Виолетту, пообещав, что если дело пойдёт на лад, то со временем квартира может стать её, так сказать, заработанной.

Ничего не подозревая и чувствуя себя на седьмом небе от свалившегося счастья, Виолетта сразу же согласилась. Обрадовавшись тому, что Виолетта приняла его деловое предложение, Павел Иванович кратко ввёл её в курс предстоящей работы. Затем он весело произнёс:

– А пока располагайтесь, отдыхайте с дочуркой и ни о чём не думайте. В ближайшее же время я вам позвоню и пришлю клиента.

Затем Павел Иванович сурово сдвинул брови и, посмотрев на растерявшуюся Виолетту, серьёзно произнёс:

– Да, вы догадливы – занятия будут проходить здесь, в вашей квартире, однако с полной ответственностью заявляю, что мои клиенты состоятельные и весьма ответственные люди, и с их стороны вы не увидите и тени грубости, тем более домогательств. Их основная цель – получить от вас максимум тех знаний, которыми вы, Виолетта Антоновна, обладаете.

И галантно поцеловав руку красивой женщине, Павел Иванович удалился, сказав на прощание, что ему очень повезло с таким редким специалистом по так необходимой на данный перестроечный момент профессии. Не забыл галантный гость оставить Виолетте небольшой денежный задаток, чтобы как-то существовать до начала трудовой деятельности.

Таким образом, запудрив Виолетте мозги, Матёрый умело вовлёк её в свой тёмный бизнес. Сначала женщина засомневалась в порядочности и правомерности своей будущей работы, однако представительный и доброжелательный вид отставного полковника рассеял все её подозрения и сомнения. А также, чего греха таить, как мужчина он ей понравился, и прежде всего своей порядочностью и серьёзностью по отношению ко всему.

Итак, Виолетта стала ждать, когда подойдёт первый клиент. И чтобы не ударить в грязь лицом, она приобрела абонемент в Ленинскую библиотеку и стала часто туда заглядывать, пока дочь была в школе. Она была счастлива, что наконец-то навсегда отделалась от омерзительной «работы» у лохотронщиков. Свою тётку она часто встречала на рынке. Та горько сетовала, что Вилка забыла их и даже внучку перестала водить в гости. Виктор тоже часто попадался ей случайно, а может, и не случайно. Всякий раз при встрече он искренне извинялся и каялся за ту несдержанность и избиение Виолетты. И просил у неё прощения. При этом её бывший подельник жалеючи смотрел на Виолетту и чего-то недоговаривал, а точнее, боялся сказать.

Но вот однажды Павел Иванович позвонил и передал, чтобы Виолетта готовилась принять клиента, точнее ученика. При этом отставной полковник попросил, чтобы учительница была очаровательна и благосклонна к ученику.

Виолетта в очередной раз засомневалась и сказала, что последние слова настораживают её. На что Павел Иванович откровенно рассмеялся в трубку и сказал, что её страхи излишни, поскольку такого «ученика», который явится к ней, можно сшибить одним щелчком.

И действительно, где-то через час к ней на квартиру явился не то чтобы древний, но довольно-таки сильно в возрасте старичок. Хотя на вид он был весьма презентабельный и шикарно одетый. Чувствовалось, что человек наделён властью, либо был наделён ею когда-то, и это было вероятнее всего.

Виолетта добросовестно провела с ним намеченную программу занятий, хотя про себя заметила: «И зачем этому старому хрычу нужна эта наука? Неужели и в самом деле он способен еще выезжать за границу на деловые встречи?» Дедушка тоже остался доволен учительницей, хотя за всё время занятий меньше всего глядел в конспект, а бросал восторженные взгляды на свою прекрасную учительницу, которая грациозно и элегантно демонстрировала, как необходимо правильно вести себя в изысканном и деловом обществе. Кроме того, «пытливый ученик» вдохновенно вслушивался в её завораживающий голос.

После ухода «ученика» через час позвонил Павел Иванович и от всей души поблагодарил «учительницу», поздравив с трудовым почином. Также он отметил, что она за это занятие неплохо заработала и в ближайшее же время он пришлёт ей достойный гонорар.

Итак, «учёба» пошла. Со временем Виолетта стала догадываться, какая «учёба» больше всего привлекала немощных, но похотливых старцев. Вначале она хотела возмутиться и сообщить Павлу Ивановичу, что старичков вовсе не интересует специальность, которую она им преподаёт. Но потом передумала. В конце концов, ничего плохого они ей не причиняют. Пусть пялятся на её красоты, раз уж ни на что неспособны, кроме как только созерцать прекрасное. «И где ж только Павел Иванович таких божьих одуванчиков находит, – про себя тихо посмеивалась Виолетта. – Разве что на какой-нибудь добротной свалке».

Но однажды прибыл «ученик», вовсе даже не со свалки. Мужчина тоже довольно-таки презентабельный, но из штанов у него песок не сыпался, как у предыдущих слушателей. Клиент очень внимательно выслушал урок, задал несколько вопросов, а затем вежливо предложил Виолетте продолжить занятие в ресторане, так сказать, претворить теорию в практику. Виолетта так же вежливо отказалась, оценив его юмор. Но после того, как очередные богатые ученики стали всё более настойчиво её домогаться, проявляя несдержанность, а порой и хамство, Виолетта пожаловалась Павлу Ивановичу на недостойное поведение «учеников». Отставной полковник пообещал, что впредь это не повторится, а сам он к ней скоро заглянет и во всём разберётся.

Святая наивность, Виолетта никоим духом не чуяла, под каким монстром она ходит.

Матёрый сдержал слово и уже через день был у Виолетты.

– Так, хватит быть учительницей младших классов, – улыбаясь, с порога объявил «бывший полковник», одаривая огромным букетом роз смущённую женщину. – Пора выходить на большую сцену.

Он галантно поцеловал руку Виолетте и, улыбнувшись, произнёс:

– Готовьтесь, сударыня, сегодня мы выходим в большое плавание. Столь знатного и изысканного общества вы ещё не видели – вот где настоящие ученики, не то что эти старпёры. Наденьте вот это платье, думаю, оно вам будет по размеру, и, пожалуйста, не надувайте губки. Это вечернее платье за счёт будущей вашей зарплаты, так что всё законно. Кстати, дочку на вечер нужно куда-нибудь определить, потому что мы, возможно, задержимся.

Ну что оставалось делать Виолетте? Конечно же она была польщена столь изысканным вниманием Павла Ивановича, который всё больше и больше нравился ей. Она быстро собралась, а по дороге на вечеринку завезли Мариночку к тёте Клаве.

Вечер был изумителен. Вначале была немного скучная презентация какого-то технического изделия, но затем началась праздничная часть. Всё сверкало и искрилось, шампанское лилось рекой. Виолетта всё время была рядом с Павлом Ивановичем, покоряя всех своей привлекательностью и неповторимостью своего вечернего платья. Кроме того, в силу своих профессиональных знаний она обаяла всех истинной изысканностью манер, присущих высшему обществу. Улыбка радости и счастья не сходила с её лица весь вечер. Она говорила себе: «Вот этот миг счастья, к которому я стремилась всю жизнь, вот тот человек, которому я готова подарить всю себя без остатка, стоит ему только позвать меня. И этот желанный миг, похоже, уже не за горами». Как пара, они смотрелись очень здорово. Раздосадовало её только одно. Ближе к полуночи Павел Иванович куда-то временно удалился, предоставив её лысому толстяку, хозяину этой замечательной вечеринки, которого за глаза называли «миллионером». Виолетта, как могла, сдерживала себя, терпя слащавого толстяка, от которого за версту несло потом, а три подбородка лоснились жиром. А тот, не отпуская Виолетту, рассыпался в комплиментах, водя её по огромному залу и рассказывая, как он могуч и богат. Вскоре это мучение закончилось, потому что вернулся Павел Иванович и галантно забрал у хозяина вечеринки свою женщину. За этот вечер Виолетту представили многим весьма влиятельным людям города, о которых она даже и не догадывалась. Выйдя из шумного и затхлого помещения на свежий воздух, Виолетта прильнула к Павлу Ивановичу и нежно произнесла:

– Я очень благодарна вам за предоставленное удовольствие, Павел Иванович, однако очень устала и хотела бы вернуться домой… с вами.

Отставной полковник, похоже, пропустил мимо ушей её многозначительное желание вернуться домой и, немного помолчав, натянуто произнёс:

– Давай пройдём ещё в одно место, а там посмотрим.

И он, взяв Виолетту за руку, повёл какими-то длинными коридорами, то спускаясь, то поднимаясь по лестницам. Вслед за ними, как тень, следовал его охранник-телохранитель.

Наконец добрались до какого-то помещения, напоминающего склад, и зашли внутрь. Виолетта, слегка опьянённая шампанским, так до конца ещё и не поняла, зачем Павел Иванович притащил её в это гнусное помещение. Но Матёрый предусмотрел всё.

– Милая Виолеточка, послушай меня и не перебивай. Ты должна сейчас поехать в гости к хозяину этой вечеринки, тому толстячку, который сейчас за тобой ухаживал, а завтра я тебя заберу. Поверь, это будет волшебная ночь, тебя одарят бриллиантами. Такой случай выпадает один раз из тысячи. Поверь мне, моя дорогая.

Дальше Виолетта не слышала, о чём говорил отставной полковник. Её хмель как рукой сняло. И, не дав ему договорить, она выпалила:

– Негодяй! Подонок! Да как ты посмел?! Ты что ж, меня за проститутку держишь?!

– Ой-ой-ой, можно подумать, что ты только что родилась и ничего не понимаешь, – грубо осёк её Матёрый, с лица которого мгновенно улетучилось благородное выражение, а взамен появился волчий оскал. – А ты думала жить в шикарной квартире и сладко жрать можно бесплатно, ни за что не платя? Ошибаешься, милочка! Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. За всё в жизни надо платить по счетам, разве тебя об этом не предупреждала мама? Так что кончай ломаться, будь умной девочкой – и вперёд. Дура, ты ещё не понимаешь, от какого счастья отказываешься, другие мечтают о нём. А он тебя выбрал.

– Скотина!!! Оборотень поганый!!! Вот зачем ты присылал ко мне прогнивших похотливых старцев, чтобы готовить подстилку богатым ублюдкам, – зло выкрикнула ущемлённая и униженная женщина.

Она хотела ударить в сердцах своего обидчика, но вместо этого резко развернулась и побежала к двери. Там её встретил телохранитель Матёрого и бесцеремонно впихнул обратно в помещение. Поднявшись, Виолетта ухватила с пола кусок валявшейся арматуры и с перекошенным лицом бросилась на Матёрого. «Отставной полковник», не сходя с места, профессионально и играючи расправился с ней, как с ребёнком, отшвырнув металлический прут.

А затем сильно избил и… изнасиловал.

– Так-то оно лучше, сразу умнее будешь и сговорчивее, – с сарказмом произнёс Матёрый и пристегнул её руку наручниками к батарее. – Посидишь тут суток двое-трое. Не спеша все обдумаешь. Ну а как надумаешь стать хорошей и послушной девочкой, будьте любезны выйти. И не просто выйти, а туда, куда я укажу. Ну а дальше, я полагаю, жизнь наладится, и ты снова будешь кушать пирожные и спать под атласным одеялом в своей квартире. Ну а чтобы ты не сбежала, твою дочурку мы пока бережно спрячем. Вот так-то, училка, не помогли тебе твои университеты, не тому вас учили там.

И, рассмеявшись, Матёрый вышел из складского помещения, выключив свет и заперев за собой дверь.

Виолетта закрыла лицо рукой и зарыдала, содрогаясь всем телом. Неожиданно рядом что-то звякнуло. Несмотря на темноту, женщина сообразила, что это выпавший из кармана бандита ключик. Немного повозившись, Виолетта отстегнула наручник от трубы отопления. Однако отстегнуть наручник с запястья руки у неё не вышло, сколько она ни старалась.

В темноте она медленно подошла к двери, из щели которой пробивался свет, и попробовала её открыть, но дверь оказалась закрытой снаружи. Вдруг она услышала голос Матёрого. Он говорил своему телохранителю:

– Значит, так, Кнут, поедешь сейчас к беззубой Клавке и привезёшь сюда девчонку этой бабы. Закроешь пока в соседней комнате, а там посмотрим, куда её дальше определить. Всё понял?

– Так точно, Матёрый. А что сказать Клавке?

– Ну наплети что-нибудь, – раздосадованно крикнул Матёрый. – Не мне тебя учить. Давай дуй, а я пойду успокаивать этого вонючего козла – хозяина вечеринки. Скажу, что товар ещё не готов. Пусть подождёт несколько дней, свинья жирная. Всё равно его бабки от нас не уйдут. А из этой девочки я всё равно сделаю элитную проститутку, пока у неё ещё соответствующая фактура.

После чего Матёрый и Кнут удалились.

Когда Виолетта осталась одна, она постаралась высвободиться из закрытого помещения. Что она только не делала! Стучала ногами по двери изо всей силы, громко кричала, сорвав голос. Но всё было напрасно. Этот склад был у чёрта на куличках, и никому не было до него дела. Немного успокоившись, Виолетта уселась прямо на пол. Просидев так час или полтора, несчастная женщина вскоре услышала знакомые голоса. Сначала она даже не поверила, посчитав, что это галлюцинация. Она вскочила и прильнула ухом к дверной щели. Через минуту возле двери послышались голоса. Первым прозвучал голос Виктора – бывшего компаньона Виолетты по лохотронному бизнесу.

– Ну, и где этот склад детских вещей и игрушек? Сколько мы ещё будем накручивать? Учти, до тех пор я тебе девчонку не отдам, пока не увижу её мать. А то, ишь ты, ждёт она её не дождётся.

– Ну ты даёшь, Витёк, не веришь своему старому корешу. Обижаешь. Вон в конце того коридора она выбирает ей шмотки.

Недолго раздумывая, Виолетта закричала:

– Витя!!! Витя!!! Спаси меня!!! Я здесь, за дверями!

И она сильно застучала кулаками в дверь. После непродолжительной паузы раздался шум, и, похоже, завязалась драка. Послышались ругательства, стоны и испуганный плач ребёнка. Через некоторое время драка стихла, но Марина продолжала плакать. Виктор тяжёлой железякой выломал замок и освободил пленницу. При тусклом свете коридорной лампочки Виолетта увидела Виктора в разорванном пиджаке и с окровавленным носом. Неподалёку лежал скрючившийся от боли Кнут, издавая тихие стоны и держась обеими руками за живот.

– Что эта сволочь с тобой сделала и почему ты здесь, Вилка?!

– Витя, потом, потом всё расскажу, а сейчас быстро уходим отсюда, иначе будет совсем плохо.

И она, схватив на руки плачущую дочь, побежала по длинному коридору, увлекая за собой Виктора. Выскочив на улицу, оба сели в старенький «москвич», на котором приехал Виктор.

По дороге Виктор расспросил Виолетту что произошло. И когда узнал, что всё это затеял Матёрый, чуть не врезался в фонарный столб. Он резко остановил машину и, уронив голову на руль, истерично запричитал:

– Что ты наделала?! Что ты наделала?! Теперь он нас уничтожит. Я же тебе говорил – не связывайся с ним, с этим бандитом, с этим головорезом.

– Хватит визжать как баба! – сквозь зубы произнесла Виолетта. – Лучше подумай, где можно сейчас укрыться, а потом уехать.

– Да он нас из-под земли достанет, – продолжал истерить не в меру напуганный Виктор, уже сто раз пожалевший, что ввязался в эту историю. – Понимаешь, Вилка, если мы с тобой ещё как-то можем испариться, лечь на дно и переждать втихую, то с твоей малявкой это невозможно сделать. Я знаю отличное место, где можно переждать даже ядерную войну, но только не с ребёнком, потому что когда-нибудь, да засветимся.

Всё это время Виолетта сосредоточенно о чём-то думала, а затем тихо, но внятно произнесла:

– Поехали, я знаю такое место, где временно можно укрыть Марину. Поехали, Витя, поехали.

Приятный и нежный свет разливался по уютной квартире, а из динамиков проигрывателя лилась завораживающая мелодия бессмертного произведения Чайковского «Щелкунчик». И это несмотря на то, что за окном была глубокая ночь, а часы показывали половину второго. Микки и Никки сидели каждый в своём кресле и с восхищением слушали это поистине волшебное произведение. Фанатичная любовь к музыке сближала этих двух таких разных и противоречивых людей.

В дверь постучали. Не позвонили, а именно робко постучали. Пожилые люди настороженно переглянулись. Они уже много лет никого не ждали, тем более ночью. С тех пор как пропала их дочь, эта квартира не видела ни шумных застолий, ни тихих вечеринок, ни прочих праздников – только спокойную и размеренную жизнь.

Оба продолжали сидеть, уставившись друг на друга, пока вновь не постучали.

– Никки, не подходи, там могут быть плохие люди, – дрожащим голосом произнесла Мишель Яковлевна.

– Мы что, маленькие испуганные дети? – сняв очки, спросил Николай Петрович. – Возможно, это соседи, которым понадобилась помощь среди ночи.

Николай Петрович тяжело поднялся с уютного кресла и медленно пошёл к двери.

– Сразу не открывай, а спроси, – вслед ему крикнула Мишель.

– Кто там и что вам нужно?

– Николай Петрович, это мы – Виолетта и Марина. Извините меня, пожалуйста, за беспокойство, но нам сейчас крайне нужна ваша помощь.

– А с вами никого больше нет? Вы действительно одни?

– Николай Петрович, миленький, мы действительно одни, поверьте нам.

И Виолетта, не сдержавшись, заплакала, опустившись на колени возле двери, дав волю слезам. Щёлкнул замок, и Николай Петрович вышел на лестничную площадку. Перед ним предстала измученная женщина в полуразорванном платье, поверх которого был наброшен мужской пиджак с оторванным рукавом. В ней он с трудом узнал Виолетту. Рядом стояла Мариночка.

Сидя на кухне, как и в первый раз, Виолетта, успокоившись, проговорила:

– В данный момент надо мной и Мариночкой нависла смертельная опасность, и я прошу вас, умоляю: разрешите оставить у вас на время мою дочь. Сейчас я не смогу вам объяснить весь тот ужас, что со мной произошёл, потому что вы не сможете понять. Впоследствии я попробую это сделать, но не сейчас, поверьте. И главное. Я не преступница и ничего плохого не сделала. Это мне сделали очень больно и плохо, и мне нужно всё это пережить и временно скрыться. Если я это сделаю одна, то спасу Мариночку и себя, а если вы не примете Мариночку, то мы погибнем обе. Вот и всё.

Виолетта скорбно склонила голову и опустила руки. Предательски выскочил наручник из левого рукава. Виолетта быстро засунула его обратно и тихо произнесла:

– Теперь от вас зависят наши судьбы.

Воцарилось долгое молчание, прерываемое всхлипываниями полусонной девочки и шипением крутящейся пластинки.

– Николай, ты веришь ей?! – со сталью в голосе произнесла Мишель. – Я – ни на грамм. Посмотри на неё – она копия своего братца-пьянчужки. И похоже, пошла по его стопам. Больше всего в этой истории мне жаль только несчастного ребёнка. И вообще, милочка, вам всё же лучше обратиться в милицию.

– Да подожди ты, Мишель. Если она не обратилась в милицию, а пришла к нам за помощью, значит, милиция бы ей не помогла уберечься от той опасности, которую она нам пока не хочет раскрывать. В конце концов, это её право. Если мы оставим у нас девочку, это никоим образом не означает, что мы втянулись в криминальную историю. Потому что ребёнок – это дитя, которое в принципе и по определению за свою короткую жизнь не совершило никакого преступления. Что до матери – это на её совести, верим мы ей или нет. А посему не вижу ничего страшного в том, что мы возьмём ребёнка на время, отпустив мать восвояси, предоставив её собственной совести. Единственно, о чем хочу спросить: как надолго вы нас покинете?

– Николай Петрович, Мишель… извините, не знаю вашего отчества. Так вот, я не знаю, как долго, но поверьте, как только опасность минует и материнское сердце начнёт рваться на части, я мгновенно прилечу, несмотря ни на что.

Мишель насупилась и хотела что-то сказать, но Николай Петрович остановил её, приподняв ладонь.

– Значит, так! Нечего тащить ребёнка в темень ночи. Укладываем Мариночку спать, ну а вы, Виолетта, действуйте по своему усмотрению. Но учтите, мы вас будем ждать. Думаю, моя жена всецело меня поддержит.

И Николай Петрович твёрдым взглядом посмотрел на свою жену.

Виолетта, расплакавшись, бухнулась в ноги Николаю Петровичу и Мишель. Затем, слёзно расцеловав уже заснувшую дочку, выбралась на улицу, где её ожидал Виктор.

Старый «москвичонок» нёсся на бешеной скорости по ночным улицам Москвы. Виктор первым нарушил молчание:

– Сейчас забираем все мои сбережения у беззубой Клавки и сваливаем к моим родственникам в глухомань на несколько недель, нас там точно не найдут. А если мы этого не сделаем… – Виктор вздохнул и, со стоном тяжело выдохнув, произнёс:

– А иначе Матёрый или его дружки нам кишки выпустят. И они не посмотрят – женщина ты или ребёнок. Они никогда, никому и ничего не прощают. Это их правило и принцип. В общем, Вилка, если хочешь быть живой, принимай все мои условия, нравлюсь я тебе или нет. Сейчас мы повязаны с тобой одной верёвочкой, которая крутится у нас возле шеи.

– Виктор, а ты зачем Маринку повёз с этим… прихлебателем Матёрого?

– Да он наплёл мне и беззубой Клавке, что срочно нужно привезти девчонку к тебе, якобы для примерки купленных шмоток на каком-то складе. Клавка поверила ему, когда он сунул ей бутылку водки, а я – нет. У нас с ним чуть до драки не дошло, я ведь тогда не догадывался, что он от Матёрого. Он ведь, гад, там, на складе, хотел прихлопнуть меня, это я сейчас уже понимаю.

– Спасибо тебе, Витя, спасибо.

И Виолетта нежно прильнула головой к его плечу.

Выскочив из машины, беглецы быстро поднялись к квартире беззубой Клавки. Дверь открыла не Клавка, а… Матёрый. Он мгновенно затащил обоих в прихожую, а затем сильно ударил Виктора коленкой в живот, а на голову обрушил кулак со свинчаткой. Тот только охнул и упал, потеряв сознание. После чего Матёрый всецело переключился на испуганную женщину. Схватив её за горло своей огромной ручищей, он заорал ей в лицо:

– Тварь! Сволочь!!! Да как ты посмела с этим уродом противиться мне? Мне, перед которым трепещут даже, даже…

Матёрый захлебнулся слюной от злобы. Прокашлявшись, он ещё яростнее заорал:

– Где дочь? Куда спрятала девку, стерва?!

От крика очухалась тетя Клава. Она поднялась с топчана и, качаясь от хмельного угара, вошла в комнату, где Матёрый кричал на полупридушенную Виолетту.

– Отпусти Вилку! Что она тебе сделала, ирод?! – хриплым голосом заверещала тётка Клава.

Матёрый, не оборачиваясь, саданул беззубую Клавку тыльной стороной ладони. От удара пожилая женщина кубарем отлетела в прихожую и улеглась рядом со своим несостоявшимся зятем, отключившись на некоторое время.

А Матёрый продолжал истязать обезумевшую Виолетту. От ударов по лицу у неё из носа пошла кровь, но бандита это не остановило. Напротив, его, словно хищника, возбудила первая кровь, и он метелил Виолетту.

– Всё равно скажешь, сучка! – с перекошенным ртом шипел Матёрый. – Все вы у меня будете под ногтём, когда я вам ноги повырываю, гады. Не скажешь ты, скажет этот урод, который валяется в прихожей. А если и он не скажет, всё равно найду твоего ублюдка.

И Матёрый грязно выругался.

Чтобы хоть как-то защититься от совсем озверевшего бандита, Виолетта начала махать руками и заехала Матёрому по зубам болтающимся на руке наручником. Тот взвыл от боли, выплюнув два передних зуба. Схватившись левой рукой за окровавленный рот, правой он достал пистолет из пиджака и в припадке боли и бешенства направил его на свою жертву. Матёрый уже передёрнул затвор, когда неожиданно получил смертельный удар кухонным ножом в шею. Резко обернувшись в сторону своего противника, Матёрый с вытаращенными глазами и с ножом в горле разрядил всю обойму в беззубую Клавку. А затем рухнул на пол.

Вся трясясь от страха, Виолетта подбежала к ещё живой двоюродной тётке.

– Тётя Клава! Тётя Клава, не умирайте, не умирайте, пожалуйста, – заплакала Виолетта.

Тётка с трудом открыла глаза и еле слышно произнесла:

– Вилка, я всегда мечтала о такой красивой дочке, как ты.

Тётя Клава в последний раз улыбнулась своей беззубой улыбкой, и глаза её закрылись навечно. Из уголка рта медленно вытекла тонкая струйка крови.

В проёме двери стоял пришедший в себя Виктор, прижимая руку к разбитой голове.

– Ну всё, это конец, если мы не слиняем и не спрячемся, нас точно прирежут.

– А как же Катя? Ну, твоя сожительница, дочь Клавы?

– Она что, жена мне? В общем, решай Виолетта, потому что через полчаса меня ни один мент, ни одна собака не сыщет в Москве.

Виолетта медленно встала с пола и, собрав свои немногочисленные вещи, вышла из страшной квартиры. Виктор немного задержался. Опасливо оглядевшись, он трясущимися руками стащил с руки Матёрого борсетку, туго набитую деньгами.

Вот так закончилось искушение Виолетты и мгновенно улетучился миф о красивой и беззаботной жизни.