Текст книги "Жениться по завещанию"

Она была готова уступить в этом состязании. Ее тело не желало прислушиваться к голосу разума. Буквально проглотив едва не вырвавшийся сладостный стон, Кэролайн спросила:

– Значит, ты хочешь, чтобы мы стали любовниками до весны? До того, как отправимся в Лондон к началу сезона?

– Да, – подтвердил Дрейтон, поцеловав ее в ямку у основания шеи. – Соблюдая при этом предельную осторожность.

– Но это будет аморально.

– Кэролайн, милая, мы с тобой уже поступаем аморально.

Дрейтон опять зашевелился, и Кэролайн сразу же поняла, что он вознамерился делать. Она также понимала, что ей нужно немедленно выбраться из постели, чтобы лишить его возможности продолжать эту сладкую пытку. Однако она осталась лежать и в следующее мгновение, когда его язык коснулся ее соска, затрепетала от наслаждения.

– Мы должны остановиться, – вымолвила она, тем не менее послушно раздвигая бедра и открывая путь для его ладони.

– Но ты же не будешь отрицать, что тебе не нравится рисковать подобным образом?

Нет, конечно…

– Ты сошел с ума.

– Возможно… Но мне на это наплевать.

Дрейтон начал целовать ее грудь, потом живот, спускаясь все ниже и ниже, а Кэролайн запустила пальцы в его волосы, смиряясь с неизбежным. Должно быть, ей просто суждено стать безнадежной распутницей. По крайней мере до той минуты, когда взойдет солнце и Дрейтон будет вынужден осознать реальность.

Дрейтон потянулся и, обнаружив, что постель пуста, окончательно проснулся. Простыни еще хранили тепло – как видно, Кэролайн ушла совсем недавно. Он глянул в окно: судя по всему, до рассвета оставалось еще не менее часа.

Поднявшись с кровати, Дрейтон направился к двери, ведущей в гостиную.

Зачем она так сделала? Почему ускользнула, пока он спал? Неужели он многого просит, желая при пробуждении видеть ее в своих объятиях? Или подобное начало дня кажется ей ужасным?

Дверь, за которой находилась спальня Кэролайн, была прикрыта. Дрейтон уже собирался ее распахнуть, но вовремя спохватился. Вполне возможно, что Дора уже на ногах и готова служить своей госпоже. Он же был абсолютно голым, и если вторгнуться в таком виде… За кого бы тогда его стали Ьчитать?

Развернувшись, Дрейтон прошествовал обратно в свою комнату, накинул на себя халат и снова приблизился к двери в спальню Кэролайн.

Он постучал и только после этого сообразил, что если дверь откроет Дора, ему надо будет как-то объяснить свое появление. Не может же он заявить: «Передай, пожалуйста, леди Кэролайн, чтобы она вернулась в мою постель». Быть может, сказать, будто он решил, что в его спальне тоже нужно поменять шторы? Ну конечно… Дора совсем не удивится тому, что пришел сообщить об этом еще до рассвета, будучи едва одетым.

Дверь открылась, и Дрейтон облегченно вздохнул: перед ним стояла Кэролайн, и за ее спиной никого не было.

– Почему ты ушла? – спросил он, мимоходом отметив, что Кэролайн уже полностью одета.

Она быстро провела языком по губам и несколько вымученно улыбнулась:

– Мне не хотелось тебя будить, чтобы официально уведомлять об одном обстоятельстве. Дело в том, что… – Кэролайн опять облизнула губы, – у меня начались критические дни, поэтому я ушла, чтобы не пачкать твою постель и не давать служанкам повода для пересудов.

Это известие ввергло Дрейтона в некоторое замешательство.

– Что ж, – проговорил он, чувствуя необходимость хоть что-то сказать. – думаю, это можно счесть хорошей новостью.

– Несомненно.

– Могу я тебе чем-то помочь?

– Нет, но тем не менее спасибо за заботу. – Кэролайн быстро глянула через плечо, затем снова повернулась к нему. Ее глаза были расширены. – Иди! – Она довольно-таки сильно толкнула его в грудь.

Он покачнулся и едва успел шагнуть назад, чтобы сохранить равновесие, как дверь перед его носом захлопнулась.

Некоторое время Дрейтон стоял, уставившись на эту дверь, ошеломленный и чувствующий себя гораздо более одиноким, чем когда-либо в жизни. Но вскоре это чувство ушло, испарилось под воздействием жара, вызванного странной досадой…

Стиснув зубы, он развернулся и отправился в свою комнату.

Черт возьми! Да почему он должен сердиться и огорчаться из-за того, что Кэролайн не беременна? При их отношениях на это нет никаких оснований, нужно только радоваться такому везению. Он беспечно разбрасывает свое семя, и ему не приходится за это расплачиваться. В мире полным-полно мужчин, которые, быть может, в эту самую минуту взывают к Богу и всем святым, умоляя о подобном избавлении. Так что он должен благодарить своих небесных покровителей за их милость и поклясться никогда больше не прикасаться к Кэролайн.

Дрейтон развязал пояс халата.

Но поскольку не стоит обещать того, чего заведомо не сможешь исполнить, то надо хотя бы уж поклясться, что впредь он постарается быть более аккуратным и ответственным.

Глава 13

Спешившись и передав поводья подскочившему конюху, Дрейтон мысленно усмехнулся. Быть может, все это время на крыше дежурил наблюдатель? Иначе как объяснить тот факт, что слуги – как, к примеру, этот конюх – всегда оказываются в нужном месте в нужную минуту? Можно, конечно, еще предположить, что парень с самого утра простоял у крыльца, ожидая его возвращения. Хотя это маловероятно – замке Райленд никому не позволено слоняться без дела. Перечень неотложных дел, ежедневно составляемых Кэролайн, был немалым, и в доме с утра до вечера, как и в прежние славные дни, не прекращалась оживленная деятельность.

Перешагивая через две ступени, Дрейтон поднялся на крыльцо. Как он и ожидал, двери открылись перед ним, будто по мановению волшебной палочки. Стоящий у входа лакей был облачен в новую ливрею. Так же, как и дворецкий, которого хозяин, ни капли не удивившись, встретил в холле.

– Добрый день, Уинфилд, – поприветствовал Дрейтон. – Как дела на домашнем фронте?

– Пришло сообщение от лорда Обри, сэр. Если не произойдет ничего непредвиденного, то он и его мать прибудут к нам незадолго до вечернего чая.

Черт! Если бы он еще на полчаса задержался в полях, то можно было на законных основаниях пропустить столь важное событие.

– Полагаю, вы уведомили об этом леди Кэролайн?

– Да, сэр.

– К немалому огорчению ее вымотавшихся помощников?

– Леди Кэролайн не требует от нас ничего такого, что она была бы готова делать лично.

Что верно, то верно… За это слуги ее и любят. И именно этому работают на пределе сил.

– И где она сейчас? – поинтересовался Дрейтон, заметив между тем быстрый взгляд, который дворецкий бросил пол за его спиной.

Черт возьми! Прежде чем входить, ему бы следовало как можно тщательнее обтереть подошвы сапог. Теперь вот кому-то придется подтирать за ним принесенную грязь, чтобы к приезду леди Обри в доме вновь царила идеальная чистота.

– Я думаю, леди Кэролайн удалилась в свои комнаты, – ответил Уинфилд, – чтобы привести себя в порядок к скорому прибытию гостей.

Что ж, если это был намек, то весьма и весьма тонкий. Улыбнувшись, Дрейтон направился к лестнице.

– Наверное, то же самое следует сделать и мне. Как вы считаете?

Несомненно, сэр, – подтвердил за его спиной дворец кий.

– И если возможно, с некоторой долей поспешности. Да, напряжение последних двух недель затронуло наконец и внешне невозмутимого Уинфилда.

Тихо посмеиваясь, Дрейтон устремился наверх, на ходу расстегивая сюртук. Он в очередной раз обратил внимание на новую ковровую дорожку, устилавшую ступени, и опять поразился тому, что Кэролайн успела осуществить еще и это, не отрываясь от множества других дел.

Стянув сюртук и начав расстегивать рубашку, Дрейтон быстрым шагом двинулся по коридору в сторону своих комнат. Если в прибытии леди Обри и был какой-то положительный момент, так это то, что с ее появлением бурная деятельность в замке Райленд наконец-то завершится и он сможет больше времени проводить с Кэролайн. Ибо сейчас он куда чаще видит не столько ее саму, сколько мелькание ее юбки и различных частях дома.

Впрочем, нет… Встречаться они будут только ближе к вечеру. Потому что сейчас, когда она может наконец расслабиться, покончив со всей этой суматохой, подошла пора сбора урожая, и ему придется целые дни проводить в полях.

Распахнув двери своей комнаты, Дрейтон вошел внутрь, бросил пыльный сюртук рядом с кроватью и направился к ванной, вытягивая из штанов рубашку.

Эту дверь он также открыл рывком – и застыл на месте, встреченный клубами густого пара.

– Привет, – проговорил Дрейтон, входя внутрь и прикрывая дверь, между тем как Кэролайн завернулась в банную простыню и подоткнула свободный край у себя на груди.

– Какая неожиданная радость – увидеть тебя здесь! Хотя я отчетливо помню, как ты говорила, что вряд ли осмелишься воспользоваться моей ванной.

Кэролайн глянула на дверь за его спиной и провела по губам кончиком своего изящного розового язычка.

– Я надеялась, что ты об этом даже не узнаешь.

– Но вышло так, что я узнал, – улыбнулся он, прислоняюсь к двери. После чего, балансируя на одной ноге, стянул с другой сапог и откинул его в сторону. – Я упоминал о плате за пользование?

– Насколько я помню, нет.

Дрейтон снял второй сапог и отбросил его к первому.

– Ну ничего, это не важно. Я уверен, что ты не откажешься расплатиться.

Вздохнув, Кэролайн убрала со лба мокрую прядку, вернув ее в общую массу золотистых волос, собранных на затылке.

– Дрейтон, скоро здесь будут Обри и его мать.

– Да, я знаю, – кивнул он и, сняв рубашку, бросил ее на пол. – Однако Обри не обладает настолько плохими манерами, чтобы вломиться вместе с ней сюда в стремлении немедленно представить нас друг другу.

– Это будет проявлением плохих манер с нашей стороны, если мы не встретим их в холле, – тихо возразила она.

– Уинфилд как-нибудь объяснит им причину нашей задержки, – заверил Дрейтон, медленно, но неуклонно сокращая расстояние между собой и Кэролайн.

Вскоре ей пришлось слегка запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. О Боже! С каждым днем она становилась все более и более очаровательной.

– Мне нужно идти.

– А как же с упомянутой платой? – Он провел ладонями по ее гладким плечам. – Ты ведь так и не расплатилась.

– Может, ты примешь у меня пока расписку?

– Нет, – прошептал он и, склонившись, поцеловал ее в шею.

– Дрейтон. Перестань, – прерывисто дыша, произнесла она – Зачем упорствовать в своем безумстве? – Ее ладони против воли коснулись его тела. – Нельзя же быть таким глупыми…

Он улыбнулся, между тем как его губы продолжали свой путь к мочке ее уха.

– Так что вы хотели сказать, дорогая леди Кэролайн.

– Это более чем глупость, – пробормотала она, склоняя голову набок, чтобы облегчить ему задачу.

– Это то, о чем я постоянно мечтаю и вижу в своих снах.

– Твои сны и мечтания очень порочны, – упрекнула она обвивая руками его шею.

– Несомненно… Можешь их даже назвать… – В этот момент простыня соскользнула с тела Кэролайн и упала к ее ногам. – Замечательно, – прошептал Дрейтон, сдвигая ладони на ее обнаженную спину. – Именно это мне и нужно.

Взглянув на него, Кэролайн медленно опустила веки.

– Мы не должны этого делать.

– Я знаю, – согласился он и, поцеловав ее в губы, стал быстро расстегивать брюки. – Но тем не менее давай попытаемся.

Внезапный стук в дверь заставил их обоих вздрогнуть. Кэролайн тотчас же выскользнула из его объятий и подхватила с пола упавшую простыню.

– Прошу прощения, ваша светлость, – донесся из-за двери вежливый голос.

Пелтем, определил раздосадованный Дрейтон. Один их многочисленных слуг.

Кэролайн снова укуталась в простыню, Дрейтон натянул обратно брюки.

– В чем дело? – отозвался он.

– Уинфилд просил вам передать, что карета лорда Обри приближается к деревне.

– Спасибо, Пелтем, – поблагодарил Дрейтон, глядя на Кэролайн, напряженно застывшую напротив него. – Я сейчас спущусь.

Некоторое время они стояли молча, окутанные клубами пара. Ощущая ломоту во всем теле, Дрейтон вдруг остро осознал, какими долгими были прошедшие две недели, и почувствовал еще большее отвращение к тем условностям, которым они должны подчиняться.

– Кэролайн…

– Мне действительно надо идти.

– Тебе нужно сделать всего лишь пару шагов в ту сторону, – сказал Дрейтон, указывая на дверь. – Или же, – улыбнулся он, надеясь, что его улыбка получилась скорее искушающей, нежели умоляющей, – признаться самой себе, что не хочешь этого делать, и приятно провести несколько минут.

– Увидимся в холле, – ответила Кэролайн и, не поднимая глаз, проскользнула мимо него.

Поток холодного воздуха, ворвавшийся в открытую дверь, разорвал пелену пара. Дрейтон стиснул зубы. Черт возьми! Зачем он предоставляет этой женщине право выбора? Когда он научится не слушать ее?

Тихий щелчок дверной щеколды вывел его из оцепенения.

Стянув брюки, Дрейтон откинул их в сторону и шагнул к ванне. Нет, в следующий раз, когда он застанет Кэролайн одну, все закончится совсем иначе.

Кэролайн в последний раз оправила платье, сложила руки перед собой и устремила взгляд на входные двери.

Господи, до чего же она устала! Сейчас ей меньше всего хотелось вежливо улыбаться и изображать из себя гостеприимную хозяйку. Особенно перед такой ужасной особой, какой, по словам Хейвуда, была леди Обри. Каким же словом он ее охарактеризовал? Грозная? Да, точно. И еще – крайне требовательная ко всему тому, из чего складывается репутация девушки.

Разумеется, если ей, а затем и всему обществу станет известна суть ее взаимоотношений с Дрейтоном, тогда и эти гардины, и новая обивка мебели, и ковер на лестнице, и покраска – в общем, все ее усилия – уже не будут иметь никакого значения.

И все же, несмотря на опасность накликать на себя большую беду, она каждый раз таяла от его прикосновений. От практически постоянно думала о нем, сплетая из своих фантазий совершенно невероятные картины.

Нет, ей нужно непременно вернуться в Лондон. Чтобы расстояние и время ослабили их взаимное влечение, чтобы сила искушения сама по себе сошла на нет. Чем дольше они будет находиться в замке Райленд, продолжая играть роль хозяйки, тем тяжелее ей будет наблюдать за тем, как с началом очередного великосветского сезона Дрейтон примется обхаживать других женщин, выбирая себе жену. Нет, она, конечно, не испытывает к нему никакой любви. Ей просто хорошо с ним. Точнее, если быть абсолютно честной с самой собой, ей безумно нравится заниматься с ним любовью. И по правде говоря, одна мысль о том, что ее место в его постели может занять другая женщина…

Прижав руки к животу, Кэролайн замотала головой и стремлении изгнать из нее беспокойные мысли.

Сзади послышались шаги. Оглянувшись, Кэролайн увидела спускающегося по лестнице Дрейтона.

– Кэролайн, ты выглядишь просто бесподобно, – сказал он, подойдя к ней.

Она сглотнула и тихо вымолвила:

– Спасибо.

– А то, что ты сотворила с домом, выше всяких похвал, – добавил Дрейтон, машинально поддергивая манжеты, – Я перед тобой в огромном долгу.

– Нет, – засмеялась Кэролайн. – Ты в огромном долгу перед лондонскими торговцами тканями.

Улыбнувшись, Дрейтон перевел взгляд на входные двери. Точнее, на одно из узких боковых окон, через которое можно было узреть происходящее снаружи.

– О Боже! – пробормотал он, и улыбка сошла с ею лица. – Так и кажется, что на корме у нее написано «Эйч-Эм-Эс[4]4
  HMS – сокращение английских слов «ее (или его) королевское величество», ставится перед названием корабля ВМС Великобритании.


[Закрыть] Обри».

Он сравнил их гостью с кораблем? Нет, леди Обри была, конечно, отнюдь, не миниатюрной дамой, однако позволять себе подобное сравнение… Кэролайн покачала головой.

– Не говори гадостей, – попросила она и сделала глубокий вдох, что, однако, не принесло ей ожидаемого успокоения.

– Она осматривает дом и кривит при этом рот, – сообщил Дрейтон, понизив голос, чтобы его слова не достигли ушей застывшего у дверей лакея.

– Так же, как и ты, когда взирал на вывеску над моей мастерской.

– Я делал это намеренно… Старался выглядеть как истинный герцог.

– Однако вид у тебя был весьма неприятный.

Склонившись поближе, Дрейтон прошептал:

– В таком случае я хотел бы увидеть тебя в своей комнате, усадить к себе на колени и принести глубочайшие извинения.

– Она идет сюда, – тихо, проговорила Кэролайн, чувствуя, как ее сердце забилось сильнее, а в животе словно запорхали бабочки. – Пожалуйста, веди себя прилично.

– Я бы предпочел немедленно приступить к извинениям, – отозвался Дрейтон. Лакей между тем распахнул двери. – Уверен, ты была бы довольна моими стараниями.

От предложенной перспективы все ее тело охватил какой-то восторженный трепет. Ощущая горячую пульсацию в самом центре своего естества, Кэролайн стиснула колени, надеясь, что проступивший на ее щеках румянец леди Обри сочтет следствием волнения, вызванного встречей со столь высокой гостьей.

– С возвращением, лорд Обри, – с улыбкой поприветствовала Кэролайн, как только приятель Дрейтона ввел свою мать в холл.

Обри вроде как содрогнулся, но при этом даже не взглянул на нее. А вот его мать посмотрела, вскинув старательно подведенные брови и тут же отведя глаза.

– Мама, – начал тем временем Обри, подводя ее к Дрейтону. – Я с огромным удовольствием представляю вам своего друга Дрейтона Маккензи, седьмого герцога Райленда.

– Очень приятно, ваша светлость, – проговорила леди Обри склоняя голову и приседая в глубоком реверансе, который получился на удивление грациозным, учитывая ее комплекцию и немолодые годы.

Дрейтон протянул руку, чтобы помочь ей снова подняться.

– Добро пожаловать в замок Райленд, леди Обри, – галантно произнес он. – Мне также очень приятно с вами познакомиться. – Как только женщина полностью выпрямилась, он выпустил ее руку и взял за локоть Кэролайн. – Позвольте представить вам самую старшую из моих подопечных, леди Кэролайн Тернбридж.

Господи, она совершенно не знала, как себя вести, и испытывала такую слабость в коленях, что при попытке присесть даже в легком реверансе наверняка шлепнулась бы на пол, к своему окончательному конфузу. Вдобавок ко всему гостья взирала на нее точно волчица на беззащитного ягненка.

– Добро пожаловать, леди Обри, – вымолвила Кэролайн, постаравшись изобразить на лице вежливую улыбку. – Я и мои сестры глубоко вам признательны… за то, что вы согласились заняться нашим воспитанием и подготовкой к выходу в свет. – И мысленно добавила: «Видит Бог, лично мне такое обучение крайне необходимо».

– Тогда позвольте вам заметить, леди Кэролайн, – холодно проговорила гостья, – что возвратившегося после отлучки джентльмена не подобает приветствовать в той мире, в какой вы только что обратились к моему сыну.

Кэролайн снова стиснула колени и приподняла подбородок.

Благодарю вас, – сказала она. – Мне определенно еще многому нужно научиться. Будет ли подобающим предложить вам подкрепиться с дороги? Или же мне надлежит проводить вас в вашу комнату, чтобы вы могли сначала переодеться?

– Последнее, леди Кэролайн.

– Тогда сюда, пожалуйста. – Повернувшись, Кэролайн указала в сторону лестницы. И по-видимому, опять сделала что-то не так, потому что леди Обри тихо вздохнула, едва заметно усмехнулась и движением головы предложила ей следовать вперед.

Когда они поднялись на второй этаж и свернули налево, гостья сказала:

– Да, вам очень многому необходимо научиться. И остается только надеяться, что недели для этого будет достаточно.

Кэролайн постаралась не показать свою радость.

– Так вы приехали всего лишь на неделю? – с притворным разочарованием спросила она. – Неужели вы так скоро нас покинете?

– Через неделю к нам присоединятся некоторые из моих друзей, – пояснила леди Обри. – И я надеюсь, что к тому моменту вы сможете предстать перед ними в наивыгоднейшем свете. Потому что их положительные отзывы в значительной степени облегчат ваше вхождение в общество во время предстоящего сезона.

– Ах вот оно что… – проговорила Кэролайн, сразу же охваченная досадой и унынием. – И сколько гостей мне нужно готовиться принять?

– «К приему какого количества гостей мне следует готовиться?» – поправила леди Обри. – Впрочем, леди не запирается подобными приготовлениями. Они дают наставления их экономкам, которые и должны обо всем позаботиться. А гостей, я думаю, будет человек двадцать.

Кэролайн резко остановилась. Ее сердце гулко застучало ребрам, в животе что-то сжалось.

– Двадцать человек?

– Да, я назвала именно эту цифру, – подтвердила леди Обри, также прекратив движение.

– В это количество входят и слуги?

– Нет, разумеется.

О Боже! Кэролайн была готова упасть в обморок. Или того хуже – расплакаться. Она сглотнула и, сделав два глубоких вдоха-выдоха, осмелилась спросить:

– И как долго они у нас пробудут?

Леди Обри вновь одарила ее надменной улыбкой:

– Подобный вопрос, леди Кэролайн, абсолютно недопустим. Считается неприличным даже косвенно намекать, что вы ожидаете отъезда гостей.

Господи, да они могут проторчать здесь до скончания веков Двадцать человек! И если каждый привезет хотя бы одного слугу… Плюс к этому кучера и лакея. Это составит чело век шестьдесят. Шестьдесят человек, которых нужно буди разместить и каждый день кормить! А впрочем, их может было и семьдесят. Или даже восемьдесят.

Чувствуя сдавленность в груди, всеми силами стараясь не впасть в панику, Кэролайн провела языком по вмиг пересохшим губам.

– Но если хозяева не знают в точности, когда гости приедут или уедут, – проговорила она, – то как им рассчитать расход продуктов?

– Обычно прислуге поручается готовить из расчета на половину ожидаемых гостей. И каждый день делать поправки по мере того, как их количество будет меняться.

– Понятно.

Да уж, перспектива не из приятных. Чтобы прокормить такую ораву пусть даже в течение двух дней, потребуется целая гора еды. Имеются ли в кладовых замка Райленд достаточные запасы хотя бы на этот срок? И где взять еще, когда они закончатся?

– А это что такое?

Вздрогнув, Кэролайн проследила за взглядом явно шокированной гостьи, ожидая увидеть огромную крысу, перебегающую коридор. Но, поняв, в чем дело, расслабилась и перевела дух.

– Не что, а кто, леди Обри, – поправила она. – Это моя сестра, леди Симона.

Не обращая на них внимания; девочка продолжала увлеченно фехтовать с воображаемым противником, продвигаясь в сторону учебной комнаты.

– На ней… если я не ошибаюсь, на ней… – запинаясь, проговорила леди Обри.

– …штаны? – закончила фразу Кэролайн. – Да, именно так. Она никогда в жизни не носила платьев, и потому ей немного трудно сразу же отказаться от прежней манеры одеваться. Сюда, пожалуйста, ваша комната там.

– И вы позволяете ей подобные вольности?

– Симону не стоит провоцировать, это может быть опасно, – отозвалась Кэролайн, продолжая путь по коридору и – что было, конечно же, не совсем красиво – злорадствуя по поводу потрясения гостьи. – Разумнее всего просить ее о чем-то по-хорошему, предложив при этом что-нибудь в качестве награды. Держаться надо на расстоянии, а еще надеяться, что она пребывает в благожелательном расположении духа.

– Ни при каких обстоятельствах, – все тем же непререкаемым тоном заявила леди Обри, – ее не следует выпускать из комнаты, когда вы будете принимать гостей.

– Хорошо, я распоряжусь, чтобы к тому моменту ее связали крепко-накрепко.

– «Распоряжусь, чтобы ее крепко связали…» – опять поправила леди Обри, как видно, не уловив в словах Кэролайн иронии. – Заканчивать предложение наречием – это явный признак недостаточного образования.

Господи, какая же она зануда!

– Я обязательно учту ваше замечание и постараюсь выражаться так, как подобает образованной даме. Я не хочу, чтобы гости Дрейтона…

– Вы должны называть его либо «лорд. Райленд», либо «его светлость». Но ни в коем случае не по имени.

– Да, конечно.

– И поскольку мы затронули тему грамотной речи, я должна напомнить вам, что настоящая леди не использует в разговоре сокращенных форм. Подобная склонность считается признаком вялого ума.

– Спасибо за напоминание, – сдержанно кивнула Кэролайн. Между тем они достигли той комнаты, которую еще недавно можно было назвать «фиолетовой». Распахнув обе створки, Кэролайн отступила в сторону. – Вот ваша комната, леди Обри. Надеюсь, вам будет здесь удобно. Если вам что-то потребуется, то дайте мне об этом знать, когда спуститесь к чаю.

– Да, я непременно так и сделаю, – отозвалась леди Обри, переступая порог.

Кто бы сомневался…

Кэролайн не стала закрывать за гостьей дверь, не стала говорить что-либо на прощание. Она не была уверена в себе и поэтому поспешила уйти прочь – как можно скорее, удерживаясь от того, чтобы сорваться, на бег.

Дрейтон сделал шаг вбок, чтобы лучше видеть холл через двери большой гостиной.

– Обри, а кто все эти люди?

Тот даже не потрудился обернуться.

– Если ты спрашиваешь о тех четырех, что приехали вместе с нами, то это учитель танцев, преподаватель языков и портниха со своей помощницей.

– Портниха? – переспросил Хейвуд, наливая себе щедрую порцию виски. – Но в этом доме их и без того уже две. И та, у которой рыжие волосы, просто восхитительная женина. Тебе, конечно, придется поверить мне на слово, поскольку в данный момент она находится в Лондоне, где закупает обои, и дополнительную партию тканей.

– Для успеха в обществе немаловажно, чтобы твой гардероб был пошит у известного портного, – возразил Обри. – Я уверен, что леди Кэролайн это понимает и потому будет благодарна моей матери за то, что она привезла свою портниху. Кстати, раз уж мы заговорили о моей матери… – Обри отставил бокал в сторону. – Я должен подняться к себе и переодеться к чаю.

Дрейтон посмотрел вслед приятелю, покинувшему гостиную.

Симона права – Обри действительно ханжа. Впрочем, нет, ханжой она назвала его самого… Хейвуд же, по ее словам, был фатом, а Обри – просто задницей.

Да, эта девчонка умеет дать человеку точное определение Хотя, наверное, о Хейвуде ее мнение уже несколько изменилось, ведь последние дни тот самоотверженно занимался с ней фехтованием. Впрочем, вряд ли Симона оценивает его слишком высоко – вспоротый рукав Хейвуда ясно свидетельствовал о том, насколько он способен ей противостоять.

Хейвуд потягивал свое виски с таким видом, будто вынашивал мысль подняться на крышу и сигануть оттуда вниз головой.

– Может, мне тоже следует переодеться к чаю? – проговорил он.

Дрейтон пожал плечами:

– Ну, если тебе так хочется… Поскольку я вернулся с полей, мне было просто необходимо переодеться, а так бы этого делать не стал.

Черт! Да он вообще ходил бы голым, если бы эта прелестница, что вплыла сейчас в гостиную, там, в ванной, проявила к нему милосердие!

– Добрый день, Хейвуд, – поздоровалась Кэролайн, направляясь к буфету. – Как вижу, сегодня вы с Симоной опять фехтовали?

– Да… И она делает большие успехи. Просто ужас берет.

– Скорее это ты до ужаса плох в данном искусстве, – заметил Дрейтон.

Кэролайн между тем приблизилась к нему и взялась за один из графинов.

– Это херес? – поинтересовалась она.

Дрейтон приподнял бровь и тихо спросил:

– Надеюсь, вы помните, что произошло в прошлый раз, когда вы употребляли спиртное?

Вскинув голову, Кэролайн посмотрела ему в глаза, и ее брови тоже изогнулись.

– Но вы же не хотите, чтобы я прибила мамочку Обри, прежде чем налью первую чашку чаю?

– Ну тогда позвольте за вами поухаживать. – Отставив свой бокал, Дрейтон забрал у нее графин. – Кстати, хочу предупредить, что леди Обри привезла с собой какого-то танцора. А также преподавателя языков.

– Кроме того, она захватила свою портниху, которая весьма высокого о себе мнения, – добавил Хейвуд. – И еще помощницу этой портнихи.

– Час от часу не легче!

Дрейтон протянул ей наполненный бокал.

– Вы уж, пожалуйста, не позволяйте им превращать вас в многослойную луковицу.

На лице Хейвуда отразилась заинтересованность.

– В луковицу? – переспросил он. – В каком смысле?

– Вас, мистер Хейвуд, это не должно беспокоить, – отозвалась Кэролайн. – Но вообще самое печальное – это то, что леди Обри зазвала к нам своих друзей. Целых двадцать штук, да еще неизвестно, на какой срок.

– Двадцать?! – изумился Дрейтон. Насладившись его ошеломленным видом. Кэролайн добавила:

– И они нагрянут к нам уже через неделю.

– Да уж… Сегодняшний день начался просто замечательно, и с каждой минутой он становится все лучше и лучше.

– А список неотложных дел – все длиннее и длиннее. Я даже не представляю, как за семь дней подготовить комнаты для такой оравы.

– Так, может, попросить леди Обри, чтобы она отменила свои приглашения? – предложил Хейвуд. – Объяснить ей, что замок Райленд пока не готов к приему такого количества гостей.

Кэролайн вздохнула и покачала головой:

– Боюсь, она расценит это как акт социального самоубийства.

Кэролайн выглядела такой измотанной, такой удрученной, что Дрейтон с трудом подавил в себе желание обнять ее и прижать к своей груди.

– Но это было бы все же лучше, чем убивать себя работой, – мягко проговорил он, – пытаясь за семь дней обклеить и выкрасить каждую комнату.

– Не следует забывать также о гардинах, коврах, постельном белье. Все это тоже необходимо заменить.

– Кэролайн, но это просто невозможно. Незачем даже пытаться. Все это не стоит таких усилий.

Несколько секунд Кэролайн взирала на свой бокал.

– Если мы задействуем всех, кто у нас есть, каждую пару рук… – В размышлении она слегка наморщила свой бледный лоб.

– Нет, Кэролайн… Даже и не думайте.

– Слушайте, Хейвуд… – сказала она, оборачиваясь.

– Но я совсем не умею шить! – беспокойно выпалил тот. Так и казалось, что он рухнет сейчас на колени и взмолится о пощаде. – Прошу меня извинить, но я могу подвергнуть опасности и себя, и других, если возьмусь за ножницы или иголку.

Кэролайн улыбнулась:

– Ничуть в этом не сомневаюсь. Однако вы вполне способны съездить в Лондон, разыскать там Джейн и как можно скорее вернуть ее сюда.

Хейвуд, конечно же, был только рад такому поручению.

– Если это нужно для спасения репутации Дрейтона, то никакое самое длительное путешествие не покажется мне утомительным, никакое задание – слишком трудным.

– Я знала, что на вас можно положиться, – засмеялась Кэролайн… – Вы настоящий друг.

– Нет, я всего лишь приживал и лизоблюд, – с довольным видом возразил Хейвуд. – И в этом качестве мне нет равных. В общем, я отправлюсь в дорогу сразу же после чая. Вы ведь понимаете, приживалы не способны путешествовать на пустой желудок.

– Ну разумеется, – согласилась. Кэролайн.

После чего поднесла бокал с вином к губам и, запрокинув голову, осушила его в три глотка. Затем, вручив пустой бокал Дрейтону, который смотрел на нее с некоторым удивлением, благодарно улыбнулась ему и направилась к дверям.

– Вы куда?

– Пойду сообщу миссис Гладдер, что нам нужно готовиться к осаде. Я скоро вернусь.