Текст книги "Обман герцога"

6

– Слава Богу! – выдохнула она, слезы скатывались из-под ресниц. – Ричард, ты не ушибся?

– Нет, – он постарался сказать как можно мягче, чтобы скрыть бурлящую в нем ярость. Перевернувшись, он добавил: – Со мной все в порядке.

Какой замечательной актрисой была она! Еще ни одной светской львице не удавалось заманить его в ловушку, на какие бы хитрости они ни пускались. Но разве можно их уловки сравнить с этой! Когда же она успела понять, что за кусочек ей обломился?

Впервые ее глаза были наполнены испугом.

– Ты действительно хорошо себя чувствуешь? Ты… ты выглядишь как-то иначе.

Прикосновение ее нежных пальцев вызвало в нем приступ ярости. Удерживая ее взгляд, он протянул руку к ее горлу, но что-то остановило его. «Почему она солгала мне?»

– Мери, только что приехал доктор Макалистер с каким-то джентльменом.

– Кто он, Лотти? – спросила Мери.

– Незнакомец очень похож на миниатюру, которую оставила тебе мать.

– Этого не может быть!

Ричард был изумлен поведением женщин. Даже пожар они встретили с меньшим испугом. Подойдя к двери, он посмотрел на доктора и полноватого мужчину, который не вызывал такого страха.

– Кто он? – спросил Ричард.

Мери забилась в угол, затем испуганно подняла на него глаза.

– Думаю, что то мой дед с материнской стороны, барон Ренфрью.

Ричарду стоило больших усилий удержать спокойное выражение лица. Он никогда не встречался со старым бароном, но был достаточно наслышан о его жадности. Что за очаровательная семейка попалась ему!

– Где же твои родственные чувства, Мери? Неужели ты даже не поприветствуешь его?

Она отступила назад, услышав в его голосе легкую ярость.

– Боюсь, что ему не нужны мои приветствия, Ричард. – Ее голос окреп, как, впрочем, и всегда, когда она хотела как можно точнее выразить свою мысль. – Понятия не имею, зачем он здесь. Прежде он даже не признавал моего существования.

Ричард медленно вышел из-за спины Лотти, старавшейся своим присутствием защитить Мери.

Теперь игру будут вести двое!

Увидев их, доктор Макалистер кивнул головой.

– А вот и они, барон. Добрый день, мисс Мастертон.

– Добрый день, доктор Макалистер, – ответила она, переводя глаза на пунцовое лицо своего деда. – Чем обязана?

– Что за отвратительные манеры! – произнес барон откуда-то из-за плеча Мери.

Ричард заметил, что он не смотрит ей прямо в глаза. Это еще больше заинтриговало его.

– Я не намерен отвечать на вопросы, как лакей, на ступеньках. Почему глупая девчонка не введет нас в гостиную.

Ричард мог почувствовать, как замерло сердце Мери; она стояла, окаменев от стыда.

– Тем не менее, пройдемте в гостиную, джентльмены.

Услышав, как Ричард подчеркнул последнее слово, барон Ренфрью перевел взгляд на него.

Барон расположился у камина. Прислонившись к двери, Ричард наблюдал за присутствующими. Лотти была испугана до смерти, а Мери… Он не мог позволить себе даже представить, что происходит у нее в душе. Наконец доктор попытался объяснить ситуацию.

– Мисс Мастертон, я думаю, что вам лучше присесть, пока мы объясним свое появление здесь.

– Прекратите обращаться с этой лгуньей как с леди, Макалистер, – усмехнулся Ренфрью. – Эта крестьянка достаточно сильна, чтобы выслушать то, что я сейчас сообщу. Она лгала его светлости и теперь попалась!

Час назад Ричард был готов встретиться с бароном лицом к лицу несмотря на то, что тот был старше его на тридцать лет и приходился Мери дедом. Даже теперь он с трудом сдерживался, чтобы не прижать ее дрожащее тело к себе. Но гнев в нем был достаточно силен, чтобы ограничиться двумя шагами по комнате.

В этот момент Лотти, стоящая у окна, закрытого кружевными занавесками, вскрикнула:

– Еще гости, Мери. Нет, постой! Это твой дядя, а с ним красивая леди!

Дверь гостиной распахнулась. Ян держался с герцогиней Эвэлонской, как будто они были старыми друзьями.

Одинаковые глаза шоколадного цвета встретились и удержали свои взгляды. Хотя он постарался скрыть свои чувства, она увидела в его взгляде любовь.

– Ваша светлость, как вы здесь оказались? – проворчал Ренфрью. – Разве Пибоди не сказал вам, что я привезу вашего сына домой.

– Я не могла больше ждать, так хотела его увидеть. – Она посмотрела на Ричарда взглядом, болью отозвавшемся в его израненной душе. – Ричард, я знаю, что ты потерял память, но я хочу, чтобы ты знал, что я – твоя мать. Ты герцог Эвэлонский. И мы тебя очень любим.

От него потребовалось все его самообладание, чтобы не обнять ее и не вдохнуть ее прекрасный аромат, напоминающий ему о счастливом прошлом. Ричард заметил выражение смущения на ее лице, прежде чем она повернулась к Мери.

– А вы, должно быть, племянница Яна.

Добрый голос его матери, казалось, растопил лед, сковавший Мери. Присев в реверансе, она улыбнулась.

– Милое дитя, как мне отблагодарить тебя за заботу о моем сыне? – Герцогиня взяла Мери за руку и подмяла ее с пола.

– Мадам, она не заслуживает вашей благодарности. Это она скрывала его от вас так долго, – прервал ее Ренфрью, подавшись вперед и по-прежнему не замечая Мери. – Девица так же лжива, как и ее мать, и так же бесчестна, как ее отец. Она вцепилась своими грязными когтями в вашего сына, но я подоспел вовремя, чтобы остановить ее!

– Сэр, вы говорите о моей будущей жене!

Ричард не собирался защищать ее, но какое-то необъяснимое чувство заставило его произнести эти слова. Он положил руку на плечо Мери и притянул ее к себе. Она вздрогнула, но не сделала попытки освободиться.

Ярость неузнаваемо изменила лицо барона.

– Макалистер рассказывал мне, что здесь происходит. Боже мой, мальчик, ей не оставалось ничего другого, как лгать тебе! Твоя невеста – леди Арабелла Хэмптон!

Мери замерла, словно парализованная. Наконец она подняла на него глаза, полные боли.

Минуту он размышлял.

– Это правда, Ричард, – добавила мать, всматриваясь в него. – Ты, вероятно, не помнишь этого, как и всего остального, но то, что сказал барон, правда, мой дорогой.

– Ваша светлость! Барон Ренфрью! Я должен вас остановить! – сказал доктор. – Барон, я уже говорил, что это может вызвать непредсказуемые последствия.

Ричарду с трудом удалось сдержать улыбку.

Поправив очки, доктор обратился к нему:

– Вас еще беспокоят головные боли, ваша светлость?

Интересный поворот событий. И возможность для него играть свою собственную игру.

– Иногда, – произнес он. – Боюсь, сейчас начнутся. – Он удивился легкости, с которой произнес эту ложь.

– Я так и думал! – воскликнул доктор, бросив упрекающий взгляд на присутствующих. – Его светлость должен возвращать свою память постепенно, эпизод за эпизодом.

– Ерунда! – Барон Ренфрью посмотрел на Ричарда. – К чему вся эта суета вокруг девчонки? Неужели вы не поняли, что, воспользовавшись вашей слабостью, она заманила вас в ловушку в своих собственных целях?

Ричард с трудом верил услышанному, его подозрения укрепились, когда Мери еще плотнее прижалась к нему. То ли она была величайшей актрисой, то ли здесь было что-то еще, что он должен выяснить. Оглядевшись, он заметил, как Лотти из последних сил пытается удержать Яна. Желая положить конец этому фарсу, он решил сам немного побыть актером.

В отчаянии разведя руками, он взял Мери за руку и подвел ее к качающемуся стулу. Глубоко вздохнув, он опустился на стул.

– У меня так болит голова, что я не могу думать.

С силой сжав руку Мери, он удерживал ее возле себя. Она смотрела на него тем взглядом, который он помнил с того момента, как отрыл глаза и вырвался из темноты. Нет, ей не удастся так просто сорваться с ее собственного крючка. По каким-то необъяснимым причинам он решил, что они все должны сыграть свои роли до конца.

– В таком случае я вижу только один выход, Ричард. – Голос матери заставил его посмотреть в ее сторону, но он старался не встретить ее умных проницательных глаз. – Ты должен вернуться в Лондон в сопровождении знакомых тебе людей. Конечно же, память постепенно вернется к тебе, как говорит доктор.

Он на мгновение задумался, устремив свой взгляд на облако белых волос матери и жемчужные капельки в ушах.

Кивнув, он согласился:

– Да, это правильное решение. Если меня будут окружать незнакомые мне люди, боюсь, без Мери мне не обойтись. Несмотря на то, что здесь говорилось, я помню ее как свою невесту.

– Вы не можете привезти ее в Лондон! – Выкрик барона заставил задрожать тонкие фарфоровые фигурки на камине. – Я хочу сказать, что вы не можете представить ее свету как вашу невесту. Подумайте о леди Хэмптон!

– Ричард, барон прав. Мы должны считаться с чувствами Арабеллы.

Он хорошо знал этот тон. Он заставил его, наконец, взглянуть матери в глаза. То, что он увидел, заставило его задуматься. У него осталась только надежда на то, что в один прекрасный день она поймет, почему он притворялся даже с ней.

– Без сомнений, ты не можешь представить Мери как свою невесту, – продолжила она.

– И вы не можете представить этого узколобого конюха как моего родственника!

Казалось, что Ренфрью хватит удар.

– Она может поехать с нами как родственница друга нашей семьи, – продолжила герцогиня своим рассудительным тоном (который Ричард помнил с раннего детства), словно не слыша слов барона. – Как выяснилось, Ян кузен нашего дорогого Джеффри. Мери может оставаться у нас, пока все не выяснится, как бы много времени на это ни потребовалось.

– Я не могу ехать, ваша светлость! – выдохнула Мери, стараясь высвободить свою руку. Но Ричард только крепче сжал ее пальцы.

– Милое дитя, я понимаю, что такая перспектива пугает тебя. – Мать удостоила ее своей особой улыбкой, бросавшей к ее ногам свет вот уже сорок лет. – Ян говорил мне, что мисс Бартон твоя компаньонка со дня смерти твоих родителей. Безусловно, она может сопровождать тебя.

– Нет! Этого не будет! – снова вступил Ренфрью. – Даже могущественная герцогиня Эвэлонская не может позволить… проститутке войти в свет!

– Как вы осмеливаетесь говорить такие вещи о моей Лотти!

Поразившись силе, с которой Мери бросилась защищать Лотти, не сумев защитить себя, Ричард отпустил ее руку. Она смело посмотрела в глаза своего деда.

– После того, как умерли мои родители, ваша собственная дочь, – побелевшие губы дрожали, – только Лотти и Ян пришли мне на помощь. – Мери обняла дрожащие плечи Лотти. – Лотти оставила свой магазин, чтобы помочь мне. Я не позволю говорить о ней неуважительно.

– Как, впрочем, и я, ты, под… – опомнившись, Ян осекся. – Простите, ваша светлость.

– Все хорошо, Ян. – Мать Ричарда слегка улыбалась, глядя на барона. – Думаю, что вопрос решен. Вы, Ренфрью, должны запомнить следующее: вы очень пожалеете, если я еще раз услышу эти безобразные обвинения.

Отступая назад с чувством плохо скрытой ярости, барон покачал головой:

– Я не позволю этой лгунье появиться в Лондоне! Это мы еще посмотрим, запомните мои слова!

Никто не остановил его, когда он вышел из гостиной, хлопнув дверью.

– Ваша светлость, благодарю вас за доброту, но после всего, что вы здесь видели, не может быть и речи о моей поездке в Лондон. – Мери бросила на Ричарда потупленный взгляд. – Ричард, ты видишь, что все это было ужасным недоразумением. Я… я никогда…

Он остановил ее:

– Мери, это не твоя вина. Ты ведь не могла знать о моей помолвке, когда мы встретились.

– Конечно, тогда я не знала. – Правда звучала в ее голосе. Он поверил ей, но нужно узнать все до конца. – Но, Ричард, мой дед сказал правду. Мы никогда не были помо…

Он вздохнул, потер виски, пытаясь остановить ее, прежде чем она не сказала слишком много. В его планы не входило, чтобы она разоблачила себя прямо сейчас.

Бурча, доктор Макалистер поспешил на помощь:

– Я вас предупреждал! И вас всех! Этот человек чудом остался жив. Любое волнение может быть опасным! – Разволновавшись, доктор обратился к нему: – Ваша светлость, что мы можем сделать, чтобы облегчить вашу боль?

– Думаю, лучше всего нам с Мери отправиться в Лондон, чтобы моя память побыстрей восстановилась. Если она откажется, я останусь здесь с ней и надеюсь, что в конце концов я поправлюсь, – закончил он со вздохом, глаза его закрылись. Он подумал, что, пожалуй, смог бы начать сценическую карьеру у Кэмпбела.

– Мери, ты должна ехать, – содрогающимся от рыданий голосом произнесла Лотти. – Это правильно. А я сделаю все, что миледи считает нужным.

– Ай, успокойся, моя девочка, – наконец заговорил Ян. – В тебе течет благородная кровь, хочешь верь, хочешь нет. Что бы там ни плел твой дед.

– Мисс Мастертон, как врач Ричарда, я должен настаивать на том, чтобы вы прислушались к его мудрому решению. – Доктор Макалистер важно качнул головой.

– Боюсь добавить еще что-нибудь к тому, что уже решено, но все же скажу. – Взгляд герцогини обвел комнату, задержался на бледном лице Мери и остановился на Ричарде. Ее глаза проникали в самую глубину его мыслей. Но он сделал все, чтобы она не смогла добраться до сути. Слишком много было поставлено на карту.

– Выходит так, что ты нужна моему сыну в Лондоне, – продолжала она, не отводя от него взгляда. – И я сделаю все, чтобы уговорить твою семью принять мое предложение.

Она почувствовала, что Мери сдалась, по тому, как вздернулся ее подбородок и расширились глаза.

– Ну что ж, так тому и быть, ваша светлость. Едем в Лондон.

Лондон. Ряды высоких каменных домов. Величественные дворцы с сияющими звонками на дверях. Мощенные камнем улицы, наполненные стуком колес, нарядными экипажами и фаэтонами. Уличные торговцы, предлагающие свои товары. И всюду люди.

Ее мать описывала ей эту картину много раз, рассказывая о приемах, балах и музыкальных представлениях, о прекрасных дамах в шикарных туалетах и драгоценностях и джентльменах в вечерних костюмах. Это был далекий для нее мир. Мир, к которому, как правильно заявил ее дед, она не принадлежала. Ни сейчас, ни когда-либо.

Колени ее подгибались, когда она думала о том, что ждет ее впереди. Сев на стул, все еще хранящий тепло тела Ричарда, Мери закрыла лицо руками.

Она должна ехать с ним в Лондон. Он герцог! Его титул заставлял ее дрожать всем телом.

А его настоящая невеста? Мери должна будет встретиться с ней. После того, как он целовал и обнимал ее. Леди Арабелла Хэмптон. Неужели он и ее обнимал и целовал? Вдруг ледяной комок внутри нее разлетелся на мельчайшие кусочки, пронзившие ее. Она должна убежать!

Ричард, отправленный заботливым доктором, отдыхал в швейной комнате. Герцогиня была удобно размещена в «Белых перьях», пока Мери готовилась к путешествию. Ян и Лотти строили планы на кухне.

У нее нет выбора. Она должна ехать в Лондон. Она в сети собственной лжи, и из нее не выбраться, пока Ричард не восстановит память и не вышвырнет ее или не выслушает ее объяснений.

Отдав себя на откуп судьбе, она уронила руки на колени и закрыла глаза. Она подняла голову, только когда распахнулась дверь. Вошли Ян и Лотти. Лотти поставила поднос с чайными принадлежностями на низкий столик возле дивана и выпрямилась. Взгляд ее был твердым.

– Мери, мы говорили с твоим дядей и решили, что настало время рассказать тебе о некоторых вещах.

Отвечая на взгляд Лотти, Ян кивнул.

– Ай, брось. После того, что здесь говорил этот под… я хотел сказать твой дед, самое время знать правду. – Глубоко вздохнув, ее дядя поднял к потолку короткую бороду. – Мери, девочка, Лотти никогда не была владелицей магазина. Она работала в «Цветке и шпаге»… – Он взглянул на Лотти. Поймав ее одобрительный кивок, он продолжил; – Поваром.

– Это гораздо больше, чем девушка в баре, Ян, и ты знаешь это! – поправила его Лотти, щеки ее вспыхнули. Но глаза снова смотрели на Мери.

– Мери, мой отец был дворецким, а мать – экономкой в замке лорда Фергьюсона. Но я была слишком глупа тогда и не захотела служить этой прекрасной семье. Нет, я хотела лучшей жизни. И убежала в Лондон. Я работала в цветочном магазине, ты, наверное, заметила мое отношение к цветам. Я потеряла это место, когда мадам Лафлор продала магазин. Мы встретились с твоим дядей после того, как я год проработала в «Цветке и шпаге». Я ненавижу это место.

Лотти остановилась, чтобы передохнуть, ее лицо залилось краской. Пальцы теребили вишневые пуговицы воротничка ее платья.

– В общем, когда Ян сказал, что едет сюда, и попросил меня поехать с ним, чтобы помочь тебе, я согласилась, – торопливо продолжала она. – Я поехала с ним, хотя он никогда ничего не обещал мне. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю.

Залившись краской до корней волос, Ян присвистнул.

– Лотти, теперь замолчи, ты же знаешь, что я не могу сейчас жениться.

– Дядя Ян, позволь Лотти продолжить. – Мери посмотрела на него суровым взглядом. Она была удручена тем, что он не смог полностью оценить Лотти. Она думала о нем лучше, хотя никогда не вдавалась в подробности их отношений.

– Спасибо, Мери, – улыбнулась Лотти. – Я хотела, чтобы ты знала это, если тот ужасный человек появится еще раз. Я выросла в большом доме и знаю, как себя вести. Я почту за честь быть твоей компаньонкой в Лондоне, если я еще нужна тебе.

– Ты мне просто необходима! – Вскочив, Мери закружила Лотти. – О, Лотти, ты должна поехать со мной, но неужели ты сможешь оставить дядю? – Последние слова она прошептала Лотти в густой локон за ухом.

Твердо обняв Мери за плечи, Лотти, бросив на Яна короткий холодный взгляд, сказала:

– Твой дядя сможет сам о себе позаботиться. Я думаю, он собирается жить так все время.

Вскипев, Ян подскочил, но не произнес ни слова.

– Пойдем, Мери. Нам, дамам, нужно еще так много сделать перед дальней дорогой. Нужно еще упаковать необходимые в Лондоне туалеты.

Барон Ренфрью ворвался в столовую, извергая ругательства, подобно матросу. Сэр Роберт Ланкастер, оторвавшись от изумительного барашка, приготовленного его поваром, поинтересовался:

– Что занесло вас, барон, в это Богом забытое место?

– Твоя ошибка, дурак! – Он так сильно стукнул кулаком по столу, что подпрыгнуло блюдце с мятным соусом, разбрызгивая содержимое.

Будучи человеком, умеющим скрывать свои истинные чувства, сэр Роберт продолжал обедать.

– Я же послал вам сообщение, что делаю все, чтобы разлучить Мери с ее неожиданным женихом.

– Но ты не писал мне, что этот человек герцог Эвэлонский!

Даже его стальные нервы не выдержали. Медленно отложив нож и вилку в сторону, он наконец слушал барона с полным вниманием.

– Вы уверены?

– Я только что провел целый час с ним и его матерью, герцогиней. Она приехала, чтобы забрать своего любимого сына домой, в Лондон. Он все еще без памяти и отказывается оставлять Мери, думая, что она его невеста, кем она никогда не была. Потому что он должен жениться на леди Арабелле Хэмптон. Негодница обвела его с какой-то собственной целью. А также обвела и тебя!

Сэр Роберт наклонился вперед и изучал свои ногти. Обманщица! Он мог бы восхититься ее находчивостью, не расстрой она его собственных планов.

Оставался последний шанс, чтобы заполучить ее.

– Наша наивная Мери гораздо хитрее, чем я мог о ней подумать, – всматриваясь в пылающее лицо Ренфрью, сэр Роберт неожиданно подумал, что такой поворот событий может вызвать у старого барона апоплексический удар.

– Что я должен сделать? – сухо спросил он.

– Если ты все еще хочешь получать деньги, которые я тебе плачу, ты поедешь в Лондон. Вернешь ее сюда! Эвэлон очень умен. Если он начнет совать свой нос в дела Мери, я буду уничтожен.

Водянисто-голубые глаза барона скрывали какую-то тайну. Заинтригованный, сэр Роберт медленно поднялся.

– Какое тонкое наблюдение. Умоляю, расскажите, что тайного в этой девчонке, которая может вас погубить, Ренфрью?

– Не твое дело! – огрызнулся барон. – Собирайся в Лондон.

– Это будет вам стоить, – с удовольствием наблюдая за изменившимся лицом старого скряги, произнес сэр Роберт.

Пыхтя, барон вынул из кармана своего жакета пачку пятидесятифунтовых банкнот.

– Это тебе на дорогу. Как только приедешь, немедленно свяжись со мной. Я выпишу на твое имя чек в банке. Постарайся увезти девчонку из Лондона как можно быстрее. Меня не интересует, как ты это сделаешь!

Бросив банкноты на стол, он вышел из комнаты.

Ощутив вес наличных, сэр Роберт довольно улыбнулся. Он так давно не был в Лондоне. Слишком давно!

Громко рассмеявшись, он представил себе, с каким удовольствием он потратит деньги Ренфрью. Его визит будет долгим. Он и сам более чем заинтересован секретом Ренфрью, который может открыть герцог Эвэлонский.

7

Экипаж герцогини был удобен и просторен даже для четверых. Ричард распростерся позади Мери, Лотти сидела перед ними. Герцогиня и Лотти дремали, опершись о бархатные подушки.

Мери с любовью смотрела на Лотти в съехавшем на нос чепце, оставившем открытыми только губы и подбородок. Герцогиня даже во сне оставалась прекрасной: ни единый волос не выбился из прически, руки покоились на коленях.

Краем глаза Мери взглянула на Ричарда. Голова его откинулась, темный локон упал на бровь, его великолепные глаза были закрыты. Мери с испугом смотрела, как быстро долины, деревни и купола севера уступают место мягким холмам юга.

Скоро она будет в Лондоне. Ричард воссоединится со своей возлюбленной. Да, так и должно быть. Ведь она сама хотела найти его семью, чтобы передать его их заботам. Но почему ей так больно? Она не могла и подумать, что он член одной из самых знатных семей страны, что его невеста настоящая леди. Все ее мечты и фантазии отступили на второй план перед лицом правды. Эта мысль отозвалась в ней болью, и она снова взглянула в его лицо.

Мери встретилась с его изучающим взглядом. Она попыталась улыбнуться, но испугалась, и губы ее задрожали. Что же в нем теперь изменилось? Может, то, что она узнала, кто он? С того памятного для нее момента в конюшне его глаза стали суровее и на губах не возникала сардоническая улыбка.

– Чего ты боишься, Мери?

Его прямой вопрос, произнесенный возле самого уха, смутил ее. Мягкое дыхание возбуждало, но она постаралась быть честной.

– Я никогда не выезжала из Хэксема. Мой дед был прав, Ричард, я не принадлежу твоему лондонскому миру.

– Твой дед – негодяй! Боже мой, куда смотрят остальные члены твоей семьи, позволяя ему так обращаться с тобой? – Хотя его слова была произнесены с чувством, взгляд был безразличен.

– У меня никого нет, кроме Яна и деда, – коротко ответила она, не желая обременять его рассказом о страхе, который она испытала после смерти родителей, когда ее дед заявил, что не желает иметь с ней дела.

Удивившись такому ответу, он поднял бровь.

– Моя бабушка умерла до моего рождения, – продолжила она, побуждаемая его молчанием. – Она была единственным ребенком сэра Чарльза Греншоу. Она и ее кузина Шарлотта были последними представителями этого рода.

– И где же эта кузина? Не может ли она помочь тебе?

Она сама не раз задавала себе эти вопросы.

– Моя мать говорила, что она вышла замуж за самого младшего из шести сыновей лорда Фордхэма, и они давным-давно отправились куда-то в колонии. Моя мать потеряла связь с ней до… до того, как она уехала с моим отцом на север.

Она пыталась определить по его глазам, что он почувствовал после ее рассказа. Но в них не было ничего похожего на глаза того человека, который настаивал на том, что без ее поддержки он не поедет в Лондон. Трудно было поверить, что всего несколько дней назад эти глаза смотрели на нее с нежностью.

– Ричард, чем я тебя рассердила?

Они сидели очень близко друг к другу, так близко, что она смогла увидеть, как сжался его рот.

– Прости меня, – мягко проговорил он голосом, который ей так нравился. Но легкая улыбка не растопила лед его глаз. – Наверное, это все из-за поездки. Отдохни, Мери. Скоро Лондон.

Он положил голову на зеленый бархат подушки и закрыл глаза.

Ей не оставалось ничего другого, как поверить ему. Как, впрочем, у нее не было другого выбора, кроме этой поездки. Она поехала, несмотря на свою вину перед ним. Поехала потому, что обещала ему. Несмотря ни на что, она останется с ним столько, сколько ему будет нужно. Она надеялась на то, что ее пребывание в Лондоне не будет слишком долгим.

В сумерках они достигли Лондона. Они долго ехали по мощеным улицам мимо огромных зданий, петляя и поворачивая, пока наконец не очутились в живописном месте, полном зелени, где не был слышен шум города. Мери увидела дворцы, которых не могла представить даже во сне. Конечно, Хэксем тоже был поместьем, но его нельзя было сравнить ни с одним из этих!

Экипаж остановился перед высокими железными воротами с газовой лампой над ними. Через минуту появился слуга, открыл дверцы и подставил небольшую скамейку, чтобы было легче спуститься.

– Где мы? – прошептала она в темноту, в надежде на ответ герцогини.

– Дома, – проронил Ричард, выходя из экипажа.

Герцогиня, мило улыбаясь Мери, тоже вышла, поддерживаемая лакеем.

Глаза Лотти округлились от восхищения.

– Никогда не видела подобного места. Дворец лорда Фергюсона был вполовину меньше, – быстро пробормотала она. – Не бойся, Мери. Мы еще посмотрим. – Вызывающе поправив чепец, она вышла.

Собрав всю свою смелость, Мери вышла за ней. Ричард немедленно схватил ее руку и продел в свою. Ее уставшие глаза заметили, как смягчились его черты и в его облике снова появилась та теплота, которая ей нравилась и которой она боялась. Теперь она спокойно сможет плыть по волнам нового мира. С непонятной дрожью она попыталась найти в темноте Лотти.

– Они уже внутри, – произнес он, почувствовав ее замешательство. – Пойдем. – Он провел ее через ворота к дому в классическом стиле с венецианскими окнами, со входом, ярко залитым светом.

В этом свете стоял внушительный человек, который, без сомнений, был дворецким.

– Добро пожаловать домой, ваша светлость, – произнес он таким важным, глубоким голосом, что Мери посмотрела на него с испугом.

– Благодарю, – ответил Ричард, вводя Мери в просторный холл, который был гораздо больше дома, в котором выросла Мери. Над ее головой был величественный потолок, пол выложен кремовым итальянским мрамором.

Рот Лотти сложился в кружок от испуга. Мери тоже была возбуждена, но не хотела поддаваться страху.

– Мы все устали, – улыбнулась герцогиня, ее глаза, так похожие на глаза Ричарда, искрились добротой. – Предлагаю всем поужинать в комнатах. Завтра мы встретимся за завтраком и обсудим наши действия.

Она стала подниматься по широким ступеням. На площадке Ричард повернул вправо.

– Ричард, твои апартаменты в восточном крыле. Дом не помог тебе с памятью? – В голосе герцогини прозвучала какая-то особенная нотка, которую Мери не слышала раньше. Она повернулась, увидела, как встретились и разошлись одинаковые глаза.

Ричард пожал плечами:

– Возможно, мадам. Посмотрим, что будет завтра. – Он отвесил поклон всем женщинам. – Мои апартаменты… – Подняв бровь, он ждал.

– Третья дверь направо. Кроули уже ждет тебя.

Глаза герцогини были неумолимы, и он отвел взгляд первым.

– Мой слуга, без сомнений. – Улыбнувшись, он повернулся и ленивой походкой отправился в восточное крыло.

Герцогиня молча поднималась дальше. Мери шла за ней вдоль широкого коридора, увешанного великолепными пейзажами.

– Вот твоя комната, Мери. – Она указала на дверь. – Мисс Бартон, а вы прямо напротив. Отдохните хорошенько. Если вам что-нибудь понадобится, позвоните. И не волнуйтесь, завтра утром мы поговорим.

Она вернулась назад, оставив Лотти и Мери в замешательстве смотреть друг на друга.

– Я чуть не умерла от испуга! – прошептала Лотти. – Но это твой мир. И не забывай об этом.

У Мери не было желания спорить с Лотти. Она-то знала, где ее мир. Слова деда постоянно возникали в ее мозгу.

– А теперь, Мери в постель. – Лотти, казалось, уже пришла в себя. – Ты сейчас упадешь. Позволь мне помочь.

– Спасибо, Лотти, но ты ведь устала не меньше меня. И несмотря на то, что думают остальные, ты здесь мой друг, а не служанка. Поэтому, пожалуйста, иди отдыхай тоже.

Ей необходимо побыть одной, чтобы привыкнуть к новой обстановке.

Спальня была огромной. Она села на изысканный стул, удобно поставленный у камина. Согревшись, она воспряла духом. Если бы ее мать могла видеть ее сейчас! Просторная кровать с кремовым пологом стояла в дальнем конце спальни. Мебель вишневого дерева была изящна. Вокруг все блестело. Окна были спрятаны под толстыми драпировками, поглощающими звук и свет. Бледно-голубой потолок был расписан облаками.

Горничная принесла ужин: суп из весенней капусты, отварное мясо с огурцом и нежным зеленым горошком. Все было вкусным, но всего было так много, что Мери, слегка перекусив, отложила ложку.

Горничная тихо выполняла свои обязанности: разожгла огонь, расправила постель, но, когда она хотела разобрать вещи, Мери отправила ее. Она и сама справится со своим нехитрым багажом. Она боялась, что горничная начнет сплетничать о том, как прост ее гардероб. Мери повесила в шкаф два своих платья: бледно-зеленое вечернее, перешитое из материнского, и голубое платье для прогулок.

Налив теплой воды из кувшина в фарфоровый таз, она обмылась. Продев голову в длинную ночную рубашку, она медленно взобралась на просторную кровать. Тело ее болело от усталости, голова была переполнена мыслями. Мери поняла, что заснуть ей вряд ли удастся.

«Ричард сказал, что я нужна ему, нет, что он хочет, чтобы я поехала с ним, но его глаза больше не смотрели на меня призывно. Они были холодными и отчужденными. Они мучили меня. И, что более важно, я чувствовала, что рушится наша необъяснимая связь».

He в силах сдержать боль от этой мысли, она погрузилась в дремоту, твердя слова Ричарда: «Посмотрим, что принесет завтрашний день».

Проснувшись от лучей утреннего солнца, проникающих через складки драпировок, Ричард осмотрел знакомые предметы. Тяжелый шкаф темного дуба заставил его улыбнуться, напомнив, как однажды, играя в прятки с братом и сестрой, он выпрыгнул из него, испугав их. Картина с изображением охоты, висящая над камином черного мрамора, была подарком матери в день его семнадцатилетия Он тогда вернулся из Оксфорда и обнаружил, что она приготовила целый праздник. Он ужасно рассердился, так как считал себя уже взрослым для таких детских представлений. Вспоминая об этом, он чувствовал, как его грудь наполняется теплотой.

Потеря памяти действует очищающе, ухмыльнулся он про себя. Облегчение от того, что память вернулась, переросло в осознание важности этого события. Он был бы почти рад, если бы не Мери.

Мери.

Приятное чувство в его груди медленно распространилось по всему телу. Первый прилив ярости прошел, оставив только тонкий слой злости, и вчера она ее почувствовала. Обычно ему лучше удавалось скрывать свои чувства! Он был известен своим острым умом и сарказмом. Почему же сейчас они не заполняют пустоту у него внутри?

Мысль о мщении тоже не подходит. Это была его первая мысль, когда он решил сыграть с Мери до конца. Обнаружив, что она готова сознаться во всем, Ричард отказался выслушать ее и заставил быть возле него.