Текст книги "От хлора и фосгена до «Новичка». История советского химического оружия"

Табл. 21 демонстрирует основные модели выливных химических приборов и устройств, разрабатывавшихся в предвоенные годы для ВВС Красной армии.

Табл. 21. Предвоенные выливные авиационные приборы советских ВВС [289, 290]

Первоначально комплект из двух ВАП-4 предназначали для вооружения самолетов Р-1 и М-5, он позволял заражать СОВ площадь от 3 до 50 га с высот от 20 до 600 м с плотностью заражения 0,5–3,2 г/м². На самолете-разведчике Р-5 устанавливали по 4 прибора ВАП-4 (общий вес ОВ – 408 кг), а на МБР-4 – по 2 (вес ОВ – 204 кг). В целом же приборами ВАП-4 оснащали самолеты штурмовой группы (Р-5, МБР-2 и МБР-4, Савойя, ССС, RZ, ЛР и др.), и они позволяли выливать ОВ вплоть до высот 2000–4000 м. На ВАП-5 и ВАП-6 завершилась серия малообъемных приборов. Прибор ВАП-5 имел то же назначение, что и ВАП-4. Он оказался проходным (было выполнено одно полигонное испытание) и в боевой строй не попал. А вот прибор ВАП-6 конструкции завода «Вулкан» (Ленинград) оставил заметный след в военно-химической истории авиации. Два ВАП-6 (наполнение – НОВ или иприт, общее количество ОВ – 103 кг, площадь заражения – 1,8 га) предусматривали устанавливать сначала на истребителях И-5, а потом и на других истребителях – И-15бис [276], И-16П, И-153 [255] и других.

Следующим этапом в химическом вооружении авиации стало создание серии устройств ВАП, УХАП и ХАРП большой емкости, предполагавшихся к установке на тяжелых химических самолетах. Эти приборы уже учитывали тот уровень, которого достигла зенитная артиллерия в армиях мира в середине 30-х гг. – для проведения химических атак было необходимо уходить на большие высоты. К тому же эти устройства позволяли более экономно расходовать ОВ: кпд использования ОВ у приборов (у ВАП-500 – 82 %, у ХАРП-500 – 81,9 %, у УХАП-500 – 72,4 %) был выше, чем у химавиабомбы ХАБ-500 (62 %).

Первые испытания приборов ВАП-500 были выполнены на ЦВХП в 1935-м и 1936 гг. Выливания иприта с высоты 500 м «дали ценные результаты и вполне позволили сделать вывод о токсической эффективности иприта в этих условиях». Следующий опыт состоялся 11 сентября 1937 г. В тот день 1200 кг иприта были вылиты на опытное поле ЦВХП с высоты 200 м из самолета ДБ-3, заразив площадь 40,7 га с плотностью 11,6–12,4 г/м². Были поражены все 15 собак, причем 9 из них погибли, а остальные получили тяжелое поражение. По результатам испытаний было решено комплект из четырех приборов ВАП-500 устанавливать на бомбардировщиках ТБ-3. Ими оснащались также ДБ-2, СБ, ДБ-3 и другие самолеты. С помощью ВАП-500 планировалось осуществлять выливание СОВ с боевых высот (5–8 км) с целью заражения больших площадей для изнурения противника. При массовом применении СОВ с больших высот создатели ВАП-500 надеялись обеспечивать комбинированное поражение ж/с противника: непосредственно от капельно-жидких ОВ, а также от контакта с зараженной местностью. Рабочий объем баллона в приборе ВАП-500 составлял 315 л, вес СОВ – 406 кг, вес незаполненного прибора – 100 кг, время истечения жидкости – 4–5 сек. При выливании иприта из ВАП-500 советские военачальники получили ободрившие их результаты: поражение кожи в 100 % случаев, поражение глаз – в 46 %, поражение органов дыхания – в 25 %. Развитие ВАП-500 было продолжено и после начала его серийного производства [256, 257].

Прибор ВАП-1000 имел то же назначение, что и ВАП-500. Его также предполагали устанавливать на химических бомбардировщиках ТБ-3, ДБ-2 и др. В случае выливания 810 кг иприта с высоты 700 м обеспечивалось заражение 80 га. Помимо ВАП-500 и ВАП-1000, был испытан и прибор промежуточного типа – ВАП-200. Первые полигонные испытания универсального авиаприбора УХАП-500 разработки ЦАГИ, выливание ОВ из которого обеспечивалось давлением пороховых газов (8–12 атм.), начались еще в 1935 г. Войсковые испытания завершились в 1939 г. [239]. Прибор предназначали для поражения ж/с противника и заражения местности. Им были вооружены штурмовики и бомбардировщики СБ, ДБ-3, МБР-6 и др. А в 1940 г. был испытан прибор УХАП-250 (для вооружения самолетов БШ-1, БШ-2, МБР-2 и др.).

Во второй половине 30-х гг. неизбежно встал вопрос и о разделении труда самолета и химического выливного прибора. Новейшие тяжелые и скоростные самолеты, загнанные успехами зенитной артиллерии на довольно большие высоты, по существу, уже не могли производить достаточно прицельные поливки ОВ. И неизбежно встал вопрос о переносе на выливные химические приборы идеологии применения химических боеприпасов дистанционного типа – бомб и снарядов. В ее рамках самолет должен был продолжать действовать на больших высотах и больших скоростях, а химическая атака могла осуществляться сбрасываемыми приборами, которые должны были вскрываться на оптимальной высоте и осуществлять химическое поражение наземных целей уже независимо от самолета. Таким образом, выливные авиахимприборы становились такими же разовыми, как химические бомбы и химические снаряды.

В практической работе по конструированию выливных химических приборов разового типа, предназначавшихся для поражения со скоростных самолетов ж/с противника СОВ и НОВ, а также заражения местности СОВ, развернулось социалистическое соревнование. На арену вышли химические авиационные разовые приборы ряда ХАРП [273] конструкции завода № 145, а также дистанционные химические приборы ряда ДХП конструкции института ЦАГИ.

Прибор ХАРП-500 мог сбрасываться с самолета с больших высот, а его вскрытие силою пороховых газов должно было происходить на высоте, удобной для химической атаки. Впервые этот прибор был испытан в июле 1938 г., и он показал «безотказное действие и удовлетворительный боевой эффект с СОВ для поражения живой силы». Полигонные испытания 1939 г. в Шиханах привели к заключению, что он может быть рекомендован к войсковым испытаниям в снаряжении ватными тампонами, пропитанными СОВ. Прибор устанавливался и на химических штурмовиках, и на бомбардировщиках (СБ, ДБ-3 и др.) [243].

Остается добавить, что из богатейшего многообразия моделей выливных приборов в систему химического вооружения 1940 г. попали лишь наиболее эффективные – ВАП-500, ВАП-200 и ВАП-6, уже стоявшие на вооружении, а также УХАП-500 [239], который предстояло ввести на вооружение ВВС РККА.

В связи с созданием выливных приборов для больших объемов ОВ особо следует упомянуть о многолетней мечте командования Красной армии научиться применять ОВ с больших высот, то есть, по существу, научиться авиационно-химическому нападению из засады.

Еще 19 декабря 1931 г. в постановлении РВС СССР «О состоянии изобретательства» было решено «достигнуть в 1932 г. распыления жидких ОВ с высоты 5000 м» [204]. И в дальнейшем такие решения принимались неоднократно, однако для созревания условий для их осуществления понадобилось время.

Реализована мечта о высотных выливаниях ОВ была лишь осенью 1938 г., когда по постановлению КО при СНК СССР в Среднеазиатском военном округе (САВО) были проведены, наконец, специальные авиационно-химические учения по применению новых способов авиационного химического нападения [349]. Это в открытом для всех советских граждан мире 11 сентября 1938 г. в Москве была открыта красивая станция метро «Маяковская». А 19 сентября 1938 г. газетой «Правда» была завершена публикация книги под названием «История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков): краткий курс. Одобрена ЦК ВКП(б)», которая на долгие десятилетия зафиксировала лживую историю страны. Между тем Красная армия писала совсем другую историю, о которой мы не знаем и поныне. Авиационно-химические учения состоялись между 11 октября и 10 ноября 1938 г. в Голодной степи на границе Узбекистана и Казахстана [350].

Опыты по выливанию СОВ с очень больших высот проводились тремя самолетами ЦКБ-30 (ДБ-3), вооруженными тремя ВАП-500 каждый, и двумя самолетами ТБ-3 РН, вооруженными тремя ВАП-1000 каждый. Всего было выполнено 15 опытов по выливанию различных рецептур СОВ (иприта, смеси иприта с дихлорэтаном, а также смеси иприта с люизитом) с высот 2000, 4000, 5000, 6000, 7000 и 7600 м. Вывод организаторов учений: «В результате проведенных опытов по выливанию СОВ… доказано, что высотные выливания являются одним из мощных способов воздушно-химического нападения. При высотных выливаниях СОВ заражаются громаднейшие площади, измеряемые десятками квадратных километров (10–25 км для звена ЦКБ-30)» [350].

Возможность поражать большие площади с высот 5–8 км командованию ВВС импонировала настолько, что задачи на отработку оперативно-тактического применения СОВ с больших высот были даны в 1939 г. авиационным силам всех военных округов страны [246].

Очередной и очень серьезный толчок развитию средств химического нападения в авиации дало решение Военного совета ВВС РККА от 31 января 1939 г. о поднятии уровня химподготовки ВВС [135]. Было установлено, что в тактико-технические требования на все новые военные самолеты необходимо обязательное включение химического вооружения, а испытания новых самолетов было решено проводить одновременно с испытанием их химоборудования. Было решено также, что половина самолетов страны (штурмовых, войсковых, легко-бомбардировочных) должна быть вооружена химическими ВАПами.

Тем же документом было решено поставить перед Генштабом РККА вопрос о закреплении за ВВС участка земли 80 Ч 80 км² для создания специального Авиационного химического полигона (АХП) для проведения опытов и учений по применению БХВ средствами авиации с любых высот при любых метеоусловиях (выливания СОВ с больших высот, бомбометания химавиабомб большого калибра с высот более 500 м, пуску волн НОВ, учебно-боевой подготовки химизированных авиационных полков) [135]. Идея была реализована в стахановские сроки [172], и масштабные специализированные авиационно-химические учения на вновь открывшемся в районе Уральска (Казахстан) полигоне состоялись между 5 августа и 28 сентября 1940 г. Участники – «химические» авиаполки (16 СБП, 48 СБП и 5 °CБП). Опыты по применению СОВ включали бомбометание ХАБ-200, выливание с высоты 6000 м и т. д. [359].

В общем, до начала Большой войны советское химоружие прочно «легло на крыло» [260].

Мечта Л. Д. Троцкого о скрещивании химии с авиацией осуществлялась активно. Боевое крещение химизированных авиационных частей состоялось осенью 1928 г. во время всесоюзных маневров в районе Киева. Именно тогда, а точнее, 12 сентября, отрядом из 5 самолетов химизированной эскадрильи 5-й авиабригады был «произведен налет на территорию ст. Киев-пассажирская (депо, главные мастерские и станцию)». В докладе, который был представлен И. С. Уншлихту и С. С. Каменеву по результатам того налета, глава ВОХИМУ был оптимистичен: «полностью выявилось большое значение распыления иприта с самолетов как мощного средства для нанесения непосредственных потерь войскам» [301]. Уже в 1931 г. Я. М. Фишман декларировал, что «вопрос химизации воздушного флота выдвигается на первое место». И он не только декларировал, но и активно действовал. В справочнике 1931 г. мощность штурмовой эскадрильи, которая состояла из самолетов Р-5 и имела на вооружении приборы ВАП-4, была такова. Она могла поразить колонну противника протяженностью 3 км и шириной порядка 500 м при средней плотности СОВ 10 г/м² или длиной 6 км и шириной 500 м при плотности 5 г/м². Две таких эскадрильи могли быть применены для поражения боевых порядков стрелковой дивизии (общая площадь поражения – 3 км² при плотности СОВ 10 г/м² или 6 км² при плотности 5 г/м²). А эскадрилья легких бомбардировщиков могла за один вылет доставить 19,5 т бомб АХ-25, обеспечив поражение 0,5 км² при плотности СОВ примерно 15 г/м².

Формирование и переформирование авиационных химизированных частей шло непрерывно, и связано это было с активным развитием химоружия авиации. Появление авиахимической ударной силы связано с директивой начальника Генштаба РККА А. И. Егорова от 23 марта 1936 г. о выделении в составе ВВС РККА группы авиабригад, специализированных на широком использовании химоружия, – 109-й штурмовой авиабригады (ШАБ, Чита), 44-й ШАБ (Красноярск), 100-й ШАБ (Детское Село, в дальнейшем г. Пушкин; самолеты ССС), 81-й ШАБ (Киев, самолеты ССС), 114-й ШАБ (Гомель, самолеты ССС), 16-й ТАБ (Полтава, самолеты ТБ-3 М-17), 19-й ТАБ (Иваново, самолеты ТБ-3 М-17). А 5 августа 1938 г. была выпущена очередная директива начальника Генштаба о выделении еще большего числа штурмовых и бомбардировочных авиационных полков для применения химоружия (выливания СОВ и НОВ из ВАПов, ампулометания и бомбометания авиахимбомбами). В ноябре 1939 г. Генштаб определил еще 10 штурмовых и бомбардировочных авиаполков «в качестве химизированных для выполнения специальных химических задач и приобретения практических навыков по применению химического оружия» [246].

Соответствующие изменения происходили в системе обучения авиации. В 1936 г. 81, 100, 109 и 114-я химизированные штурмовые авиабригады освоили высотное выливание ОВ.

На рубеже 1936–1937 гг. роль химического вооружения авиации в Красной армии возросла настолько, что его стали считать не тактическим, а оперативным фактором. Были выполнены и оценки химической подготовки ВВС Красной армии [334]. На 1937 г. нарком обороны приказом № 00107 поставил перед всеми ВВС задачу, чтобы химическая подготовка стала одним из основных видов специальной подготовки. В частности, бомбардировочной авиации было предписано овладеть искусством применения ОВ с больших высот. Во исполнение этого ВВС было приказано 10 % всех вылетов на летно-тактических учениях проводить с применением химоружия [338]. Была разработана специальная инструкция по подготовке аэродромов к вылету самолетов с ВАПами [341]. А в конце 1937 г. в ВВС подвели итоги химической подготовки [335]. Многочисленные химизированные авиаполки получили на 1939 г. широкий круг задач по овладению тактикой и техникой применения всех видов химоружия авиации на любых высотах: выливание СОВ и НОВ из ВАПов, ампулометание, бомбометание. Кроме того, им предписывалось «овладеть применением БХВ по воздушным целям» [246]. Тем не менее руководство авиации не было удовлетворено состоянием дел. В связи с этим в приказе начальника ВВС Красной армии от 15 июня 1940 г. «О поднятии химической подготовки частей ВВС Красной армии» [363] было вновь отмечено отставание авиационных частей в химической подготовке. В качестве отрицательного примера было указано, что перед началом войны с Финляндией авиационные части прибыли на фронт без химоружия.

Развитие авиационной техники химического нападения, успехи войсковых учений и испытаний в 1938–1940 гг. сопровождались принципиальным повышением статуса военно-химической службы в авиации. И это было отражено в «Положении о штабе ВВС Красной армии», которое 10 сентября 1940 г. утвердил новый начальник Главного управления ВВС РККА генерал П. В. Рычагов. Среди основных отделов, без которых не обходится любой штаб (оперативного, связи, организационно-мобилизационного, тыла), оказался и… химический, хотя раньше он был лишь рядовым подразделением одного из отделов. Начальник отдела химической службы штаба ВВС одновременно стал начальником химической службы ВВС РККА. На вновь созданный отдел были возложены серьезные задачи: разработка системы химвооружения и вопросов боевого применения средств химического нападения, участие в проведении войсковых испытаний новых образцов химического вооружения и проведение опытных учений по применению химоружия, руководство подготовкой специальных химических частей ВВС, участие в разработке новых образцов средств химического нападения и средств защиты…

Серьезность сложившегося в те годы статуса химоружия в ВВС особенно выпукло проявилась в приказе командующего ВВС II ОКА П. Ф. Жигарева (1900–1963) № 0023, подписанном 27 июля 1939 г. после директивы из Москвы. В его начале будущий Главный маршал авиации СССР эмоционально констатировал, что «многие командиры и комиссары еще не поняли того, что личное искусство и инструкторские навыки в боевом применении химических средств поднимают авторитет командного и начальствующего состава ВВС в глазах подчиненных». А в заключительной части дошло и до распоряжений, которые отражали реальный статус химоружия. Всем частям ВВС II ОКА было предписано «при выполнении упражнений в воздухе руководствоваться следующими нормами вооружения и самолетовылетов с химическим оружием»: истребительной авиации – 5 %, войсковой и дальнебомбардировочной – 10 %, ближнебомбардировочной – 20 %, штурмовой – 30 %. Не будем заблуждаться – проценты эти не были личной инициативой А. Ф. Жигарева, а следствием общей тенденции. В подтверждение укажем, какими цифрами оперировал начальник ВВС РККА А. Д. Локтионов (1893–1941), подавая начальнику Генштаба маршалу Б. М. Шапошникову (1882–1945) «Мобилизационную заявку управления ВВС РККА на БХВ и вооружение на 1940 г. по военному времени» [110]. В том документе, имевшем когда-то гриф «совершенно секретно, особой важности», авиация планировала использовать в течение года войны немало химических средств: 60 тыс. т СОВ и 18 тыс. т НОВ.

Число вылетов с ВАПами самолетов химизированных авиачастей при этом планировалось так: для бомбардировщиков ДБ-3 – 75 % от общего числа вылетов, для штурмовиков ББ-2, И-153 и И-180 – по 62 %. И это не было исключением – войсковые (нехимизированные) авиачасти планировали использовать химоружие столь же активно: число вылетов с ВАПами у легких бомбардировщиков СБ и ближних бомбардировщиков ББ-22 должно было составлять не менее 20 % от общего числа вылетов, у штурмовиков И-153 – не менее 30 %, у истребителей И-153 и И-180 – не менее 10 %, бомбардировщиков ТБ-7 и ДБ-3 – не менее 10 % [110]. В конце 1938 г. дело дошло до установления норм вооружения новых самолетов химическими приборами, с тем чтобы самолеты оборудовались ВАПами уже в момент их производства на авиазаводах [246]. Цифры получились внушительными: тяжелые, средние и дальние бомбардировщики должны были на 1/3 быть приспособленными под применение ВАПов, легкие бомбардировщики и самолеты войсковой авиации – наполовину, штурмовики и истребители – на 1/5.

Определенным итогом всей той активности по подготовке к химическому нападению средствами авиации стали приказы НКО от 15 февраля 1939 г.: совершенно секретный приказ № 007 [101] и секретный приказ № 023 [102] (два приказа потому, что читатель у них имел разную степень «допуска» к тайнам). В них маршал К. Е. Ворошилов скрупулезно перечислял все типы имевшихся в его распоряжении самолетов и типы химоружия, которые могли применяться с их помощью. Следует подчеркнуть, что приказ 1939 г. [101] серьезно обогатился по сравнению с аналогичным документом 1936 г. [100].

Приведем эти данные, чтобы можно было оценить масштаб достигнутого (минимальная высота для применения всех химических и осколочно-химических авиабомб была одна и та же – 300 м для целей на земле и на воде):

• тяжелый бомбардировщик ТБ-3 (модификации 4М17 или 4М34) располагал бомбовой нагрузкой в 2000 кг и мог применить 26 химических бомб ХАБ-25 (снаряжение – СОВ), или 26 курящихся химических авиабомб КРАБ-25ЯД, или 4 бомбы ХАБ-200 (снаряжение – СОВ или НОВ), или 4 бомбы ХАБ-500 (НОВ) [251];

• дальний бомбардировщик ДБ-3 (модификация 4М34Р) имел бомбовую нагрузку 1000 кг и мог переместить 10 бомб ХАБ-25, или 10 бомб КРАБ-25ЯД, или 3 бомбы ХАБ-200, или 3 бомбы ХАБ-500 [236, 251, 252];

• средний бомбардировщик СБ-2М-100 с бомбовой нагрузкой 600 кг мог нести 6 бомб ХАБ-25, или 6 бомб КРАБ-25ЯД, или 24 осколочно-химические авиабомбы АОХ-8 (в виде кассеты), или 24 авиабомбы АОХ-10 (в виде кассеты) [233, 253];

• средний бомбардировщик СБ-2М-100 (модернизированный) с нагрузкой 600 кг мог нести 2 бомбы ХАБ-200 или 2 бомбы ХАБ-500 [233, 253];

• тяжелый бомбардировщик ТБ-1 (модификация 2М17) с бомбовой нагрузкой 1000 кг мог перенести 6 бомб ХАБ-200;

• разведчик Р-5 (модификация М17) имел бомбовую нагрузку 300–500 кг и мог перенести 8 бомб АОХ-8, или 8 бомб АОХ-10, или 8 бомб ХАБ-25, или 8 бомб КРАБ-25ЯД, или 2 бомбы ХАБ-200;

• разведчик Р-6 (модификация 2М17) имел бомбовую нагрузку 192 кг и мог перенести 6 бомб АОХ-8, или 6 бомб АОХ-10, или 4 бомбы ХАБ-25, или 4 бомбы КРАБ-25ЯД;

• самолет Р-зет (модификация М34) имел бомбовую нагрузку 300–500 кг и мог перенести 8 бомб АОХ-8, или 8 бомб АОХ-10, или 8 бомб ХАБ-25, или 8 бомб КРАБ-25ЯД, или 2 бомбы ХАБ-200;

• самолет ССС (модификация М17) мог иметь бомбовую нагрузку от 370 до 800 кг и перенести 20 бомб АОХ-8, или 20 бомб АОХ-10, или 4 бомбы ХАБ-25;

• разведчик Р-10 имел бомбовую нагрузку 200 кг и мог нести 10 бомб АОХ-8, или 10 бомб АОХ-10, или 6 бомб ХАБ-25, или 6 бомб КРАБ-25ЯД;

• истребитель ДИ-6275 (модификация М25В) имел бомбовую нагрузку 40 кг и мог перенести 4 бомбы АОХ-8 или 4 бомбы АОХ-10;

• истребитель И-15бис (модификация М25) имел бомбовую нагрузку 40 кг и мог перенести 2 бомбы АОХ-8, или 2 бомбы АОХ-10, или 2 бомбы ХАБ-25, или 2 бомбы КРАБ-25ЯД [234, 254, 276].

В предыдущие годы хранение авиахимбоеприпасов осуществлялось на артиллерийских складах. Однако в конце 30-х гг. авиационное направление развилось в Красной армии настолько, что появились специализированные склады авиавооружения, содержавшие отделы химических боеприпасов.

Данные о некоторых из этих складов приведены в табл. 22.

Табл. 22. Предвоенные советские авиационные склады, хранившие авиационное химическое вооружение

В целом мероприятия по превращению авиации в оперативный фактор химической войны дали ожидаемые результаты. Боевые возможности авиации за 1930-е гг. серьезно возросли. И накоплено химоружия было много [481]. Настолько много, что пришлось писать специальную инструкцию о порядке хранения авиахимбомб [507]. Вот с такой авиационно-химической армадой Красная армия пришла к началу Большой войны [101, 260, 289–292].

* * *

Итак, партия власти тех далеких лет твердо решила, что химоружию в Стране Советов – быть. И те, кому это было поручено, истово это исполняли. На практике средства химического нападения развивались в Красной армии по всем азимутам – от новых ОВ любого принципа действия до всех возможных технических средств нападения, стоявших на вооружении всех родов войск и всех видов вооруженных сил. В особенно большой степени средства химического нападения, вплоть до Второй мировой войны, направлялись в авиацию.