Текст книги "От хлора и фосгена до «Новичка». История советского химического оружия"

Советский V-газ (S-диэтиламиноэтил-O-изобутилметилфосфонат, шифр советской/российской армии – Р-33). Технический продукт – жидкость от светло-желтого до темно-коричневого цвета. Замерзает (стеклуется) при –76 °. Свойства при 20 °:

 давление паров – 2,13.10–4 мм рт. ст.,

 вязкость – (9–11) сп,

 плотность – 0,995–1,020 г/см³.

Пороговая доза для людей при попадании на незащищенную кожу составляет 0,003 мг/кг. При вдыхании паров концентрация 0,000014 мг∙мин/л вызывает начальные признаки интоксикации (миоз, загрудный эффект).

По острой токсичности советский V-газ превосходит зоман при внутривенном введении в 2–3 раза, при ингаляционном воздействии – в 20 раз, при кожно-резорбтивной аппликации – примерно в 350 раз.

Чтобы понять уровень бессмысленности решения советского ВХК времен 1959–1960 гг., отметим, что в армии США выбор был сделан. И в США производить зоман не стали, зато выпуск VX наладили уже в 1961 г. [7, 724]. А вот советским химическим генералам захотелось быть впереди планеты всей: выпуск зомана на заводе в Сталинграде удалось наладить лишь в 1967 г. [721], а промышленный выпуск советского V-газа в Новочебоксарске – в 1972 г. Осталось напомнить, что все послевоенные годы, вплоть до 1965 г., химические войска возглавлял генерал И. Ф. Чухнов [32]. Вряд ли он задумывался о цене своих стратегически не осмысленных и экономически разорительных решений.

Дальше дошла очередь до тактической ракеты «Луна-М» (FROG-7B) с химической боевой частью, наполнение которой было запланировано в Москве и Сталинграде [758]. Впрочем, первая опытная установка по производству V-газа, которая действовала на заводе № 91, не могла масштабироваться в большой цех. И в январе 1963 г. задание на создание двух опытных установок для отработки технологического процесса выпуска и наработки опытных партий советского V-газа получили обе организации – институт ГСНИИ-403 в Москве и химзавод № 91 в Волгограде [436]. И к осени процесс был отработан, что позволило в январе 1964 г. издать постановление ЦК КПСС и СМ СССР о переориентации строившегося в Новочебоксарске (Чувашия) химкомбината [438]. Вместо зарина и зомана, выпуск которых планировался исходными заданиями 1958-го и 1961 гг. [456, 435], он должен был сосредоточиться на производстве химбоеприпасов в наполнении советским V-газом (в секретных документах его стали называть веществом «33») со сроком ввода в действие в 1968 г. То же задание получил и будущий химкомбинат в Павлодаре (Казахстан), хотя до реального выпуска там дело не дошло (в 1990 г., определенном в качестве срока пуска комбината, страна интересовалась совсем иными делами: она радовалась, в частности, что на пленуме ЦК КПСС в Политбюро не был избран Е. К. Лигачев после известного заявления, что ему «чертовски хочется работать», да и отказ на том пленуме от однопартийной системы еще многим памятен).

С производством V-газа в Новочебоксарске дела пошли на лад не сразу. После 1968 г. [438] следующим сроком ввода цеха № 83 по выпуску V-газа был 1970 г. [118]. И он оказался нереальным, так что фактически промышленный выпуск советского V-газа на ПО «Химпром» в Новочебоксарске был начат лишь в 1972 г. Хотя и тогда цеха были пущены по временной схеме – пожар 1974 г. в одном из недостроенных цехов тому пример [38, 40, 49]. Поначалу химические боеприпасы наполнялись V-газом на трех линиях снаряжения. В 1983–1986 гг. были выполнены работы по строительству второй очереди производства [759].

Советский V-газ из-за его высокой способности отравлять людей через кожу планировался к использованию в химических боеприпасах дистанционного действия. При разрыве боеприпаса в нужном месте образуется грубодисперсный аэрозоль, причем от размера частиц зависит и токсический эффект, и скорость оседания из воздушного потока, и, соответственно, характер распределения ОВ на заражаемой площади. В частности, для артиллерийских снарядов средний размер частиц аэрозоля V-газа должен быть порядка 120–150 мкм, а оптимальная высота разрыва над поверхностью земли – 10–20 м. Для более крупных химбоеприпасов (головных частей ракет, ВАПов) высота разрыва должна составлять 800–1200 м, а капли – иметь диаметр 400–600 мкм, с тем чтобы они легли на грунт в заданном районе, а не разлетались по округе. При этом частицы крупных размеров оседают на поверхность в 1–10 км от места разрыва или выброса, а мелкие – в 20 км [8].

Военным представлялось важным применение V-газов по крупным целям в глубине боевых порядков вероятного противника. При этом в силу свойств ОВ потери в людях ожидались много большими, чем от зарина. Это обстоятельство, соответственно, определяло и типаж химических боеприпасов, которые были разработаны и партии которых были заказаны в промышленности.

В первую очередь военные обратились к возможностям ракет и дальней авиации. Вязким советским V-газом стали наполнять химические боеголовки, которые предназначались для оснащения мобильных оперативно-тактических баллистических ракет Р-17 (SCUD-B) класса «земля – земля» (калибр 880 мм, количество ОВ в одной боеголовке – 550 кг). Обычным V-газом были наполнены боеголовки мобильных тактических баллистических ракет Р-70 («Луна-М») класса «земля – земля» (калибр 540 мм, в одной боеголовке 216 кг ОВ). Им же наполняли кассетные боеголовки мобильных тактических ракет «Точка-У» (SS-21) класса «земля – земля» (калибр 650 мм; в одной кассете – 65 элементов; всего в боеголовке 60 кг ОВ). V-газом наполняли и боевые части двух крылатых ракет Х-22, которые были предназначены для запуска на дальние расстояния с борта стратегических бомбардировщиков ТУ-22М (в одной 432 кг ОВ, в другой – 572 кг). Особенно военные гордились и прятали от любопытствующих глаз вероятного противника свои «устройства для выливания». Это контейнеры (баки), которые должны были помещаться в головные части стратегических ракет для отправки в полет на очень дальние расстояния. В одном из них (выпуска 1975–1981 гг.) залито по 1895,6 кг V-газа, в другом (1982–1986 гг.) – по 1945 кг [760–762].

Советским V-газом наполняли также и различный типаж химических боеприпасов авиации и артиллерии. В частности, до наших дней сохранились большие запасы авиахимбомб калибра 150, 250 и 500 кг, а также ВАПов калибра 500 кг [760–762]. Кроме того, до наших дней остались некрупные партии химснарядов ствольной артиллерии калибра 130 мм и головных частей реактивных снарядов калибра 122 мм для установок «Град». В свое время проблема сохранения герметичности снарядов калибра 130 мм после заливки туда советского V-газа доставила разработчикам немало хлопот [722].

Логическим продолжением истории советского V-газа было обнаружение возможности его боевого применения в бинарной форме [42, 763]. Вот как выглядела эта пара нетоксичных (или малотоксичных) химических веществ:

CH₃-P(O)(CN)-OCH₂CH(CH₃)₂ + HS-CH₂CH₂-N(CH₂CH₃)₂

Для военных особенно привлекательным было то, что в полете к вероятному противнику два приведенных нетоксичных вещества в ходе быстрой химической реакции непосредственно в боеприпасе образовывали два высокотоксичных ОВ – советский V-газ и синильную кислоту в придачу. Нашла эту возможность боевого использования советского V-газа в бинарной форме скромная женщина-химик из филиала ГСНИИОХТ в Вольске. Как водится, значками лауреатов Ленинской и Государственной премий за практическую реализацию той идеи в апреле 1991 г. были увенчаны совсем иные лица [764].

4.9. ОВ и XX век

Как видим, в течение XX века через военно-химическое подполье нашей страны прошло множество токсичных веществ [523, 607], часть из которых побывала в роли боевых ОВ. И не только нашей страны – во всем мире картина примерно однотипна. У каждого из рассмотренных веществ была своя судьба, и далеко не все из них вышли за пределы лабораторий и встали в боевой строй. Большинство так и осталось лишь на страницах общедоступного справочника [745].

Табл. 13 фиксирует, как менялись предпочтения энтузиастов химической войны в зависимости от эпохи, в которую они действовали. Имеются в виду лишь те вещества, данные о которых оказались доступными обществу. Как оказалось, между эпохой Первой мировой войны и межвоенным периодом особых различий нет – каждое ОВ проходило проверку временем. Однако после Второй мировой войны произошли серьезные изменения. Разница в 70 лет между 1930-м и 2000 гг. существенно изменила номенклатуру химических веществ, которые интересовали военных химиков столь разных поколений.

В табл. 13, среди прочего, включены и те достаточно долгоживущие ОВ, следы которых ожидали обнаружить в окружающей среде гражданские химики нейтральной Финляндии по состоянию на 1989 г. [723]. И можно лишь гадать, почему в официальном издании России 2000 г. [607] нет данных о советском V-газе, который к тому времени она собралась уничтожать под международным контролем и официальная информация о котором к тому времени уже давно была передана в ОЗХО в Гааге.

В заключение уместно кратко упомянуть о самых последних разработках, о чем общество так и не было проинформировано. Начало поиска новых ФОВ, легших в основу химоружия третьего поколения, относится к 1973–1976 гг. [47, 763]. Испытания боеприпасов с этими ОВ были завершены в 1991–1992 гг. [39]. Одно из них (A-232, «Новичок-5» [12]) оказалось удобным для боевого использования в бинарной форме. Химические формулы, вестимо, пока обществу недоступны. Нашим военным особенно импонировало то обстоятельство, что новое ОВ не только превосходило советский V-газ по боевым характеристикам, но и, как иприт, практически не поддавалось излечению.

Табл. 13. Химические вещества, считавшиеся отравляющими веществами в разные эпохи

И последнее. Как известно, в США в 1969 г. была всем обществом понята пагубность влияния на него военно-промышленного комплекса, чьи интересы могут и не совпадать с интересами всей страны. И именно после 1969 г. США отказались от смертельного химоружия [36], а разработки, связанные с новыми видами ФОВ, были переориентированы на обсуждение возможности их боевого использования исключительно в бинарной форме [765].

И можно лишь сожалеть, что наши военные до этой не столь уж сложной мысли дошли лишь через много лет после начала работ.

* * *

В наши дни очевидно главное: вся властная вертикаль Страны Советов, не заботясь о мнении кухарок, истово занималась поисками все новых и новых видов отравы. Против всего живого – людей, растений, животных. И занимались этим все органы власти, причастные к принятию столь ответственных и в высшей мере тайных решений: РВС СССР, НКТП и НКХП СССР, СТО СССР и КО при СНК СССР, СНК СССР, ГОКО СССР, МХП СССР и Госкомитет СМ СССР по химии. А в последние десятилетия советской власти особенно активен был великий тандем – ЦК КПСС и СМ СССР. Не забывали и о награждении отличившихся. А если бы случился приказ властной вертикали, Красная/Советская армия применила бы отраву без стеснений.

Глава 5. Предвоенное советское химическое оружие

Генералы всегда готовятся к прошлой войне.

Уинстон Черчилль

Донесение отравы до «вероятного противника» – это отдельный и не самый простой вид военного искусства. Исторически первым родом войск, где в основном концентрировались средства химического нападения еще со времен царя, была артиллерия. Помимо газовых баллонов химических команд, армия снабжала также химическими снарядами артиллерийские батареи, так что определенные запасы артхимснарядов достались Красной армии от прошлого.

Первые шаги в овладении техническими средствами химического нападения времен 20–30-х гг. Красная армия проделала при участии офицерства армии Германии. Помимо общеизвестных артиллерийских химических снарядов и авиационных химических бомб, это были выливные авиационные приборы (ВАПы), ручные ранцевые выливные приборы, автомашины для разливания ОВ, химические фугасы и многие другие устройства. Все остальное химическое вооружение было создано своими силами под руководством собственных «кухарок» и родной коммунистической партии.

5.1. Система химической войны

Системы химической войны были всегда в центре внимания РВС СССР, и с середины 20-х гг. он неоднократно обращался к их обсуждению [74, 76–78, 93]. Обычно обсуждения заканчивались принятием на вооружения новых образцов, а иногда и разбирательствами [77]. В отношении систем химического вооружения было подготовлено много обобщающих материалов [84, 87, 98, 687]. В 30-е гг. эту проблему обсуждал уже более широкий круг высших органов власти [89, 90].

Одно из первых решений РВС СССР по вопросам химической войны состоялось 14 декабря 1926 г. Именно тогда было принято постановление «О введении на вооружение РККА средств химического нападения» – большой группы ОВ (в том числе тех, что фактически остались в наследство от царской армии), а также ЯД-шашек марки ЯД-176. Стоит, пожалуй, назвать поименно участников того памятного заседания. Это были члены РВС СССР К. Е. Ворошилов, И. С. Уншлихт, С. С. Каменев, М. Н. Тухачевский, С. М. Буденный, А. И. Егоров, П. И. Баранов, А. Б. Бубнов и другие.

Табл. 14. иллюстрирует динамику поступления в предвоенные годы на вооружение и снабжение Красной армии ОВ основных типов – НОВ, СОВ и раздражающих. Две последующие таблицы обобщают данные, относящиеся к химическим вооружениям в двух средах, – сухопутным (табл. 15) и воздушным (табл. 16).

Табл. 14. Постановка основных отравляющих веществ на вооружение Красной армии в предвоенные годы

1 – включение в 1926–1932 гг. [76, 78, 80, 88, 90];

2 – включение в 1936–1937 гг. [84, 98];

3 – рассмотрение в 1940 г. [107].

Подчеркнем, однако, что оформление тех или иных средств химического нападения на прохождение боевой службы в Красной армии было разным в разные периоды предвоенного СССР. На первом этапе (в 1926–1932 гг.) химоружию, с которым армия захотела иметь дело [76, 78, 80, 88, 90], присваивалась одна из двух категорий, – «принятые на вооружение» (высшая) и «принятые на снабжение». В 1936–1937 гг. столь четких категорий уже не было [84, 98]. А вот для системы химического вооружения, рассматривавшейся в 1940 г., формулы стали иными – «принятые на вооружение» и «состоящие на вооружении» [107].

Продолжая обсуждать процесс включения химоружия в круг забот высшего руководства армии, укажем, что очередное большое постановление РВС СССР на эту тему («О введении на вооружение РККА новых образцов химических средств борьбы») было принято 5 августа 1927 г. Этот документ ввел на вооружение рецептуры СОВ и НОВ для снаряжения артхимснарядов, химавиабомбу калибра 8 кг, а также НПЗ – ранцевый прибор для заражения местности ипритом. В заседании участвовали члены РВС СССР: К. Е. Ворошилов, И. С. Уншлихт, С. С. Каменев, П. И. Баранов, А. Б. Бубнов, М. Н. Тухачевский и другие [78]. Это решение было оформлено соответствующим приказом [78].

1 апреля 1929 г. РВС СССР ввел на вооружение РККА ряд новых артиллерийских химических снарядов и авиационных химических бомб [80].

Табл. 15. Динамика поступления на вооружение Красной армии в предвоенные годы наземных средств химического нападения

1 – включение в 1926–1932 гг. [76, 78, 80, 88, 90];

2 – включение в 1936–1937 гг. [84, 98];

3 – рассмотрение в 1940 г. [107]; ХАФ – хлорацетофенон, ДФХА – дифенилхлорарсин.

К концу 20-х гг. работа ВОХИМУ РККА по вооружению армии средствами химического нападения приобрела системный характер [87, 88]. Среди прочего, в задачу ВОХИМУ входило отслеживание и инициирование изменений в системе химического вооружения Красной армии по мере того, как развивалась техника нападения и расширялись возможности разоренной промышленности. Разработка этой системы началась осенью 1928 г., когда при штабе РККА была организована «Комиссия вооружения», которая должна была разработать, наконец, систему всех видов вооружения страны, в том числе химического [87]. Впрочем, химики старались разрабатывать систему химического вооружения непосредственно в своем управлении.

Табл. 16. Динамика поступления на вооружение Красной армии в предвоенные годы авиационных средств химического нападения

1 – включение в 1926–1932 гг. [76, 78, 80, 88, 90];

2 – включение в 1936–1937 гг. [84, 98];

3 – рассмотрение в 1940 г. [107]; ХАФ – хлорацетофенон, ДФХА – дифенилхлорарсин.

Первая система химического вооружения РККА, утвержденная 15 мая 1930 г. в виде подписанного наркомом К. Е. Ворошиловым постановления РВС СССР [88], подвела итог многочисленных обсуждений и испытаний (одно из них – зимние испытания различных видов химоружия, которые были проведены на Лужском артполигоне в феврале-марте 1930 г.). Она зафиксировала преобладание артиллерийских средств химического нападения, в том числе ударного и дистанционного действия, а также осколочно-химических. Было немало и средств авиационного нападения: авиахимбомбы ударного и дистанционного действия, осколочно-химические бомбы, а также бомбы с СОВ рассеивающие ампульные. Предусматривалось также иметь на вооружении прибор ВАП для распыления жидких ОВ, авиационный ампульный прибор и самолет типа «химический боевик». После принятия решения предстояло наполнение теоретического набора средств химической борьбы реальными образцами.

Появление химоружия не только у сухопутных войск, но и у артиллерии и авиации фактически породило проблему «химизации» всех родов войск и видов вооруженных сил. И она начала решаться, причем вначале это происходило при лидерстве ВОХИМУ [85].

Вторую систему химического вооружения Красной армии утвердил 27 февраля 1932 г. М. Н. Тухачевский после прошедшего накануне заседания РВС СССР. Тем документом был зафиксирован новый толчок в технике химического нападения, особенно в связи с проводившимся тогда курсом на моторизацию и механизацию армии. На вооружение и снабжение были приняты многие средства химического нападения: вещества № 11 (синильная кислота) и «Р-16» (смесь иприта с дифосгеном), химический фугас ХФ-1, ЯД-шашка ЯМ-31, серия осколочно-химических и химических снарядов, новая авиахимбомба. На снабжение армии поступили боевые химические машины БХМ-1 и БХМ-2, химические минометы калибра 107 мм [90].

Этому решению РВС предшествовали большие испытания. Одно из них – тактико-технические испытания средств химической борьбы в августе-сентябре 1931 г. на полигоне во Фролищах [312]. Другое – первые большие зимние испытания, начавшиеся на полигоне в Шиханах в феврале 1932 г. [164]. На полигонах в условиях, близких к боевой обстановке, прошли проверку многие средства химического нападения перед их постановкой на вооружение.

При подведении итогов первой пятилетки по линии подготовки Красной армии к наступательной химической войне во властных кругах страны было констатировано немало достижений [91]. В частности, были суммированы все ОВ и средства ведения войны, которые уже находились на вооружении армии:

• ОВ: синильная кислота, иприт, фосген, дифосген, рецептуры для осколочно-химических снарядов и для ЯД-шашек на основе адамсита, хлорацетофенона и дифенилхлорарсина;

• вооружение химических войск: 107-мм миномет, боевые химические машины БХМ-1 и БХМ-2, носимый прибор для заражения местности НПЗ-3, химический фугас, ЯД-шашки ЯМ-11, ЯМ-21 и ЯМ-3;

• химическое оружие авиации: осколочно-химические бомбы АОХ-3 и АОХ-10, химическая авиабомба АХ-25, выливной авиационный прибор ВАП-4;

• химоружие артиллерии: новые дальнобойные артхимснаряды, осколочно-химические снаряды для 76-мм дивизионной пушки, осколочно-химические снаряды и снаряды с жидким ипритом для 107-мм корпусной пушки, осколочно-химические и химические снаряды с СОВ и НОВ для 122-мм и 152-мм гаубиц.

В 1933 г. в связи с окончанием первой пятилетки и формулированием планов на вторую РВС СССР выполнил очередную констатацию достижений в военно-химическом деле в сравнении с положением дел в зарубежных армиях [687]. Именно в это время изменилось отношение к средствам химического нападения, причем концептуально. Во всяком случае, список приоритетов при применении средств химического нападения стал уже совсем иным: на первое место встала авиация (хотя на вооружении пока имелись лишь две авиахимбомбы и один прибор ВАП-4) и лишь затем шли более оснащенные средствами химического нападения химические войска и артиллерия. С учетом разведывательных данных считалось, что в то время Красная армия была единственной армией, имевшей на вооружении химический танк, тогда как боевыми химическими машинами могли похвалиться многие страны. Переоценка позволила понять и бесперспективность ранцевых приборов заражения. Кстати, тогда стало ясно, что «синильная кислота является одним из наиболее действенных боевых средств авиации», и это откровение рассматривалось как принципиальное химическое отличие Красной армии от остальных армий мира. Соответственно, в СССР были предприняты усилия по созданию производственной базы по выпуску синильной кислоты.

Следующим этапом в эволюции химоружия была система химического вооружения РККА 1936–1937 гг. [84,98]. Некоторая ясность в отношении ее структуры появилась в ходе многочисленных совещаний у начальника Генштаба РККА маршала А. И. Егорова (1883–1939). Особенно подробно проект системы обсуждался на совещании 10–13 октября 1936 г. На обсуждении 9 декабря было решено, в частности, включить в систему большие и малые баллоны для газопуска и в то же время передать минометы и мины к ним из ХИМУ в АУ [99]. Тогда же было решено «из системы химического вооружения РККА исключить все средства защиты от ОВ для гражданского населения» [99], что навсегда закрепило гражданское население в роли второсортных потребителей средств химической защиты, в том числе и в «боевой обстановке», то есть на заводах химоружия. Определенный итог обсуждений был подведен на январской встрече 1937 г. Было констатировано, что система химического вооружения РККА претерпела изменения, связанные с изменениями в военной доктрине тех лет, – она содержала уже много больше средств авиационно-химического нападения, чем это было в начале 30-х гг. [99].

В 1938 г. состоялись три безуспешные попытки создания еще более современной системы химического вооружения, которые бы включали образцы химоружия конца 30-х гг. [104]. В следующем году попытки были продолжены [260], однако отсутствие серьезного опыта использования химоружия в вооруженных конфликтах конца 30-х гг., а также особенности политического положения СССР в 1936–1938 гг. привели к тому, что «никто не хочет взять на себя ответственность» в том, что касалось содержания новой системы химического вооружения РККА. Именно так квалифицировал состояние дел комиссар ХИМУ в письме, направленном ЦК ВКП(б) 11 апреля 1940 г. [104].

По-видимому, в последний раз до начала Великой Отечественной войны система химического вооружения Красной армии была рассмотрена 9–10 мая 1940 г., очевидно, в результате неудовлетворенности реализацией попытки подготовиться к химическому этапу войны с Финляндией. В те дни подкомиссия комиссии Главного военного совета РККА под председательством Г. М. Штерна (1900–1941) рассматривала сложившийся перечень средств химического нападения [107]. На тот момент на вооружении состояло 62 образца средств химического вооружения [73], к концу 1940 г. к ним добавилось еще несколько [107]. Дискуссии, однако, продолжались, завершаясь лишь редкими решениями [108, 112].

С этим Красная армия и вошла в Большую войну.

Средства химического нападения на море в целом развивались так же, как и на суше, хотя давала себя знать специфика чисто морских средств нападения и чисто морского самоощущения. Во всяком случае военные моряки СССР всегда настолько активно стремились к полной самостоятельности, что еще в начале 20-х гг. в Ленинграде, в Гребном порту Васильевского острова, существовала научно-техническая лаборатория военно-морского ведомства, и она занималась химоружием. А в начале 30-х гг. это подразделение именовалось НИХИМ, то есть было собственным НИХИ ВМС РККА [105].

В конце 30-х гг. при разделении НКО СССР на армию и флот на флоте была создана автономная военно-химическая система, аналогичная сложившейся в армии. Соответственно специальным постановлением Комитета обороны при СНК Союза ССР «О развитии химического вооружения Рабоче-крестьянского ВМФ» от 16 августа 1939 г. было дано задание на организацию на флоте Военно-химического управления ВМФ, новых складов для химического вооружения ВМФ (в районе Рыбинска и на Дальнем Востоке) и т. д. [105]. В рамках той параллельной военно-химической инфраструктуры было создано в Угличе и военно-химическое училище РК ВМФ. И самостоятельное НИХИ РК ВМФ, по-видимому, тоже совершило немало славных дел, только общество об экологической составляющей этой деятельности вряд ли узнает в ближайшие годы: архив той эпохи живет отдельно от архива РККА и просто недоступен.