Текст книги "От хлора и фосгена до «Новичка». История советского химического оружия"

В ноябре представитель МИД Канады доложил Зеленому кресту, что его страна «нашла средства по оказанию помощи в создании и поддержании нового информационного центра Зеленого креста в Ижевске», и выразил надежду, что этот центр внесет вклад в дело уничтожения химоружия в Удмуртии. А еще дипломат из Канады сообщил о выделении его страной 18 млн долларов на финансирование проектов в Москве, которые бы позволили «ученым – специалистам по химическому оружию найти себе применение в гражданских отраслях, а также удержать их от передачи своих экспертных знаний… террористическим организациям». В свою очередь дипломат из Швейцарии сообщил об осуществленных его правительством тратах в размере 2,2 млн евро, которые покрывают «расходы трех из десяти информационно-аналитических центров Зеленого креста в России» [992].

В ноябре же Счетная палата РФ сообщила итоги анализа расходования денег бюджета по линии химического разоружения за 2003 г. Результаты таковы: 13,7 млн рублей были израсходованы нецелевым образом, а 49,1 млн рублей были использованы неэффективно.

В 2004 г. появились ЗЗМ для двух объектов авиахиморужия.

В январе была утверждена ЗЗМ для объекта в Брянской обл. [985]. Площадь ЗЗМ в Почепском районе составила 1048 км², в нее вошло 130 населенных пунктов, в том числе г. Почеп (в 2007 г. правительство было вынуждено увеличить размер ЗЗМ – до 1060 км²).

В декабре утвердили ЗЗМ для химсклада в Мирном-Марадыковском (Кировская обл.) в размере 891,7 км². В нее вошли 196 населенных пунктов двух районов с населением 54 590 человек, в том числе их центры – г. Котельнич и пос. Оричи. Поначалу ЗЗМ относилась лишь к складу химоружия, а через год ее распространили на объект уничтожения химоружия [987]. Гигантские размеры ЗЗМ, предусмотренные вокруг объектов авиахиморужия в Брянской и Кировской обл., – отражение уровня опасности, грозящей людям в случае аварий и катастроф.

Цель хлопот вокруг ЗЗМ не очевидна, поскольку в августе 2004 г. была отменена [986] ст. 17 закона об уничтожении химоружия [930], декларировавшая право на получение социальных льгот и компенсаций для граждан, проживающих и работающих в ЗЗМ. Таким образом, проблема льгот для жителей исчезла сама собой – воспользоваться ею никто не успел. Тогда же было практически отменено декларированное ст. 20 закона [930] право граждан на информацию о хранении и уничтожении химоружия. Что касается права граждан на референдум (ст. 9) в связи с работами с химоружием, права граждан на доступ на объекты химоружия (ст. 21) и права граждан на возмещение вреда вследствие чрезвычайных ситуаций при работах по хранению, транспортировке и уничтожению химоружия (ст. 19), то их отменять не было нужды – они не исполнялись никогда. Не говоря уж о праве граждан на справедливый суд. Теперь у граждан, обитающих в ЗЗМ, опасных для их здоровья и жизни химических объектов, не осталось ничего – ни льгот, ни денег, ни безопасности, ни возмещения вреда.

2005 г. был отмечен активной подковерной борьбой во властных кругах за деньги. Дело закончилась обсуждением на заседании правительства страны, которое состоялось 21 июля и на котором, наконец, было вслух констатировано то, что было ясно давно, – со стран Запада деньги на химическое разоружение России поступать в нужном объеме не будут, обходиться придется своими.

Летом Волгоградский «Химпром» – столица советского зарина – сообщил о завершении военно-химической демилитаризации. С 1998 г. были ликвидированы корпуса по снаряжению химбоеприпасов, специализированные сооружения и т. д. Завершился процесс демонтажом монолитного железобетонного («противоатомного») бункера в цехе № 34.

Летом же Г. Г. Онищенко утвердил две гигиенических нормы для зарина – ПДУ зарина на коже работников объектов и ПДК зарина в почве в районах работ с химоружием [602].

В июле случился выброс хлора на уже мирном заводе – бывшем заводе химоружия в Волгограде.

В сентябре «Российская газета» дала слово генералу В. П. Капашину для неправды на тему, что химические боеприпасы – это безопасные емкости для ОВ, поскольку пороховые заряды и взрыватели давно уничтожены. Генерал таким способом скрывал от читателей наличие и на авиационных, и на ракетно-артиллерийском химскладах запасов кассетных химбоеприпасов нескольких типов со встроенной взрывчаткой.

В октябре генерал В. И. Холстов потешил читателей газеты заявлением на медицинские темы: «Результаты мониторинга постоянно публикуются и свидетельствуют о том, что достоверной связи между уровнем заболеваемости населения, проживающего в зоне защитных мероприятий, и загрязнением окружающей среды, имеющей хоть какое-то отношение к реализации программы УХО, не выявлено». Данными обследований с такого рода результатами общество не располагает – пока вообще не было опубликовано никаких данных [959].

Осенью 2005 г. представитель ФМБА на научной конференции среди «своих» однозначно указал, что «медицинская экспертиза в случае хронических заболеваний, вызванных патогенными факторами химической… природы… не имеет никаких возможностей устанавливать причины заболеваний граждан на индивидуальном уровне» [1004].

В 2005 г. доктора наук В. П. Капашин и Б. С. Пункевич и их соавторы назвали семь сертифицированных приборов для измерения ОВ в воздухе объектов химоружия [1005]. Приборы эти, впрочем, не имеют ни малейшего отношения к защите от ОВ жителей, проживающих за заборами вокруг объектов химоружия.

В сентябре Зеленый крест обвинил всеми обманутых жителей Щучанского района Курганской обл. в пособничестве террористам: «обнищание населения может создать условия для распространения отравляющих веществ за пределы объекта по уничтожению химического оружия и использования их в террористических целях» [1006].

В сентябре-октябре 2005 г. напомнило о себе старое химоружие, разбросанное по просторам России [1007]. В конце сентября саперы ОМОНа из Балаковского района Саратовской обл. взорвали в овраге обнаруженный жителями села Ивановка артхимснаряд, приняв его за обычный. Тяжелейшие отравления получили 12 милиционеров. Спустя неделю ребенок, игравший в овраге возле дачного поселка Пески (в нескольких км от Ивановки), заметил еще несколько снарядов. Их было семь, и все они были увезены военными химиками на полигон в Шиханы. После этого информация в прессу поступать перестала.

В ноябре генерал В. И. Холстов уполномочил ТАСС оповестить, что система инструментального контроля за экологической обстановкой «прошла реальное апробирование на заводе в поселке Горный Саратовской области», забыв оповестить слушателей, что практически работы по уничтожению иприта начались на том заводе еще в 2002 г. О системе инструментального контроля за содержанием ОВ не на заводе, а в атмосфере жилых поселков, где требования к чувствительности аналитических приборов принципиально другие, ТАСС что-либо заявлять уполномочен не был.

В 2005 г. военные химики, пишущие и действующие под руководством генерала В. П. Капашина, сообщили очевидное: «полную защиту от VX обеспечивают противогаз и защитная одежда» [805]. Таким образом, когда и сам генерал, и его челядь принимают решение не выдавать защитную одежду гражданскому населению ЗЗМ вокруг пяти объектов, где хранится советский V-газ, они абсолютно точно знают, что в случае аварии население пострадает от ФОВ обязательно [957]. Невыдача населению, проживающему в ЗЗМ, защитной одежды – это сознательное решение химического генералитета России.

В ноябре форуму Зеленого креста в Москве были названы получатели оплаты за труды по необеспечению безопасности населения в процессе уничтожения химоружия России [993]: 1) представитель министерства обороны Великобритании James Harrison поведал о выделении денег на «финансирование местного офиса Зеленого креста в Кизнере»; 2) представительница посольства Канады в Москве Debra Price – на «финансирование деятельности офиса Зеленого креста в Ижевске»; 3) представитель Федерального департамента иностранных дел Швейцарии Andreas Friedrich – на «покрытие расходов на содержание трех из десяти офисов Зеленого креста – в Кирове, Пензе и Почепе» с целью «содействия одобрению планов уничтожения химоружия российским населением». Одобрили.

В конце 2005 г. главный санитарный врач Г. Г. Онищенко сократил размер СЗЗ объекта уничтожения химоружия в Мирном-Марадыковском с 3 км до 2 км. Каких-либо серьезных оснований для этого не было. Зато необходимость в расходах на отселение людей из СЗЗ резко снизилась.

23 декабря на складе в пос. Горный закончилась первая стадия работ по ликвидации всех запасов ОВ (их превращение в реакционные массы). Было объявлено [805] о ликвидации 1143,2 т ОВ, в том числе иприта – 691,631 т, люизита – 255,901 т, смеси иприта с люизитом – 123,2 т, смеси иприта с люизитом в дихлорэтане – 71,392 т, иприта в нефтепродуктах – 1,078 т.

В декабре правительство России по представлению генерала В. И. Холстова утвердило ЗЗМ для комплекса объектов хранения и уничтожения авиахиморужия в пос. Леонидовка (Пензенская обл.) [988]. Площадь ЗЗМ составила всего 214 км², в нее вошли пять поселков и три села. Города Пенза и Заречный в ЗЗМ включены не были. Ничтожный размер площади ЗЗМ по сравнению с аналогичными авиахимскладами (в Брянской обл. – 1060 км², в Кировской обл. – 891,7 км²) – свидетельство того, что власти и лично губернатор В. К. Бочкарев сознательно пожертвовали безопасностью жителей областного центра г. Пензы (расстояние между Леонидовкой и Пензой – не более 10 км) и ядерного центра г. Заречного (Пенза-19), которые в первую очередь пострадают в случае аварии (пожар, разлив ОВ и т. д.) на объектах авиахиморужия в пос. Леонидовка. К тому времени генерал В. И. Холстов уже благополучно забыл свое заявление 1998 г. о том, что «объекты по уничтожению химического оружия должны быть удалены от населенных пунктов на 25–75 км (в зависимости от численности населения)». Соответственно, химический полковник В. М. Панкратов (Зеленый крест, Пенза) не снизошел до обсуждения этой проблемы на форумах Зеленого креста [994, 995].

В 2006 г. были пущены в работу два объекта по ликвидации химоружия – в Камбарке (Удмуртия) и в Мирном-Марадыковском (Кировская обл.).

13 января генерал В. П. Капашин проиграл в суде против газеты издательского дома «Провинция», опубликовавшей статью о социальных аспектах химического разоружения в Курганской обл. Генерал погорячился, запросив с газеты за будто бы подмоченные свои «честь, достоинство и деловую репутацию» 3 млн долларов и не подобрав хотя бы что-нибудь в обоснование сих притязаний. Перебор был столь очевиден, что судья арбитражного суда Москвы не могла не отказать в удовлетворении столь чудного иска. На пересмотр судебного вердикта генерал не подавал – выигрыш никак не смотрелся [965].

Объект в Камбарке начал ликвидацию запасов люизита 1 марта с третьей попытки (декабрьская и январская сорвались). Однако вместо двух производственных линий заработала одна. Динамика ликвидации люизита: 1 мая – 166 т, 7 сентября – 1192 т. Недостатки стахановской операции по пуску выявились немедленно. Поскольку полгода не работал цех для сжигания газовой фазы со всех стадий технологического цикла, опасные выбросы появились в жилой зоне г. Камбарки, и жители узнали об этом по сильному запаху (выбросами заинтересовались даже в соседнем с Камбаркой башкирском г. Нефтекамске). А еще жители Камбарки наблюдали за «белой росой» (это очевидное свидетельство появления в атмосфере частиц оксида мышьяка, образование которых было установлено еще на экспериментальной установке на полигоне в Шиханах и вряд ли учитывалось теоретиком процесса генералом В. И. Холстовым, который был уверен, что мышьяк в конце процесса существует в виде хорошо растворимого арсенита натрия NaH₂AsO₃). Создатели промышленных установок польстились на идею ускорять завершение реакции люизита со щелочью продувкой реакторов сжатым азотом, а также пожадничали на фильтрах. После этого вынос «летучих частиц» (трехокиси мышьяка As₂O₃ в виде субмикрочастиц размером 10–20 мкм) в атмосферу города был неизбежен. В конце августа Росприроднадзор обратился в Генеральную прокуратуру с просьбой принять меры в отношении должностных лиц объекта химоружия (основания: объект не был введен в эксплуатацию, складирование реакционных масс после переработки люизита осуществлялось на открытой площадке и т. д.). В конце сентября выяснилось, что объект вообще нельзя считать законно действующим – он не был принят государственной инспекцией по охране труда Удмуртии, а инспекторов на объект военные просто не допускали. В декабре в Ростехнадзоре шла государственная экологическая экспертиза «дополнения к ТЭО» объекта в Камбарке, который в это время уже вовсю уничтожал люизит.

В конце лета в Камбарку был прислан разбираться с жалобами жителей полковник О. А. Сильнягин. Он начал рассказывать прессе, что еще в июле, оказывается, установки были оснащены фильтрами (это надо было сделать не в июле, а до мартовского пуска). А чтобы жители не особенно жаловались на судьбу, полковник из Москвы всех интересующихся химической безопасностью при не самой удачной ликвидации люизита зачислил в число лиц, «объективно работающих на подрыв международного престижа России» [1008].

Летом, то есть после окончания уничтожения люизита в Горном и в ходе его активного уничтожения в Камбарке (к тому моменту было уничтожено 1000 т люизита), Г. Г. Онищенко утвердил четыре гигиенических стандарта, относящихся к работе с люизитом (на коже, на оборудовании, а также в почве и в воде) [601,602].

В июне генерал В. П. Капашин уполномочил ТАСС объявить, что «строительство первой очереди первого комплекса объекта по уничтожению химоружия в Кировской области завершится 1 июля».

Фактически объект в Мирном-Марадыковском (Кировская обл.) был пущен 8 сентября. Он начал ликвидировать советский V-газ путем заливки воды в свободное пространство авиахимбоеприпасов (срок естественного гидролиза V-газа и превращения его в реакционную массу – три месяца). К 13 октября вода была залита в 6180 боеприпасов. Никаких сообщений об инцидентах населению не сообщалось (укажем, что армия США сообщила обществу, что при экспериментальном уничтожении VX был зафиксирован «3691 аварийный сигнал тревоги о значительных нарушениях» [943]).

Нежелание обсуждать возможные аварии проявилось 12 октября во время организованного Зеленым крестом Кировской обл. форума на тему «Уничтожение химического оружия в Кировской области». Руководительница местного Зеленого креста Т. Я. Ашихмина отметила заслуги военных («контакт с ними полный»). Контакт был до такой степени «полный», что когда на трибуну вышел ученый из Ижевска В. М. Колодкин и начал вести профессиональное (теоретическое) обсуждение возможных сценариев аварий при уничтожении химоружия, то слушать его не стали – он был просто изгнан с трибуны [967].

Примерно 8 ноября авиахимбомбы на складе начали «рваться» с выбросом недогидролизованной отравы на пол цеха. Жители Мирного ощущали в те дни посторонний запах со стороны объекта [966]. Прибывший генерал В. П. Капашин объявил, что он лично провел эвакуацию токсичных реакционных масс из восьми авиахимбоеприпасов (досрочно, по-стахановски, поскольку трехмесячный срок химической реакции должен был кончиться еще не скоро). Защита здоровья и жизни участников той эвакуации обеспеченной быть не могла, поскольку гигиеническая норма загрязненности оборудования советским V-газом просто отсутствовала. К 7 декабря вода была залита в 13 998 химбоеприпасов.

В ноябре на форуме Зеленого креста в Москве представитель посольства Канады в Москве Mark Opgenorth высказал свою гордость «вкладом в размере 100 000 долл. ежегодно в течение четырех лет на содержание информационного офиса Зеленого креста по работе с населением в Ижевске». Представитель МИД Швейцарии Andreas Friedrich сообщил, что с 1993 года ими израсходовано «около ста двадцати миллионов рублей в России через Зеленый крест, чтобы способствовать уничтожению химического оружия» [994].

В августе случился выброс хлора на бывшем заводе химоружия в Новочебоксарске. 13 человек были госпитализированы с признаками отравления и воспаления дыхательных путей.

В 2006 г. Б. И. Богачкова, руководитель медицинской команды, которая обследовала состояние здоровья жителей Новочебоксарска, написала письмо президенту Чувашии Н. В. Федорову. Речь шла о необходимости выяснить причины распространения симптомов поражения советским V-газом в популяции Новочебоксарска, особенно среди детей. Было предложено наладить мониторинг значимых патологий, извлекая информацию из всех имеющихся источников. Предложения Б. И. Богачковой расслышаны не были [551].

В декабре ТАСС был уполномочен объявить, что начальник армейского Генштаба вручил химическому генералу В. П. Капашину личный штандарт (знамя) – символ власти военачальника.

В 2007 г. закончилась ликвидация советского промышленного потенциала наступательной химической войны и продолжились работы по уничтожению запасов химоружия на объектах в Удмуртии и Кировской обл.

Зимой 2006–2007 гг. завершился процесс демилитаризации завода химоружия в Новочебоксарске (Чувашия). В целом по состоянию на лето 2007 г. состояние дел было таково [926]. Имелся сертификат ОЗХО, фиксировавший факт ликвидации следующих объектов: опытное производство зарина, зомана, советского V-газа и снаряжение ими боеприпасов (корпус 22), ОАО «Химпром» (г. Волгоград); производство иприта (корпус 101), ОАО «Химпром» (г. Волгоград); снаряжение боеприпасов фосгеном (корпус 193), ОАО «Корунд» (г. Дзержинск); снаряжение боеприпасов синильной кислотой (корпус 172), ОАО «Корунд» (г. Дзержинск); производство иприта (корпус 308А), ОАО «Капролактам» (г. Дзержинск); снаряжение боеприпасов смесью иприта и люизита (корпуса 251, 252, 310), ОАО «Капролактам» (г. Дзержинск); производство люизита (корпуса 26, 43), ОАО «Волгопромхим» (г. Чапаевск). Что касается конверсии ряда производств, то по состоянию на лето 2007 г. был получен сертификат ОЗХО в отношении следующих объектов: производство аминомеркаптана (часть корпусов 370, 370А и 370Б), ОАО «Химпром» (г. Новочебоксарск); производство хлорэфира (часть корпуса 350А и труба 350 Б), ОАО «Химпром» (г. Новочебоксарск); установка в боеприпасы химических подзарядов (корпуса 1 и 3 и труба 1А), филиал ФГУП «ГосНИИОХТ «Обособленный завод № 4» (г. Новочебоксарск); подготовка к снаряжению нехимических частей химических боеприпасов (корпус 351), ОАО «Химпром» (г. Новочебоксарск); производство люизита (II очередь, часть корпуса 317) на «Капролактаме» (ныне это ОАО «Сибур-Нефтехим», г. Дзержинск); производство по снаряжению боеприпасов синильной кислотой (часть корпуса 4), ОАО «Оргстекло» (г. Дзержинск); производство иприта (корпус 75), ОАО «Волгопромхим» (г. Чапаевск); производство по снаряжению боеприпасов смесью иприта и люизита (корпуса 3–5, 9, 12, 26), ОАО «Волгопромхим» (г. Чапаевск); производство по снаряжению боеприпасов зарином, зоманом и вязким зоманом (корпуса 304Б, 600, 602, 603, 605, 605А, труба 1123), ОАО «Химпром» (г. Волгоград); производство по снаряжению нехимических частей химических боеприпасов (корпуса 601, 604), ОАО «Химпром» (г. Волгоград); производство дифторангидрида метилфосфоновой кислоты (корпуса 301, 302), ОАО «Химпром» (г. Волгоград); производство по снаряжению боеприпасов смесью иприта и люизита (корпуса 251 и 252), ОАО «Химпром» (г. Волгоград). и т. д. Промежуточный итог всей этой работы был, по существу, подведен в постановлении правительства РФ от 21 июня 2007 г. [926]. Фактически к апрелю 2007 г. советский производственный потенциал наступательной химической войны закончил свой земной путь.

К 1 февраля на объекте в Мирном-Марадыковском вода была залита в 19 634 боеприпаса. Нарастало и число боеприпасов с извлеченными реакционными массами: 1 февраля – 6516, 29 марта – 16 256. 27 января погиб от отравления «неизвестным ядом» солдат-срочник, и это событие скрыть не удалось (пресса сообщала, что при транспортировке одна химбомба вскрылась, так что, скорее всего, речь идет об отравлении непрореагировавшим V-газом) [966]. Результаты расследования сообщены обществу не были.

В апреле Россия выполнила второе обязательство перед международным сообществом.

20 апреля в г. Камбарке во время торжества был сообщен итог: на объекте в Камбарке было ликвидировано 3306 т люизита, а в Мирном ОЗХО зафиксировала ликвидацию 19 618 химбоеприпасов, содержавших 4006,6 т. советского V-газа. Количество ОВ, которые были сочтены уничтоженными, составило 8465 т ОВ (сюда вошли и 1143 т ОВ, ликвидированных в пос. Горный). Химический генерал В. П. Капашин доложил о выполнении соцобязательства перед Гаагой генералу В. И. Холстову. Включившийся в процесс руководитель ОЗХО Р. Пфиртер назвал предстоящее 10-летие вступления в силу Конвенции о запрещении химоружия значимым событием. Были, однако, моменты, которые омрачали торжество. В частности, в Камбарке ацетиленовая вонь достигала ноздрей присутствовавших. А г-н Р. Пфиртер в своей заботе о международной безопасности «не заметил», куда девались мышьяксодержащие реакционные массы (после детоксикации люизита), опасные не для всего мира, а лишь для граждан России. А их просто укладывали на открытой площадке, поскольку сооружения для приема реакционных масс готовы к работе не были (а Р. Пфиртер и его контролеры этого «не заметили»). На объекте в Мирном (Марадыковском) работники трудились над уничтожением V-газа в условиях, когда гигиеническая норма загрязненности оборудования этим ОВ так и не была утверждена.

В ноябре представитель организации Зеленого креста США Paul Walker рассказал в Москве на конференции Зеленого креста о состоянии работ по практическому уничтожению запасов химоружия России. Представитель МИД Великобритании James Harrison доложил об оплате работы отделения Зеленого креста в Кизнере (Удмуртия). Представительница посольства Канады в Москве Colleen Pigeon сообщила, что Канада по-прежнему выделяет по 100 тыс. долларов в год на оплату деятельности центра Зеленого креста в Ижевске (Удмуртия). Представитель МИД Швейцарии заверил, что его ведомство будет по-прежнему финансировать деятельность отделений Зеленого креста в Кирове, Пензе и Почепе. Представительница МИД Нидерландов указала, что ее организация, как и прежде, финансирует «проекты, выполняемые с Зеленым крестом… для гражданского общества». Представительница посольства Финляндии в Москве Sari Rautio напомнила, что Финляндия с 2004 г. «финансирует деятельность Зеленого креста в России в области привлечения внимания и повышения информированности общественности». А вот глава процесса – химический генерал В. И. Холстов – ограничился лишь повествованием об информационном сопровождении работ по уничтожению химоружия России (исполнители его заданий – «Российская газета», ТАСС и др.) [995].

В 2007 г., похоже, настало время перестать писать о советской подготовке к химической войне и ее экологических последствиях. Демонстрацию провел Б. А. Ревич в изданной книге о местах особенно сильного химического загрязнения в стране [968]. В рамках активной самоцензуры автор не обнаружил в Чапаевске ни завода химоружия, ни оставшихся после его работы закопанного иприта, ни токсичного продукта гидролиза люизита, ни даже мышьяка. А фантастические беды со здоровьем, которые испытывают жители этого города, автор смело приписал… только диоксинам. В послевоенном Дзержинске автор постарался сосредоточиться не на закопанных отходах производства химоружия, а на диоксинах и других хлорорганических продуктах. В отношении Новочебоксарска автор, описав немного экологическую обстановку, так и не сообщил о причинах – масштабном производстве химоружия. Не нашлось места в книге и для описания экологических последствий работы заводов химоружия Москвы, Московской и Тульской обл., Березников (Пермская обл.), Кинешмы (Ивановская обл.) и т. д. В целом труд Б. А. Ревича [968] очень напоминает возврат к традиционной советской лжи, выполненный в интересах нынешнего ВХК.

Неудивительно, что советский химический полковник А. Д. Горбовский и в 2007 г. так и не приобщился к реальным фактам истории химоружия и продолжал излагать привычную лживую картину. В своей пропагандистской брошюре издания 2007 г. [969] он обвинил Германию в том, что она будто бы изготовила к 1945 г. 250 тыс. т ОВ. Досталось от ретивого полковника также США, Англии и Японии. Про военно-химические достижения родной советской державы пропагандист как-то забыл, как если бы им еще было рано отбывать на обещанную свалку истории. Между тем давно известно, что Германия произвела к концу войны 65 тыс. т ОВ (в том числе 25 тыс. т обычного иприта) [743]. А вот его (полковника А. Д. Горбовского, равно как и генерала Д. Горбовского) Советская Родина произвела за годы Великой Отечественной войны 122,5 тыс. т ОВ, в том числе 76,8 тыс. т иприта [431]. И все это – ценою множества человеческих жизней.

В 2008 г., помимо работ по уничтожению химоружия на объектах в Удмуртии и в Кировской обл., были начаты также работы в Пензенской обл.

В начале апреля на состоявшемся в г. Самаре круглом столе с участием депутатов Государственной Думы РФ мэр г. Чапаевска Н. Малахов был вынужден констатировать что «идеальным решением экологической проблемы Чапаевска является ликвидация города, расселение жителей более 580 домов». После чего был отправлен в отставку. Во время тех слушаний никто не мог понять, почему статус «города экологического бедствия», приданный Чапаевску в 2000 г., был в 2005 г. отменен. О принятой правительством России в 1996 г. программе социально-экологической реабилитации Чапаевска [929] уже не вспоминали.

17 июня ТАСС оповестил, что будто бы «в Пензенской области сегодня введена в строй первая очередь завода по уничтожению химического оружия. Это уже четвертый подобный объект в России». Метод – обезвреживание «отравляющего вещества непосредственно в корпусах боеприпасов».

В связи с этим событием спикер Совета Федерации РФ С. М. Миронов провозгласил, что «Россия могла бы стать инициатором международной программы утилизации химоружия, оставшегося от Второй мировой войны». Более всего спикера озаботило химоружие, затопленное союзными державами в Балтийском море, а также химоружие, закопанное войсками императорской Японии на территории Китая. Химоружие, затопленное советской властью в Белом, Баренцевом, Охотском и других морях, а также закопанное Советской армией в сотнях мест России и других стран, составлявших в прошлом могучий Советский Союз, российского спикера не заинтересовало.

18 июля получил очередную должность химический генерал В. И. Холстов, назначенный директором департамента реализации конвенционных обязательств министерства промышленности и торговли Российской Федерации.

По состоянию на 7 августа на объекте в Мирном-Марадыковском (Кировской обл.) была завершена работа с химбоеприпасами калибра 500 кг (авиабомбами типа БАС-50 °C и ВАПами типа ПАС-500) – реакционные массы были извлечены изо всех боеприпасов, а также продолжился обжиг их корпусов. Вода была залита также во все авиахимбомбы типа БАСА-15 °C (калибр 150 кг).

2 сентября ТАСС был уполномочен еще раз заявить, что в пос. Леонидовка (Пензенская обл.) на первом пусковом комплексе в этот день были начаты работы по ликвидации авиахимбоеприпасов в снаряжении V-газом. Метод назван тот же, что и 17 июня, – заливка в авиабоеприпасы «реагента» (воды). В связи с этим событием генерал В. П. Капашин сообщил, что новые расчеты анонимных лиц показали, что в случае аварии «максимальные глубины распространения облака воздуха, зараженного отравляющими веществами, составили по всем секторам 7500 метров», а не десятки километров, которыми оперировало предыдущее поколение специалистов зимой 2002–2003 гг. при подготовке заключения государственной экологической экспертизы в отношении этого объекта [762]. Так что Пенза (10 км от объекта) может спать спокойно – ОВ нервно-паралитического действия велено так далеко не залетать.

5 ноября истек срок действия соглашения о выделении Италией 360 млн евро на создание в Брянской обл. объекта уничтожения химоружия. Из-за спеси и трусости московских химических генералов, проявленной в декабре 2003 г., деньги выделены так и не были. И уже вряд ли будут. Зато 25 ноября ТАСС был уполномочен сообщить, что правительство Швейцарии выделило на возведение объекта в Брянской обл. 1,2 млн долларов. А заодно зачем-то процитировал генерала В. И. Холстова.

13 ноября всезнающий ТАСС сообщил, что на объекте по уничтожению химоружия Мирный-Марадыковский в Кировской обл. ликвидировано 4546,7 т ОВ непосредственно в корпусах 23 473 боеприпасов. Со слов представителя администрации Кировской обл. ТАСС пересказал, что будто бы «на объекте больше нет боеприпасов, начиненных VX-газами». Это было неправдой. На самом деле речь шла об окончании работы с тремя типами боеприпасов в снаряжении советским V-газом – авиабомбами БАС-50 °C и БАСА-15 °C, а также выливными приборами ПАС-50 °C. А вот об окончании работы с 266 боеприпасами с V-газом трех других типов (бомбами ОБАС-250КС, кассетными бомбами РБК-500 и боевыми частями крылатых ракет БЧ К-5) ТАСС ничего сообщать уполномочен не был. И это неудивительно. Например, работать с кассетными авиабомбами РБК-500 объект будет готов еще не очень скоро – в них просто так воду в корпуса не зальешь, поскольку в них вместе с ОВ находятся также взрывчатка и взрыватели.

Подведем итог. К счастью, и при выполнении первого обязательства перед ОЗХО в Гааге (апрель 2003 г.), и при исполнении второго (апрель 2007 г.) нашим рисковым химическим генерал-начальникам повезло – удалось избежать крупных бед. Так что, помимо смерти солдата в Мирном (Марадыковском) в январе 2007 г., иные очевидные события такого рода прошли пока стороной (хронические отравления людей проявятся лишь через много лет, и вряд ли они кого-то взволнуют в ОЗХО). Однако из этого везения не следует, что при ликвидации химоружия в рамках третьего обязательства (срок – 31 декабря 2009 г.) беды не случится. И тем более – четвертого (срок – 2012 г.).

Зададимся, однако, вопросом: а что же США, которые гоняли Россию, как зайца, за невыполнение сроков уничтожения химоружия и поощряли ВХК России на нарушение всех мыслимых законов, правил и процедур, лишь бы Россия выдержала сроки ликвидации своих ОВ? Как ни прискорбно это признавать, но США, в отличие от России, не могут себе позволить нарушать законы, правила и процедуры. И в 2006 г. минобороны США заявило о невозможности истребить наличные ОВ не только к 2007 г., но и к 2012 г., и… получило от конгресса разрешение на отсрочку до конца 2017 г. (ОЗХО в Гааге просили при этом не беспокоиться). Однако в июле 2008 г. в прессу США просочилась информация, что они не успеют расстаться с запасами химоружия и к 2017 г. А чтобы успеть, надо перевезти часть боеприпасов с ОВ с одних объектов на другие (из штата Кентукки в Алабаму и Арканзас, а из Колорадо – в Юту и Орегон). Для этого придется менять законы, запрещающие транспортировку ОВ по стране. А вот этого бы им не хотелось: США – это не какая-то там Россия, где можно все…