Текст книги "Советская республика и капиталистический мир. Часть I. Первоначальный период организации сил"

Они ее разрешат, товарищи! В этом мы, с огромным большинством из вас, глубоко убеждены. В конечном итоге они эту задачу разрешат! Но лишь в меру того, как эту задачу властвующие теперь классы будут разрешать, они сумеют создать и армию, вполне отвечающую их природе, – армию могущественную, поскольку могущественно будет новое коммунистическое хозяйство.

Сейчас же из добровольцев рабочих и крестьян мы создаем только вспомогательный орган, который должен до создания подлинной армии социалистической республики выполнять элементарнейшие функции обороны внешней и внутренней, – слабый орган, – это знаете вы, как и я, знают это и наши враги. Это орган слабый не по отношению к нашим внутренним классовым врагам, которые жалки, безыдейны, бездарны и бессильны, которые не опасны, которых разбивали везде и всюду импровизированные отряды рабочих и матросов без военных руководителей, – нет, если эта армия слишком слаба, то лишь по отношению к могущественным внешним врагам, которые пользуются огромной централизованной машиной для массовых убийств и истреблений. Против них нам необходима другая армия, – армия не импровизированная, армия, созданная не для переходного момента, армия, построенная, насколько это возможно при данном состоянии страны, на принципах военного искусства и, стало быть, при посредстве специалистов. Те самые отряды, которые состояли из героических рабочих и находились под командой импровизированных полководцев, которые совершали геройские подвиги в борьбе против калединских, корниловских, дутовских и иных банд, – эти отряды сами на опыте убедились, что их принцип организации несостоятелен перед сколько-нибудь организованной военной силой, построенной на принципах военного искусства. Это ныне прекрасно понимает каждый сознательный рабочий, и в этом понимании сознательных рабочих, революционных крестьян и красноармейцев мы почерпаем психологическую опору для того, чтобы приступить к созданию армии, в которую мы вовлекаем также и все то, что есть жизнеспособного в составе старого командного состава, ибо и тут имеются элементы, которые идут на эту работу заодно с нами. И это отнюдь не худшие элементы, как поймете и вы все, это – те, которые не считают возможным предательски выжидать, пока нынешний режим падет, на что, разумеется, известная часть имущих классов и широкая часть интеллигенции рассчитывает. Да, они не считают возможным предательски выжидать этого, сидя по всем своим саботажническим щелям. Это те элементы, которые говорят, что они далеко не согласны с политикой, проводимой теперь, но они считают обязательным для себя, как для солдат, прилагать свои силы к формированию армии, которая не может не отвечать духу советского режима.

Для того, чтобы перейти от режима добровольческого к режиму обязательному, милиционному, т.-е. к обязательной воинской повинности, сведенной к необходимому минимуму, для этого нужен военно-административный аппарат, аппарат учета наличного состава сил, которые должны быть подведены под состояние военнообязанных. Такого аппарата у нас еще нет. Старый аппарат разрушен вместе со всеми аппаратами бюрократии, новый создается только теперь, в виде волостных, уездных, губернских и окружных военных комиссариатов, которые формируются соответственными советами на местах и включают, как сказано, в свой состав трехчленную коллегию – из одного военного руководителя и двух комиссаров. Они должны держать на учете все население соответственного возраста, они призваны быть тем аппаратом, который будет военнообязанное население подвергать необходимому учету, призывать, формировать, мобилизовать; наконец, они же, – эти местные комиссариаты, – будут непосредственно распоряжаться силами местного назначения, т.-е. за вычетом полевых сил, которые будут состоять в непосредственном распоряжении центральной военной власти.

Декрет о местном военном управлении утвержден Советом Народных Комиссаров и в настоящее время проводится в жизнь. Это есть необходимая предпосылка какой бы то ни было организационной планомерной работы по формированию армии.

Далее, задача состоит в том, чтобы не только извлекать командный состав из старого командного корпуса, но и сейчас, немедленно, теперь же, формировать новый командный состав из тех элементов, которые выходят из классов, стоящих в настоящее время у власти – из рабочих, матросов, солдат, имеющих известный минимум общеобразовательной подготовки и уже обнаруживших боевой темперамент, свои боевые способности и на фронте против немцев, и в гражданской войне. Необходимо, чтобы они получили возможность пройти нужную военную подготовку.

В военных школах республики сейчас их еще очень мало – пока только около 2.000 такого рода новых завтрашних командиров проходят элементы военной науки. Мы постараемся увеличить их число.

Для перехода к милиционной системе, к системе обязательной воинской повинности, нам необходимо сейчас же, до того, как весь аппарат страны позволит нам создать могущественную армию, ввести обязательное обучение военному делу в тех очагах, где сосредоточены трудящиеся массы. И мы предлагаем вашему вниманию сегодня декрет огромного принципиального значения: об обязательном обучении военному делу рабочих и не эксплуатирующих чужого труда крестьян.

Прежде всего, по поводу самого заголовка, так сказать, «титула» этого декрета, который может вызвать некоторые принципиальные возражения.

Мы не говорим о всеобщем обязательном краткосрочном обучении военному делу всех граждан. Мы ставим это дело на классовые основы и указываем это в самом заголовке нашего декрета. Почему? Потому что армия, которую мы формируем, должна, как я уже сказал, соответствовать природе советского режима, потому что мы живем в условиях диктатуры рабочего класса и связанных с ним низов крестьянства. Это есть основной факт нашего режима. Мы не живем в условиях режима формальной демократии, всеобщего избирательного права, которое в период революционных классовых столкновений может, в лучшем случае, сделать перекличку народонаселения, причем, после этой переклички, главную роль будет играть все же соотношение материальных классовых сил. Формальная демократия, если бы она явилась в первый период революции, в лице Учредительного Собрания, могла бы, в лучшем случае, сыграть роль такого рода предварительной переклички. Но решающее слово произнесло бы фактическое столкновение классовых сил. Это могут не понимать только жалкие доктринеры мещанства. Для тех, кто понимает внутреннюю динамику революции, с ее обостренной борьбой классов, совершенно ясно, что через какие бы формальные недостройки, через какие бы демократические коридоры революционный режим ни проходил, он неизбежно должен закончиться открытой диктатурой того или другого класса – либо буржуазии, либо пролетариата. Он закончился у нас диктатурой рабочего класса и крестьянской бедноты. Армия, которая должна быть боеспособной, которая должна создать обороноспособность страны, не может не отвечать, по всей своей структуре, по всему своему составу, по своей идеологии, – природе этих классов. Эта армия не может не быть классовой армией.

Это я говорю не только с точки зрения политической, она, разумеется, имеет не последнее значение для советского режима. Раз рабочий класс взял в свои руки власть, так он, очевидно, должен создать свою армию, свой вооруженный орган, который его вполне обеспечивал бы от опасностей. Но и с точки зрения чисто военной, с точки зрения обороноспособности страны при условии советского режима, есть одна только возможность: построить армию на классовых началах.

До тех пор, пока этот режим не будет сменен режимом коммунистическим, когда привилегированный класс закончит свое привилегированное существование, и когда в этой области будет введена общая повинность всех граждан защищать коммунистическую республику против всяких опасностей извне, – до этого армия может иметь только классовый характер.

Говорят, что этим самым мы возлагаем на рабочий класс всю тяготу, всю ношу военной обороны, освобождая от этого буржуазию. Разумеется, формально это так, хотя мы надеемся, что Советская власть примет все меры к тому, чтобы возложить на буржуазию ту часть бремени по обороне страны, ту часть работы, которая не даст буржуазии возможности вооружиться против рабочего класса. По существу дело сводится к тому, что в эту переходную историческую эпоху пролетариат делает из государственной власти и ее военного аппарата свою классовую монополию. Это есть факт, который мы утверждаем и провозглашаем.

До тех пор, пока пролетариат не отучил имущие классы от надежды и попыток, стремлений и заговоров в сторону возвращения себе государственной власти, до тех пор, пока буржуазия не растворилась в коммунистическом режиме страны, до тех пор властвующий трудящийся класс должен обязательно, – и он это сделает, – превратить оружие в свою классовую монополию, в средство своей обороны против внутренних и внешних врагов, – потому что, как мы это видим и на Западе, и на Востоке, в России внутренние враги в минуту опасности для страны подают руку внешним врагам. Вот почему мы вводим обязательное обучение военному делу для рабочих и не эксплуатирующих чужого труда крестьян.

Декрет по вопросу об обязательном обучении, который предлагается вам, – при чем утверждения вашего мы с нетерпением ждем, ибо это даст нам возможность приступить сейчас же к важнейшей части работы по формированию армии, – этот декрет имеет огромное принципиальное значение.

Прежде всего, он на новых основаниях восстановляет принцип обязательности и тем самым помогает нам преодолеть принцип добровольчества, который мы приняли для короткого переходного периода и который мы ликвидируем тем скорее, чем полнее мы справимся со всеми остальными задачами нашей народной жизни. Этот декрет установит, если вы его одобрите, обязанность для граждан тех классов, которые держат в своих руках власть, платить государству и советскому режиму самую большую плату, – платить своей кровью, своей жизнью. Это вы должны утвердить и тем восстановить обязательное состояние военнообязанных в возрасте от 18 до 40 лет.

Тот, кто проходит известную школу военного искусства, кто признается достаточно здоровым, чтобы отдать государству 8 недель в году по 12 часов в неделю, т.-е. 96 часов в течение первого года и известное количество часов при повторных призывах, тот, тем самым, обязан по призыву Советской власти встать под боевые знамена для отражения внешних врагов. Это есть основная мысль данного декрета, который вы приглашаетесь утвердить. Мы здесь не создаем еще стройной системы милиции, – до этого далеко; мы берем лишь рабочих и крестьян в тех естественных трудовых очагах, в которых они находятся: на заводах, фабриках, в мастерских, в экономиях, в деревнях; объединяем их через советские военные комиссариаты и подвергаем их в этих естественных объединениях военной выучке в ее самых элементарных основах по общей программе, утвержденной для всей страны Народным Комиссариатом по военным делам. Это есть основная мысль данного декрета. Если вы ее утвердите, то это значит, что завтра же мы отдадим приказ по всей стране о том, чтобы советы, с своей стороны, на местах, через свои военные комиссариаты, фабрично-заводские комитеты приступили к этой работе. Это значит, что вы, как ЦИК СРС и КД, всеми своими идейными силами, авторитетом и организационными связями поддержите нас в этой колоссальной работе. Только таким путем мы сможем претворить в ближайшем будущем в Красную Армию, как временное образование, подлинно боеспособные поколения рабочего класса и крестьянства до тех пор, пока эти классы не преобразовали всего уклада страны.

Наряду с этим, я предлагаю на ваше утверждение декрет о порядке замещения должностей в рабоче-крестьянской армии.[207]207
  Декрет о порядке замещения должностей в Красной Армии – был утвержден в том же заседании ВЦИК 22 апреля 1918 г. По этому декрету должность командира отделения замещается по усмотрению ротного командира. Для назначения взводных командиров местными военными комиссариатами составляются списки кандидатов из числа лиц, зарекомендовавших себя мужеством и умением управлять в боевой обстановке или получивших специальную подготовку. По этим спискам командиры отдельных частей совместно с военкоматами допускают кандидатов к исполнению обязанностей взводных командиров. В походе и в бою все командные должности замещаются по назначению. Командиры отдельных частей и бригад назначаются из кандидатского списка Наркомвоена, начальники дивизий и выше – Наркомвоеном с согласия Высшего Военного Совета, с доведением до сведения Совета Народных Комиссаров.


[Закрыть] Этот декрет введен нами уже практически в жизнь путем нашего ведомственного распоряжения, разумеется, только потому, что мы не могли обходиться без всякого в этом смысле руководящего положения. Сейчас от вас зависит, и мы на это надеемся, утвердить его вашим авторитетом, вашей законодательной властью для того, чтобы мы с тем большей силой могли проводить его в жизнь. Дело сводится к тому, чтобы создать для рабоче-крестьянской Красной Армии командный состав, который подбирался и группировался бы советскими организациями, как таковыми. Если перевести это на язык обычной нашей терминологии, то это значит, что по отношению к Красной Армии мы чрезвычайно ограничиваем и во многих отношениях сводим на нет выборное начало.

Этот пункт может показаться боевым, но на практике при проведении его мы встречаем чрезвычайно мало затруднений. Это объясняется очень просто. До тех пор, пока власть была в руках класса, враждебного тем классам, из которых вербовалась солдатская масса, пока командный состав назначался буржуазией, совершенно естественно было, что рабочая и крестьянская масса, боровшаяся за свое политическое освобождение, требовала для себя выборности вождей, военачальников. Это был тот метод, которым она обеспечивала себе свое политическое самосохранение. Никто не думал и не мог думать, что те импровизированные начальники, командующие армиями, корпусами и проч., которые выдвигались на фронте в период рабоче-крестьянской Октябрьской революции, – что они, действительно, могут выполнять функции главнокомандующих во время войны; но революция поставила перед рабочим классом задачу взять в свои руки власть, – и рабочий класс, в том числе и в армии, не мог относиться с доверием к тому командному аппарату, который был создан враждебным классом, и не мог не выбирать из своей среды тех лиц, которым он, прежде всего, доверял.

Тут имел место не метод назначения командиров, а один из методов классовой борьбы. Нужно в этом отдать себе ясный отчет.

В тех случаях, когда мы имеем дело с формированием во всех отношениях одного и того же классового состава, вопросы выборности и назначения получают второстепенное техническое значение. Советы выбираются рабочими и крестьянами, и это предрешает в классовом отношении то, что советы назначают на очень ответственные посты комиссаров, судей, командиров, начальников и пр. и пр. Также и выборное правление профессиональных союзов назначает у себя целый ряд чиновников на очень ответственные посты. Раз правление выбрано, ему доверяют, в качестве технической обязанности, подбор соответственного персонала.

Мы хотим сказать, что Красная Армия, которая существует сейчас, не есть какой-либо самодовлеющий организм, который существует для себя и сам для себя издает законы. Это есть только орган рабочего класса, его вооруженная рука. Она будет заодно с рабочим классом и связанным с ним крестьянством. Стало быть, те органы, которым рабочий класс и крестьянская беднота поручили формирование Красной Армии, должны быть облечены властью подбора командного состава на местах и в центре. Декрет о порядке замещения должностей в рабочей и крестьянской армии имеет своей задачей обеспечить эту возможность.

Далее, у нас на очереди стоит вопрос о том, чтобы закрепить то положение, которое сейчас мы везде на практике пытаемся с относительным успехом ввести в силу и действие, – именно, создать в Красной Армии постоянные устойчивые кадры. То, чем Красная Армия отличалась в первые недели и месяцы своего формирования, это – текучесть, которая характеризует собою, вообще, нашу хозяйственную и государственную жизнь и которая, если глядеть шире, отражает собою глубочайший социальный перелом; когда еще ничто не устоялось, все вышло из берегов, когда огромные массы народа передвигаются с места на место, промышленность находится в расстройстве, транспорт не налажен, продовольствие расшатано, – и от всего этого страдает население и в первую голову – класс, который взял в свои руки государственную власть. И не только в военном ведомстве, а везде, во всех областях, коренной задачей нынешней, новой послеоктябрьской эпохи является утверждение путем деловой работы в центре и на местах – определенного, устойчивого, делового режима; прикрепление людей к работе, создание самой устойчивой работы, потому что если война пробудила революционное сознание, то она же, вместе с тем, лишила страну последних остатков планомерности и устойчивости, – хозяйственной, государственной, бытовой.

Итак, необходимо, на основании новых задач революции, приняться за упорную, регулярную и систематическую работу. Разумеется, это должно найти, прежде всего, свое отражение в армии, ибо оставление в силе царивших в ней явлений не мирится с наличием армии вообще. Напомним эти явления! Что мы наблюдали в первые недели? Чрезвычайную текучесть ее. Это означало, что многие входили в нее и проходили сквозь нее, как через проходной двор; заручались на несколько дней продовольствием, шинелью, отнюдь не чувствуя себя связанными; некоторые получали задаток, после чего переходили в другие части или просто выходили из состава армии. Конечно, такие элементы составляли меньшинство, но они деморализовали части армии, дезорганизовали ее в строевом смысле. Соответствующий декрет, который предлагается вашему вниманию, должен покончить с этим хаосом, с такой безответственностью; он закрепляет каждого добровольца за частью, в которую он вступил, на 1/2 года. Доброволец обязуется не покидать части раньше истечения полугодия, и если он нарушает это обязательство, он подлежит уголовной ответственности.

Наконец, мы предлагаем вам принять и утвердить формулу того торжественного обещания, которое дает каждый красноармеец в верности тому режиму, который его ставит к себе на военную службу. Формула этой Красной Присяги выражает и самый смысл создания Красной Армии.

Это торжественное обещание, по нашей мысли, должен дать каждый солдат революционной армии перед лицом рабочего класса, революционной части крестьянства России и всего мира в день первого мая. Тут нет никакого противоречия, хотя, на первый взгляд, покажется парадоксом, что первомайский праздник, который был у нас всегда праздником борьбы и протеста против милитаризма, для нас, для революционной Советской России, уже в этом году явится днем, когда рабочий класс должен манифестировать свою волю к вооружению, к обороне, к созданию в стране крепкой военной силы, которая бы отвечала характеру советского режима и была способна этот режим защищать и охранять. Но в том-то и дело, что первомайский праздник в России протечет совсем в других условиях, чем в остальных странах Европы, где продолжается империалистическая война и где у власти стоят империалистические классы. Именно благодаря последнему обстоятельству, которое в России уже отсутствует, там первое мая должно быть в настоящее время больше, чем когда бы то ни было, днем сугубого протеста против машины капиталистического империализма; – наоборот, у нас этот день должен быть днем манифестации в пользу пролетарской армии, и в этот день мы предлагаем обязать торжественной клятвой, обещанием, если хотите, социалистической присягой, наших красноармейцев служить тому делу, во имя которого мы включили их в ряды рабоче-крестьянской Красной Армии.

Нам необходимо, чтобы все предлагаемые декреты получили санкцию ЦИК. Вы можете их изменить, но вы не можете их отвергнуть в основе, ибо это значило бы отвергнуть самое существо того дела, которое вы защищаете. ЦИК не может отвергнуть той задачи, которую революция перед ним ставит.

Эта задача заключается в том, чтобы авторитетно сказать рабочему, сказать трудовому крестьянству, что сейчас Октябрьская революция уперлась в основную задачу воссоздания на советской основе сильной и могущественной армии, которая сама стала бы рычагом рабоче-крестьянской революции и могущественным фактором революции международной.

Я не стану вдаваться в область международной политики. Для каждого из нас ясно и очевидно, что нашей революции грозит опасность не от русской буржуазии и не от ее вольных и невольных помощников внутри страны, а от иностранных милитаристов. Враги нам грозят со всех концов капиталистической Европы и Азии.

И если мы хотим устоять до того момента, когда враги наши получат смертельный удар у себя, то мы должны создать максимум благоприятных для нас условий. В частности, в области военного дела мы можем этого достигнуть путем создания внутренней революционной дисциплины хотя бы в том зародыше армии, который есть сейчас.

Вообще же мы должны создать рабоче-крестьянскую армию, подготовляя ее резервы на заводах и фабриках, обучая военному делу рабочих, дабы, если в ближайшие месяцы нам будет грозить опасность, можно было бы нынешний скелет рабоче-крестьянской армии пополнить плотью и кровью этих подготовленных резервов. Одновременно мы, по мере сил, будем подготовлять новые командные кадры и через инструкторские курсы, и посредством тех элементов старого командного состава, которые честно начали и будут работать вместе с нами над повышением обороноспособности страны.

Если нашей военной работе, которая, товарищи, совершает только первые шаги, вы дадите вашу санкцию, вы, вместе с тем, дадите нам возможность проводить все, что нами предлагается, на местах, укреплять и отстаивать наши мероприятия. Если это вы сделаете, то я надеюсь, товарищи, что и обороноспособность страны мы поднимем в той мере, в какой мы вообще поднимем всю хозяйственную и государственную мощь нашей страны.

Вы измените то, что найдете нужным, отвергнете то, что покажется ложным, но признайте одно, что Советская Россия нуждается в армии, которая должна представлять собою орган защиты Советской, т.-е. рабочей России. Она – эта армия – должна быть не дилетантской, не импровизированной. Для этого к работе в ней необходимо привлечь всех ценных специалистов.

Но здесь, естественно, возникает соображение, что эту армию отдельные личности могут попытаться использовать в целях враждебных рабочему классу – как орудие контрреволюционных заговоров. Такие опасения возникают в нашей собственной среде. Время от времени приходится наталкиваться на них, и потому необходимо разобрать их основательность.

Носители опасений говорят, что представители старого командного состава попытаются, и с успехом, создать в новой армии контрреволюционные очаги. Если бы дело обстояло, товарищи, так, то это значило бы, что вся наша работа обречена на неизбежное крушение. Это значило бы, что и рабочие на заводе, на фабрике, привлекая инженера, ставя его, как администратора, техника, давая ему широкое поле творчества и возлагая на него ответственность, тем самым рискуют восстановить капиталистический режим, возвратиться к кабале, к гнету. Но это не так!

Все теоретики социализма предсказывали, предусматривали, писали об этом, что в ту эпоху, когда рабочий класс станет у власти, ему необходимо будет привлечение к работе всех жизнеспособных, ценных, квалифицированных элементов, которые раньше служили имущим господствовавшим классам. Писали теоретики социализма нередко и то, что, если понадобится, рабочий класс заплатит этим самым специалистам вдвое, втрое больше, чем они получали при буржуазном режиме, только для того, чтобы их закрепить за собою. И это будет все же «дешево», ввиду тех выгод, которые явятся в результате рационализации хозяйства на почве социалистической революции. То же самое приходится сказать и об армии, как органе обороны страны. Затраты рабочего класса, расходы крестьянства на хорошо поставленную армию окупятся сторицей.

По отношению к внутренним врагам советский режим стоит слишком твердо, чтобы нам бояться так называемой «генеральской» опасности. Если бы, товарищи, у кого-нибудь из специалистов и впрямь возник соблазн попытаться использовать армию против рабочих и крестьян в интересах контрреволюционных заговоров, само собой разумеется, что по отношению к такого рода заговорщикам мы живо освежим воспоминания об октябрьских и иных днях. И они это знают прекрасно!

С другой стороны, товарищи, и среди военных специалистов, насколько я лично успел ознакомиться с ними, я нашел гораздо больше ценных элементов, чем это нами предполагалось. Для многих из них опыт войны и революции не прошел даром. Многие поняли, что новым духом веет на Руси, поняли новую психологию пробужденного рабочего класса, поняли, что нужно иначе подходить к нему, иначе говорить с ним, что иным путем нужно строить армию. Такого рода военные специалисты есть.

Есть они. И мы надеемся, что мы извлечем из молодых поколений бывшего офицерства старой армии широкие кадры и оплодотворим нашу работу по формированию армии их знаниями, их опытом.

Нужно только сказать веское и авторитетное слово о том, что сейчас России, под страхом гибели, армия нужна; что та работа, которую мы делаем сейчас, пользуется с вашей стороны поддержкой. Нам нужна ваша поддержка, и вы нам дадите эту поддержку, товарищи из ЦИК!