Текст книги "Советская республика и капиталистический мир. Часть I. Первоначальный период организации сил"

Чтобы победить в предстоящей борьбе, нам во что бы то ни стало нужно сплотить и вооружить армию. Нам необходимо показать, что мы на нашей почве не позволим производить над собой такого рода эксперименты; мы не позволим, чтобы нашей жизни и свободе угрожали при помощи 30–40 тысяч винтовок. Мы слабы, но мы обязаны стать сильными; плох тот революционер, который в это не верит.

Могущественная армия – это первейшее условие победы.

Мы начали с добровольческой армии, теперь мы должны перейти к обязательной повинности и защищать свою страну от натиска врагов и угнетателей. Поволжье, Урал, Сибирь заняты; поэтому Совет Народных Комиссаров объявил временный призыв 5 последних возрастов; они должны стать под ружье, мы должны доказать, что мы не являемся страной трусов и бездельников. Мы не можем больше допустить такого положения, когда каждый проходимец или французский агент занимает город, перерезает железную дорогу, отрезает мост.

Русский народ не для того начал революцию, чтобы отдать страну в руки насильников; русский народ тверд, и он должен найти в себе силу, чтобы удержать власть в руках рабочих и крестьян.

Товарищи, мы объявили для первого опыта мобилизацию рабочих и крестьян в Москве, на Волге и в Сибири; теперь дело идет не о том, чтобы бороться за барыши капиталистов, а о том, чтобы сохранить землю для крестьян и свободу для всех трудящихся; теперь армия наша должна вооруженной рукой защищать свою страну внутри и извне.

Вы должны оказать нам помощь, чтобы провести эту пробную мобилизацию нескольких возрастов. Вы, передовые революционные рабочие, не имеете права дожидаться, пока вас призовут. Вы должны сказать: теперь мое советское честное отечество находится в опасности, я обязан бороться за спасение Советской Республики. Вы, молодые, мужественные, вы обязаны записаться на тревожное время в Красную Армию.

Революция не в том состоит, что каждый урвет, что может, чтобы прожить хорошо у себя, в своем доме. Нет, революция состоит в том, что у каждого рабочего и крестьянина пробуждается чувство собственного достоинства, проясняется сознание; он говорит себе: «До сих пор я был червь, теперь я пробудился, я не раб царя и капитала, а сын рабочего класса, я гражданин, рабочий Советской Республики, и все мои силы, мой мозг, мои мускулы и моя кровь должны быть отданы на службу рабочему классу и крестьянству». Нам грозит враг, на Волге и по Сибирскому пути Советская власть низвергается, и теперь никто не вправе оставаться безучастным, каждый должен сказать: «В ряды Красной Армии!» Пусть этот клич раздается на фабриках, на заводах, пусть молодежь скажет себе, что она не имеет права оставаться за станками в такое тяжелое время, когда бьют наших братьев, когда грозят Екатеринбургу, где помещается царь Николай, которого контрреволюционеры мечтают освободить.

Мы должны вселить в сердца всех трудящихся энтузиазм, мы должны поднять их против врага, ибо если победит контрреволюция, то это значит, что рабочему классу угрожает 10–15 лет беспощадной расправы и ужасающих бедствий; буржуазия никогда не забудет того ужаса, который она пережила во время революции; русские помещики никогда не забудут тех дней, когда крестьяне пускали красного петуха и захватывали земли. Если победит контрреволюция, буржуазия, помещики, капиталисты пойдут по всей России страшными карательными экспедициями, и все передовые рабочие, работницы и крестьяне будут уничтожены, сотни, тысячи и миллионы людей будут истреблены, и самые имена их будут преданы проклятью. Это, товарищи, не слова, не фразы. Тот, кто знает историю других стран, тот знает, что так было везде, где рабочий класс захватывал на время власть, потом выпускал и попадал в руки буржуазии. Тогда ее месть не знала границ; и так будет и с нами, если мы не сможем отстоять свою власть.

Я повторяю: чтобы отразить врагов внешних и внутренних, чтобы не установился у нас немецкий или японский порядок, мы обязаны создать нашу Армию, чтобы отразить и немецкую и японскую армии.

Я прямо говорю, обращаясь к вам, передовым рабочим; здесь есть десятки таких, которые тут же обязаны записаться в Красную Армию, образовать ее ядро. Я знаю, в армию пойдут бездельники, негодный элемент, у которого просто работы нет, но нам таких не нужно; необходимо, чтобы записывались лучшие представители рабочего класса, более идейные, более сознательные. Соберитесь, выделите ядро в 10–15 человек, потом агитируйте, чтобы вокруг вас выросла рота и батальон. Так будет создана армия рабочих и крестьян, которая будет говорить: победить или умереть, другого выхода нет для рабочего класса (аплодисменты)!

И если мы, товарищи, такую армию создадим, тогда нам не страшно, ибо наш внутренний враг слаб, а внешние враги заняты борьбой между собой. Англия и Франция борются между собой, и это не дает им возможности повести большие войска против нас.

Если немец взял Ростов при помощи двух полков, это означает отсутствие твердости у нас; если нас бьют немцы на Дону, японцы и чехо-словаки – на Дальнем Востоке, то этим самым мы должны закалиться; кроме хороших черт, в русском народе есть разгильдяйство, нет необходимой твердости, которую нужно выработать.

Вот, если при всех качествах и дарованиях мы закалим свои сердца, создадим мощную организацию рабочей и крестьянской Красной Армии, тогда сам чорт нас не сломит.

Если сейчас западно-европейские рабочие со страхом взирают на нас, выдержим мы или не выдержим, то мы должны заявить: мы не сломимся, мы выдержим; мы с уверенностью говорим, что европейская буржуазия угасает (в зале начинает тухнуть электричество) и ее царство потухает, как тухнет неисправное электричество в этом зале. Вместе с этим мы должны помнить, что как огонь, прежде чем потухнуть, ярко вспыхивает в последний раз, так и буржуазное общество, прежде чем издохнуть, вспыхнуло мировой войной, истребило много людей, разрушило много богатств. Наше сознание полно уверенности, что эта вспышка последняя. Европейские рабочие везде пойдут открыто на борьбу за установление своей власти во всех странах. Мы же должны быть готовы, вооружены, чтобы продержаться до этого времени; все передовые сознательные рабочие должны теперь встать на борьбу. Это – ваш долг перед детьми и внуками, перед женами и сестрами – вступать немедленно в Красную Армию для борьбы с голодом, для борьбы с контрреволюцией, с внешним врагом. Товарищи-братья! Я призываю вас провозгласить вместе со мною: «Да здравствует Красная Рабочая Армия и да здравствует честная трудовая Рабочая и Крестьянская Советская Республика!» Она не будет рабой и будет биться до последней капли крови. Россия будет свободной! Россия будет народной! Россия будет счастливой!

Международное положение Советской Республики требует создания могущественной армии. Такая армия может быть сформирована только на основе обязательной воинской повинности. Можно не сомневаться, что Всероссийский Съезд Советов Рабочих и Крестьянских Депутатов установит обязанность граждан Советской Республики защищать свое социалистическое отечество, которое не ведет и не стремится вести захватную политику, отвергает закулисные сделки и тайные договоры, признает право каждого народа на самоопределение и во главу угла ставит братство рабочего класса всех стран.

Установление всеобщей воинской повинности встречает, однако, в настоящее время препятствие в виде еще не сломленного сопротивления имущих, буржуазных, эксплуататорских классов. После того как установление рабоче-крестьянской власти лишило русских помещиков и капиталистов возможности вести политику барыша и захвата, отброшенная от власти буржуазия показала на деле, что она не только не хочет защищать страну от внешних захватчиков, но, наоборот, готова в любой момент предать им Советскую Республику, чтобы при их помощи задушить русских рабочих и крестьян.

До тех пор, пока революционная диктатура не сломит окончательно преступную волю буржуазии, представляется невозможным допускать в ряды армии и вооружать молодые поколения предательского класса эксплуататоров. Тягота и честь защиты Советской Республики ложатся поэтому в настоящее время на пролетариат и крестьянство, не эксплуатирующее чужого труда.

Чрезвычайно успешный призыв двух возрастов в Москве[223]223
  Декрет Совета Народных Комиссаров от 17 июня – о призыве двух возрастов рабочих, родившихся в 1896 и 1897 гг., прошел в Москве с большим успехом. Точных цифр найти не удалось.


[Закрыть] показал, что пролетариат сознает свой революционный долг. Можно не сомневаться, что мобилизация пройдет с полным успехом всюду, где ее постановила или постановит провести Советская власть.

Представляется, однако, совершенно невозможным терпеть дальше такое положение, при котором буржуазия остается в стороне от усилий и жертв, вызываемых потребностями обороны Советской Республики. Революционное сознание трудящихся масс не мирится с той позорной привилегией, которую буржуазия временно приобрела для себя путем своих преступлений и предательств. Если сегодня нельзя еще ставить под ружье молодые поколения буржуазии, ибо в их руках оружие служило бы не народу, а его врагам, то отсюда вытекает необходимость возложить на буржуазию и в том числе на ее молодые поколения такие обязанности по обороне страны, которые не могли бы стать опорой для измены и вероломства.

Исходя из вышеизложенного, предлагаю Совету Народных Комиссаров утвердить нижеследующие мероприятия:

1. Одновременно с набором рабочих и крестьян взять на учет и мобилизовать соответствующие возрастные категории городских и деревенских буржуазных классов; образовать из этих элементов тыловое ополчение, которое пойдет на укомплектование нестроевых частей и служительских команд (для чистки казарм, лагерей, улиц, для окопных работ и пр. и пр.). Лучшие буржуазные элементы, которые проявят на деле свою верность рабочему классу и крестьянской бедноте, смогут быть переводимы в строевые части.

Разработку этой меры возложить на Народные Комиссариаты Военных Дел, Внутренних Дел и Труда.

2. Взыскать с каждого частного предприятия в фонд обеспечения семей красноармейцев месячный заработок по расчету на число немобилизованных рабочих и работниц данного предприятия.

Разработку этого обложения возложить на Народные Комиссариаты Финансов, Труда и Внутренних Дел.

3. На всякую буржуазную семью, член которой уклонился от явки в состав тылового ополчения, налагать в пользу означенного фонда денежный штраф в размере от 3 до 100 тысяч рублей с арестом главы семьи до внесения наложенного штрафа.

Разработку этой меры возложить на Народные Комиссариаты Юстиции и Внутренних Дел.

4. Впредь до проведения на деле всеобщей трудовой повинности представляется неотложным, в качестве подготовительной меры, провести строгую регистрацию всех паразитических элементов, т.-е. всех тех, которые не выполняют никаких общественно-необходимых функций в Советской Республике. Именно эти слои, развращенные всем своим прошлым, являются очагами возмущения, спекуляции, саботажа, разврата, измены и предательства. Священная задача обороны Советской Республики, окруженной со всех сторон врагами, требует бдительного надзора трудовых классов над паразитическими и создания для последних таких условий существования (продовольственных, квартирных и пр.), при которых они на деле почувствовали бы себя в тисках железной диктатуры рабочих и крестьян.

Разработку мер по регистрации паразитического населения и контроля над ним возложить на Народные Комиссариаты Юстиции, Внутренних Дел и Труда, Совет Народного Хозяйства, комиссии по борьбе со спекуляцией.

5. Все вышеперечисленные мероприятия разработать и представить на утверждение в недельный срок.

Народный Комиссар по военным и морским делам Л. Троцкий.

«Известия ВЦИК», 27 июня 1918 г.

(Речь на IV Общегородской Конференции 29 июня 1918 г.[224]224
  IV общегородская конференция фабрично-заводских комитетов и профсоюзов открылась 27 июня 1918 г. в Москве. С докладами по вопросу о продовольственном положении и о текущем моменте выступал тов. Ленин. Тов. Троцкий делал свой доклад на третий день конференции – 29 июня.


[Закрыть])

Товарищи, вопрос о воссоздании вооруженных сил страны является вопросом жизни и смерти для всего рабочего класса и страны. Прежде чем говорить о создании революционных сил, нужно поставить себе вопрос, почему исчезла прежняя вооруженная сила?

Тов. Троцкий детально разбирает причины разложения демобилизованной теперь армии. Приводит мнения ген. Брусилова, Верховского и Керенского.

Приводит крылатое слово Плеханова, сказавшего о русской армии, что это «орлы, которыми командуют ослы».

Далее тов. Троцкий, критикуя мнение некоторых авторитетов об обязательной аполитичности армии, говорит:

– Когда и в какой стране армия стояла вне политики? Наша старая армия не была аполитичной, ибо всей системой воспитания и обучения она была призвана поддерживать монархический принцип.

Великая Французская Революция создала могущественную армию, которая под звуки марсельезы повалила десятки тронов.

Армий вне политики не бывает.

Солдат должен знать, за что он умирает. Только психологическим единством, единством идеи можно спаять армию.

Армия есть отображение того, чем сильна и богата страна.

Возвращаясь к разложению армии, тов. Троцкий говорит:

– В рабочем и крестьянине проснулось сознание личности. Это послужило распадом старой армии. У них появился вопрос: зачем мы будем проливать кровь?

Надо сказать им, что в данное время они призваны бороться не за буржуазию, не за царя, а за рабочий класс.

Нас упрекают в том, что мы создаем классовую, а не общенародную армию. Но ведь народ состоит из классов. Армия нужна для классовой борьбы. Как же можно призывать в армию и давать оружие врагам рабочего класса?

Монополия оружия принадлежит нам.

Переходя к вопросу о всеобщем обучении, т. Троцкий говорит:

– Всеобщее обучение есть важнейшая задача. У нас обученного материала много. Если собрать хотя бы десятую его часть, и то была бы могущественная армия.

У Военного Комиссариата есть все. Но нужно создать боевой дух, сплоченность.

Нужно устраивать тиры для стрельбы. Учась стрелять, мы должны помнить, что не забавляемся. Надо, чтобы пролетариат одной рукой оборонялся от врагов, а другой – приводил в ход станки.

Когда Совет Народных Комиссаров постановил мобилизовать за два года рабочих, нам помогли в этом профессиональные организации. Благодаря этой помощи набор удалось провести блестяще. Я не буду говорить о цифрах, это, само собою понятно, военная тайна.

Рабочие с готовностью явились на приемные пункты. Даже отказывались от медицинского осмотра.

Переходя к вопросу о командном составе, тов. Троцкий говорит:

– Вы знаете, раздавались голоса о том, что мы привлекаем контрреволюционных генералов. Но мы хотим создавать настоящую армию, а для этого нам нужны специалисты. Мы пока не можем обойтись без них. Если они замыслят что-нибудь против рабочих и крестьян, то от них останется одно мокрое место. Но одновременно мы будем подготовлять и своих командиров, ибо армия сильна только там, где командный состав спаян с нею. Такого состава пока очень мало.

Мы открыли двери Генерального Штаба и не спрашивали никакого ценза. Я уверен, что 100 человек выйдут из Штаба настоящими командирами, которые, не колеблясь, отдадут свою кровь за рабочее дело.

Комиссариат есть только технический аппарат. Профессиональные союзы и фабрично-заводские комитеты должны развивать среди товарищей сознание необходимости борьбы за общее пролетарское дело.

Для уклоняющихся от повинности надо устроить черные списки. Умерших же за Рабоче-Крестьянскую власть мы должны прославить навсегда.

Мы должны взять буржуазию в клещи, но как? (Читает доклад Совету Народных Комиссаров).[225]225
  Доклад Совету Народных Комиссаров – помещен в настоящем томе, стр. 289.


[Закрыть]

В течение тысячи лет крестьяне и рабочие убирали за господствующим классом грязь, теперь пускай он убирает за ними, до тех пор пока не пойдет вместе с рабочим классом к одной цели.

Надо сделать так, чтобы у буржуазии отпала охота быть буржуазией. Надо взять ее всю на учет. И мы обращаемся для этого к вам, товарищи: вы будете указывать, где, в каком доме и сколько живет семей, ведущих паразитический образ жизни.

На этих домах мы будем вывешивать желтые билеты.

Далее тов. Троцкий касается волнений в австрийской армии, про которые австрийские офицеры сказали, что они превзойдут все происшедшее в России.

Заканчивает речь тов. Троцкий возгласом:

– Мы будем бороться до конца против всех покушающихся на Рабоче-Крестьянскую Республику!.[226]226
  После речи тов. Троцкого произошел следующий инцидент: один из выступавших против выдвинутых тов. Троцким положений, Касаткин, бросил обвинение Совету Народных Комиссаров в том, что последний будто бы разрешил германскому послу Мирбаху ввести в Москву немецкие корпуса.
  Выступивший после тов. Троцкий заявил:
  «Товарищи, я не могу оставить без ответа той клеветы, которую позволил себе предыдущий оратор. Я заявляю от имени Совета Народных Комиссаров, что это обвинение – бесчестная ложь. Если оратор не возьмет своих слов обратно, то я попрошу предать его суду Революционного Трибунала».
  После разъяснения тов. Троцкого, Касаткин, ссылаясь на то, что он был введен в заблуждение какой-то газеткой, берет свои слова обратно.


[Закрыть]

«Известия ВЦИК», 30 июня 1918 г.

(Доклад на V Съезде Советов[227]227
  V Съезд Советов – происходил 4 – 10 июля 1918 г. в Москве. Из присутствовавших на Съезде 1.164 делегатов было: коммунистов 773 (67 %), лев. с.-р. 353 (30 %), максимал. 17, анархистов 4, интернационалистов 4, мелких национальных партий 3 и беспартийных 10.
  Съезд прошел под знаком полного отмежевания Советской власти от ее мелкобуржуазных попутчиков – левых эсеров – и разрыва политического блока с ними. Съезд начался с внеочередного заявления тов. Троцкого о преступной агитации левых эсеров в войсках за возобновление войны с немцами. Тов. Троцкий огласил изданный им приказ о суровой борьбе с разлагающими фронт элементами, что возбудило резкий протест эсеров. В течение первых заседаний лев. эсеры неоднократно выступали с провокационными заявлениями о связи большевиков с немцами и т. д. Съезд принял резкую резолюцию, призывавшую к строгой борьбе с дезорганизаторами. Одновременно с первыми заседаниями Съезда лев. эсеры подготовляли мятеж, попытка осуществления которого прервала заседание Съезда до 9 июля. (Подробнее см. об этом отдел «Лево-эсеровский мятеж».)
  Заседания Съезда возобновились 9 июля. Доклад тов. Троцкого был сделан в последний день Съезда – 10 июля. Съезд одобрил все предложенные им мероприятия. В тот же день по докладу тов. Стеклова была утверждена Советская Конституция.


[Закрыть] в заседании 10 июля 1918 г.)

Наши противники, а тем более наши враги, – хотя можно сказать, что ходом революции наши противники превращаются в наших врагов, – обвиняли нас в том, что мы только постепенно, только с запозданием пришли к необходимости создать армию и притом построенную на твердых, планомерных, научных началах.

Программа нашей партии, как программа всякой рабочей социалистической партии, говорит отнюдь не о разрушении и упразднении армии в настоящую эпоху борьбы, а лишь о построении ее на новых демократических началах, на началах милиционных, на принципе всеобщего вооружения.

Я скажу в дальнейшем о том, какое видоизменение получает этот принцип всеобщего вооружения в революционных условиях эпохи гражданской войны. Сейчас же, прежде чем перейти к этому вопросу, надо спросить себя: почему исчезла старая армия, которая была армией регулярной и, в меру материальных и идейных сил и средств старого режима, построенной на научных началах?

Главная причина гибели царской армии заключается не в антимилитаризме революции, не в том, что революция отрицает военную оборону, как таковую, а исключительно в классовой структуре самой старой армии, в том, что она, состоя, конечно, в своей массе из крестьян и рабочих, имела правящий аппарат, который был построен, организован и воспитан так, чтобы эта армия автоматически служила господствовавшему тогда классу, увенчивавшемуся монархической верхушкой.

Этого, разумеется, мы никогда не забываем. И оттого нам кажется несостоятельным, ребяческим утверждение некоторых военных специалистов, будто бы армию погубила политика, и будто бы армия может существовать, как здоровый и боеспособный организм, только тогда, когда она поставлена вне политики.

Недавно, например, один из виднейших старых генералов, Брусилов, поведал буржуазной печати по поводу воспоминаний Керенского, вышедших отдельной брошюрой, что распадение старой армии явилось процессом, вызванным революцией, как таковой, и что воссоздание боевых сил возможно лишь при изолировании армии от политики. Под именем «политики» в этом утверждении фигурируют, разумеется, интересы рабочих и крестьянских масс, потому что никогда в истории не было армии, – ее и сейчас нигде нет, – которая стояла бы «вне политики».

«Война, – говорит знаменитый немецкий теоретик войны Клаузевиц, – есть продолжение политики, но только другими средствами», т.-е. армия данной страны подчинена политике данной страны.

Из этого явствует, что армия царизма была не чем иным, как вооруженной силой, приспособленной для обслуживания интересов царизма и проводившей именно его политику. Для вящего доказательства я не буду напоминать о внешнем ее состоянии и присяге на верность царю, о так называемом национальном гимне, который был гимном царизма, о табельных днях, парадах, обо всем том, что создавало вокруг армии атмосферу сгущенной царистской политики. Я укажу лишь на командный состав, превращенный в аппарат для подчинения крестьянских и рабочих масс требованиям господствовавших верхов страны.

И если старая армия распалась, то это произошло не от тех или других зловредных лозунгов, а от того, что произошла самая революция, т.-е. возмущение рабочих и крестьянских масс против командовавших раньше имущих классов. Старая армия лишь разделила судьбу всей старой России. Если восстание крестьян против помещиков, рабочих против капиталистов, всего народа против старого царства бюрократизма и против самого царя означало распад старой России, то распад армии этим самым был предопределен. Он был заложен во внутренней механике революции, в динамике ее классовых сил.

И когда нам теперь бросают обвинение в том, что Октябрьская революция нанесла армии неисцелимую рану и разложила ее, то, товарищи, я, который этот период пережил в Петрограде, очень хорошо помню, помнят это и многие из вас, как в течение сентября и октября, до момента Октябрьской революции, к нам, в Петроградский Совет, приходили делегаты от полков, дивизий, корпусов и целых армий и говорили: «назревает в окопах нечто грозное. Армия не станет больше оставаться в окопах, если не будет сделано решительных шагов в сторону мира».

В тот период в окопах распространялись самодельные солдатские прокламации, и в них писалось, что мы, т.-е. солдаты, остаемся до первого снега, а затем побросаем окопы и уйдем прочь.

И если эта истощенная и внутренно пораженная армия – пораженная, прежде всего, еще при царизме, страшными внешними ударами со стороны германской армии, затем подлостью и бесчестностью царского режима и, наконец, обманом соглашателей и буржуазии после февральской эпохи, бросившей армию в наступление 18 июня, – если эта трижды пораженная армия в течение ноября, декабря, января, при страшном отливе из окопов, все-таки продолжала еще держаться на местах, то она была удержана только идейным натиском Октябрьской революции.

Но сохранить эту армию, как таковую, не могла уже никакая сила, ибо эта армия была внутренно разрушена: она должна была атомизироваться, распылиться, каждый солдат – рабочий и крестьянин – должен был демобилизоваться, войти обратно в свои трудовые соты, хозяйственные ячейки, чтобы оттуда, возродившись, мог он снова вступить в новую армию, построенную сообразно с интересами и задачами новых классов, ставших у власти – рабочих и крестьян, не эксплуатирующих чужого труда.

«Ведь вы пытались построить армию на принципе добровольчества», – ставили нам новое возражение.

Я не знаю ни одного человека в нашей среде, который когда бы то ни было полагал, что принцип добровольчества является здоровым принципом в организации подлинно-народной демократической армии. Принцип добровольчества был принят Англией – державой хищнической, для которой главная военная задача заключалась в организации флота, а флот не требует большого человеческого материала. Принцип добровольчества применялся и Соединенными Штатами, которые до последнего времени не вели, вне Америки, империалистическо-захватной политики, потому что сама американская территория представляла широкий простор для буржуазии Нового Света.

За исключением Америки и Англии, решительно во всех буржуазно-демократических странах принцип всеобщей воинской повинности являлся неизменным, будучи и здесь навязан общими условиями, режимом политической жизни и т. п.

И партия рабочих и крестьян, и Советская власть, опирающаяся на эти классы, ни в коем случае не могли ставить вопрос об обороне страны в зависимость от прилива добровольцев. Они пришли к временному применению добровольческого принципа только потому, что переживали самый острый, переломный момент революции, когда старая армия распалась и распылилась, и, вместе с нею, распался и распылился старый аппарат военного управления как в центре, так и на местах.

Для того чтобы набирать новую армию по законам, диктуемым интересами трудящихся классов, нужно было, во-первых, чтобы старая армия окончательно разбрелась по трудовым и классовым ячейкам и превратилась бы в сырой материал, из которого затем можно было бы строить новую социалистическую армию, а, во-вторых, чтобы был предварительно создан аппарат военного управления в центре и на местах, который смог бы взять на учет весь наличный человеческий материал и планомерно привлекать его к несению важнейшей из всех гражданских повинностей – к несению повинности по охране советского рабочего и крестьянского режима и отечества.

Вот почему, товарищи, в тот момент, когда мы еще не успели создать органов для учета, призыва и обучения новых кадров, но, вместе с тем, когда нельзя было ждать, ибо враги наши, внутренние и внешние, не дремали, нам осталось лишь обратиться к народу и сказать: «вы, рабочие, вы, крестьяне, которые видите трудное положение Советской власти, нашей власти, откликнитесь, и те из вас – из рядов старой армии, с заводов и из деревень, которые хотят спасать социалистическое отечество, немедленно вставайте под знамя Красной Армии на началах добровольческих».

Это не было принципом, который мы отстаивали и проводили.

Это была необходимая компромиссная мера для данного момента, ибо не оставалось никакого другого выхода. Но если вы возьмете все наши принципиальные заявления со времени Октябрьской революции, все наши программные речи, то вы тогда сможете установить, что мы оценивали принцип добровольчества именно как временную меру, как паллиатив, как меру, стоящую в принципиальном противоречии с задачами построения настоящей рабочей и крестьянской армии.

Вот почему мы задались задачей, прежде всего, создать орган военного управления на местах, орган учета, призыва, формирования и обучения. Местные военные комиссариаты уже не являются отделами местных советов, а находятся в иерархическом подчинении один другому, вплоть до Народного Комиссариата по военным делам.

8 апреля мы провели декрет о создании волостных, уездных, губернских и окружных комиссариатов.

Окружные комиссариаты подчиняются Народному Комиссариату по военным делам.

Это, товарищи, важнейшая военно-административная реформа, без добросовестного и точного проведения ее на местах мы никакой серьезной мобилизации не проведем, даже тогда, когда условия для нее улучшатся, а они улучшатся в тот момент, когда мы соберем новый урожай.

На создании армии отражается общее состояние страны, ее экономическое положение, наличность продовольственных запасов, транспорта и т. д. Все те трудности, о которых здесь докладывали отдельные Народные Комиссары и отдельные делегаты с мест, разруха и прочие явления – все это отражается на деятельности военного ведомства и затрудняет работу по созданию армии. Я говорю это не для того, чтобы в ком-нибудь укреплять скептицизм. Наоборот, я проникнут той же верой, которая, несомненно, живет в каждом из вас, верой в то, что мы со всеми трудностями и опасностями справимся, все преодолеем и создадим благоприятную обстановку для укрепления Советской Республики.

Сейчас, прежде всего и раньше всего, нам необходимо создать аппарат военного управления в уездах, волостях, губерниях и округах. Я уже не говорю про волостные комиссариаты. Они созданы лишь в незначительном меньшинстве волостей. Но и уездные комиссариаты не везде и не вполне организованы, не имеют всех отделов и не всегда располагают тем штатом, который нами утвержден, т.-е. не имеют специалистов. Даже губернские комиссариаты в некоторых местах хромают на одну, а то и на обе ноги и не имеют достаточного количества компетентных работников, авторитетных и крепких комиссаров. А без всего этого, товарищи, мы, разумеется, никакой армии создать не сумеем.

Нужно, далее, чтобы каждый комиссариат хорошо помнил свою иерархическую зависимость от комиссариата, стоящего выше над ним: волостной от уездного, уездный от губернского, губернский от окружного, окружный от центра – от Москвы. Это простая механика, но ее нужно усвоить, а, между тем, это не всегда делается. Советский централизм вообще находится еще в зачаточном состоянии, а без него мы ничего не создадим ни в продовольственной, ни в других областях, ни тем более в военной области.

Армия, по своему существу, есть строго-централизованный аппарат, тесно связанный нитями со своим центром. Нет централизма – нет армии.

По этому поводу вы слышали здесь утверждение, будто нам вовсе и не нужна армия, построенная на научных началах, а нужны партизанские дружины.[228]228
  По всем вопросам, связанным с организацией армии, тов. Троцкому, при поддержке большинства Центрального Комитета, пришлось выдержать большую борьбу как с другими партиями – главным образом, левыми эсерами, так и внутри партии – с левыми коммунистами. Левые коммунисты по вопросам организации армии выступали против линии большинства партии. Их основными принципами были добровольчество, выборность командного состава, недопущение офицеров царской армии на командные посты и т. д. В частности они выдвигали, в противовес созданию регулярной армии, организацию партизанских отрядов. «Товарищу Ленину, – писал Бухарин в „Коммунисте“ от 7 марта, – угодно было определять революционную войну только и исключительно как войну больших армий, со сражениями по всем правилам военного искусства. Мы же полагаем, что война с нашей стороны, по крайней мере, первое время, неизбежно будет носить характер партизанской войны летучих отрядов». Характерно, что на той же позиции стоял и ряд меньшевиков. На V Съезде Советов о создании партизанских отрядов в противовес организации регулярной армии говорил левый эсер Александров.


[Закрыть] Но это все равно, как если бы нам сказали: «Рабоче-крестьянскому правительству не нужны железные дороги – будем пользоваться гужевым транспортом; бросим паровые плуги, где они имеются, и вернемся к сохе-Андреевне; перейдем вообще на режим XVII–XVI столетий», – потому что возвращение к партизанским отрядам есть скачок на целые столетия назад.

Да, действительно, когда мы работали в подполье, мы создавали партизанские отряды, но и в них мы стремились внедрить максимум централизации и единства действий. Однако, мы завоевали власть не для того, чтобы продолжать кустарническим способом ковылять к своей цели. Взяв в свои руки весь централизованный государственный аппарат, мы хотим построить его на новых началах, превратить его в аппарат вчера еще угнетенных и униженных масс. Дело идет о величайшем историческом опыте, который мы должны произвести, об опыте постройки рабоче-крестьянского государства и хозяйства и создания рабоче-крестьянской централизованной армии.

Для этого мы, первым делом, должны ввести строжайший советский централизм. К сожалению, на местах мы сплошь и рядом встречаем противодействие и, боюсь, встречаем его даже со стороны некоторых из тех товарищей, которые присутствуют здесь. Психологически такое противодействие понятно: оно создалось еще от господства старого бюрократического централизма, который душил всякую свободную инициативу, всякую личность. И теперь, когда мы сбросили этот старый бюрократический аппарат, нам кажется, что каждый из нас может действовать вполне самостоятельно, все сумеет и сам все будет делать. На центр мы привыкли смотреть, как на помеху и угрозу. К центру мы, товарищи, обращаемся тогда, когда нужны деньги или броневики, а у всех волостей сейчас великая симпатия к броневикам, и нет такой волости, которая не требовала бы, по крайней мере, дюжины броневиков.

Но центр может вам давать лишь то, что нужно, и тогда, когда это нужно, и притом, если вы умеете брать и держать все это в руках. Нужно положить предел такому порядку, когда из уездов посылают делегатов в Москву чуть ли не за каждой портянкой, думая, что так будет скорее. А это создает величайшую разруху и затруднения. Надо, например, чтобы в военном ведомстве губернские совдепы учили своих комиссаров наблюдать за уездными совдепами, чтобы все сметы и ведомости направлялись через округа. Только таким способом мы наладим военный аппарат, который поможет создать нам армию.

Разумеется, этот военный аппарат – есть только административный скелет. Для того, чтобы создать армию, необходимо при помощи этого аппарата привлечь живой, творческий, человеческий элемент, элемент сознательный, ибо в этом и заключается отличие нашей армии от старой. И царская армия была, главным образом, крестьянской, но крестьяне были бессознательны, темны; не рассуждая, они шли туда, куда их вели. Дисциплина не проходила через индивидуальное сознание каждого отдельного солдата.