Текст книги "Советская республика и капиталистический мир. Часть I. Первоначальный период организации сил"

Теперь в стране часто жалуются, и мы жалуемся, что дисциплины нет. Старая дисциплина нам не нужна – та дисциплина, при которой каждый темный крестьянин и рабочий был пригнан к своему полку, к своей роте, к своему взводу и шел, не спрашивая, зачем его ведут, зачем заставляют проливать кровь. В темном крестьянине и угнетенном рабочем революция пробудила человеческую личность, и это главное величайшее завоевание революции.

Революция дала крестьянам землю, революция дала рабочему и крестьянину власть; это огромные завоевания, но нет более важного завоевания революции, как пробуждение в каждом угнетенном, униженном человеке человеческой личности.

Этот процесс пробуждения личности принимает, на первых порах, хаотическую форму. Если вчера еще крестьянин не считал себя человеком и, по первому приказу начальства, готов был слепо идти проливать свою кровь, то теперь он не хочет слепо подчиняться. Он спрашивает: куда меня зовут, зачем меня зовут? и заявляет: не пойду, не хочу подчиняться! Он так говорит потому, что в нем впервые пробудилось сознание своего человеческого достоинства, своей личности, и это сознание, слишком яркое, неперебродившее еще, выливаясь в поступки, принимает анархические формы.

Нам нужно достигнуть такого соотношения, когда каждый крестьянин, каждый рабочий не только сознавал бы себя человеческой личностью, которая имеет право на уважение, но и чувствовал бы себя частью трудового класса республиканской России и был бы способен безоговорочно принести свою жизнь в жертву этой Советской Республиканской России.

Если раньше трудящийся человек не ценил себя, то теперь он, наоборот, не ценит целого. Нужно помнить о целом, нужно помнить об интересах всего класса трудящихся, о нашем трудовом рабочем социалистическом отечестве.

Вот тот психологический цемент, при помощи которого мы можем создать новую армию, настоящую советскую сознательную армию, связанную дисциплиной, прошедшей через головы, а не просто дисциплиной палки. Вот такую дисциплину мы проводим и другой дисциплины мы не хотим знать.

Но для этого, повторяю, необходимо иметь централизованный аппарат.

Я указал в самом начале, что принцип демократии – это принцип общей мобилизации, а так как мы этого не вводим, то на нас сыплется много нападок со стороны буржуазных газет и буржуазной политики. От нас требуют, чтобы мы ввели всеобщую воинскую повинность.

Всеобщая воинская повинность – это необходимый режим для эпохи мирного демократического строя. Но мы живем в условиях открытой гражданской войны класса против класса. Это основной факт, из которого мы исходим. Хорош этот факт или плох, мы не будем говорить. Гражданская война есть не принцип, а факт, подготовленный веками исторического развития, веками угнетения трудящихся, которые восстали против этого угнетения. Не считаться с этим фактом мы не можем.

Гражданская война беспощадно рассекает национальную оболочку. Имущие классы в любой момент готовы протянуть руку любому насильнику-иностранцу, чтобы раздавить рабочих и крестьян своей страны. Это тоже факт, который нашел себе подтверждение в событиях на Украине, на Дону, на Мурмане и на побережье Волги. Везде буржуазные классы относятся к власти рабочих и крестьян с гораздо большей ненавистью, чем к власти германских или англо-французских империалистов или чехо-словаков – ставленников французской биржи.

Раз гражданская война у нас есть, то, естественно, что мы не заинтересованы в том, чтобы вооружать наших классовых врагов, являющихся в то же время союзниками всех наших внешних врагов. Мы не хотим вооружать буржуазию, которая готова поставить полученное оружие на службу иностранному империализму.

Мы отвергли Учредительное Собрание, потому что эта демократическая оболочка является лишь пустопорожней формой там, где класс стоит против класса, и вопрос о власти решается оружием. И всеобщая воинская повинность в данный момент, в данных условиях является такой же пустопорожней оболочкой.

Всеобщая повинность на деле вылилась бы для буржуазии в повинность побежать к Краснову, на Урал, к чехо-словакам, соединиться со всеми врагами и броситься на нас, а повинность для нас выражается в том, чтобы сломить буржуазию и наших внешних и внутренних врагов.

Этим определяется тот принцип, на котором мы строим нашу армию. Мы включаем в нашу армию рабочих и крестьян, наша армия – отражение всей системы Советов, отражение Всероссийского Съезда Советов. Понятно, что буржуазные агенты – с.-р. и меньшевики – жестоко нападают на наш метод создания армии. Конечно, наша армия им ненавистна, так как она является орудием советского строя. Повторяя приведенные уже мною слова немецкого теоретика, что война и армия являются отражением общей политики, мы можем сказать, что при советской рабоче-крестьянской политике необходимо иметь Советскую Красную Рабоче-Крестьянскую Армию.

Но среди крестьян и рабочих ведется агитация, что вот, дескать, Советская власть возлагает на вас воинскую повинность, а буржуазию и помещиков от этого освобождает. На этот аргумент вы, товарищи, должны отвечать так: «В эпоху, в которую мы живем, винтовка не бремя, а привилегия, монополия господствующего класса».

За недостатком времени и за неимением еще вполне законченного военного аппарата, мы до сих пор не успели привлечь буржуазию к несению тягот, от которых буржуазные классы, конечно, не должны быть избавлены. В Совете Народных Комиссаров разрабатывается и в ближайшие дни, надеюсь, будет проведен ряд декретов, которые привлекают буржуазию к несению соответствующей тяготы. Из буржуазии будут сформированы тыловые ополчения, рабочие и служебные команды.[229]229
  Положение о тыловом ополчении – было опубликовано Совнаркомом 20 июля 1918 г. Согласно этому декрету, все граждане, не подлежавшие призыву в Красную Армию, призывались одновременно со своими возрастными группами на один год в тыловое ополчение. Из призванных ополченцев формировались особые рабочие части. Назначение их: окопные, строительные, дорожные работы, работы в складах, мастерских, по заготовке топлива и продовольствия, погрузочные работы и т. д. Устанавливалась строгая регистрация всех подлежавших призыву граждан в возрасте от 18 до 45 лет по следующим категориям: 1) живущие на нетрудовой доход, 2) пользующиеся наемным трудом с целью извлечения прибыли, 3) члены правлений акционерных обществ, промышленных, торговых и земледельческих предприятий, 4) бывшие присяжные поверенные, их помощники, частные поверенные, нотариусы, биржевые маклера, посредники, сотрудники буржуазной печати, 5) монахи и духовные служители церквей и религиозных культов (всех вероисповеданий), 6) лица так называемых свободных профессий, если они не выполняют общеполезных функций, 7) бывшие офицеры, чиновники, воспитанники юнкерских училищ, кадетских корпусов и лица, не имеющие определенных занятий.


[Закрыть]

Нам говорят, что это жестоко. На это мы отвечаем: если буржуазная молодежь докажет на деле, что она предана крестьянскому и рабочему классу и готова вместе с нами жить, из одного братского котла есть, готова отражать наших внешних и внутренних врагов, то для такой молодежи мы, разумеется, широко и свободно откроем ворота Красной Армии. Но те, из кого революция не вытряхнула еще мысли о восстановлении помещичьей и буржуазной власти, – те нуждаются в широкой выправке. Мы скажем: «Деды, прадеды и отцы наши служили вашим прадедам и отцам, подчищали грязь и навоз, а мы вас заставим подчищать грязь».

До тех пор пока вы не признаете, что Советская Россия есть страна трудового равенства, трудовых обязанностей, гражданских и военных, до тех пор мы будем подвергать вас жестокой выучке.

Но опять-таки для практического разрешения этого вопроса необходимо создание военных комиссариатов на местах, повсеместный учет и контроль как рабочего класса для привлечения в армию, так и буржуазии – для привлечения в тыловые команды.

Вопрос о всеобщем обучении военному делу разрешается нами, как я уже сказал, на основе общего принципа советского режима. Мы приступаем (и уже приступили) к обучению военному делу всех рабочих и всех крестьян, не эксплуатирующих чужого труда. Но эти колоссальные кадры, которые должны пройти через школу обучения, еще не армия, а лишь тяжелые резервы, которые могут быть призваны в критическую минуту. Между тем, нам необходимо сейчас иметь основное ядро армии, которое было бы боеспособным в каждую минуту. Этот боеспособный кадр мы составляли до сих пор путем добровольчества, но от этого принципа мы должны были отказаться и практически пришли к методу принудительной военной мобилизации.

Мы сделали пока один практический законченный опыт. Здесь, в Москве, мы произвели мобилизацию двух возрастов – 1896–1897 гг. Как всегда, во всех буржуазных закоулках и подворотнях шушукались, что наш опыт ни к чему не приведет, что ни один рабочий не явится. Вы знаете, товарищи, что мы не прибегли ни к одной мере насилия, ибо в этом не было никакой надобности: рабочие все явились, как один человек, и мы взяли из числа явившихся то количество тысяч, которое было нам нужно, и из них мы создадим прекраснейшие боевые полки.

Совнарком предписал Петроградской коммуне произвести такую же мобилизацию двух возрастов – 1896–1897 гг. Кроме того, нами дополнительно производится мобилизация трех возрастов рабочих, принадлежащих к артиллерийским и инженерным войскам.

Кто знает петроградский пролетариат, тот не усомнится, что мобилизация пройдет там безупречно. По общему декрету, без указания сроков, объявлена мобилизация в 50 уездах Поволжья, Урала, Сибири, Дона и Кубани, но там еще не вполне налажены военно-административные предпосылки для фактического проведения мобилизации.

Все эти наши частичные опыты являются только подготовительными шагами к объявлению закона о том, что каждый гражданин Советской Республики от 18 до 40 лет в любой момент по призыву центральной Советской власти должен становиться под знамена для защиты этой власти.

Мы будем просить Съезд дать нам право, в интересах Советской Республики, мобилизовать по 2, по 3 и более возрастов, в зависимости от тех условий, которые будут налицо. Дав нам это право, вы, товарищи делегаты Съезда, разъехавшись на места, будете объяснять перед каждым собранием рабочих и крестьян, что для того чтобы обороняться от врагов, чтобы не быть под гнетом империалистов, нам нужна военная сила.

И здесь, пользуясь случаем, мы говорим тем товарищам из левых с.-р., которые не ушли от нас[230]230
  Речь тов. Троцкого произносилась непосредственно после ликвидации лево-эсеровского мятежа.


[Закрыть] и, надеюсь, не уйдут, останутся верными Советской власти, которые, по их словам, с особенной остротой ощущают гнет германского империализма на Украине (правда, они не так ощущали давление другого империализма), которые заявляют: «Мы не хотим быть рабами», мы говорим им: «Мы тоже не хотим быть рабами, мы все хотим быть свободными гражданами Советской России; поэтому, товарищи, не нервничайте, не занимайтесь истерикой, а стройте на местах роты, батальоны, полки рабоче-крестьянской армии».

Если, товарищи, война и армия являются продолжением политики, то и политика, с своей стороны, является отражением силы армии.

Труднейшим вопросом создания Красной Армии является вопрос о командном составе. Кризис старой армии вызвал раскол между трудовыми массами и господствующим классом, а это привело к разрыву между солдатскими массами и офицерством. Это было неизбежно.

И рабочий класс и крестьянская масса не имеют еще навыка в управлении, не имеют достаточных знаний, необходимых во всех областях хозяйственного, государственного и военного управления. Это несомненный факт, на который мы не можем закрывать глаза. У нас чрезвычайно мало инженеров, врачей, генералов и офицеров, которые представляли бы собой плоть от плоти и кровь от крови рабочего класса и крестьян. Все буржуазные специалисты воспитывались в таких учебных заведениях, в такой атмосфере, что у них создалось убеждение, будто трудящиеся массы не могут взять в свои руки аппарат государственной власти, что править могут только образованные буржуазные классы. В момент перехода власти к нам они, в большинстве, оказались в стане наших врагов, и лишь некоторые осторожно остались нейтральными и ждали в сторонке, кто победит, чтобы предложить победителю свои услуги.

Но отсюда, товарищи, нельзя делать того вывода, который делают наивные и поверхностные люди, что мы должны отказаться от услуг старого командного состава и обходиться собственными средствами. Иначе мы придем к партизанщине, к военному кустарничеству.

Власть рабочего класса и крестьян начинается не там, где мы дубиной гражданской войны прогнали буржуазию и помещиков от аппарата государственной власти: власть начинается там, где мы этот аппарат взяли в свои руки и заставили служить задачам нашего собственного класса.

Царские пушки, царские пулеметы, броневики, инженеров, генералов, специалистов всех рангов и кадров – мы все берем на учет, заявляя: «До сих пор все это было в руках имущих классов и служило им, а теперь должно служить рабочему классу!»

В этот момент нам говорят: «А если изменят?». Разумеется, бывает измена. Разве железнодорожные тузы, всякие правленцы не занимаются саботажем, призывом к стачкам? Разве не было позорнейших случаев, когда они задерживали передвижения наших красноармейцев? Сколько угодно! Какой же отсюда проистекает вывод? Конечно, не тот, что нам нужно отказаться от железных дорог, а тот, что нужно ловить саботажников и беспощадно душить, а честных инженеров, честных железнодорожных деятелей поддерживать. Совершенно то же самое относится к командному составу.

Среди вас, на местах, говорят: «Приглашают старых генералов». А многие прибавляют: «Восстанавливают старый режим». Но когда начинается серьезное дело, нам телеграфируют: «Пришлите опытных специалистов – военных руководителей!» И среди военных руководителей, военных специалистов есть, я утверждаю, целая категория лиц, которая сейчас служит добросовестно советскому режиму, потому что они видят, что этот режим – твердый, крепкий, умеет себе подчинять. Не брать их на службу было бы жалким ребячеством. Наоборот, все военные специалисты, которые добросовестно исполняют наши предписания, должны встречать самую энергичную поддержку на местах. Местные советы и советские люди должны разрушать предрассудки и недоверие к ним масс, должны внушать последним: «Ты, рабочий и крестьянин, ты держишь в руках правительственную власть, ты часть этой правительственной власти; значит, офицеры и генералы – они тебе теперь служат».

– А если, говорят, не доглядим?

– Товарищи! Если мы за этим не доглядим, а в руках у нас вся власть, – то грош нам цена!

Что к нам могут, наряду с честными военными специалистами, проникнуть с десяток или два таких, которые захотят свои посты использовать для контрреволюционного заговора, – это возможно. Был такой случай – он имел место в Балтийском флоте, и вы знаете, как он закончился.[231]231
  Имеется в виду измена командующего Балтфлотом Щастного, расстрелянного в конце июня 1918 г. по приговору Верховного Революционного Трибунала. Подробнее о деле Щастного см. в наст. томе «Первая измена» (стр. 317).


[Закрыть]

Нам нужна не кустарническая, построенная на каком-то самодельном принципе армия, а армия настоящая, централизованная, построенная на началах военной науки и техники. Для этого она должна иметь достаточные кадры военных специалистов.

Сейчас нет еще новых военных специалистов из среды рабочего класса. Поэтому мы привлекаем старых.

Среди кадровых офицеров, сознание и опыт которых формировались только за время войны и революции, есть много таких, для которых опыт событий не прошел бесследно. Они поняли, какой глубокий, органический процесс вызывает революция, они поняли, что народ и армия выйдут другими из революции, что нужно другим путем и методом строить армию. Среди этого молодого офицерства есть немало таких, которые нас понимают и идут вместе с нами.

Вместе с тем, мы сделали все возможное, чтобы создать наше новое офицерство из среды тех рабочих и крестьян, которые прошли через школу войны, и у которых есть боевое, военное призвание. Мы их пропускаем через инструкторские курсы. Число этих курсов мы будем увеличивать с каждым месяцем и покроем ими всю страну.

В Москве, как я уже докладывал, в подавлении мятежа принимали участие наши завтрашние советские офицеры, воспитанники инструкторских курсов. Они являются самыми преданными, самыми твердыми солдатами Советской власти. Поставленные во главе небольших войсковых единиц, взводов и рот, они будут оплотом советского режима, таким оплотом, о который сломятся чьи бы то ни было происки в рядах Красной Армии.

Вместе с тем, мы открыли двери Академии Генерального Штаба, ныне называющейся Военной Академией, для лиц, лишенных ценза. Раньше в академию могли поступать только военные специалисты с определенным образовательным цензом. Мы сказали: каждый солдат, который имеет известный командный опыт, у которого подвижной мозг, известное воображение, способность комбинировать военные задания, может быть допущен в Военную Академию. Через месяц-два-три мы определим, по силам ли ему эта работа. Если нет, он переводится на подготовительные курсы, а потом снова перейдет в Военную Академию. Мы послали туда около 150 новых воспитанников, которые являются преданными солдатами Советской власти, и первый выпуск этих офицеров Генерального Штаба даст нам наша академия в течение ближайших 10–12 месяцев.

Создавая новый командный состав из среды тех классов, которые теперь призваны к власти, мы пока будем использовывать старый командный состав во всех его здоровых частях, давая представителям этого старого командного состава возможность широкой работы.

Говоря о трудностях, с которыми мы встречаемся при создании новой армии, я должен указать, что самая большая из них – это ужасное местничество, местный патриотизм. Происходит перехват, захват, укрывательство военного имущества, учреждений, всего, чего угодно, органами местной Советской власти.

Каждый уезд, чуть ли не каждая волость считает, что Советская власть будет лучше ограждена, если в пределах данной волости будет сосредоточено как можно большее количество авио-имущества, радио-имущества, винтовок, броневиков, и все стремятся это имущество укрывать; и не только в провинции, даже в центрах, даже в петроградских районах до сих пор наблюдается это ребячество.

Само собой разумеется, что, с точки зрения общегосударственной, нам необходимо иметь все наше военное имущество на учете. Оно осело в процессе демобилизации старой армии, без всякого плана, в разных местах и там рассасывалось, разбиралось, расхищалось, распродавалось. Оно должно быть извлечено, взято на учет, передано по инстанциям, сосредоточено в складах, чтобы быть в распоряжении всей страны.

Неужели непонятно, что какой-нибудь Царевококшайский уезд или любая волость гораздо лучше будут ограждены от внешних врагов и контрреволюции, если центральная Советская власть будет иметь на учете и в своих руках все снаряжение и вооружение, вместо того чтобы военные запасы находились в волости, не умеющей с ними ни справиться, ни распорядиться? Мы посылаем телеграммы, жалобы в губернские советы на эти непорядки, но в 9 случаях из 10 не встречаем на местах достаточно активной поддержки с вашей стороны, товарищи.

Необходимо этому положить конец; необходимо строжайшим образом бороться против того, чтобы местные советы перехватывали, присваивали и утаивали военное имущество.

Есть целый ряд и других затруднений более общего характера. О них говорит большое количество донесений, полученных только за сегодняшний день. Я приводить их всех не стану, возьму лишь на выбор, для примера, некоторые из них.

Вот телеграмма из Усманьского уезда, Тамбовской губ.: «Организация Красной Армии идет с большим трудом. В ряды армии записалось очень мало. Упорную агитацию против Советской власти ведут кулаки; в некоторых волостях они разогнали советы. Вообще усиленно ведется контрреволюционная агитация».

Те самые кулаки, которые разрушают продовольственную организацию и укрывают хлеб, ведут борьбу и против Красной Армии. Это означает, что Красная Армия есть не что иное, как отражение всего советского режима, и она наталкивается на те же трудности, на тех же самых врагов.

Вот сообщение из Вятки: «Дело по организации Красной Армии находится в удовлетворительном состоянии. Беднейшее крестьянство относится к созданию новой Красной Армии хорошо. На общем собрании вынесена резолюция с приветствием рабоче-крестьянской Красной Армии. Среди красноармейцев настроение превосходное, но зато относительно железнодорожников этого сказать нельзя. Среди них ведется контрреволюционная агитация. Военный Комиссариат только теперь стал учреждаться».

Там, где железнодорожники представляют собой старые черносотенные кадры, где они идут на поводу у своих правленцев, там они восстают против Советской власти и против советской рабоче-крестьянской армии.

Из Калеевской волости Волоколамского уезда Московской губ. я получил сообщение о том, что там крестьяне одной деревни заявили, что все, состоящие на службе в рядах Красной Армии, должны немедленно оставить свою службу и к 30 июня вернуться в свои деревни. Не исполнившие этого постановления будут лишены крестьянского состояния (так говорится в постановлении) и не будут приняты в деревню. Это доносит один из комиссаров и говорит, что это произвело очень тяжелое впечатление на Красную Армию. Я, товарищи, пользуюсь этой высокой трибуной Всероссийского Съезда Советов, чтобы кулакам и черносотенцам Калеевской волости Волоколамского уезда дать первое предостережение. Лишать красноармейца крестьянского состояния они не имеют права. Они сами будут лишены всякого состояния, если посмеют восстать против создания рабоче-крестьянской армии.

На местах идея обязательной воинской повинности встречает, по тем сведениям, какие мы имеем от наших комиссаров, в большинстве случаев, вполне благоприятное отношение со стороны рабочих и крестьянской бедноты. Так, я получил телеграмму от нашего окружного комиссара относительно ярославского губернского съезда. Он пишет, что ярославский губернский съезд приветствует последний декрет о всеобщей воинской повинности и считает, что одной из главных задач, быть может, самой главной задачей переживаемого момента, является формирование, техническое обучение и вооружение по последнему слову военной науки рабоче-крестьянской Красной Армии. Съезд твердо убежден, что Советской России удастся осуществить ее заветные желания и впредь быть в состоянии противопоставить всем империалистам мира не только идейную, но и боевую вооруженную силу. Подписал представитель съезда Нахимсон.

Нахимсон был нашим окружным комиссаром. Он убит в Ярославле во время белогвардейского мятежа. Он был одним из преданнейших работников советского режима, одним из лучших наших комиссаров. Ту идею, которую он здесь изложил, мы будем осуществлять, – создавать технически вооруженную по последнему слову науки и прекрасно обученную рабоче-крестьянскую армию.

В заключение, я должен сказать, что к этому приходят все те, кто раньше в этом сомневался. В комитете партии Северо-Западной области были товарищи, которые относились с некоторым недоверием и критикой к нашему стремлению построить армию на рациональной военной науке, с привлечением необходимого числа специалистов. Я получил оттуда, именно от них, телеграмму, которая требует теперь установить строжайшую дисциплину, привлечь необходимое количество старых военных специалистов, принудительно привлечь на особых условиях на военную службу всех тех офицеров, которые разбросаны по разным другим комиссариатам и занимаются разной другой работой, и создать новые кадры военных руководителей из советских рядов.

Я могу назвать имя одного из прекраснейших работников Советской власти – тов. Мясникова,[232]232
  Мясников, Ал-др Федорович. – Род. в 1886 г. Окончил в 1903 г. армянскую семинарию, в 1906 г. – Лазаревский Институт, в 1911 г. – юридический факультет Московского Университета. В 1906 г. вступил в РСДРП (большевиков). Еще до вступления в партию принимал деятельное участие в революционном движении в Нахичевани (1904 г.), в Москве (1904 – 1905 г.). Тов. Мясников известен, как один из виднейших армянских марксистов и публицистов. Работал в революционных организациях Баку (1906 – 1908 гг.), Тифлиса (1909 – 1914 гг.) и др. Февральская революция застала А. Ф. на фронте. Здесь он избирается членом фронтового комитета, ведет неутомимую работу по разложению царской армии. В ноябре 1917 г. минский съезд советов солдатских депутатов Запфронта выбрал его командующим фронтом. В 1917 – 1918 гг. он был председателем сев. – зап. областного комитета партии. Во время борьбы с чехо-словаками тов. Мясников командовал вост. группой, действовавшей против Самары. В 1919 году состоял председателем центрального бюро компартии Белоруссии и председателем ЦИК Белоруссии, а в 1919 – 1920 году секретарем Московского Комитета РКП(б). Последние четыре года (с 1921 по 1925 г.) тов. Мясников работал в Закавказье, в последнее время на ответственном посту секретаря закавказского краевого комитета РКП(б). 22 марта 1925 г. смерть оборвала жизнь этого ценного для партии человека: он погиб вместе с товарищами Артабековым и Могилевским при аварии аэроплана.


[Закрыть] который раньше сам относился, если не с недоверием, то с выжиданием к применяемым нами методам создания рабоче-крестьянской армии. Я не знаю, здесь ли он, – он хотел выступить по этому вопросу. Теперь, путем опыта, он пришел к тем же выводам, что и мы, и хотел публично доложить об этом Съезду.

Нам чаще и чаще приходится слышать, что те советские работники, которые иногда открыто, иногда по углам брюзжали на нас за то, что мы создаем армию настоящую, а не игрушечную, не кустарную, не какие-нибудь отряды милиции, теперь становятся на нашу точку зрения. Те же, кто протестует против этого, не поняли еще до сих пор, что рабоче-крестьянский класс стоит у власти, и именно поэтому все, что мы делаем, не самодельное, не кустарное, а на твердых, научных началах построенное.

Брюзжание надо отбросить! Нас пугают: «Вот мы приглашаем старых генералов, а красноармейцы услышат и подумают, что мы их приглашаем, чтобы воссоздать старый режим». А мы говорим: «Ты, рабочий и крестьянин, взял власть. Ты хочешь, чтобы мы ее укрепляли? Это мы можем, но необходимо создать и такие условия, в которых мы можем работать с успехом. Мы для этого должны приглашать специалистов. Чтобы создать армию рабочих и крестьян, нам нужны генералы, а если у нас будут в этой области ошибки и неудачи, если мы увидим, что какой-нибудь генерал ведет контрреволюционную работу, мы его арестуем».

Нужно рассматривать каждый случай в отдельности, а не отбрасывать огульно всех специалистов. К счастью, рабочие и крестьяне понимают, что для создания дела на новых началах нам без специалистов не обойтись. Если бы буржуазный инженер, приглашенный на фабрику, вздумал в своих действиях руководствоваться мыслью, что промышленность ведет к капитализму, то, разумеется, рабочее правление показало бы ему, что это не так. И каждому военному специалисту мы это показывали и показываем. Наша задача – создать механизм нового строя. Эта задача не так проста.

Если царскому режиму удалось создать армию, удалось создать дисциплину в той армии, которая служила не народу, а врагам народа, то мы, создавая армию для защиты народных интересов, не сомневаемся, что нам удастся создать в 10 раз более прочную дисциплину. Нужно только преодолеть болезнь молодости, болезнь роста, расхлябанности и слабости, которые являются последствием проклятой войны и царского режима.

А вопрос о том, сумеем ли мы это сделать, есть вопрос существования нашей власти. Если не сумеем, значит, рабочий класс должен протянуть шею под старое ярмо.

Но мы эту мысль отбрасываем. Мы знаем, что рабочий класс преодолеет все трудности и сумеет продержаться эти труднейшие несколько недель, когда наши враги напрягают все усилия, прибегая к восстанию, мятежам, задерживая продовольствие, задерживая поезда, стремясь внести повсюду разложение; когда, по существу, все партии исчезли и слились в одну, задавшуюся целью сбросить рабоче-крестьянскую власть; когда все средства пущены в ход – и клевета, и саботаж, и призыв чужестранных штыков.

Мы уверены, что вы здесь, набравшись новой энергии, новой воли к власти, увезете с собой на места с этого Съезда уверенность в том, что никакая сила нас сокрушить не может, ибо мы все тесно связаны друг с другом. Новая, более тесная связь – это наша рабоче-крестьянская армия, которая будет расти, укрепляться, упрочиваться.

Через месяц-полтора мы перейдем перевал, дождемся нового урожая, а он даст нам возможность создать базу для организации нашей армии. Мы получим возможность давать нашим красноармейцам не три четверки, а полтора, может быть, два фунта хлеба, как это нужно молодому здоровому парню, который обучается шесть часов в день военному строю и три часа посвящает своему политическому развитию.

Мы будем формировать новые и новые кадры рабочих и крестьян, а вы будете на местах нас поддерживать, истребляя всякое местничество, понимая, что Советская Россия есть единый цельный организм, что армия – одна из частей этого организма, что необходима твердая дисциплина и твердая последовательная политика для укрепления рабоче-крестьянского социалистического строя.

Резолюция по докладу о создании рабоче-крестьянской Красной Армии

1. Российская Советская Республика подобна крепости, которую со всех сторон осаждают империалистские войска. Внутри советской крепости поднимает голову контрреволюция, нашедшая временную опору в чехо-словацких наемниках англо-французской буржуазии.

Советской Республике необходима крепкая революционная армия, способная сокрушить буржуазно-помещичью контрреволюцию и дать отпор натиску империалистских хищников.

2. Старая царская армия, которая создавалась путем насилия и во имя поддержания господства имущих верхов над трудовыми низами, потерпела страшный разгром в империалистской бойне народов. Она оказалась окончательно добитой ложью кадетской и соглашательской политики, преступным наступлением 18 июня, керенщиной и корниловщиной.

Вместе со старым строем и старой армией рухнул и рассыпался старый аппарат военного управления в центре и на местах.

3. В этих условиях рабочая и крестьянская власть не имела на первых порах других путей и средств создания армии, кроме набора добровольцев, которые оказались готовы стать под знамена Красной Армии.

4. В то же время Советская власть всегда признавала – и V Всероссийский Съезд Советов снова торжественно подтверждает это, – что на каждом честном и здоровом гражданине, в возрасте от 18 до 40 лет, лежит долг по первому зову Советской Республики встать на ее защиту от внешних и внутренних врагов.

5. В целях проведения обязательного обучения военному делу и обязательной воинской повинности, Совет Народных Комиссаров установил советские органы местного военного управления, в виде окружных, губернских, уездных и волостных военных комиссариатов. Одобряя эту реформу, Всероссийский Съезд Советов вменяет в обязанность всем местным советам строжайшее ее проведение на местах. Условием успешности всех мероприятий в деле создания армии является последовательный централизм в деле военного управления, т.-е. строгое и безусловное подчинение волостных комиссариатов уездным, уездных – губернским, губернских – окружным, окружных – Народному Комиссариату по военным делам.

6. V Съезд Советов требует от всех местных учреждений строгого учета военного имущества, его добросовестного распределения и расходования по штатам и положениям, утвержденным центральными органами Советской власти. Произвольный захват военного имущества, его сокрытие, незаконное присвоение, недобросовестное расходование должны отныне быть приравнены к тягчайшим государственным преступлениям.

7. Период случайных формирований, произвольных отрядов, кустарного строительства должен быть оставлен позади. Все формирования должны производиться в строгом соответствии с учрежденными штатами и согласно разверстке Всероссийского Главного Штаба. Рабочая и крестьянская Красная Армия должна быть построена так, чтобы при наименьшей затрате сил и средств давать наибольший результат, а это возможно только при планомерном применении всех выводов военной науки, какой она вышла из опыта нынешней войны.

8. Для создания централизованной, хорошо обученной и снаряженной армии необходимо широкое использование опыта и знаний многочисленных военных специалистов из числа офицеров бывшей армии. Они все должны быть взяты на учет и обязаны становиться на те посты, какие им укажет Советская власть. Каждый военный специалист, который честно и добросовестно работает над развитием и упрочением военной мощи Советской Республики, имеет право на уважение рабочей и крестьянской армии и на поддержку Советской власти. Военный специалист, который попытается свой ответственный пост вероломно использовать для контрреволюционного заговора или предательства в пользу иностранных империалистов, должен караться смертью.

9. Военные комиссары являются блюстителями тесной и ненарушимой внутренней связи Красной Армии с рабочим и крестьянским режимом в целом. На посты военных комиссаров, которым вручается в руки судьба армии, должны ставиться лишь безупречные революционеры, стойкие борцы за дело пролетариата и деревенской бедноты.