Текст книги "Советская республика и капиталистический мир. Часть I. Первоначальный период организации сил"

Перед нами еще один важный вопрос. Его ставят и на местах. Вот, например, из той же Уфы сообщают, что необходима немедленная присылка отрядов из голодающих мест. Вопрос об отрядах, товарищи, очень важный. Действительно, на местах необходимы отряды из голодающих мест. Почему они необходимы? Это вполне понятно. Когда голод где-то далеко – в другой губернии, то там, на сытых местах, его по-настоящему не сознают, не чувствуют. Представление о нем исчерпывается тем, что в газетах читают: в Москве голод! Ведь, мы тоже, прочитав, например, что где-то носится холера или чума, подумаем и забудем. Не только кулаки, но и настоящие трудовые люди, если они сами сколько-нибудь обеспечены хлебом, не так близко принимают к сердцу чужой голод. И поэтому необходимо, чтобы туда, в богатые хлебом губернии, отправлялись рабочие отряды из голодных городов, питерцы и москвичи; нужно явиться туда не для разбоя, не для мародерства, как нас обвиняют враги, а с высокой целью; явившись в деревни, обратиться первым делом к бедноте и сказать: «вот мы, голодные рабочие, пришли к вам, деревенским беднякам, протягиваем вам братскую руку и говорим: у нас в городе есть еще ткани, металл, гвозди; все, что у нас имеется, мы готовы прислать в деревню в обмен на хлеб. Давайте, по-братски распределим наши общехозяйственные запасы. А у вас есть хлеб?» – «Нет», скажет в ответ бедняк, «у меня хлеб есть ровно в таком количестве, чтобы прокормиться до нового урожая». «А у соседа есть?» – «У соседа есть, у него закрома полны». – «Так вот пойдем вместе к нему, подсчитаем, сколько у него в закромах, и возьмем на учет». – «А у него подвода и лошадь есть?» – «И подвода и лошадь есть». – «Погрузим на подводу его хлеб: половину для нуждающихся крестьян оставим здесь в округе, в соседних губерниях, а половину отправим на Москву, на Петроград».

Наши отряды, поехав из Москвы и из Петрограда, прихватят с собой работниц, пролетарских жен, матерей, которые лучше всех знают, что такое голод в семье, где есть много детей. Явившись в Уфимскую губернию или в Западную Сибирь, такая женщина-хозяйка тамошнему кулаку скажет настоящее слово. Можно ли сомневаться, товарищи, что братский союз между городскими рабочими и деревенской беднотой будет закрепляться, что кулаки противиться ему не посмеют, ибо они численно все же ничтожны? Если взять настоящих кулаков, ведущих теперь спекуляцию на хлебе, то их никак не больше, чем 1/20 часть по отношению ко всем трудящимся, нуждающимся и голодным России.

Вот в чем состоит, стало быть, задача рабочих продовольственных отрядов: двинуться походом трудовых людей за хлебом! Не допустим того, чтобы населению приходилось погибать от голода и истощения, тогда как в стране нашей имеется хлеб. Помощь мы встретим везде, в самых глухих углах, – нужно только кликнуть. Мы отправим из Москвы две-три-четыре, а то и десять тысяч передовых честных рабочих, как следует вооруженных, которые грабить, насиловать не будут. Дадим им задачу явиться на подмогу деревенской бедноте и, вместе с ней, взять на учет запасы хлеба. Конечно, если местные кулаки будут сопротивляться и поставят между хлебом и голодными винтовку и пулемет, то с ними надо беспощадно расправляться, против них нужно вести жестокую войну, для чего рабочие и будут вооружены. Но до этого, в большинстве случаев, дело не дойдет. Стоит появиться нескольким тысячам сознательных дисциплинированных передовых рабочих и честных дисциплинированных красноармейцев со словами: «Москве нужен хлеб, дайте нам по тем твердым ценам, которые установила Советская власть», – и хлеб будет, товарищи! Нужно только захотеть, нужно иметь решимость бороться за хлеб. Этого нам не всегда хватает. Только теперь начали раскачиваться рабочие в Питере. Сегодня из Петрограда сообщил тов. Зиновьев, что 4.000 петроградских вооруженных рабочих отправляются в поход за хлебом. Эти рабочие владеют не только винтовкой, но владеют словом и даром убеждения. Явившись на места, они будут там для деревенской бедноты превосходными агитаторами. Кроме того, 8 июня в Совете Народных Комиссаров обсуждали вопрос о том, чтобы везде обязательно создать, наряду с волостными и сельскими советами, комитеты деревенской бедноты, той самой, которая не хуже рабочих знает, что такое голод, недоеданье. С ней мы братски свяжемся и с ней будем проводить Советскую политику в деревне.

Рабочие уже спрашивают, какая организация заведует отправкой вооруженных отрядов в деревню. Иные из рабочих, имея достаточное вооружение, хотели бы на свой риск и страх отправиться в деревню. Товарищи, необходимо устранить возможные недоразумения. Продовольственную кампанию, т.-е. борьбу за хлеб, нужно вести строго организованным, строго централизованным путем. Те рабочие, которые хотят составить продовольственные отряды, должны снестись немедленно с Народным Комиссариатом продовольствия, у которого имеются списки всех губерний, уездов и волостей, богатых продовольствием и нуждающихся в такого рода рабочих отрядах. Иначе, если группы рабочих-добровольцев будут отправляться на свой страх и риск, без ведома Комиссариата продовольствия, может выйти так, что в одну губернию, в одну волость направятся десятки отрядов, в другую – ни одного, и получится анархия, беспорядок, разруха. А мы хотим вести продовольственную кампанию организованным, централизованным путем, т.-е. чтобы иметь в центре общее руководство всем продовольственным положением в стране, и чтобы на местах продовольственные рабочие отряды действовали не иначе, как по указаниям местных продовольственных организаций, крепко связанных с центром. Повторяю, нам необходима согласованность, а не разброд и разлад.

Еще высказывают мысль, что надо ввести монополию и установить твердые цены на все.[274]274
  Записка, о которой идет речь, гласила: «Тов. Троцкий! Установите твердые цены на все предметы потребления, то „кулаки“ Вам дадут добровольно хлеб по твердым ценам».


[Закрыть] Это правильная мысль, и она была бы близка к осуществлению, если бы рабочий класс навел в стране порядок, наподобие хорошего хозяина, народного хозяина, который смотрит на всю страну хозяйским глазом, знает, сколько у него хлеба, железа, сколько угля, паровозов, сколько из них здоровых, сколько больных; все берет на учет, всему ведет бухгалтерскую запись, отчетность. Вот когда мы заведем такой настоящий рабочий и крестьянский трудовой порядок и нужную для него дисциплину, тогда мы сможем уставить цены на все предметы, урегулировать так производство, чтобы каждого предмета было в пропорции, по потребности. Все это и есть в основе своей социалистический строй, тот строй, при котором весь народ производит все, что нужно, в достаточном для его жизни количестве, и по-братски, поровну распределяет; при котором весь народ живет, как одна дружная семья, как одна братская трудовая артель. Вот это и есть наша цель, вот действительная картина социализма; но до ее осуществления еще далеко, и мы к этому лишь идем. Но на пути становится буржуазия, устраивая заговоры, мятежи, пытаясь поднять массы на голодные бунты. Борьба с буржуазией есть наша первая и основная задача.

Буржуазия считает, что власть должна принадлежать ей всегда. Таково твердое исконное убеждение всех имущих классов: оно покоится на том, что у буржуазии уменье управлять передается из поколения в поколение, от отца к сыну. Кроме того, историческая самоуверенность буржуазии покоится на ее богатстве. А богатство буржуазии – все равно, что снежный ком, который валится с горы, нарастает и превращается в лавину. Сидит буржуазия на горе золота и презрительно смотрит сверху вниз. Она уверена, что сама может все, а что касается трудящихся масс, то как они были под кнутом, под ярмом, так и должны остаться. Она убеждена, что трудовой люд неспособен на такое привилегированное дело, как управление государством, и что власти ему не удержать. Но чтобы доказать всему миру обратное, рабочий класс в России власть завоевал и удержал. И вот, если бы рабочие и крестьяне, после того как, в первый в истории всего человечества раз, во всей стране взяли власть в свои руки, эту власть из рук выпустили бы, отдали бы ее из рук Советов, – то не было бы большего праздника для помещиков, эксплуататоров, королей и министров во всех странах, повсюду. Каждый буржуа во Франции, Англии, Германии сказал бы тогда своим рабочим, своим крестьянам: «вы называете себя социалистами, собираетесь сбрасывать нас, буржуа, и брать власть в свои руки; но поглядите, чем кончили рабочие, которые это сделали? Взлетели-то они высоко, а где сели? Они вернулись на свое прежнее место и отдали власть в руки кулаков, помещиков, спекулянтов, в руки мародеров. Почему? Потому что не сумели справиться даже с продовольственным вопросом; голод их истощил, надорвал, силенки-то, чтобы справиться с ним, у них не хватило».

Голод и контрреволюция друг другу помогают, идут рука об руку. Контрреволюция винит в голоде Советскую власть; но так ли это? Вдумайтесь, что такое Советская власть вообще? Это вы, рабочие и крестьяне, сами Советскую власть поставили. Если выбранный вами в совет Иванов или Петров плох, то изберите Карпова, прогоните Иванова, пошлите Сидорова. Когда же вам говорят, что Советская власть, как принцип, как организация плоха, то вам тем самым говорят, что вы сами никуда не годитесь. Что же? Это будет правдой, если мы не справимся с нашими историческими задачами. Если, засучивши рукава, мы не совладаем с трудностями, то, значит, действительно, слаб русский рабочий класс, чтобы стоять у власти. В таком случае, нечего пенять на Иванова, Сидорова, – надо призвать буржуазию господствовать и командовать, а рабочий класс и впрямь, стало быть, рожден для того, чтобы ей подчиняться, служить и за ней подмывать ее грязные следы.

Если вы согласитесь с этим, тогда отдайте ваше доверие кадетам, правым эсерам и меньшевикам, тем самым, которые теперь всеми силами и всеми средствами подрывают продовольственное снабжение рабочих, чинят самый преступный саботаж в таком священном деле, как прокормление голодных трудящихся. Обратите внимание на резолюции эсеров, резолюции меньшевиков. О чем они говорят? О том, что нельзя оказывать поддержки Советской власти. Почему нельзя оказывать поддержки? Да потому, что поддержкой рабочих и крестьян Советская власть только и сильна. Да потому, что г. Рябушинский, известный вам московский капиталист, дал эсерам и меньшевикам средство ослабить поддержку Советской власти со стороны трудящихся… Он сказал еще в прошлом году: «вот когда костлявая рука голода возьмет за горло рабочий класс, тогда он научится „дисциплине“, т.-е. станет послушным». – Это г. Рябушинский имеет у себя на привязи, в качестве приказчиков и помощников, правых эсеров и меньшевиков. Теперь они, считая, что момент предсказаний Рябушинского уже наступил, бегают и нашептывают вам: одни – повернитесь спиной к бесхлебной Советской власти, другие – повысьте хлебные цены, третьи – давайте созывать сейчас Учредительное Собрание. Про «пользу» повышения назначенных Советской властью цен на хлеб мы говорили. Теперь попутно коснемся Учредительного Собрания.

Кто будет в этом Учредительном Собрании? Какие такие спасители? Разве мы не знаем? – Те же самые правые эсеры и меньшевики, которые держали власть в своих руках до Октябрьской революции. Ведь новых людей не выдумаешь, новых партий к жизни не вызовешь. Мы знаем Учредительное Собрание, как свои пять пальцев, наперечет. Это Керенский, Авксентьев, Церетели, Дан, Чернов, вся старая до-октябрьская компания. Чего хочет она? Только продолжать ту политику соглашательства с буржуазией, которая затянула хозяйственный кризис, истощила страну, в результате взвалив на плечи народа ношу страшной тяжести. И есть, не скрою, есть среди рабочих такие отчаявшиеся элементы, которые готовы искать спасителя откуда-нибудь извне, в том числе и из самого последнего места, из среды правых эсеров и меньшевиков. А эти преступники и враги народа подбивают отчаявшихся на возмущение. Конечно, мы знаем, что значит трудовому населению получать четверть фунта или восьмушку хлеба. При таком положении возможны голодные бунты темных людей против Советской власти. Что дадут, чем помогут эти бунты? Ведь эти бунтовщики будут похожи на того безрассудного младенца, который не находит молока в истощенной груди своей матери и кусает материнскую грудь. Это – возмущение против себя. Нет, не голодные бунты против ваших собственных представителей, которых вы можете сменить, заменить, отозвать, – не голодные бунты, а упрочение власти рабочих и крестьянской бедноты над богатеями, изъятие хлебных запасов и правильное распределение их по всей стране – вот настоящее средство, настоящий путь спасения!

Тем господам, которые в голоде винят Советскую власть и напоминают, что на Украине есть 500 миллионов пудов хлеба (они умалчивают о том, что немцы теперь стремятся перевезти его к себе), – этим господам мы скажем: но кто открыл ворота Украины империалистам, кто призвал немцев? – Украинская Рада. А из кого состоит Украинская Рада? – Из украинских эсеров, украинских меньшевиков и им подобных предателей.

«Советская власть повинна в голоде», – кричат они. А когда наши советские отряды отступали на Украине под напором немцев и советовали крестьянам и рабочим: «Увозите из Украины хлеб, золото, металл, уголь; чего не можете увезти, уничтожайте – иначе все захватит немец и увезет к себе», – что при этом говорили меньшевики и эсеры? – «Не увозите ничего, все оставьте, иначе мы погибнем с голоду». И что же? Пришел немец и все забрал. Каждую курицу обложил налогом. Немец умеет аккуратно действовать: на каждый двор наложил налог в виде известного количества фунтов масла и бутылей молока; насел так, что у крестьян не осталось ничего. И теперь буржуазные газеты пишут, что на Украине небывалый разлив большевизма, что вся крестьянская масса говорит, что правы были большевики, когда предупреждали, что «немцы будут все отбирать, что все надо увозить».

Вот что сообщают по этому поводу буржуазные газеты: «По словам Скоропадского, Киевская, Подольская, Полтавская, Харьковская, Херсонская, Екатеринославская и часть Воронежской губернии охвачены сплошными крестьянскими волнениями. Наивысшего напряжения беспорядки достигли в Подольской и Екатеринославской губерниях. Крестьяне присоединяются к рабочим. Криворожский округ в настоящее время находится в руках мятежников. На территории Екатеринославской губернии идет бой между крестьянами и войсками. В Подольской губернии прибывшие карательные отряды прекратили было беспорядки, но они вновь возникли».

Таково состояние, в котором сейчас находится Украина. Буржуазная печать пишет о росте большевизма на Украине; то же самое пишут о Польше, оккупированной немцами. Варшава находится в состоянии всеобщей забастовки. Товарищи, прибывающие за последнее время из Курляндии, Эстляндии и Лифляндии, сообщают, что там тоже настроение в высшей степени напряженное, страшно обострены отношения между местным населением и немецкими войсками.

И вот в таких трагических условиях, в то самое время, когда мы голодаем, а наши братья в оккупированных областях ведут жестокую – то глухую, то открытую – борьбу, у нас вспыхивает в тылу чехо-словацкое восстание. Кто его организовал? Ответ ясен: те, кто винит Советскую власть в голоде, кто предал Украину. В Ново-Николаевске и Омске утвердилось так называемое Сибирское правительство. Оно заявило; что берет в свои руки власть, опираясь на чехо-словаков. Из кого оно состоит? Как и Украинская Рада – из правых эсеров и меньшевиков. Чехо-словацкое восстание на Сибирской линии уже на две недели задержало движение хлебных грузов из Сибири в Москву и Петроград. По-эсеровски, стало быть, в голоде столиц виновата, конечно, Советская власть. У нас имеются документы, доказывающие, что в Сибири, помимо английских и французских империалистов и русских контрреволюционеров, офицеров, монархистов, в контрреволюционном движении прямое и непосредственное участие принимают правые эсеры и меньшевики. И эти же самые люди здесь подходят к рабочему и жалобно говорят: «Вы голодаете, рабочие; смотрите, Советская власть вас довела до голода». А потом они поворачиваются и говорят чехо-словакам: «Восстаньте, поднимитесь против Советской власти, чтобы задержать движение грузов по Сибирской жел. дороге на неделю, на две, на месяц». Здесь, в Москве, мы открыли заговор, в котором участвовало несколько сот офицеров, монархистов, заядлых контрреволюционеров, старых слуг царя, а во главе стоял Савинков, лидер правых эсеров.[275]275
  Белогвардейский заговор в Москве, – о котором упоминает тов. Троцкий, раскрыт в мае 1918 г. Подготовлявшая заговор организация была основана Савинковым вскоре после Октябрьского переворота из б. офицеров царской армии. Еще в конце 1917 г. Савинков прибыл с Дона в Москву с поручением от генерала Алексеева объединить офицерские силы в Москве без различия партий на единой «патриотической» основе. Ближайшей целью организации, названной вскоре «Союзом защиты Родины и Свободы», было свержение Советской власти и продолжение войны с Германией. Учредительное Собрание «Союз» считал аннулированным и предлагал установить такой образ правления, который будет наиболее «соответствовать потребностям русского народа». Крупная денежная помощь, полученная «Союзом» от Массарика, позволила быстро расширить организацию. Уже к марту был создан штаб во главе с полковником Перхуровым. Непосредственное участие в работе принимало около 200 чел.; по сведениям белогвардейских газет штаб имел связь с 5.000 офицеров в Москве и некоторых провинциальных городах. К лету «Союз» готовился к выступлению, но не в Москве, а в Казани. (Выступление в Москве считали рискованным.) В самый разгар подготовки к переезду организации в Казань, 29 мая, ВЧК арестовала московский штаб; выступление было сорвано, и вся организация раскрыта. (Подробнее о Савинкове см. Собр. соч. Л. Троцкого, т. XII, примечание 85.)


[Закрыть] Я спрашиваю вас, есть ли теперь та черта, которая отделяет контрреволюционеров, монархистов, эксплуататоров, кулаков, от наших вчерашних соседей – правых эсеров и меньшевиков? Нет, такой черты нет; они соединились в один черный лагерь контрреволюционеров против истощенных рабочих и крестьянских масс (крики: «позор»). Я должен сказать, что удивляюсь долготерпению вашему… И хотя в советах рабочих депутатов, где представлено трудящееся население, находятся в подавляющем большинстве коммунисты и левые эсеры, но нет-нет, а в уголке сидят пять-шесть или десять правых эсеров. Они заседают в советах рабочих депутатов – не кулацких, не банковских депутатов, а рабочих депутатов, и в то же самое время устраивают восстания офицеров-монархистов и чехо-словаков против рабоче-крестьянской Советской власти… Я думаю, что пора нам сказать, что предателям, изменникам революции не может быть места в рядах рабочих и крестьянских советов.

Но мы скажем себе и скажем нашим врагам, что как ни трудно положение, в которое нас поставила судьба, но у нас еще достаточно силы. Мы знаем, что наступают три самых трудных месяца в советском году. Это – июнь, июль, август – самые тяжкие месяцы, пока страна не соберет нового урожая. Голод стоит у ворот многих городов, деревень, заводов и фабрик. Эти три месяца являются грозными для молодой Советской власти. Но зато, если мы эти три месяца проживем твердо, как революционеры, которые решили не сдавать своих позиций врагу, Советская республика утвердится навсегда.

Хотя мы и слабы еще по сравнению с европейским пролетариатом, но волной событий именно мы вознесены на огромную высоту. Русский рабочий класс теперь единственный во всем мире рабочий класс, который не знает над собой политического гнета. Да, плохо нам, худо нам, разруха в стране, нет хлеба, но русский рабочий класс впервые выпрямился во весь рост, взял власть и сказал: «Вот теперь я начну учиться, как управлять государственным кораблем». И рабочий класс всего мира смотрит с ожиданием, с надеждой на русский пролетариат, и часто от опасения сжимается сердце у зарубежных рабочих, еще не обладающих властью. Они с тревогой думают: «Удержится или не удержится у власти русский рабочий?» А буржуазная печать лжет и клевещет: «Вот-вот упадет под властью русский рабочий класс».

Так поступала буржуазная печать и в Октябре, когда она писала, что Советской власти жизни ровно две недели. Потом отсрочила наш конец на месяц, на два, а мы, глядишь, прожили семь месяцев, и сейчас, хотя подчас туго приходится, но говорим: проживем и эти три самых страшных месяца. И когда европейский рабочий с тревогой взирает на нас, мы отсюда отвечаем ему: «Братья европейские рабочие! Не теряйте надежды, не теряйте доверия к нам! Нам трудно, мы ждем, что вы придете нам на помощь. Но мы клянемся, что будем всеми силами держать в руках врученное нам знамя рабочей и крестьянской власти».

И пускай, товарищи, это обещание, которое даем мы, стоящие на исторической вышине, будет не пустым, не тщетным словом. Пусть каждый из вас сейчас, вернувшись к себе, в своих кварталах, на своих заводах, на своих фабриках, обещает оказать немедленное практическое содействие тому, чтобы нам наладить поход за хлебом для Москвы и для всей страны. Неужели мы здесь, в этой двухмиллионной Москве, не сможем создать отрядов, хотя бы в десять тысяч передовых, твердых, сознательных и честных рабочих, которые приедут в деревни организовывать планомерный советский порядок; где заметят кулака – отнимут хлеб, увидят какого-нибудь железнодорожного туза, который берет взятки за пропуск вагонов – накажут его, наведут порядок, устранят мешечников и нам в Москву доставят хлеб, чтобы мы могли продержаться до лучшего часа.

Я говорил вначале, что от страшного голода страдают рабочие во всех странах Европы. Привыкшие к лучшим условиям существования рабочие Германии, Франции, Англии теперь только начинают понимать, что означает эта страшная война. Если победит австро-германская коалиция, то германский рабочий, в результате колоссальных побед, получит после войны налоги в пять раз более высокие, чем до войны. Это высчитала буржуазная немецкая статистика. То же самое угрожает английским и французским рабочим. Поэтому французские политики говорят своим рабочим: «Мы не можем окончить войну: нам нужна контрибуция с немцев». Немцы, в свою очередь, говорят своим рабочим: «Мы не можем окончить войну: нам нужна контрибуция с Франции и Англии, иначе у вас будут великие налоги». И так, по воле капиталистов, народы Европы, сцепившись, истощают один другого, – и не видно этому конца.

Теперь на Западном фронте происходит новое сражение. Сотни тысяч, миллионы людей гибнут, сотни миллионов ценностей разрушаются, превращаются в дым и пепел. И результат всего этого будет тот, что чья-либо граница передвинется на двадцать, на тридцать или на сорок верст. И так будут капиталисты истощать, губить рабочие массы всех стран, пока там, на западе, не откликнутся наши братья, не восстанут и не опрокинут буржуазную власть и ее государственные границы. Капиталисты называют ту землю, которую они окружают штыками, своим отечеством, а мы говорим, что нашим отечеством, которое нам дала природа, является земной шар, что в этом отечестве, т.-е. на всем земном шаре, мы хотим организовать одно общее братское хозяйство, где бы не было границ, не было штыков и вражды. Мы скажем: как на одной фабрике работают русские, поляки, эстонцы, евреи, латыши, точно так же и на той огромной фабрике, которая называется земным шаром, могут по-братски работать русские, немцы, французы, англичане. И если мы создадим такую мировую артель трудящихся масс против угнетателей, против поработителей, то мы наведем настоящий порядок на земле.

Пускай попы всех религий, всех исповеданий рассказывают нам про рай в другом мире. А мы говорим, что мы хотим создать настоящий рай для людей на этой земле. Мы не должны ни на один час упускать из виду наш великий идеал – лучший из всех, к каким стремилось человечество. Чтобы сравнить, возьмите старые религиозные учения, учение Христа: все лучшее, все благороднейшее, что заключается в этих учениях, все это воплощено в нашем учении социализма. И мы хотим, чтобы все это было не смутными верованиями, а настоящим делом, чтобы люди жили не как дикие звери, борясь за кусок хлеба, а как дружные братья, которые совместно обрабатывают землю и превращают ее в один цветущий сад для всего человечества. И чтобы осуществился такой идеал, такая великая цель, нужно твердо, мужественно, решительно бороться до конца, а если нужно, то и погибнуть, истечь кровью до последней капли во имя братства народов.